Текст книги "Пилоты телесериалов"

ДИНА

Да вот он! Живой!

Из горящего дома показывается Сергей. Он держит в руках мальчонку (ВАНЬКА, 2) и большого черно-белого кота. Белка с лаем бросается к коту. Кот вырывается из рук спасителя, прыгает на забор и исчезает из виду.

Толпа облегченно гудит. «Вот мужик… Знай наших!». Дина бросается к Сергею.

ДИНА

Дайте дорогу, пропустите… я – медик!

Она выхватывает мальчонку из рук Сергея.

ДИНА

Ты говорить умеешь? Где болит?

Ванька разражается басовитым плачем.

Раздается звук клаксона, и из-за угла подлетает автомобиль-кабриолет. Отбросив дверцу, выскакивает ЭРЖЕНА (32), лицо у нее испуганное. Она в гриме и театральном костюме. Растерянно поискав глазами в толпе, замечает Ваньку на руках Дины, бросается к нему.

ЭРЖЕНА

Ванька, Ванечка… живой! Что с ним? Вы кто, доктор? С ним все в порядке?

ДИНА

Погодите, мамочка! Ребенку нужен воздух.

Эржена без церемоний выхватывает из Дининых рук Ваньку, тискает его.

ЭРЖЕНА

Хороший мой, Ванька! Целый, невредимый… напугался, герой! Во-от, мы кой-кому зададим на орехи!

К Эржене вразвалку приближается Камарин.

КАМАРИН

Честь имею, гражданочка. Это вы – нерадивая мамаша?

Эржена крепче прижимает к себе Ваньку. Она делает шаг назад, настороженно разглядывает расплывшуюся фигуру Камарина.

ЭРЖЕНА (хмурится)

А вы, значит – Ванечкин спаситель?

Камарин делает многозначительное лицо, обозначающее «само собой».

Вмешивается соседская тетка, оправляя платок на голове.

ТЕТКА

Да какой он спаситель! Только языком горазд. Вон кто в огонь-то лез!

Тетка тыкает пальцем в сторону Сергея. Эржена замечает Сергея – обгорелые лохмотья рубахи свисают с его тела. Видит Дину, которая стирает полотенцем копоть с лица Сергея. Эржена улыбается. Решительно протягивает руку Сергею.

ЭРЖЕНА

Будем знакомы! Эржена Васильева, теткой я Ванечке прихожусь.

Эржена указывает на свой театральный костюм.

ЭРЖЕНА

Вот. С репетиции – сорвали, как есть. Все кричат «Дом горит, дом горит!!!» Не помню, как домчались. Да черт с ним, с домом. Главное,

Ванька цел. Ах да, вот еще, разумеется…

Эржена жестом подзывает водителя. Передает ему Ваньку в обмен на ридикюль, роется в сумочке. Достает толстую пачку ассигнаций, протягивает Сергею.

ЭРЖЕНА

Возьмите.

Дина возмущенно отводит ее руку прочь.

ДИНА

Да как вы можете!

Сергей выразительно смотрит на Эржену. Эржена неловко усмехается. убирает деньги, смотрит на плечо Сергея, легонько касается его.

ЭРЖЕНА

Простите, я не хотела обидеть. У вас тут кровь…. Вам больно?

СЕРГЕЙ (на секунду смешавшись)

Больно?.. Есть немного.

Эржена оборачивается к Дине, откровенно рассматривает ее.

ЭРЖЕНА

А вы – красивая. Другая. Не похожи на наших девушек. Откуда?

ДИНА

Из Москвы. В госпитале работаю.

ЭРЖЕНА

Хм… это каким же ветром в нашу глухомань? Несчастная любовь?.. Шучу-шучу. У такой девушки любовь может быть только счастливая… Даже в нашем захолустье.

И все же… чтобы не заскучать… Знаете, приходите в в четверг в театр – мы даем премьеру.

Эржена щелкает замочком лакированного ридикюля. Достает листок бумаги, торопливо черкает на нем что-то и отдает его Дине. Эржена усаживается в «Эмку», пристраивает малыша на колени. Автомобиль трогается.

ЭРЖЕНА

Так приходите же обязательно!

Эржена машет рукой на прощанье Дине и Сергею.

6. НАТ. ДЕРЕВЕНСКИЙ ДВОР. ДЕНЬ.

Крохотный палисадник перед крыльцом вросшей в землю русской избы с подслеповатыми оконцами в ряд. Здесь квартируют Сергей и Эрген. По двору шастают тощие куры. На веревке болтается белье. Сергей, оголившись до пояса, плещет воду из жестяного рукомойника, смывает следы пожарища.

Эрген подъезжает верхом на своем гнедом. Бросает поводья на колышек забора, и не обращая внимание на приветствие Сергея, пересекает двор. Сергей провожает его вопросительным взглядом, продолжая растираться полотенцем.

Эрген заходит в избу. Дверь раздраженно хлопает. Сергей направляется следом, заходит в…

7. ИНТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ ИЗБА. ДЕНЬ

….большую проходную комнату, которая служит и гостиной, и столовой. На всех трех оконцах красуются горшки с геранями, в углу – кафельная печь, посередине – большой стол. Эрген сидит за столом. Сердито смотрит перед собой.

СЕРГЕЙ

Как дела, друг?

ЭРГЕН (буркает, не глядя)

Как сажа…

Сергей усмехается, выкладывает на стол перед Эргеном узелок.

СЕРГЕЙ

Что, упираются старики? Вот, глянь. Тут тебе кое-что.

Эрген со злостью отпихивает гостинец.

ЭРГЕН

Сто раз просил уже – не брать! С подкулачниками ничего общего не имею.

Сергей усаживается напротив Эргена за столом, неспешно развязывает узелок, извлекает снедь. Раскладывает ее на скатерти – домашние пироги, сыр, зелень. Принюхивается с удовольствием, отрезает большой ломоть пирога, с аппетитом вонзает зубы.

СЕРГЕЙ

Мм-м… Вкусно! Молодец, Алима, какие пироги печет. Повезло дяде Лубсану! И Булад… шустрый, чертенок – горяченькими довез.

Эрген досадливо хватает кулаком по столу.

ЭРГЕН

Хватит! Пойми ты! Чужие они мне, чу-жи-е!

СЕРГЕЙ (хмурясь)

Чужие? Да что плохого тебе отец сделал? Алима?.. Может – Булад?

Эрген вскакивает, раздраженно меряет комнату шагами.

ЭРГЕН

Что плохого, говоришь, отец сделал? А то, что он уперся как баран, и ничего про колхоз слышать не хочет? Хорош родной отец! Да я в отряде, под пулями, только об одном и думал – кончим воевать, заживем, наконец, по-людски. Школы построим, больницы. За это – и жизнь положить не жалко. А эти… ничего им не надо. Хотят одного – как при царе Горохе в юртах жить, бурханам своим замшелым молиться.

Эрген яростно пинает табурет. Тот отлетает в сторону. Сергей невозмутимо собирает остатки еды, заботливо прячет в тумбочку. Опять усаживается за стол, достает портсигар. Щелкает крышкой.

СЕРГЕЙ

Зря горячишься, Эрген. Не дело это – с семьей враждовать. Отец твой он всю жизнь по степи гулял, на воле. Сам себе хозяин. И, заметь, хороший хозяин – тебя вот вырастил. Да и мать твоя горя не знала, пока жива была. Овец – тысяча голов, верблюды, козы. Большое хозяйство, крепкое. И все своими руками, из ничего. А ты теперь, значит, за него решать собрался, как ему на старости лет лучше жить?..

Эрген подскакивает к Сергею, крепко хватает кулаком по столу.

ЭРГЕН

Ну, хватит! Еще ты меня учить будешь! Это все с самого верха идет, от самого Енгибарова. Старый большевик, черт его дери. «Опытный руководитель». О-оопытный!! Руководитель этот развел турусы на колесах. А я с коня уже месяц не слезаю, все езжу, уговариваю, убеждаю. По-хорошему! Ну, ничего-ничего… ничего! У Советской власти и другие методы найдутся. И на Енгибарова управа.

Сергей неторопливо извлекает папиросу из портсигара. Дунув в нее, с удовольствием закуривает.

СЕРГЕЙ

Ого, ты развоевался! Что делать станешь? Покури, друг, остынь…

Подталкивает портсигар к Эргену. Эрген машинально вытаскивает папиросу, но чуть подержав в руках, зло сминает и отбрасывает.

ЭРГЕН

Мы с детства знаем друг друга, и в отряде на одной кошме спали. А теперь сомнения меня берут. Ты, Сергей, никак – чутье утратил? Война позади, так можно добреньким стать? А я считаю – самое сложное еще впереди… Хватит цацкаться! В других республиках сумели порядок навести – и у нас наведем.

Эрген на ходу одергивает гимнастерку, оправляет портупею. Направляется к выходу. У дверей он оборачивается к Сергею.

ЭРГЕН

Что я делать стану? Для начала к самому Енгибарову и пойду! И в лоб спрошу – коммунист он, или кто?

Эрхен хлопает дверью. Сергей аккуратно тушит папиросу в пепельнице. Задумчиво глядит на плакат на стене, прикнопленный между газетными портретами Ленина и Сталина. На плакате надпись – «УНИЧТОЖИМ КУЛАКА КАК КЛАСС». Сергей многозначительно хмыкает.

ПЕРЕБИВКА ВИДАМИ МОСКВЫ. ВИД НА КРЕМЛЬ.

8. ИНТ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. КАБИНЕТ СТАЛИНА. ДЕНЬ.

В просторном кремлевском кабинете идет расширенное совещание. По обе стороны длинного пустого стола, крытого зеленым сукном, расположились человек двадцать народных комиссаров, в основном в военных френчах, немногие – в штатской одежде. Сталин расхаживает по кабинету, вдоль стола. Рука заложена за борт кителя, в глазах – государственная дума.

СТАЛИН

Спасибо, товарищ Цихон. Интересный доклад. Глубокий. И цифры хорошие. Нужные нашему народу цифры. Может, и товарищ Яковлев нас тоже сегодня порадует. Порадуете, товарищ Яковлев?

Поднимается народный комиссар земледелия ЯКОВЛЕВ (45), интеллигентный щуплый человечек с тихим голосом.

ЯКОВЛЕВ

Неплохо идут дела, товарищ Сталин. Справляемся.

Сталин останавливается напротив Яковлева. Впивается в него строгим взором.

СТАЛИН

Ваш оптимизм нас радует, товарищ Яковлев. Но цифры… нет, совсем нас не радуют. Но мне вот на днях из статистического отдела принесли кое-что интересное. Оказывается, в Бурятской республике в прошлом году насчитывалось 86 процентов коллективных хозяйств, в этом – 56, а на сегодняшний день – и вовсе 50. Эдаким макаром мы обратно пришагаем, в темное дореволюционное прошлое. Почему так происходит?

Повисает тяжелая пауза. Сталин подходит к окну, с удовольствием смотрит на жизнерадостный пейзаж – по Москве-реке плывет белоснежный речной трамвайчик. Пассажиры машут флажками, в воздух рвутся воздушные шарики. Сталин оборачивается к наркомам.

СТАЛИН

А может это происходит не потому, что товарищ Яковлев плохо работает, а потому что в Бурятии кому-то очень не хочется, чтобы мы построили светлое будущее?

ЯКОВЛЕВ (еле слышно)

Не могу знать, товарищ Сталин.

СТАЛИН

Не знаете? И я пока не знаю. Но партия и поможет нам разобраться.

Не правда ли, товарищ Менжинский?

МЕНЖИНСКИЙ

Разберемся в ситуации. Не сомневайтесь.

Сталин опять взглядывает на панораму за окном – трамвайчик уже уплыл. Лицо вождя выражает крайнюю озабоченность.

СТАЛИН

Справитесь ли? Дело-то, похоже, непростое, раз такой уважаемый работник, как народный комиссар земледелия, товарищ Яковлев до сих пор не разобрался. Тут и опыт большой нужен, и классовое чутье.

Раздается стук. Все оборачиваются. Трясущимися руками Яковлев торопливо ловит с сукна упавшее пенсне. МЕНЖИНСКИЙ (56) усмехается уголками губ.

МЕНЖИНСКИЙ

Не волнуйтесь, товарищ Сталин. Отыщем виновных. У нас есть такой человек… У Грибова и нюх, и хватка – как у бульдога. Три шкуры с виноватых спустит!

9. НАТ. УЛАН-УДЭ. ГОСПИТАЛЬ. ДВОР. РАННИЙ ВЕЧЕР.

Сергей замечает Дину на крыльце госпиталя. Дина беззаботно помахивает сумочкой, направляется к воротам. Сергей устремляется к ней.

СЕРГЕЙ

Дина! Как хорошо, что я вас встретил!

Дина улыбается. Вдвоем выходят из ворот госпиталя.

СЕРГЕЙ

Спешите? Я провожу…

ДИНА

Да так. Сегодня вот обещали керосин завезти в лавочку. Хозяйка просила очередь занять. За это посулила пельменей налепить.

СЕРГЕЙ (шутливо)

Ух… Вижу, вы совсем обжились. А слухи ходили – столичные девушки – избалованные. А вы – молодец!

ДИНА

Ой, ну что вы! Мне тоже – непросто.

Моя сестра в ужас пришла бы – если бы увидела, как я мышей веником гоняю. У Агаты на кухне – армейский порядок! Все по полочкам… скуч-ииища!

СЕРГЕЙ

Так вы что же, получается, от сестры родной сбежали?

ДИНА

Вообще-то Агата – молодец. Она самого товарища Сталина кормит. Когда в Кремле прием – так ее на машине с шофером увозят и привозят! Вот и меня хотела к себе под крыло пристроить.

А я так для себя сразу решила, как выучусь на фельдшера – уеду в дальние края. Как можно сидеть на одном месте? Столько интересного в стране происходит —дух захватывает!

Пауза. Дина срывает веточку, теребит в руках.

ДИНА

Вот так мы поссорились! Первый раз в жизни.

СЕРГЕЙ

Ну, это ерунда… помиритесь. Сестра поймет вас со временем.

ДИНА

Нее… Вы Агату не знаете.

Я в школе училась, так она – на работу как собирается, так мои туфли в комод прячет – это чтобы, значит, я за учебниками сидела, а не в кино или на каток.

А мы с девчонками сговоримся – и они мне по очереди свою обувку и дают. Так весь десятый класс я в чужих башмаках и прощеголяла!

Дина заливается смехом.

ДИНА

Я знаю – это она оттого вредничает, что ее уже за тридцать, а замуж – никто не берет!

(После паузы, добавляет). Только вы не подумайте… Я сестру люблю. Просто у нее – помада, тряпки – это все буржуазные пережитки. В театр, на танцы – ни-ни. С работы – домой, и в книжку с кулинарными рецептами… Вот женихи и разбежались!

Дина опять смеется. Сергей улыбается.

СЕРГЕЙ

А вы, значит, замуж собираетесь?

ДИНА (кокетливо)

Мне о замужестве еще рано думать!

…вот мы и пришли.

СЕРГЕЙ

Так до четверга?

ДИНА (бодро кивает)

Угу! До четверга!

Дина вприпрыжку удаляется, ее белая сумочка весело пляшет на ходу. Сергей улыбается вслед.

10. ИНТ. МОСКВА. ЛУБЯНКА. КАБИНЕТ МЕНЖИНСКОГО. ВЕЧЕР.

Рабочий кабинет освещает настольная лампа с зеленым абажуром. Перед Менжинским на столе высится горка бумажных папок с завязками. Дверь открывается, входит ГРИБОВ (34). Армейская выправка, темно-зеленый френч, надраенные ваксой сапоги.

ГРИБОВ

Вызывали, товарищ Менжинский?

МЕНЖИНСКИЙ

Вызывал! Присаживайся. Кури, если хочешь! Разговор есть. Важный.

Менжинский указывает на стул по другую сторону стола. Пододвигает серебряный портсигар. Грибов отрицательно качает головой.

ГРИБОВ

Спасибо, не курю. Бросил!

МЕНЖИНСКИЙ

Это правильно. Здоровье при нашей работенке еще ой как понадобится. Так что там у нас по Уралу?

ГРИБОВ

Порядок. Виновных вычислили. Правосудие – исполнили.

МЕНЖИНСКИЙ

Ну и отлично. Еще не хватало нам кулацкого террора. Как хлеб сеять – их нету, а пионера зарезать – рука не дрогнула! Не позволим…

Пионеры – будущее советской страны. На-ка вот, ознакомься…

Менжинский протягивает пухлую папку Грибову. Грибов вертит ее в руках.

ГРИБОВ (читает)

«Отчет Бурят-Монгольского статистического управления» … Что? И там кулаки пакостят?

МЕНЖИНСКИЙ

Если бы только кулаки… Непростая ситуация в Бурятии. Скажем прямо – сложная. Япония под боком – значит, шпионы везде. Ламы эти – на Китай молятся… в прямом и переносном смысле. Семеновцы недобитые по всей тайге запрятались. Ну и в партийной верхушке враг окопался. Тайный враг! Решения съезда, вишь, игнорируют. Запороли план… В общем, змеиный клубок… серьезно надо разбираться в ситуации. Много времени не дам, сам понимаешь. Но… и горячиться не след. Тут главное – чтоб все ниточки воедино. Понял меня? Чтоб без верхоглядства.

ГРИБОВ

Соберем, Вячеслав Рудольфович. Все ниточки сойдутся. Вот здесь.

Грибов сжимает руку в крепкий кулак.

11.ИНТ. УЛАН-УДЭ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ ЕНГИБАРОВА. УТРО.

За круглым столом, покрытым плюшевой скатертью, сидит АРТЕМ ЕНГИБАРОВ (55) с газетой «Правда». Перед ним – чай в серебряном подстаканнике, на вязаных салфеточках – тарелочки с едой, сбоку, около окна, раскидистый фикус и клетка с кенарем.

ЕНГИБАРОВ (водит глазами по строчкам, бубнит)

«…суровый урок дала история интеллигентам: они не пошли со своим народом и вот – гниют в эмиграции. Скоро они поголовно вымрут, оставив память о себе как о предателях». Максим Горький… Угу. (обращается к кенарю) Ты все понял?

Кенарь понятливо склоняет голову набок, прислушиваясь.

Из дверей, расположенных за спиной Енгибарова, показывается улыбающаяся Эржена – волосы забраны по-домашнему, богатый шелковый халат с драконами. Подкрадывается сзади к Енгибарову – чмокает в макушку, вынимает из его рук газету и небрежно отбрасывает в сторону.

ЭРЖЕНА (весело)

Нет, ну сколько раз я просила – не читай за завтраком эти ужасы. У тебя язва – вредно!

ЕНГИБАРОВ

…а сколько раз я тебя просил – к советской прессе – относись с уважением? «Ужасы»! Твой язычок нас до цугундера доведет. Зачем дразнить гусей? Эржена?!

Эржена усаживается напротив Енгибарова – наливает себе чай. Подносит кусочек ветчины к носу, озабоченно обнюхивает.

ЭРЖЕНА

Заветрелась или – показалось?.. Хм. Ну-уу, не сердись, пупсик! Лучше расскажи, как на работе? Все в порядке?

ЕНГИБАРОВ

В порядке… какое там… Эрген вот опять вчера бузил.

Жестче, говорит, надо действовать… Нет, ну что ты будешь делать?! Парень толковый – но молодой еще, горячий… все ему кажется – можно с нахрапа дела решать.

Эржена сооружает бутерброд, придвигает его Енгибарову. Тот в сердцах отталкивает бутерброд, задевает подстаканник. Чай выплескивается на брошенную газету, расплываясь темным пятном по физиономии Горького.

ЕНГИБАРОВ

Вон, в Баргузинах уже начудили. Местные сначала вроде в охотку в колхозы потянулись – наобещали им и технику, и трудодни, и черта в ступе… а как начали хлеб отнимать подчистую – так и побежали из своих домов. В тайге отсиживаются. А на них как на волков поганых – облавы устраивают. Врагами Советской власти объявили. А они – разве от власти бегут? От голодухи…

Эржена, пожав плечами, с аппетитом кусает отвергнутый бутерброд.

ЭРЖЕНА

Нет, все в порядке… свежая. (после паузы)

Бурятам еще туже придется. Они к оседлой жизни не привыкли. Да и как скот держать – без пастбищ?

ЕНГИБАРОВ

То-то и оно. Насильно загоним в колхоз – только доверие к Советской власти потеряем. Тут дипломатия нужна! Тонкая! А какая может быть дипломатия, если я с собственным заместителем договориться не могу.

Енгибаров досадливо откидывается на спинку стула. Эржена откладывает укушенный бутерброд на тарелку.

ЭРЖЕНА

Вот с Эргена и начни. Убедить его нужно.

ЕНГИБАРОВ

А то я не пробовал!

ЭРЖЕНА

Попробуй еще. Только… не так.

ЕНГИБАРОВ

Как еще – «не так»? А как, как???

ЭРЖЕНА

А ты пригласи его к нам – в гости. Здесь и поговорим…

ЕНГИБАРОВ

Да как это?.. С чего это я его в гости позову? Он мне кто – друг, сват, брат?!

ЭРЖЕНА (пожимает плечами)

Неудобно в гости – позови в театр, на премьеру. В четверг, ты помнишь? Ну, а потом можно и у нас отметить…

Эржена встает из-за стола, приближается к Енгибарову. Он притискивает Эржену к себе.

ЕНГИБАРОВ

Умница ты моя! Одна – стоишь всего Совнаркома!

Эржена посмеивается. Шелковый халат соскальзывает с молочно-белого плеча. Енгибаров тянется к ней с поцелуем, но в последний момент Эржена уворачивается и ловко заталкивает ему в рот бутерброд. Оба смеются.

12. НАТ. УЛАН-УДЭ. ГОРОДСКАЯ УЛИЦА. ДЕНЬ.

Сергей на улице примечает Булада. Булад ведет под уздцы свою коренастую лохматую лошадку, впряженную в телегу. На телеге высится гора дров. Рядом трусит Белка. Сергей нагоняет мальчика.

СЕРГЕЙ

Мэнэ-э! Сэйнбайна, друг!

Булад степенно кивает в ответ. Идут рядом.

БУЛАД

Как Эрген? Видели его?

СЕРГЕЙ (хлопает себя по лбу)

Вот я, дурак… забыл совсем! За пирожки спасибо. Эрген ел – нахваливал. Алиме обязательно передай.

БУЛАД

Нахваливал?

СЕРГЕЙ

Еще как. Отличные пирожки, говорит. Сто лет таких не ел! Так сказал.

БУЛАД

А про то, что навестить нас собирается… не говорил?

СЕРГЕЙ

Может, и говорил. Только память у меня дырявая, сам знаешь. Да работы у Эргена сейчас – выше крыши. Времени ни на что не хватает.

БУЛАД

Значит – не говорил.

СЕРГЕЙ

Подумаешь, беда! Так в другой раз обязательно скажет!

БУЛАД (вздыхает)

Теперь разве что в следующем году… Уезжаем мы на днях. На зимник пора.

СЕРГЕЙ

Ты, это… Не грусти. Никуда твой Эрген не денется. Занят просто. Работа такая. А дяде Лубсану и Алиме ты обязательно привет передавай. Передашь?

Булад уныло кивает.

СЕРГЕЙ

Вот и отлично! Весной вернетесь, глядишь – и Эрген посвободней будет.

Булад понукает лошадь, удаляется. Сергей смотрит ему вслед.

13. ИНТ. УЛАН-УДЭ. ГОРОДСКОЙ ТЕАТР. ВЕЧЕР.

Эржена поет сольную партию. Декорации изображают бурятский улус – войлочные юрты, на заднике нарисована степь и отара овец. В крохотной боковой ложе на стуле Дина. Смотрит на сцену. Тихо отворяется дверь в ложу, на цыпочках заходит Сергей. Усаживается рядом с Диной.

ДИНА (сердитым шепотом)

Вы почему опоздали?

Я могла уйти…

СЕРГЕЙ

Извините, Дина. Закрутился! Опять пришлось в одиночку разгружать. С пяти утра на ногах. Еле управился. Обещаю исправиться!

ДИНА

Ш-шш!!

На сцене Эржена, одетая как бедная селянка, заходит в юрту – и через секунду появляется в роскошном национальном наряде. Публика восторженно хлопает. Дина хлопает тоже. Сергей клюет носом.

В ложе напротив расположились Енгибаров и Эрген. Енгибаров игриво шлет воздушный поцелуй Эржене. Эрген скучает – машинально ощипывает букет, который лежит на стуле между ним и Енгибаровым, взглядом бесцельно блуждает по сторонам. Вдруг среди зрителей он замечает Дину и Сергея. Эрген изумляется, оживляется и… не сводит с Дины глаз. Эржена со сцены зорко подмечает, как Эрген пожирает взглядом Дину.

14.НАТ. СТЕПЬ. БУРЯТСКИЙ УЛУС. РАННИЙ ВЕЧЕР.

В стойбище царит суета – скотоводы готовятся к кочевью. Рушатся летние юрты, слышны – стук молотков, блеяние овец и конское ржание. Булат нагружает подводу домашним скарбом – кожаными бурдюками, свернутыми в тюки овечьими шкурами. Заходит за очередной порцией поклажи в юрту, где…

15.ИНТ. СТЕПЬ. БУРЯТСКИЙ УЛУС. ЮРТА. РАННИЙ ВЕЧЕР.

…на правой – женской – половине, на краю смятой постели сидит АЛИМА (31). На кротком лице написана тревога – она смотрит, как мечется в забытьи девочка лет пяти, САЯНА. Алима смачивает водой тряпицу, окунув ее в деревянную миску, обтирает пот с дочкиного личика. Заметив Булада, делает глаза и прикладывает палец к губам. Булад на цыпочках выносит из юрты сундук. Алима бережно устраивает на лоб Саяны травяной компресс, и удаляется в угол юрты, где на возвышении находится небольшой алтарь со статуей Будды. Алима выставляет на алтарь чашечки-сунгэ, разливает в них воду для подношения. Стоя на коленях, зажигает лампадку. Смотрит на пляшущий язычок пламени, шепчет мантру: «Ом а Хум…..»

Кто-то заходит в юрту. Алима вздрагивает, оборачивается. Это муж, ЛУБСАН (50). Вопросительно смотрит на Алиму – та вздыхает, горестно качает головой.

ЛУБСАН

Ты обещала, к вечеру ей станет лучше… Алима, все уже уехали на новые пастбища. Только мы остались.

АЛИМА (вздыхает)

Езжай один, Лубсан. Мы тебя нагоним позже, как Саяне лучше станет. Булад нам поможет.

ЛУБСАН

Да разве я могу вас одних оставить?

А если ей не станет лучше?

Алима подскакивает к мужу, яростно шепчет.

АЛИМА

Не смей говорить так! Не смей!

Лубсан походит к постели дочери, молча смотрит на нее, потом на жену.

ЛУБСАН

Не сердись, Алима! Ты же знаешь – Я готов сделать все, что скажешь. Лишь бы Саяна выздоровела.

АЛИМА

Добудь молока от белой козы – для обряда. Завтра чуть свет пойду в дацан, просить Сагаана – чтоб молился за нас.

Подходит к Алиме. Алима утыкается лицом в грудь мужа. Плечи ее содрогаются. Лубсан гладит жену по голове.

ЛУБСАН

Не плачь, Алима. Сделаем все, что сможем. Закажем для Саяны самый дорогой обряд.

ПЕРЕБИВКА ВИДАМИ МОСКВЫ. ЛУБЯНСКАЯ ПЛОЩАДЬ. ЗДАНИЕ НА ЛУБЯНКЕ.

16. ИНТ. МОСКВА. ЛУБЯНКА. ВЕЧЕР.

Грибов идет по гулким пустым коридорам здания на Лубянке. Подходит к своему кабинету, отпирает дверь…

17. ИНТ. МОСКВА. ЛУБЯНКА. КАБИНЕТ ГРИБОВА. ВЕЧЕР

…заходит внутрь. Отпирает сейф, извлекает несколько папок – некоторые убирает обратно, задержав в руках только пару. Устраивается за столом и выкладывает папки перед собой. Задумчиво переводит взгляд с одной на другую: на первой фотография Енгибарова, на второй – Эргена. Чуть помедлив, Грибов раскрывает дело Эргена.

18. ИНТ. УЛАН-УДЭ. ГОРОДСКОЙ ТЕАТР. ВЕЧЕР.

Вместе с толпой Сергей и Дина выходят в театральное фойе. Антракт. Разношерстная публика спешит в буфет – тут и классические «театральные дамы» с жемчугом на шее и в меховых горжетках, и совслужащие, и парочка пионеров. Сергей галантно предлагает Дине руку – пройтись по коридору. Дина берет спутника под локоть. Пара успевает сделать лишь несколько шагов по ковровой дорожке, как сталкивается с Эргеном и Енгибаровым. Эрген хлопает Сергея по плечу.

ЭРГЕН

Дружище! Да ты никак в театралы заделался… Познакомишь с дамой?

Эрген улыбается Дине. Сергей делает приглашающий жест. Дина протягивает руку Енгибарову. Енгибаров шутливо пожимает кончики ее пальцев.

ЕНГИБАРОВ

Енгибаров, Артем Кондратьевич. Первый секретарь коммунистической партии республики. А это – Эрген Бадмаев. Мой незаменимый помощник. Побольше бы таких кадров, и коммунизм настанет у нас уже завтра!

Дина строит уважительную гримаску.

ДИНА

А я – Дина. Фамилия – Морева. Работаю обычным фельдшером. В госпитале.

Дина протягивает руку Эргену. Эрген хватает ее.

ЭРГЕН (горячо)

Замечательная профессия! Я очень рад нашему знакомству!

ЕНГИБАРОВ

Ваше имя – как музыка. Ди-на! Как будто колокольчик звенит…

Неслышно подкрадывается Эржена. Показывается из-за спины Енгибарова.

ЭРЖЕНА

(шутливо-язвительно)

Вот как? Раньше ты уверял, что это у меня – музыкальное имя…

ЕНГИБАРОВ

Дорогая, да ты сама и есть – музыка! От имени – и до…

ЭРЖЕНА

…Помолчи!

Она хлопает Енгибарова по руке. Поворачивается к Сергею.

ЭРЖЕНА

А вот и наш спаситель! Ну, как вам спектакль? Нравится?

СЕРГЕЙ (смущенно)

Похоже, я почти все проспал…

ЭРЖЕНА

Я была такая скучная? Браво!

Эржена разражается смехом. Сергей тушуется окончательно. Дина торопливо вмешивается.

ДИНА

Что вы… вы замечательно пели! Такая роль… такие наряды!

ЭРЖЕНА (серьезно)

Мы старались. Это постановка – целиком на нашем родном, бурятском эпосе! Правда, понравились костюмы?.. О-оо, вы балуете нас, провинциалов… Знаете, я вам непременно должна показать свою коллекцию. Приходите-ка к нам в гости сегодня, после спектакля!

ДИНА

Нет, ну что вы! Это неудобно… Сегодня уже поздно. В другой раз.

ЭРЖЕНА

Вот еще! Зачем откладывать? У меня есть просто изумительные вещи. Старинные! Все – ручная вышивка, серебро… Вам непременно стоит взглянуть на это чудо! Всего-то – на полчасика! А домой… домой вас обязательно проводят!

Эржена выразительно взглядывает на Эргена. Тот спохватывается.

ЭРГЕН

Ну же, Дина! Соглашайтесь! У меня служебный автомобиль – я вас доставлю до дома в целости и сохранности, как только пожелаете.

Дина в растерянности смотрит на Сергея. Сергей порывается что-то сказать, но Эржена опережает его. Она слегка приобнимает Дину за плечи, улыбается Сергею.

ЭРЖЕНА

Видите, как все удачно складывается?.. Я, кстати, ничуть на вас не обиделась – я все понимаю. Это красивым девушкам хочется развлекаться всегда, а у мужчин – важная работа. Поэтому можете сегодня спокойно досыпать в свое удовольствие. Уверяю вас, вы оставляете нашу очаровательную Диночку в самых надежных руках! С ней все будет в полном по-ряд-ке!

СЕРГЕЙ (смутившись)

Мм… да, конечно… я собственно, так и собирался сделать… завтра с самого утра – важные дела. Извините, Дина.

ЭРЖЕНА

Вот и прекрасно! Так ждем вас, Дина. Сразу после спектакля. У главного выхода!

Раздается звонок – конец антракта.

ПЕРЕБИВКА ВИДАМИ МОСКВЫ. ЛУБЯНСКАЯ ПЛОЩАДЬ. ЗДАНИЕ ЛУБЯНКИ.

19. ИНТ. МОСКВА. КАБИНЕТ МЕНЖИНСКОГО. ВЕЧЕР.

Менжинский и Грибов сидят за небольшим карточным столиком в углу полутемного кабинета, играют в шахматы. Яркое пятно света падает на шахматную доску, на которой осталось совсем мало фигур.

МЕНЖИНСКИЙ

Вот так… и так… и сразу две фигурочки… Ну, что я говорил? Вилка! Классическая! Красиво?

Менжинский бодро двигает слона, снимает две пешки с доски.

ГРИБОВ

Хм, дайте подумать.

Менжинский посмеивается и, с довольным видом скрестив руки на груди, откидывается на спинку стула, разглядывает насупившегося Грибова.

МЕНЖИНСКИЙ

Думай, думай…

Чекисту полезно мозгами работать. Вот как Дзержинский говорил? «у чекиста должна быть холодная голова». А я говорю – этого недостаточно! Надобно, чтоб в этой «холодной голове» водились мозги. И не простые… Хитрые! Если хочешь – очччень хитрые! Чтобы любую чужую подлость – за сто шагов угадывать. Недаром шахматы азиаты придумали. Хитрее и подлее этого народца – трудно представить…

ГРИБОВ (задумчиво бормочет под нос, уставившись на доску)

Да-да… непростые… золотые…

Менжинский бросает взгляд на свой золотой «Брегет».

МЕНЖИНСКИЙ

Что там, кстати, с нашим бурятским делом? Есть подвижки?

Грибов зависает рукой над шахматной доской.

ГРИБОВ

Вам как, по протоколу доложить, или можно так… неофициальным порядком?

МЕНЖИНСКИЙ

Ну, мы с тобой сейчас вроде не начальник и подчиненный, а просто – два шахматиста. Говори, как есть…

ГРИБОВ

Ну, тогда – как шахматист шахматисту. В этой азиатской партии мат в четыре хода так просто не поставишь. Нужен длинный розыгрыш – чтоб результат был.

МЕНЖИНСКИЙ (барабанит пальцами)

Тээкс… И какие будут предложения?

ГРИБОВ

Для начала – не торопиться. Изучить ситуацию как следует. Найти слабые места.

А потом уж – одним махом рубануть весь клубок. Всех зацепить, кого можно! Чтоб никто не ушел от пролетарского правосудия.

МЕНЖИНСКИЙ (нахмурясь)

Так ты что же, предлагаешь просто наблюдать и бездействовать?

ГРИБОВ

Нет, я предлагаю разыграть цугцванг! Загнать соперника в такую ситуацию, чтобы каждый его ход – только во вред ему же и шел. Ну, а как задергается… сам ошибок наделает. А мы всех тепленькими и возьмем…

Грибов двигает фигуры на доске.

ГРИБОВ

Шах и мат вам, Валентин Рудольфович!

20. ИНТ. УЛАН-УДЭ. ГОСТИНАЯ В КВАРТИРЕ ЕНГИБАРОВА. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР.

Лампа под малиновым абажуром с золотыми кистями освещает богато сервированный круглый стол. Клетка с кенарем накрыта покрывалом. За столом – Енгибаров, Эржена, Дина и Эрген. Эржена раскладывает по тарелкам плов, раздает гостям. Передает тарелку Дине.

ЭРЖЕНА

Дина, вы обязательно попробуйте мой плов. Знаете, у каждой бурятской хозяйки – тайный рецепт. Я свой узнала от прабабки. Представьте – та всю жизнь прожила в юрте – ни разу не побывала в городе, так и не узнала ни одного русского слова. Зато ее знаменитый плов обожал декабрист Бестужев. Он ведь здесь в ссылке был… Так вот, племянница моей прабабки, Айсана, вышла за Бестужева замуж! Айсана сама была хозяйка хоть куда, но делать плов – всегда звала свою тетку.

ДИНА

Очень интересно! Обязательно попробую.

Енгибаров отправляет в рот солидную порцию плова. Театрально закатывает глаза.

ЕНГИБАРОВ

ММ-М! Эрженочка… божественная стряпня! Сегодня ты превзошла сама себя!

ЭРЖЕНА

Ты забыл, что говоришь мне это каждый день.

ЕНГИБАРОВ (разводит руками)

Я говорю, что вижу. День ото дня ты готовишь все лучше и лучше!

Все смеются.

ЭРГЕН (с досадой откладывает ложку)

У нас и сейчас многие живут так, будто в прошлом веке застряли.

ЭРЖЕНА (хмурится)

То есть?

ЭРГЕН

Ничего им не надо – ни электричества, ни водопровода. Будто не для них революцию делали! Не для того, чтобы лучше жилось… строят им школы, больницы… а они знай, как прежде – в дацаны бегают, ламам кланяются. Упрямые, как их собственные бараны… Дикость!

Глаза Эржены опасно сужаются, лицо каменеет. Сложно понять, к кому она обращается с речью – потому что прямо за спиной Эргена, у него над головой, висит портрет Сталина.

ЭРЖЕНА

Дикость?.. А силком людей в колхозы сгонять, скотину отбирать – не дикость?! А дацаны жечь и грабить, как в Дзы-чен-лине?

Эржена приближает через стол лицо к Эргену.

ЭРЖЕНА

А кто-нибудь подумал – хорошо ли будет буряту – без своей лошади? Без своей отары?

Енгибаров откладывает вилку. В смятении вертит в руках рюмку, порываясь что-то вставить.