Текст книги "Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6»"

Эллинг из Бердичева

Дирижаблестроители, как и корабелы, называют эллингом специальное сооружение для сборки, стоянки и ремонта дирижаблей и аэростатов. Слово «эллинг» не случайно звучало на Дирижаблестрое чаще многих других: именно в нём проходит заключительная стадия изготовления воздушного корабля – наполнение оболочки газом, монтаж металлических конструкций, подгонка друг к другу тысяч деталей, образующих сложный организм, балансировка, регулировка многочисленных механизмов.

Нобиле явно переоценивал возможности своих кораблей, когда рассчитывал собирать их на открытом воздухе, под лёгким временным тентом. Пожалуй, он расстался с этими надеждами ещё до приезда в СССР, но здешний климат должен был развеять остатки сомнений и окончательно убедить его в том, что без эллинга не обойтись.

По стоимости эллинги для больших дирижаблей были сопоставимы с самими летательными аппаратами. Так, один из крупнейших в мире американский жёсткий дирижабль «Акрон» обошёлся казне в 5,38 млн долларов, его двойник «Мэкон» – в 2,45 млн. Для них выстроили огромный эллинг объёмом около 1,5 млн кубометров, стоивший 2,2 млн долларов образца 1929 года, или около 30 млн в сегодняшних ценах.

На Долгопрудной выпуск дирижаблей больших размеров намечался не раньше 1933 года, на который и запланировали постройку двух эллингов объёмом 350 тыс. кубометров каждый. Сборку первых небольших полужёстких кораблей предполагали вести в двух существующих эллингах, первоначально находившихся в Сализи под Ленинградом и в Бердичеве: их предстояло разобрать и перевезти на Долгопрудную. Оба строения, доставшиеся в наследство ещё от царской России, прежде служили для размещения русских дирижаблей, а в начале 1930-х годов использовались военным ведомством в качестве складов.

Бердичевский эллинг построили до Первой мировой войны. Рассказывают, что его стальные опорные фермы изготовили в Германии на заводах Круппа. Дефицитный металл понемногу шёл в дело, и к моменту, когда эллинг понадобился Дирижаблестрою, он оказался с обеих сторон основательно укорочен: от первоначальных 180 метров длины осталось 100.

Работы по разборке и перевозке начались во второй половине 1931 года. Воздвигнуть эллинг на новом месте и ввести его в строй сначала планировали к 1 августа 1932 года, но вскоре срок отодвинули на 15 декабря. Для хранения трёх мягких дирижаблей, изготовленных в первой половине года[85]85
  Корабли объёмом 2,2 тыс., 5 тыс. и 6,5 тыс. кубометров, которые получили опознавательные знаки «СССР-В1», «СССР-В2» и «СССР-В3» соответственно.


[Закрыть], пришлось здесь же на площадке построить небольшой временный деревянный эллинг, однако он был слишком мал для корабля 18500, расчётная длина которого составляла около 105 метров.

По мере приближения к концу 1932 года становилось ясно, что и новый срок сдачи эллинга выдержать не удастся. В нём, как в капле воды, отражались проблемы, общие для всего строительства базы на Долгопрудной. Подводили подрядчики: как и большинство строительных организаций, они работали с весьма невысоким качеством, с трудом согласовывали друг с другом планы и графики. Колоссальный размах индустриализации в стране привёл к дефициту сырья и материалов – крупные стройки нуждались во всём, от цемента и кирпича до болтов и заклёпок. В полуофициальном порядке практиковался бартерный обмен. Как и в гораздо более поздние времена, ценились снабженцы, умевшие договориться, достать, добыть. Но никакие ухищрения не помогали, когда речь шла о таких вещах, как сортовой и листовой прокат, кровельное железо: их буквально по тоннам распределял Совет труда и обороны.

Ещё летом 1931 года все стройки ВОГВФ, включая Дирижаблестрой, были отнесены к категории ударных, то есть поставлены в один ряд с такими стратегическими объектами, как Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Днепрострой, Нижегородский автозавод, Турксиб[86]86
  Постановление СТО СССР от 20 июня 1931 г. № 262 «О включении строительства Всесоюзного объединения гражданского воздушного флота в перечень ударных строительств 1931 г.».


[Закрыть]. С этого момента в квартальных балансах стройматериалов страны появилась отдельная строка «Гражданская авиация», на которую приходилась своя положенная доля металлов, леса, цемента, огнеупоров, стекла, олифы, гвоздей и прочих необходимых вещей. Но у Наркомата путей сообщения по-прежнему не всегда хватало вагонов, и выбитые авиаторами с великим трудом грузы могли неделями лежать на складах у поставщиков, в тупиках промежуточных станций.

Победить хроническую болезнь дефицита, поразившую всё хозяйство Советского Союза, было не под силу даже такому хорошему организатору, как тогдашний начальник Дирижаблестроя Пурмаль. С помощью ударничества, встречных планов и «мобилизации масс», этих универсальных методов социалистической экономики, можно было заставить людей работать сутками, но не раздобыть цистерну нефтебитума для заливки крыши эллинга или простую пожарную лестницу.

На ситуации сказывалось ещё и отсутствие у инженеров Дирижаблестроя достаточного опыта работы с арочными сооружениями такого типа: раньше в СССР эллингов не строили. Поэтому проекты, уже отданные в работу, многократно исправлялись и переделывались.

Кроме того, на Долгопрудной сооружали не только эллинг: если судить по строительному плану базы на 1932 год, даже после его урезки плановиками ВОГВФ это действительно был «мини-Фридрихсхафен».

1/ Эллинг – сборочный деревянный…

2/ Переброска Салюзского эллинга.

3/ Переброска Бердичевского эллинга.

4/ Постройка механических мастерских.

5/ Постройка баллонных мастерских (без бодрюшных), что составляет 40 % от общих мастерских.

6/ Постройка сборочного цеха при баллонной.

7/ Газовый завод.

8/ Коллекторное помещение.

9/ Радиостанция.

10/ Склад воздушного имущества.

11/ Склад горючего.

12/ Конструкторское бюро.

13/ Воздухоплавательная школа.

14/ Постройка временного эллинга.

15/ Постройка временного склада водородных труб.

16/ Временный склад горючего.

17/ Постройка временного склада подсобного воздушного имущества.

18/ Постройка временного склада для машин и аппаратов.

19/ Жилые дома 8-ми квартирные 10 шт.

20/ Надстройка для квартир ИТР в Москве.

21/ Жел. – дор. ветка.

22/ Шоссейные дороги.

23/ Пожарное депо.

24/ Столовая и кухня.

25/ Баня-прачечная.

26/ Водонапорная башня.

27/ Водопровод и канализация – 50 % от всей наружной сети.

28/ Временные сооружения стройорганизаций.

Всё вместе взятое составляет сумму 4.497.000 руб.[87]87
  РГАЭ, ф. 9527, оп. 1, д. 343, лл. 273–274.


[Закрыть]

В феврале 1933 года к сборке эллинга всё ещё не приступили, зато развернулась дискуссия: а достаточно ли его высоты в 32,45 метра для проектируемого корабля 55000, имевшего расчётную высоту 30,7 метра, и не следует ли, пока не поздно, нарастить метр-другой? Нобиле, по чьей просьбе высоту эллинга уже увеличили примерно на два метра, считал, что делать ничего не нужно, да и поздно. Были и другие точки зрения, в том числе неожиданные: профессор Канищев предложил эллинг не увеличивать, зато сплюснуть сам дирижабль, сохранив его общий объём за счёт удлинения корпуса. Идея не прошла.

Понимая, что с такими темпами на постройку эллинга уйдёт вся оставшаяся пятилетка, Гольцман в начале 1933 года внёс в Совнарком проект решения, призванного форсировать строительство. После рассмотрения комиссией под председательством Валерия Межлаука 5 марта вышло постановление «О строительстве эллинга»[88]88
  РГАЭ, ф. 9574, оп. 1, д. 36.


[Закрыть] – расписанный по дням, тоннам и вагонам свод поручений различным ведомствам с назначением персонально ответственных, который должен был увенчаться к 1 июля завершением постройки первых 110 метров эллинга и к 1 ноября – его полной готовностью, включая отепление и ворота с электроприводом.

Но даже такая грозная бумага помогала не всегда. Вернувшись в мае 1933 года после двухмесячной болезни на Дирижаблестрой, Нобиле обнаружил, что металлические фермы эллинга всё ещё разбросаны по полю, да и сами фундаменты под них не закончены. Стало ясно, что ни о какой сборке корабля 18500 в этом году речи быть не может.

Впрочем, и корабль 18500 не торопился в сборку: ещё не завершилось даже его проектирование.

В ноябре новый начальник Аэрофлота Уншлихт вновь воззвал к Совнаркому, прося выделить недостающие для стройки эллинга транспорт, механизмы, стройматериалы и вагоны, помочь рабсилой, привлечь к работам другие ведомства, и лишь при этом условии обещал сдать объект к 1 июня 1934 года. Госплан возражал против такой чрезвычайщины, резонно замечая, что дирижабельная база ничем не отличается от других крупных московских строек. В результате Совнарком от новых решений воздержался, предоставив Уншлихту разбираться с проблемой самостоятельно.

Эллинг к началу 1934 года довели до 68 %-й готовности, а в августе сдали, хотя и не без недоделок, – весь процесс его переезда на Долгопрудную занял около трёх лет.

Первый металлический дом для дирижаблей оказался прочным и простоял десятилетия. Он остался в одиночестве в 1970-е годы, когда все его более поздние собратья были разобраны. Прошёл через запустение 1990-х, чуть было не рухнул, но устоял. Несколько лет назад на месте знакомой всем долгопрудненцам коробочки, уютно обшитой потемневшим деревом, с портретом Ильича на обращённом к городу торце выросла свежевыкрашенная безликая конструкция, ничем не напоминающая о прошлом. Но мы-то знаем, что там внутри всё ещё живут и, быть может, иногда вздрагивают, будто при вздохе, стальные крупповские рёбра того переселенца из Бердичева.

К военной службе не годен

Несмотря на неопределённость позиции оборонного ведомства в вопросе о военном применении дирижаблей, установленный порядок требовал проектировать и строить их таким образом, чтобы гражданский воздушный корабль после некоторого переоборудования мог быть использован для решения военных задач. В июне 1932 года Научно-испытательный институт ВВС РККА разработал тактико-технические требования к кораблю 18500, однако вскоре выяснилось, что дирижаблестроевцы не спешат их выполнять.

На заседании коллегии Аэрофлота в январе 1933 года Нобиле докладывал:

…Предусмотрена возможность того, что в исключительных случаях дирижабль сможет применяться… для военных целей: как для разведочной службы, так и для бомбардировки. Имея в виду именно эти возможности, и была установлена необходимость увеличить помещение пассажиров так, чтобы в случае необходимости дирижабль быстро можно было бы переоборудовать в военный дирижабль. Этого можно достичь, сняв всё оборудование для пассажиров, и установить по бокам гондолы и на верху дирижабля определённое количество пулемётов, а вдоль киля некоторое количество бомбосбрасывателей. Они будут распределены вокруг центра объёма таким образом, что сбрасывание бомб не особенно нарушит статическое равновесие дирижабля[89]89
  РГАЭ, ф. 9574, оп. 1, д. 80, л. 61.


[Закрыть].

При ближайшем рассмотрении оказалось, что бомбодержатели и пулемётные площадки в действительности не предусмотрены расчётами и не заложены в проект, а освобождение пассажирской каюты от мебели само по себе не превратило бы корабль 18500 в военный. Инженеры НИИ ВВС дали отрицательный отзыв о качестве дирижабля, одновременно указав, каким образом исправить положение:

Полужёсткий дирижабль объёмом 18500 м³… тактико-техническим требованиям НИИ ВВС… не удовлетворяет.

Вследствие чего перед этим дирижаблем может быть поставлена только часть задач, перечисленных в требованиях НИИ, а именно:

1) разведка моря,

2) охрана побережья,

3) розыск и уничтожение подводных лодок противника,

4) конвоирование морских судов и

5) транспортировка людей и военных грузов.

Использование этого дирижабля как бомбардировщика на сухопутном театре, вследствие небольшой полётной его высоты, исключается.

В целях возможности выполнения этим дирижаблем вышеперечисленных задач необходимо до сдачи проекта в производство доработать его в отношении возможности использования дирижабля для военного применения, исходя из следующих соображений:

1) Дирижабль должен иметь стрелковое вооружение, состоящее из крупнокалиберных и 3-х линейных[90]90
  Так в документе. Имелись в виду трёхлинейные пулемёты, то есть калибра 7,62 миллиметра.


[Закрыть] пулемётов, в целях самообороны, в количестве, достаточном для обстрела верхней и нижней полусфер дирижабля.

2) Помимо стрелкового вооружения, должна быть обеспечена возможность подвески к дирижаблю бомб до 3-х тонн.

3) Должна быть предусмотрена возможность, взамен бомб и части горючего, размещения на дирижабле воинской вооружённой команды до 50 чел. и

4) Подвеска к дирижаблю сосредоточенного груза до 5 тонн.

Для чего необходимо разработать схему вооружения дирижабля, спроектировать и построить на дирижабле пулемётные гнёзда, шахты выхода к пулемётам, расположенным на верху оболочки дирижабля, связь между командиром корабля и пулемётчиками и бомбардирами, приспособления для подвески бомб и размещения людей с возможностью выбрасывания последних на парашютах в течение 20 секунд.

Всё перечисленное следовало не просто предусмотреть теоретически, а реально осуществить, иначе Наркомвоенмор отказывался принимать дирижабль на государственные испытания. Кроме того, в НИИ ВВС считали недопустимым устанавливать на корабль импортные моторы, если возможность их замены советскими даже не закладывается в проект.

Для выполнения поставленных условий нужно было не просто «доработать проект», а фактически спроектировать дирижабль заново, внеся существенные изменения в конструкцию, что отодвинуло бы его выпуск на год, а то и на два. Вопрос с моторами вовсе не имел решения: отечественного двигателя, специализированного для использования на дирижаблях, на тот момент не существовало не только как серийного изделия, но даже как законченного проекта.

Сложилась тупиковая ситуация: авторы отзыва, следуя букве закона, были непреклонны и обещали жаловаться в Реввоенсовет, если дирижаблестроители продолжат «игнорировать вопросы приспособления строящихся дирижаблей для военного использования». Требовалось решение на самом верху, чтобы в порядке исключения освободить корабль 18500 от «военной повинности», и оно, очевидно, было принято: дирижабль продолжили строить без изменений, в первоначально задуманном виде – непригодным для устройства пулемётных гнёзд, перевозки бомб и десанта. Так «СССР-В6» оказался ненужным Наркомвоенмору ещё до ввода в строй.

В декабре 1933 года военные ещё раз обратили внимание на дирижабли: специалисты кафедры ВВС Военно-морской академии изучили возможность применения для нужд Военно-морских сил РККА полужёсткого корабля объёмом 50 тыс. кубометров, проектируемого на Дирижаблестрое, и пришли к неутешительным выводам:

…Дирижабль Нобиле в 50000 м³ может выполнять задачи дирижаблей III-го класса (разведка в море с заходом на территорию противника, разведка морских баз противника) и частично IV-го класса (производство бомбовых ударов, минных постановок, перевозка десантов, выполнение диверсионных задач и т. п.), но его малая высота полёта вместо потребных 6000–8000 м., за исключением редких благоприятных условий, неминуемо при заходе его на территорию противника повлечёт за собой гибель от средств ПВО противника. Таким образом, дирижабль Нобиле в 50000 м³ по причине малой высотности для намечаемых задач непригоден. Он и мало нужен как опытный дирижабль по той же причине малой высотности.

На сей раз моряков не устраивал не просто конкретный проект дирижабля, а сам полужёсткий тип: по их мнению, будущее принадлежало большим жёстким кораблям, на которых и следовало сконцентрировать усилия:

Создание дирижабля объёмом в 50000 м³ характеризует новый этап постройки в СССР дирижаблей больших кубатур, но создание их полужёсткой системы не есть путь подлинного строительства больших дирижаблей, т. к. применение нежёсткой системы как для рассматриваемого дирижабля, так, тем более, для больших кубатур, невыгодно, нерентабельно, бесполезно и может быть объяснено лишь личными стремлениями инженера Нобиле провести в жизнь проект, разработанный им ещё в Италии, но там не осуществлённый.

Советскому Союзу постройка этого дирижабля даже вредна, т. к. задержит переход к жёстким конструкциям и к строительству дирижаблей больших объёмов. В этом смысле постройка дирижабля Нобиле в 50000 м³ есть топтание на месте, потеря времени (самое дорогое для нас), выброшенные деньги. <…> Удовлетворяя интересам инж. Нобиле, она идёт вразрез с интересами развития советского дирижаблестроения. <…>

Строительство полужёстких дирижаблей больших кубатур отвлекает советское дирижаблестроение от намеченного исторического пути развития и постройки больших дирижаблей, вызывает непроизводительные расходы средств и преступную потерю времени[91]91
  РГАЭ, ф. 9574, оп. 1-64, лл. 1–4.


[Закрыть].

В 1934 году работы по этому дирижаблю прекратили, однако едва ли решающую роль сыграла именно позиция военных: в самом Аэрофлоте уже осознавали, что Дирижаблестрой неспособен и дальше нести груз многотипности и настало время отказываться от самых сложных и дорогостоящих проектов, не имеющих ближайшей перспективы. К этому времени на корабль 50000 потратили около 300 тыс. рублей, а его ожидаемая общая стоимость выражалась астрономической суммой в 6,5 млн рублей – за эти деньги Красная армия могла получить целый полк из 100 лёгких танков Т-26 со всеми вспомогательными службами.

Несмотря на отказ от больших полужёстких дирижаблей, в программу дирижаблестроения на 1936–1939 годы всё же вошли три транспортных корабля ДП-25 данного типа объёмом 25 тыс. кубометров. При этом военные в очередной раз продемонстрировали свою непоследовательность, не только поддержав это решение, но и предложив увеличить количество ДП-25 до четырёх, хотя ещё двумя годами ранее объявили такие дирижабли бесполезными в военном отношении.

Тучи над Долгопрудной

За событиями на Долгопрудной пристально следили шефский комитет Осоавиахима по строительству эскадры имени Ленина и редакции центральных газет. Воздухоплавательная общественность уже в 1932 году обратила внимание на то, что темпы работ отстают от намеченных, и всеми доступными способами подстёгивала дирижаблестроителей. Обращения и заметки в прессе сменялись призывами к прокуратуре наведаться в «город дирижаблей».

Но у Гольцмана на тот момент было чем отвечать на критику. Во-первых, шёл ещё начальный период, время становления. Во-вторых, его изделия уже показывали себя народу, работали на позитивный имидж дирижаблестроения и его командиров.

Во время первомайской демонстрации 1932 года в Москве над колоннами трудящихся кружили дирижабли «Комсомольская правда» и «Первое мая»[92]92
  Он же «УК-1» («Учебный корабль первый»). Впоследствии получил опознавательный знак «СССР-В1».


[Закрыть] – небольшие, но свои, советские. Правда, в марте обещали, что их будет три, но хватило и двух – узрев в небесах образ близкого будущего, газеты поместили восторженные репортажи.

В беспредельных просторах воздушного океана плывут корабли. Раз, два… пять… восемь! Флотилия! Караван! Корабли бороздят воздух. Тысячи километров пути и тонны груза для них нипочём. И пассажиры предпочитают воздушные корабли, их плавный ход, удобства, безопасность и сверхскорость полёта. Мерная качка серых громад в воздушном океане вселяет доверие к ним, к их несокрушимой силе.

С таким же чувством встретили колонны первомайских демонстрантов рейд советских дирижаблей над Москвой. <…> В этом многообещающая сила и мощь последнего слова аэротехники – дирижаблестроения [58].

Летом дирижабли регулярно появлялись над Центральным парком культуры и отдыха, пролетали над переполненными стадионами, привлекая всеобщее внимание.

А 7 ноября, в день 15-летия революции, над центром Москвы и самой Красной площадью, над головами сотен тысяч жителей и гостей столицы прошли уже целых четыре советских мягких дирижабля, наглядно продемонстрировав: Дирижаблестрой действует, флот растёт, а значит, среди облаков обязательно будет реять и Ленинская эскадра. Можно не сомневаться, что это небесное действо наблюдали и из кремлёвских окон.

К концу 1932 года «представления» с участием маленьких мягких дирижаблей перестали производить прежнее впечатление, страна ждала большего. Дирижаблестрой проверили по партийной и хозяйственной линиям и обнаружили, что дела далеко не в порядке. В итоговом постановлении ЦКК и НК РКИ говорилось:

II. Отдельные успехи в работе, достигнутые Дирижаблестроем (выпуск 3-х учебных мягких дирижаблей малой кубатуры), не соответствуют размерам затраченных средств.

III. План работ 1932 г. Дирижаблестроем не выполнен.

IV. Строительство дирижабельной базы на ст. Долгопрудная… протекало без генерального плана и без проектов и было сорвано как по срокам, так и по качеству работ.

V. Контроль над строительством со стороны Главного управления гражданского воздушного флота и Дирижаблестроя был неудовлетворительным. <…>

VII. Иностранная техническая помощь использовалась недостаточно; освоение иностранного опыта ИТР и рабочими не обеспечено[93]93
  РГАЭ, ф. 9574, оп. 1, д. 35, лл. 1–2.


[Закрыть].

Результаты обследования доложили Сталину, сопроводив их следующим резюме:

…На сегодня у руководства Гражданского воздушного флота нет никакой ясности в общих вопросах развития дирижаблестроения в СССР, в вопросах применения дирижаблей в транспорте, в освоении Арктики, в сельском хозяйстве, в военном деле, в вопросах типов и размеров кораблей и т. д. и т. п., другими словами, если нет ясности в целом для чего и что строить, то естественно и соответствующее внимание и качество руководства этим новым и сложным делом.

На дирижаблестроение затрачено несколько десятков миллионов рублей, тратится валюта на иностранную техническую помощь, содержится специальный аппарат, а результат – 3 мягких корабля малых кубатур и убогая по своему оборудованию, строящаяся без генерального плана (до сих пор не знают, не то это будет учебная база, не то производственная база, не то порт) и до сих пор не достроенная дирижабельная база. Результаты, явно не соответствующие затраченным средствам[94]94
  ГАРФ, ф. Р8418, оп. 8, д. 71, л. 8.


[Закрыть].

В том же духе был выдержан доклад НК РКИ о работе Аэрофлота, представленный в Политбюро в феврале 1933 года.

Между тем построенный с огромным перерасходом средств первый «итальянский» дирижабль «СССР-В5» не показал никаких особых успехов. Скорейший выпуск корабля 18500 приобретал всё большее значение: он должен был оправдать все ожидания, доказать, что затраты не напрасны. В июне Фельдман провёл с итальянскими инженерами совещание, на котором говорил:

Основной [корабль] в 18500 м³, этот корабль решает всё, этого корабля все ждут. По этому кораблю будут судить о нашей работе, и выпустить этот корабль с очень большим запозданием или плохого качества – значит нанести очень серьёзный ущерб делу дирижаблестроения, ибо синьор Нобиле должен понимать, что больших друзей у дирижаблестроения довольно мало, в особенности после последних событий с иностранными кораблями. Мы, с одной стороны, должны во что бы то ни стало дать достаточно хороший по своему качеству корабль, а с другой – не чрезмерно затягивать это дело[95]95
  РГАЭ, ф. 9527, оп. 1, д. 513, лл. 214–215.


[Закрыть].

Слова «последние события с иностранными кораблями» означали гибель американского «Акрона», который 4 апреля 1933 года попал в шторм над Атлантикой и затонул, забрав с собой жизни 73 человек. В числе жертв был и контр-адмирал Уильям Моффетт – один из главных сторонников применения дирижаблей на флоте. Советские воздухоплаватели с классовых позиций убедительно доказали, что подобные неприятности угрожают исключительно буржуазным дирижаблям, но в Политбюро всё равно призадумались: слишком впечатляющим был страшный конец гиганта, казавшегося сверхнадёжным.

На Долгопрудной разрывались между полужёсткими и жёсткими дирижаблями различных конструкций и объёмов, количество которых приближалось к десятку. Работа по 18500 шла медленно, но это не помешало начальству включить в производственный план 1933 года закладку второго такого же корабля. Кроме того, Дирижаблестрою поставили задачу изготовить в этом же году 12 сферических аэростатов разных размеров и 64 газгольдера[96]96
  Газгольдеры в воздухоплавании – ёмкости из прорезиненной материи, обычно цилиндрической формы, предназначенные для переноски газа в полевых условиях.


[Закрыть]. Часть ресурсов приходилось тратить на ремонт уже имеющихся дирижаблей, которые изнашивались намного быстрее, чем ожидалось.

Тем не менее поворот к реальности в планировании, о котором говорил Нобиле, постепенно происходил. Отчёт Дирижаблестроя за 1933 год констатировал:

Подходя к оценке… [производственной] программы, становится совершенно ясно, что авторы таковой подошли к её составлению кабинетно, без учёта реальных возможностей производства, темпов строительства основных производственных объектов[97]97
  РГАЭ, ф. 9574, оп. 1, д. 49, л. 14.


[Закрыть].

Уже в течение 1933 года из программы исключили несколько кораблей, а плановые сроки готовности оставшихся изменили на более разумные. Начали работу по новому полужёсткому дирижаблю «СССР-В7» объёмом 9150 кубометров, однако на этапе проектирования это не требовало от Дирижаблестроя отвлечения сил: задачу в качестве своего рода дипломного проекта поручили группе студентов Дирижаблестроительного учебного комбината (ДУКа) под руководством Трояни, который не сошёлся с Нобиле во взглядах на организацию конструкторской работы.

Очередную порцию упрёков в медлительности, ошибках, болезненных перебоях и срывах дирижаблестроевцы получили на первом открытом заседании осоавиахимовского шефского комитета, прошедшем в середине июня. Приглашённые на мероприятие Фельдман и Нобиле оправдывались, сетуя на нереальные производственные планы, и заверяли: после того как советские инженеры на примере «СССР-В5» овладели техникой постройки полужёстких кораблей, дела пойдут гораздо быстрее. Председатель комитета старый большевик Ильин сурово напомнил, что Дирижаблестрой, израсходовав 90 % ресурсов, выполнил годовой план лишь на 50 %, и потребовал в кратчайшие сроки ликвидировать отставание.

Фельдман справедливо замечал, что у советского дирижаблестроения не много друзей. Их стало меньше 5 сентября 1933 года: в числе погибших пассажиров самолёта, разбившегося недалеко от Подольска, был не только Гольцман, но и начальник Глававиапрома[98]98
  Глававиапром, ГУАП – Главное управление авиационной промышленности Наркомтяжпрома.


[Закрыть] Баранов и член президиума союзного Госплана Зарзар – оба последовательно поддерживали и пропагандировали строительство и применение дирижаблей ещё с конца 1920-х годов. Потеря столь влиятельных сторонников не способствовала укреплению позиций управляемого воздухоплавания.

Должность начальника Аэрофлота занял бывший высокопоставленный чекист Уншлихт, в последнее время служивший заместителем наркомвоенмора Ворошилова. Войдя в курс дела, он обнаружил то, что уже было известно контрольным органам, Политбюро и лично генсеку: советские хозяйственные и военные органы не имеют ясного понимания, какие нужны дирижабли и в каких количествах.

Сознание лишь того, что дирижабль может быть мощным средством транспорта и обороны, привело к созданию специальной организации для развития дирижаблестроения, организации явно опытного порядка, без ясно очерченных перспектив и возможностей. При организации Дирижаблестроя сюда не было брошено необходимого количества высококачественного людского состава, не было обеспечено достаточного количества материальных средств. Вследствие этого работа шла, в значительной степени, самотёком, мало организованно, с небольшой эффективностью[99]99
  РГАЭ, ф. 9574, оп. 1, д. 60, л. 9.


[Закрыть].

Чтобы исправить положение, новый шеф советских дирижаблестроителей считал нужным резко активизировать работу: выделить в ближайшие три года 50 млн рублей дополнительных капиталовложений на постройку большой базы, привлечь мощную интехпомощь и обеспечить выпуск не одних лишь опытных образцов, а серий по три – пять аппаратов в каждой.

Пытаясь заручиться поддержкой военного ведомства, Уншлихт в октябре 1933 года предлагал своему бывшему начальнику совместно внести проект соответствующей программы на рассмотрение высшего руководства. Однако Ворошилов, судя по всему, от выступлений воздержался, что лишний раз косвенно подтверждает: считать его горячим сторонником военного применения дирижаблей нет оснований.