Текст книги "Гость внутри"

6

Петр Зарубин. Москва. Много лет назад

Дул ветер. Почему-то в этом районе всегда дует ветер. Я шел к метро. Было уже далеко не лето. Ветер тоже особенной теплотой и лаской не отличался, иле-вался холодными колючками, что впивались в лицо и тут же таяли. И несмотря на это, мне было душно.

Именно тогда я понял, что мне все время душно. Душно в этом районе, душно на этой улице. И дело не в местности, когда спущусь в метро и поеду к центру, мне все равно будет душно…

Вагон мерзко покачивало, до тошноты. Я расстегнул куртку, распахнул полы, стянул шарф, что пестрой веревкой обвил шею. Душно. Дернул галстук – ненавижу галстуки! Расстегнул верхнюю пуговицу у сорочки, затем еще одну. Бабка с непомерно огромной сумкой сидит напротив, косится, как на восьмое чудо света.

Душно! Срываю галстук вовсе, сую в карман. Пытаюсь расстегнуть пиджак – не выходит. Я дергаю ткань, с мясом вырываю пуговицу, кругляшок пластмассы отлетает в сторону, падает, катится… Бабка смотрит с злобой, презрением. Я чувствую, что сейчас начнет громогласно вспоминать, какие люди были в ее время и какая нынче молодежь пошла. Ненавижу бабок! От них мне тоже душно. Только теперь понимаю, что душно мне в этом городе.

Он давит, не дает вздохнуть. Он забирается в легкие смогом и гарью, парами бензина и вонью брошенных на асфальт бомжей. Он мозолит глаза бесконечными толпами, качающимися в такт непонятно чему телесами, несущимися в никуда машинами. Он давит мегатоннами рекламы, объявлений, нелепых выкриков. Он норовит испачкать, задушить суетливой ложью, бегущим лицемерием, чехардой грязи бесчеловечных человеческих отношений.

Мне душно! Душно!

Тогда я сбежал в другой город – не помогло. Я пошел пешком по деревням – духота мегаполиса сменилась духотой деревни. Эта не стягивала шею галстуком, а нежно тянула запахом навоза, сена и закономерной безысходности.

Да, безысходность! Тогда с одним мужиком пили. Не помню где. Кажется под Ростовом, совсем рядом с городом. Там даже газ протянут был. И как его звали? Миша? Гриша? Нет, вроде все же Миша. Дядя Миша из Парижа. Почему из Парижа? Видимо, я тогда так шутил.

– Ты, паря, не прав, – сказал он, ткнув пустым стаканом в стол.

– Почему это? – пьяно возмутился я.

– Ты говоришь, что от духоты бежишь, что душит тебя что-то.

– Или кто-то, – кивнул я.

– Не важно, – отмахнулся дядя Миша. – Не важно. Знаю я, от кого ты бежишь. Вот это важно!

– От кого?

– Давай выпьем.

– Давай.

И выпили. Дядя Миша из Парижа замолчал. Надолго замолчал.

– Так от кого? – не выдержал я. – От кого я бегу? Кто меня душит?

– Сам, – грустно произнес он, прикрывая глаза.

– Что?!

– От себя ты бежишь. Сам ты себя душишь. Старая это история, паря. Все бегают. Только вот пока никто не сбежал. Так-то.

В глазах потемнело. Рука сама вцепилась в столешницу.

– Открой окно, – прохрипел я.

– Зачем?

– Мне душно…

А потом я все-таки напился. Дядя Миша… Да, все же его звали Мишей. Так он отрубился довольно быстро, а я, хоть и был пьян, заснуть не смог. Зато я смог встать, пойти на кухню и открыть вентиль у замырзаной газовой плитки. Мне помнится, я кричал что-то:

– Не смог? Ты говоришь, что еще никто не смог убежать? Смотри, я смогу сделать то, чего не смог никто. Я…

Я ждал, что наконец пропадет удушье. Но оно не исчезло, зато в легких навсегда остался запах газовой плиты, вонь газа. А еще в памяти остался образ дяди…иши из Парижа. Как же все-таки его звали? Не важно, он умер раньше меня. Тихо, во сне. Он так и не узнал, что вырвало его из объятий так горячо любимой им жизни.

А я так и не узнал, что такое жизнь без постоянного ощущения духоты. Я очень хотел, чтобы не было душно, я мечтал о глотке свежего воздуха. Я не получил его. Вместо него пришла еще более жуткая, сводящая с ума духота. Духота без конца и края…

7

Алексей Беляев. 23 года. Воспоминания

– А-а-а, Лелик!

Мужика в байкерском прикиде, распахнувшего дверь, звали Гариком. То ли на самом деле, то ли кликуха такая – Беляев не знал, и это его не трогало. Алексей приносил сюда товар и получал за него деньги. Сегодня это был уже седьмой заход, и Гарик вел себя довольно свободно, совсем не так, как в первый приход. Тогда он смотрел на Лешу настороженно, ловил взгляды, движения и недомолвки. Сейчас же Гарик принял его совершенно по-свойски.

– Заходи-заходи, – продолжал радушно гудеть он. – Вон на кухню. Знакомься. Это Вова, это Мана-вар. Вон там в углу… Впрочем, он уже нахрюкался. Это Капрон.

Алексей окинул беглым взглядом сидящих на кухне. Вова выглядел вполне солидным упитанным дядькой лет тридцати. Даже простецкий прикид, черные кожаные штаны и черная футболка с какой-то байкерской картинкой с кучей фенечек, выглядел на нем не дешевым тряпьем, а дорогим костюмом, вылизанным до безупречного состояния. Так мог выглядеть маскарадный костюм какого-нибудь богатея, которому стукнуло бы вырядиться байкером на Новый год, например.

Названный Капроном, напротив, был неряшлив и замызган. Длинные волосы грязными прядями спускались на плечи, на поцарапанной роже цвела недельная щетина. Возраст Капрона Алексей определить не взялся бы, но поведением тот смахивал на безмозглого подростка из серии «пепси-пейджер-МТУ». Ткнувшегося мордой в тарелку Манавара Леша рассмотреть не смог.

Беляев пожал пару липких рук. Кивнул, пробормотал что-то дежурное. Гарик подсуетился, подставил стул, усадил: «Садись, садись!»

– Ну как? – поинтересовался наконец. – Принес?

Алексей чуть заметно вздрогнул и пробежался взглядом по лицам гариковских гостей.

– При них можно, – разрешил Гарик. – Это свои.

– Насколько свои? – заартачился Беляев.

– В доску, – не задумываясь, бросил Гарик.

– Принес, – кивнул Алексей.

– Сколько?

– Как договорились.

– За почем?

– Как обычно, – пожал плечами Беляев. – Если хочешь, можешь пару сотен накинуть.

– За что? – не понял Гарик.

– За глаза мои красивые, – усмехнулся Алексей.

Гарик шумно плюхнулся на табурет, засопел натужно, потом расслабился. Складки сосредоточенности на лице разгладились, появилась кривая ухмылка.

– Все шутишь?

– А чё еще делать?

– Пить, – встрял в разговор мужик, которого Гарик назвал Вовой. Он как раз разливал по стаканам дешевую водку. – Эй, радушный хозяин, подай гостю тару.

Гарик молча протянул руку в сторону шкафчика, выволок оттуда граненую емкость. Водка вялой струйкой потекла в стакан. Дозатор, что стали ставить теперь на каждое горлышко, не хотел делиться сорокаградусной жидкостью.

– Больше поворачивай, – проворчал Гарик.

– Не учи, – скосился на него Вова. – Мне процесс нравится.

Наконец ритуал разлития был закончен, и Гарик поднял стакан «за знакомство».

– Пельмень бери, – посоветовал Капрон. – Пельменем очень хорошо закусывается. Или, если хочешь, заварочки холодненькой крепенькой налью? Ей запивать одно удовольствие. Тебе сахарку кинуть? Правда, не растворится ни хрена, ну да хрен с ним.

– Спасибо, – кивнул Леша, жуя заплывшую жиром пельменину.

– Значит, это ты тот благодетель, который снабжает нас кайфом последние полгода? – возобновил разговор Вова. – На кого работаешь?

– На себя, – довольно резко ответил Беляев, подобная активность со стороны этого непонятного Вовы раздражала.

– Не дурно, – одобрительно кивнул Вова. – А все-таки?

– Это компаньон Витаса, – ответил за Беляева Гарик.

– Этого козла?! – взвился Капрон. – Послушай сюда, Леха, гнилой чувак этот твой Витас. Я смотрю, ты парень ничего, так вот, не стоит тебе с этим гнусом дело иметь.

– Свое отношение к Витасу при себе держи, – порекомендовал Вова. – Все знают, что он тебе не нравится, и все знают, почему он тебе не нравится. Напомнить?

– Отлезь, гнида, – огрызнулся на него Капрон.

– Ого! – восхитился Алексей такому знанию классики со стороны довольно серого на вид Капрона. – Булгакова читал?

– Чего это он? – спросил Капрон, поворачиваясь к Гарику. – Наехал?

– Все в порядке, – поспешил успокоить Гарик и добавил, обращаясь уже к Леше: – Это он кино у меня на днях посмотрел.

– А, ты про ту лажу? – догадался Капрон. – Хренота.

– Что, не понравилось? – заинтересовался Беляев.

– Хренота на постном масле, – выдал приговор Капрон. – На хрена было над собакой издеваться, а потом нормального мужика опять в собаку. И эти – чудаки! Один еще хоть отбрехаться может, а второй так ваще интель сраный.

– Это какой? – Беляев потерял нить рассуждения.

– Этот… как его? Ну, этот… Еврей который. Бар-моглот!

– Борменталь, – поправил Вова, что задумчиво цедил водку маленькими глоточками.

– Один хрен, – махнул рукой Капрон. – Давайте лучше выпьем.

– Пей, – отмахнулся Гарик. – Только по примеру дружка своего мордой в стол не падай. Хватит здесь одного балбеса. Лелик, ты товар-то доставай.

Беляев молча откинул полу куртки, расстегнул спрятавшуюся под ней поясную сумочку и выволок на стол несколько пакетиков с травой. Гарик протянул руку, развернул один, принюхался. Ноздри жадно затрепетали.

– Может, кальянчик раскурим? – подмигнул он Вове.

– Давай, – обрадовался Капрон.

– Глохни, – посоветовал ему Вова с той интонацией, с которой отцы дают советы неразумным отпрыскам.

Гарик достал из-под стола пластиковую пивную бутылку, содрал с нее этикетку. В руке его появилась зажигалка, с помощью которой он принялся прожигать в пивной таре отверстие. Затем Гарик начал химичить с бутылочным горлышком. В ход пошла фольга от сигаретной пачки, в которой тоже появились дырочки, потом туда набилась порция травы. Гарик критически осмотрел устройство и удовлетворенно хмыкнул: «Годится». Он щелкнул зажигалкой и, когда кальяновый наполнитель начал тлеть, присосался к дырке в бутылочном боку.

Затуманившиеся внутренности кальяноподобной конструкции, начавшие было наполняться дымом, просветлели, затем дурман снова заклубился внутри густым туманом. Гарик выдохнул, зажмурился, молча протянул импровизированный кальян Вове. Тот затянулся пару раз, повернулся к Беляеву:

– Будешь?

– Я не курю, – ответил Алексей.

– Да ладно! – не поверил встрепенувшийся Гарик. – Еще скажи, что ни разу не пробовал.

– Ни разу, – кивнул Алексей.

– Свистишь! – вклинился Капрон. – Торгуешь и не пробовал? Так не бывает.

– Попробуй, – протянул бутылку Вова. – Хорошая трава.

– Не хочу, – покачал головой Беляев.

– Боишься! – поддразнил Капрон.

– Заглохни, – цыкнул на него Вова. – Попробуй, с одного разу все равно ничего не будет.

– Ну да, – меланхолично кивнул Алексей. – С одного не будет, зато со второго…

– И со второго не будет, – заверил Гарик. – И с десятого. Это ж не героин. Так, травка – натурпродукт. А потом, кто тебя заставляет второй раз пробовать?

– Ну, например, тот, кто заставляет попробовать первый раз, – пожал плечами Леша.

– А кто тебя заставляет пробовать первый раз? – удивился Вова. – Я не заставляю, я предлагаю. Не хочешь – как хочешь, нам больше достанется.

– Если ты из-за бабок, то не бери в голову, – расщедрился Гарик. – Я угощаю.

Беляев заколебался. Соблазн попробовать возникал не единожды, но мешал заложенный чуть не с детства патологический страх. «А вдруг подсяду и не слезу? А с другой стороны, вон они: Гарик, Вова, этот сопляк Капрон. С ними ж ничего плохого не происходит. Никто не умер, никто не сидит. Живут как жили, и ничего. Правда, покуривают время от времени, ну, так они и водку пьют время от времени. Никто ж не спился. Просто во всем нужно знать меру», – подумал Беляев и принял бутыль.

Дым был горьким и чуточку отдавал паленой пластмассой, вероятно, от бутылки.

– Ну как? – поинтересовался Капрон.

Леша прислушался к ощущениям, затянулся еще раз, снова прислушался.

– Никак, – честно ответил он, протягивая кальян Капрону.

– Ничего, – подбодрил тот, присасываясь к отверстию в баллоне. – Ща торкнет. Первый раз никогда не бывает сразу.

– Точно, – подтвердил Вова с видом знатока. – Это ж не водка. Вообще прислушиваться к себе не надо. Ждать чего-то. Не надо. Придет само. План, он добрый, плавный.

Пивная бутылка еще раз прошла по кругу, затем еще раз. Долго ожидавший чего-то необычного Беляев вдруг понял, что его на самом деле торкнуло. Описать свое состояние он, пожалуй, не взялся бы. Все стало восприниматься как-то иначе, но кайф был совсем не алкогольный. Казалось, что окружающая действительность неожиданно повернулась к Алексею своей ласковой стороной.

– Лелик, ты как? – вторгся в сознание голос Гарика.

– Нормально, – кивнул Беляев. – На самом деле пойду я потихоньку. А то мне еще до дому, до хаты пилить и пилить, а спать на улице неохота.

– Так оставайся, – предложил Вова.

– Не-е, я предпочитаю дома спать, – упрямо протянул Алексей. – Спасибо этому дому, пойду к другому.

Беляев поднялся, все вокруг поплыло куда-то, закачалось, заплескалось мягкими ласковыми волнами. Алексей неторопливо побрел к выходу. У двери повернулся:

– Радушный хозяин, дверь открой, а то в твоих замках сам черт ногу сломит.

– Стой, – напомнил Гарик. – А бабки?

– Ах да. – Беляев сморщился. – Бабки. Бабки-бабки… Гони бабки и открывай ворота.

Гарик суетливо выволок деньги, впихнул Алексею прямо в руки:

– Ты дойдешь?

– А чё мне сделается? – пожал плечами Беляев.

– Ну, смотри.

Когда Гарик закрыл дверь и вернулся за стол, Капрон храпел, уткнувшись рожей в стол. Вова медленно втягивал в себя остатки дурмана, что дымился в пивной бутылке.

– А ведь он, кажется, действительно первый раз попробовал, – задумчиво произнес Гарик.

– Кто? – не понял Вова.

– Леха этот.

– Приятель витасовский? Да бог с ним. Ты мне лучше скажи, где ты этих козлов подцепил? – Вова кивнул в сторону Капрона и Манавара.

– Да так, – задумчиво пробормотал Гарик себе под нос. – Прибились на днях, на горке. Так… Давай-ка лучше водочки. И пельмень свежий запусти варить, а то этот замерз уже.

8

Алексей Беляев. 24 года. Воспоминания

Клуб назывался как-то похабно, чуть ли не «Голубая устрица». И хоть название на самом деле звучало несколько иначе, собирались там именно те самые пресловутые голубки. Витас, когда первый раз отправлял его туда, так и пошутил:

– Бляев, ты там хоть раз был?

– Нет, а что там?

– Увидишь, тебе понравится, – хохотнул Ялове-гин и с пафосом провозгласил: – Летела стая голубей, один другого голубей.

– Чего? – не понял Алексей.

– Гомики там собираются. Как один хмырь написал у нас в лифте, пидарасы.

– Не пидарасы, а пидоразы, – поправил Леша. – А в общем, один хрен. Я когда служил, у нас один такой тоже попался. Написал на заборе про прапора: «Наш Виталик, – вы с ним тезки были, так вот: – Наш Виталик пидарас и еще раз пидарас».

– О том, как его поймали и отметелили, я слушать не хочу, – скривился Витас.

– А его и не метелили. Кто-то стуканул, его поймали и… Прапор у нас с понятием был, не такой дуб, про которых анекдоты травят. Он его за стол посадил, дал тетрадку на сорок восемь листов и велел писать «Наш Виталик педераст и еще раз педераст», и так от первого до последнего листа. Пока тот всю тетрадь не исписал, ни жрать, ни спать ему не давал. А когда этот хмырь закончил, у него уже желания писать на заборе не было. Кроме того, на всю жизнь запомнил, как это словарное слово пишется.

– Садисты, блин, – усмехнулся Виталик. – А еще спрашивают, почему военных не любят. Да вот поэтому и не любят. Короче, кончай базар и давай дуй в клубец. Клубиться будешь.

– С тобой поклубишься, – огрызнулся Беляев. – Добро бы в нормальный бар, ресторан или клуб послал да денег дал. А то к гомикам.

– Тебе, собственно, все эти голуби и не нужны, – одернул Витас. – Найдешь там Сашу. Скажешь, от Витаса. Ну, дальше ты знаешь. По обстоятельствам.

– Саш много.

– Саша там один, не боись, не перепутаешь.

Саша действительно оказался один или одна… В любом случае спутать это существо с кем-то еще было весьма сложно, и знали его здесь все. Саша сидело напротив и представляло собой весьма оригинальное зрелище. Эдакая помесь мужика, корчащего из себя девку, с девкой, корчащей из себя мужика. Определить пол Саши Беляев так и не смог, имя тоже ни о чем не говорило. На вопрос в лоб Саша рассмеялась и выдал:

– Какая разница? Бог творил по образу и подобию своему и сварганил гермафродита. Это потом разделил на мужчину и женщину.

– Врешь! – возмутился Алексей.

– «…и сотворил Бог человека по образу своему, сотворил его самцом и самкой по образу Божьему», – закатив глаза, процитировал Саша, потом хитро сощурился. – Стих 27, глава первая книги Бытие, дословный перевод, который очень любят предавать искажениям из-за его двусмысленности. А вопрос о создании бабы поднимается только в конце второй главы.

– Будем считать, что убедил… убедила… приду домой, посмотрю в Библии. Так все же к вопросу о поле.

– Мне присуще богоподобие, – рассмеялось Саша. – Зови как хочешь.

– Тогда буду, как Витас, подходить к вопросу по-мужски.

– По-мужски – это как? – начала жеманничать Саша. – За шиворот и в кусты?

– Давай определимся сразу, – резко начал Беляев, которому этот разговор не нравился и не вызывал ничего, кроме неуютного раздражения.

– Ты даже не би, – закончил за него Саша. – Хорошо. Давай по делу, развлечения оставим до другого раза.

– Ну, не стоит так категорично, – хмыкнул Алексей. – Развлечься рюмочкой какого-нибудь алкоголя я вполне могу себе позволить. Есть в этом кабаке какое-нибудь приличное пойло?

– Только пиво. Темное. Местное.

– В смысле?

– В том смысле, – пояснила Саша, доставая пачку сигарет. – Что его здесь варят. Правда, стоит оно до черта, но оно того стоит.

Алексей задержал взгляд на сигаретах. Сладкий «Кептен Блек» – такое чаще курят женщины, правда, темное пиво чаще пьют мужчины. А с другой стороны, сейчас настолько все перемешалось, особенно здесь.

– Тогда давай по пиву, и закончим с делом, – согласился Леша. – Официант! Четыре кружки темного пива. Фирменного? – повернулся он к Саше, та кивнула. – Фирменного.

К тому моменту, как товар перекочевал к Саше, а деньги к Алексею, оба были уже довольно нетрезвы. Фирменное пиво оказалось коварным напитком. Естественно для коварного напитка, оно пилось легко и с удовольствием, а потом вдруг становилось понятно, что встать с барного высокого стула и не упасть при этом весьма проблематично.

– Набрались, – резюмировал Беляев.

Саша поморщился, встал и поперся куда-то с товаром. Леша остался доцеживать остатки пива. Деньги приятно грели карман, пиво не менее приятно грело душу.

– Пошли. – Вернувшийся Саша бухнул кулаком по столу.

– Давай без пошлостей, – попросил Беляев.

– Без пошлостей, – согласилась Саша. – Идем.

– Куда?

– Есть одно хорошенькое местечко.

– Какое это? – насторожился Алексей.

– Тебе контакты налаживать треба? – сердито спросил Саша.

– Контакты контактам рознь. Какие контакты?

– По продаже твоей лажи, – отозвалась Саша. – О как, в рифму! Дурь торговать будешь только по ви-тасовской наводке или расширять связи станешь?

Алексей задумался. В общем, если он найдет новые каналы сбыта, Виталик не расстроится. Наоборот, сколько раз Яловегин говорил, что приветствует всякое развитие бизнеса… Только всегда при этом просил быть осторожным, не проколоться.

– Что за местечко? – спросил наконец Беляев.

– Пафосное местечко, – расслабилось бесполое существо. – Богемная тусовка. Всякие несостоявши-еся или сброшенные с пьедестала гении. Или гении, но никем особо не замеченные. Поэты, музыканты, гомосексуалисты-философы, неформалы и прочая братия. В общем, элита. И вся эта элита крутится вокруг нескольких магов.

– Кого? – не понял Беляев.

– Магов. Ну, знаешь, такие потомственные гадалки, прорицатели, девственники в четвертом поколении. Блаватскую наизусть шпарят, о высоких материях беседуют, спиритические сеансы устраивают.

– Шарлатаны?

– Возможно, – серьезно сказала Саша. – А возможно, и нет. Во всяком случае, вся эта гоп-компания вертится вокруг этих колдунов-ведунов и прекрасно себя чувствует. Клинья у них такие. Обдолбают-ся всякой дрянью, и давай в астрал уходить. А может, в бред наркотический, что, в сущности, одно и то же. Как ты думаешь, нужна таким людям твоя наркота?

Алексей не ответил, вместо этого поднялся, скрипнув тяжелым стулом.

– Идем.

Идти ни у Беляева, ни у Саши не получилось, пришлось ехать. Правда, не так уж далеко. Они поймали машину. Водитель оказался молчаливым мрачным мужиком, с уставшим лицом и потухшими глазами. Саша плюхнулся на переднее сиденье, Беляев сел назад. От фирменного темного хотелось подремать. Саша принялся, или принялась, или принялось… Бесполое существо не замолкало ни на секунду. О чем-то трещало с мужиком, пыталось показывать дорогу. Параллельно с этим отвлекалось на Беляева.

– Вот там чуть в сторону от Невского. Знаете? Ага. Так вот, Леша, клуб, можно сказать, по интересам, причем закрытый. И интересы у них тоже весьма специфические. Ну, в общем, увидишь. Вот здесь направо. Угу. Да, и заметь, что просто так туда с улицы не попадешь. Так что скажи мне спасибо.

– Спасибо, – глухо отозвался Беляев.

– Спасибо, – поблагодарил Саша водителя, что притормозил у старого кирпичного дома.

Алексей пожелал мужику счастливого пути и выбрался из машины.

Вокруг было темно, тускло мерцал одинокий фонарь, света от которого было не много. Дальше, ближе к Невскому разливалось по небу разноцветное зарево, но здесь не то лампы побили, не то просто экономят. Фыркнул мотор, отъезжающая машина чиркнула фарами по обшарпанным стенам и умчалась в темноту. Беляев неуверенно оглянулся, Саша, стоявшая позади, осторожно пихнула его в плечо:

– Идем, нам дальше.

– Куда? – полюбопытствовал Алексей.

«Попал, – крутилась в голове паническая мысль. – Как есть попал!»

Некстати вспомнились яловегинские страшилки, истории из его дилерской практики.

«Говорили же тебе, осторожно. Не суйся куда не следует. Рынок он расширяет! Вот сейчас наваляют эти пидоры по почкам, бабки отберут и товар. Хорошо хоть, живым уйдешь».

– Налево в арку, – указал рукой Саша. – Вход со двора.

Алексей молча кивнул и, поеживаясь, двинулся в обход дома. Арочный проход долго отдавался эхом нетрезвых Алексеевых шагов. Во дворе было чуть светлее, здесь горело аж целых четыре фонаря.

«Непростительная роскошь, – подумал Беляев. – И глупость. Кто ж при свете бьет? А может, пронесет?»

– Куда ты прешь, Лелик! – окрикнули сзади.

Алексей обернулся, Саша молча показывала на лестницу в полуподвал. Подойдя ближе и глянув вниз, Беляев увидел избитые древние ступеньки, которые упирались в массивную стальную дверь, покрашенную чем-то блестящим и черным.

– Нам туда?

Саша кивнул, оттолкнул Алексея плечом и потопал вниз, Беляеву ничего не оставалось, как двинуться следом. На нажатие неприметной кнопки милой трелью отозвался дверной звонок. Через какое-то время с той стороны двери послышались глухие шаги, лязгнул замок. В дверях показался квадратный детина с печальным выражением на скуластом лице. Он посмотрел неприязненно на Сашу и Беляева и пробурчал:

– Пропуск.

Саша молча показала ламинированный картонный прямоугольничек. Детина недовольно фыркнул, повернулся к Алексею:

– Ваш пропуск.

– Это со мной, – беспечно сообщила Саша.

– Без пропуска не впущу, – поведал охранник.

– Знаешь, что я тебе скажу. – Саша подошла к детине, поманила и, когда тот чуть наклонился, принялась что-то быстро и яростно нашептывать.

Алексей с удивлением увидел, как переменился в лице охранник. Вскоре страж тихо извинился и отступил в сторону. Саша энергично взмахнул рукой, приглашая внутрь:

– Проходи, гостем будешь. Добро пожаловать! Клуб для избранных, «Третий НулЪ».

– Нуль? – поинтересовался Леша, протискиваясь внутрь.

– НулЪ. И не спрашивай меня почему!

Саша провела Беляева по мрачному коридору – низкие потолки, бесконечные повороты, выступы в самых неудобных местах. Подвал был загажен, но задрипанность эта не имела ничего общего со стандартным обгаженным подвалом. Каждая грязная деталь, каждый элемент беспорядка были спланированы, спроектированы и упорядочены в соответствии с планом.

Когда перед Алексеем распахнулись двери, так же художественно замурзанные, как и все остальное, мысли о подвальной шантрапе отступили. Леша остолбенел от неожиданности. Огромное пространство ошеломляло. Тут не было ни следа той грязи, что сопровождала их в коридоре. Колонны, гардины, люстры, свечи, мальчики в белых фраках с подносами, антикварная, хоть и в небольшом количестве, мебель. Так мог выглядеть бальный – не сказать тронный – зал какого-нибудь дворца семнадцатого – восемнадцатого веков. В таком зале мог проистекать бал у Сатаны, воспетый Булгаковым.

Пока Беляев разевал рот, Саша выхватила из толпы какого-то богемного вида дядю и представила его как Игоря, хозяина милого клуба. Алексей был отрекомендован как «полезный человек» с пояснением, в чем именно заключается его полезность. После чего Леша был оставлен на Игоря, а бесполое существо тут же растворилось в толпе.

– Как вам здесь нравится? – донесся до сознания Беляева голос богемного дяди.

Алексею показалось, что этот вопрос Игорь повторяет уже второй раз, только Леша не сразу понял, что обращаются уже к нему.

– А? Да, в общем, интересно. Даже неожиданно.

– Неожиданно – это точно. – Игорь доверительно подхватил Алексея под руку и поволок куда-то сквозь толпу. – А интересно будет после. О деле, если позволите, позже, а сейчас я бы хотел показать вам свой клуб. В общем, он, конечно, и не мой, он – их. Они люди творческие, интересные, а я только предоставляю им возможность встречаться и общаться. Мне и самому любопытно.

Богемный дядя прервал на секунду свой монолог, но только для того, чтобы подхватить у проносящегося мимо официанта два бокала с шампанским.

– Я бы хотел выпить с вами за знакомство, – продолжил Игорь, протягивая Беляеву один бокал. – И за продолжение наших деловых отношений. Они, правда, еще не начались. Но я думаю, с этим не будет проблем. Мне давно был нужен свой человек, знающий рынок и все такое. Здесь люди творческие, их алкоголем не удивишь, им для творческого подъема нужны более острые ощущения. Ну, вы понимаете. Так вот я надеюсь, что вы тот человек, которого я искал.

– Прошу прощения, – осторожно прервал его Алексей. – Но вы меня не знаете. Не слишком ли опрометчиво с вашей стороны такое ко мне доверие?

– После, – замахал руками богемный дядя. – После-после. О делах потом, и потом, я доверяю Саше. Это существо никогда не подложит мне свинью, поверьте мне. Так, я пью за наши отношения, пусть они завязываются крепко и надолго.

– Хорошее шампанское, – похвалил Беляев, сделав пару глотков.

– Вас это удивляет?

– Нет, – честно сказал Алексей.

– Вы мне нравитесь своей прямотой, – продолжал богемный Игорь. – Я бы хотел сделать вам подарок. Позвольте, я выпишу вам пропуск. Членство в нашем клубе стоит довольно дорого. Не думаю, что у вас есть такие деньги. Но мне бы хотелось, чтобы вы появлялись здесь не только по делу, но и как полноправный гость. Вы примете от меня этот подарок? Только не говорите нет. Идемте-идемте, я хочу вас кое-кому представить.

Не давая Беляеву опомниться, богемный Игорь настойчивее поволок Алексея куда-то вперед. Леша почувствовал головокружение, не от выпитого, а от навалившегося, от событий, слов, дел.

Будто наткнувшись на стену, богемный Игорь замер. Алексей не успел затормозить и врезался в его спину.

– Извините.

Но Игорь ничего не заметил, он криво усмехнулся и, повернувшись к Беляеву, зашептал:

– Вон, посмотри. – Игорь показал куда-то в сторону. – Видишь?

Алексей честно посмотрел в указанном направлении и узрел даму лет пятидесяти. Или это только казалось, что ей пятьдесят? Леша засомневался, возраст он взял с потолка.

«Выглядит она моложе, чем на полтинник, хотя… – подумал Беляев, пытаясь вспомнить, где он видел это лицо. – А с другой стороны, ей и больше могло быть запросто».

Создавалось такое впечатление, что дама застопорилась на каком-то неопределенном возрасте, перешла в другое, безвозрастное качество и в этом состоянии и умрет. Одета она была в черный облегающий костюмчик, переливающийся, будто его маслом вымазали. Под костюмчиком скрывалась такая же законсервированная, прекрасно сохранившаяся фигурка. Дама курила длинную тонкую сигарету, втиснутую в длинный тонкий мундштук. Она делала это с таким изяществом, что Беляев почувствовал некоторую зависть. Он так курить никогда не сможет.

«Впрочем, может быть, и не надо». – Алексей пожал плечами и повернулся к Игорю:

– Вижу. Кто это?

– Неужто не узнаешь? – удивился тот.

– Что-то смутное, – пробормотал Беляев, снова пытаясь вспомнить, где он мог видеть это аристократическое изящество.

– Ну ты даешь! Комедии из детства вспомни. Она ж в половине из них снималась.

– Так это… – начал было Алексей, но богемный дядя не дал высказать догадку.

– Не надо имен, – тихо бросил он.

– Но это действительно…

– Да, это действительно она.

– Не может быть, – поразился Леша.

– Может, – усмехнулся собеседник. – Хочешь, познакомлю?

– Хочу, – неожиданно для себя брякнул Беляев.

– Пошли, – кивнул богемный дядя и потянул Алексея за собой.

Дама увидела Лешу и его спутника раньше, чем последний успел что-то сказать. Глаза ее сверкнули задорно, Леша сразу же вспомнил ее старые фильмы. Да, теперь он точно увидел, что это и в самом деле она. Наталья…

– Кого я вижу! – Актриса выпустила изящную струйку дыма. – Игоряша! Откуда ты, прелестное дитя? А это кто с тобой? Какой милый мальчик!

– Здравствуйте, Наташенька. Прекрасно выглядите. – Богемный дядя поцеловал протянутую руку, развернулся и представил: – Это Алексей. Он дилер, будет поставлять сюда… э-э-э…

– Дурь, – выдал вдруг Беляев. – Я торгую дурью.

– Наркодилер?

– Лучше просто Алексей, – представился Леша.

– Весьма приятно, – кивнула дама. – А я…

– Наталья…

– Не надо отчеств, просто Наташа, – оборвала Лешу актриса. – Ведь я могу быть для вас просто Наташей?

Глаза дамы стали маслеными, голос бархатным. Актриса добавила жеманства. Взгляд ее пробежался по Лешке, раздел и одел обратно. Беляев почувствовал, что под этим взглядом уши его становятся горячими и пунцовыми. Слава богу, краснеть он умел только ушами.

– Ну, так как? – выдавила дама.

– Почту за честь, – хрипло отозвался Алексей.

– Ну, вот и славно, – весело рассмеялась актриса, затем повернулась к богемному дяде.

Игорь стоял рядом и откровенно развлекался созерцанием ситуации.

– Откуда ты выискиваешь таких милых мальчиков? – мило улыбнулась ему Наталья.

Богемный дядя передернул плечами, хотя на роже его плавала такая скользкая улыбка, что Беляев усомнился в случайности их встречи с актрисой.

– Сладенький мальчик, – задумчиво пробормотала актриса. – Я бы не отказалась с ним в десны жахнуться.

– И только? – едко подначил Игорь.

– Для начала, – поправила актриса.

– Чего сделать? – не понял Алексей.