Текст книги "Дети подвалов"

Я, Крах и Наша Вселенная
Уровень II: Рейнджеры в натуре

Слоган серии: Взрастим свой дар, как колосок пшеницы!

Музыка к финальным титрам: Алиса – Всё в наших руках.

В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.

Автор текста: Алексей Доцент.

Очень часто вспоминаем

мы с тобой те дни,

Когда нам была до фени

всякая напасть,

Когда только мы с тобою,

только мы одни,

Колоссальную имели

над Вселенной власть…

Примерно апрель 1991 года. Утро рабочего дня.

В коммуналке Лёхи Доцента раздался дверной звонок. Его родители минут тридцать назад ушли на работу, и Лёха ждал своего закадычного друга Саню Краха.

– Привет! – полушепотом сказал Доцент, отворив дверь. – Заходь, только тсс.

– Здарова! – так же тихо ответил Саня, и друзья пожали друг-другу руки.

Крах разулся и крадучись проскользнул в комнату Доцента. Конечно, громкий звонок, скорее всего, разбудил соседку Тамару Петровну, но на глаза ей лучше лишний раз не попадаться.

– Ну, чё, едем сегодня? – уже в полный голос начал Саша, когда за парнями закрылась комнатная дверь.

– Конечно! Я и схему у бати надыбал, – ответил Доцент, разворачивая на столе большую карту Ленинградской области.

– Доза, прикинь чего надыбал я! – Саня вытащил из-за под своей куртки хоккейную маску – точно такую, как в американском ужастике «Пятница 13». – Мать, как и обещала, вчера притаранила. Игранём по-кайфу сегодня!

– Хоба! Круто! – Доцент выхватил у Краха маску, и тут же напялил её на себя. – А у меня обалденная тесачина есть! Батя с деревни привёз!

Не снимая маски, Лёха полез в нижний шкафчик серванта, и вытащил оттуда здоровенный нож для рубки мяса. Он резко повернулся к Сане, замахнулся на него тесаком, и угрожающе зарычал.

– Аааа, жуть! – подыграл ему Крах, состроив гримасу ужаса. – То, что надо! Но куда поедем, решил? Ты говорил, что родоки тебя куда-то там под Приозерск возили в поход.

Лёха снял маску, отложил нож, и снова подошёл к карте.

– Да, в Синёво, но это далеко – три часа на электричке.

– Три? Да, это далековато. А поближе возили?

– На Ладожское озеро. Но там надо на лодке через Новоладожский канал переправляться. Вот здесь, смотри.

Лёха ткнул пальцем в карту в области Синявино.

– Да ну, и это – не вариант, – взглянув на карту, отрезал Саня. – Тебе батя лодку не даст. Да, и тоже далеко. А просто лес где-нибудь есть? Ну, чтобы воды не так много было. Одного маленького озерца достаточно, а вокруг лес глухой. Вспомни, как в фильмаке было.

Доцент внимательно разглядывал карту. Его взгляд пробежал по Малуксе, Турышкино, где он тоже с родителями как-то раз бывал по грибы-ягоды – там были какие-то карьеры, но… он чувствовал, что это тоже – не то. Лёха стал изучать местность по разные стороны от Питера. И вдруг его палец остановился на населённом пункте под названием Дибуны, до которого можно было быстро добраться с Финляндского вокзала.

– Вот, зырь, – ткнул пальцем Доц, – Дибуны!

– Как? Дибуны-ибуны? – стебанулся Крах, подозрительно сузив глаза. – Лёх, мож, не надо?

– Просто Дибуны, Сань. Я думаю, – норм.

– Ты там был?

– Неа. Но так даже интересней, будем сами исследовать. Смотри, там, если по прямой идти, то меньше километра до какого-то небольшого озерца, а за ним – большой лес. Как нам и нужно. Правда, хоть в городе снег и растаял весь, в Ленобласти он ещё может лежать. Да и озеро, наверно, ещё замёрзшее – ночами мороз ведь.

Крах резко откинулся на стуле, да так, что тот под ним жалобно затрещал.

– Да по фиг! Чё, будем ждать, когда снег растает, что ли? Погнали!

И пацаны, чтобы не терять времени, сразу засобирались в путь. Саня Крах снова спрятал свою хоккейную маску за пазуху. Лёха Доцент сложил карту и отправил её во внутренний карман своей куртки. Затем Доц обмотал батин тесак полотенцем, и засунул его за пояс. Ребята обулись, и вышли на улицу.

Сегодня им предстоял один из самых увлекательных дней в их жизни – они впервые выезжали для игры за город. Игра называлась «Пятница 13-е», где маньяк Джейсон Вурхис в хоккейной маске и с большим ножом наперевес должен был гоняться за заблудившимся в лесу парнем. Джейсона вызвался играть Саня, а парня-жертву – Доцент. Это должно было быть охрененно интересным и захватывающим! Ко всему прочему, Лёха взял с собой плёночный фотик «Смена-8М» – самый дешёвый и простенький на то время, и планировал наделать интересных кадров. Ради такого можно было прогулять и целый школьный день!

И ребятам было совершенно наплевать, что скажут предки, когда им позвонит классная руководитель, и сообщит, что их не было сегодня на уроках. Ведь игруха так поглощает! В ней – другой мир, другие проблемы, и там нет ни училок, ни предков! А в реале… в реале потом всё само как-нибудь разрешится – уже не первый прогул.

Конечно же, мы росли и, в некотором роде, даже взрослели. Проволочные рейнджеры с именами Джеки Чан и Бен Ричардс постепенно обретали реальную натуру. Теперь, отложив в сторону солдатиков, и выбросив из дома остальные игрушки, рейнджерами становились мы сами, а наши игры перенеслись из моей комнаты во внешнюю среду. Мы вышли на улицу – теперь она стала для нас и другой планетой, и опасными джунглями, и заражённым страшным вирусом миром… Масса разной «текстуры» зарождалось в наших головах, жаждущих фантастики и приключений!

Вместо разноцветной проволоки наши с Крахом руки теперь научились виртуозно обращаться с канцелярскими принадлежностями и слесарными инструментами, в частности с авторучками, карандашами, фломастерами, а также молотком, отвёрткой и пассатижами. А главным ремеслом отныне у нас стало – изготовление оружия… Не настоящего, конечно, – игрушечного, но в натуральную величину.

Бабушка Сани Краха умерла, и однажды он впервые пригласил меня к себе в гости. Поразительной мне показалась его комната, а точнее то, как он её оформил! Все стены были увешаны плакатами с героями голливудских фильмов, обои перед его письменным столом и шкаф над диваном были обклеены огромным количеством красивых картинок, вырезанных из цветных, чаще всего – иностранных, журналов. Над местом, где Саня спал, висел большой ковёр с изображением Манхеттена… Крах тогда был насквозь пропитан западной культурой, хотя и очень интересовался русской историей.

Это сейчас быть прозападным, значит – быть, как минимум, – врагом России, но в то время большинство населения нашей страны грезило Америкой, Европой и их ценностями. Всё это было в диковинку для обитателей бывшего «железного занавеса»!

Работа матери Сани Краха была тесно связана с другими странами, поэтому она запросто доставала для него разные крутые цацки.

Рейнджер Бен Ричардс серьёзно поднялся по карьерной лестнице, и стал президентом межпланетной строительной корпорации, специализировавшейся по фантастическим небоскрёбам, а также герметическим строениям в космическом пространстве (научные и военные базы, космические станции и т.п.). Кроме того, Бен был владельцем частной военной компании на четверть миллиона человек личного состава, и сам располагал несколькими тренировочными базами в космосе.

Рейнджер Джеки Чан обзавёлся собственной научно-исследовательской компанией. Она находила в космосе заброшенные научные, военные и промышленные объекты, которые однажды постигла та или иная катастрофа, изучала их и снимала о них фильмы. А поскольку в подобных катастрофах чаще всего были виноваты те или иные власти, то фильмы получались сугубо разоблачающие. Компания Чана взламывала межпланетные телевизионные каналы и транслировала по ним свои видеоматериалы, тем самым рассказывая населению Галактики всю правду.

Конечно же, деятельность компании Чана, мягко сказать, не поощрялась правительственными организациями звёздного скопления – за ним охотились, и ему приходилось менять себе имя, и даже внешность. Последним его именем стало – Алекс Кеплер, с внешностью… как у молодого Харрисона Форда.

Дома мной и Крахом были заведены специальные канцелярские папки, посвящённые нашей с ним игре. В моей папке, например, хранился ряд звёздных карт: наш Мир (Галактика), карты планет земного типа, чертежи космического корабля, на котором я типа летал, его «бортовой журнал» и внешние виды звездолёта. Кроме того, были там схемы и внешний вид базы, где располагалась моя компания, а также несколько тетрадей, в которых я описывал свои приключения, а точнее – фильмы, которые мы якобы снимали (сценарии). Та писанина, кстати, чем-то напоминала мои рассказы, которые вы читаете сейчас.

Чертежи корабля, звёздные и планетные карты рисовал тоже я сам, вооружившись учебником по черчению, книгами по астрономии и географии. Сценарии я писал примерно раз в две-три недели, а «бортовой журнал» вёл почти каждый день.

Саня Крах хранил в своей папке множество рисунков и проектов высотных домов, космических станций и планетных баз, строительством которых занималась корпорация его Бена Ричардса. Замечу, что Крах очень хорошо рисовал, и внешние виды многих моих владений рисовал именно он.

Также в папке Сани водились чертежи и рисунки его космических кораблей, дроидов, оружия, нарисованные мной звёздные карты (специалистом по картам был – я) и много чего ещё.

Моя компания и корпорация Бена всегда тесно сотрудничали друг с другом: я прокладывал ему траектории полётов к новым объектам, находил места возведения новых строений и работу для его наёмников, а он обеспечивал мою научно-исследовательскую деятельность военной поддержкой, и, в случае критических ситуаций, вызволял мою команду из горячих точек.

Однако не только папками едиными славилось наше бытие. Как я уже упоминал выше, мы с Крахом выходили на улицу, и наши игры продолжались там. Представляли себе мы эти вылазки, как специальные разведывательные миссии.

Например, в мою компанию поступала информация о существовании на какой-то планете промышленных объектов, где произошла катастрофа, и все люди там, дескать, заразились вирусом зомби. Мой герой Алекс Кеплер и герой Краха Бен Ричардс отправлялись в разведку. Наш корабль делал посадку в нужной точке, рейнджеры вооружались, выходили из корабля (из подъезда) и… начиналась игра.

Мы частенько ползали по заброшенным домам в своём районе, коих раньше было предостаточно. К примеру, заброшенными в то время были дома 26, 28, 44, 88к2 и 103к2 по Обуховской Обороне, а также дом 6 по Ткачей и дом 43 по улице Седова. На сегодня, из перечисленных, лишь 44-й дом Обуховки всё ещё остаётся бесхозным – остальные отремонтированы и действуют.

Ходили мы, кроме того, и на промышленную территорию с негласным названием «Ленмольер» (читайте в серии «Вышка»), а также на «мыловарку» (ныне – «Невская Косметика»), залезали на территории фабрик «Ногина», «Картонтоль» и некоторые другие, где иной раз даже приходилось побегать от сторожей и рабочих – это «зомби» гонялись за нами. Выезжали мы неоднократно за путепровод станции «Нева» – на свалку, и в лесополосу, где сражались с маньяками и прочими монстрами.

А однажды мы с Крахом даже выбрались далеко за город – в Дибуны. Нам был нужен для игры хвойный лес с водоёмом – мы играли в «Пятницу 13-е». После похода в видеосалон, где нами был просмотрен какой-нибудь новый крутой фильм, игра в Кеплера и Ричардса ставилась на паузу, и мы играли в сюжет фильма. В Дибунах – «Пятница 13-е», в Турышкино – «Пугало», в Рыбацком – «Зубастики» и т. д.

Конечно же, в наших с Саней играх было много интересного – обо всём здесь и не напишешь. Но одно приключение я всё-же решил увековечить в своём сериале, и опубликовал его под серией с названием «Вышка». Занятно получилось.

В качестве наших врагов выступали, наверное, все, какие только можно, персонажи американских фильмов ужасов. Помимо упомянутых выше зубастиков с пугалом, я и Крах сражались с маньяками, крысами, зомби, оборотнями, вампирами, огромными пауками, ксеноморфами (чужими), хищниками, гремлинами, гигантскими червями и даже динозаврами. А нашим оружием против них служило…

Вот об оружие хочется рассказать здесь более подробно.

У нас всегда при себе были мощные «энергетические ружья», сделанные нами из… пластиковых трубочек. Эти трубочки мы с Крахом нашли на фабрике «Ногина» – они служили там своеобразными катушками для ниток, ведь «Ногина» – это в прошлом – прядильно-ткацкая фабрика, и в народе она называлась «катушка». Трубочки были чёрного цвета, длинной по тридцать сантиметров. Один конец трубки был тоньше другого, поэтому одна в другую легко вставлялись – таким образом, задавалась нужная длинна для оружия. Для ближнего боя мы использовали ружьё, состоящее из двух секций, а для дальней стрельбы – наращивали длинней.

Ружьё состояло из одной основной трубки и пристыковывающихся к нему дополнительных. Основные трубочки мы заранее оборудовали удобными рукоятками и «зарядными блоками». Нагревая нож на газовой конфорке, мы вырезали в трубке отверстие, в которое вставляли и припаивали рукоятку игрушечного пистолета (ломаного, магазинного). Пластик с пластиком всегда хорошо схватывался. Сверху трубки сверлили отверстия, к которым проволокой или болтами с гайками крепили несколько толстых конденсаторов – цилиндров диаметром четыре и длинной восемь сантиметров. Это типа были у нас «зарядные блоки», где накапливалась плазма для стрельбы. В центре главных трубок, сверху, мы приделывали мушки, которые мастырили из сантехнических хомутов.

Всё, теперь на узкий конец надевалось любое количество таких же трубочек, и оружие удлинялось, превращаясь в дальнострел. С толстого конца главной трубки можно было воткнуть и приклад, которым служила ещё одна такая же трубка.

В разобранном виде такие ружья легко помещались во внутренних карманах наших с Крахом курток, либо за поясами, поэтому, пока мы были на пути к объектам игр, на нас никто лишний раз не пялился – ни прохожие, ни пассажиры транспорта.

Было у нас оружие и другое, например, – гранаты. Классические мы делали из тех же толстых конденсаторов, которые находили в выброшенной на помойку теле– и радиоаппаратуре. Гранаты с отравляющим газом мы «конструировали» из бракованных газовых баллончиков, что сотнями выбрасывали на свалку «Ленмольера». А вот световые…

О световых гранатах против вампиров хочу упомянуть особо. Многие же, вероятно, смотрели голливудский блокбастер «Блэйд 2» с Уэсли Снайпсом в главной роли. Помните, как его помощники изобрели для него световые бомбы? Так вот, когда такие гранаты изобретали мы с Крахом, то фильмов про Блэйда даже в проекте не было!

Мы их из перегоревших лампочек накаливания делали. Ну, то есть, находили на свалках такие лампочки (или дёргали в подъездах), и крепили их цоколями в висевшие у нас на поясах электропатроны (которые тоже таскали с лестничных клеток). У меня и Сани были сделаны специальные ремни, на которые крепилось оружие: по три световые гранаты, по две газовые, и по две классические. Когда надо, мы снимали нужную гранату с пояса и кидали во врага. В отличие от остальных, световые гранаты были одноразовые – лампочки чаще всего разбивались, и потом мы искали новые. Как по-настоящему, блин!

Для чего такие трудности, спросите вы? А для того, чтобы по душе было! Игрушечные пистолеты, автоматы и ружья, продававшиеся в магазинах, были обыкновенными, земными – такие были у многих. А наше оружие – с другого конца Галактики!

Вот таким весьма занятным образом я и Саня Крах проводили своё свободное от учёбы время. Прогулять школу для нас значило – удариться с головой в игру, а не подольше поспать или позырить телик. Даже, когда мы подхватывали с другом простуду (кто-нибудь один из нас), то отлёживали бока мы лишь в самый острый её период, а потом здоровый обязательно приходил к другу в гости. И тогда мы вновь включались в игру, правда, на сей раз уже на бумаге. Игра называлась «Монстр и охотник».

Мы чертили на развёрнутом тетрадном листе в клетку схему участка какого-нибудь города (базы, космической станции и т.п.). Это у нас был типа монитор, как в фильме «Чужие» Кэмерона, помните? Когда морпехи просматривали схему колонии на предмет местоположения колонистов. На «мониторе» нашего тетрадного листа были изображены здания, улицы, метро, реки, каналы и прочие инженерные и природные сооружения. Мы с Крахом выбирали, кто будет играть за монстра, а кто за охотника, после чего игра начиналась. «Монстр» брал авторучку чёрного или синего цвета, а «охотник» – красного. Первый ход был всегда за чудовищем, ведь он прилетел из космоса (сбежал с лаборатории и т.п.), когда этого никто не ждал. Выбиралось на схеме место его старта, и оттуда авторучкой делался ход: она ставилась вертикально пишущим концом вниз, и сверху на неё надавливалось пальцем. Ручка выскакивала вперёд и оставляла на бумаге черту – это был ход – траектория движения монстра. Монстру давалось три хода подряд, пока охотнику ещё не поступила информация о вторжении незваного гостя в город. И, как только ему об этом сообщалось, из своего убежища по схеме делал свой ход он. Получалась игра, где охотнику нужно было догнать и убить монстра. Или же случалось наоборот – монстр убивал охотника. Чтобы было интересней, придумывались разные правила, порой даже очень сложные.

Причём это всё не выходило за рамки нашей с Саней основной игры в Бена Ричардса и Алекса Кеплера. Охотником всегда был робот типа «терминатора», которым с помощью схемы-монитора управлял со своего космического корабля кто-нибудь из нас – либо Бен, либо Алекс. Это были наши одиночные миссии по спасению человечества от разного зла.

Сегодня всё то, о чём я вам написал в этой и предыдущей сериях, детям заменяют компьютерные игры, где главных героев, монстров, игровые поля и правила им придумывают другие люди, чаще всего из-за границы. Но во время нашего с Крахом детства виртуальное пространство было ещё только в разработке. Если и встречались в России компьютерные игры, то графика и навароты в ней были не лучшего качества.

Игрушки из магазинов тоже не шибко радовали двух питерских фантазёров, и им приходилось круто импровизировать.

Это были игры первого и второго уровней нашей с Саней юности. Но время шло, и на горизонте замаячил самый отвязный уровень – уровень номер III. Начинался период азартных игр, алкогольной эйфории и неистового разгильдяйства, о чём мы и поговорим в следующих сериях нашего лит-сериала.

А в завершении дилогии «Я, Крах и наша Вселенная» я хочу передать нынешней молодёжи такое напутствие:

Ребята, развивайте в себе ДАР СОЗИДАНИЯ! Мы, люди, все созданы каким-то Высшим Разумом, как бы Он не назывался: Бог, Аллах, Будда, Всевидящее Око или как-то ещё. Я убедился в этом однажды, когда плотно увлёкся астрономией. Заметьте, не псевдонаукой под названием астрология, а именно астрономией – наукой о Вселенной, о звёздах! И именно Высший Разум наделил каждого из нас своей Искрой, своим Даром Созидать! Но его необходимо найти и развить – взрастить, как колосок пшеницы, которая затем принесёт в наш дом вкусный хлеб.

Главари мирового порядка сегодня стремятся превратить всё население Земли в общество потребителей. Это общество будет не в силах Созидать, а останется способно лишь пользоваться умом избранных единиц, чтобы влачить своё жалкое существование, и работать на своих более сообразительных хозяев. Дар Созидания тогда атрофируется навсегда, умрёт, и вернуть к жизни его будет практически невозможно.

Нельзя допустить этого! Чаще работайте головой! Придумывайте сами! Если сложно придумать самостоятельно, то из того, что придумано другими, берите основу, и всегда создавайте на ней своё, оригинальное! Время разгильдяйства, как приходит, так и уходит, а Дар Созидания остаётся на всю жизнь! Созидайте, но не потребляйте!

 
С добром к вам,
космические рейнджеры
и межпланетные партизаны
Алекс Кеплер и Бен Ричардс.
 

Вышка

Слоган серии: Бах! Всё, я их завалил!

Музыка к финальным титрам: Сектор Газа – Незнакомые места.

В главных ролях: Лёха Доцент, Саня Крах.

Автор текста: Алексей Доцент.

Не геймеры мы, и не игроманы,

но жизнь – игра, и мы в ней – игроки!

Как быть,

когда взрослеть нам ещё рано?

когда амбиции изрядно велики?

Мы – дети, мы активны, словно рыси!

Разве взлетишь,

когда садишься за уроки?

А игры часто устремляют ввысь —

полёт фантазии в них более высокий!

В один прекрасный августовский вечер я и Саня Крах выползли пошляться по району. Мать Краха на несколько дней уехала в город Ростов-на-Дону, где у неё проживала то ли родственница, то ли знакомая (я уже точно не помню), а мои родители, как обычно летом, проводили время на даче.

Был конец августа, и белые ночи уже остались позади. Часов в одиннадцать вечера мы с Саней направились на «Ленмольер», или в «Зону-51»99
  «Зона-51» – общепринятое название строго засекреченного объекта Военно-воздушных сил США на Испытательном и тренировочном полигоне Невады. Высокая секретность, окружающая базу, сделала её частым предметом теорий заговора, связанных с НЛО. – Прим. автора.


[Закрыть] – так мы тогда называли территорию за Старопутиловским валом, где в то время была большая свалка с «Вонючим озером»1010
  «Вонючее озеро» – небольшой карьер посреди свалки, в который постоянно сваливали разный мусор, и, несмотря на это, люди в нём купались и ловили рыбу. – Прим. автора


[Закрыть], а также шла железная дорога, и находилось депо платформы «5 км».

Что нас привлекало в этой «зоне»?

Во-первых, на «Ленмольере» находился полигон, куда свозили много отходов и некондиции с завода «Ленэмальер». Это предприятие изготавливало много разного ширпотреба, начиная от бензиновых зажигалок, заканчивая красивыми нагрудными значками. Конечно, нам это было всё интересно.

Во-вторых, там было малолюдно, а для городской молодёжи это очень важно, особенно, если ещё где-то в пятой точке играет детство.

В-третьих, там стояло несколько списанных тепловозов с вагонами. Хоть внутри они были все и разграблены, но снаружи выглядели неплохо, и мы с Крахом любили в них залезать и играть во что-нибудь, типа мы крутые ликвидаторы нечисти, прибывшие с другой планеты, едем куда-то на своём бронепоезде, а вокруг зомби, разные чудовища, и мы по ним так: бац, трррац, бум, тарарац, пиф-паф!

Ага, именно так, ведь дети же мы ещё!

И, в общем, два последних из вышеприведённых пунктов потянули нас с Крахом этим вечером в «Зону-51», поскольку мы хотели снова поиграть там в зомби, но на сей раз – в тёмное время суток, ведь это ещё интересней.

Дома у Сани мы как следует снарядились в поход. Я прихватил мощный фонарик своего отца и сделанное из пластиковых трубочек «энергетическое ружьё» (о «ружье» читайте в серии «Я, Крах и наша Вселенная. Уровень II»).

Крах же, вместе со своим «ружьём», засунул себе под ремень нунчаки (два куска гранёной стальной арматуры с резиновой обмоткой, соединённые крепкой цепочкой) – на случай столкновения с реальным врагом. Ну, сигареты с зажигалками – это понятно, – их мы тоже с собой взяли. В то время мы только начинали баловаться куревом, и «трубочки смерти» служили для нас элементом крутости.

На дворе был, хоть и конец, но конец лета, а посему погода баловала относительным теплом. Днём. Ближе к ночи было всё-таки прохладней, но воздух ещё не сильно остыл. Дождей пока не наблюдалось, поэтому мы даже и не подумали, что живём в Питере, где может произойти всё что угодно.

Мы вышли из Саниного подъезда, свернули на улицу Седова, затем по железнодорожным путям сквозь промышленную зону пошуровали на «Ленмольер». Темень была вокруг необычайная – на улице стояла ясная погода, и небо демонстрировало свои звёзды с Луной. Если улицы города худо-бедно освещались даже в годы смуты, то закоулки между предприятиями царили непроглядной тьмой. Но это-то нам, пацанам, и нравилось, ведь вокруг нас, куда ни глянь, шуршали опасные мутанты и зомби – хозяева постапокалиптического мира, с которыми мы шли бороться, насмотревшись голливудской фантастики и начитавшись разных книг.

Мы прошли первое предприятие – Ленинградский завод бытовых приборов, где изготавливались, в том числе, и отечественные лезвия «Спутник» и «Нева». За забором, вся территория завода для нас кишела ожившими мертвяками – бывшими рабочими, которые заразились страшной болезнью. Потом у нас на пути была ещё пара-тройка каких-то больших территорий, которые постигла та же участь. Мы топали по железнодорожным путям – длинному отростку, пускавшему свои ветки в разные местные заводы, – пока не достигли конечной цели.

И вот, наконец, мы в «Зоне-51». Мимо нас, по объездной вдоль «Вонючего озера», медленно прогремел товарняк, освещая своими мощными прожекторами перед собой путь. Мы даже увидели в кабине тепловоза машинистов – там горел свет, и два дядьки о чём-то друг с другом разговаривали.

Затем Саня и я нырнули в царство металлолома, свозившегося сюда со всех уголков Питера. Между куч металла мы тоже «обнаружили» несколько «монстров», которых успешно «замочили». Пройдя этот уровень, мы вышли к заброшенным тепловозам.

Наши игры всегда начинались ещё задолго до того, как мы достигали главного игрового поля. Мы выходили из дома уже играючи, будто сходили с трапа своего космического корабля на «планету смерти», где нам нужно было выполнить определённое задание. Поэтому ко времени прибытия на «Ленмольер» мы целиком и полностью уже были погружены в игру. Игра же погружала нас в себя достаточно глубоко, чтобы мы перестали замечать и время, и действительность.

В течение следующего часа мы излазили все тепловозы и прикрепленные к ним вагоны, кося из своего «супероружия» разных чудищ, и мы были в совершенном восторге от процесса, так как раньше нам никогда ещё не удавалось поиграть ночью. Своим фонариком я высвечивал из мрака всё новых и новых монстров, которые появлялись то из окна вагона, то из купе, то из сортира, то врывались к нам через проломленный пол… И мы неистово мочили, мочили, мочили их всех, зарабатывая себе очки и жизни! Наши чувства могут понять разве что современные геймеры, но в отличие от них, мы действовали в реальном мире, а футуристической текстурой нам служило наше воображение.

Когда игровой сюжет увёл нас далеко от тепловозов, вытянув почти в центр огромной свалки, то я заприметил вдалеке много каких-то тёмных и светлых силуэтов, напоминавших стаю собак. Они тихо двигались друг за другом, словно волки.

Я одёрнул Краха за рукав:

– Саня, – говорю, – там кто-то бежит к нам.

Крах воспринял моё предостережение, как часть игры и, направив в указанную мной сторону своё «оружие», крикнул:

– Бах! Всё, я их завалил!..

– Я тебе уже не по игре, а в самом деле говорю – там, похоже, собачья стая! – перебил его я.

Напомню, что Саня Крах страдал близорукостью, поэтому без очков он не то что в темноте, но и при свете дня вдаль очень плохо видел. Когда мы с ним где-то путешествовали, то он всегда рассчитывал только на меня – я видел гораздо лучше.

– Да? – прищурился, всматриваясь в темноту, Саня. – Я тебе верю, Доза1111
  Доза – сокращённое от «Доцент» – так иногда называли Лёху Доцента его друзья. – Прим. автора.


[Закрыть]. Много их там? Далеко?

– Похоже, что много, – ответил я, – и уже недалеко – до поездов не добежим.

– Что делать?

– Давай думать.

Испытывать судьбу, и биться с животными с помощью рук, ног и нунчаков нам не хотелось – собаки могли быть заразными, а укус или два в такой своре пропустить можно запросто. Мы принялись озираться по сторонам. Прямо посреди свалки стояла вышка, на самом верху которой находилась небольшая смотровая площадка с прожекторами. Прожектора не горели, да и самой вышке был уже не один десяток лет. Хотя высоту она имела приличную.

– До вышки успеем, – крикнул Сане я.

К этому времени даже Крах увидел, что к нам приближалась действительно большущая собачья стая, особей на тридцать, если не больше. Заметив нас, они ускорили свой бег в нашу сторону, и начали неистово лаять.

Я и Крах рванули к вышке, которой достигли за несколько секунд. Думать было некогда, и мы мигом взобрались по железной лестнице на площадку первого уровня. Псы к этому времени уже суетились прямо под нами, злобно рыча и гавкая. Некоторые из собак даже грызлись друг с другом, выясняя, наверно, кто первый будет нас жрать.

Почувствовав себя в относительной безопасности, мы перегнулись через перила вышки и стали стебаться.

– Ага, не поймали, оборотни хреновы!

– Шиш вам, а не свежего мясца!

– Передайте своему Бесносвяту, что он в очередной раз обломался!

Ещё раз повторю: дети есть дети! Однако мы смогли ловко переключиться с воображаемой опасности на реальную.

Собаки выли, скулили от отчаяния, скрежетали зубами о стальной каркас вышки, громко гавкали, но не убегали, всё на что-то надеясь.

Я вспомнил увиденный недавно в кинотеатре отечественный ужастик Дмитрия Светозарова под названием «Псы», и мне стало жутковато.

Так прошло, наверно, полчаса. Я и Крах заскучали, а псы успокоились, и разлеглись вокруг вышки в смиренном ожидании. Создавалось впечатление, что собаки понимали, что деваться нам всё равно некуда, и претворились спящими. Авось мы решимся на побег, и тогда они нас – хап, шмяк и хрум-хрум – на всех бы хватило.

Чтобы себя чем-нибудь развлечь, я стал плеваться сверху в лежащих собак. Крах тут же подключился к этому весьма интересному занятию.

– А-ха-ха, Доцент, представь, если бы наши плевки состояли из какой-нибудь кислоты, типа той, что в фильмах «Чужой» и «Чужие»! – фантазировал Саня.

– Ага, оборотни уже бы давно все разбежались, потому что я бы на них тогда этой кислотой помочился!

Этот прикол нам показался с Крахом очень смешным, и мы заржали. И тут я заметил, что Саню бьёт дрожь – он всегда умудрялся одеться не по погоде. А тут ещё ночная прохлада…

– Чего-то тебя колотит, а Сань? – поинтересовался я у друга. – Опять надел скафандр не той конструкции?

– Да, что-то я реально начинаю подмерзать, Дозик, – ответил Крах и стал растирать себя руками.

– Слушай, – вдруг пришло в голову мне, – а давай на самый верх залезем! Интересно же позырить, что там и как. Заодно согреемся. И потом, в нашу миссию входит осмотреть территорию и доложить на базу.

– Да ну в жопу, Лёх…

– Ну чего ты, Саня? Что ещё делать? Собаки тут ещё долго могут торчать.

Саня молча обдумывал предложение. Затем он достал и закурил «верблюда».

– Ладно, – наконец сказал Крах, выпуская дым, – сейчас выкурю энергетическую сигаретку, и полезем.

Вообще-то я высоту не очень люблю. Нет, никаких чрезвычайных происшествий в моей жизни не было, просто лет до десяти высота мне была совершенно по барабану. И вдруг щёлк, в какой-то момент почему-то я стал её опасаться. Скорее всего, в малом возрасте я просто был ещё безмозглым амиго, и не было чувства страха, так как понимание опасности отсутствовало. С годами же – поумнел, стал ценить жизнь. Но, видимо, ещё не в совершенстве, поскольку, пусть высоты я и побаивался, но любопытство и игровая эйфория здесь сумели пересилить мою фобию. К тому же, хотелось произвести впечатление на друга, ведь подростковому возрасту свойственно постоянное соперничество. И как только Крах выкинул свой хабарик, мы с ним рванули по лестнице наверх: я лез впереди, Саня – сзади.

Второй и третий уровень мы преодолели быстро, но с четвёртым, самым последним, возникли проблемы. Лестница на этом пролёте вызывала определённые опасения – сварка от коррозии разрушилась, и всё ходило ходуном. Оказались надломленными даже некоторые её ступеньки. Однако сдавать назад уже было совсем не круто, тем более, что до верхней площадки оставалось всего метра полтора.