Текст книги "«Богородица, прогони!» Кто заказал «наезд» на Церковь?"

Было бы целесообразным предложения, изложенные в записке Совета по делам религий при Совете Министров СССР и Минфина СССР, рассмотреть при подготовке основного документа о религиозных объединениях.

Просим согласия.

Зав. Отделом пропаганды ЦК КПСС Ю. Скляров.

28 октября 1987 г.

Секретно

ЦК КПСС

В связи с созданием новых зарубежных приходов Московская патриархия просит разрешить ей направлять священнослужителей на постоянную работу в Бразилию и Уругвай, не входящих в перечень стран, куда, в соответствии с Постановлением ЦК КПСС № 158/52 с. г. от 27. 01. 75 г., разрешены долгосрочные командировки советских граждан по религиозному каналу.

С учетом современной религиозной обстановки и складывающихся благоприятных условий для деятельности Русской православной церкви в Бразилии и Уругвае полагали бы целесообразным разрешить направление священнослужителей из числа советских граждан для работы во вновь созданных в этих странах приходах, большинство верующих которых в прошлом является выходцами из России.

С МИД СССР (т. Комплектов В. Г.) и КГБ СССР (т. Бобков Ф. Д.) согласовано.

Просим согласия.

Председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР К. М. Харчев.

Глубокая инфильтрация агентуры спецслужб

В одном из отчетов КГБ, найденных парламентской комиссией, говорится: «В СССР в качестве гостя Московской патриархии находился Генеральный секретарь ВСЦ Филипп Поттер, в отношении которого через агентов «Святослава», «Адаманта», «Михайлова» и «Островского» оказывалось выгодное… влияние. Получена представляющая оперативный интерес информация о деятельности ВСЦ. Начальник 4-го отдела 5-го Управления КГБ при СМ СССР подполковник Кубышкин» (лл. 101—102, 1973 г.).

В архивных документах КГБ сообщается, что на 6-ю ассамблею ВСЦ в Ванкувере «в составе религиозной делегации СССР направлено 47 агентов органов КГБ из числа религиозных авторитетов, священнослужителей и технического персонала. Н.Н. Романов» (л. 191, июль 1983 г.). Другими словами, фактически вся делегация Московской патриархии на 6-й ассамблее ВСЦ служила в КГБ.

«Впервые в составе советской делегации принял участие в генеральной сессии ЮНЕСКО агент «Адамант» из числа иерархов РПЦ… Рассмотрено пять личных и рабочих дел на агентов территориальных органов, рекомендованных для продвижения в руководящее звено Русской православной церкви. Начальник 4-го отдела полковник Тимошевский» (ЦА КГБ л. 356 из отчета 4-го отдела 5-го Управления).

Примечательно, что агент «Адамант», или митрополит Ювеналий, согласно обнаруженным документам КГБ, вместе с другими иерархами Московской патриархии и руководителями других конфессий в бывшем СССР был удостоен грамоты КГБ СССР «за многолетнее сотрудничество и активную помощь органам госбезопасности», 1985 г., л. 51. Подготовлены записки в КГБ СССР о поощрении агента «Адаманта».

Ознакомившись с этими документами, Комиссия президиума Верховного Совета РФ по расследованию причин и обстоятельств ГКЧП вынесла частное определение:

«Руководителям, иерархам Русской православной церкви:

Комиссия обращает внимание руководства РПЦ на антиконституционное использование Центральным комитетом КПСС и органами КГБ СССР ряда церковных органов в своих целях путем вербовки и засылки в них агентуры КГБ. Так, по линии Отдела внешних церковных сношений выезжали за рубеж и выполняли задания руководства КГБ агенты, обозначенные кличками «Святослав», «Адамант», «Михайлов», «Топаз», «Нестерович», «Кузнецов», «Огнев», «Есауленко» и другие. Характер исполняемых ими поручений свидетельствует о неотделенности указанного Отдела от государства, о его трансформации в скрытый центр агентуры КГБ среди верующих.

Через посредство агентуры держались под контролем международные религиозные организации, в которых участвовала и РПЦ: Мiровный Совет Церквей, Христианская мирная конференция, Конференция европейских Церквей. Политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР Ю. Андропов докладывал ЦК КПСС о том, что КГБ держит под контролем отношения РПЦ с Ватиканом.

Такая глубокая инфильтрация агентуры спецслужб в религиозные объединения представляет собой серьезную опасность для общества и государства… Как показал государственный переворот 19—21 августа 1991 года, возможность использования религии в антиконституционных целях была реальной.

Глубокую обеспокоенность вызывает визит митрополита Питирима (Нечаева) к объявленному Президентом России вне закона государственному преступнику Б. К. Пуго 21 августа 1991 года. На дипломатическом языке – это признание «де-факто». Питательной средой для такого визита явилось то обстоятельство, что Издательский отдел Московской патриархии контролировался агентурой КГБ. В отчетах 5-го Управления КГБ СССР по линии Издательского отдела постоянно упоминаются агенты «Аббат» (из иерархов) и «Григорьев», часто ездившие за рубеж и, очевидно, занимавшие (занимающие) высокие посты в этом учреждении.

Несомненная вина в сложившемся положении – на КПСС и подотчетных ей органах государства. Но несомненно и то, что сами религиозные объединения не знают всей правды о своих сотрудниках. Люстрация церковной агентуры могла бы быть жестким, даже жестоким актом по отношению к Церкви, и без того много пострадавшей. Комиссия считает, что лучше, если верующие сами найдут способ очищения от привнесенных, антиконституционных элементов.

Но, к сожалению, руководство Церкви до сих пор не высказало официального отношения к проблеме своей деполитизации. Референт Патриарха Алексия II, диакон Андрей Кураев, объявил публикации о материалах Комиссии гонением на Церковь и даже «триумфом» самого КГБ. Однако архиепископ Вильнюсский Хризостом по существу опроверг диакона Кураева и рассказал о своем 18-летнем (!) сотрудничестве с КГБ.

Ввиду отсутствия официальной точки зрения руководства Церкви Комиссия рекомендует внести в канонические и гражданские уставы запреты на тайное сотрудничество ответственных работников Церкви с органами государства, а также изучить предшествующую деятельность своих органов управления и международных отделов в свете соответствия этой деятельности конституционному принципу отделения Церкви от государства. Со своей стороны, для устранения опасности использования Церкви в антиконституционных целях Комиссия предложила внести поправки в действующее законодательство, воспрещающие привлекать священнослужителей к оперативно-розыскной деятельности. Однако добиться практического исполнения этого положения можно только при запрете с обеих сторон – и со стороны государства, и со стороны самой Церкви.

Комиссия выражает надежду, что РПЦ сможет преодолеть тяжелое наследие прошлого».

Митрополит Хризостом (Мартишкин) – единственный архиерей РПЦ, который в 1992-м публично признался, что был завербован КГБ и много лет работал секретным сотрудником под кличкой «Реставратор», и сообщил дату, когда прекратил сотрудничество. Его же устами открылась еще одна горькая правда. «У нас в Церкви есть настоящие кагэбэшники, сделавшие головокружительную карьеру, – заявил он на Архиерейском Соборе, – например воронежский митрополит Мефодий. Он офицер КГБ, атеист, человек порочный, навязанный кагэбэшниками. Синод был единодушно против такого епископа, но нам пришлось взять на себя такой грех; а дальше – какой у него был взлет!»

Однако скандал, который казался грандиозным, почему-то не сотряс даже церковные луковки. Иерархи Церкви не каялись и не посыпали прахом земным свои седые гривы. Они отмалчивались, и лишь один-два из них обратили внимание на то, что никто не видел их собственноручных расписок о сотрудничестве с органами госбезопасности, резонно добавляя, что КГБ может давать клички кому угодно, даже тем, кого использует втемную.

Так что под задранной рясой Церкви в те переломные годы удалось обнаружить только две пары погон. На этом скандал и выдохся. А спустя почти двадцать лет, в 2010 году, митрополит Хризостом (Мартишкин) был отправлен на покой, а Мефодий (Немцов) занял кафедру митрополита Пермского и Соликамского.

В 2003 году прозвучало эхо этого церковно-сексотского скандала, которое вызвало присвоение митрополиту Мефодию правительственный награды. Тогда протоиерей Георгий Эдельштейн, настоятель церкви в селе Карабаново Костромской области, обратился к Президенту РФ В. В. Путину с открытым письмом:

«Уважаемый господин Президент!

Вашим указом от 26 сентября 2002 г. митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий награжден орденом Дружбы, «за достигнутые успехи и многолетний добросовестный труд». 27 марта 2003 г. Вы вручили Его Высокопреосвященству сию высокую награду в Екатерининском зале Кремля. Обращаясь ко всем собравшимся, в том числе и к митрополиту Мефодию, Вы сказали, что эти люди «сумели поднять свою судьбу на самую высокую планку», без этих людей «был бы невозможен успех России». Это, безусловно, знаковое награждение: глава государства, Президент Российской Федерации в торжественной обстановке заявил urbi et orbi, что воронежский митрополит – достойнейший священнослужитель Русской православной церкви.

К сожалению, указ не разъясняет, на какой ниве много лет трудится митрополит и в какой области достигнуты успехи.

<…>

Хочется верить, что, подписывая указ о награждении, Вы не располагали достаточно полной информацией о том, кто становится кавалером ордена Дружбы. Хочется верить, что чиновники ввели Вас в заблуждение…

Мне кажется, что опираться на Высокопреосвященнейшего Мефодия и подобных ему иерархов отнюдь не означает опираться на Церковь.

Еще в 1992 г. архиепископ (ныне – митрополит) Виленский и Литовский Хризостом заявил на Архиерейском Соборе Русской православной церкви: «У нас в Церкви есть настоящие кагэбэшники, сделавшие головокружительную карьеру; например, воронежский митрополит Мефодий».

Повторяю, все это было сказано не в частной беседе, не на коммунальной кухне, это официальное выступление маститого иерарха на Соборе всех собратьев-иерархов. Каждое слово зафиксировано в документах Собора. Потом Хризостом неоднократно повторял такие же обвинения в своих интервью, они публиковались в газетах и журналах в России и за рубежом.

Собор, где были брошены в лицо Мефодию эти уничтожающие обличения, промолчал; Священный Синод, который якобы был единодушно против такого епископа, промолчал; сам Мефодий промолчал тогда и по сей день молчит. Вряд ли кто-либо усомнится в справедливости общеизвестных пословиц, что подобное красноречивое молчание более информативно, чем самые истошные вопли.

Кстати, на том же Соборе была избрана Комиссия из восьми молодых архиереев для расследования обвинений в связи наших священнослужителей с КГБ. Председателем Комиссии является мой правящий архиерей – архиепископ Костромской и Галичский Александр. Одиннадцать лет устно и письменно я обращаюсь к Его Высокопреосвященству с покорнейшей просьбой сказать хоть два-три слова о результатах трудов и изысканий Комиссии. В ответ – все то же красноречивое молчание. Может, хоть Вам что-то ответят, если заинтересуетесь? Боюсь, Комиссия была мертворожденной, создали ее, чтобы слишком назойливые угомонились.

У меня нет достаточных оснований утверждать, что Хризостом в каждом слове прав. Решать подобные вопросы должен Священный Синод и церковный суд. Но мне кажется несомненным, что, если какой-то епископ намеренно ввел в заблуждение весь Собор, злобно оклеветал собрата своего, он не смеет стоять у Святого Престола, не смеет обмениваться лобзанием с собратьями, не смеет обращаться к ним с дивным приветствием: «Христос посреди нас – и есть и будет!»

Церковный суд обязан сурово покарать гнусного клеветника. Если же обвинение справедливо, если он сказал правду, само собой разумеется, что Мефодий не может быть архиереем, не может быть монахом, не должен вообще именоваться членом Церкви. В Екатерининский зал таких следует приглашать, если возникнет необходимость, как сотрудников некоего вне-церковного ведомства. Надеюсь, всякий согласится, что священнослужитель надевает рясу не для того, чтобы понадежнее замаскировать погоны.

Здравый смысл и личный опыт убеждают меня, что Хризостом не клеветник. Я хорошо знаю его: в 1979 г. он рукоположил меня во диакона и во иерея. Я служил под его омофором до мая 1982 г., неоднократно встречался с ним в те годы в официальной и неофициальной обстановке. Изредка встречался и после того. Он вспыльчив, нередко груб до хамства, но правдив.

Позволю себе напомнить Вам, что Хризостом – единственный архиерей Русской православной церкви, который публично признался, что он был завербован КГБ и много лет работал секретным сотрудником. Назвал и свою тамошнюю кличку: «Реставратор», назвал и дату, когда прекратил сотрудничество. Но гордость и самолюбие не позволили ему покаяться и принципиально осудить стукачество.

Хотя кремлевская администрация считает по каким-то параметрам более достойным кандидатом митрополита Мефодия, я ни в коем случае не намерен утверждать, что предпочтение следует отдать митрополиту Кириллу. Они оба намного хуже. В официальном документе парламента России, распространенном в марте 1992 г., говорится: «По линии ОВЦС выезжали за рубеж и выполняли задания руководства КГБ агенты, обозначенные кличками «Святослав», «Адамант», «Михайлов», «Топаз», «Нестерович», «Кузнецов», «Огнев», «Есауленко» и др. Характер исполняемых ими поручений свидетельствует о неотделенности указанного Отдела от государства и его трансформации в скрытый центр агентуры КГБ среди верующих» («Частное определение Комиссии Президиума Верховного Совета России по расследованию причин и обстоятельств ГКЧП»).

Председателем Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) – этого «скрытого центра агентуры КГБ среди верующих» – был тогда и остается по сей день высокопреосвященнейший Кирилл – один из двух вероятнейших кандидатов в Патриархи.

Кирилл – частый гость на Центральном телевидении. Он прогрессист и экуменист, непревзойденный мастер церковной элоквенции. Особенно красиво и убедительно он рассуждает на публике о необходимости самоограничения во всем. Помню, как он подробно развивал эту тему на конференции в Кишиневе восемь лет назад, потом мы прослушали краткое изложение основных тезисов по телевидению, потом в клубе «Текстильщик» у нас в Костроме. Все мысли отлично обкатанные и правильные. Но почему-то самые грязные и скандальные финансовые махинации последних лет, о которых писали российские и зарубежные газеты и журналы, неизменно были связаны с именем митрополита Кирилла и с его одиознейшим ведомством – ОВЦС.

Когда Хризостом говорил, что Мефодий – офицер КГБ, атеист и порочный человек, он напомнил Собору, что в июне 1985 г. Мефодий был назначен председателем Хозяйственного управления Патриархии и несколько лет распоряжался практически всеми ее деньгами. Именно в те годы, по мнению специалистов, коррупция в нашем государстве и в церковных организациях процветала самым пышным цветом. Известный исследователь истории Русской православной церкви XX века Дм. Поспеловский писал об этом периоде: «Личность, возглавлявшая Церковь, Патриарх Пимен, была по своей бездеятельности, серости и безвольности вполне под стать личности, возглавлявшей государство и партию. Да и коррупция, окружавшая Пимена, была под стать брежневской» («Вестник РХД», № 159, с. 213). Конечно, Патриарха окружала не коррупция, а коррумпированная номенклатура в рясах, но профессору очень не хочется называть их по имени.

Сам Пимен еще в 60-е гг. упорно отказывался от должности председателя того самого Хозяйственного управления.

В «приватной беседе» с полковником КГБ, уполномоченным Совета по делам религий по Москве А. Плехановым Пимен так характеризовал одно из центральных хозяйственных учреждений Патриархии: «Там жулик на жулике сидит и жуликом погоняет». Не сомневаюсь, что рассказывать все это Вам нет необходимости: при желании Вы незамедлительно получите в соответствующих инстанциях несравненно более полную и точную информацию о коррупции в любом отделе Московской патриархии, чем та, которой располагаю я – рядовой сельский священник.

Одновременно Вам могут сообщить и то, о чем я судить не берусь: в чем принципиальное различие между Кириллом и Мефодием.

Принимая из рук Президента России высокую государственную награду, митрополит Мефодий сказал, что Церковь в России стала высокой нравственной инстанцией, значит, он тоже осознает данное награждение как знаковое. Боюсь, однако, что это произошло, если произошло, не благодаря, а вопреки очень многому из того, что делали вчера и делают сегодня наши высшие иерархи. К тому же мой ограниченный опыт рядового священника свидетельствует, что 20—25 лет назад Русская православная церковь была значительно более высокой нравственной инстанцией в глазах простых людей, и человек в рясе пользовался тогда гораздо большим уважением.

Но дело отнюдь не в нравственности отдельных священнослужителей и даже не в авторитете Церкви, чем Президент не обязан интересоваться. Все то же «Частное определение Парламентской Комиссии» от 6 марта 1992 г. начинается словами: «Комиссия обращает внимание руководства Русской православной церкви на антиконституционное использование Центральным Комитетом КПСС и органами КГБ СССР ряда церковных органов в своих целях путем вербовки и засылки в них агентуры КГБ… Такая глубокая инфильтрация агентуры спецслужб в религиозные объединения представляет собой серьезную опасность для общества и государства: органы государства, призванные обеспечивать его безопасность, получают возможность бесконтрольного воздействия как на многомиллионные религиозные объединения, так и через них на ситуацию в стране и за рубежом. Как показал государственный переворот 19—21 августа 1991 г., возможность использования религии в антиконституционных целях была реальностью.

Президент является гарантом Конституции, использование религии в антиконституционных целях не может не беспокоить его.

Глубокая инфильтрация агентуры спецслужб в религиозные объединения, несомненно, представляет собой серьезную опасность для общества и государства. И это тоже не может не беспокоить Президента.

Все годы своего существования СССР оставался государством воинствующих безбожников. Основатель этого государства, чей труп и ныне лежит в Мавзолее, совсем рядом с Вашей резиденцией и с Екатерининским залом, считал всякую религию «опиумом», «сивухой» и «гнусным труположеством».

Преемники и продолжатели его дела утверждали в теории и на практике, что кадры во всех областях решают все. Одним из важнейших и плодотворнейших методов борьбы с Церковью был признан метод селекции, воспитания и расстановки кадров. Плоды этих многолетних кропотливых трудов, о которых еще в 60-е гг. писал наш дивный исповедник – архиепископ Ермоген, мы пожинаем сегодня.

Принято считать, что Русская православная церковь уже полностью освободилась от костоломных дружеских объятий государства, но за последнее время в ней сложилась парадоксальнейшая ситуация.

Профессор Дм. Поспеловский писал в той же статье: «В последнее десятилетие, когда покойный Патриарх Пимен был уже не у дел, Церковью управляли его именем временщики, окружавшие Патриарха, а временщиками в значительной степени управляла небезызвестная «контора», нередко посредством шантажа». Больным, слабым, безвольным Патриархом управляют временщики, а временщиками – «контора». Но, насколько мне известно, никто никогда публично не обвинил Патриарха Пимена, что он сам – «конторщик».

Пимен умер 3 мая 1990 г. Новым Патриархом был избран Алексий II. После распада СССР в Эстонии («Postimees», 18 марта 1996 г.), а потом и в России были опубликованы документы, свидетельствующие, что священник Алексий Ридигер был завербован КГБ 28 февраля 1958 г. Более тридцати лет он активно и плодотворно сотрудничал с органами. За это он был продвинут во епископы, несколько раз выезжал за границу. Потом стал Управляющим делами Московской патриархии, постоянным членом Священного Синода. Кстати, именно он был главным организатором и вдохновителем травли архиепископа Ермогена.

В год празднования тысячелетия Крещения Руси, который совпал с тридцатилетием тайного сотрудничества Алексия с органами, он, по сообщению печати, был награжден специальной грамотой руководства КГБ за подписью шефа КГБ В. Крючкова. Но никто никогда не сообщал, что Алексий – кадровый офицер КГБ. О нынешнем кандидате и претенденте это уже сказано во всеуслышание, сказано не «падкими до сенсационных слухов» журналистами, не «охотниками за жареными фактами», а его собратом и сослужителем, епископом Русской православной церкви.

Меня ни в коей мере не интересуют и не волнуют торжественные акты в Екатерининском зале. Я остался бы совершенно равнодушен, если бы одновременно с орденом Дружбы митрополит Мефодий получил Оскара, Букера или Нобелевскую премию мира.

Но мне далеко не безразлична судьба Православной Российской Церкви. Мне не может быть безразлично имя Первоиерарха Церкви, которого я, священник, поминаю на каждой Божественной Литургии не менее шести раз. Возносить на Литургии имя атеиста – значит активно участвовать в богохульстве.

<…>

Не скрою, что я боюсь писать и публиковать это письмо: становиться поперек дороги к власти таких людей, как митрополиты Кирилл и Мефодий, очень опасно. Может, поэтому месяц колебался. Но еще больше боюсь стать соучастником в предательстве.

По сей день в нашем обществе бытует мифологема, что наших иерархов «вынуждали», «заставляли» активно сотрудничать с воинствующими безбожниками, лгать всему миру о дивной свободе совести в СССР, расхваливать брежневскую Конституцию, отправлять «на покой» Ермогена и рукополагать Мефодия. К сожалению, ни один иерарх пока не рассказал: чем и как «вынуждали» и «заставляли», когда ни маузер, ни лесоповал, ни Соловки уже никому не угрожали. Говорят, они ложью и предательством «спасали Церковь», или, по формулировке митрополита Хризостома, «брали на себя такой грех».

Мне бы очень не хотелось, чтобы лет через 10—12 после интронизации «офицера КГБ, атеиста и порочного человека, навязанного кагэбэшниками», какой-нибудь архиерей, участник того Собора, опять открыл нам страшную тайну: «Весь Собор был единодушно против такого Патриарха Московского и всея Руси, но нам пришлось взять на себя такой грех».

Автора этого письма рукоположил во иерея вышеупомянутый архиепископ Курский и Белгородский Хризостом еще в 1979 году. Этот владыка, по воспоминаниям о. Георгия Эдельштейна, послал его на отдаленный сельский приход со словами: «Четырнадцать лет там не было службы. Храма нет и прихода нет. И жить негде. Восстановите здание церкви, восстановите общину – служите. Не сможете, значит, вы не достойны быть священником. Просто так махать кадилом всякий может, но для священника этого мало. Священник сегодня должен быть всем, чего потребует от него Церковь». – «А лгать для пользы Церкви можно?» – «Можно и нужно».

И по-прежнему отец Георгий Эдельштейн остается клириком Московского патриархата, несмотря на столь серьезные обвинения в адрес самых влиятельных представителей епископата РПЦ. Он не был извергнут из священнического сана за клевету, и, значит, иерархи молча признали справедливость обвинений старого батюшки. Более того, еще до публикации, говорит священник, копию каждой статьи он направлял правящему архиерею и в Священный Синод – «моей целью всегда был и остается диалог».

В одной из своих публикаций протоиерей Георгий Эдельштейн сокрушался:

«Говорят, что за последние пятнадцать лет в Московской патриархии произошли огромные изменения. Я, сельский священник, вижу только внешние изменения. Нам дозволено восстанавливать храмы, публиковать книги, заниматься благотворительностью, посещать заключенных и болящих, но исцеление и возрождение каждой Поместной Церкви, так же как и каждого человека, может и должно начаться только с покаяния, о чем свидетельствует проповедь Иоанна Крестителя, Спасителя и святых апостолов. До сего дня мы не покаялись ни в чем. И чем дальше, тем нелепее звучит даже призыв к покаянию. Со всех сторон я слышу: «Нам не в чем каяться». Отказ от покаяния – характерная черта не только Московской патриархии. Оказывается, не в чем каяться и Русской православной церкви Заграницей, не в чем каяться «катакомбникам». Мы все видим соломинку в глазе брата, но не видим бревна в своем глазу. Я убежден, что преступно замалчивать недуги своей Церкви. Каждый христианин знает, что «молчанием предается Бог».

Тем не менее с 2000 года в Русской православной церкви произошли коренные, быть может даже, исторические, сдвиги. Во-первых, впервые в своей истории Собор РПЦ принял «Основы социальной концепции РПЦ», которыми устанавливаются новые правила в церковно-государственных отношениях. Этот документ отражает официальную позицию Московского патриархата в сфере взаимоотношений с государством и светским обществом. К примеру, верующие получают церковное благословение на проведение акций массового неповиновения, если светская власть совершит антихристианские по духу поступки.

Во-вторых, РПЦ причислила к лику святых около двух тысяч новомучеников, то есть тех погибших от «красного террора» клириков и мирян, которые уже были канонизированы Русской православной церковью Заграницей (РПЦЗ).

И в-третьих, в 2007 году был преодолен 80-летний раскол между постсоветской РПЦ и «белоэмигрантской» РПЦЗ. По сути, РПЦЗ интегрировалась в административную структуру РПЦ, и, таким образом, вопрос о былом сотрудничестве советских иерархов с КГБ был окончательно снят с повестки дня.

Поэтому нелепыми и запоздалыми показались истошные крики «черная ряса, золотые погоны», изданные пляшущими человечками Pussy Riot в храме Христа Спасителя. Это выглядело столь же неуместным, например, как театральная клака на отпевании трагического героя.