Текст книги "Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование"

По итогам анализа затребованных у округов сведений о национальных частях, в 1934 г. Политуправлением РККА был составлен сводный перечень таковых. Перечень был разослан в заинтересованные управления РККА для заключения «о необходимости содержания всех перечисленных частей и подразделений РККА»[651]651
  Подсчитано по: РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 195. Л. 77.


[Закрыть]. Окончательный список после всех согласований утвердил лично нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов[652]652
  Подсчитано по: РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 195. Л. 77.


[Закрыть]. Перечнь отражал серьезные перемены в номенклатуре и структуре национальных формирований. Во-первых, продолжился процесс укрупнения национальных формирований. В частности, в дивизии были сведены татарские стрелковые и закавказские горнокавалерийские части. Во-вторых, в 1934 г. статус национальных утратили соединения, укомплектованные украинцами и белорусами. Процесс искусственного сдерживания украинизации, проявившийся еще в конце 1920-х гг., в начале 1930-х гг. перешел в фактическую денационализацию украинских частей путем лишения их национального статуса. Например, уже в начале 1931 г. в годовом статистическом отчете ГУ РККА по Украинскому военному округу не было показано ни одного украинского соединения, хотя фактически 10 из 14 стрелковых дивизий округа были укомплектованы украинцами более чем на 70 %[653]653
  ЦАМО. Ф. 7. Оп. 24. Д. 17. Л. 77–98.


[Закрыть]. В мобилизационном расписании МР-15, действовавшем в 1933 г., в специальном разделе «Справка о национальных частях РККА, развертывающихся по мобилизации»[654]654
  РГВА. Ф. 9. Оп. 33. Д. 77. Л. 72–74.


[Закрыть], представлявшем собой исчерпывающий перечень национальных частей Красной армии, существовавших на тот момент, украинские и белорусские части вообще не упомянуты. Разъяснение этого казуса содержится в обобщающей справке ПУ РККА по национальному составу Красной армии от 7 июля 1934 г. Здесь, после перечисления частей УВО, была сделана карандашная ремарка: «Украинские части, так же как и белорусские, поскольку в них работа ведется на государственном языке (то есть на русском. – Авт.), как национальные не должны выделяться» (выделено мной. – Авт.)[655]655
  РГВА. Ф. 9. Оп. 33. Д. 19. Л. 44.


[Закрыть]. Так, совершенно «бесшумно» украинские и белорусские национальные формирования были упразднены. Будучи изначально очень близкими по боевым качествам к обычным номерным частям, в конечном итоге они слились с ними в единое целое.

Немаловажен и политический фактор. В эти годы политика коренизации на Украине и в Белоруссии в связи с массовым голодом и ростом социальных протестов в этих республиках была свернута. Отмечалось нарастающее напряжение в красноармейской среде в частях Украинского военного округа[656]656
  «Українізація» 1920–30-х років: Передумови, здобутки, уроки. К., 2003. С. 163.


[Закрыть]. «Исчезновение» украинских и белорусских национальных соединений отражало значительное ослабление политических позиций республиканских элит, уже не способных, как в 1920-х гг., твердо отстаивать свои интересы.

В течение 1930-х гг. украинские и белорусские соединения, формально упраздненные и уже не проходившие по линии учета нацформирований, тем не менее продолжали существовать «по фактической насыщенности», то есть продолжали комплектоваться преимущественно местным этническим элементом. Например, новое пополнение осени 1933 г. для 14 стрелковых и кавалерийских дивизий, 9 вузов и других частей УВО на 49,1 % состояло из украинцев[657]657
  РГВА. Ф. 9. Оп. 33. Д. 90. Л. 59.


[Закрыть]. Об этом же свидетельствует тот факт, что в начале марта 1938 г., когда было принято решение о переформировании национальных соединений в так называемые «общесоюзные» с экстерриториальным комплектованием, дивизии, дислоцированные на Украине (7, 15, 58, 100-я) и в Белоруссии (33-я), также готовились к перераспределению личного состава, хотя давно носили статус номерных, а не национальных. В них насчитывалось от 51,7 до 75,6 % военнослужащих украинской или белорусской национальности[658]658
  РГВА. Ф. 40442. Оп. 1а. Д. 1769. Л. 37.


[Закрыть]. Здесь можно говорить о процессе денационализации, обратном тому, что был описан выше, когда сформированные в порядке концентрации части признавались сначала национальными «по фактической насыщенности», а затем получали формальный статус национальных.

К середине 1930-х гг. большинство национальных формирований, в том числе среднеазиатских, в целом встали в один ряд со всеми соединениями Красной армии. В Политуправлении РККА полагали, что «успех достигнут» и следует «полностью сохранить и в дальнейшем укреплять» нацформирования[659]659
  РГВА. Ф. 9. Оп. 33. Д. 19. Л. 44.


[Закрыть]. По итогам учений национальные части оценивались удовлетворительно. Например, о среднеазиатских частях на заседании Военного совета при народном комиссаре обороны СССР в октябре 1936 г. говорилось: «Национальные кавдивизии подготовлены неплохо, хорошо маневрируют, лошади отлично втянуты, войска научены вести пеший и конный бой»[660]660
  РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 53. Л. 131.


[Закрыть]. Об успехах национальных формирований в 1930-х гг. свидетельствует и то, что целый ряд их был награжден орденами и получил право носить имена вождей Советского государства и Красной армии. Например, Армянская стрелковая дивизия в 1935 г. получила имя наркома обороны маршала СССР К.Е. Ворошилова, а в 1936 г. была награждена орденом Красного Знамени. 1-й и 2-й грузинским стрелковым дивизиям были присвоены имена И.В. Сталина и М.В. Фрунзе соответственно. Азербайджанская стрелковая дивизия в 1930 г. получила имя Серго Орджоникидзе, а в 1935 г. была награждена орденом Красного Знамени. 7-я таджикская горнокавалерийская дивизия в 1931 г. была награждена орденом Красного Знамени, а в 1935 г. – орденом Ленина. 6-я узбекская горнокавалерийская дивизия в 1936 г. также была награждена орденом Ленина.

С середины 1930-х гг. национальные соединения ЗакВО и САВО переводились на штаты горнострелковых и горнокавалерийских дивизий и принимали самое активное участие в горных и альпинистских походах, осваивали специализированную горную подготовку. В сентябре – октябре 1935 г., завершая учебный год, все национальные соединения ЗакВО совершили многодневные горные походы.

О сложности организации и осуществления таких походов могут свидетельствовать такие факты: во время марша, совершенного с 1 по 12 октября 1935 г. частями Азербайджанской стрелковой дивизии по маршруту с. Худат – Баку (всего 420 км), крутизна маршрута на перевале Мичиха (2675 м) доходила до 35–40 градусов; а только одну из горных рек пришлось преодолевать свыше 60 раз. Тогда же, в октябре 1935 г., сводный батальон 2-й грузинской стрелковой имени М.В. Фрунзе дивизии совершил восхождение на гору Казбек. В батальоне специально было сведено три обычные штатные стрелковые роты «с целью проверить выносливость, втянутость и готовность частей дивизии к трудным походам и действиям в высокогорных районах»[661]661
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 2084. Л. 164.


[Закрыть]. Непосредственное восхождение на вершину (с высоты 4000 до высоты 5034 м) сопровождалось большими трудностями: крутизна скатов доходила до 50–60 градусов, случались камнепады[662]662
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 2084. Л. 165.


[Закрыть].

Можно утверждать, что во второй половине 1930-х гг., после упразднения украинских и белорусских стрелковых дивизий, определилась специализация оставшихся национальных соединений как горных. 21 мая 1936 г. в целях упорядочения нумерации стрелковых и кавалерийских дивизий приказом наркома обороны № 072 всем национальным соединениям была присвоена новая нумерация: Армянской горнострелковой – № 76, 1-й грузинской стрелковой – № 47[663]663
  В приказе НКО № 072 названа стрелковой, однако с 1931 г. содержалась по штатам горнострелковой дивизии.


[Закрыть], 2-й грузинской стрелковой – № 63[664]664
  В приказе НКО № 072 названа стрелковой, однако с 1931 г. содержалась по штатам горнострелковой дивизии.


[Закрыть], Азербайджанской горнострелковой – № 77, 4-й туркменской горнокавалерийской дивизии – № 18, 6-й узбекской горнокавалерийской – № 19, 7-й таджикской горнокавалерийской – № 20. Также сквозную нумерацию получали неотдельные национальные кавалерийские полки в ЗакВО и САВО (всего – 9 полков)[665]665
  РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 3301. Л. 36–36 об.


[Закрыть].

По состоянию на начало 1938 г. в составе РККА числилось: 4 горнострелковые дивизии (две грузинские, азербайджанская, армянская), 3 горнокавалерийские дивизии (узбекская, туркменская, таджикская), 2 отдельные кавалерийские бригады (горских национальностей Северного Кавказа и бурят-монгольская) и 5 кавалерийских неотдельных полков в составе других соединений (грузинский, армянский, казахский, хорезмский, киргизский). В Закавказье до 1938 г. национальные грузинские, армянские и азербайджанские дивизии, а также соединения, не имевшие статуса национальных, но укомплектованные в значительной степени местными национальностями (17-я кавалерийская, 20, 47, 63, 76 и 77-я горнострелковые), составляли ядро войск Закавказского военного округа. То же можно сказать и о Среднеазиатском военном округе.

Итоги развития национальных формирований РККА по программе национальных формирований в межвоенный период сведены в таблицу 12.

Таблица 12. Итоги развития национальных формирований в 1924–1938 гг.

Составлено по: РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 568. Л. 5–5 об.; Д. 610. Л. 87; Ф. 54. Оп. 4. Д. 73. Л. 77–78; Ф. 4. Оп. 3. Д. 3301. Л. 36–36 об.

Горная специализация национальных соединений велась на фоне набиравшей темп в 1930-х гг. технизации и перестройки Вооруженных Сил СССР на современный лад, которые уже стали причиной замедления развития национальных формирований на рубеже 1920-1930-х гг. Главной задачей военного строительства была техническая реконструкция РККА и РККФ и достижение превосходства над армиями капиталистических стран. Становление советского военно-промышленного комплекса к середине 1930-х гг. обеспечило массовое поступление в войска сложной военной техники новейших образцов – танков, самолетов, артиллерийских систем, стрелкового оружия. По отдельным видам вооружений рост был поистине громадным. Например, численность пулеметов возросла в 5,5 раза, самолетов – в 6,5, артиллерии – в 7, танков – в 43 раза, мелкокалиберной противотанковой артиллерии – в 70 раз![666]666
  РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 3301. Л. 6–7.


[Закрыть] Резко возросшая техническая оснащенность вооруженных сил оказала значительное влияние на их структуру, перечень и соотношение военных специальностей. Быстро развивались новые рода войск. Значительная масса молодого пополнения направлялась для прохождения службы в артиллерию, мотомеханизированные и танковые войска, авиацию. Например, численность военно-воздушных сил и артиллерии по штатам военного времени по мобилизационным планам с 1930 по 1938 г. выросла в 2,7 раза, ПВО – в 3,3, железнодорожных войск и органов ВОСО – в 7,3, бронетанковых войск – в 16 раз[667]667
  РГВА. Ф. 40442. Оп. 2а. Д. 75. Л. 230.


[Закрыть]. Быстро росла и общая численность армии. 31 августа 1939 г. нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов публично заявил, что за девять лет она выросла троекратно[668]668
  РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 1. Д. 163. Л. 4.


[Закрыть]. Если на 1 января 1930 г. списочный состав РККА насчитывал 607,6 тыс. человек, то на 1 января 1940 г. – 2032,8 тыс. человек[669]669
  ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2; Д. 234. Л. 27.


[Закрыть].

Одновременно кардинально менялась система комплектования РККА. С 1935 г. быстро сокращалось число территориальных дивизий в пользу кадровых формирований, поскольку освоение на краткосрочных сборах военнослужащими переменного состава сложных видов военной техники и вооружений в рамках территориальной организации военной службы оказалось невозможным. К 1938 г. этот процесс был завершен. Переход к полностью кадровой организации войск сопровождался в 1938–1939 гг. переводом войск на экстерриториальную систему комплектования, при которой граждане проходили военную службу вне регионов своего проживания. Этот принцип позволял пополнять воинские части личным составом и создавать группировки войск вне зависимости от плотности населения в той или иной местности, а также сглаживал проблемы, связанные с огромной территорией страны и слаборазвитой транспортной сетью. Для призывников из национальных регионов это означало длительный непрерывный срок службы на казарменном положении (вместо прежних периодических лагерных сборов) вне своей республики. Тем самым они быстрее адаптировались в русскоязычном воинском коллективе и, по точному определению командующего войсками Закавказского военного округа комкора И.В. Тюленева, приобщались «к общей культуре единого многонационального народа»[670]670
  РГВА. Ф. 21873. Оп. 1. Д. 128. Л. 60.


[Закрыть].

Историю национальных частей в этот период нельзя рассматривать вне контекста описанных реформ. Технизация объективно встала на пути дальнейшей возможности экстенсивного расширения национальных формирований, потому что «технические войска (воздушные, химические, танковые и др.) пока невозможно формировать по национальному признаку», – отмечалось в отчетном докладе наркомвоенмора в Политбюро ЦК ВКП(б) еще в июне 1929 г.[671]671
  Красная армия в 1920-е годы. С. 177.


[Закрыть] Кадровый дефицит не позволял в ближайшем будущем надеяться на создание национальных формирований в технически сложных родах войск, что ставило их вне магистрального пути развития Красной армии. Для них оставалась ниша горных войск и кавалерии, значительно меньше затронутых технической перестройкой.

Анализ документов показал, что абсолютный и особенно относительный (в масштабах всей Красной армии) прирост списочной численности нацформирований во второй половине 1930-х гг. действительно замедлялся, что отражало их упадок на фоне бурного развития технических родов войск. В начале 1938 г., после фактического упразднения национального статуса украинских и белорусских частей, общая списочная численность национальных формирований по мирному времени составляла 27 239 человек при штате 25 378 человек, причем доля представителей титульных национальностей в них была относительно невелика – 69 % (18 695 человек). При мобилизационном развертывании национальные формирования должны были достигать численности 138 739 человек[672]672
  РГВА. Ф. 40442. Оп. 1а. Д. 1769. Л. 75–78.


[Закрыть]. Для сравнения: общая списочная численность РККА мирного времени на 1 января 1938 г. составляла 1 215 601 человек[673]673
  РГВА. Ф. 40442. Оп. 2а. Д. 121. Л. 82.


[Закрыть]. На военное время по мобплану 1937 г. МП-6 она разворачивалась до численности 4830,8 тыс. человек[674]674
  РГВА. Ф. 40442. Оп. 2а. Д. 75. Л. 225.


[Закрыть]. Таким образом, численность нацформирований по штату мирного времени составляла к этому моменту лишь 2,24 % от списочной численности РККА вместо 10 % по первоначальному плану 1925 г., а по штату военного времени несколько больше – 2,87 %.

Быстрое наращивание численности армии и переход к экстерриториальному распределению пополнений делали штатную емкость национальных формирований недостаточной для приема возраставшего потока пополнений из союзных и автономных республик, а значит, и для формирования существенного мобилизационного резерва из представителей нерусских этносов. А в военное время необходимость доукомплектовывать национальные формирования представителями определенной национальности создавала бы дополнительные сложности. В подготовленной 23 февраля 1938 г. наркому обороны справке временно исполнявшего должность начальника Административно-мобилизационного управления (АМУ) РККА комдива А.И. Баринова «О национальных частях и соединениях РККА» докладчик подчеркивал, что «по военному времени комплектование национальных частей встретит большие трудности, так как источники комплектования чрезвычайно удалены от театра военных действий. Это вызовет необходимость в периоды напряженных операций укомплектовывать национальные части, не считаясь с национальным признаком из близ расположенных запасных частей. В конечном счете, национальные части через очень короткий промежуток превратятся в смешанные с преобладанием русского и украинского элементов»[675]675
  РГВА. Ф. 40442. Оп. 1а. Д. 1769. Л. 78.


[Закрыть].

Комдив Баринов довольно точно предсказал сложности с укомплектованием многих нацформирований, проявившиеся в годы Великой Отечественной войны, если только их состав целенаправленно не поддерживался национальными пополнениями, что происходило далеко не всегда. Нельзя не отметить, что в 1938 г. необходимость поддержания национального баланса таких формирований уже понималась как ненужное бремя, в то время как полтора десятилетия назад, в начале 1920-х гг., в интересах политической интеграции национальных окраин эти издержки считались неизбежными даже в ущерб боеспособности Красной армии и очевидная мысль о сложности пополнений в военной обстановке никем всерьез не обсуждалась.

* * *

Анализ истории национальных формирований в 1930-х гг. был бы неполным вне общего контекста развития национальной политики в СССР в этот период. На первую половину десятилетия пришлось постепенное сворачивание политики коренизации, которая с середины 1920-х гг. интенсивно, нередко под сильным административным нажимом, насаждалась по всей стране. С одной стороны, сказались общие методологические ошибки при реализации этой программы, связанные с нереализуемой в короткие сроки ставкой на выдвижение национальных кадров и обеспечение гегемонии национальных языков. С другой стороны, произошел фактический отказ от идеи мировой революции (водоразделом считается XVII съезд ВКП(б), проходивший в начале 1934 г.) как стратегической цели и замены ее национальным государством. Цементирующим государствообразующим элементом новой этнополитической общности – советской нации – выступал русский народ. Концепт «русский народ – старший брат в семье советских народов» нес в себе прямо противоположный коренизации идеологический заряд, выдвинув на первое место русский язык, русскую историю, русскую культуру. Национальные воинские формирования на фоне отказа от политики коренизации выглядели анахронизмом, хотя и просуществовали несколько дольше – до конца 1930-х гг. Во второй половине 1930-х гг. ЦК ВКП(б) и правительство приняли целый ряд политических и нормативно-правовых документов, направленных на изменение национальной политики: постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) «О ликвидации национальных районов и сельсоветов», «О ликвидации национальных школ и отделений в школах» от 24 января 1938 г. и «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» от 13 мая 1938 г., постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О ликвидации и преобразовании искусственно созданных национальных районов и сельсоветов» от 29 февраля 1939 г. и другие[676]676
  Великая Отечественная война 1941–1945 годов: В 12 т. Т. 10. Государство, общество и война. М., 2014. С. 395.


[Закрыть].

Репрессии, охватившие Красную армию и особенно высший и старший командный состав в 1937–1938 гг., безусловно, стали еще одним фактором, повлиявшим на судьбу национальных формирований. В гнетущей атмосфере массовых репрессий жупел борьбы со шпионажем и военными заговорами в армии не мог обойти стороной национальные части. При некоторой фантазии теперь они могли квалифицироваться как эпицентры местного национализма и проводники этнического шпионажа в пользу соседних государств. Во время создания нацформирований в 1920-х гг. этническая близость их бойцов населению соседних стран считалась преимуществом, поскольку должна была облегчить продвижение революции за пределы Советского Союза. Теперь же, напротив, это же обстоятельство вызывало подозрения. В 1930-х гг. осложнение международной обстановки стало ассоциироваться с конкретными западными нациями, а их «подрывная работа» нацеливалась на определенные советские этносы, наиболее к ней чувствительные в силу своего этнического родства. Например, высказывались мнения о том, что финские шпионы проникали в Красную армию через карельские национальные части, иранские – через азербайджанские, турецкие – через грузинские, японские – через бурятские[677]677
  РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 54. Л. 157–160; также см.: Намнанов Д.Д. Национальные формирования Красной армии в Бурятии в 1924–1939 гг.: Автореф. дисс. … канд. ист. наук. Улан-Удэ, 1997. С. 21.


[Закрыть] и т. д. Говоря о национальных частях, первый замкомвойсками ОКДВА Я.К. Берзин предостерегал коллег: «Наш сосед этих частей не забывает и среди них есть люди, работающие не на нас, а на чужих»[678]678
  РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 53. Л. 640.


[Закрыть]. С сентября 1937 г. кампания по вскрытию «национальных буржуазных групп» велась в национальных частях САВО[679]679
  Павлович С.Л. История национальных воинских формирований Рабоче-Крестьянской Красной армии в Средней Азии (1920–1938 гг.). Дисс. … канд. ист. наук. СПб., 2019. С. 113–114.


[Закрыть]. Во всех соединениях такие группы были обнаружены. В октябре 1937 г., после разгрома «антисоветских организаций» в недрах партийного руководства среднеазиатских союзных республик, секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Андреев предложил И.В. Сталину перевести узбекские и таджикские национальные формирования в европейскую часть СССР, поскольку разоблаченное руководство республик «ставило серьезную ставку на эти национальные воинские части; будут попытки и впредь из Афганистана, Ирана и Турции вести в них враждебную работу»[680]680
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 296.


[Закрыть]. На документ наложена положительная резолюция Сталина с указанием «предварительно почистить» национальные части[681]681
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 296.


[Закрыть].

Национальные части легко подверстывались в немудреные, даже самые фантастические схемы «националистических заговоров». Во множестве они выявлялись в республиках СССР, давая повод под корень рубить местные национальные партийно-советские и военные элиты. Как отмечал один из ораторов на Военном совете при НКО в ноябре 1937 г., подводя итог чисткам в национальных частях, «нам необходимо было самым тщательным образом присмотреться, чтобы не дать возможность враждебным элементам, прикрываясь национальностью (курсив мой. – Авт.), остаться в нашей армии. Отсюда у нас такое большое количество уволенных»[682]682
  РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 54. Л. 101.


[Закрыть]. Ожидаемым результатом тщательного просева военнослужащих стало выявление «большой засоренности» командно-начальствующего состава людьми, теми или иными путями связанными с близлежащими иностранными государствами (прежде всего через кровное родство). Многие национальные соединения были обезглавлены. Так, в Закавказском военном округе в 1937 г. были репрессированы все командиры дивизий: командир 9-й Кавказской горнострелковой дивизии комбриг П.Г. Кевлишвили, командир 20-й Кавказской горнострелковой дивизии полковник В.Ф. Мыздриков, командир 47-й грузинской горнострелковой дивизии комбриг Л.М. Агладзе, командир 63-й грузинской горнострелковой дивизии комдив Ф.М. Буачидзе, командир 76-й армянской горнострелковой дивизии комдив А.Т. Атоян, командир 77-й азербайджанской горнострелковой дивизии комдив Г.М. Везиров, а также почти все командиры полков, входивших в состав этих дивизий, и многие другие старшие командиры и начальники[683]683
  Ларькин В.В. Политические репрессии командно-начальствующего состава Закавказского военного округа в 1937–1938 гг.: Дисс. … канд. ист. наук. СПб., 2016. С. 173.


[Закрыть]. Больше всего начсостава было уволено в 77-й горнострелковой дивизии (Азербайджанской) – не менее 107 человек, что составило 26,5 % от списочного начсостава дивизии. Они были обвинены в участии в «азербайджанской национальной партии». Другие дивизии ЗакВО потеряли в результате увольнений в 1937-1938 гг. от 56 до 70 командиров и начальников, то есть от 14 до 19 % своего списочного состава на 1937 г. Большинство из них были расстреляны или умерли в местах заключения[684]684
  Ларькин В.В. Политические репрессии командно-начальствующего состава Закавказского военного округа в 1937–1938 гг.: Дисс. … канд. ист. наук. СПб., 2016. С. 173–174.


[Закрыть].

Аналогичный список можно представить и по соединениям САВО[685]685
  Павлович С.Л. Указ. соч. С. 130–131.


[Закрыть]. Всего в САВО в 1937–1938 гг. было уволено по политическим мотивам 852 командира (43,5 % штатного командно-начальствующего состава), из которых 280 человек – арестованы, 220 человек – осуждены, из них 79 человек – расстреляны[686]686
  Павлович С.Л. Указ. соч. С. 134–135.


[Закрыть]. Здесь также в каждом из соединений было уволено от 48 до 99 лиц командно-начальствующего состава[687]687
  Павлович С.Л. Указ. соч. С. 140, 142.


[Закрыть].

Вследствие репрессий уровень боевой подготовки частей РККА резко упал. Например, 76-й армянской стрелковой дивизией командовал капитан, который прежде не командовал ни полком, ни батальоном, а лишь батареей. Азербайджанской дивизией командовал майор, вообще не имевший командной практики, – прежде он служил преподавателем военного училища. Все их усердие разбивалось об отсутствие опыта и знаний. «Откуда может быть хорошим командир грузинской дивизии Дзабахидзе, который до этого в течение двух лет командовал только ротой и больше никакого стажа командира не имеет», – восклицал на Военном совете при НКО в ноябре 1937 г. командующий округом комкор Н.В. Куйбышев[688]688
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 74.


[Закрыть]. В итоге получалось, что «уровень подготовки командного состава настолько низок, что приходится для оказания помощи прикомандировывать к ним опытных старших командиров»[689]689
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 74.


[Закрыть]. Аналогичным образом складывалось положение и в национальных соединениях САВО. В ноябре 1937 г., выступая на Военном совете при наркоме обороны, командующий войсками округа комкор А.Д. Локтионов сообщил: «Штабы очень молодо выглядят – молодой состав, не обладающий навыками и опытом. Поэтому на осенних учениях штабы провалились, управление хромало…»[690]690
  Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. Ноябрь 1937 г.: Док-ты и мат-лы. М., 2006. С. 80.


[Закрыть]

Все вышесказанное предопределило решение о переформировании национальных частей в обычные части Красной армии. 21 февраля 1938 г. ЦК ВКП(б) направил в центральные комитеты компартий союзных республик, а также автономных республик РСФСР телеграммы, обязывавшие первых секретарей ЦК нацкомпартий и национальных обкомов (всего 10 первых секретарей ЦК нацкомпартий и 14 первых секретарей обкомов) прибыть на совещание с подготовленными материалами по вопросам преподавания русского языка в нерусских школах и о национальных формированиях[691]691
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 382–383.


[Закрыть]. 7 марта 1938 г. на совещании при ЦК ВКП(б) при формальном соблюдении демократической процедуры было принято решение, оформленное совместным постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР, «О национальных частях и формированиях РККА». В постановлении отдавалось должное их историческим заслугам перед Советским государством: «Национальные части и формирования, возникшие в годы Гражданской войны и борьбы за национальную независимость, сыграли в то время свою положительную роль в борьбе с контрреволюционными националистическими буржуазными правительствами и иностранными интервентами. Они являлись одной из основных форм вовлечения народностей в армии ранее вовсе не служивших (узбеков, туркмен, бурят-монголов, киргизов, части народов Северного Кавказа и т. д.) в дело обороны государства. Национальные части построены по принципу территориальности, что ранее соответствовало принципу строительства всей РККА»[692]692
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 382.


[Закрыть]. Однако в настоящий момент, констатировалось в постановлении, они «не могут оправдать своего предназначения». Поскольку вооруженные силы СССР «призваны защищать государство в целом», то они должны быть организованы единообразно, строиться на основе всеобщей воинской повинности и экстерриториальности комплектования воинских частей. С переходом от территориальной системы к комплектуемым экстерриториально кадровым формированиям национальные части оказались в противоречии с общегосударственным принципом строительства Красной армии. Кроме этого общего противоречия указывалось на ряд частных проблем: консервацию национально-культурных различий личного состава национальных частей, замкнутость программы обучения национальных контингентов, неприспособленность их к иным природно-климатическим и бытовым условиям, отсутствие перспектив служебного роста для командно-политического состава[693]693
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 383.


[Закрыть].

В связи с изложенным ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановили:

«1. Национальные части, соединения, военные училища и школы РККА переформировать в общесоюзные с экстерриториальным комплектованием, изменив соответственно дислокацию частей и соединений.

2. Граждан национальных республик и областей призывать к выполнению воинской службы на общих со всеми национальностями СССР основаниях»[694]694
  ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. С. 383.


[Закрыть].

Постановление партии и правительства было конкретизировано в приказе НКО от 6 апреля 1938 г. № 4/1/33791. В первоначальном проекте приказа предусматривалось сохранение за переформированными национальными частями их названий, содержавших этноним или название республики, но без оставления самого национального состава. В проекте также предусматривалась возможность досрочного увольнения военнослужащих из национальных частей, не желавших переводиться в другие округа. Однако из окончательной редакции приказа эти положения были вычеркнуты лично наркомом обороны К.Е. Ворошиловым[695]695
  РГВА. Ф. 40442. Оп. 1а. Д. 1769. Л. 12–15.


[Закрыть]. Таким образом, национальные формирования были одномоментно упразднены, без какого-либо переходного периода. К этому следует добавить, что реализация постановления проходила в условиях секретности. Красноармейскому составу нацсоединений разъяснили содержание мероприятия только накануне погрузки в эшелоны[696]696
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 127. Л. 42.


[Закрыть]. Командно-начальствующий состав был уведомлен заранее, но под подписку о неразглашении. Получается, что эволюция национальных формирований в течение 1920-1930-х гг. прошла путь от всенародно обсуждаемой программы до их негласного упразднения.

Переформирование национальных соединений пришлось на апогей политических репрессий в Красной армии. Как особый институт РККА в целом они редко подвергались прямым нападкам и подозрениям. В то же время изучение документов дает все основания полагать, что политические обвинения в адрес национальных формирований и национальных кадров назревали. Опыт строительства национальных формирований хотя и признавался целиком и полностью оправданным «на определенном этапе» истории Красной армии, но явно был дискредитирован кампаниями по «выкорчевыванию» «врагов народа». Уже в период расформирования нацчастей в июле 1938 г. командующий войсками Закавказского военного округа комкор И.В. Тюленев, докладывая И.В. Сталину об итогах переформирования нацчастей, подчеркивал, что это мероприятие «имеет исключительно важное значение», поскольку «разрушило базу… выбило почву из-под ног врага»[697]697
  РГВА. Ф. 21873. Оп. 1. Д. 128. Л. 58–63.


[Закрыть].

Ключевой особенностью переформирования национальных частей было то, что изменений их организационно-штатной структуры не предусматривалось; надлежало лишь заменить личный состав по национальному признаку. Рядовой и младший командно-начальствующий состав нацчастей переводился двумя очередями в другие округа в соответствии с их воинскими специальностями и сроками службы[698]698
  РГВА. Ф. 21873. Оп. 1. Д. 128. Л. 11.


[Закрыть]. Командный, политический и начальствующий состав переводился для продолжения службы за пределы своих республик. Часть командного состава, которая решением специальной комиссии по кадрам признавалась непригодной для продолжения службы в номерных частях, увольнялась с военной службы. Кроме профессиональных причин, причинами массовых увольнений являлись политические чистки. Процесс расформирования дал повод к новому витку репрессий, поскольку любые проявления недовольства комначсостава национальных частей неожиданным и вынужденным переездом и сменой места службы, просьбы об оставлении на прежнем месте службы или попытки увольнения с нее трактовались как «контрреволюционные выпады». Особенно сильное нежелание «ехать в Россию» отмечалось в Закавказском военном округе, где национальный комначсостав представлял собой крепкое спаянное ядро[699]699
  РГВА. Ф. 21873. Оп. 1. Д. 128. Л. 111–112, 228.


[Закрыть].

Расформирование национальных соединений в основном завершилось к лету 1938 г. В конце июня 1938 г. командующие войсками округов докладывали маршалу Ворошилову о результатах замены личного состава различных национальностей. Так, командующий войсками Московского округа Маршал Советского Союза С.М. Буденный доносил, что округ выделил из своих частей 650 человек и столько же принял из других округов. «Каждое соединение для встречи прибывавших из нацчастей выделяло ответственных командиров и политработников, – сообщал Буденный. – Всему составу рядового и младшего комсостава оказана товарищеская теплая, дружественная встреча»[700]700
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 127. Л. 79.


[Закрыть]. На деле, как правило, обе стороны были недовольны прибывавшим пополнением: номерные части РККА получали сотни плохо говоривших по-русски бойцов[701]701
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 127. Л. 140.


[Закрыть], а бывшие национальные дивизии комплектовались контингентами, присылаемыми изо всех округов, причем последние стремились избавиться от самых нерадивых бойцов и командиров[702]702
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 127. Л. 115–122, 173, 228.


[Закрыть]. Таким образом, негативный эффект от переформирования лишь умножался, а уровень боевой подготовки и тех, и других соединений неизбежно падал[703]703
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 127. Л. 115–122.


[Закрыть].

В ноябре 1938 г. на Военном совете при наркоме обороны заместитель наркома, начальник ГлавПУ РККА армейский комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис сообщил, что «ликвидация национальных формирований прошла хорошо»[704]704
  РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2030. Л. 2–6.


[Закрыть]. Правда, к этому времени в ряде дивизий еще имелись и национальные подразделения, и остатки кадрового состава нацчастей. «Много работников бывших нацчастей сидит в округе, – докладывал Л.З. Мехлису один из ответственных работников Пуокра ЗакВО. – Все они на должностях… Но все-таки считаю, что дело освежения кадров надо довести до конца. Нехорошо, когда человек родился, вырос и всю службу проводит на одном месте»[705]705
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 145. Л. 270.


[Закрыть].