Текст книги "Железная скорлупа"

Глава третья

Небо почти прояснилось. Инконню с трудом приподнялся на локте. Фрейлины не было видно.

«Наверное, укрылась за деревьями, – подумал, успокаивая себя. – Как хочется пить! Проклятый жар. Надо попросить воды. Хотя она и не даст спуску за вчерашнее, обязательно подковырнет. И как-то унизительно молить о воде».

Сознание затопил образ прохладного озера.

«Ладно, попрошу напиться. Надо позвать, поинтересоваться самочувствием, а потом…» – бред, похоже, забирал власть.

– Леди Хелия, – позвал беззвучно, слова, словно сухие листья, рассыпались прахом во рту. Собрался силами, прошептал: – Леди Хелия.

«Подожду, пока не вернется», – подумал утомленно. Лоб покрывала мерзкая холодная пленка.

Но девушка все не появлялась. Инконню не на шутку забеспокоился. Выпутался из-под одеял. Дрожащие ноги с трудом удержали вес тела в броне. С бровей лились струйки пота.

Поднял к лицу ладонь и криком ужаса напугал коней. Неверяще смотрел на кисть, бугристую от чумных волдырей, набухших гнилым соком.

«Это конец!»

С судорогой отвращения провел по лицу, натыкаясь на крупные волдыри.

– Господь мой, спаси и сохрани! – прошептал прыгающими губами.

Шатаясь, как пьяный, дошел до поклажи, осторожно вытащил шлем.

– Не надо ей видеть, испугается, – пробормотал в пустоту.

Жар затапливал густыми волнами, картину леса то и дело затмевал мрак. Натянув перчатки, рыцарь окончательно скрыл признаки чумы и бессмысленно оглядел стоянку. Хелии нигде не было.

Взгляд упал на меч: благородное оружие валялось в опавшей листве, как ненужная ветка. Охотно бы обменял его на эликсир здоровья.

Он с трудом поднял меч и прицепил его к поясу, от тяжести пригнувшись к земле. Стиснув зубы, выпрямился, нетвердой походкой направился вглубь леса. Красивая дуреха опять вляпалась в неприятности, придется помочь в последний раз.

«Вот будет штука, если всего лишь отлучилась», – подумал с истерическим смешком. Представил лицо девушки при виде смятых одеял – невольно развеселился.

Брел наугад: деревья грубо толкали в плечо, корни ставили подножки. Тихо свирепея, продолжал брести.

– Леди Хелия! – сипел изредка. Ответа не слышал.

Под ногами хрустел подлесок. Впереди, из-за плотной стены деревьев, раздались странные звуки, и рыцарь насторожился.

Вытащил меч, волочил его по земле – поднять оружие был не в силах. Стена деревьев приблизилась, громыхание усилилось.

Перед глазами стоял туман, ватный кокон на голове глушил звуки.

Вышел на поляну, заваленную трупами коней и людей. Нет, не людей…

Прекрасные воины смотрели в серое небо, дивные глаза остекленели. Драгоценные доспехи искорежены, заляпаны кровью, в латных рукавицах – обломки мечей. При виде красивых, одухотворенных лиц сердце рыцаря сжалось, по изуродованным щекам покатились слезы.

Глухота спала. Инконню вздрогнул от тяжкого лязганья железа, хриплого дыхания и отчаянного визга лошадей. Застыл, пораженный зрелищем кипящего боя.

Трое конных рыцарей с трудом отбивались от статного мужа с зубчатой короной. Лицо противника было бледным, озера глаз полны печали. Бездоспешный, в темных одеждах, в руках он сжимал меч и черную змею. За спиной свисали грязно-серые… крылья.

«Демон!» – ужаснулся рыцарь.

«Конем» демону служила отвратительная четырехлапая тварь: огромное тело покрывала чешуя и шерсть, уродливая голова сочетала черты собаки и летучей мыши, а еще у него имелся хвост, длинный и толстый, голый, как у крысы.

Демон изящно отбил выпады двух мечей, по его указу «конь» скользнул вперед, в глазах падшего ангела сверкнул жестокий огонек. В воздухе мелькнул клинок: всадник на раненом коне со скрежетом распался на половины, а животное с диким ором рухнуло.

Рыцари закричали, в голосах слышались скорбь и гнев. Демон улыбнулся, кистевым броском отправил черное кольцо в лицо одному из противников. Гибкий шнур расплелся, блеснули кинжалы зубов, и змея прилепилась к шее пониже уха. Рыцарь вскрикнул, выронил меч.

Демон парировал удар последнего боеспособного противника, бледной ладонью накрыл прекрасное лицо – противник обмяк, его меч воткнулся в землю. Демоноконь с рыком впился в белого коня, и ржание захлебнулось в багровом буруне. Острыми зубами зверь торопливо прожевал кусок лошадиного горла. Седока придавило к земле окровавленной тушей.

Укушенный змеей выл, его конь от страха обезумел, выкидывая немыслимые коленца. Седло опустело – всадник кулем свалился, и серебряная подкова раздробила ему бедро. Конь рывком оказался у спасительной стены деревьев, но на спине у него появилась коренастая фигура, когтистыми руками скрутила лошадиную шею, будто головку ромашки.

Существо с мерзким смешком спрыгнуло с мертвой туши, виляя раздвоенным хвостом, похожим на львиный. Инконню с отвращением уставился на массивную голову с мясистым курносым носом и толстыми губами. Уши огромные, словно лопухи, средь курчавых мелким бесом черных волос виднелись рожки, похожие на речную гальку. Руки – до пят, а ноги короткие, худосочные. Небольшое брюшко, с развилки ног свисает мерзкий комок мужского естества.

Бес подскочил к ужаленному, пнул в живот, привечая захлебнувшийся вопль мерзким смешком:

– Сир, мы разбили нечестивых тварей!

Демон взглянул холодно, бесстрастное лицо исказила усмешка. Бес оторвал змею от шеи поверженного рыцаря и танцующей походкой приблизился к демону, с поклоном передал черную ленту.

– Благодарю, Ронве, – сказал демон бесстрастно. – Где твои трусливые приятели?

Стенания ужаленного перекрыл возмущенный вопль. Из-за кустов выскочили два беса, одним прыжком оказались подле господина. Демоноконь брезгливо переступил лапами, нависая зубастой пастью над загривком беса. Бледный демон придержал его за холку, спросил холодно:

– И где вы были? Впрочем, не отвечайте, знаю, тряслись в обнимку под кустом.

Бесы подпрыгнули, стрекоча возмущенно. Инконню с брезгливым любопытством рассматривал порождения Сатаны.

Оба голые, один с голенастыми ногами, худым телом, пучеглазый, между хомячьими щеками прятал аккуратный нос. Остроконечные уши, острые рога, когтистыми руками он сжимал кузнечные меха.

Второй, физически развитый, но с уродливой башкой, морщинистой, приплюснутой, непомерно огромным горбатым носом, борода – колтуном. На длинных руках когти, на спине скрывала пыльная накидка с завязками на шее. Глаза круглые, как блюдца.

– Герцог Астарот, – пропищал бес с мехами, – что за гнусные подозрения, христианина лишь достойные?

Демон тонко улыбнулся:

– Прости, Хапхан, что не заметил твоей помощи в схватке с дюжиной сайдских ублюдков.

– Я молил Хозяина дать вам сил, герцог, – сказал Хапхан с достоинством, а фыркнувшего Ронве наградил сердитым взглядом.

Астарот обратил взор на молчащего беса:

– А ты, Юринóм, убил кого-нибудь?

Бес отвел круглые безумные глаза.

– Только время, сир, – ответил тихо.

Астарот громко засмеялся, бесы смотрели удивленно. Демоноконь улегся, морду положив на лапы, прикрыл горящие глаза кожистыми крышками.

– Браво, Юрином! – воскликнул герцог Преисподней. – Твое деяние куда более значимо, – закончил со смехом, кивком указывая на трупы сайдов-рыцарей и лошадей. – Само время, надо же!

Юрином приосанился, Ронве и Хапхан оглядели его недружелюбно. Ужаленный рыцарь громко застонал. Астарот глянул на него безразлично, но свита метнулась к раненому. С мерзким хохотом приподняли рыцаря: несчастный вращал глазами, брызгал слюной, лицо было белее снега.

Ронве и Юрином рывком его усадили, крепко схватив за руки, а Хапхан со смехом вставил в рот пленного трубку мехов и энергично принялся качать. Астарот наблюдал за ними с любопытством, пальцем почесывая спящего «коню» за ухом.

Инконню в ужасе прижался к дереву.

Голова сайда распухла, щеки вздулись бочонками, глаза вылезли из орбит.

– Нос зажми скорее, Хесус тебя задери! – крикнул Хапхан.

Ронве стиснул изящный нос рыцаря, и мехи стали раздуваться с удвоенной силой. Рыцарь застонал еще громче, глаза выкатились на щеки, голова стала похожа на волосатый бычий пузырь. Конвульсии сотрясли тело, он попытался вырваться, но бесы держали крепко.

– А ну! – вскрикнул Хапхан, мощным движением закачивая воздух.

Голова сайда разлетелась в клочья, осыпая демонов рассыпчатой кашей мозгов, и лес огласило довольное ржание.

Бесы отбросили изуродованное тело и пустились в пляс. Юрином снял с плеча клочок плоти, отправил в рот.

– Вон еще один! – вскричал Ронве, возбужденно дергая раздвоенным хвостом.

Рыцарь, парализованный касанием Астарота, лежал кулем, придавленный конем.

Юрином легко отбросил конскую тушу, поправил накидку. Инконню с брезгливым удивлением увидел обрубки крыльев.

– Что с ним? – спросил Ронве, шлепая толстенными губами.

Щекастое лицо Хапхана осветилось.

– Переворачивайте нечисть на живот! – заорал дурашливо.

Демоноконь вздрогнул, заворчал недовольно, но Астарот потрепал ему холку, и зверь закрыл глаза.

Рыцарь лежал, уткнув лицо в прелую листву, бесы когтями играючи взрезали броню.

– Опля! – крикнул Хапхан, принимаясь качать меха. Юрином и Ронве покатились по земле от смеха.

У Инконню от бессилия вскипели слезы: прекрасных рыцарей истребляют мерзкие твари, а он стоит и смотрит, как виллан на бесплатное представление. Отлепился от дерева, с трудом шагнул. Тут же слабость нанесла сокрушительный удар, он зашатался.

Тело рыцаря раздулось, латы разлетелись кусками. Ронве злобно зашипел, под смех товарищей потер ушиб. Хапхан без остановки качал меха, с радостью видя, как раздутый человекообразный шар отрывается от земли.

– Все, давай затычку!

– Извольте, – сказал Ронве с гнусным смешком. Резким движением вбил в сайда суковатую палку, и тот впервые вскрикнул.

Юрином обернулся, и Астарот принял вежливый поклон.

– Благодарю, сир, что сняли оцепенение с выродка.

– Развлекайтесь, – буркнул герцог Преисподней милостиво.

Рыцарь жутко закричал, тело приподняло от земли на два локтя. Хапхан положил на спину несчастному ладонь, а Ронве с хрустом вогнал пленному в рот брусок дерева.

– Отпускай!

Хапхан убрал руку, и троица бесов заплясала под тенью парящего рыцаря. Безобразно раздутое тело взлетало все выше и выше, пока не взошло над верхушками деревьев уродливым солнцем.

Хапхан выразил недовольство:

– Э, нет! Так не пойдет.

Воздух заклокотал в его пасти. Раздутый рыцарь дрогнул, втягиваемый воздух опустил его ниже, и пленник поплыл над землей на высоте в два человеческих роста. Хапхан пожевал губами, в глазах мелькнула жестокая искорка – втянутый воздух с ревом вырвался. Рыцаря понесло на деревья, его прекрасные глаза вылезли из орбит.

Острый сук с хрустом пропорол плоть, оглушительно хлопнуло, и стволы покраснели, по земле зашлепали внутренности, на ветвях повисли сизые ленты кишок. Троица бесов надрывалась от смеха.

«Я сплю, – подумал Инконню с облегчением. – Ну, конечно, сплю. Лежу в чумном бреду, а воспаленное сознание рисует страшные картины».

Тошнотворный ужас рассеялся, волна облегчения омыла больное тело, и рыцарь счастливо рассмеялся.

– Сир, кто это? – вскричал Юрином обеспокоенно, влажно блестнув точеными зубы.

Астарот внимательно посмотрел на сгорбленного рыцаря, вяло улыбнулся.

– Приведите гостя, – сказал сухо.

Ронве забил по воздуху раздвоенным хвостом: Инконню опомниться не успел, как Юрином его поволок, а Ронве помогал пинками.

– На колени, хлыщ! – рявкнул Хапхан, тыча в шлем грязными мехами.

Инконню застонал от ярости, облик герцога Преисподней расплывался перед глазами. Ронве гибким хвостом оплел ноги человека и рывком поставил на колени. Рыцарь зарычал, с невероятным усилием поднялся, опираясь на меч.

– Глянь-ка-сь! – удивился Хапхан, вдувая в смотровую щель затхлый воздух. – Крепкий экземпляр.

Бесы закивали, зацокали языками.

– Не трогайте вассала врага, – сказал Астарот спокойно. – Ему и так осталось мало, чума сожрет до заката.

– Чума? Фу! – вскричал Ронве брезгливо. Бесы отскочили от рыцаря.

– Сир, – кашлянул Ронве деликатно, – до рассвета немного. Не пора ли возвращаться в пенаты, предварительно проявить неподобающее милосердие – и умертвить очумелого?

Бесы поддержали коллегу кивками, но Астарот спросил с холодным любопытством:

– Не хотите помучить смертного? В моих силах вернуть его здоровье.

Хапхан фыркнул:

– Герцог Астарот, какой смысл возвращать, а потом тут же забирать здоровье? Так мы оправдаем представления глупых крестьян о тупости подданных Принца Тьмы.

Ронве добавил:

– Да и на свету я себя чувствую так, будто Иисус покарал.

Астарот рассмеялся:

– Что ж, будь по-вашему… Спрошу смертного червя кое о чем.

В душе рыцаря вскипело, он прохрипел:

– Спрашивай, червь бессмертный.

Бесы загудели осуждающе: Хапхан приблизил кузнечные меха к шлему, с клыков Юринома капала слюна.

Астарот вскинул руку, обвитую черной лентой змеи.

– Ну, ну, спокойнее, дадим ему перед смертью покуражиться. Ты кого-то ищешь, вассал врага?

Инконню ответил злобно:

– Не твое дело, сеятель зла.

Астарот рассмеялся. Бесы встали за спиной рыцаря, тянули к нему когтистые лапы.

– Да будет тебе известно, зло – не живая и одушевленная сущность, а состояние души, происходящее через отпадение от добра. Посему не ищи зла вовне, не думай, что есть первородная злая природа, пусть каждый признает себя виновником собственного злонравия.

– Браво, сир! – заорал Ронве. Рыцарь болезненно дернулся, пальцем бессильно почесал шлем возле уха.

Слова показались смутно знакомыми, но болезненное состояние помешало вспомнить. Астарот продолжил:

– Сломлю лед недоверия. Быть может, судьба одной златовласой девы вам небезразлична?

Инконню вздрогнул, сознание ослепило горячим разрядом. Бесы гнусно захихикали.

– Леди Хелия! – вскричал рыцарь. – Где она, что с ней?

– Ага, понятно откуда в паршивом лесу невеста Христова! – воскликнул Хапхан.

Ронве спросил его насмешливо:

– Жалеешь, что не отбил у этих ублюдков и не позабавился?

– А, ерунда! – отмахнулся раздуватель пламени ада. – Если уж кувыркаться, то с тещей Господа.

Юрином согласно зацокал: баба девы слаще, всем известно.

В Инконню закипал гнев, странная смесь злобы и болезненного жара вытравила страх.

– Ответьте, где она? – спросил хрипло. – Помогите.

Герцог Преисподней рассеянно взъерошил холку дрыхнущего зверя, а бесы залились истерическим хохотом.

– Помочь? – всхлипнул Юрином. – Человечек, неужто чума подарила тебе призму красоты? Какими ты нас видишь – прекрасными монашками?

– С глазами все в порядке, – огрызнулся рыцарь. – Я вижу уродов Преисподней.

– Давайте его сожрем, – предложил Ронве.

– Тихо, – вскинул руку Астарот. – Почему бы не помочь доблестному рыцарю? Ведь грех не в нашей природе, мы сподоблены воли и свободы. Ты – мытарь? – Тонким пальцем ткнул в Ронве. – Можешь сделаться евангелистом. Ты – богохульник (тычок в Юринома)? Можешь сделаться апостолом. Ты – разбойник?

– Само собой, – согласился Хапхан с гордостью.

– Можешь обрести рай. Нет такого греха, который бы не изглаживался покаянием, – закончив, герцог Преисподней рукой обвел поляну, усеянную трупами. – Тем более что этих убиенными Церковь не посчитает, нам осталось замолить оставшиеся грехи.

Ронве фыркнул:

– Сир, я в церкви плохо себя чувствую, хвост ломит. Как замолю грехи?

Инконню выдавил сухо:

– Где бы ни был, молись. Ты – храм Божий: не ищи места; нужно лишь душевное расположение.

Бесы разинули рты, во взглядах читалась глумливая насмешка. Астарот рассмеялся:

– Вижу, и вы кое-что помните из Иоанна Златоуста.

– Скажите, что с леди Хелией? – спросил рыцарь. Короткая судорога скрутила тело, меч вильнул в сторону, удерживая хозяина.

Астарот изрек задумчиво:

– Дьявол способен к добродетели, но еще не хочет следовать ей. Сказано Оригеном, весьма любопытным отцом-основателем Церкви. В молодости он себя оскопил, спустя годы понял, что совершил ошибку. Ха-ха! Ладно я, Создатель сотворил нас бесполыми, но для человека нет выше этой сладости, хотя вы почему-то усиленно это скрываете.

– Есть радости выше, – сказал рыцарь твердо. Воспоминания об отъезде из деревни Тилуиф Теджа наполнили гордостью. Правда, его несколько охладило воспоминание, что гордыня – смертный грех.

Поляну огласило сочное чавканье: демоноконь приоткрыл глаз, но интерес к происходящему быстро потерял и вновь засопел. Рыцарь повернулся, и его едва не стошнило: Юрином – пожиратель падали – с аппетитом жевал чью-то руку. Астарот посмотрел на него с укором:

– Можешь не чавкать? Ты проявляешь неуважение к собеседнику.

Бесы засмеялись. Рыцарь боролся с приступами тошноты. Юрином, кивнув виновато, ощерил окровавленные зубы:

– Сир, я буду трапезовать тише.

Астарот удовлетворенно кивнул, обратил взгляд на рыцаря:

– Так вот, о дьяволе и добродетели. Я тебе помогу, здесь наши цели совпадают. Невесту Христову похитили выродки из Ирландии, угнездившиеся здесь подобно зловонной опухоли. Бывшие хозяева острова с гордым именем Туат Де Даннан. Наивные думали, что сильней их нет никого! Что ж, люди выбили из них дурь, и нечисть бежала в Уэльс, сменив имя на Дэйойн Сайд.

Не знаю, чью волю они преследовали, им не впервой разбавлять жаркой человечьей кровью свою болотную жижу в жилах. Следуя общей христианской цели, мы атаковали рыцарей, похитивших деву. Но упустили одного, с пленницей, разумеется.

– Почему не настигли беглеца? – спросил рыцарь.

Астарот омрачился:

– Мы не можем. Мы существа нового христианского мира, и путь в волшебные обители нам заказан.

Рыцарь тупо кивнул, спохватился:

– Как вы смеете причислять себя к христианам? Вы – проклятые демоны!

Ронве фикнул презрительно:

– Вот и помогай грубиянам.

Хапхан зашумел мехами, а Юрином неодобрительно зачавкал.

– А разве мы – не часть христианского мира? – спросил Астарот спокойно. – Разве не являемся второй стороной монеты? Христианство принесло новые ценности, не мне вам говорить. Как бы скептически я к ним ни относился, они куда лучше бездумно-счастливых идеалов Тилуиф Теджа. Христиан соблазнять интересней. Но мир следует очистить от старых владельцев – факт непреложный. Этим занимаемся и мы, и Церковь. Кому нужны конкуренты?

К тому же именно Темное воинство отвращает людей от преступлений. Неужели вы думаете, что они не грешат от избытка сознательности? Нет, посмертные муки пугают.

Инконню молчал, ошарашенный.

– Как же мне найти леди Хелию?

– Я укажу путь, – улыбнулся Астарот. – Право, будет интересно наблюдать, как полукровка пойдет против собратьев.

– И вы туда же! – вздохнул рыцарь огорченно.

Герцог Преисподней рассмеялся, подручные залились визгливыми трелями.

– Отрицать бессмысленно, один из ваших родителей явно из поганого семейства. Прекрасно, это породит смятение души – сладкую пищу для демона.

– Извольте говорить о родителях уважительно! – прорычал рыцарь. Меч вытащил из земли, поднял над головой. Астарот наблюдал насмешливо.

– Перестаньте, без нашей помощи не отыщите леди Хелию.

Инконню должен был признать его правоту.

– Может, скажете, кто мои родители? – спросил с затаенной надеждой.

Астарот округлил глаза:

– Откуда мне знать? Я не колдун.

Ронве сказал со смехом:

– Сир, чума затмила ему разум, он соображает хуже тупого виллана. К тому же начисто лишен способности удивляться: и бровью не повел, когда вы цитировали отцов Церкви.

– Может, и повел, – хохотнул Хапхан, – под шлемом не видно.

Астарот полюбопытствовал:

– В самом деле, рыцарь, почему? Зачем демону цитировать святых отцов?

Инконню пожал плечами:

– Смутить и зародить сомнения – сладкую пищу демона. Разум человеческий – благодатная почва для сорняков.

Ронве засмеялся:

– Сир, чума ему на пользу. Может, лечить не стоит?

– Не знаю, – усмехнулся герцог Преисподней.

– Разумеется, не стоит, – сказал рыцарь твердо. – Еще не хватало принимать исцеление от демонов.

Астарот посмотрел на него недоуменно, маска безразличия исчезла.

– Как же вы собираетесь, больной, освобождать деву? В королевстве Дэйойн Сайд укрылось не одно чудовище, способное потягаться силами даже со мной.

– Укажите дорогу, а дальше – моя забота.

Юрином сыто рыгнул, промычал с набитым ртом:

– Дурак, трясешься за ее душонку. Ну, посуди, каким образом исцеление ей повредит?

Рыцарь ответил холодно:

– Я прекрасно знаю, что душу можно продавать частями. Вашего исцеления не приму.

Бесы выдохнули разочарованно, Астарот кисло улыбнулся:

– Что ж, невесту Христову не спасете, но постарайтесь убить хотя бы одну нечестивую тварь – уже будет хорошо.

– Дорога, – напомнил Инконню. – Укажите, куда идти.

– Ступайте туда, – указал рукой демон. – Вход в Дэйойн Сайд пока открыт. Ступайте.

Рыцарь заковылял в указанном направлении, волоча меч по земле, сквозь болезненный гул в ушах расслышал:

– Светить слепому, говорить глухому, вразумлять бессмысленного – труд напрасный.

Бесы захохотали, заворчал пробудившийся зверь, и в спину рыцаря ударила волна холода. Инконню обернулся – на поляне остались лишь тела рыцарей и лошадей.

«Надеюсь, я не запятнал душу подобным общением, – подумал рыцарь. – Проклятье, как мне плохо, я еле иду. Может, стоило принять исцеление? Что толку от чистоты души, если леди Хелия останется пленницей волшебного народа? Господь всеблагой, помоги!»