Текст книги "Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование"

Таким образом, обострение национального вопроса в рядах Красной армии в предвоенный период вызвало комплекс мер по административному регулированию притока нерусских пополнений в войска и распределения призванного контингента среди воинских частей.

Кроме масштабной проблемы языкового барьера, массовые призывы и экстерриториальное распределение молодого пополнения накануне войны выявили и физиологическую неготовность части призывников из южных республик к службе в суровых климатических условиях европейской части СССР. Как отмечал в июле 1940 г. в докладе заместителю наркома обороны армейскому комиссару 1-го ранга Л.З. Мехлису начальник Главного военно-санитарного управления Красной армии бригадный врач Е.И. Смирнов, у молодого пополнения, прибывшего в зимнее время в Орловский и Киевский особый военные округа, наблюдались тяжелые простудные заболевания, в том числе крупозная пневмония, нередко приводившая к смерти. Военврач отметил, что, помимо климата, на здоровье красноармейцев влияли не налаженный в связи с быстрым развертыванием новых частей быт (приходилось умываться на улице, подолгу на морозе ждать очереди в столовую и т. д.), а также упущения в обмундировании призывников («пополнение прибывало из южных районов зимой в летней одежде, подчас в тапочках на босую ногу»)[1001]1001
  ЦАМО. Ф. 144. Оп. 13189. Д. 50. Л. 341.


[Закрыть]. Предлагалось проводить комплектование пополнением из южных республик не зимой, а в начале осени, «чтобы бойцы могли привыкнуть к климатическим условиям места службы»[1002]1002
  ЦАМО. Ф. 144. Оп. 13189. Д. 50. Л. 342.


[Закрыть].

Таблица 28. Представительство народов Средней Азии, Северного Кавказа и Закавказья в командно-начальствующем, младшем начальствующем и рядовом составах в западных военных округах по состоянию на 1 января 1941 г.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 22-30.

Ознакомившись с докладом Смирнова, Мехлис поручил начальнику Главного управления РККА генерал-майору М.Г. Снегову учесть негативный опыт призыва 1939 г. и представить проект распределения призывников будущего призыва осени 1940 г.[1003]1003
  ЦАМО. Ф. 144. Оп. 13189. Д. 50. Л. 342.


[Закрыть]

Следует отметить, что если выше речь шла о призывниках нерусской национальности, то контингент военнообязанных старших возрастов в предвоенные годы оказался в массе своей не только не охваченным военным обучением, но и почти не изученным военными и государственными органами как мобилизационый ресурс. Только летом 1940 г. был запущен переучет и медицинское освидетельствование военнообязанных, в рамках которого первичным учетом были охвачены и граждане от 19 до 50 лет национальностей, ранее не состоявших на воинском учете[1004]1004
  Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР: 1937–1941 гг. Т. 13 (2–1). М., 1994. С. 155–156.


[Закрыть]. Армейская реформа конца 1930-х гг. почти не коснулась масс военнообязанных, пребывавших в запасе; многие из них вообще не прошли военной службы. Бывший председатель СНК ДАССР А.Д. Даниялов вспоминал, в частности, о дагестанцах: «К 1941 г. взрослое население гор мало владело русским языком. Исторически сложившийся уклад жизни, когда горцы без крайней нужды не выходили дальше своего аула, в лучшем случае района, являлся громадной трудностью при мобилизации горцев в действующую армию… Беда состояла в том, что кроме тех, кто прошел службу в армии до войны, горцы не умели обращаться даже с винтовкой. Что касается автомата, пулемета, миномета или гранаты, то они их просто не видели»[1005]1005
  Даниялов А. Воспоминания. Махачкала, 1991. С. 233.


[Закрыть].

* * *

В предвоенные годы широкое распространение получил другой вид ограничений при комплектовании армии нерусскими призывниками – по так называемым политико-моральным соображениям. Политические ограничения на прием в армейские ряды – это новация именно второй половины 1930-х гг. Очевидным образом она была связана с развернувшейся эпохой большого террора, имевшего и свой вполне определенный этнополитический аспект. Поворот от дружелюбной национальной политики и плюрализма, которым славился Советский Союз первых лет своего существования, к этнической ксенофобии и подозрительности в национальной политике произошел в середине 1930-х гг. и был связан с обострением международной обстановки, растущим ощущением близости новой большой войны. Когда именно репрессивная политика власти приобрела отчетливый этнический оттенок, является предметом дискуссии. В литературе предлагаются хотя и явно вторичные, но хронологически точно маркирующие указанный поворот документы. В частности, в документах ЦК ВКП(б), адресованных Московскому городскому комитету партии, найдена ссылка на инструкцию НКВД № 132/64 от 13 августа 1934 г. о национальностях и их отношении к советской власти. В инструкции был приведен перечень национальностей, «враждебных» советской власти. Перечень был разделен на две категории. Первая – советские немцы, корейцы, финны, латыши, литовцы и поляки. Их следовало постепенно устранять с предприятий города, особенно с руководящих постов. В отношении второй группы (евреи, армяне, крымские татары, чеченцы, ингуши, осетины) требовалась повышенная бдительность[1006]1006
  Блюм А., Меспуле М. Указ. соч. С. 221.


[Закрыть]. Документ не носил пока репрессивного характера, а лишь предупреждал органы власти о «неблагонадежности» ряда этносов. От него до начала национальных операций НКВД оставалось всего три года…

Описанный поворот не мог не отразиться на комплектовании Красной армии личным составом. В этот период был определен ряд национальностей, для которых вводились ограничения на военную службу, вызванные политическим недоверием к ним со стороны власти. В приказах наркома обороны о призывах в последние предвоенные годы приводились перечни национальностей, призыв которых либо приостанавливался, либо ограничивался. В конце 1930-х гг. к таковым относили граждан СССР по национальности: немцев, поляков, финнов, латышей, эстонцев, турок, греков и ряд других этносов. В мобилизационной документации предвоенных лет они отмечались в одном ряду с гражданами, репрессированными за контрреволюционную и шпионскую деятельность. В зависимости от места рождения и социального статуса представителей перечисленных национальностей, достигших призывного возраста, либо вовсе не призывали в армию, либо после призыва направляли в войсковые части внутренних округов или рабочие колонны[1007]1007
  Главный военный совет РККА… С. 133, 134.


[Закрыть]. Ничего подобного в призывной документации 1920-х гг. найти нельзя.

Особенно полно политические ограничения на призыв были развернуты в 1938 г. 26 и 31 июля 1938 г. параметры предстоящего очередного осеннего призыва в Красную армию, РККФ и войска НКВД обсуждались на заседаниях Главного военного совета РККА. Было принято решение при отборе по политико-моральным соображениям руководствоваться следующим: принимать в строевые пехотные части внутренних округов, ЗакВО и САВО тех призывников из финнов, поляков, болгар, греков, латышей, эстонцев, турок, карелов и немцев, которые проживали во внутренних областях СССР. Призывники этих же национальностей, проживавшие в приграничных областях Украины, Белоруссии, Ленинградской, Мурманской, Калининской, Смоленской областей, а также приграничных дальневосточных регионов РСФСР после призыва зачислялись в «специальные команды», наряду с родственниками репрессированных или сосланных по политическим статьям[1008]1008
  РГВА. Ф. 54. Оп. 14. Д. 8. Л. 33.


[Закрыть]. Само понятие «специальной команды» и положение о них еще предстояло оформить Генеральному штабу Красной армии. В приказе НКО от 7 августа 1938 г., объявившем очередной призыв, эти «специальные команды» воплотились в строительные части НКВД: призывники упомянутых национальностей из западных и дальневосточных регионов СССР после призыва сразу же переводились в категорию вневойсковиков и поступали в распоряжение НКВД для дальнейшего трудового использования[1009]1009
  РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 12. Л. 4.


[Закрыть].

В следующем, 1939 г. приказ об очередном призыве содержал несколько иной перечень ограничений по этническому признаку: в него добавили литовцев и румын, но исключили карелов. Граждан указанных национальностей – жителей приграничных областей нельзя было призывать, а из внутренних областей СССР их по-прежнему призывали и распределяли в воинские части внутренних округов[1010]1010
  РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 12. Л. 4.


[Закрыть].

Этнические ограничения на комплектование РККА в конце 1930-х – начале 1940-х гг. носили отчетливый отзвук репрессий по национальному признаку (так называемых национальных операций НКВД, или операций по национальным линиям), впервые развернутых в августе 1937 г. и прокатившихся в следующем году по стране. Их задачей провозглашалось выявление и нейтрализация «потенциально опасных элементов», «пятой колонны», связанных с реальной или мнимой активизацией иностранных разведок и перспектив втягивания СССР в широкомасштабную войну[1011]1011
  Главный военный совет РККА… С. 317.


[Закрыть]. По оценкам российских историков, репрессиям в рамках национальных операций НКВД подверглись от 350 до 365 тыс. человек, причем около 70 % приговоров были вынесены по «первой категории», то есть окончились казнью осужденных[1012]1012
  Савин А. Национальные операции НКВД 1937/1938 // Энциклопедия изгнаний: Депортация, принудительное выселение и этническая чистка в Европе в XX веке. М., 2013. С. 317–320.


[Закрыть]. Эти операции были направлены против немцев, поляков, греков, турок, иранцев, японцев, представителей народов Балтии, болгар, румын и т. д.[1013]1013
  Большевистский порядок в Грузии: большой террор в маленькой кавказской республике: В 2 т. Т. 1. М., 2015. С. 33.


[Закрыть]

С января – февраля 1938 г. национальные операции стали главным содержанием репрессивной деятельности НКВД[1014]1014
  Савин А. Указ. соч. С. 319.


[Закрыть]. 24 июня 1938 г. в контексте национальных операций были изданы постановление Главного военного совета и приказ НКО № 200/ш, предписывавшие уволить из приграничных военных округов комначсостав следующих национальностей: немцы, поляки, латыши, эстонцы, корейцы, финны, литовцы, турки, румыны, венгры и болгары. Надлежало передать всех командиров этих национальностей органам НКВД, вне зависимости от места службы, если на них имелись компрометирующие материалы.

К 1940 г. репрессивные акции НКВД в рамках национальных операций завершились. Вслед за этим были значительно ослаблены ограничения в отношении граждан СССР «иностранных», как их тогда называли, национальностей. Инициатором послаблений выступал Наркомат обороны, заинтересованный в расширении ресурсной базы для укомплектования непрерывно растущей Красной армии. Карелов и финнов отбирали для намечавшегося в тот период формирования карело-финской дивизии. В Красную армию принимали и не служивших ранее в польской армии жителей бывших польских территорий, отошедших к СССР (Западной Украины и Западной Белоруссии). Литовцев, латышей, эстонцев, немцев, поляков, болгар и греков вне зависимости от места рождения, кроме вновь присоединенных к СССР территорий, призывали в РККА и отправляли в части внутренних, южных округов, 1-й и 2-й Отдельных Краснознаменных армий (директива заместителя наркома обороны № 182738 от 3 сентября 1940 г.[1015]1015
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12829. Д. 42. Л. 92.


[Закрыть]). В отношении граждан перечисленных национальностей, но рожденных на вновь присоединенных территориях (Латвия, Литва, Эстония, Северная Буковина, Бессарабия), в декабре 1940 г. и в марте 1941 г. перед председателем правительства В.М. Молотовым ходатайствовали сначала заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза С.М. Буденный, а затем нарком обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Они настаивали на необходимости поставить на учет, приписать к военкоматам и в общем порядке призвать в 1941 г. молодежь этих национальностей, в связи с тем что накопилось уже четыре молодых возраста (1919, 1920, 1921 и 1922 гг. рождения) лиц, не служивших ни в национальных, ни в советской армиях. А между тем, отмечал в своем докладе Молотову Буденный, «эти возраста очень ценны с точки зрения накопления обученных запасов мобресурсов»[1016]1016
  ЦАМО. Ф. 2. Оп. 11569. Д. 333. Л. 8–11.


[Закрыть]. Запрет на службу в строевых частях Красной армии сохранялся только для призывников из числа турок, румын, японцев, корейцев и китайцев, которых направляли на службу в рабочие батальоны[1017]1017
  ЦАМО. Ф. 2. Оп. 11569. Д. 21. Л. 248.


[Закрыть].

Анализ документов позволяет утверждать, что едва отменялись ограничения на призыв граждан какой-либо национальности, то, как правило, призывался не только очередной возраст, но также и лица, родившиеся раньше, но не призванные в связи с действовавшим прежде ограничением. Например, в 1939 г. был практически приостановлен призыв в армию поляков, зато в 1940 г. их призвали сразу в количестве 27,8 тыс. человек, в основном с присоединенных к СССР территорий[1018]1018
  РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 13. Л. 92.


[Закрыть] (таблица 29).

Таблица 29. Призыв советских граждан, этнически родственных гражданам сопредельных стран и жителей присоединенных к СССР территорий, человек

Примечание. В 1939 г. и в 1940 г. граждане 1920–1921 гг. рождения призывались только со средним образованием.

Составлено по: РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 11. Л. 3–15; Д. 71. Л. 91–95 об., 336–345; Д. 13. Л. 52, 77.

В условиях массовых призывов часть граждан, подпадавших под категорический запрет на призыв в РККА, все же оказывалась в войсках. Так, в декабре 1939 г. в 1-ю Отдельную Краснознаменную армию Дальневосточного фронта с пополнением прибыло около 180 немцев, поляков, латышей, эстонцев, греков и болгар[1019]1019
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12829. Д. 42. Л. 35.


[Закрыть]. Из САВО, несмотря на категорический запрет, по итогам призыва осени 1940 г. в западные военные округа было отправлено 204 новобранца – по национальности немцев, поляков, литовцев, латышей, эстонцев, греков[1020]1020
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12829. Д. 42. Л. 124.


[Закрыть]. Из МВО таковых оказалось 113 человек, из ХВО – 202 человека, из ЗапОВО – 789 человек, из СКВО – 207 человек и т. д.[1021]1021
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12829. Д. 42. Л. 140.


[Закрыть]

* * *

Анализ документов позволил определить новый этап (1929-1941 гг.) в деятельности органов государственной власти СССР и военного управления по последовательному расширению военно-обученного мобилизационного резерва государства за счет представителей нерусских народов. Как и в 1920-х гг., этнонациональный фундамент отечественных вооруженных сил составлял русский народ. Удельное представительство русских в рядах РККА превосходило их удельный вес среди населения Советского Союза. Таким образом, русскими компенсировался недобор в армию представителей других советских народов, которым требовались те или иные формы адаптации для службы в армии или же чье присутствие в рядах войск считалось нежелательным по политическим мотивам.

Рассмотренный период характеризовался расширением масштаба военного призыва в национальных регионах. Однако, как показал анализ источников, развернутый на рубеже 1920–1930-х гг. регулярный обязательный призыв в национальных регионах вошел в противоречие с ограниченной штатной емкостью национальных формирований. Большая часть нерусской призывной молодежи ежегодно после процедуры призыва зачислялась во вневойсковики, фактически освобождаясь от строевой службы и получая лишь азы военных знаний и умений. До середины 1930-х гг. указанное противоречие было некритичным, поскольку годовой контингент призывников восточнославянских национальностей покрывал потребности в комплектовании армии новобранцами. Но со второй половины 1930-х гг. был взят курс на быстрый прирост численности Красной армии, совпавший с объективным ухудшением демографических условий комплектования армии. Значение ресурсов национальных регионов для комплектования войск быстро росло.

Предвоенный период (1939–1941 гг.) характеризовался принятием нового призывного закона и введением начиная с осени 1939 г. действительно всеобщего обязательного призыва на территории всех союзных и автономных республик СССР и РСФСР с зачислением призванных в кадровый состав войск. Многократный прирост численности Красной армии в предвоенные годы был обеспечен, в числе прочих мер, за счет сотен тысяч новобранцев нерусских национальностей. Их удельный вес в рядах РККА достиг своего максимального значения за весь изучаемый период, а удельный вес русских, напротив, в первый и последний раз на короткий отрезок времени опустился ниже их удельного веса среди населения.

Многократный прирост численности военнослужащих нерусской национальности (по ряду национальностей – в десятки раз) не мог не обернуться серьезными издержками, к которым органы управления НКО оказались неготовыми. Главной среди них стала языковая проблема, для решения которой до начала войны не хватило времени.

Последние предвоенные годы характеризовались не только резким расширением масштаба комплектования войск представителями нерусских народов, но и сознательным отказом от приема в армию целого их ряда. Причиной этого являлись слабая общеобразовательная и языковая подготовка (народы Средней Азии) или подозрения в политической нелояльности (народы, родственные населению приграничных Советскому Союзу и буржуазных стран).

6.3. Комплектование частей Красной армии представителями нерусских народов в первые годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 – первая половина 1943 г.)

В недавней публикации военных дневников и писем высокопоставленного генерала вермахта Г. Хейнрици[1022]1022
  Хейнрици Г. Заметки о войне на уничтожение. Восточный фронт 1941-1942 гг. в записях генерала Хейнрици. СПб., 2018.


[Закрыть], являющейся, по мнению специалистов, одним из самых откровенных и пронзительных свидетельств «с той стороны» о первом периоде войне на советско-германском фронте, рефреном проходит одна и та же мысль, повторяемая автором в разных интерпретациях много-много раз. Это даже не мысль, а удивление, эмоция, вызванная способностью противника – советской стороны – быстро восполнять, казалось, невосполнимые потери (здесь не будем обсуждать оценки германским генералом советской тактики, приводившей к таким потерям). Порядком истрепанные немцы с изумлением отмечали новые и новые советские дивизии и осенью 1941 г., и весной 1942 г., и все последующие годы войны. Не имея должной информации о «неисчерпаемых людских ресурсах этой огромной страны», Хейнрици легкомысленно рассуждал о непрерывном потоке дивизий, следующих из «далекой-предалекой Сибири»[1023]1023
  Хейнрици Г. Указ. соч. С. 201–202.


[Закрыть], не задумываясь о том, какого громадного напряжения сил стоили его противнику эти пополнения. И значительно осложняла задачу комплектования действующей армии многоэтничность советского народа. Анализу проблем комплектования Красной армии с учетом национального фактора в годы Великой Отечественной войны посвящены следующие разделы книги.

Масштабы мобилизационных мероприятий первых месяцев Великой Отечественной войны были поистине колоссальными и никогда в истории нашей страны не виданными. Перед мобилизацией в июне 1941 г. в рядах Красной армии и в войсках НКВД состояло 4 275 713 человек, в том числе граждане трех призывных возрастов (1919–1921 гг. рождения) и военнообязанные разных возрастов, призванные из запаса на учебные сборы[1024]1024
  Хейнрици Г. Указ. соч. С. 201–202.


[Закрыть]. Численность Красной армии на военное время, утвержденная по докладу начальника Генерального штаба Красной армии Г.К. Жукова в Политбюро ЦК ВКП(б) 12 февраля 1941 г., была определена в 8 924 953 человека[1025]1025
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 71а. Л. 402.


[Закрыть].

22 июня 1941 г., в первый день Великой Отечественной войны, Президиум Верховного Совета СССР своим Указом объявил всеобщую мобилизацию военнообязанных 14 возрастов – с 1905 по 1918 г. рождения включительно[1026]1026
  Горьков Ю.А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941-1945): Цифры, документы. М., 2002. С. 492–493.


[Закрыть]. Общая численность этих возрастов оценивалась в 9957,6 тыс. человек. По данным Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии, в период мобилизации согласно мобплану летом 1941 г. было призвано в ряды армии 3900 тыс. человек. Всего же Вооруженные Силы СССР, включая флот, а также войска НКВД были развернуты до численности около 10 млн. человек.

Летом 1941 г. удар вермахта приняли на себя достаточно подготовленные кадровые соединения Красной армии западных военных округов. Однако размах развернувшегося противостояния, масштабы потерь Красной армии, темпы наступления противника превзошли все самые худшие ожидания. Уже к 1 декабря 1941 г. общие потери (убитыми, умершими от ран, попавшими в плен, пропавшими без вести, ранеными, заболевшими и обмороженными) достигли 2571,9 тыс. человек[1027]1027
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 71а. Л. 134.


[Закрыть].

В связи с выбытием в первые же месяцы войны из строя значительной части кадрового состава и наиболее подготовленных резервистов молодых возрастов все острее становилась проблема пополнения действующей армии людьми.

Остаток ресурса поднятых по мобилизации 14 возрастов (5106 тыс. человек), а также новобранцы 1922 г. рождения, призванные в октябре 1941 г. (приказ НКО № 0355), были израсходованы для новых формирований и маршевых формирований уже до конца 1941 г. Всего к исходу 1941 г. было призвано еще без малого 7150 тыс. человек[1028]1028
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 133 в. Л. 133.


[Закрыть].

До конца декабря 1941 г. действующая армия получила 286 новых стрелковых дивизий и 159 стрелковых бригад общей численностью 1954,1 тыс. человек[1029]1029
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 133 в. Л. 5.


[Закрыть]. Для сравнения: к 22 июня 1941 г. в составе Красной армии числилось 198 стрелковых, горнострелковых и мотострелковых дивизий и 2 бригады[1030]1030
  ЦАМО. Ф. 15а. Оп. 162. Д. 8. Л. 3.


[Закрыть]. На пополнение войск было отправлено около 9500 маршевых единиц (рот, эскадронов, батарей) численностью свыше 2,2 млн человек[1031]1031
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 133 в. Л. 97.


[Закрыть]. К 1 декабря 1941 г. численность действующей армии была доведена до 4200 тыс. человек[1032]1032
  Великая Отечественная война Советского Союза: 1941–1945: Краткая история. М., 1970. С. 579.


[Закрыть]. Довоенный запас обученных военнообязанных почти полностью был исчерпан за первые полгода войны: если в июне 1941 г. он достигал 12 млн человек, то к январю 1942 г. остаток людских ресурсов, годных к строю в возрасте до 40 лет, составлял лишь 950 тыс. человек[1033]1033
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 133 в. Л. 133.


[Закрыть].

Еще 11 августа 1941 г. постановлением Государственного Комитета Обороны № 459сс было разрешено «производить по мере необходимости» призыв военнообязанных граждан 1904–1895 гг. рождения (6877,4 тыс. человек) и призывной молодежи 1922–1923 гг. рождения (2118 тыс. человек)[1034]1034
  РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 6. Л. 140–141.


[Закрыть]. Их использование пришлось на начало 1942 г.: военнообязанные 1904–1900 гг. рождения были призваны в январе 1942 г. (директивы заместителя НКО № М/1/1674 – М/1/1685 от 30 и 31 декабря 1941 г.), а военнообязанные 1899-1895 гг. рождения и новобранцы 1923 г. рождения были призваны в феврале – марте 1942 г. по постановлению ГКО № 1229 от 1 февраля 1942 г. Все эти людские ресурсы были израсходованы к апрелю 1942 г., и Государственному Комитету Обороны пришлось срочно изыскивать еще 1 млн человек (постановления № 1526 от 3 апреля и № 1575 от 11 апреля)[1035]1035
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 71а. Л. 409.


[Закрыть].

Весенне-летняя кампания вермахта 1942 г. вновь складывалась для советских войск неудачно и сопровождалась новыми огромными потерями личного состава Красной армии и военнообязанного населения оккупируемых врагом областей Нижнего Дона, Нижней Волги и Северного Кавказа. В течение 1942 г. ситуация с состоянием людских ресурсов, годных для военной службы, значительно осложнилась. Так, по состоянию на 15 сентября 1942 г., без учета лиц, имевших отсрочку и забронированных за промышленностью[1036]1036
  Таковых на эту дату числилось 2377,5 тыс. человек (ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 145. Л. 142).


[Закрыть], в составе семи военных округов[1037]1037
  Московский, Архангельский, Приволжский, Уральский, Южно-Уральский, Сибирский, Среднеазиатский.


[Закрыть], трех невоюющих фронтов[1038]1038
  Забайкальский, Дальневосточный, Закавказский (недействующие войска).


[Закрыть] и трех воюющих, но имевших собственные органы комплектования и подчиненные им военкоматы[1039]1039
  Закавказский, Ленинградский и Карельский.


[Закрыть] оставалось призывников 1922–1924 гг. рождения и военнообязанных до 50 лет: 1160,6 тыс. человек – годных к строевой службе и 463,8 тыс. человек – ограниченно годных к строевой службе[1040]1040
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 145. Л. 158–159.


[Закрыть]. По состоянию на 1 ноября 1942 г. эти цифры составляли уже 1003 тыс. человек и 336,3 тыс. человек соответственно[1041]1041
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 145. Л. 173–174.


[Закрыть]. На 15 декабря 1942 г. – 866,7 тыс. человек и 37,3 тыс. человек соответственно[1042]1042
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 145. Л. 294–295.


[Закрыть]. Отрицательная динамика очевидна.

Расход людских ресурсов в первый период Великой Отечественной войны[1043]1043
  Согласно общепринятой в исторической науке периодизации Великой Отечественной войны, ее первый период приходится на 22.06.1941–18.11.1942 гг. (Военная энциклопедия. Т. 2. М., 1994. С. 36, 40).


[Закрыть] современному человеку сложно осмыслить: на потребности вооруженных сил (списочный состав армии, войск НКВД и флота, маршевые пополнения и новые формирования) до 1 сентября 1942 г. потребовалось свыше 18 млн человек![1044]1044
  Точная цифра, доложенная И.В. Сталину заместителем наркома обороны – начальником Главного управления формирования и комплектования Красной армии армейским комиссаром 1-го ранга Е.А. Щаденко в сентябре 1942 г., – 25 024 500 человек. Она складывалась из следующих компонентов: «людских ресурсов, изъятых из страны» (имеются в виду военнослужащие рядового и командно-начальствующего состава к началу войны, граждане военнообязанных возрастов и командно-начальствующий состав запаса, призванные после начала войны) – 18 069 тыс. человек, выздоровивших раненых – 3174,2 тыс. человек, вернувшихся из окружения – 114 тыс. человек, высвобожденных по сокращению тыловых учреждений – 3667,3 тыс. человек (ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 71а. Л. 404).


[Закрыть] Если в период Первой мировой войны к концу 1917 г. было мобилизовано 14 % населения страны и Русская армия оказалась в состоянии глубокого кризиса из-за невозможности дальнейшего пополнения действующих войск, то во время Великой Отечественной войны уже к сентябрю 1942 г. было призвано 12,7 %[1045]1045
  ЦАМО. Ф. 56. Оп. 12234. Д. 71а. Л. 405.


[Закрыть] населения, а еще не завершился первый ее этап!

Только за первый период Великой Отечественной войны, то есть до начала декабря 1942 г., Красная армия получила вновь сформированными и переформированными 420 стрелковых и горнострелковых дивизий, 237 стрелковых бригад, 84 кавалерийские дивизии и т. д. Численность действующей армии была доведена до 5281 тыс. человек[1046]1046
  ЦАМО. Ф. 15а. Оп. 162. Д. 8. Л. 6–10; Оп. 1848. Д. 7. Л. 48–50.


[Закрыть].

Все сказанное свидетельствует о том, насколько сложной оказалась задача комплектования Красной армии людскими ресурсами в условиях крупномасштабной войны, потребовавшей максимального напряжения всех сил Советского государства.

В первый период войны заметную прослойку среди мобилизованных составили представители нерусских народов СССР. Так, согласно справке Управления мобилизации и укомплектования Глав упраформа, только «по сугубо ориентировочным» и неполным данным (на 16 неславянских этносов) с 22 июня 1941 г. по 1 апреля в Красную армию было мобилизовано 1149 тыс. человек из числа военнообязанных и призывников 1922–1923 гг. рождения (см. таблицу 30).

Таблица 30. Ориентировочные данные Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии о результатах мобилизации среди неславянских народов СССР с 22 июня 1941 г. по 1 апреля 1942 г.

Источник: ЦАМО. Ф. 32. Оп. 11302. Д. 59. Л. 179.

В то же время основная нагрузка с начала войны пала на плечи восточнославянских народов. Так, уже к 15 марта 1942 г. соотношение остатков ресурсов военнообязанных русских, украинцев и белорусов и национальностей РСФСР к народам Закавказья и Средней Азии приближалось к 1:3 (378,2 тыс. человек против 1077,7 тыс.). Причем первая группа этносов (так называемые европейские) рассматривалась в качестве первоочередного пополнения Красной армии. О столь драматическом положении с людскими ресурсами было доложено И.В. Сталину[1047]1047
  Шабаев А.А., Михалев С.Н. Указ. соч. С. 89.


[Закрыть].

Определение места каждого из восточнославянских народов в укомплектовании войск начнем с русских. Несмотря на значительное представительство в Красной армии различных этносов, анализ статистических данных показывает, что основная нагрузка легла в основном на плечи русского народа, чье абсолютное и удельное представительство в войсках с начала войны резко выросло. С января 1941 г. по январь 1943 г. удельный вес русских среди всех народов СССР в рядах Красной армии поднялся с 56,4 до 71,1 %, то есть на 14,7 %. В абсолютном значении этот прирост выразился цифрой 4389 тыс. человек. За два года относительный прирост составил 230,6 % (с 2033,8 тыс. человек до 6722,8 тыс. человек)[1048]1048
  Подсчитано по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21; Д. 220. Л. 29–48.


[Закрыть].

Масштабы участия русских в военной организации Советского государства за весь изучаемый период наиболее наглядно можно представить в виде полосовой диаграммы (гистограммы). Для сравнения приведены данные межвоенного периода (диаграммы 4 и 5).

Совсем иная ситуация наблюдалась в случае с представительством в Красной армии украинцев и белорусов, чьи административные территории и основные ареалы расселения на длительный период – с осени 1941 г. и вплоть до второй половины 1943 г. – были полностью утеряны в связи с оккупацией противником. Особенно резко упало представительство украинцев, которые традиционно составляли пятую часть личного состава армии (см. диаграмму 6[1049]1049
  Составлено по: Там же. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21; Д. 181. Л. 35; Д. 220. Л. 29–48; Д. 234. Л. 27–46; Д. 366. Л. 1–17.


[Закрыть]).

По этой причине в абсолютном исчислении количество украинцев к январю 1943 г. выросло лишь на 213 тыс. человек (с 782,9 тыс. человек до 995,8 тыс. человек, относительный прирост – 21,4 %, а к июлю 1943 г. – до 1273,9 тыс. человек, прирост – 61,5 %)[1050]1050
  Подсчитано по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21; Д. 220. Л. 29–48.


[Закрыть], иными словами, если брать, как у русских, показатели июля 1943 г., темп прироста численности украинцев в рядах войск Красной армии был в 6,5 раза ниже, чем русских.

Еще худшую динамику показывали белорусы: их удельный вес в Красной армии сократился с 4,35 % в январе 1941 г. до 1,93 % в январе 1943 г. и до 1,73 % в июле 1943 г.; прирост военнослужащих белорусской национальности за два года в абсолютных значениях составил лишь 11,3 %, а к июлю 1943 г. – 27,3 % (то есть показал динамику в 14,5 раза хуже, чем у русских)[1051]1051
  Подсчитано по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21; Д. 220. Л. 29–48.


[Закрыть]. Таким образом, резкое сокращение поступления в армию украинцев и белорусов в первой половине войны частично компенсировалось усилением использования ресурсов русских военнообязанных граждан.

Другим важным источником для пополнения рядов действующей армии, особенно в 1942–1943 гг., становятся республики Закавказья и Средней Азии. При этом Закавказье вследствие развития стратегической обстановки на советско-германском фронте оказалось сначала главным «донором» людских резервов для войск, сражавшихся в Крыму, а затем своего рода «эксклавом», отрезанным от остальной территории страны. Местные этносы (армяне, азербайджанцы, грузины) наиболее интенсивно использовались для комплектования новых формирований и маршевых пополнений с первых месяцев войны[1052]1052
  В первые же месяцы войны Закавказский военный округ отправил на фронт 7 кадровых соединений, 377 маршевых рот, 756 танковых экипажей. В августе – октябре 1941 г. в округе было начато формирование еще 18 стрелковых дивизий (Краснознаменный Закавказский: История Краснознаменного Закавказского военного округа. Тбилиси, 1977. С. 54).


[Закрыть]. В конце 1941 г. из состава Закавказского военного округа было выделено новое фронтовое управление – Кавказский фронт, преобразованное позднее в Крымский фронт. Этот фронт, так же как и войска Отдельной Приморской армии, оборонявшие Севастополь, в значительной степени были укомплектованы соединениями, сформированными в Закавказье. После разгрома весной 1942 г. противником Крымского фронта и эвакуации остатков Отдельной Приморской армии Закавказскому военному округу (с мая 1942 г. – фронту) пришлось строить оборону Северного Кавказа и Закавказья, вновь опираясь в основном на собственные возможности. В течение 1942 г. Закавказским фронтом, оборонявшим Северный Кавказ, из ресурсов всего Кавказа было сформировано и передано действующим войскам 35 стрелковых дивизий, 33 стрелковые бригады и сотни специальных частей и подразделений[1053]1053
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 703. Л. 79.


[Закрыть]. Уже к осени 1942 г. почти все людские ресурсы фронта были исчерпаны. На 1 ноября 1942 г. на территории Закфронта (все Закавказье и неоккупированная часть Северного Кавказа) оставалось лишь 110 тыс. человек, годных к строевой службе, и 97,2 тыс. человек, годных к нестроевой службе[1054]1054
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 703. Л. 79.


[Закрыть]. Динамика численности в составе Красной армии трех титульных закавказских этносов показана в таблице 31.

Диаграмма 4. Представительство русских в рядах Красной армии в 1920-1945 гг., чел.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 24. Д. 3. Л. 3; Д. 17. Л. 7-117; Д. 87. Л. 1-39; Д. 114. Л. 2; Д. 167. Л. 2, 5; Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21. Д. 181. Л. 35; Д. 220. Л. 29-48; Д. 234 Л. 27-46; Д. 366. Л. 1-17; Предварительные итоги переписи населения 28 августа 1920 г. Т. 1. Вып. 3. С. 1–19; Отчет Народного комиссариата по военным и морским делам за 1922/1923 гг. М., 1925. С. 43; Вестник Архива Президента Российской Федерации. Красная армия в 1920-е годы: Документы и материалы. М., 2007. С. 48.

Диаграмма 5. Представительство русских в рядах Красной армии в 1920-1945 гг., проц.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 24. Д. 3. Л. 3; Д. 17. Л. 7-117; Д. 87. Л. 1-39; Д. 114. Л. 2; Д. 167. Л. 2, 5; Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21. Д. 181. Л. 35; Д. 220. Л. 29-48; Д. 234. Л. 27-46; Д. 366. Л. 1-17; Предварительные итоги переписи населения 28 августа 1920 г. Т. 1. Вып. 3. С. 1–19; Отчет Народного комиссариата по военным и морским делам за 1922/1923 гг. М., 1925. С. 43; Вестник Архива Президента Российской Федерации. Красная армия в 1920-е годы: Документы и материалы. М., 2007. С. 48.

Диаграмма 6. Удельный вес украинцев в частях Красной армии с 1939 по 1945 г., в проц.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 24. Д. 114. Л. 2; Д. 167. Л. 2, 5; Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21. Д. 181. Л. 35; Д. 220. Л. 29-48; Д. 234. Л. 27-46; Д. 366. Л. 1-17.