Текст книги "Чистые формы невозможного. Идущий в никуда"

– Я люблю тебя, Алёна. Не уходи.

Я сполз на траву и обхватил колени. Не знаю, сколько минут или часов я просидел так. Я вдруг услышал голоса, тихие причитания и всхлипывания. Надежда болью рванула сердце. Я вскочил и кинулся в сторону услышанных голосов. Через несколько секунд сквозь листву я увидел поляну и горящий костер. Пару шалашей, куча каких-то тряпок, терпкий запах немытых тел. Она стояла у костра и смотрела на белобрысого пацана, который лежал у её ног и тихо плакал. Он сжался в калачик, трясясь своим исхудавшим тельцем, и все время повторял:

– Не надо. Я не хочу умирать.

– Прости, но твое время кончилось.

Я вышел на поляну позади Алёны. Мне казалось все странно нереальным.

– Что здесь происходит? Что вы такое говорите? Чье время кончилось? Алена, что это значит?

Она резко повернулась в мою сторону. В её глазах застыл испуг.

– Зачем ты пришел, Аркадий? Ты не должен это видеть. Я просила тебя! Уходи!

– Нет. Я никуда без тебя не уйду. Кто бы ты ни была, хоть бандитка, хоть шпионка, хоть ведьма. Ты нужна мне!

– Нет, Аркадий. Так нельзя! Мы не можем! Это не возможно!

– НЕТ!!! ВОЗМОЖНО!!! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ АЛЁНА! И НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЮ НАС РАЗЛУЧИТЬ!!!

– ГЛУПЕЦ! Неужели ты так ничего и не понял? Мы не можем быть вместе! Это невозможно!!!

– Почему???

– Потому что я – Смерть! Понимаешь? Я – Смерть! Я пришла в этот мир, чтобы забрать жизнь, а ты помешал мне исполнить свой долг, ты нарушил ход вещей, ты… ты… ты научил меня любить, научил понимать жизнь и ценить её. Теперь я не знаю, что правильно, и как я буду дальше выполнять свою работу. Теперь ты все знаешь!

– Смерть?!…

Ноги подкосились, я бухнулся на траву. В одно мгновение головоломка сложилась в четкую и ужасную картину. Я сразу все понял и сразу во все поверил. Я полюбил Смерть! И это – чистая правда. И нет надежды, и нет возможности что-либо изменить. Я понял печаль в её глазах. Я понял боль неизбежной утраты. Я понял ужас её любви. Понял тяжесть её положения. Я медленно встал, подошел к ней и крепко обнял. Она прижалась ко мне и зарыдала.

– Я никогда не оставлю тебя, моя Алёнушка. Я буду с тобой везде и всегда, где бы ты ни была. Это моя судьба. И если ты не можешь остаться со мной, я уйду с тобой. Возьми меня вместо этого мальчика. Потому что, если ты этого не сделаешь, я все равно найду путь к тебе. Я все равно буду рядом.

Смерть подняла свои прекрасные мокрые от слез глаза.

– Неужели ты пойдешь на это ради меня? Ведь я же СМЕРТЬ и останусь ей до скончания веков.

– Значит, у нас достаточно времени, чтобы привыкнуть друг к другу.

Она отстранилась от меня и подошла к дрожащему от ужаса мальчишке.

– Когда-нибудь мы с тобой еще встретимся. Но тогда я не буду казаться тебе столь ужасной. И всегда помни, кому ты обязан своей жизнью мальчик. Потому что только любовь может отсрочить смерть.

Смерть подошла ко мне и взяла за руку.

– Пошли. Нам пора.

Я поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. Откуда-то сверху я увидел, как зашаталось и упало на траву мое тело. На лице застыла счастливая улыбка. А белобрысый пацан долго ошарашено крутил головой.

Моё тело нашли утром, и бездомный паренек долго и усердно рассказывал, как странный дяденька спас его от страшной тетки с косой.

P.S.

Каждый раз я провожаю её в дорогу и терпеливо жду её возвращения. И она всегда приходит. Прекрасная и любимая. В этом сером нигде, между прошлым и будущим, между сном и явью, между истиной и ложью искоркой горит наша любовь. Как же тяжело любить Смерть! Но без неё невозможно жить! Без неё вообще нет жизни!

Дело Гарри Паркса

Гарри шел по аллее третьего круга. Его охватило нервное возбуждение. Наконец-то сбудутся его мечты. Сегодня важнейший день его жизни. Сегодня будет жертвоприношение. Сегодня он наконец-то узрит своего господина. Ах, Сатана! Как страстно он желал этого соединения с вечностью, как безмерно хотел служить своему господину! И наконец-то это свершится. Сегодня ночью будет общее собрание Ордена Перевернутого Креста. Ночь всех святых, ночь вакханалии и разврата. Ночь полного единения и, как апогей всего, жертвоприношение.

В этот раз будет особая жертва, настоящая. Не вонючая крыса или голубь, и даже не ворованный баран. В эту ночь в жертву принесут человека. И этот человек станет связующей нитью между мирами, посланником ада, верным слугой великого Люцифера. Он получит безграничную власть, вечную жизнь и силу адского огня. Этот человек сам станет великим. И этим человеком будет он – Гарри Джереми Паркс. Он принесет себя в жертву во славу Люцифера. Он получит все.

Эмоции так захлестнули Гарри, что он даже не заметил, как к нему подошли двое парней.

– Опять мечтаешь Гарри? Опять набиваешь свою дряную башку жалкими фантазиями? Не мечтай, Кукурузник, твои мечты никогда не сбудутся. Ты же чмо! Такие, как ты, ничтожества способны только на то, чтобы убирать дерьмо за такими, как мы…

Гарри шарахнулся в сторону и, зацепившись ногой о бордюр, растянулся на траве. Черт бы побрал этих Митчеллов. Откуда взялись эти грязные уроды? Всю свою не долгую семнадцатилетнюю жизнь Гарри терпел издевательства от подобных дебилов. С самого раннего возраста они доставали его своими садистскими выходками. Как он их всех ненавидел! И самые ненавистные из всех – это братья Митчеллы. Но ничего, скоро он станет посланником ада и отомстит им всем. Ох, как он отомстит.

– Да плюнь ты на этого сморчка, Фред! Нас ждут девчонки! А с ним мы еще успеем разобраться.

– Согласен, Том. Пошли. А Кукурузник от нас никуда не уйдет.

Братья Митчеллы потопали по алее в сторону выхода, оглашая окрестности своим грубым смехом. Гарри поднялся с травы и отряхнулся. Скоро они ему за все ответят.

Гарри посмотрел на часы – 18:45. Общий сбор в 19:00, нужно поторопиться. Придется бежать напрямик через холмы. Опаздывать никак нельзя. Этого магистр Брудбаер не простит. Тем более в такой день. И Гарри помчался по алее во всю прыть.

Ровно через 15 минут он был на месте. Развалины бывшего графского особняка находились в распадке между двумя холмами. Сзади вплотную к ним подходил лес. Да и сами развалины так сильно заросли, что их было сложно увидеть со стороны. Когда-то в этом особняке жил какой-то граф. Семьи у него не было, и после его смерти дом пришел в запустение. За 40 лет он превратился в развалины, которые даже с трудом назвать домом было сложно. Но в этом и была вся прелесть этих развалин. Никто, кроме Ордена Перевернутого Креста, не знал, что под развалинами есть прекрасно сохранившийся подвал. Видимо, раньше там были винные погреба, поэтому подвал был просто огромный и очень надежный. Вот в этом подвале и проводили свои встречи братья Ордена.

Гарри внимательно осмотрелся по сторонам и нырнул в трубу под кустом можжевельника. Этот тайный ход они придумали вместе с Сержем, когда вступили в Орден. Раньше нужно было продираться через кустарник и слазить по стене в дыру. Это было жутко неудобно. Тогда Серж и предложил стащить со свалки старую детскую горку. Сколько было смеху и приколов в процессе воровства этого металлолома – просто страшно сказать. Но в результате горка была принесена и вставлена в дыру в полу. Потом из толстой проволоки были согнуты дуги. Их прикрепили к боковинам горки. Сверху все обложили досками и рубероидом, а потом привали землей и замаскировали ветками и кустами. В подвале положили здоровенный пружинный матрац. Теперь проходить в Орден было одним сплошным удовольствием.

Плюхнувшись на матрац, Гарри огляделся. Похоже почти все уже в сборе. Не хватает только Люсьен и Роджера. Но они сегодня ходят в стражах, так что и должны прийти последними.

– Адского огня тебе, брат Гарри!

– Да воспламенит он наши сердца, брат Энтони!

Скрестив руки на груди, Гарри прошел через подвал к алтарю. У алтаря копошился маленький лысый мужичок. Он устанавливал вокруг всякие амулеты и магические вещицы. На полу была нарисована красной краской большая перевернутая пентаграмма, на каждом луче которой стояла толстая черная свеча. В центре пентаграммы и располагался жертвенный алтарь. Он представлял собой четыре большие шины, связанные между собой веревками, на которых лежала старая дубовая дверь, когда-то закрывавшая подвал. Её откопали в куче хлама, когда убирали подвал, и долго не знали, что с ней делать. Джек славно над ней потрудился: отчистил её от грязи, отполировал наждаком, замазал шпаклевкой все трещины и покрасил нитрокраской в черный цвет. Отец Джека владел небольшой деревообрабатывающей фабрикой, поэтому Джек знал о дереве все. В свои 16 лет он запросто мог построить своими руками дом. За это в Ордене его здорово уважали. Там он был третьим лицом после магистра Брудбаера и хранителя ключей Стива Матерсона. В принципе мистер Матерсон был единственным взрослым человеком в Ордене, хотя и был немножко ненормальным. Говорят, он даже в психбольнице лежал. Но Ордену он не мешал, а даже, наоборот, сильно помогал, потому как был повернут на всякого рода мистике и с удовольствием взял на себя роль ключника и библиотекаря. Именно ему Орден был обязан кучей литературы о сатанизме и демонологии. Самой драгоценной книгой в библиотеке был толстенный фолиант восемнадцатого века по истории ада. Мистер Матерсон утверждал, что переплет книги сделал из настоящей человеческой кожи.

В Орден Перевернутого Креста входило в общей сложности 18 человек, обозначающие три шестерки – знак Сатаны: шесть девочек и двенадцать мальчиков. Количество членов Ордена было заранее определено согласно книге ада. По регламенту, описанному в книге, во время оргии на каждую девочку должно приходиться два мальчика. Обусловлено это тем, что у девочки должно всегда оставаться свободным хотя бы одно отверстие в теле, куда бы смог войти Сатана, якобы незримо присутствующий на оргии. Ребятам стоило больших трудов найти в Орден девушек. Мало кто соглашался вступить в сатанинскую секту вообще, а уж когда узнавали об оргиях и ритуалах посвящения, то и того хуже. Приходилось действовать очень медленно и осторожно. Риск напороться на скандал был очень велик. Поэтому девушки выбирались очень тщательно и аккуратно, оцениваясь по куче различных критериев. В результате после годового кропотливого труда было подобрано 5 кандидаток. Все они были, мягко говоря, не красавицами. Важно, что они были согласны и приняли посвящение. Главной гордостью Ордена была шестая девушка – Люсьен Де Камерон. Она была очень красива и пришла в орден по призванию. Она сама, каким-то немыслимым способом, вычислила местонахождение Ордена и потребовала принять себя в его члены. Естественно, никто не возражал.

Гарри был в восторге от Люси и рассчитывал получить ее на оргии. Он имел на это право, как доброволец-жертва. Никогда, ни при каких обстоятельствах, в обычной жизни Люсьен не обратила бы внимание на Гарри. Но когда она узнала, что он выступил добровольной жертвой, она воспылала к нему страстью. Той бешеной страстью, которую испытывает хищник к своему пока еще бегающему обеду.

Люсьен вообще была необычной девушкой. Простая жизнь ее не привлекала. Выросшая в очень богатой семье, она с раннего возраста имела все, что желала. Обычные человеческие желания ее перестали привлекать. Она искала изощренных и даже извращенных удовольствий. Она испытывала оргазм только от одной мысли, что ей придется заниматься сексом с будущей жертвой. Эта мысль так сильно захватила ее, что она не могла дождаться жертвенного дня. Как бы она хотела сделать это прямо на алтаре, на глазах у всех, и воткнуть нож ему в сердце в момент страстного излияния! Увидеть, как стекленеют его глаза, почувствовать вкус его крови на своих губах! Но ей не дадут это сделать. Право принесения жертвы имеет только магистр. Жаль. Очень жаль! Придется ей довольствоваться малым. Но когда-нибудь она сама станет магистром.

За приготовлениями и разговорами вечер незаметно пролетел. Время близилось к одиннадцати. Пора было начинать оргию. Все братья и сестры Ордена, облаченные в черные балахоны на голое тело, встали вокруг пентаграммы. Только Гарри был в пурпурном. Он сегодня был главным действующим лицом. Это его ночь. Ночь славы и власти, ночь исполнения желаний.

Мистер Матерсон открыл книгу и стал читать молитву, призывающую на оргию Сатану. Магистр Брудбаер обходил круг и зажигал свечи в руках членов Ордена Перевернутого Креста. Гарри стоял на небольшом возвышении прямо напротив алтаря. Он был замыкающим в круге, но первым по значимости. Именно он должен был зажечь большую свечу мрака. Когда магистр зажег его свечу, он от волнения чуть ее не уронил. Подняв свечу над головой, Гарри крикнул: «Пусть свершится то, что суждено свершиться. Пусть начнется оргия». Наклонив вперед, он поднес свечу к веревке, пропитанной бензином. Веревка вспыхнула, и огонь побежал по ней, вычерчивая на стене лик рогатого и ужасного. Его рога, изгибаясь, сходились в одной точке. Между ними стояла огромная, толстая черная свеча, которая загорелась от огня на рогах. Все прошло как по маслу. Это был хороший знак, знак того, что ад благоволит его поклонникам.

Как только свеча загорелась, все сбросили одежду и вступили в круг. Оргия началась. Нужно отдать должное мистеру Матерсону: если бы не он, оргия могла бы вообще не состояться. Одно дело о ней говорить, другое дело в ней участвовать. Так что если бы Матерсон не подмешал в напитки каких-то эндорфинов, то все могло бы сорваться. Эндорфины явно подействовали, потому что все бросились без разбора лапать друг друга, забыв про намеченных ранее партнеров. И только одна Люсьен не потеряла разума, она целенаправленно двигалась к Гарри, хоть ей и мешали изрядно. Гарри же стоял полностью поглощенный ее красотой: черные, как смоль, волосы до пояса, идеальный овал лица, полные чувственные губы, точеная фигурка, длинные ноги и прекрасная грудь. Лицо ангела и полные огня карие глаза. Гарри был влюблен в нее с 10 лет. Он никогда не смел даже приблизиться к ней. А теперь она сама идет к нему, жаждет его. Гордая и прекрасная.

Наконец-то ей удалость добраться до Гарри сквозь свалку тел. Они оказались лицом к лицу. Её запах просто одурманил его. Он столько лет ждал и мечтал. Теперь его мечты сбудутся.

Люсьен толкнула его на алтарь, упала сверху и впилась поцелуем в его губы. Её волосы разметались по алтарю. Нежное тело прижалось к телу Гарри. В одно мгновение страсть захлестнула обоих, вознеся сознание на новую высоту. В этот момент они поняли, что созданы друг для друга, как бы глупо и нереально это ни звучало. Их слияние было столь глубоко, что они проникли в мысли друг друга. Люсьен была поражена силой этого маленького очкарика кукурузника, этой неподдельной нежностью к ней. Она поняла, что он любит ее. И самое главное, она поняла, что любит его.

Этот последний год их общения многое рассказал ей о Гарри. Его искренность, его сила веры, потрясали её. Она увидела в нем человека. И этот человек оказался прекраснее всех людей, которых она когда-либо знала. Внезапная мысль молнией шарахнула ей в голову.

– Гарри, почему ты стал жертвой?

Он посмотрел ей в глаза. Провёл ладонью по ее лицу, ласково откинул волосы.

– Потому что это был единственный способ быть с тобой Люсьен. Потому что это единственный способ добиться того величия, которого ты заслуживаешь.

Она прижалась к нему всем телом и заплакала. Это были слезы счастья. Впервые кто-то совершал поступок ради неё. Ради завоевания её сердца, а не тела. Теперь она по-настоящему поверила в силу ада, поверила потому, что в это верил Гарри. А его вера чистая, неподдельная, такая же, как его любовь. Люсьена откинула последние сомнения и растворилась в чувствах и ощущениях. Она всегда будет принадлежать Гарри. Вся без остатка. Она будет его женщиной, его верной рабыней. Что бы с ним ни случилось, она разделит с ним его судьбу.

Гарри открыл глаза. Рядом, положив голову на его плечо, лежала Люьсен. Её глаза, не мигая, смотрели туманным взором в одну точку. На лице застыла счастливая улыбка. Создавалось впечатление, что она находится в каком-то ином мире. Он обвел взглядом подвал. Вокруг в разных позах лежали голые тела. Помещение было пропитано запахом пота, секса и блевотины. Кто-то явно перебрал со спиртным. Судя по всему, оргия удалась. Но Гарри почему-то испытывал ко всей этой картине сильное отвращение. Его глаза остановились на больших настенных часах, и ужас отразился в глазах. Черт подери, мы все проспали, уже 3 часа ночи.

– Люсьен вставай! Вставай, мы проспали ритуал!

– Что? Как проспали? Мать вашу так…

Ребята бросились расталкивать своих спящих собратьев по Ордену. Те не хотели просыпаться, сильно ругались и отбрыкивались всеми возможными способами. Наконец Гарри удалось найти в куче тел магистра Брудбаера. Как же неказисто он выглядел без одежды: заплывшие жиром ягодицы, вялый дряблый живот, противные угри по всей спине, короткие кривые ножки. А ведь ему еще нет и 20 лет. Теперь понятно, почему он так рьяно добивался этой оргии, просто так ни одна девушка не легла бы с ним в постель. Гарри схватил его за плечи и начал трясти, пытаясь привезти в чувства. Тот неохотно открыл глаза и посмотрел на Гарри взглядом пьяного сапожника. Язык еле ворочался у него во рту.

– Чего тебе надо? Отстань!

– Мы проспали ритуал жертвоприношения!

– Ну и фиг с ним. Отстань, я спать хочу.

– Но как же ритуал? Как же жертвоприношение?

– Да пошел ты со своим жертвоприношением!

– Но как же Сатана? Он не простит такого оскорбления!

– Да пошел ты со своим Сатаной. Я получил то, что хотел. А Сатану можешь забить себе в задницу.

Гарри распрямился, в его глазах стояли слезы. Все его надежды рухнули. Какое жуткое разочарование. Магистр оказался обычной похотливой свиньей, он ни на грамм не верил в ад. Ему вообще было наплевать. Всегда было наплевать.

Из всех участников оргии Люсьен удалось разбудить только мистера Матерсона. Он сонно мялся возле шкафа с книгами, натягивая на себя балахон. Гарри стоял, понуро склонив голову. Неужели все кончится не начавшись? Неужели все старания впустую? Неужели среди всех членов Ордена нет ни одного искренне верующего? Нет, так не должно быть. Он не допустит этого. Пусть он один, но он докажет свою веру. Жертвоприношение состоится. Он подошел к алтарю и снял с крюка жертвенный кинжал.

– Люсьен иди сюда, ты исполнишь роль магистра!

Люсьен стояла не шелохнувшись, широко распахнув глаза. Еще три часа назад она, не раздумывая, схватила бы кинжал и сделала это. Еще три часа назад она мечтала занять место магистра. Еще три часа назад она мечтала о вкусе крови. Еще три часа назад, но не сейчас.

– Люсьен, иди сюда! Мы должны это сделать! Мы должны исполнить свой долг! Иначе мы не сможем быть вместе!

Люсьен подошла и взяла кинжал из рук Гарри.

– Когда наступит время Люсьен, бей прямо в сердце. Сильно и резко.

Гарри забрался на алтарь и лег там, вытянувшись во весь рост. Его взгляд был сосредоточен, тело расслабленно. Разум спокоен и холоден.

– Мистер Матерсон, Вы готовы?

– Да, Гарри!

– Тогда зажигайте свечи и начинайте ритуал.

Энтони Матерсон открыл книгу и начал читать заклинания. Сначала его голос звучал тихо и неэмоционально, но по мере того, как он увлекался, его голос становился все сильнее и сильнее, пока не перешел в громогласный клич. Слова черными сгустками слетали с языка и, отразившись от стен подвала, оседали глубоко на подсознании, погружая его в состояние, близкое к параличу. Люсьен стояла над распростертым телом Гарри, сжимая в руках ритуальный кинжал. Она понимала, что должна сделать. Ей придется убить Гарри. Потому что он этого хочет, потому что он в это верит. Разве может она обмануть его ожидания? Разве может она предать его веру? Она сделает это. Но она, как и обещала, разделит его судьбу. Их судьбы связаны. Она уйдет вместе с ним. Потому что ее жизнь без него бессмысленна.

Молитва дошла до своего апогея и оборвалась на высокой ноте. Гарри открыл глаза.

– Давай, Люсьен!

В полной тишине поднялись и опустились её руки, погрузив кинжал в самое сердце жертвы. Не было ни крика, ни стона, ни дрожи. Только широко открытые его глаза и счастливая улыбка на губах. Мир померк, и тишина окутала его сознание. Сердце трепыхнулось в последний раз и остановилось.

Туман клубился белыми комьями. Куда ни глянь, всюду белоснежные облака. Не понятно, где верх, где низ. Мысли вяло крутились в мутной голове. Что же произошло? Куда он попал? И что дальше делать?

– Хватит валяться, Гарри Паркс, мозги простудишь! Вставай, нам пора двигаться!

Гарри шарахнулся в сторону. Голос был резким и громким и отдавался гулким эхом. Казалось, он шел из ниоткуда и отовсюду одновременно. От него бросало в дрожь. Он пробирался в самый мозг, и даже зажатые уши от него не спасали.

– Я кому говорю? Гарри! А ну, быстро вставай! Нет времени разлеживаться! Тебя ждет суд!

– Где я? Кто вы? Какой суд?

Туман расступился, образовав вокруг Гарри идеально правильный круг. В образовавшийся круг прямо из тумана шагнула высокая фигура в сером монашеском одеянии. Высокий остроконечный капюшон скрывал большую часть лица незнакомца. Руки были скрещены на груди, а кисти спрятаны в рукава.

– Ты на полпути туда, куда так упорно стремился. Ты в чистилище.

– Я твой проводник в этом мире.

– А суд тот самый, который вы, люди, так благоговейно зовете «высшим судом».

Почему-то Гарри показалось, что последнюю фразу незнакомец произнес с сарказмом или даже с насмешкой. Но его растерянность была так велика, что он отмахнулся от этой мысли.

Осознание случившегося вдруг навалилось на него всей массой, и буквально расплющило его разум. Он понял, что никогда до последнего мгновения не верил в то, что за краем что-то есть. Что, действительно, придется отвечать перед кем-то за свои действия. Что он действительно может попасть в ад. Что сможет увидеть Люцифера и стать его посланником. Что все, что он знал при жизни, не стоит и ломаного гроша…

– И так, Гарри Паркс, ты сам пойдешь или мне придется тащить тебя на суд, как кутенка за шкирку?

– Нет! Я сам пойду!

– Ой, посмотри, у маленького кукурузника прорезался голос.

Незнакомец так искусно скопировал интонацию Фреда Митчелла, что Гарри передернуло от отвращения. Внезапно вспыхнувший гнев заставил его вскочить на ноги.

– Не смей меня так называть, ублюдок. Я принесен в жертву Сатане. Я принадлежу ему. И он сделает меня великим и могущественным. И тогда ты поплатишься за свои слова.

– Ой, как страшно. Не знаю, кто и что из тебя сделает, но великим дураком ты уже стал! Следуй за мной, дурак.

Незнакомец развернулся и шагнул в туман. Туман тут же разошелся в стороны, освобождая ему дорогу.

– Следуй за мной, дурак!

– Да кто ты такой…?!

– Называй меня Странник.

– Когда я стану великим, я заставлю твоего хозяина наказать тебя, Странник.

Незнакомец резко развернулся и в одно мгновение оказался радом с Гарри. Склоненная голова поднялась, и Гарри увидел сверкающие неистовым зеленым пламенем глаза. Худая, бледная рука выскользнула из рукава, и тонкий, костлявый палец буквально воткнулся в грудь Гарри. Тихим и абсолютно сухим голосом незнакомец произнес:

– Запомни раз и навсегда, Гарри Паркс: у Странников нет хозяина. Мы сами выбираем себе работу. И ни у одного из известных богов нет ни сил, ни прав, чтобы повлиять на нас. И не тебе, рабу Сатаны, об этом рассуждать.

– Я не раб!

– А кто? Может быть, ты безрассудно полагаешь, что станешь ему равным?

Странник издевательским смехом расхохотался Гарри в лицо, повернулся на пятках и зашагал в туман. Гарри ничего не оставалось, как последовать за ним. Последние слова незнакомца Странника огнем пылали в его сознании. Странно, но он никогда об этом не задумывался. Быть равным Сатане, быть равным Богу? Конечно, это чушь! Они не допустят такого. Кто он, Гарри Паркс, такой, чтобы быть равным богам? Значит…?

– Выходит мы, люди, обречены быть рабами? Бога или Сатаны… И нет другого пути?

Странник впереди замедлил шаг, а потом совсем остановился.

– Похоже, до тебя Гарри начало что-то доходить. Может, ты не совсем потерянный болван. Может быть, ты способен понять.

– Что понять? О чём вы говорите?

– Я говорю о выборе, маленький идиот!

– Почему вы все время меня оскорбляете? Это вроде чистилище, а не грязный кабак.

– А ты думал, тебя здесь встретят с распростёртыми объятиями, Гарри? Возьмут под белы рученьки, усадят на золотой трон? Или, может быть, будут тебе кланяться и прославлять? Ты раб, и я разговариваю с тобой так, как ты того заслуживаешь!

– Я не раб!!!

Слезы потоком хлынули из глаз. Бессилие и отчаяние затопили все существо Гарри, до самой последней клетки. Он почувствовал себя маленьким и жалким. Неужели так и суждено? Неужели нет никакого выхода? Понимание безвыходности положения жгло сердце. Тело трясло, как в лихорадке. У Гарри совсем не осталось сил, ноги не держали. Он тихо опустился в туман.

Раб! Раб! Раб! Звучало в его голове. Я Раб! Я раб! Откуда-то из глубины накатила злость, странной холодной силой напоило слабое тело. Ну уж нет! Гарри поднялся на ноги и крикнул в спину стоящему Страннику:

– Я не хочу быть рабом! Слышишь, ты, серый урод!

Странник медленно обернулся и тихим, на удивление мягким голосом произнес:

– Так не будь им, Гарри.

– Неужели это возможно? Но как? Постой! Ты сказал, что странники не подчиняются ни Богу, ни Сатане. Ты – странник, значит, ты знаешь, как этого добиться. Расскажи мне.

– Ага, сейчас, разбежался! С какой это стати?

– Ну ты же не просто так мне об этом сказал?! Ты чего-то хотел добиться?

– Ого, вот это да! Да ты не так глуп, как хочешь казаться, Гарри! Браво! Люсьен не зря тобой гордится!

– Люсьен? Что вы знаете о Люсьен? Что с ней?

– Пока ничего! Но ты уже определил её судьбу.

– Я? Но как я мог…? Я же всего лишь человек.

– Очень просто, Гарри. Ты заразил её верой, сделав фанатом. Ты заставил её убить себя, сделав убийцей. Наконец, ты умер и отнял у неё любовь, сделав её несчастной. Наши поступки определяют не только нашу судьбу, но и судьбу всего человечества. Изменяя себя, мы изменяем и весь мир вокруг. Каждый наш выбор, влияет на выбор других.

– Я этого не хотел. Она не виновата. Она не должна отвечать за мои ошибки. Это не справедливо.

– Справедливо? О какой справедливости ты говоришь, Гарри? Ты сделал свой выбор, она – свой.

– Выбор? Что вы говорили о выборе? Есть какой-то выход. Ведь именно это вы хотели мне сказать. Какой выход? Я сделаю все, чтобы она не страдала, чтобы ей не пришлось отвечать за мои ошибки.

– Хм… Теперь я понимаю, почему она тебя выбрала. Возможно, у тебя действительно есть шанс.

– Что я должен сделать?

– Ты должен сделать выбор.

– Какой?

– Это твой выбор, тебе и решать.

– Но как я могу понять, что я должен делать?!

– Не нужно делать, Гарри, нужно думать. А теперь пошли, у тебя есть всего несколько минут до того, как начнется суд.

– Но должна же быть подсказка, хоть одна маленькая подсказка.

– Подсказка? Что ж, изволь. Отец, и Сын, и Святой Дух. Кто кого осудит, когда придет время?

– Что? Это подсказка? Ну это же полная белиберда.

– Другой подсказки у меня для тебя нет. Идем!

Гарри шагал за странником, а в голове лихорадочно носились мысли. Что все это значит? Как разобраться в том? Что сказал Странник? Как изменить то, что он уже натворил? Гарри, Гарри, Гарри, что же ты наделал? Соберись. Что там сказал Странник: «Не нужно делать, нужно думать»? Так думай, Гарри, думай. Итак, Отец, Сын и Святой Дух. Кто кого осудит? Отец Сына или Сын Отца? Но это бред. Осудить Отца невозможно, Он Бог, Он безгрешен, Его не за что судить. Осудить Сына? За то, что он исполнил Волю Отца? Осудить за право быть Сыном? Нет, это тоже не правильно. Стой, Гарри! Боже, как я сразу этого не понял?! Отец и Сын не могут никого осудить. Они любят друг друга. Ни один отец не отдаст на суд своего ребенка, он всегда его простит. Ни один сын не откажется от отца. Значит, судить может только Дух. Но Дух бесплотен, Он всего лишь часть целого. Он не может осудить кого-то. Он может осудить только Себя! Вот в чем дело. Как же все просто!!! Все мы дети Божьи. Всех Он нас любит. А значит, и осудить нас он не в состоянии. А значит, нет никакого Божьего Суда. Человек сам осуждает себя за свою жизнь. Попадая в чистилище, он уже знает, куда должен отправиться дальше. Он знает все свои поступки, хорошие и плохие. Он знает, что он заслужил – ад или рай. Он делает свой выбор! А Бог просто принимает его решение. Смиряется с ним, как смиряется любой отец с выбором своего ребенка. Так вот о каком выборе говорил Странник! Я попаду туда, куда пожелаю попасть. И теперь мне нужно выбрать куда! Если я выберу ад, то стану рабом Сатаны, какими бы силами и властью он меня ни наградил. И буду рабом всю оставшуюся вечность. А следом за мной туда же отправится Люсьен, потому что никогда не сможет себя простить, потому что будет подсознательно стремиться туда. И сколько всего она еще натворит в порывах своей страдающей души. Но то же самое произойдет, если я выберу рай. Я буду жить в прекрасном мире, а она метаться в агонии в аду, в котором даже нет меня. Нет, это недопустимо. Я должен исправить свою ошибку, я должен помочь ей понять. Если все так, как я думаю, я должен отказаться и от ада, и от рая. Это будет единственный путь, по которому я смогу пройти, исправив то, что натворил.

Гарри был настолько сильно поглощен своими мыслями, что не заметил, как закивал впереди идущий Странник. И, конечно, он не мог увидеть, как под серым капюшоном расцвела на лице добрая, мягкая улыбка, а тонкие губы прошептали:

– Я не ошибся в тебе, Гарри.

Облака растаяли в одно мгновение. Гарри крутил головой, рассматривая открывшуюся перед ним величественную панораму. Он стоял на краю небольшой, как будто сделанной из хрусталя площадки. Под ногами, всюду, насколько хватало взгляда, было ярко-синее небо с прекрасными белыми облаками. Золотистый свет, лившийся сразу со всех сторон, делал вид еще более прекрасным. Легкое покашливание заставило Гарри обернуться. Странник стоял в десяти шагах позади него. Серый капюшон был отброшен на плечи. Гарри посмотрел в его ярко-зеленые глаза и вдруг понял, что знает этого человека. Что-то очень знакомое было в его чертах.

Странник вытащил руки из рукавов и, шагнув вперед, оказался рядом с Гарри. Он положил свои руки Гарри на плечи и произнес мягким, теплым голосом:

– Ну что, Гарри, ты сделал свой выбор. Пора тебе в путь. Иди.

Тело Гарри оторвалось от площадки и полетело навстречу свету. Лишь одинокая фигура в сером одеянии долго махала ему рукой, пока не превратилась в маленькую точку.