Текст книги "Охота на Актеона"

– Понятия не имею, – пожал плечами начальник Штаба. – О чем?

– Мне кажется, – нарочито равнодушным тоном произнес Бес, – что это говорит о подсознательном желании в какой-то мере вернуть прошедшие времена. Но… как бы это поточнее выразиться… их желание еще не оформлено в конкретные стремления. Грубо говоря, на самом деле они и сами не знают, чего им надо. Вот и напяливают на себя платья. И юбки тоже. Хотя, надо признать, это очень красиво. Мне нравится.

– Это все домыслы, – сказал Шнед. – Платья, юбки, косметика… Женщины, знаешь ли, существа непредсказуемые и то, что они вновь стали носить платья, еще ничего не доказывает. Ты уходишь от ответа. И я тебя понимаю. Ты просто его не знаешь. А я знаю и знаю совершенно точно, что если молодые развяжут войну, в чем, кстати, я не в силах им помешать, конец наступит не только нам. Конец наступит всем тем возможным изменениям, которые могут вскоре произойти. Сам говоришь – женщин наверху тоже перестало устраивать нынешнее положение дел, пусть пока и на подсознательном уровне. В этом есть доля истины. А ты думаешь, меня устраивает? Да что я – всем нам хочется перемен. Сколько можно, в самом деле! Полторы сотни лет мы, последние, оставшиеся на свободе мужчины, сидим в глубокой жопе. Кто под землей, кто в лесах, кто в пустынях…. Сколько нас осталось на сегодняшний день, ты никогда не задумывался? А я тебе скажу. Не более одного процента от всего населения Земли. То есть, около пяти миллионов. Плюнуть и растереть, если брать масштабы планеты. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы оценить расклад сил. Пятьсот миллионов хорошо организованных, обладающих современными технологиями и практически неисчерпаемыми ресурсами сестер-гражданок и пять миллионов нас. Разрозненных, плохо вооруженных, живущих зачастую лишь за счет грабежа, полуподпольной торговли с фермершами и того, что наши предки в свое время не поленились сделать такое количество запасов, что мы и по сю пору их находим и пользуемся. А ведь запасы эти не бесконечны. Нас не трогают по-настоящему лишь потому, что мы редко высовываемся и не очень докучаем. Но стоит нам проявить излишнюю активность, а, тем более, агрессию… Э, да что там говорить, – он махнул рукой и снова замолчал.

– Да, воевать нам, пожалуй, рановато, – сказал Бес. – Я, конечно, романтик и все такое, но слишком хорошо знаю ту же Службу FF. Только она одна, даже без помощи полиции и армии, способна устроить нам такое веселье, что долгие годы потом будем похмельем мучиться. Если вообще не помрем. Но… Скажите, шеф, вы никогда не думали о том, что наше существование в определенной мере выгодно сестрам гражданкам и даже необходимо?

– Разность потенциалов хочешь сказать? – приподнял бровь начальник Штаба. – Старый закон. Может быть, может быть… Только я не уверен, что сестры-гражданки существование этого закона осознают. Во всяком случае, п…ды, как ты верно заметил, они нам дадут немедленно и в полном объеме. И не в том смысле, каком бы нам хотелось. Ладно, рассуждать обо всем этом можно долго, пора переходить к делу. Слушай приказ. Мне нужно, чтобы ты отправился в дальний рейд. И как можно скорее…

* * *

Двое суток прошли быстро.

Симус Батти и Рэй Ровего, по-видимому, решили все-таки выдержать положенное время и не предъявляли Касе и Тепси своих прав. А, может быть, были просто заняты или, как в шутку предположила Тепси, не успели окончательно прийти в себя после буйной и бурной первой ночи.

– Шути, шути, – хмуро заметила ей на это Кася. – Как бы нам потом еще не плакать.

– Потом – это будет потом, – легкомысленно махнула рукой Тепси. – Стоит ли заранее расстраиваться? Давай жить одним днем, пока ничего другого все равно не остается.

И в этом Кася не могла с ней не согласиться.

Собственно, все два дня ушли на ознакомление с Подземельем. Нина Петровна послужила им гидом и показала все, что разрешено было показать.

Размеры Подземелья поражали воображение.

Это был целый город, состоящий из сложной системы естественных и рукотворных, сообщающихся между собой пещер. Здесь было все: жилье, склады, производственные и административные помещения, гидропонные фермы и даже тюрьма (она же гауптвахта). Особое место занимал гурт, представляющий собой эдакий хорошо охраняемый подземный лагерь, в котором содержались женщины-пленницы – бывшие сестры-гражданки, добытые хватами с поверхности.

Гурт служил исключительно для удовлетворения сексуальных потребностей «диких». Женщины гурта, подобно мужчинам-рабам наверху, были распределены между «дикими» и оказывали сексуальные услуги, подчиняясь довольно сложному расписанию, которое учитывало как потребности и служебное положение мужчин Подземелья, так и состояние здоровья пленниц. Были в Подземелье и свободные женщины, которых можно было отнести к «диким» точно так же, как и мужчин. Подобно Нине Петровне, это были те, кто родился в Подземелье и был воспитан на совершенно иных ценностях, нежели сестры-гражданки. «Дикая» женщина по желанию могла выйти замуж за мужчину и родить ему детей. Мало того, некоторые из этих женщин имели двух и даже трех мужей в силу того, что мальчиков в Подземелье отчего-то всегда рождалось гораздо больше, чем девочек. При этом любой «дикий» мужчина, будь он женатый или холостой, имел полное право на пользование гуртом в соответствии с его возможностями и собственными потребностями.

Как рассказывала Нина Петровна (правда, Кася с Тепси так до конца этому рассказу поверить и не захотели), некоторые женщины из гурта при определенных обстоятельствах могли получить статус «дикой» и тоже выйти замуж и родить детей. Для этого им нужно было не только публично отказаться от «верхней» родины и всей прошлой жизни, но и пройти ряд весьма унизительных и тяжелых испытаний.

Общество Подземелья живо напомнило Касе и Тепси уроки истории. Конечно, оно весьма отличалось от той мужской цивилизации, которая двести лет назад чуть было не уничтожила сама себя, но мужчина здесь занимал именно то положение, о котором раньше Кася и Тепси только читали в книгах и неприятие которого они, как и все сестры-гражданки, впитали в себя с младенчества.

Мужчина, как их всегда учили – это смерть, насилие и разрушение. Он необходим лишь для того, чтобы работать на благо и процветание женщин, сестер-гражданок. Ну и, разумеется, дать свою сперму для потомства. И то лишь до тех пор, пока наука не разработает качественный и безотказный способ партеногенеза.

– Скажите, Нина Петровна, – спросила на второй день за обедом Кася, – отчего вы так свободно все нам показываете и рассказываете? А если мы сбежим? Вы не боитесь, что полученные нами сведения могут обернуться против вас, людей Подземелья?

– Отсюда практически невозможно сбежать, – равнодушно ответила Нина Петровна. – Поверьте, многие пытались это сделать. Не буду объяснять, почему, сами поймете когда-нибудь. Отсюда можно только выйти. Выйти свободным человеком.

– То есть, предав свой народ и превратившись в «дикую», – не без язвительности заметила Тепси.

– Можно сказать и так, – согласилась их гид. – Но то, что для одного – предательство, для другого – совершенно разумный и естественный выбор.

– Предательство – это всегда предательство! – воскликнула Тепси.

– Если вы так считаете, значит, для вас так оно и есть, – усмехнулась Нина Петровна. – Мне, знаете ли, совсем не хочется убеждать вас в своей или чьей бы то ни было правоте. Во-первых, это не входит в мои обязанности, а во-вторых, я точно знаю, что жизнь сама расставит все по своим местам и каждому даст то, чего он хочет и заслуживает.

– И хочет, и заслуживает… – задумалась вслух Тепси. – По-моему – это взаимоисключающие понятия.

– А по-моему, это одно и то же, – сказала Нина Петровна. – Но я, заметьте, опять же не настаиваю на своей правоте.

Глава XI

Когда-то давно Первая была очень красивой женщиной.

Она и сейчас, в свои почти шестьдесят лет, сохранила былую грациозность движений, обволакивающий взгляд больших светло-зеленых глаз и кудрявые от природы густые белокурые волосы.

Увы, склонность к полноте, малоподвижный образ жизни, масса вредных привычек и активное нежелание заниматься собой, не лучшим образом сказались на ее фигуре, лице и коже. Фигура оплыла и раздалась вширь, лицо обрюзгло и почти утратило свой некогда точеный, суженный к подбородку, – абрис, а кожа из нежной белой и упругой стала дряблой и приобрела весьма нездоровый вид.

К тому же, – Первая с большим предубеждением относилась к врачам-косметологам, не раз предлагавшим ей хирургическим путем убрать лишний жир с бедер и других частей тела, а также сделать подтяжку лица.

И так сойдет, считала она.

Для того чтобы у мужчины-раба на нее встал, она достаточно привлекательна. Во всяком случае, пока. А когда вставать перестанет, то можно будет подумать и о вмешательстве хирургов. Или обойтись хорошим виртуальным сексом. Или, в конце концов, найти такого раба, у которого встанет.

К лесбийской же любви она никогда не была склонна, и поэтому проблема того, как относится к ее внешнему виду любовница, Первую не волновала, за неимением таковой. Как проблемы, так и любовницы.

Когда она пообещала начальнице Службы FF самого крупного и влиятельного города в Северном полушарии Земли конструктивно подумать над возможностью проведения войсковой операции против «диких», то нисколько не лукавила. Ни перед Йолике Дэм, ни, что самое главное, сама перед собой. И сделать это она собиралась вовсе не потому, что «дикие» в последнее время обнаглели и стали представлять гораздо большую угрозу для сестер-гражданок, чем обычно.

Нет, не поэтому.

Чем дальше, тем больше она склонялась к выводу, что главную опасность для общества свободных женщин всей Земли представляют… сами свободные женщины. Именно те сестры-гражданки, чьи интересы, свободу и саму жизнь она публично поклялась защищать много лет назад, положив тогда еще весьма изящную руку на Книгу Великой Матери.

Она не смогла бы столько времени оставаться Первой, если бы не замечала любые, самые, казалось бы, незначительные изменения в обществе и не умела вовремя и адекватно на них реагировать.

Перед ней всегда стояли примеры ее менее гибких предшественниц, утративших власть именно из-за того, что они не могли найти достойного ответа на поставленные самой жизнью вопросы.

Она же всегда умела находить эти ответы, и намеревалась найти ответ и теперь. Вот только сам вопрос… Он назревал уже очень давно. По сути, за все время, что Первая провела у кормила власти, она только и была занята тем, что отвечала на него.

И когда по ее прямому указанию путем снижения количества гормональных инъекций и прямой кастрации была увеличена популяция нормальных, сексуально-активных мужчин-рабов и тем самым увеличены и секс-квоты для сестер-гражданок, живущих в городах (фермерши испокон века регулировали и удовлетворяли свои сексуальные потребности сами).

И когда она с помощью налоговых льгот активно стимулировала создание и продвижение на рынок новейшей продукции от студий виртуального секса и недорогого оборудования для пользования ею.

И когда всячески поощряла пропаганду в средствах массовой информации всех прелестей лесбийской любви.

И когда закрывала глаза на появление и рост черного рынка по продаже сначала сексуальных услуг, а затем и секс-рабов целиком.

И когда…

Впрочем, всего не перечислишь. Да, она, Первая, всегда, по сути, пыталась ответить на одни и те же, постоянно возникающие вопросы.

Вопросы пола.

Еще каких-то семьдесят и даже пятьдесят лет назад казалось, что вопросы эти человечество в лице свой женской половины разрешило для себя раз и навсегда.

После того, как мужчины, подчиняясь все тем же первобытным своим инстинктам, что и всегда, развязали самую опустошительную за всю историю цивилизации войну, которая в результате вылилась в не менее опустошительную экологическую катастрофу, женщины поняли, что дальше так продолжаться не может, и для того, чтобы не только выжить, но и жить дальше, необходимо брать власть в свои руки. Всю. Целиком и полностью.

Момент был удобный.

К тому времени в живых на Земле осталась едва двенадцатая часть населения. Экономика и общественно-политическая структура государств были разрушены до основания. Даже география стала иной. Спровоцированные ядерными ударами, мощные сдвиги земной коры привели не только к невиданным ранее катастрофическим землетрясениям и цунами, унесшим миллионы жизней, но и к существенным изменениям береговой линии – во многих местах и на всех континентах там, где раньше была суша, теперь плескались океанские волны. И наоборот.

Голод, смерть и анархия царили на планете от Веллингтона до Москвы и Сан-Франциско и от Рейкьявика до Монтевидео. Но, не смотря на это, мужчины продолжали войну. За ресурсы, чистую воду и относительно свободные от радиации земли. За право иметь и распределять, казнить и миловать, разделять и властвовать. Только воевали между собой уже не армии, а банды…

Движение женщин за прекращение войн и объединение планеты на не виданных ранее принципах нового матриархата началось стихийно и распространилось по всей Земле со скоростью лесного пожара. Было оно мощным и совершенно беспощадным. Матери, сестры, жены и дочери начали с того, что, объединившись в уцелевших городах, отстранили мужчин от всех ключевых постов. Начиная от управленческих и заканчивая производственными. Тех, кто особо упирался и пытался оказать вооруженное сопротивление, просто убили. Остальным предложили: или оставаться и жить с ними по новым, на ходу изобретаемым и очень жестким законам, исключающим малейшее неповиновение женскому диктату, или убираться из городов на все четыре стороны. В последнем случае женщины честно предупреждали, что будут считать ушедших вне закона со всеми вытекающими последствиями.

Надо заметить, что еще за полсотни лет до страшной последней войны, некоторые весьма авторитетные в научном мире биологи, генетики и психологи забили тревогу. По их мнению, мужская часть человечества явственно и неуклонно вырождалась. Это проявлялось не только в том, что количество нормальных здоровых новорожденных мужского пола уменьшалось с каждым годом, а здоровых девочек, наоборот, становилось больше, но и в том, что изменялась и ослабевала сама биологическая, генетическая и психологическая структура мужчин как таковых.

Если не большинство, то весьма значительная часть мужского населения Земли уже не могла и не хотела любить, работать, созидать и творить с прежней эффективностью. Чувствуя это, мужчины вместо того, чтобы задуматься и разобраться в происходящем, немедленно занялись поиском врага.

И, разумеется, вскоре его нашли.

Сначала в женщине, которая от века не могла понять бунтарскую мужскую душу, всегда норовила вставить палки в колеса прогрессу, а также придумала ненавистный феминизм и тем самым довела мужчину чуть ли не до полного изнеможения. А затем и в мужчине – соседе по планете, который, разумеется, спит и видит, как бы оттяпать себе кусок полакомей от чужого добра, включая твой дом, самку и личную свободу.

В общем, все получилось, как всегда, и даже еще хуже.

И это на фоне непрекращающихся этнических и религиозных распрей, глобального изменения климата отнюдь не в лучшую сторону и непомерных аппетитов разнеженного общества потребления в лице пресловутого «золотого миллиарда».

Для начала были пересмотрены конституции наиболее развитых стран в сторону уменьшения прав женской части населения, а затем, когда из-за этого повсеместно вспыхнули нешуточные волнения, началась война всех против всех, довольно быстро переросшая из обычной в ядерную.

Уже через полтора года мало кто мог понять, из-за чего и за что взрослые мужчины продолжают убивать друг друга и всех, подвернувшихся под руку: женщин, стариков и детей. Но это было и не важно, потому что человечество в самом прямом смысле оказалось на краю гибели.

Так и вышло, что женщины, активно начавшие использовать донорскую сперму для оплодотворения еще до войны, теперь, захватив власть, ввели эту практику повсеместно. Благо, здоровой спермы хватало. И в уцелевших банках, и вновь добытой. Новый матриархат начал набирать силу.

Естественно, когда способные хоть к каким-то разумным действиям мужчины были поставлены перед фактом жесткого диктата женщин, они сильно обиделись. Не говоря уж о тех, кто состоял в бесчисленных, кочующих от города к городу, бандах и адекватно воспринимать действительность не мог и не хотел. Одно за другим последовало несколько крупных вооруженных выступлений мужчин по всей планете.

Но было уже поздно. В женских руках к тому времени оказались не только уцелевшие города, но и экономика, и ресурсы, и связь, и многое, многое другое – все, что составляет основу цивилизации и без чего она не может существовать. Кроме того, женщин оказалось элементарно больше, и они очень быстро научились военному делу настоящим образом.

Вооруженные восстания захлебнулись в крови.

Их участники и сочувствующие ужаснулись невиданной жестокости «слабой половины» человечества, без суда и следствия лишающей жизни или мужского естества (кастрация) по малейшему подозрению в нелояльности к новому режиму.

Еще безжалостней преследовались банды.

Некоторые из них, самые крупные, хорошо организованные и вооруженные, поначалу даже сумели захватить несколько городов и попытались установить свои порядки. Но вскоре были выбиты оттуда молодыми Вооруженными Силами женщин и уничтожены до последнего человека.

Те, что были поменьше и послабее, немедленно перешли к партизанской тактике и еще долго после окончательного установления на всей планете нового матриархата тревожили окраины городов, захватывали фермы и резвились на коммуникациях. Бороться с ними оказалось нелегко. Но, в конце концов, женщины (к тому времени они уже называли себя «сестрами-гражданками») справились и с этим. Партизанщина может длиться бесконечно при определенной и постоянной поддержке мирного населения. Здесь же таковая поддержка отсутствовала, и средние и мелкие банды постепенно исчезли, переродившись в разрозненные и немногочисленные сообщества «диких».

К тому времени из Вооруженных Сил нового матриархата отпочковалась, выросла и окрепла Служба FF, которая и взяла на себя львиную долю забот по обеспечению безопасности сестер-гражданок.

Сами же Вооруженные Силы поначалу хотели распустить за ненадобностью. И действительно. Зачем нужна армия, если вольные города и кластеры городов сестер-гражданок имеют равные права, свободы и обязанности не только на бумаге (то есть, закреплены законом), но и на самом деле и, значит, воевать друг с другом не собираются ни при каких обстоятельствах? Впрочем, по некотором размышлении, армию все же, изрядно сократив, было решено оставить. На всякий случай.

Казалось, для человечества наступил Золотой век. А точнее, для его, человечества, женской половины.

Да, он был совершенно не такой, каким его представляли мужчины– философы, художники и мечтатели. Хотя бы потому, что для мужчин здесь не нашлось достойного места.

Войдя во вкус, сестры-гражданки, энергично продолжили начатое, и кончили тем, что низвели имеющихся в их распоряжении мужчин до состояния рабов. Секс-рабы, рабы – доноры спермы (успехи партеногенеза были весьма сомнительны и серьезно рассчитывать на него не только в ближней, но и дальней перспективе было бы весьма опрометчиво), рабы-инженеры, техники, рабочие. Рабы-крестьяне. И даже рабы-ученые, писатели и художники…

Оказалось, что мужчины, как таковые, по-прежнему были нужны женщинам. Особенно лучшие из них, в ком сохранился прежний, изначальный и древний творческий и сексуальный огонь. Таковые, оставаясь в рабском статусе, получали на деле массу неписаных привилегий и жили весьма неплохо. Им не нужно было заботиться ни о куске хлеба, ни о крыше над головой, ни о собственной безопасности (при лояльном поведении, конечно), ни о поисках сексуальной партнерши. У них не было только одного – свободы. Но к этому большинство из них постепенно привыкли.

Тогда же возникла и повсеместно распространилась традиция отказа от прежних имен. Так как государства прекратили свое существование, то вместе с ними утратили свое значение и расы, и нации. Сестры-гражданки: белые, черные, желтые и красные, принадлежавшие ранее к десяткам национальностей, открыто провозгласили и ввели всеобщее равенство не просто на словах, но и на деле. И первым шагом в этом направлении как раз и был добровольный отказ от прежних имен.

Миллионы Марий, Анн, Беатрис, Елен, Ирин, Ксений, Памел и прочих женщин с традиционными именами придумывали и брали себе новые – такие, которые трудно было ассоциировать с прежней эпохой власти мужчин. Часто это были прозвища, которыми многие пользовались еще до войны, при общении в глобальной компьютерной Сети или имена, придуманные когда-то писателями для своих литературных персонажей. Такие же, искусственно образованные имена, в массовом порядке стали давать и новорожденным. Как девочкам, так и мальчикам. Последним, в первую очередь, для того, чтобы впоследствии не возникало лишних вопросов. Рабу незачем знать свои корни.

Разумеется, отказ от прежних имен не был закреплен законодательно. Каждая сестра-гражданка вольна была сама выбрать себе имя, не важно – старое или новое. Однако тех, кто ради оригинальности или по каким-то иным соображениям по-прежнему предпочитали называть себя Ольгами, Стеллами, Фаридами или любыми другими традиционными именами, насчитывалась едва ли десятая доля процента.

Позже выяснилось, что и «дикие», как ни странно, в массе своей последовали этому примеру и тоже стали изобретать себе новые искусственные имена. Впрочем, объяснить это можно было тем, что «дикие», продолжающие жить относительно малочисленными общинами в труднодоступных районах планеты по прежним, патриархальным и часто даже первобытным законам, тоже в годы хаоса, наступившего после войны, изрядно перемешались между собой и за ненадобностью практически утратили чувство расовой, национальной и религиозной принадлежности.

И все складывалось поначалу очень и очень хорошо.

С точки зрения женщин, разумеется.

Войны и кровавые распри из-за территорий, религий, дремучей ксенофобии, энергетических ресурсов и элементарной зависти остались в далеком прошлом. Делить больше было нечего по той причине, что не на кого. Объединение человечества произошло по самому основополагающему признаку – половому, и женщины, удовлетворенно вздохнув, приступили к построению своего желанного нового матриархата.

Довольно быстро им удалось возродить вполне жизнеспособную экономику, опирающуюся, во многом на рабский труд мужчин и свободный – женщин, искусно регулируемый рынок и освоенные еще до войны технологии.

Конечно, возродить цивилизацию в полном, довоенном научно-техническом объеме и качестве, не удалось – слишком многое было уничтожено, и огромные территории планеты, изуродованные и отравленные атомными бомбардировками, превратились в «белые пятна», куда теперь не было доступа. Особенно сильно, можно сказать до основания, была разрушена связь. И телефонная, и компьютерная, и мобильно-сотовая, и спутниковая. Все это вообще пришлось создавать практически заново, с нуля, и, разумеется, достичь хотя бы подобия довоенных показателей здесь не удалось. Но, тем не менее, выяснилось, что при нужде женщины могли быть великолепными исследователями, инженерами и менеджерами. И становились не только ими, но и много кем еще. Собственно, пришлось в массовом порядке осваивать практически все профессии, ранее традиционно считавшиеся «мужскими». Вплоть до пожарников и спасателей. Потому что мужчин-рабов всех категорий было, особенно в самом начале новой эпохи, гораздо меньше, чем свободных женщин, а дел, как всегда на Земле, хватало.

Конечно, после этой, небывалой в истории человечества революции, происшедшей не из-за классовых, а, фактически, половых разногласий, религиозный вопрос не мог не встать во всей своей неотвратимости.

В какого бога верить сестрам-гражданкам?

Но и эта проблема разрешилась, как ни странно, чуть ли не сама собой. То ли женщины по сути своей оказались менее фанатичными, нежели мужчины, то ли пресловутая историческая необходимость сыграла свою извечную роль палочки-выручалочки…

Как бы там ни было, но вера, свежеслепленная из остатков древнейшего культа Великой Матери с добавлением откровений новых пророчиц, быстро и повсеместно вытеснила все прежние верования и стала официальной религией нового матриархата. Со всеми вытекающими последствиями и атрибутами. Впрочем, и привержениц «старых» религий никто не преследовал. Тем более что осталось их совсем мало, и вели они себя тихо и скромно.

И еще оставался вопрос любви. Не плотской, конечно, а той самой, духовной и душевной, присущей единственно человеку наряду с умением постигать окружающий мир и самого себя. Этот вопрос так и не был решен окончательно. Частично желание любить и быть любимой реализовывалось в лесбиянстве, которое при новом матриархате получило самое широчайшее распространение (по данным социологических исследований до 70% сестер-гражданок хотя бы один раз на протяжении жизни имели лесбийский контакт).

Но полностью удовлетворить данную потребность однополая любовь не была способна.

Разумеется, и воспитание подрастающего поколения было организовано таким образом, чтобы предельно смягчить проблему. Любовь женщины к мужчине и мужчины к женщине была объявлена анахронизмом, отмирающим социальным инстинктом, доставшимся в тяжкое наследие сестрам-гражданкам от времен ненавистного патриархата. С большой убедительностью было научно доказано, что любовь, как таковая (если это, конечно, не любовь женщины к женщине) имела какое-то значение только при власти мужчин. Теперь же, когда свободная женщина строит новый мир, о любви следует раз и навсегда забыть. И чем скорее, тем лучше. Постулаты об абсолютной бесполезности, комичности и вредности любви к мужчине с самого детства буквально вдалбливались в головы будущим созидательницам нового мира и, надо сказать, подобная воспитательная политика приносила свои довольно весомые результаты. Но тоже не могла снять вопрос окончательно. Потому что пока оставались мужчины, – пусть даже в таком, совершенно приниженном и ничтожном статусе – оставалась и любовь, и сама потребность в ней.

Так продолжалось полторы сотни лет.

За это время успело родиться на свет несколько поколений женщин, знающих о царящем когда-то на Земле патриархате и доминирующем положении мужчин только из школьных учебников, старых романов и кинофильмов. Идеологи нового матриархата прилагали массу усилий, чтобы с детства внушить будущей сестре-гражданке презрительное отношение к мужчине вообще и мужчине-рабу в частности.

Мужчина, как учили девочек в школах-интернатах на протяжении всех двенадцати лет обучения-воспитания (семья, как таковая, при новом матриархате прекратила свое существование), – это тупиковая ветвь эволюции. Свое предназначение он выполнил, практически, уже полностью и теперь должен уйти с исторической сцены. Естественно, это не может произойти быстро, и сменится не одно столетие, прежде чем Женщина – венец творения Великой Матери, окончательно и безраздельно воцарится над миром и сольется в беспредельной любви со всем сущим. И тогда, из этой вселенской любви, родится новый прекрасный и небывалый мир. А как он будет устроен и кто будет его населять, сказать теперь совершенно невозможно. Потому что ни разум человека-женщины, ни даже ее бессмертная душа (существование бессмертной души у мужчины подвергалось большому сомнению) не в силах на данном этапе постичь всю мудрость замысла Великой Матери.

Казалось, ближайшая цель достигнута, и окончательное превосходство женщин просто некому оспорить, но…

Вот именно, что «но».

Это самое «но» и не давало Первой ни покоя, ни уверенности в будущем.

Вон уже и мода на платья и юбки снова возродилась. И косметическая промышленность за последние тридцать лет сделала небывалый рывок. А ведь казалось, что это отмирающая отрасль экономики.

Что дальше? Наделение элементарными правами рабов-мужчин? Мирные переговоры с «дикими»? Возвращение этих… как их… христианства-мусульманства? Великая Матерь, куда катится этот мир?! Неужели предшественницы наши отдавали свои жизни зря, потому что нерадивые правнучки не сумели распорядиться завоеванной в боях и трудах свободой и добровольно, подчиняясь исключительно низменным инстинктам… Нет, не бывать этому. Просто надо снова показать, кто в доме хозяйка. Жестко и недвусмысленно. Йолике Дэм права. Начать с крупной войсковой операции против «диких», отвлечь внимание сестер-гражданок, а потом уж можно заняться и укреплением идеологии и внутренней политики. Накрутить хвост СМИ (а то, что-то много на себя брать стали последнее время), рявкнуть – да погромче – на рекламный бизнес, – пусть аппетиты поумерит и вообще… о рамках не забывает, это ему не общество безудержного потребления, с учеными провести беседы-консультации. Да такие, чтобы сердцем и печенкой вспомнили и ощутили, для кого и зачем на самом деле они работают….

Первая взяла со стола пачку сигарет и обнаружила, что сигареты кончились.

Со вздохом поднявшись, она подошла к расположенному в стене личному сейфу, набрала код, открыла дверцу, достала нераспечатанную пачку, прихватила заодно бутылку коньяка и вернулась на место.

После двух рюмок и сигареты, мысли побежали живее и уже не в разные стороны, а в определенном, сознательно выбранном, направлении.

Итак, войсковая операция.

Что ж, займемся.

Она убрала в сейф коньяк, и решительно открыла папку с документами, которую ей оставила Йолике Дэм.