Текст книги "Когда большинство в толпе. Фантастическая повесть"

9

– Виктор Семёныч, дело пахнет керосином. Наши неспроста на связь не выходили. Думаю, их, то есть им хренец. – Тихо говорил в рацию обладатель милицейской шапки. – У нас большие потери и всё идёт к тому, что этот тракторист и меня сейчас положит… Не понял вас… Не понял… Я остался один.

– Дворянин, слышь? Слышишь меня? Ты давай там держись. «Держи оборону», – говорю. Он один там?

– Он всех. Понимаете? Всех! По-любому, какой-нибудь берет или что-то в этом духе.

– И чё? Прям даже ранить его не сумели? – Удивился Виктор Семёнович.

– Он приближается. Конец связи.

Дворянин прицелился и стал стрелять по Ивану, который только что спрыгнул с крыши. Он стрелял, пока Иван не скрылся за снежным валом около расчищенной стоянки. Пока главный «утреннего» отряда перезаряжался, Иван уже пробрался на стоянку. Дворянин первой же пулей из свежего магазина попал Ивану в руку, но дальше стрелять не стал, спрятался, потому что две пули Ивана ударили совсем рядом от того места, где выглядывал Дворянин.

Виктор Семёнович тут же связался с двумя своими подчинёнными, находящимися недалеко от С.

– Парни, будьте начеку.

– Мы слышим, Виктор Семёныч. Идёт бой. Какие наши действия? Выдвигаемся на помощь?

– Ждать. Радиоэлектронно давите деревню?

– Конечно, давим. Никто никуда не дозвонится. Чтобы хлопки не было слышно в ближайшем селе, Петруха врубил там, на окраине, громкий дизель-генератор. Слышали ваш разговор с Дворянином на нашей частоте. Жесть.

– Уверен, что беглецы скоро направятся в вашу сторону. Если нет, то ничего страшного. Мы их везде перехватим. Это вопрос времени. Валить беглецов. Ориентировочно там парень и девка. Из техники у них могут быть: Т-25, «Нива-трёхдверка», ну, и наши УАЗики. Хотя я уже начинаю сомневаться в компетентности и достоверности переданной вчера вечером информации. Не удивлюсь, что московскую девку там охраняет не один спецназовец, а несколько. Недооценили мы её возможности. Повторяю: валить всех. Едет кто-то из деревни – сначала обстрелять, потом разбираться. Оттуда без предварительного сигнала могут ехать только враги. В деревне ещё есть старик и 50-летний мужик – им не на чем ехать. Как поняли?

– Всё понятно. Валить.

– По выполнению – доклад. Я вам дам ещё указаний по зачистке следов. Помощь уже в пути.

– Разрешите уточнить?

– Бл…!

– Если старик и мужик пешком будут выдвигаться из деревни? Их тоже валить?

– Сами решите. Я не уверен, что они не помогают этим археологам. Но они мне не нужны. Столько уже шума, что двумя больше или меньше… По последнему докладу Николаича, там только тракторист вмешался и вписался за девицу. Главное – не пропустить археологичку и спецназовца-тракториста грёбаного. Возможно, помогающих больше. Всё, бездельники.

– Всё понятно.

«Ага, отвлёкся», – подумал Дворянин, глядя на Ивана, пистолет которого смотрел на одного из лежавших на снегу. – «Щас я тебя шлёпну».

Едва только Дворянин высунул пистолет из-за другого угла автомобиля, как лежавший неожиданно бросился на Ивана. Прозвучал глухой плюющийся звук выстрела. Рукопашная продолжилась вознёй на снегу. Дворянин решил подобраться поближе и помочь. Он выбежал. В этот момент два раненых человека боролись за пистолет. Иван заметил, что вражеская подмога близко и успел скорректировать направление ствола пистолета в сторону приближающегося обладателя милицейской шапки. Несколько почти бесшумных, на фоне матершинных криков борющихся, выстрелов, сначала свалили «шапку» попаданием в ногу, а потом усугубили его положением попаданиями в туловище и голову. Но за это отвлечение «визжавший» оказался наверху. Его правая окровавленная рука наносила удары так, словно была здоровой. Иван пытался отбивать удары, но обе руки были ранены: одна отбивала удары, другая сначала пыталась направить пистолет во врага, но скоро едва получалось отворачивать глушитель от себя. Теперь Иван ощутил, что левая прострелянная рука мало что может. Боль заставляла рычать. Разок прилетело кулаком по щеке. Потом пропустил по челюсти. Спасало, что замах маленький.

Правая рука получила укол клинком в начале рукопашной, когда противник неожиданно «ожил». Тогда Иван вздрогнул и от испуга выстрелил, зацепив куртку «визжавшего». Теперь этот клинок торчал в фуфайке Ивана в районе печени, как свидетельство того, что Ивана хотели уколоть ещё, но противник промахнулся и решил бросить нож, схватив руку с пистолетом. Вскоре после стрельбы по «милицейской шапке», пистолет был выбит «визжавшим» и теперь его левая рука прижала правую руку Ивана к снегу. Удары правой по руке и голове Ивана продолжались. Левая рука Ивана пропустила ещё… Губы разбиты. Ещё два подряд удара. Один удар прошёл по касательной, не причинив урона, если не считать царапину на лбу. Но ещё один удар… Вот уже из обеих ноздрей Ивана потекла кровь. От удара в нос Иван на пару секунд потерял сознание. В этот момент противник вынул из фуфайки нож и замахнулся для добивающего удара обеими руками.

Парень пришёл в себя. Мутная картина перед глазами: враг двумя руками держит нож в замахе для удара. Чтобы спастись от этого ножа, Иван выкинул обе руки для встречи рук нападающего. Ему не удалось остановить нож, но удалось отклонить его траекторию от своего горла в сторону. В эту же сторону он всем телом и рванул, что позволило оказаться наверху «визжавшего». Последовала борьба за нож. Вырвать блестящий клинок из двух рук противника у Ивана не получалось. «Того и гляди опять меня перевернёт на спину, сил почти не осталось». Иван рванул вражеские руки с ножом на себя и… Рукоятка ножа, пришедшаяся в лицо «визжавшего», заставила его сразу прекратить борьбу. Иван отбросил нож, на всякий случай съездил пару раз ослабевшей правой по нокаутированной роже и принялся связывать единственного уцелевшего из числа утренних гостей. «Где тут мои верёвочки? А вот они». Когда связывал руки за спиной выжившего нападающего, заметил, что на обеих своих руках остались порезы от ножа.

10

Стрельба снаружи всё продолжалась. Трое связанных молча смотрели на обнажённый пистолет в руках девушки. Ксении пришлось его достать после того, как пленные пытались встать. Даже это не останавливало высокого, который продолжал свои попытки встать, а потом стал ползти в сторону двери. Сильный пинок ему в бок, сопровождавшийся нецензурной бранью, возымел действие и высокий обратно прислонился спиной к дверце духовки электрической плиты. Пленным и Ксении оставалось только ждать и надеяться.

Но вот раздался один выстрел после недолгой паузы и больше стрельба не начиналась. Никто в доме не знал, чей же это был выстрел. «Чья взяла?», – думал высокий. «Кто победил?», – думала Ксения. С улицы донеслись мужские крики. Потом всё стихло.

Затянувшееся тревожное ожидание прервал стук в дверь, ведущую из сеней в кухню.

Высокий спросил:

– Кто там?

– Ксюша, ты там как? – спросил Иван.

Лица пленных вдруг сразу потускнели. Пухлый зажмурил глаза. Низкорослый бормотал матершину. Высокий стукнул затылком о ручки регуляторов электрической плиты.

– Я нормально. Ты как?

– Я тоже нормально. Захожу. – С этими словами Иван стал медленно открывать дверь.

Ксения держала пистолет в сторону высокого и смотрела на открывающуюся дверь. Иван держал пистолет в опущенной руке дулом вниз.

– Ты их всех…?

– Почти, это были друзья вот этих. Точно не полиция. Единственный в форме, кроме водительского удостоверения ничего при себе не имел. В машине у них пара автоматов. Растерялись и, по ходу, забыли про них. Или побоялись за ними лезть, потому что я обстреливал машины. Против автоматов было бы труднее. Ну, а, вообще, некогда им было за ними лазить под огнём. Таких автоматов в полиции точно нет.

– Вань, а может и вправду спецназ ФСБ?

– А что мы такого сделали, что нас надо убивать? Нет! Это какая-то банда. Достаточно могущественная. Смотри, – Иван взял свой телефон, – ни связи, ни Интернета. Похоже на радиоэлектронное подавление. Даже экстренные службы, это самое ммм, абонент не абонент, короче.

Ксения обхватила себя руками. Высокий только ухмыльнулся.

– Пойми, то, что ты сейчас сказал, никак не опровергает возможности твоей ошибки. Почему ты решил, что это бандиты? С чего ты взял, что приехавшие хотели нас убить?

– Ксюша, я слышал, что они говорили. Они приехали нас убить. Не расследовать, не допросить, не задержать, а именно убить. «Валить всех», – так они сказали. А с тобой один даже хотел порезвиться перед убийством.

Ксения смотрела широко раскрытыми глазами, её рот приоткрылся от удивления. Она смогла только выдохнуть:

– Ой.

– И ещё. Смотрел я как-то боевичок…

– Что? Прости, – не расслышала Ксения.

– Говорю, в одном фильме один позвонил копам, ну, американский фильм. Позвонил, значит, а они его хотели… Ой, даже ещё один такой фильм вспомнил. Один с Ниссаном, один с Деппом. В общем не все полицейские, как и йогурты, одинаково полезны. Но я попробовал ещё раз позвонить, нет связи. Даже экстренной нет. И из дома связь пропала.

– Наверно так можно сказать про любого специалиста, про неполезность, – сказала Ксения. – Подожди, с тебя кровь капает. Ты ранен?

– Мне кажется, царапина. – Иван стал снимать фуфайку.

Обе его руки оказались в крови. Девушка усадила парня на сундук и осмотрела раны.

– Рана сквозная. В плечо. Очевидно, кость не задета. Но надо обработать и перевязать как-то. Так, а здесь удар пришёлся в плечевую кость и нож скользнул дальше… глубокий порез.

– Ксюш, вот перекись, а в том ящике бинты.

Троица пленников сидела и смотрела, как старательно Ксения перетянула руки Ивана, останавливая кровотечение, обработала края сквозного пулевого ранения. Смотрели, как она перебинтовала ему руки. От их глаз не утаилась нежность в руках девушки и нежный взгляд парня, направленный ей.

– Может, и туго.

– Что? – Не понял Иван.

– Перетянула, может, туго, но пока так. Ты мог истечь кровью. Потом перевяжем или уже медик окажет помощь. Подожди, пальцы порезаны и тут кисть. Сейчас…

– Спасибо… Так вот. Что будем делать с этими прыткими ребятами? – Иван обвёл пленных пистолетом. – И там на улице, в машине, ещё один сидит связанный.

– Это тебе спасибо, – сказала Ксения и щёки её покраснели. – А если оставить их здесь?

– Они сбегут. И, уверен, что к ним на помощь скоро приедут. – Ответил Иван, прижимаясь спиной к стене.

– Что ты предлагаешь? – Взволнованно спросила Ксения, заглядывая в глаза Ивану и боясь услышать страшные слова из его уст.

– Пятерых я убил.

– И как ты после этого себя чувствуешь? Тебе раньше приходилось? – У девушки сжалось сердце.

– Насекомые не в счёт. Мышей пару раз. Разок гадюку в соседнем селе. У нас не водятся. Но это я отношу к самообороне: мыши замучили бы, обгрызли бы мне тут что-нибудь, вещи и продукты испортить они горазды; гадюка тоже могла там кого-нибудь укусить. Наступишь на такую ненароком в высокой траве и по любому, мягко говоря, неприятно будет. Пятерых сейчас… Адреналин… Паршиво, конечно. Но плакать по ним не буду. Но… они до последнего представляли для меня и, кстати, для тебя, угрозу. Даже последний раненый лежал и ждал момента для нападения, чуть меня не укокошил. Повезло. Я должен был выжить, иначе ты осталась бы тут с ними одна. Эти сейчас неопасны, потому что связаны и нас двое. Одной тебе даже со связанными было бы очень тяжело. Но отпустив их или оставив связанными у машин, мы должны понимать, что они снова могут постучать в наши двери, когда мы их не ждём. Или могут войти к нам вовсе без стука.

– И-и?

– Что и-и? – Переспросил Иван, сунул левую свободную руку в нишу между печкой и стеной, достал оттуда шашку. Не смотря на перебинтованную кисть, получился эффектный кистевой взмах длинным заточенным куском стали, который вселил в пленников ужас. Но Иван после этого всего лишь перерезал верёвки на ногах пленников и затем сказал, обращаясь к пленным. – Чего расселись? Подъём. Последние верёвки на вас извёл.

И пленные, и девушка пока так и не поняли намерений Ивана. «Что он решил?»

11

Обладатель писклявого голоса уже сидел в своём кабинете, окна которого выходили на южную часть Москвы. Хотя в 21-м веке это уже центральная часть разросшейся столицы. Кабинет находился в небоскрёбе и с большой высоты открывался прекрасный вид на Лужники, главное здание МГУ, Воробьёвы горы…. В Москве было солнечно, ни облачка. «Сейчас бы на лыжи сорваться, а тут археологи чёртовы».

Телефон оповестил о том, что пришло сообщение. «Писклявый голос» прочитал, поёрзал в кресле, обдумывая, что написать в ответ. Сообщение было длинным: «Михаил, ты расстраиваешь совет. Мы совещаемся сейчас. Мне звонят из заграницы и нелестно отзываются о тебе. Мне дали понять, что в случае неудовлетворительных результатов твоей деятельности, совет должен выбрать другого специалиста-секретчика. Все мы помним твои заслуги. Но к исходу дня ты должен меня обрадовать. Или… Сам понимаешь, я не смогу сохранить тебя на твоём посту. Когда указания поступают из-за бугра, решаю не я один, а совет».

Михаил сразу связался с Семёновичем.

– Алло, Семёныч. Что там? Что докладывают?

– Группа перестала выходить на связь. Туда уже выехали все, кто можно. Артефакта нет. Скоро доложу.

– Без накладок и побыстрее. Дело важное. Сделаем, а потом будем разбираться, кто дал маху и допустил такое… такой форс-мажор. Бывали у нас эксцессы, но чтобы они были связаны с опасностью тотального разоблачения, такого я не припомню в ближайшие лет 30.

«Хотя в 2000-м был…», – подумал писклявый. Ещё он подумал, что накладок уже слишком много.

– Подожди-ка, Семёныч. Это какая группа? Которая утром поехала?

– Да.

– У вас там, что? Отряд взбунтовавшихся археологов, вооружённых по последнему слову техники завёлся? Как такое возможно, чтобы вторая группа накрылась медным тазом? Связь прервалась.

После разговора «писклявый голос» прошёлся вдоль широкого окна. В принципе это было не окно, а стеклянная стена. Он остановился и, глядя вдаль на освещённый солнцем шпиль университета, проговорил: «Нет. Так нельзя».

– Семёныч, дружище, – сказал писклявый, снова набрав Семёновича, – а скажи-ка мне, дружок, кто это «все, кто можно»?.. Та-ак… Лучшие твои бойцы не выходят на связь. Ты у нас по каким регионам ответственный за секретность?.. Во-о-от!.. Семёныч, ты давай… Что ты там лопочешь? Не перебивай, когда старший говорит. Кто конкретно и сколько противостоящих нам, мы не знаем. Вряд ли это один человек. Первоначальная информация, что там одна археологичка и один тракторист как-то не внушает мне доверия. Увидели во дворе трактор и успокоились. Ни тебе пробить человечка, ни тебе грамотно сработать… Передал, что один?.. Пробивайте, где он служил, обучался, что умеет?.. Лучшие твои молчат и сейчас ты, значит, такой посылаешь туда, кого попало, то есть оставшихся… Ах, уже послал? Тем более. Сложно представить, что они справятся лучше, чем твои, так сказать, лучшие. Эффекта внезапности никакого нет. На прибытие более надёжных специалистов нет времени. Всё это чревато ненужной нам оглаской, привлечением внимания масс. Нам такое не нужно. Мы для того и получаем свой хлеб, чтобы бы*ло и дальше жевало телевизионную лапшу, которую мы им организовываем. Я ещё потом спрошу с вас всех, если там твои объявятся живыми… А если не объявятся, то с тебя с одного спрошу. Меня уже достал тупизм всей этой ситуации. На ровном месте… Вы запросили санкцию на ликвидацию только одного археолога, а вместо этого там уже и охранник убит. Своих чистильщиков там, по-любому, уже не досчитаешься. Это полнейший провал: без разведки, без подготовки. Ещё бы в штыковую на всю экспедицию кинулись под объективами видеокамер, сразу транслирующих в Интернет. Хоть Интернет и сделан специально в интересах контроля народонаселения, но сейчас уже другое время. Ловчее надо быть. Полнейший выход из-под контроля. Нельзя было археолога по-тихому?.. Я говорю: мало способов, мало средств у вас там что ли? Ты, вообще, в курсе, что значит по-тихому? Это, когда все довольны и мне не приходится оправдываться перед советом и заграницей. Я тут покумекал и пришёл к выводу, что дальнейшие действия в вашем стиле только ухудшат положение, увеличат количество трупов, но не решат вопрос. Поэтому… Что ты несёшь? Я щас за тобой чистильщика направлю, придурок… А теперь соберись. Без обид. Значит теперь слушай, как надо сделать….

12

Пленники вышли на улицу. Следом шёл Иван, целясь в них. Ксения замыкала шествие.

– Лопаты в зубы и расчистить до дороги. – Сказал Иван пленникам. – А мы будем наблюдать за вашей работой. Кто будет филонить, застрелю.

Ксения всё ещё не понимала, что задумал её спаситель.

– Что ты с ними собираешься делать? – шёпотом спросила девушка.

– Всё будет нормально. – Также шёпотом ответил Иван. – Пущай поволнуются пока. Хорошо, что у меня есть на всех лопаты.

Затем Иван шашкой перерезал ремни на руках пленников.

На душе девушки как будто стало легче от решения Ивана. Но тревога по поводу дальнейших событий оставалась, так как не было ясно, что делать, куда ехать, у кого попросить помощи.

Трое расчищали выезд «Ниве». После того, как они пробились до дороги, высокий под прицелом связал руки за спинами своих спутников новыми верёвками, а Иван связал руки высокому.

– А говорил, верёвки последние были. – Усмехнулся высокий.

– Лезьте к машинам. Оружие там можете не искать. Сидите в машинах час. Если хоть на минуту раньше уедете, вы знаете, что у нас есть оружие, а у вас нет. – Проинструктировал пленников Иван. – Если с моим домом или моими питомцами что-то случится, я вас всех найду и сурово отомщу. Ещё раз к нам полезете, пожалеете. Кстати, там один ваш в машине посиживает, перевяжете его потом.

Когда пленники с вновь связанными за спиной руками добрались до машин, они забились в «буханку» и стали там развязывать друг друга.

– Ваня, а если они там найдут припрятанное оружие?

– Я там всё перетряхнул, не волнуйся.

Всё обнаруженное в машинах оружие Иван подобрал и побросал подальше в ветловые заросли соседнего пазьма. Все колёса приезжих Иван порезал трофейным ножом. Все патроны у убитых собрал в пакет и прикопал в снегу, чтобы потом выдать сотрудникам полиции или настоящим «фээсбэшникам». Оба пистолета Иван перезарядил подобранными у одного из поверженных врагов магазинами. Таким образом, в полицию везли только три пистолета пленённой троицы. Иван не исключал, что они могут ещё понадобиться для самозащиты.

Иван завёл старенькую «Ниву», предложил Ксении занять переднее пассажирское сиденье, а сам пошёл чистить машину щёткой.

– Иван, а не рано ли ты их отпустил? Может, лучше было бы держать под присмотром, пока мы прогреваемся? И ещё, мне кажется, он связывал своих некрепко. Крепко только ты связал подполковника.

– Как бы подполковника. – Поправил Иван. – Знаешь, я думал, как лучше сделать и придумал, что не буду отвлекаться на машину, пока они работают лопатами. Мало ли.

Ксения не стала садиться, а сказала, что лучше она последит за машинами убийц.

– Ксюша, а как ты относишься, что я теперь тоже убийца?

– Убийца – это преступник, а ты… мой герой. – Тихо сказала девушка, опустив глаза. Мгновение Ксения думала, что ещё сказать, мысленно корила себя за излишнюю откровенность. «Не слишком ли рано я разоткровенничалась?» И добавила уже другим, шутливо-наезжающим тоном, глядя прямо в глаза парня: – Смотри не зазнайся, пендаля отвешу сразу.

Ксения не смогла удержаться от улыбки, так как лицо Ивана замерло в приятно удивлённой гримасе.

– Садимся? – спросила Ксения.

– А?.. Да… Подожди, надо питомцам еды оставить. – С этими словами Иван сбегал в дом и быстро вернулся с кастрюлей и пакетом. Пурга, до этого принюхивающаяся на почтительном расстоянии к свежерасчищенной стоянке с трупами и следами крови, уже возникла в сугробе у входной двери крыльца и встречала, виляя хвостом.

– А котам?

– Котам я уже оставил на чердаке, они сами выбираются с улицы/ на улицу. Когда нижний ход заметает, они пользуются ходом через чердак. Без меня они спят на чердаке на старых одеялах… Вот, теперь садимся и погнали.

Движок работал ровно, машина проворно выпорхнула в расчищенный коридор и быстро удалялась от места побоища.

– В вашей деревне всего одна улица?

– Да, всего одна. Видишь, какая просторная, широкая? Вообще тут простор… Нет тебе пробок, никто не займёт твоё парковочное место. Ставь, где хочешь… Примерно 500 метров в длину улочка. Раньше, до революции была ещё улица на холме за речкой. Дед рассказывал, что во время войны следы от той улицы ещё были видны. А теперь там поле фермерское… Вот тут живёт Анатолий. Вон уже успел расчистить себе ходы. И деду успел расчистить. Теперь, наверно, прячутся. Погода тихая, выстрелы они по-любому слышали. Хотя дед глуховат. Но Толян, небось, уже проинформировал. Проехавшие машины – это уже событие для нашей глуши. А тут ещё такая канонада. Сидят теперь в обнимку с какими-нибудь железяками.

– А у них какое оружие?

– Я могу говорить только о своём оружии. И то, только тебе сказал.

– Понятно. – Сказала Ксения. – А как ты думаешь, тракторист слышал выстрелы? И, вообще, он с ними или ты его знаешь?

– Вряд ли он слышал. Он порядочно отъехал. В кабине там шумно. Это простой мужик. Он точно не с ними. Но кто-то ему поставил срочную задачу почистить. Потому что такой оперативной чистки снега я раньше не замечал. Я ждал, что приедет полиция. Но… Если он поедет обратно, то станет свидетелем… Думаю, что его направили чистить так, чтобы он не возвращался обратно, а дал круг и вернулся другой дорогой. Кстати, если так, то он будет возвращаться через посадки, в которых ты бросила машину. И опять он свидетель. Он увидит твою машину. Больше ему чистить негде. Полевые дороги никто не чистит.

– Машину мою отбуксировали, если что. Вон и наша база.

– Да, точно, извини, как-то запутался в бурном потоке информации. Хочешь заехать? – Спросил Иван.

– Нет, едем скорее в полицию. – Уверенно сказала Ксения, провожая взглядом поворот на курган.

– Я думаю, что оба пистолета надо держать под рукой до прибытия в отдел. Сдадим их там.

– Думаешь, мы можем ещё кого-то повстречать из этих?

– Думаю, что где-то неподалёку находятся РЭБовцы, которые глушат нам связь, а, может, и ещё кто.

– Прости, да, ты говорил, что не можешь дозвониться, я не обратила внимание. А, может, уже есть связь?

Иван не успел ответить. Из-за пригорка показалось чёрное пятно. Несколько секунд и пятно превратилось в различимый иностранный внедорожник. Иван сильно сбавил ход и остановился.

– Думаю, что это они. Вон мачта с антенной.

– Да, вижу. Что будем делать? – С тревогой в голосе спросила Ксения.

Из чёрного внедорожника вышло двое во всём чёрном. Расстояние уже позволило Ивану заметить в их руках длинные автоматы. «Наверно, тоже с глушителями».

«Нива» резко тронулась, завернула сначала влево, потом вправо и развернулась за один заход, прочертив снежную стену металлическим бампером с пластиковыми накладками.

Пока разворачивались, машина приняла в себя несколько пуль. Две пришлись в заднее боковое стекло и прошили стекло напротив. На очередном ухабе правое стекло рассыпалось. Выстрелов не было слышно. «Точно с глушителями».

– Примерно 300 метров до них. А сейчас мы уже спрятались в лощине. Пока они на своём длинном крокодиле развернутся, мы уже ускачем. С ветерком.

– У нас спущено колесо. Слышишь?

– Да, ё моё. Теперь ускакать непросто. – Иван после слов стиснул зубы, напряжённо держал руль, и зарычал, так как управляемость машины оставляла желать лучшего. – По ходу, переднее левое. Тащит влево. Хорошо ещё, что эта старушка не такая уж и старушка, есть гидроусилитель руля. Они там показались? Едут за нами?

– Нет. Пока никого не видно. Надеюсь, они передумали за нами гнаться. Но нам придётся ехать через мой дом. Иного пути нет.

– То есть едем за тем трактором? – Спросила Ксения.

– Придётся. Больше мы нигде не проедем. – Констатировал Иван. – Заодно посмотрим на наших пленников. Скучают, небось, по нам.