Текст книги "Человеческий парадокс"

– Вы будете следующие вон к тому парню, – она указала рукой на человека, с которым расплачивался мужчина, забирая маленький пакетик чая.

Когда столик освободился, продавец его подозвал.

– Какой чай вы больше всего предпочитаете? – спросил молодой худощавый мужчина с длинными кудрявыми волосами и жидкой бородкой.

– Не знаю, – ответил Альмерх. – Я не пил никогда чай.

На лице продавца в первую секунду отразилось замешательство, а потом он нежно рассмеялся и сказал:

– Тогда вам понравится этот, – он взял маленькую чашечку и отошел в сторону, заполнив донышко горячим светло-коричневым ароматным напитком. Когда он подошел, то протянул чашку Альмерху и произнес: – Попробуйте.

– Неплохо, – кивнул Альмерх.

– Понравился?

– Да.

Эти слова стали для продавца проходным билетом, и тот с одушевленным восторгом начал описывать благородный сорт чая и его историю. Рассказал, что это станет универсальным подарком как на день рождения, так и на любой другой праздник. А если ему так уж сильно понравился чай, то может сам им наслаждаться. Альмерх добросовестно выслушивал красноречивые слова продавца. Ему нравилось, как четко поставлена речь мужчины, какие изысканные слова тот подбирает для описания товара (он их впервые слышал на Земле из уст человека), какая добродушная улыбка сияет на его лице. Похвальный монолог прервал раздраженный возглас мужчины средних лет:

– Сколько? Вы охренели? Вы мне втюхиваете это говно в пять раз дороже, чем я могу купить через дорогу!

Повисла тишина, и через пару секунд длинноволосый консультант Альмерха с доброжелательным кивком обронил:

– Не слушай его, он ничего не понимает в изысканных напитках.

Добавив еще несколько хвалебных отзывов к продукту, тот спросил у Альмерха, не хочет ли он купить двести грамм чая за тысячу рублей. Для Альмерха деньги ничего не значили, но он сам не понимал, зачем ему нужен чай, поэтому отказался.

– Тогда сто грамм за шестьсот? Подарите или выпьете сами! – продолжал мужчина с натянутой улыбкой.

– Нет, спасибо, – улыбнулся Альмерх. – Мне не нужен чай.

– Это хороший подарок! – принял последнюю попытку продавец. – Если сами не любите, отдадите маме.

– Нет, – махнул головой Альмерх.

Лицо мужчины застыло, улыбка исчезла. В его глазах читалось презрение и от добродушного тона как следа не осталось.

– Что стоите? Можете идти! – бросил консультант.

Альмерх удивился резкому перепаду настроения мужчины. Он вышел из комнаты и его уже никто не провожал. К тому мужчине подошел следующий потенциальный покупатель, и тот принялся изливаться в тех же самых речах, которые говорил Альмерху. Все по шаблону. Зачем его вообще пригласили, если он сразу отказался? Странные люди. Хотя Альмерх справедливо заметил, что его что-то изнутри толкало купить бесполезный ему товар. Эти люди казались ему такими дружелюбными, они так старались перед ним, даже дали попробовать, и даже у него, у самара, возникло в глубине души чувство долга отплатить им.

По пути ему встречались новые люди, которых вели в дегустационный зал. Выйдя из здания, он на миг ослеп. Солнечный свет был слишком ярким, и Альмерх, прикрыв рукой глаза, подошел к стенке, пока зрение не привыкло к свету. На Неоре звезды не было видно, и его зрение не адаптировалось под такие резкие перепады. На его планете всегда все было освещено равномерно, все было сделано так, чтобы самар не беспокоили никакие раздражители. В худшем случае чип уменьшал чувствительность рецепторов, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

Альмерх, следуя скаченному ночью Эйрис навигатору, отправился в самый крупный торговый центр в городе. Он находился всего в нескольких сот метров. Его до сих пор восхищала чрезмерная активность города. Люди, хоть и казались полуживыми и уставшими, все равно больше походили на осознанных существ, чем самары на его планете. Люди тоже двигались неосознанно, постоянно проверяя свои гаджеты, но в их глазах не читалась пустота. Подходя к «Галереи», так назывался торговый центр, Альмерх увидел, как к девушке подошел парень и начал с ней разговаривать. Он увидел, как девушка заинтересовалась мужчиной, хотя было видно, что они не знакомы. Уже через минуту девушка что-то написала в телефоне парня и ушла, кокетливо улыбаясь, а парень проводил ее жадным взглядом. Альмерху стало интересно, что такое надо сказать, чтобы так заинтересовать человека, и он решил спросить это непосредственно у того, кто уже овладел соответствующим навыком.

– Привет, – сказал Альмерх, подходя к двадцатилетнему парню с пышными волосами, зачесанными на бок.

– Привет, – тот поднял голову, и Альмерх почувствовал тяжелый взгляд мужчины на себе.

– Как ты познакомился с той девушкой? Я тоже так хочу.

Альмерх серьезно смотрел прямо в лицо мужчине, и улыбка собеседника плавно переросла в звонкий смех. Мужчине польстило, что к нему обращаются за советом, но в такой резкой форме это не делал никто.

– Меня зовут Никита, – протянул руку он, все еще смеясь. – Тебя как?

– Альмерх.

– Как? – прищурил глаза парень. – Алмирх?

– Альмерх.

– Первый раз слышу такое имя, – заметил Никита. – Ты странный чувак.

Альмерх ничего не ответил. Никита помедлил, окинул взглядом собеседника и продолжил:

– Ты хочешь знать, как пикапить девочек?

– Да, – кивнул Альмерх.

– Здесь нет ничего тяжелого, – уверенно заявил Никита. – Ты просто берешь и подходишь к ним, как ты подошел ко мне, и говоришь таким же уверенным тоном, как ты сделал со мной. Иногда можешь шутить, собирая их улыбки. И все.

Альмерх недоверчиво посмотрел на него. Вчера он около десяти раз пытался познакомиться на улице, но беседа никуда не приводила. Только с Кристиной ему удалось разговориться, а во всех остальных случаях, когда он шел в гостиницу или просто прогуливался вдоль Невы, все его попытки проходили тщетно.

– А о чем мне говорить? – поинтересовался Альмерх.

– Да хоть о чем! – усмехнулся тот. – Главное – не о погоде! Это слишком банально. Сделай ей комплимент, улыбнись, посмотри в глаза. Скажи что-нибудь. Будь настоящим, и все. Я тоже когда-то волновался, но тут, как и в любом деле, нужна практика. Чем больше раз ты знакомишься, тем естественнее и легче у тебя это получается.

– Понял, – кивнул Альмерх. – Спасибо, сейчас пойду и попробую.

– А ты зря времени не теряешь, – усмехнулся Никита.

Альмерх увидел стройную фигуристую девушку с пухлыми губами и в короткой юбке, направляющуюся в торговый центр. Он не понимал, почему люди считаю это красивым, но решил подойти к ней и завести разговор. Он, приблизившись, решительно перегородил ей дорогу, пристально смотря ей в глаза и растянул рот в неестественной ужасной улыбке.

– Привет.

– Я сейчас позову на помощь, если вы не отстанете от меня.

Альмерх удивился, но она его обогнула и быстро ушла прочь. Он продолжил стоять и, повернувшись, увидел разливающегося смехом Никиту.

«Практика. Нужна всего лишь практика»

17 июня 2020 год.

«Интересно, как дела обстоят у Кселиафа? – подумал Альмерх, глядя на полуголых девушек, танцующих под непонятные Альмерху звуки, которые называют музыкой».

– Не хочешь меня чем-нибудь угостить, – подсела к нему уже четвертая молодая особа.

– Возьми себе что-нибудь, я заплачу, – ответил Альмерх и отвернулся от нее, продолжая смотреть на танцпол.А

Он не хотел разговаривать. За десять дней, проведенные на Земле, ему уже надоело вести разговоры с людьми. Он с горечью вспоминал Кристину: та была единственным человеком, который говорил что-то необычное. Первые дни Альмерху не терпелось пообщаться с землянами, узнать их чувства, понять их образ мышления. Он загрузил пошлые шутки, и в меру вставлял их в разговор. Люди смеялись и он начинал им нравится. Эйрис загрузила ему шаблонные разговоры на злободневные темы, и почти все люди поражались его выдающейся харизме и его способности вести интересный разговор. Начиная с третьего дня он посещал людные места, общался с широким кругом лиц, и кто бы перед ним не стоял, он понимал, что все люди мыслят одинаково, словно их клонировали. По началу ему это нравилось, он словно раздобыл ключ, способный отворить любую дверь; уже через час собеседник изливал перед ним свою душу, а Альмерх, как полагалось, понимающе молчал и кивал. Он знал, чтобы понять человеческую сущность, необходимо добраться до самых потаенных уголков личности. Сами того не понимая, люди попадали в ловушку понимающего слушателя, который наводящими вопросами сбивал их броню и заставлял довериться совершенно незнакомому человеку. Так уже за десять дней у Альмерха появилось уйма знакомых, и даже прогуливаясь по городу или сидя в клубе, пусть он посещал всегда разные заведения, он обязательно натыкался на своих приятелей. Он не экономил деньги, был открытым и отзывчивым, поэтому общество признало его обаятельным и успешным, хотя никто не знал где и кем он работает (они вообще о нем ничего не знали, зато Альмерх видел их насквозь). Люди приветливо улыбались ему при встречи, иногда даже обнимались, но Альмерх понимал, что всем им глубоко на него наплевать, как и ему на них, но продолжал вести себя учтиво.

– Как тебя зовут? – спросила девушка, прикоснувшись к его руке.

Альмерх перевел на нее свой взгляд и задумчиво посмотрел в глаза. Он знал, что может с ней разговориться и она захочет продолжения, потому что сочтет его обаятельным. Он думал, что только вчера ему нравилось быть в центре компании, веселиться и выпивать с людьми (алкоголь пьянил его, как и остальных), но сейчас он утратил ко всем этим бессмысленным похождениям вкус. Ночью, когда в очередной раз он ночевал не один, его посетила мысль о том, что он бесплодно проводит время, хотя ему осталось всего три недели на этой планете.

«Что я извлек из этого путешествия? – мысленно спросил он себя ночью. – Что люди все одинаковы, пусть и выглядят иначе? Что их всех заботят одни и те же проблемы, которые, по существу, ничего не значат?»

Альмерха не устраивал этот поверхностный ответ. И сейчас он не знал, зачем в очередной раз пришел в клуб, ведь ничего нового он здесь не увидит. Он хотел получить эмоции, ему даже довелось испробовать наркотики, но эти внешние усилители счастья не длились вечно. Они дарили незабываемые ощущения на определенный промежуток времени, но когда проходил эффект, то он чувствовал себя паршиво.

Альмерх больше не просыпался рано, он ложился ночью и вставал под вечер. Если бы не чип, стимулирующий электрическими импульсами мозг, он бы чувствовал себя постоянно вялым и нездоровым.

– Алло! – девушка помахала перед лицом Альмерха руками, и тот вяло перевел на нее свой взгляд. – Ты слышишь меня?

Альмерх молча повернулся к бармену и протянул ему тысячу рублей, а потому встал и ушел.

– Придурок! – крикнула ему в след девушка заплетающимся языком.

Альмерх не помнил точно, что говорила Кристина, но сегодня его мысли заняты были только ей. Он хотел встретить хоть одного человека, способного мыслить. Он мог бы включить чип, но хотел использовать только свой разум, и доверился своей памяти. Она была права, когда говорила, что люди живут бесцельно. Он слышал много раз, как ему жалуются на жизнь, и всякий раз не понимал, почему люди, зарабатывающие мало, не перейдут на другую работу или не откроют свое дело – другие же это смогли сделать; почему те, кому отношения приносят лишь разочарования, не расстанутся; почему люди надрываются на нелюбимой работе, надеясь, что жизнь подкинет им какой-нибудь бонус за их усилия, хотя сами ничего не предпринимают.

Альмерх шел по улице. Прохладный сырой ветерок обдувал ему лицо. Он уже привык к питерской атмосфере и перестал замечать диковинки этого города. Альмерх напомнил себе, что поставил целью понять человеческую сущность, выявить у них достоинства и отметить особенности, которые наделяют их жизнь смыслом. Он хотел перенять опыт у народа, который еще не был под властью машин. На Неоре даже трудно было сказать, кто живет более полно: алгоритмы или самары. У алгоритмов хотя бы имелась цель, а самары просто существовали.

«Не благодаря всем людям происходит прогресс, – подумал Альмерх. – Я выбирал не те места, чтобы познать человеческую индивидуальность. – он оглянулся и посмотрел на яркую вывеску клуба. – Здесь люди пьют, чтобы быть счастливыми; знакомятся, чтобы заполнить душевную пустоту; и постоянно жалуются, чтобы услышать поддержку таких же неудачников».

Альмерх теперь понимал, как Кристина была права. Все люди, на которых подействовал его шарм, желали казаться крутыми, хотя в действительности такими не являлись. Он много раз слышал, как они говорили, что деньги – это главное, и он с понимающей улыбкой соглашался с ними, хотя искренне негодовал, как можно быть настолько невеждой, чтобы так считать. Неужели какие-то бумажки или монеты стоят больше, чем их жизнь? Он слышал, как люди завистливо обсуждают преуспевающих друзей, пытаясь их принизить, но не протестовал против этого. Альмерх понимал, что таким образом люди пытаются оправдать свою ничтожность. Он твердо для себя решил с завтрашнего дня попасть в иную среду, к людям, которые знают цену своему времени, знают, ради чего им вставать с постели, и которые оптимистично встречают каждую преграду, в то время как ничтожный человек принял бы первый отказ за поражение и опустил руки.

В первый день Альмерху показалось, как счастливы люди и как полны их жизни, но за десять дней он обнаружил, насколько похожи самары и люди: обе расы бесцельно прозябают. Только в отличии от Неоры, на Земле есть шанс себя проявить. Каждый человек может добиться успеха, славы и заработать состояние; каждый может стать счастливым и жить спокойной и умеренной жизнью, просто необходимо предпринимать для этого хоть какие-то действия, а не просто надеяться, что жизнь изменится. Почти никто, с кем Альмерху доводилось общаться на Земле, не имел конкретную цель по достижению благосостояния, хотя все они хотели этого. И не было бы страшно, если бы всех удовлетворяла их жизнь, но люди хотели большего, чем имели, и единственные действия, которые они предпринимали, – пустой треп и распускание сплетен.

– Я не понимаю, – как-то раз сказал Альмерх в баре. – Ты так много рассказываешь о своих планах, но ничего не делаешь.

– У меня просто не хватает времени! – возразил собеседник, словно смотря не на Альмерха, а сквозь него. Он изрядно выпил, и даже сидя его немного пошатывало, когда он говорил. – Сейчас невозможно стать богатым. Ты посмотри на статистику. В стране нищета, бедность. А власти вообще уроды!

– Причем тут власть или статистика? – не выдержал Альмерх. – Миллионы людей живут так, как ты мечтаешь, а миллиарды только и делают, что жалуются. Чтобы чего-то добиться, надо хотя бы что-то делать!

– Так я работаю, как вол! За какие-то гроши!

– А что тебе мешает поменять работу?

– Ты просто ничего не понимаешь, – отмахнулся мужчина. – У тебя самого, видимо, богатые родители, раз ты можешь так ссорить деньгами. А я обычный работяга.

– Ты не ответил на вопрос!

– Я больше ничего не умею делать! Я еще пацаном таскал эти мешки, и школу даже не закончил. Такая жизнь поганая, и мне уже поздно что-то менять. У меня дома три голодных рта сидят. Я же их не брошу.

– Так что тебе мешает чему-то обучиться. Насколько я понимаю, люди зарабатывают столько, сколько заслуживают. Грузчиком может быть каждый, а вот, например, дизайнером, быть уже посложнее. Или кем ты хочешь быть?

– Кем я хочу быть? – насмешливо переспросил мужчина, с грохотом ставя пивную кружку на барную стойку. – Миллиардером!

– А на чем ты хочешь заработать?

– Ты вроде нормальный мужик был, а сейчас говоришь всякую ересь! – отозвался тот. – У меня такая жена, что…

Альмерх освежил в памяти этот эпизод и понял, как много времени он потерял зря, общаясь с такими людьми. Эти разговоры ни к чему бы не привели. Он и сам с трудом еще разбирался в человеческой системе ценностей, но твердо уяснил, что неудачники, которые ничего не достигли в жизни и не достигнут, делятся на два типа: одни говорят, что деньги ничего не значат, сами в душе лелея надежду на легкое обогащение; другие готовы продать себя, свои ценности и семью ради клочка бумаги, и даже если они как-то преуспевают, то по-прежнему остаются несчастными. Для Альмерха это было дико. Его мучал вопрос: в чем смысл жизни? И деньги никак не помогали на него ответить. Разницы нет, будь ты самаром или человеком, материальные блага не приносят счастье, а преподносят лишь кратковременные наслаждения. На Неоре было все необходимое для жителей, но если бы не чипы, разумных живых существ бы на ней не осталось. Самарам не надо было думать о еде, жилье или о здоровье. За этим следили алгоритмы, поддерживающие их существование. Альмерх встречал людей, которых неудачники считали успешными: роскошные машины, дорогие аксессуары и высокие зарплаты. Но они не знали, что и их кумиры были такими же несчастными, только с набитыми карманами.

– Успех и богатство – это разные вещи, – как-то раз сказал ему какой-то миллионер средних лет, которому Альмерх подарил бутылку дорогого шампанского в клубе, и тот попросил его присоединиться к его компании, где он в обнимку сидел вместе с двумя девушками, которых земляне считали бы привлекательными. – Я много работал, и теперь у меня своя компания по производству мебели. Мы вышли и на Европейский рынок. Когда-то я считал копейки и желал стать богатым, а теперь, когда у меня есть все, о чем я мечтал, я понял, что я мечтал не о том.

– А о чем тебе надо было мечтать? – поинтересовался Альмерх у выпившего собеседника.

– Не знаю, – тот пожал плечами и осушил рюмку. – Счастье в нашей голове. Я хотел бы себе любящую и понимающую девушку, а не тех, кто на одну ночь. – Его ни капли не смутило то, что его обнимали две красавицы-на-одну-ночь, да и им было без разницы.

– А что для тебя счастье? – спросил Альмерх.

– Я только сейчас начал об этом задумываться, и сожалею, что не сделал этого раньше, – он оттолкнул девушек и нагнулся к Альмерху. – Понимаешь, что-то в этой жизни не то. Я столько времени потерял. У меня нет ни жены, ни детей, которые бы меня любили и понимали. Нет настоящих друзей. Когда я чуть не разорился, они все оставили меня, а потом, когда все нормализовалось, те пришли извиняться, будто ничего страшного не произошло. Мне нужна была их поддержка, но я им не был нужен без денег – в этом вся беда. – Мужчина взял рюмку и резко опрокинул ее, зажмурив глаза. – Ах… ядреная. – А потом добавил: – Иногда я хочу все продать и уехать в горы.

Приближаясь к своему отелю, Альмерх окинул взглядом улицу. Машины до сих пор мельтешили перед глазами. Вспоминая беседу с миллионером, он понимал, что этот человек был на правильном пути, но он не обрел еще счастья. Кристина понимала то же, что и он, хотя она и не сталкивалась с подобными проблемами, которые пришлось пережить мужчине. Наглядный пример, думал Альмерх, что и на чужих ошибках можно поучиться. Не обязательно самому набивать синяки. Если тебя предупреждают, где яма, можно ее обойти, чтобы не упасть.

«Мне надо найти Кристину»

Глава 4

18 июня 2020 год.

Каждый новый день Альмерх встречал с перемешанным восторгом и печалью. Он приспособился к земному ритму, к слякотному питерскому климату и человеческой ограниченности. В этот день Альмерх встал пораньше и с трепетом встретил восход, с восхищением смотря на расцветающее Солнце, озаряющее своими мягкими лучами остывший полуживой город.

Когда Солнце уже возвышалось над горизонтом, город оживал, тротуары и дороги заполнялись. Даже если на улице дул сильный ветер с моросящим дождиком, тело Альмерха защищал термокостюм, который мог видоизменяться в человеческую одежду, однако он сохранял тепло и был способен выдержать любую температуру, даже если на него пролили бы жидкий азот или по нему растеклась бы лава, – Альмерх все равно бы ничего не почувствовал. Неора была полностью подчинена технологиям, ИИ контролировал температуру и следили за комфортным существованием жизни самар, словно в теплице с климат контролем, в которой овощи некогда были одними из самых разумных существ в радиусе сотен тысяч световых лет. По просьбе граждан мог выпасть снег, и морозные деньки были лишь редкостью, потому что вскоре большая часть населения планеты подписала петицию об отмене холодов, просто потому что им было привычнее в обыденной умеренно влажной и теплой атмосфере. Зона комфорта так поглотила самар, что они вовсе перестали делать что-то новое, что-то необычное. Быть посредственностью – это привычка, и как любая привычка, она глубоко заседает в подсознании и ее очень трудно выкорчевать, особенно, когда ты перестаешь замечать ее.

Альмерх включил чип и мысленно дал приказ Эйрис, чтобы она достала из его памяти портрет Кристины и отыскала ее в Санкт-Петербурге всеми доступными методами.

– Чаще всего ее можно встретить возле станции метро Лесная… – раздался голос Эйрис в голове Альмерха. – Примерно в десять часов утра она идет к метро и потом отправляется гулять по городу, в совершенно разные места. Я не вижу здесь системности, она просто идет туда, куда ей заблагорассудится. По камерам не всегда можно отследить ее маршрут, но, судя по всему, она просто гуляет или просиживает в недорогих кафетериях, наблюдая за прохожими.

Альмерх отключил чип и его голова словно охладела. Он никогда не замечал, какое давление на его разум оказывает Эйрис, а теперь, когда он привык пользоваться мозгом самостоятельно, ему всякий раз не терпелось быстрее отключить надоедливый чип, загромождающий тонкий и легкий полет его собственных мыслей. Ему нравилось быть самостоятельным, хотя это было для него чем-то новым и необычным: самары чуть ли не с самого рождения дают чипу принимать решения в самых мелких вопросах, даже не понимая, что из каждодневных маленьких решений и состоит жизнь, и любая важна дилемма, касающаяся, например, в выборе партнера на всю жизнь, опирается именно на маленькие независимые кирпичики, построившие характер и являющиеся фундаментом независимой личности. Чип, а точнее персональный друг каждого самара, как, например, у Альмерха это была Эйрис, выполнял задачу заботливой матери, которая постоянно принимает за своего ребенка решения, что в дальнейшем приводит к тому, что он полностью зависим от него в будущем, и когда стоит вопрос, какие пищевые добавки принять на ужин, куда пойти погулять или что говорить собеседнику, он не в состоянии сам этого решить и обращается за советом к своему помощнику. Тем не менее самарам это не кажется проблемой, они привыкли к такой безвольной жизни, поэтому выбор супругов полностью ложится на плечи индивидуальных помощников, которые анализируют пожелания своих хозяев и выбирают подходящий вариант среди конкуренток. Чипы получают запросы от других механических собратьев, и, проанализировав, советуют своему носителю ту или иную партию. С одной стороны, это очень удобно для самар, потому что их супруг соответствуют большинству или даже всем ее критериям, но с другой стороны, что такое страсть – никто не знает. Хотя чип бы и все равно не позволил бы испытывать страсть самарам, он настроен на холодное и последовательное мышление, и всегда держит в узде пылкие эмоциональные порывы, оставляя от любви лишь привязанность, подстраивая самар в зону комфорта друг друга и помогая им самовоспроизводиться, чтобы передать свои гены дальше.

Альмерх, побывав так недолго на Земле, уже смог повидать, как под экстазом ослепляющей любви люди творят совершенно ненормальные вещи как для их культуры, так и для них самих. Он видел, как мужчина ползал на коленях на улице перед девушкой, когда та высокомерно поглядывала на него сверху вниз и отвергала его любовь. Немного освоившись в земной обстановке, даже Альмерху стало противно от такой покорности.

«Эмоции делают людей слабыми, – подумал тогда он. – Неудивительно, почему на нашей планете мы не испытываем почти никаких чувств»

Альмерх, выполнив все утренние ритуалы, оделся и вызвал такси. Когда водитель подъехал, сев в машину, он размышлял, как на самом деле прекрасно ощутить страх, гнев, радость, веселье и любовь. Он сравнивал пресную жизнь самар, словно искусственное озеро, с бурным человеческим существованием, которое больше напоминает горный ручей, быстро стекающий вниз, врезающийся в камни и пронизывающий зыбучий песок. Даже обычному офисному клерку будет что вспомнить на смертном одре, даже он сохранил фрагменты жизни, которые согревают его душу. Перед смертью, возможно, он и будет сожалеть о прожитых в без толку годах в качестве непримечательной шестеренки, но он все равно сможет найти тысячи причин, почему его жизнь не напрасна. Эмоции скрасят ему пребывание в этом мире, и когда перестанет биться его сердце, Система с хладнокровным безразличием отпустит в небытие очередную пустую душу с несбывшимися мечтами и надеждами.

Альмерх по вечерам архивировал из памяти файлы книг и старался осознанно разобраться в написанном. Так ему удавалось понять по одному произведению в день, и результат не заставил себя ждать. Его мысли стали глубже, а все научные факты и полученные на Неоре знания начали потихоньку принимать осмысленный окрас и больше не казались грудой ненужной информации. Факты были бесполезны, пока Альмерх не придал им свое значение и не заставим их служить его картине мира.

«Будда говорил: чтобы быть счастливым, не нужно ничего ждать от жизни. Ожидания делают людей несчастными. – думал Альмерх, сквозь глаза наблюдая за проскальзывающими картинками города. – Но разве не ожидания в то же время дарят людям счастье? Разве не благодаря мечтам я смог прилететь на эту планету через расстояние, которое просто неспособен понять человеческий разум? Разве не благодаря оптимистичным ожиданиям я смог заказать такси и уже через пару минут оно подъехало к моему отелю? Разве не благодаря нереалистичным, казалось бы, идеям, смертность от болезней на Земле сокращалась в прошлом столетии в геометрической прогрессии, а ни один самар вовсе не болел несколько веков. Что являлось первопричиной достижений? Разве не мечты? Если бы это было не так, то самары, как и люди, никогда бы не эволюционировали и не создали нечто подобное.

Никто бы просто так не работал, если у него не было бы определенных ожиданий, ради чего он все это создает. То, что люди ждут результатов в проделанной работе, – это дает им счастье. Не пустые мечты, к которым они даже не прикасаются, а цели, к которым они стремятся, наполняют жизнь смыслом, делают ее важной и особенной. И только там, где человек видит свое призвание, только там, где есть для человека миссия, он может чувствовать себя на своем месте. И только такая среда более всего благоприятна для взращивания счастья. А то, что предлагает своим ученикам Будда, безусловно, может избавить человеческую душу от страданий. Но их жизни будут бесплодны. И не заботясь о будущем, человек будет жить на подачки судьбы, что, в свою очередь, может привести к полной нищете и голоду. А разве кто-то сможет наслаждаться сегодняшним, когда инстинкт самосохранения трубит мозгу о надобности подкрепиться? Разве человек сможет получать удовольствия от жизни, когда все его мысли занимает боль, которую испытывает от недомогания организм?

И, в конечном итоге, нужно ли нам счастье? Чтобы ответить на этот вопрос, следует сначала разобраться, что из себя представляет жизнь. Ради чего я живу? Ради чего живет обычный человек? Ради чего живет таксист, который меня довозит, и счастлив ли он? Если он ответит «да», не обманывает ли он себя? Жить согласно принципам Будды сегодняшним днем, не возлагая на будущее никаких надежд, чтобы себя не расстраивать – не это ли принцип слабых и трусов? Стоит ли жить, если в жизни людей или самар нет никакого смысла? После их смерти они растворятся в вечности, ничего не принеся или не унеся с собой. Самары, как и люди, заполняют пустоту мира пустыми душами, чтобы создать иллюзию единства и осмысленности.

И самый главный вопрос: стоит ли вообще искать смысл там, где его может и не быть?»

Альмерху нравилось то, о чем он рассуждал, на какие высоты разума он смог пробраться. На Неоре он никогда не видел книг, вся информация переходила в мозг вместе с вживлением чипа при рождении. И то, что он научился анализировать информацию, научился независимо думать, а не бездумно перенимать чужую точку зрения, ему нравилось.

– Вас тут высадить? – спросил таксист, вытянув Альмерха из мысленной дремы, от чего он даже вздрогнул.

– Да, давайте, – сказал Альмерх, протягивая тысячу рублей. – Сдачи не надо.

– Спасибо, – вежливо улыбнулся таксист. – Всего вам доброго!

Альмерх вышел из машины и сел возле метро. На часах было пятнадцать минут десятого. Он не знал, сколько ему придется здесь стоять: пять минут или пять часов, но он намеревался во что бы то ни стало встретить Кристину, и если придется, то простоит на морозе хоть весь день, если она не появится, и на следующий день придет сюда вновь. В любом случае, хоть он и хотел лучше узнать человеческую природу, ему казалось намного полезнее находиться наедине с собой, чем заводить общение с очередным бестолковым человеком, который не сможет ему сказать ничего нового. Единственный здравый ум, который ему довелось повстречать на Земле – Кристина (миллионер, который пытался разобраться в жизни, был примерно на той же ступени, что и сам Альмерх, но Кристина в его глазах была гораздо осознаннее). И пока он с ней не встретиться, ему будет составлять компанию его собственный разум.

Альмерх теперь понимал, почему умные люди зачастую стремятся к одиночеству: их отталкивает стадная мораль и однообразие общества. Он мог бы включить чип, чтобы Эйрис затуманила рассудок на время ожидания, притупила чувства и бурлящие в нем эмоции, но ему не хотелось этого. Он не желал заполнить свободное время, он не боялся одиночества. Он смотрел на людей и видел, как те, казалось, не могли перенести наедине с собой хотя бы одну минуту, постоянно то доставая телефон, то засовывая его обратно. Они, как и самары, физически были здесь, но их разум этого не осознавал: он плавал где-то в других окрестностях, с другими людьми и в других обстоятельствах.

Прохладный поток ветра ударил по бледным щекам Альмерха, вскинув его черную кофточку вверх. Вой машин. Неразборчивый гул людишек. Нескончаемый поток людей. Влажный теплый асфальт. Легкое вздымание волос. Альмерх ощущал, что он больше, чем его человеческое обличие, больше, чем его физическая оболочка самара. Но тогда кто или что он представляет из себя?

10:18

«Это она?»

Альмерх неуверенно пошатывался из стороны в сторону, смотря на быстро шагающую к дверям метро девушку. На ней были синие джинсы в обтяжку и красная кофта, в которой она чуть ли не утопала. Из-за капюшона не было видно лица, но походка ему казалось очень знакомой. Он ринулся вперед с хватил за руку девушку. Она повернулась к нему.