Текст книги "Выбор из худшего"

В кабинете повисла тишина, которой молодой докладчик наслаждался как мгновением триумфа! Он не разил врагов в отчаянной рубке, не посылал в бой полки и эскадроны, но, оказывается, иногда настоящая победа добывается и без пролития крови. Ну… почти. Все же погиб Реми, едва не убили Вида и Софи, да и самому пришлось побегать, чтобы избежать ненужной дырки в растущем организме. Но сейчас это – мелочи. Сейчас он – победитель!

– Как узнал? – Все-таки де Камбре есть де Камбре, ему надо каждое слово доказывать.

– Реми вел записи. Вначале по вечерам и по выходным он записывал, во сколько корабли покидали порт и какой шар загорался над ними. На следующий день он вносил в журнал гильдии названия кораблей, груз и время отплытия. Ориентируясь на это время, он, уже из своих записей, делал пометку о цвете шара.

– Ты хочешь сказать, что сведения об исчезнувших кораблях тоже попадали к нему в руки?

– Именно! Не просто попадали, а он-то и делал отметки об их исчезновении в том же журнале! Я просмотрел данные за год – не все корабли, на которых загорелся желтый шар, исчезли. Исчезали и суда, на которых загорались и другие шары, но все же в основном это было именно так. И еще, на всех судах с желтыми шарами везли богатые грузы, которые можно легко и дорого продать.

– Получается, у нас вопросы к магу, который работает с теми печатями. – Де Камбре вновь сел в кресло и, казалось, разговаривал сам с собой.

– Нет никакого мага, – вступил в разговор де Фотельи. – Знаю я эту процедуру – заранее изготовленная печать, их в портовой конторе целый ящик лежит, крепится к пропуску, кладется в специальную коробку и через минуту достается. Все. Без пропуска или на другом корабле она не сработает. Вот в коробке, там да, магия. А работает с ней обычный конторщик, и его я знаю – близко не дворянин, не говоря уже, что не маг. Да и не согласится ни один маг за такие деньги работать – не нищенская оплата, конечно, но все равно не то.

Из его рассказа следовало, что конторщик, выдающий печати капитанам кораблей, имени его де Фотельи не вспомнил, устроился где-то год-полтора назад. Рослый крепкий мужчина лет пятидесяти. Поговаривали, что бывший охранник у какого-то важного вельможи. Во всяком случае, на эту непыльную работу без серьезной протекции просто так не устроишься.

По окончании обсуждения было решено следующее.

Полковник де Фотельи должен обеспечить охрану двух арестованных бандитов и любых других негодяев, которых только предстояло найти и арестовать.

Сержант Вида для всех продолжает искать мифическое письмо, для чего использует возможности полиции Кале. На всякий случай уважаемому барону де Буко будет направлена еще одна просьба, читай – приказ, от не менее уважаемого шевалье де Ренарда. Аргументы им будут приведены железные. В крайнем случае – серебряные, ибо на золотые барон по статусу не тянет.

Да, по городу следует пустить слух, что убиты все трое негодяев, пытавшихся напасть на господина сержанта, но не в лесу, а в городе, где полицейского выручил случайный армейский патруль. В жаркой схватке погибла и очаровательная Софи. Как хоронят оборванцев и проституток, Вида знает, так что легенду с трупами надо отработать как следует.

На самом деле Вида должен найти де Садабу и Васко, для чего организовать слежку за плечистым конторщиком, отныне – «Тихим».

Тома со своими людьми обеспечивает захваты, аресты и прочие силовые мероприятия.

Потом, когда все разошлись, де Камбре остался в кабинете вдвоем с Полем.

– А я?! Я что должен делать? – возмущенно воскликнул Поль.

– Что, скучать изволишь? – Виконт даже не попытался сыграть участие. Сил на это не было. Но и отмахнуться не мог. – Не жалеешь, что оставил службу? В полку тебя уважали.

– Ни мгновения! – Поль даже фыркнул: мол, как такая мысль вообще могла родиться? – У меня способностей к магии – круглый такой, абсолютно законченный ноль. Офицером мне даже во сне не бывать, зато сейчас!.. Тайну отплывших кораблей разгадал, Софи спас, ну, разве я не молодец? Это ж как игра, разве что ставки повыше. Нет, я чувствую, уверен, демон побери, что моя дорога здесь! А? Разве я не прав?!

– Прав, скорее всего. Только знаешь, этот путь, он такой… Друзья – да, будут. Деньги и чины – тоже, но лишь до тех пор, пока ты победитель. Но вот слава, почет – это уже не про нас. Однако и это мелочи. Игра, говоришь? А знаешь, какой в ней главный проигрыш? Слишком часто приходится выбирать, и выбирать из худшего. Из многих зол, из многих грехов. Наименьшие, но все равно зло и грехи. Здесь самое страшное – перестать считать свой выбор злом и грехом. Тогда – всё. Тогда мы превращаемся в зверей. И никого рядом, кто бы предостерег, удержал. Только твое решение – остаться человеком с больной душой или счастливым зверем.

Поль широко улыбнулся и легко, словно отгоняя нелепые мысли, навеянные унылым собеседником, отмахнулся.

– Ой, да ладно, не нагоняй тоску. Все хорошо, а будет еще лучше! Мы ведь победим? Обязательно. А победители веселятся, чем я уже сегодня и намерен заняться. Так какие будут команды?

– Обычные. Ты, Поль Пифо, – де Камбре голосом выделил имя и фамилию, – продолжаешь работать, как работал. Постигать торговое ремесло и боже тебя упаси отвлекаться хоть на что-то другое. Ты сюда работать и учиться приехал? Вот и давай, не разочаровывай шевалье де Ренарда.

Глава X

Следующие дни своего пребывания в Кале де Камбре занимался своими прямыми обязанностями. Прием знатнейших дворян, вновь выслушивание бесконечных ябед друг на друга, на судьбу, непомерные налоги и плохую погоду. На бургомистра, не слишком чутко прислушивающегося к нуждам вельможных господ.

Скоро от их однотипных речей и жалоб стало сводить скулы. Приходилось ходить по кабинету, озабоченно тереть виски и подбородок, чтобы просто и откровенно не зевнуть. Нельзя, однако, политес, черт побери, но, господи, как же хочется!

На другой день о достижениях народного хозяйства вольного города Кале докладывал бургомистр. Точнее, города центрального подчинения, какими были в прошлой жизни Бориса Воронина Мурманск и Владивосток. Город не входил ни в одно графство и даже герцогство, подчинялся непосредственно королю, ну и, разумеется, его личному представителю в Пикардии.

Бургомистр был высок, сух и бледен. Дело свое знал, любил и готов был бесконечно рассказывать о любимом городе голосом гнусавым и монотонным.

Два часа терпел де Камбре. Вначале вникая во все подробности, потом отмечая лишь главное и в конце просто молясь богам обоих миров, чтобы поскорее закончилась эта изощренная пытка.

В конце концов сдался.

– Барон, я понял, что город под вашим управлением процветает, но давайте разнообразим нашу беседу. Я хотел бы осмотреть порт.

Огорченный, что не обо всех великих свершениях удалось поведать начальству, бургомистр тем не менее вызвался лично сопровождать господина королевского интенданта.

Бродя по шумному, пропахшему дегтем, рыбой и еще черт знает чем порту, де Камбре пропускал мимо ушей подробные объяснения спутника о растущих ценах на ткани и падении их на красное дерево.

Он наслаждался. Впервые в обеих жизнях видел он вблизи огромные галеоны и флейты, скромные каравеллы и каракки, небольшие шнявы и люгеры. Словно сорвавшиеся со страниц книг Стивенсона и Сабатини, они возвращали в бесконечно далекое детство, заставляли жалеть об оставшейся там мечте о море и нахимовском училище, в которое хотел, но так и не решился подать документы Боря Воронин.

Казалось, вот сейчас, вот по этому трапу спустится изящный капитан Блад, а из этой вот таверны выйдет одноногий моряк с попугаем на плече, кричащим на весь порт «Пиастры! Пиастры!».

– А вон там, – вернул-таки к действительности бургомистр, указав на длинное серое двухэтажное здание, лишенное хоть каких-нибудь украшений, – у нас таможня и администрация порта. Желаете осмотреть?

– С удовольствием, уважаемый.

В смысле – куда деваться, надо.

– Прошу вас. Вот здесь у нас принимают документы. Видите, капитан каждого вошедшего в порт корабля должен лично предоставить сведения о грузе, команде и пассажирах. Потом корабль будет досмотрен, рассчитаны и взысканы таможенные сборы, только после этого груз может отправляться в Галлию, а команде разрешается сойти на берег.

Довольно долго, педантично бургомистр рассказывал, что, где и как происходит в этом угрюмом здании, фактически сердце порта. А учитывая, что на порт работает весь Кале, сердце города, от здоровья которого зависит достаток всех горожан.

– А вот за этой дверью, – он указал на мощную, обитую железом дверь, – оформляются пропуска кораблям, покидающим порт.

В центре двери было прорезано маленькое окошко, в этот момент закрытое маленькой дверцей.

– Серьезно у вас тут все организовано. Это что же, там выписываются эти самые пропуска? А зачем тогда такие меры предосторожности? Насколько я знаю, разрешение на отплытие дает начальник порта. Он что, за этой дверью от капитанов прячется? Чтоб не побили за волокиту?

– Ну что вы, ваше сиятельство. – Бургомистр улыбнулся, оценив шутку. – Начальник порта сидит в достойном кабинете, ему незачем бояться гостей. Но иногда появляются ловкачи, пытающиеся подделать его подпись. Вот для таких эта комната и существует. Лет двадцать назад лучшими магами королевства было создано пять артефактов, распознающих подделки. Артефактов истины. Уникальных и неповторимых. Во всяком случае, никому с тех пор не удалось их повторить, и уж тем более – понять, как они работают.

– Что, многие пытались?

– Уж поверьте. Так вот, один из них – за этой дверью. Капитан корабля приходит, передает пропуск конторщику, что сидит в этой комнате, тот кладет его в артефакт. Если подпись подлинная, на пропуск накладывается специальное заклинание, которое опознается, когда корабль проходит мимо порта. Если нет – такого капитана задержат прямо здесь, после чего ему предстоит объясняться с нашими… гм… специалистами.

– Палачами?

– Гм… ну, по сути, да, очень недобрыми и искусными. Если же кто-то попытается выйти в море просто без пропуска, его задержит форт. Или потопит, если кто-то будет совсем упрямым.

В этот момент к двери подошел богато одетый господин с огромной золотой серьгой в ухе. Постучал в окошко, оно открылось, и господин передал пачку документов.

– Что, оформляет пропуска на эскадру? – поинтересовался де Камбре.

– Почему? – недоуменно спросил бургомистр. – А, вы о других бумагах! Ну как же, проверяется подлинность не только пропуска, но и документов, на основании которых он выдан.

– То есть список и стоимость груза? Очень любопытно. – Виконт постарался сказать это скучным голосом.

В этот момент окошко вновь открылось.

– Пожалуйста. – Конторщик, возвращая бумаги, показался в проеме и… де Камбре не разглядел его лица. Но!

Когда-то, точнее, семь лет назад, виконт де Камбре, тогда еще просто барон де Безье, курсант военной академии Бретони, отказался от возможности использовать магию. Второй в истории этого мира после какого-то святого, жившего в незапамятные года. Взамен получил возможность видеть магию во всех проявлениях, в том числе видеть ауру любого, в ком живет способность к магии. Один во всем этом мире. Более того, здесь никто и не знает об этой ауре, и уж тем более не знает, что у каждого она индивидуальна, как отпечатки пальцев.

Так вот, у скромного конторщика, едва выглянувшего из своей каморки, была аура сильнейшего мага! Яркая, мощная. Какая встречается столь редко, что ее обладатели служат лишь королям. Может быть – герцогам, но никогда не работают в портах. Если им надо, они просто купят себе порт.

Походив еще полчаса с бургомистром, де Камбре, сославшись на усталость, откланялся и направился в свою резиденцию, под которую скромно освободили половину здания штаба гарнизона Кале.

Господину бургомистру осталось лишь пожать плечами, удивляясь столь скорой усталости у двадцатитрехлетнего вельможи.

Приплыли. Впрочем, в голове титулованного молодого человека крутились совсем другие слова. С которыми прожил шестьдесят лет и которым не находил аналогов в прекрасном галльском языке. Вот вроде бы и вписался в чужую жизнь и эпоху, по-русски даже думать перестал. Но, как выяснилось, лишь до серьезной беды. Она еще не наступила, но, кажется, отныне неотвратима. Если некий бывший полковник контрразведки не найдет решения.

Здесь на незаметной должности с ничтожным окладом служит сильнейший маг. И маг этот – враг.

В другой ситуации следовало бы немного поработать, да и повязать всех без шума и пыли, благо уже кое-что о противнике известно. Дело в пустяке – задержать мага в городе, в котором тот способен устроить настоящую войну. Один маг – это примерно один полк. Что останется от мирного Кале после такого «тихого» задержания?

Значит, допустить катаклизм нельзя. Что остается? Работа. Неброская, спокойная, она подскажет выход. Так было всегда, небось и сейчас поможет, если авось нас не покинет.

Через полчаса старший группы наружного наблюдения стоял перед всесильным королевским интендантом.

– Ваше сиятельство, да мы запросто, только покажите нам злодея, – убеждал виконта скромно одетый горожанин, описать которого не смог бы самый великий художник. Все в нем было скучное и обычное: непримечательное лицо, ношеная шляпа, помятые, но не рваные коричневые кафтан и штаны. Выделялись лишь глаза – бойкие и умные, но кто будет их разглядывать у такого невзрачного типа.

Легко сказать «покажите». А как покажешь, когда тебя если не каждая собака знает, то слишком уж многие. Не хватало еще, чтобы этот конторщик с тобой раскланялся.

– Да вы не беспокойтесь, – понял проблему собеседник. – Мы ж свою базу не просто так подбирали: главный выход из порта из нее отлично просматривается. Сядете у окошка да покажете злодея. А дальше уж наше дело.

Квартира, большая, но совершенно пустая, если не считать нескольких табуреток и неказистого шаткого стола, действительно располагалась удобно – мага он опознал. Когда в толпе, выходящей из портовых ворот, ярчайшим пятном засияла мощная аура, пропустить ее носителя было уже невозможно. Парни из наружки ауры не видели, но приняли объект грамотно, без суеты.

А де Камбре захотелось рассмотреть его получше, благо с улицы виконта видно не было. Взял в руки подзорную трубу, навел резкость… Твою ж мать! Да через коромысло!

С этим человеком их свела судьба пять лет назад. Тогда господин Дежан был гостеприимным деканом боевого факультета Магической академии. Потом, за участие в обряде лишения дворянства барона де Безье, был выслан из Галлии.

У виконта де Камбре барона де Безье скрутило внутренности, как тогда в Морле, когда четыре сильнейших мага дружно, в торжественной, можно сказать, обстановке вытягивали из него жизнь. И один из этих четверых сейчас шел по улицам Кале. Под видом мелкого конторщика.

Все ясно. Видимо, Кастилия решила рассчитаться с живучим и удачливым галлийцем. Если выходящие из Кале корабли продолжат исчезать, город придет в упадок. Тогда и выскочка де Камбре на своей должности не усидит. А уж с неудачником можно будет разобраться по-свойски. Тихо и безо всякого риска.

Если план таков, то Дежан, пожалуй, мог согласиться в нем участвовать. Не из-за денег, с ними у него проблем быть не может. Как говорится, никакого бизнеса, это – личное.

* * *

На следующее утро на рейд Кале встала каравелла «Арабелла»[1]1
  «Арабелла» – фрегат из книги Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада».


[Закрыть].

Ничем не примечательный корабль, если бы не странное название, более подходящее прогулочной яхте богатенького бездельника, чем суровому торговцу, прошедшему десятки морей, привыкшему отбиваться от злобных пиратов, рубиться с дикарями Нового Света, торговаться и с хитроумными купцами далекой Чайны, и с жадными чернокожими африканскими вождями.

Ожидания портовой публики не были обмануты ни в малейшей степени. Действительно, вместо обветренного и просоленного морского волка на крепкий настил пирса не слишком ловко спрыгнул изящный молодой дворянин, одетый по последней парижской моде. Черная шляпа с алыми перьями, голубая, отороченная золотом короткая куртка, такие же голубые с золотой оторочкой шоссы, заправленные в короткие сапоги, и небрежно накинутый на плечи алый плащ. Так мог одеваться завсегдатай дорогих балов и приемов знатных вельмож, но никак не капитан пусть не самого большого, но все же серьезного корабля.

Быстро выспросив дорогу к администрации порта, молодой человек пошел к своей цели легкой походкой любителя танцев, а не тяжелым шагом привычного к качке морского волка.

Впрочем, положенные действия он совершил вполне уверенно: отдал на регистрацию судовые документы, передал таможенникам торговую декларацию и заверил, что каравелла «Арабелла» готова к досмотру, до которого ни один из членов экипажа не сойдет на берег.

Заведенный порядок предоставлял капитану, единственному из команды вставшего на рейд, но еще не прошедшего портовые процедуры корабля, право покинуть порт, чем молодой человек и попытался легкомысленно воспользоваться.

Не тут-то было. Едва взглянув на документы, таможенник подскочил со стула и, молодецки перепрыгнув через конторскую стойку, подошел к нашему герою. При этом подал знак охране, по которому к нему подошли аж трое вооруженных молодцев.

– Господин капитан, – таможенник был безупречно вежлив и в то же время крайне настойчив, – прошу пройти с нами.

– В чем дело, господа? – Капитан выглядел скорее удивленным, чем обеспокоенным.

– Характер груза на вашем корабле требует иной процедуры. Прошу вас. – Приглашающий жест рукой в сочетании с вооруженным эскортом выглядел весьма убедительно.

Молодой человек пожал плечами – мол, не драку же здесь устраивать – и спокойно пошел в указанном направлении. Прошли до конца коридора, поднялись на третий этаж, там опять куда-то шли. По другой лестнице спустились на первый этаж и, наконец, вошли в пустой кабинет. Ну, не совсем пустой – четыре крепких, но совершенно простецких стула стояли у монументального, из грубо оструганных досок сколоченного стола. Окно кабинета было забрано надежной, в полтора пальца толщиной, решеткой.

– В чем все-таки дело? – Голос капитана был по-прежнему спокоен, в нем даже послышались высокомерные нотки.

– Ну как же, господин… – таможенник заглянул в документы, – Блад. Да, господин капитан, вы доставили семь тысяч фунтов пороха!

– И что? Вот документы, порох закуплен военным министерством, порт назначения – Кале. Какие вопросы?

– Никаких, но заходить в порт кораблю с таким грузом я не позволю. И никто не позволит. Да если, не дай Спаситель, он рванет – весь город взлетит к нему в гости! Нет уж, раз военные его закупили, пусть сами и разгружают как хотят, но не здесь! За их представителем уже послали, вот с ним и разбирайтесь. Но ближе двух миль к порту приближаться запрещаю!

Махнув для убедительности рукой, бравый таможенник покинул помещение, напряженной спиной и гордо вздернутым подбородком выразив возмущение безответственными людьми, направившими в приличный порт плавающую мину запредельной мощности.

А капитан остался ждать представителей покупателя, которые подошли лишь через час. Однако возмущаться задержкой он не стал. Более того, порывисто вскочил и бросился навстречу одному из вошедших – среднего роста молодому мужчине с сединой в волосах и лицом, изуродованным грубым шрамом.

– Жан, как я рад тебя видеть! На берегу! Спаситель, как же мне надоело море, качка и тысячи фунтов пороха под любимой задницей!

– Шевалье, что за слова? Стыдитесь и скажите спасибо, что вас не слышит моя сестра! Куда делись ваши манеры за какой-то месяц в море? Да, господа, позвольте представить, – де Камбре обратился к спутникам, – шевалье де Савьер, лейтенант и маг. Достойный офицер, но, увы, море, похоже, дурно влияет на его манеры. Однако до окончания нашей авантюры для всех он – Блад, капитан каравеллы «Арабелла».

Затем, обернувшись к другу, продолжил:

– Господин лейтенант, перед вами комендант Кале вице-адмирал де Жаме и командир гарнизона полковник де Фотельи.

Де Савьер вытянулся, попытавшись принять строевую стойку. Боевые офицеры попытались скрыть усмешки, впрочем, вполне добродушные.

– Рад познакомиться, лейтенант. – Де Жаме протянул руку. – Я знаю, чем вам обязан Амьен в недавней войне.

– Благодарю. Тогда нам всем досталось на орехи. Но, господа, моя команда нервничает, нам бы скорее от груза избавиться.

– Не беспокойся, дружище. Среди услышанных мною морских баек не было ни одной, когда команда поднимала бунт на корабле, под ватерлинию груженном порохом. Кроме того, разгрузка уже началась. Надеюсь, ты не желаешь принять в ней личное участие? Пожалей красивый город, ему еще рано на воздух. И присаживайтесь, господа, – де Камбре приглашающе указал на стулья, – давайте уже приступим к делу.