Текст книги "Верни мне Эдем"

Я стоял за пыльной портьерой и глядел на твое воздушное изображение сквозь прореху,что стала мне окном в Новый Мир,Мир под названием "Марта"…Что было потом,я запомнил плохо…Кажется,Пестель поздравлял присутствующих с началом Романтического соревнования,затем,как всегда,поэтично и высокопарно изъясняясь,просил тебя о "соизволении разрешить открытие Турнира",а после пригласил занять "почетное место" на подвесных качелях,зачем-то назвав их"крылатыми", а я всё стоял пень пнём за портьерою с закрытыми глазами и боялся пошевелиться,словно неосторожное движение моё могло спугнуть тебя как дикую птицу.Лофаня и Дрок едва успели увести меня:занавес уже поднимался.

Расположившись на,специально предназначенной для участников,площадке позади сцены,наше "отважное соцветие"принялось смаковать подробности появления Цветочной Феи.Особенно всех поразил нимфолет.До сих пор никому из нас не приходилось видеть их столь близко.Дрок с Иргой и Флоксом наперебой восхищались его совершенством: – А ты видел,какие у него гладкие,обтекаемые бока? – почти влюбленно закатывал глаза Флокс. – Вот бы их потрогать!

– Потрогал один такой,– хоронить нечего было,– съязвил жестокосердный Дрок.

– Вот бы внутрь к нему забраться,– не унимался мечтательный Флокс,– там,наверное,так тепло и уютно,как…как…

– Как где? – спросил Ирга.

– Не знаю…Как Дома,что ли…И друзья мои надолго умолкли,видимо пытаясь представить себе это неведомое состояние души.Я не стал им мешать и снова закрыл глаза....

Глава 12-ая.

Внезапно моего носа коснулся отвратительный запах,донесшийся со сцены.Насколько же силен он был,если сумел просочиться сквозь воздушно-силовой барьер,установленный,чтобы не мешать участникам состязания готовиться к выступлению!И почти сразу,зажимая рукою нос,на площадку выскочил Гомфреня и загундосил:"В укрытие!В укрытие!"– и пустился прочь,в сторону одного из ближайших герметично-непроницаемых аромаубежищ,сооруженных на такой вот чрезвычайный случай по всей Площади Согласия.Долго уговаривать никого не пришлось,и вскоре площадь опустела.

Хорошо,что многие симфоароматические составы,подавшие заявки на участие в Романтическом соревновании,ещё не приехали,а то бы места в убежищах всем не хватило.Помещение,закрепленное за нашей теплошколой,сейчас напоминало разворошенный муравейник:шутка ли – использовать запрещенные паховые ароматизаторы,да ещё в присутствии высокопоставленных особ!Да ещё в таком количестве – воняло-то страшно:одним-двумя негодяями здесь не обошлось!

Из моря общего гула голосов на поверхность то и дело вырывалось одно страшное слово:"Диверсия!"Наши опасения подтвердились:наставники забегали,засуетились,выстраивая нас в гряды и оправляя концертные костюмчики – зеленые камзолы с белоснежными жабо,– а через минуту сквозь боковой проход в стене в убежище стремительно ворвался сам Нарцисс Пестель,сопровождаемый парочкой громил из отдела Правительственной охраны.Лицо его пылало от гнева, – он даже не ответил на приветствие наставников и на наше дружное "Славься!",– и сразу обратился ко всем присутствовавшим с речью,исполненной негодования:

" Не все ещё в системе Просвещенья нашей хотят тянуться добровольно к Свету,

А стать желают чем-то непотребным;и вместо ароматов дивных из тел своих,

Нам от природы и Великих Неизвестных данных,являют волю источать зловонье,

Используя запретные движения блудливых рук,не знающих стыда и меры!

Но если бы по недомыслию,– ведь нет!В том злое похотенье,направленное дланью

Наставника мятежного флор-бокса Амаранта,что не согласен,как выяснилось,был

С устройством Ойкумены нашей,благоуханной и цветущей!Он внес разлад в симфонью

Ароматов,диверсию диффузную продумав:аппликатуру Амарант нарочно разработал

Такую изуверскую и применил ея с злодейским хладнокровьем в момент,когда уж

Кульминация назрела;и,что ужаснее всего,на "форте"это сделал,да ещё с "крещендо"!..

Не просто то диверсия – убийства умысел во всем деяньи этом,– злодей признался,что

Хотел лишить он жизни ту,которую Цветочной Феей называют,наслушавшись досужих баек

О крайнем неприятии Высокими Созданьями зловонья!

Расчет его был прост:уж если не умрет на месте,сознанье потеряв от мощной,диссонируещей

Со всем дотоле благовонным,в мечтанья светлые влекущем исполнением,волны,– разбьётся

Насмерть,с качелей подвесных сорвавшись!..

Но про невидимые ленты безопасности,липучие и прочные,что с Феями всегда на хрупких

Чреслах их,злодей не знал…Та инфлормация утаена была от стаменов с писциллами простых.

Вражину лютую на месте мы схватили,судим он будет Тройкой Гармоничной, и – слово вам даю:

Его не оправдают!

Флор-бокс его р а с ф л о р м и р у е м по теплошколам флористанских дальних весей,

Где под особым и внимательным надзором участники мятежного состава расти и просвещаться

Будут,на всю последующую жизнь покрыв себя позором в виде лепестка на темени

Светло-коричневой расцветки,что "неожиданности цветом" в простоцветии зовется…

А состязанье мы продолжим непременно,тем более,что мерзкое зловонье нейтрализовано уже

Воздушно-очистительной махиной."

По мере исполнения монолога лицо Герольда -Трубадура,искаженное гневом вначале,постепенно обретало прежние благообразные черты,а голос становился всё мягче и певуче.Под конец же Пестель и вовсе вошел в образ,представив себя,должно быть,на сцене,– даже чуть не поклонился,но вовремя спохватился;смущенно откашлялся,нарочито грозно,хмыкнул и также стремительно,как и появился,ретировался через боковую дверь,словно испугавшись могущих последовать вызовов "на бис".Громилы едва угнались за ним.

Вскоре все симфоароматические составы,участвовавшие в Романтическом соревновании,вернулись на свои места на площадке за сценой,где продолжилось бурное обсуждение преступного посягательства на жизнь Цветочной феи. – Я знаю эту теплошколу! – кричал какой-то незнакомый тычинка не из наших. – Там одни "деффективные"просвещаются!

– И ничего не "деффективные",– возражал ему кто-то, – я видел их:они вон там вначале сидели, – указал рукой заступник, – нормальные пестики и тычинки.

– Да ты близко к ним подходил? – не унимался обличитель. – На лица их смотрел?У них у всех улыбки до ушей и слюни изо рта текут!Они по три астро-оборота одну и ту же программу проходят!Как им только в соревновании участвовать разрешили!

– А ведь верно! – откликнулся ещё кто-то.– Неужели Цветочная фея захотела бы с недоразвитыми просвещаться?!

– Если бы решила,что их симфоароматический состав лучший,то захотела бы!И никто бы ей не запретил!

– Ну да,только вот такого за всю историю Флористана ни разу не было!

– А вот и неправда, – неожиданно вмешался в спор Лофаня, – было!

Все с удивлением воззрились на моего друга.Стало так тихо,что я услышал приглушенные воздушно-силовым барьером аплодисменты очередным участникам состязания.

Глава 13-ая.

– Была такая Цветочная фея,– ровным и спокойным голосом продолжал Лофант,– звали её Лотос.Жила она триста астральных оборотов тому назад и,когда ей пришла пора выбирать флор-бокс для дальнейшего Просветления,она выбрала его из этой же теплошколы для недозревших!И под той же самой литерой – "А",– третьего оборота просвещения.До этого ни одна подобная теплошкола не участвовала в Романтических соревнованиях.

Закон не запрещал выступлений "неполноценных составов" перед Цветочными феями,но существовало негласное распоряжение БоДвоСоца,рекомендовавшее наставникам флор-боксов не подавать заявок на выступления.Эти рекомендации всегда выполнялись.Но однажды наставнику Анемону приснился удивительный сон:ослепительной красоты юная Цветочная фея( в том,что это была именно она,Анемон нисколько не усомнился),сидела на цветоложе какого-то диковинного и прекрасного цветка в не менее диковинной позе.Она улыбалась, глаза её были закрыты,а ноздри жадно и чувственно раздувались,словно обоняя что-то восхитительное.

Молодого наставника настолько поразило это сновидение,что он думать больше ни о чём не мог.Особенно запомнился ему цветок,– то ли синей,то ли голубой,то ли фиолетовой окраски с розовой,обрамленной ярко-желтыми тычинками,сердцевиной.Таких растений видеть ему прежде не приходилось, – ни на картинках,ни,тем более,наяву.

Анемон не лишен был художественного дара и сумел зарисовать цветок.Хотел он также запечатлеть и Цветочную фею,да не смог.Пытался неоднократно,но кисть каждый раз утопала в розовой мякоти сердцевины цветка,словно та её засасывала, вместе с едва намеченными контурами.

Не понимая,что всё это означает,решил Анемон обратиться за разъяснением к тогдашнему Герольду -Трубадуру Большого Двойного Соцветия Флорину Пьерсику,известному своей мудростью и проницательностью в подобных вопросах.А по всему Флористану уже полным ходом шла подготовка симфоароматических составов к Романтическому соревнованию,и все заявки на участие уже были поданы и утверждены.

Выслушал Пьерсик Анемона и призадумался.Потом попросил у наставника рисунок и долго,не говоря ни слова,его рассматривал.Когда уже Анемон готов был потерять терпение,Герольд-Трубадур заговорил:"Явлена тебе и твоему флор-боксу великая милость:самая любимая из возлюбленных дочерей Нимфеи-Покровительницы Флористана Цветочная фея Лотос желает обонять выступление твоего симфоароматического состава на Романтическом соревновании.

Это не только великая милость,но и большая ответственность,ибо обоняние у Лотос тончайшее и наиприхотливейшее,да и другими качествами она намного превосходит весь свой род.Недаром её эмблема не Белая Лилия,как у остальных Цветочных Фей,а Голубой Лотос,что называют еще Небесной Лилией.Именно её ты и увидел во сне,удостоившись невиданной чести,ведь изображения этого священного для многих предысторических народов цветка нет даже на её нимфолете.Так что,вот тебе перо,вот тебе бумага – пиши заявку на выступление и готовься со своим флор-боксом к состязанию.Хорошенько готовься!"

Короче говоря,выбрала Лотос для дальнейшего просвещения флор-бокс "Анемон" 3-его просветоборота теплошколы для недозревших,чем весьма раздосадовала и Цветочных Фей,и их Избранников,и почти всех членов правительства,хотя многие потом признавались,что "лучшей симфоаромии они в жизни не обоняли",и,если бы не отталкивающая внешность участников,то…А что "то",– никто не договаривал.

Лотос всё выступление сидела на крыше нимфолета в той же диковинной позе,в которой наставник Анемон увидел её во сне:глаза закрыты,руки ладонями кверху лежат на коленях переплетенных и поджатых под себя ног,– эту позу с тех пор называют её именем и используют в различных лечебных практиках…Лофаня умолк,взгляд его сделался задумчивым и каким-то нездешним.

– А что было дальше? – негромко спросил кто-то.

– А дальше было как в сказке!– встрепенувшись,продолжил Ло. – За первую половину просвет-оборота,проведенного с Лотос,флор-бокс Анемона усвоил всю программу,положенную к этому времени в нормальных теплошколах.Лотос очень сдружилась со всеми пестиками и тычинками,кои в ней души не чаяли.Она проводила с новыми друзьями всё свободное время,почти перестав появляться дома, в своем – выше всех расположенном – Алом Бутоне,скрытом от посторонних глаз густым сиреневым облаком,чем окончательно настроила против себя не только подружек – юных Цветочных фей, – но и влиятельных небожительниц.Они вместе с Избранниками в пыльцу бы стерли сострадательную и великодушную Лотос,но страшились гнева Великой Нимфеи.

А Лотос словно ничего не замечала,охваченная заботой о несчастных недоразвитых пестиках и тычинках.Она не только помогала им осваивать теплошкольную программу,но и облегчала физические и нравственные страдания прикосновениями своих пальцев,источавших целительную силу,коей при рождении наделяется Покровительницей Флористана каждая Цветочная Фея.Вот только никто из них,кроме Лотос,этой силой с простыми смертными не делился.

Последней каплей,переполнившей чашу терпения завистливых небожительниц,стало катание недоразвитых тычинок и пестиков в нимфолете и угощение их наливными яблоками,что выращивались в засекреченных и тщательно охраняемых теплицах из семян,чудом сохранившихся после ядерной катастрофы.Закрыть на это глаза не могла уже и Великая Нимфея,и Лотос была изгнана в горы,на Восток.Больше о ней ничего не слышали.Но среди тамошних жителей до сих пор ходит легенда о загадочной стране,расположенной высоко в горах,куда невозможно найти дороги.

Страну эту скрывает огромное сиреневое облако в форме гигантского цветка лотоса,но увидеть его может только тот,чьи сердце и помыслы чисты.

Флор-бокс же наставника Анемона р а с ф л о р м и р о в а л и по другим теплошколам,да так,чтобы все оказались в разных просветучреждениях.Но никто,из попавших в опалу пестиков и тычинок,до места дальнейшего просвещения не добрался.Все,как один,таинственно исчезли…

– А что стало с Анемоном?– почти одновременно спросили несколько незнакомых мне тычинок.

– Он стал Избранником Цветочной Феи Лаватеры – единственной близкой подруги Лотос…И они поклялись когда-нибудь отомстить за неё…

– Не этой ли мести свидетелями мы только что были? – еле слышно произнес Дрок.

– Именно! – все так увлеклись рассказом Лофани,что не заметили наставника Гиацинта,уже давно стоявшего рядом. – Именно э т а месть чуть было не свершилась.Амарант во всём признался. – Ты очень догадливый тычинка,– сказал наставник,обращаясь к Дроку,но держи свою догадливость при себе,– последние слова он буквально прошипел,склонившись к самому уху моего товарища.Вид у Гиацинта был такой,будто он собирался это самое ухо оттяпать.Бедняга Дрок аж в сторону отпрянул.

Затем наставник отозвал всё наше "отважное соцветие" в сторону и устроил взбучку Лофанту: – Ну скажи,кто тебя за язык тянул! – чуть ли не заламывал он руки, – ты что,не понимаешь,как ты меня подвел!Завтра же о твоем рассказе будет известно директору теплошколы!А у него вопрос сразу возникнет:от кого тычинка узнал всё это?Конечно, от наставника,– от кого же ещё!..Кстати,упоминания о Лотос нет даже в программе по метаистории высших просветительских учреждений Флористана.Не всем Цветочным феям и членам Большого Двойного Соцветия о ней известно!..Что теперь прикажешь мне делать?

– А как директор узнает? – наивно вопросил Лофаня, – ведь мы ему не расскажем?Правда,репцы? – Ло обвел нас беспомощным,заискивающим взглядом.

– Ты дурачок или прикидываешься? – строго спросил Гиацинт. – Я даже знаю,кто из нашего "замечательного"флор-бокса ему об этом поведает.Думаю,и вы прекрасно знаете,о ком я говорю…– Впрочем, – вдруг беззаботно махнул рукой наставник,– спишем всё на буйную фантазию,– сочиняют,дескать,байки всякие в свободное от просвещения время…Директор про Лотос,наверняка,ничего не знает:все внюхивания в теплошкольный флор-имаджинатор строго контролируются;уточнять,жила ли такая Цветочная фея на Флористане триста астро-оборотов тому назад,Георгин Гортензиевич(В СНОСКИ:ОТЧЕСТВО – ВЫМЫШЛЕННОЕ,ДЛЯ СОЛИДНОСТИ) не станет:ему вполне достаточно официальной истории.Но вам,мое дорогое и отважное соцветие,впредь надо быть осторожней, – особенно тебе,– Гиацинт строго посмотрел на Лофанта, – а то ведь твоя исключительная инфлормированность,в конце концов,кого-нибудь заинтересует:не любопытства ради,а по долгу службы… – Ты же понимаешь,– наставник осторожно коснулся плеча Лофани,– запретить общаться с Фло я тебе не могу,– так держи хотя бы язык за зубами!

Глава 14-ая.

«Внимание!»– вдруг раздался из громкоговорителя хорошо всем знакомый голос Распорядителя Романтических соревнований Трубадура Петуния,– на сцену приглашается флор-бокс «Гелениум» теплошколы имени Монтэкки и Капулетти!Приготовиться флор-боксу «Гиацинт» теплошколы имени Галатеи и Пигмалиона!"

– Ого,это нас!– встрепенулся наставник,хлопнул в ладоши и закричал: – Ну-ка,все ко мне!Давайте разомнемся,в смысле,разнюхаемся,– с этими словами Гиацинт схватил Гомфреню и с воодушевлением принялся его тискать.Все наши тут же стали оживленно похлопывать себя по различным частям тела,разогреваясь перед выступлением.Воздух вокруг наполнился причудливой смесью ароматов.

Я же отошел в сторону,закрыл глаза и,не давая волю рукам,представил себе золотоволосую Марту,в восхищении внюхивающуюся в мое соло.Fortis imaginatio generat casum vinces!

Наконец,настала наша очередь выходить на сцену.Мы построились и гуськом двинулись вслед за наставником,державшим за руку Гомфреню.Едва мы миновали двойные кулисы,одновременно служившие шлюзовой камерой,меня чуть с ног не свалил запах,ещё не рассеявшийся в воздухе после выступления наших предшественников.Ароматом его назвать было трудно,настолько он был густым и безотрадным,словно герои,вдохновившие флор-бокс "Гелениум"на создание ароматических образов,под конец выпили яду или зарезались.

Выступать в таких условиях было просто невозможно,о чем Гиацинт и заявил Распорядителю Петунию. – Поймите,говорил наставник, – у нас вступление едва ощутимо:смесь тончайших,слабо растворенных в воздухе,ароматов,– "пиано-пианиссимо",так сказать,– а тут..,– он,брезгливо сморщившись,потянул носом,– такое "амбре",что никто ничего из нашей симфоаромии не унюхает…А юная Цветочная Фея?Ей,вы думаете,понравится такое "смешение жанров"?

– Да я вас,голубчик,прекрасно понимаю,– нервно пощипывая козлиную бородку,отвечал Трубадур, – но кто же мог предположить,что в самый разгар состязания откажет принудительная вентиляция,и аромапоглощающие стебли неожиданно засохнут и сморщатся?А воздушно-очистительная махина,как вам известно,запрограммирована на борьбу т о л ь к о с последствиями явных диверсий.

Петуний абсолютно был прав:такого раньше никогда не случалось.Похоже,кому-то очень не хотелось,чтобы Марта отдала нам предпочтение. – Так что,дорогие мои,– Распорядитель развел руками,– ничего поделать не могу,– придется вам немедленно выйти на сцену и начать выступление:мы не вправе заставлять почтеннейшую публику ждать.Сейчас я прикажу поднять занавес,а вы потрудитесь занять свои места.Он резко развернулся на каблуках,демонстративно сложил руки за спиной и удалился,не желая,видимо,слушать никаких возражений.

Делать было нечего,и вслед за Гиацинтом мы покорно поплелись на сцену.Там наставник расставил нас подобно тому,как мы располагались на репетициях,приказал заткнуть ноздри ватными шариками,которые должен был иметь при себе каждый участник симфоароматического состава,и велел не шевелиться,покуда не очиститься воздух.

Раздвинулся занавес.В глаза мне ударил яркий свет,и я невольно зажмурился.Когда же снова открыл их,то первое,что увидел,это,взлетающие вверх, ослепительной белизны ноги юной Цветочной феи,раскачивающейся на качелях.Её коротенькая,но достаточно свободная плиссированная юбочка изумрудно-зеленого цвета шелестела и развевалась на ветру,одаривая меня и моих товарищей восхитительными мимолетными видами.

Вот Марта очередной раз вспорхнула над нами,и голос её зазвенел где-то внутри меня: – Начинайте,"Гиацинт", начинайте!Я не могу больше вдыхать этот запах смерти,развейте его скорей! Любовь должна победить смерть!

И тогда я решился.Плевать на отрепетированное вступление!Сила моей настоящей,с каждым мгновением становящейся всё сильнее, любви преодолеет удушливый морок,вызванный из тщедушных тел участников "Гелениума"!

С демонстративным негодованием вытащив ватные шарики из носа,я вдохнул полной грудью запах смерти и отчаяния,тем самым бросая ему вызов.Вместе с тем моё обоняние уловило едва ощутимые,очень слабые проблески ароматов,неподвластных грубому, искусственному нагромождению финальной части симфоаромии предшественников.

Подобно цветам,пробивающимся сквозь асфальт большого города,эти ароматы(в большинстве тоже цветочные) выводили свою незаметную песнь,в которой б ы л о место Свету,Любви и Надежде.И я решил прийти им на помощь! Руки мои вдохновенно забегали по сенсорным ароматизаторам,вызывая на свет родственные запахи и многократно усиливая их.

Недоумевавший вначале,Гиацинт быстро сообразил,что я задумал,и подхватил мое начинание.Гомфреня в его руках затрепетал,испуская череду волнительных ароматов,все остальные присоединились к нам,и вскоре от тягостного финала предыдущего коллектива не осталось и следа в воздухе!

По мере исполнения нашего импровизированного вступления я замечал,как меняются лица зрителей(точнее было бы сказать,"нюхателей"):от сморщенных недовольством и отвращением до умиленных и блаженно улыбающихся.И не успели мы приступить к основной части программы,на нас обрушился шквал аплодисментов,а Марта одарила меня таким многообещающим взглядом,что не осталось и тени сомнения в победе нашего флор-бокса.

Ободренные радушным приемом,мы четко и слаженно,а местами даже вдохновенно,отшлёпали,отгладили и отщипали нашу симфоаромию,а когда дошла очередь до моего соло,я исполнил его стоя на коленях,не сводя глаз с парившей надо мной юной небожительницы,и та,позабыв о безопасности,стала рукоплескать мне,отчего таки сверзилась со своего подвесного романтического седалища.К счастью,всё обошлось благополучно:нимфолет успел её принять на свою мягкую лоснящуюся спину.Лентами безопасности,по всей видимости,Марта никогда не пользовалась.

Когда Цветочная фея выбирает флор-бокс для дальнейшего Просвещения,Романтическое соревнование прекращается.Фея спускается с качелей и улетает на своем нимфолете,а избранный флор-бокс начинает готовиться к Торжественной встрече.Марта улетела, не дождавшись завершения нашего выступления,– сразу после моего соло.Она даже не стала перебираться внутрь своего диковинного транспортного средства,– так и осталась лежать на нем сверху,подобно гигантской морской звезде,виденной мною однажды на картинке.

С победой нас поздравлял сам Нарцисс Пестель.В глазах его стояли слезы,когда он всех обнимал и пятикратно расцеловывал.Меня же он вообще чуть до смерти не затискал,а от его душистых слез ещё долго приятно пощипывало в носу.

Глава 15-ая

На следующее утро,во время подкормки,дежурный наставник Гипсофил объявил,что сегодня флор-бокс «Гиацинт» освобождается от занятий на правах победителя Романтического соревнования,и всем пестикам и тычинкам вышеупомянутого флор-бокса руководство теплошколы официально разрешает выход в город до вечерней переклички,а также выдает каждому по двадцать лепестков на карманные расходы.

Объявление было встречено с бурным восторгом.Ещё бы!Ведь на двадцать лепестков можно купить десять порций сладкой кристаллической ваты или семь порций лизунцов из ароматного "смеющегося" желе!Да и возможность бродить по городу,не опасаясь вездесущих мировых гармонистов,тоже не могла не радовать.Многие уже были готовы нестись,очертя голову,к пропускному пункту,но строгий Гипсофил сказал,что пока не истечет время,положенное для приема пищи, никто не сдвинется с места,а кто ослушается – не получит ни выходного листа,ни карманных денег.

Подкормка,показавшаяся в этот раз особенно невкусной и затянувшейся,всё же закончилась,и вскоре наш флор-бокс с шумом и гвалтом высыпал за ворота теплошколы.Все разбежались кто куда,а я,Дрок,Лофаня,Ирга и Флокс решили отправиться на поиски Воздушного Квартала Радужных Пузырей.Никто не знал,где он,поскольку Ветер Романтики,дувший из специально предназначенной для этой цели флор-махины, постоянно менял его расположение.Но мы не сомневались,что отыщем Радужные Пузыри на востоке,ведь всё манящее и притягательное,как известно,находится именно в той стороне.

От центра Аромы теплошколу имени Пигмалиона и Галатеи отделял небольшой пустырь.Когда-то,ещё до нашего вызревания,здесь хотели разбить парк с липовыми деревьями из самогенерирующегося древоволокна,но дальше флорографического макета дело не пошло.Лепестков не хватило.А жаль.Идти по выжженной,потрескавшейся земле под начинающим припекать солнышком было несколько утомительно,но вскоре пустырь кончился,и мы вышли к Чистому Полю,– так назывался околоцентральный район,прилегающий к Площади Согласия с Мировой Гармонией.Здесь жили государственные служащие и зажиточные стамены,имеющие связи в правительстве – Большом Двойном Соцветии.

Из-за высоких,окрашенных зеленой краской, заборов почти нельзя было разглядеть жилищ флористанской полузнати,лишь изредка навстречу нам высовывались остроконечные затейливые башенки,украшенные разноцветными треугольными флажками,развевавшимися на ветру.

Дорожный покров под ногами приятно пружинил,откуда-то из-под земли доносились чарующие звуки,напоминавшие пение предысторических птиц;ветерок ласково обдувал разгоряченные лица, – жизнь виделась нам прекрасной и удивительной.

Наконец,вдали показалось высоченное здание БоДвоСоца – два белых,с золотой сердцевиной,гигантских пятилепестковых цветка на мощном зеленом стебле.До Площади согласия было рукой подать.Впервые мы ступали на неё открыто,не таясь,совершенно не опасаясь вездесущих мировых гармонистов,да ещё карманах наших похрустывали новенькие лепестки – что могло быть лучше?

Не успели мы пройти и десяти шагов,как к нам подкатил самодвижущийся ларёк-автомат с лизунцами и кристаллической ватой.Напихав ему в приемную щель купюр достоинством поменьше,мы с удовольствием принялись угощаться лакомствами,любимыми сызмальства.

Насытившись,наше отважное соцветие продолжило путь.Двигались мы,однако,не очень быстро,так как, не переставая,глазели по сторонам.Хотя до вечера было ещё далеко,и рабочий оборот не разогнался даже до половины,по площади праздно шаталось множество разодетых и расфуфыренных стаменов и писцилл.Но это только с первого взгляда казалось,что они бездельничают и прожигают жизнь.На самом деле они занимались Созданием Романтической Атмосферы.То тут,то там ряженые стамены затевали друг с другом энергичные и суматошные сражения на бутафорских мечах;расфуфыренные писциллы в высоченных напудренных париках падали при этом в обморок,– их тут же,с помощью огромных опахал, приводили в чувство вымазанные черной краской юркие стамены в широченных блестящих шароварах,а одержавшие в поединках верх, преклоняли перед "дамами сердца"(так назывались разодетые писциллы)колени и беззвучно,закатывая глаза и воздевая руки,объяснялись в любви,затем вскакивали,принимали героические позы и,также беззвучно,но отчаянно жестикулируя и гримасничая,читали длиннющие монологи,периодически потрясая выпачканными красной краской мечами.

Смотреть на всё это было скорее противно,чем забавно.Уж больно действия "создателей романтической атмосферы" отдавали дешевым предысторическим балаганом,о коем Гиацинт с неприязнью рассказывал нам на занятиях.

Незаметно для себя мы оказались у Писциллария – высоченного здания в форме гигантского пестика.Его тень накрыла нас внезапно,словно сеть какого-нибудь великана-гладиатора.Ощущение,надо признаться,было жутковатое,несмотря на освежающую прохладу и дивный аромат,источаемый покровом под ногами.А ведь именно в этом здании всего девять астро-оборотов тому назад я и мои товарищи появились на свет.И сюда нам предстояло вернуться и принести своё семя,а потом ещё и ещё,покуда сами,подобно семенам,не ляжем в землю…Впрочем,об этом совершенно не хотелось думать в такой погожий солнечный денёк,хотелось шагать с лизунцом за щекой,дружно взявшись за руки,куда глаза глядят,а глядели они на восток.

Сразу за Писцилларием располагались кварталы общежитий,принадлежавших различным производственным соцветиям.Каждое из них имело собственный герб.На гербе Соцветия ткачей был изображен древний ткацкий станок,обрамленный голубыми цветами льна,сплетенными в венок;герб Соцветия строителей представлял собою перекрещенные мастерок со штангенциркулем на фоне оранжевого фартука,а герб обувщиков вообще не был похож на герб:просто два стоптанных башмака,зацепившиеся общим шнурком за металлическую ограду.Здесь мы и остановились,чтобы решить,как идти дальше.

Можно было пойти пешком,– понизу,спустившись с Площади Согласия по узенькой,плохо утоптанной, тропинке,а можно было поехать поверху,– на скользящем внутри прозрачного стебля-тоннеля "бобе".В обоих случаях предстояло миновать места неспокойные – районы городского гетто,живущего по собственным законам,где Служба Согласия с Мировой Гармонией была абсолютно беспомощна.

Разумеется,путь поверху являлся наиболее безопасным и,к тому же,более приятным.Его-то мы единогласно и выбрали.

Миновав последний общежительный квартал,принадлежащий Соцветию кондитеров,– с гербом на заборе в форме огромного красно-желтого петуха-лизунца на палочке,– наша компания подошла к посадочной станции с зеленой литерой "С" над,выкрашенным в бардовый цвет,фасадом.

– На с т е б л о, как взрослые,поедем,– удовлетворенно заметил Дрок.Заплатив по пять лепестков в автоматической кассе,мы забрались в подъехавший пятиместный "боб"и вскоре уже плавно катили по прозрачному тоннелю над загаженными пустырями и убогими лачугами,раскинувшимися под нами,насколько хватало глаз.

Преимущественно население гетто составляли выходцы с Низинного Запада.Дикие нравы своего пустынного края они в полной мере перенесли на землю Аромы.Целыми днями скакали они на своих боевых товарищах – кентаврах-мутантах – и палили друг в друга из самодельного огнестрельного оружия,отстаивая и расширяя границы сфер влияния,распространявшихся,в основном,на торговлю спиртным и азартные игры.

Но самым прибыльным и престижным делом у "западенцев"считались бега кентавров и гладиаторские бои кентавров с минотаврами.Минотавры – стамены с рогатыми бычьими головами – тоже были мутантами,но в отличие от лошадиноподобных собратий,соображали совсем плохо и годились только для кровопролитий в угоду черни,населявшей гетто.

Также весьма доходным делом была незаконная продажа кентавров зажиточным писциллам и стаменам Аромы в качестве средств передвижения.Их запрягали в колесницы по три,по пяти,а кто и по семи особей и с гордостью разъезжали по улицам города.Это считалось особым шиком,а количество кентавров в упряжке обладателя служило показателем его с о ц в е т а л ь н о г о статуса.

Поговаривали,будто бы у самого Нарцисса Пестеля – Главнопочетного Герольда -Трубадура Большого Двойного Соцветия – имелась колесница,запряженная дюжиной кентавров,и,якобы,его неоднократно видели разъезжавшим на ней с сумасшедшей скоростью по пустынным ночным улицам.

Проживали в гетто,в гораздо меньшем,по сравнению с"западенцами", количестве и выходцы с Горного Востока.Теснились они на окраинах,занимаясь мелкой торговлей,гаданием на затвердевшем желе и целительством с помощью шипоукалывания.Шипы у них были самыми настоящими,с чудом уцелевших во время ядерной катастртофы розовых кустов с высокогорных плантаций.Правда,кусты эти ни плодов ни цветов больше не приносили.