Текст книги "Операция «Багратион». Взлом «белорусского балкона»"

В свою очередь удар на запад 6-й гв. армии мог застрять в череде межозерных дефиле. Поэтому беспокойство И.Х. Баграмяна и его начальника штаба минимум объяснимо.

3-й Белорусский фронт. По сути своей 3-й Белорусский фронт являлся наследником и, если можно так выразиться, «правопреемником» Западного фронта. Причем новый командующий фронтом, генерал-полковник Иван Данилович Черняховский, успел ненадолго занять должность командующего Западным фронтом 15 апреля 1944 г., а с 24 апреля 1944 г. официально стал командующим 3-м Белорусским фронтом. Надо сказать, что до этого 38-летний И. Д. Черняховский не имел опыта командования фронтом, войну он начал всего лишь полковником и командиром танковой дивизии. До апреля 1944 г. он длительное время командовал 60-й армией. Теперь ему предстояло руководить крупной массой войск против опытного и сильного противника. Однако следует заметить, что Черняховскому достался крепкий и сильный штаб во главе с генерал-лейтенантом А. П. Покровским, что существенно облегчало молодому генералу его дебют в качестве комфронта. Генерал Покровский, вопреки собственным ожиданиям, не был отстранен по итогам работы комиссии ГКО и сохранил свою должность до самого конца войны. Черняховский опирался на свой штаб и, как отметил А. П. Покровский, «был чужд порочной практики, когда перемещаемое руководящее лицо перетягивает к новому месту службы некоторых своих сослуживцев»[141]141
  Освобождение Белоруссии… С.184.


[Закрыть].

Это будет уже скоро. А. М. Василевский и командующий 3-м Белорусским фронтом И. Д. Черняховский за допросом немецкого генерала Хиттера

Директива Ставки ВГК в адрес 3-го Белорусского фронта была последней в ряду директив, в которых определялись задачи фронтов в операции «Багратион». Задача фронта в ней формулировалась следующим образом:

«1. Подготовить и провести операцию с целью во взаимодействии с левым крылом 1-го Прибалтийского фронта и 2-м Белорусским фронтом разгромить витебско-оршанскую группировку противника и выйти на р. Березина, для чего прорвать оборону противника, нанося два удара:

а) один удар силами 39-й и 5-й армий из района западнее Лиозно в общем направлении на Богушевское, Сенно; частью сил этой группировки наступать в северо-западном направлении, обходя Витебск с юго-запада, с целью во взаимодействии с левым крылом 1-го Прибалтийского фронта разгромить витебскую группировку противника и овладеть городом Витебск;

б) другой удар силами 11-й гв. и 31-й армий вдоль минской автострады в общем направлении на Борисов; частью сил этой группировки ударом с севера овладеть городом Орша.

2. Ближайшая задача войск фронта – овладеть рубежом Сенно, Орша.

В дальнейшем развивать наступление на Борисов с задачей во взаимодействии со 2-м Белорусским фронтом разгромить борисовскую группировку противника и выйти на западный берег р. Березина в районе Борисова»[142]142
  Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы 1944–1945. Т. 16 (5–4). М.: Терра, 1999. С. 95.


[Закрыть].

Как мы видим, несмотря на негативный опыт наступлений вдоль минской автострады осенью 1943 г. и в начале 1944 г., советским войскам вновь была поставлена задача наступать на Оршу по оси шоссе и железной дороги. На этот раз было решено попытаться пробиться вдоль автострады силами элитной 11-й гвардейской армии. Она передавалась из 1-го Прибалтийского фронта в составе 8, 16 и 36-го гвардейских стрелковых корпусов. Помимо этого, 3-й Белорусский фронт получил из резерва Ставки 5-ю гвардейскую танковую армию, 3-й гвардейский механизированный корпус, 3-й гвардейский кавалерийский корпус. Вернулся в состав фронта после доукомплектования 2-й гв. танковый корпус А. С. Бурдейного. Поскольку 3-й Белорусский фронт был наследником Западного фронта, правильнее будет сказать именно «вернулся», т. к. корпус Бурдейного уже участвовал в боях на Западном направлении зимой 1943/44 г.

Использование перечисленных подвижных соединений предполагалось после прорыва обороны противника. Кошмара ввода механизированных соединений в бой с допрорывом с большими потерями обороны противника хотели всеми силами избежать. Соответственно конно-механизированную группу (КМГ) в составе 3-го гв. механизированного и 3-го гв. кавалерийского корпусов намечалось ввести в общем направлении Богушевское, Сенно, Лукомль, Моисеевщина, Плещеницы, а 5-ю гв. танковую армию – в полосе минской автострады на Борисов. Вспомогательную задачу по плану получал 2-й гв. танковый корпус. С выходом южной группировки войск фронта (11-я гв. А и 31-я А) в район Орши 2-й гв. танковый корпус предполагалось направить на Староселье для последующих действий в направлении Крутое, Ухвала, Чернявка с целью обеспечения войск фронта, действующих вдоль минской автострады, от удара с юга.

Задачей танковой армии и конно-механизированной группы (КМГ) являлось (как это сформулировано в обзоре операции, составленном по горячим следам событий), «взломать оборону противника на всю ее оперативную глубину, уничтожить встречные оперативные резервы и создать этим условия для быстрого развития операции, т. е. вывести главные силы фронта на р. Березина севернее и южнее Борисов не позже десятого дня с начала наступления»[143]143
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2593. Д. 504. Л. 31.


[Закрыть].

Как подвижным соединениям КМГ, так и танковой армии предписывалось выйти на западный берег р. Березина. Соответственно КМГ – в район Волоки, Плещеницы, Зембин, а 5-й гв. танковой армии – в район лесов непосредственно западнее Борисова. К исходу шестого дня операции они должны были обеспечить плацдармы для развертывания главных сил фронта на западном берегу р. Березина с целью последующего развития операции на Минск. То есть главной задачей КМГ и танковой армии был быстрый прорыв к Березине с целью не допустить формирования на ее рубеже нового фронта сопротивления противником и захватить плацдарм для дальнейшего наступления.

Выполнение поставленной задачи 5-й гв. танковой армии в зависимости от успеха прорыва обороны противника намечалось по двум вариантам:

1) на оршанском направлении вдоль автострады Москва – Минск на Борисов;

2) на богушевском направлении с выходом на автостраду в районе Озерцы (5 км восточнее Толочин) в дальнейшем вдоль автострады на Борисов.

Обращаю внимание, что оршанское направление числится в качестве первого варианта. В советских исторических работах вопрос о том, какое направление считалось главным (оршанское или богушевское), а какое вспомогательным, не то чтобы скрывался, но обходился стороной. Оба направления позиционировались как равноценные. Тем не менее даже в период закрытости документов звучали достаточно авторитетные голоса, расставлявшие точки над «ё». Так, бывший начальник штаба фронта А. П. Покровский вполне определенно высказался по этому поводу: «Основным вариантом являлся первый»[144]144
  Освобождение Белоруссии. С. 190.


[Закрыть].

В отчетных документах 1-й воздушной армии фронта (которая не была прямо заинтересована в лакировке действительности и проекции планов на реальность наземных сражений) прямо указывалось:

«Из двух ударных направлений – Богушевского и Оршанского – решающим, по замыслу командования, являлось Оршанское направление, предоставлявшее крупные затруднения для преодоления сильно развитой оборонительной системы противника, но вместе с тем позволявшее более широко развить действия крупных соединений в оперативном тылу противника»[145]145
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2593. Д. 478. Л. 38.


[Закрыть].

Обычно же утверждается, что в плане использования танковой армии П.А. Ротмистрова было два варианта ее ввода в прорыв, без уточнения того, какой из них является основным. Кстати говоря, сам Ротмистров в интервью «Военно-историческому журналу» в 1964 г. в ответ на вопрос о планах ввода в сражение его армии это совершенно определенно отрицал. Павел Алексеевич тогда высказался вполне определенным образом: «Решением командующего войсками 3-го Белорусского фронта 5-ю гвардейскую танковую армию предусматривалось ввести в сражение в полосе 11-й гвардейской»[146]146
  ВИЖ. 1964. № 6. С. 27.


[Закрыть].

Далее Павел Алексеевич позиционировал второй вариант действий своей армии как проработанный в инициативном порядке:

«Несмотря на то что до начала наступления фронта наша армия не была ориентирована на ввод в сражение в полосе 5-й армии, я по своей инициативе с небольшой группой офицеров (после того, как было закончено планирование и проведены все рекогносцировки для ввода в сражение в полосе 11-й гвардейской армии) на всякий случай произвел рекогносцировку и в ее полосы»[147]147
  Там же.


[Закрыть].

Более того, П. А. Ротмистров взял на себя смелость утверждать, что «второй вариант ввода в сражение 5-й гвардейской танковой армии фронтом не предусматривался»[148]148
  Там же.


[Закрыть].

Однако по отчетным документам 5-й гв. танковой армии и 3-го Белорусского фронта эта версия не прослеживается. Дискуссия и утверждения об отсутствии второго варианта могли возникнуть только в годы, когда независимые исследователи не имели доступа к оперативным документам войны. Армию П. А. Ротмистрова изначально предполагалось использовать для развития успеха фронта в общем направлении на г. Борисов по двум вариантам. Дискутировать здесь можно о том, какой из двух был приоритетным и основным. В пользу того, что именно основным, а не одним из двух равноценных, являлось оршанское направление, также свидетельствуют события последних часов перед началом операции. Командующий 5-й гв. танковой армией в статье 1970 г. описал ситуацию следующим образом:

«Армия получила приказ в ночь с 22 на 23 июня выдвинуться вперед в полосе Минского шоссе на 25 км, имея в виду ввести ее в прорыв в полосе 11-й гвардейской армии, т. е. как планировалось по первому варианту»[149]149
  Освобождение Белоруссии… С. 404.


[Закрыть].

Эти его слова подтверждаются другими источниками. П.А. Ротмистров называет заблаговременное выдвижение «торопливостью», однако есть более простое объяснение – его армию действительно изначально хотели ввести в прорыв на шоссе. Второй же вариант, хотя и прорабатывался, пусть и не в инициативном порядке, считался запасным. Учитывая неудачи зимних наступлений, нужно было быть готовым к любым неожиданностям, и мощное средство борьбы (каковым являлась 5-я гв. танковая армия) прорабатывали использовать в разных вариантах, чтобы меньше зависеть от успехов и провалов конкретного направления.

Также оршанское направление получило в плане операции приоритет в использовании авиации. За первые три дня наступления намечалось выполнить 10785 самолето-вылетов, из которых на оршанское направление нацеливалось 8540 и на витебское – 2245[150]150
  Операции советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне 1941–1945. Том III. Операции советских вооруженных сил в период решающих побед (январь – декабрь 1944 г.). М.: Воениздат, 1958. С. 310.


[Закрыть]. Таким образом, на оршанское направление нацеливалось почти 80 % самолето-вылетов. Град авиабомб и РСов должен был проложить дорогу танкам армии Ротмистрова.

Красноречивее же всего о том, какое значение придавалось каждому из направлений наступления 3-го Белорусского фронта, свидетельствует распределение сил и средств между подчиненными фронту И. Д. Черняховского армиями.

ЧИСЛЕННЫЙ СОСТАВ АРМИЙ И ПОДЧИНЕННЫХ ФРОНТУ ЧАСТЕЙ 3-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА НА 20 ИЮНЯ 1944 Г[151]151
  Составлена по данным ведомостей Боевого и численного состава ЗБФ. ЦАМО РФ. Ф.241. Оп. 2628. Д. 48. Лл. 266об, 274об, л. 288об, 302об, 322об, 329об, 332об, 359об, 375.


[Закрыть].

6+12[152]152
  6 122-мм пушек и 12107-мм пушек.


[Закрыть]

152-мм [153]153
  Соответственно 152-мм пушки/152-мм гаубицы/152-мм пушки-гаубицы.


[Закрыть]

Хотелось бы отметить, что в приведенных данных об общей численности армий (графа «Всего») не учтены вольнонаемный персонал и раненые в госпиталях. Разночтения в приводимых в разных изданиях цифрах объясняются учетом или, наоборот, недоучетом разных категорий военнослужащих. Численность раненых в госпиталях по состоянию на 20 июня 1944 г. характеризовалась следующими цифрами[154]154
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2628. Д. 48. Л. 352.


[Закрыть]:

5-я армия – 2543 человека;

11-я гв. армия – 1356 человек;

31-я армия – 1489 человек;

39-я армия – 2000 человек.

Части, подчиненные фронту, – 17 959 человек.

По приведенным данным хорошо видно, каким многочисленным и хорошо вооруженным объединением являлась к началу операции 11-я гв. армия генерал-лейтенанта К. Н. Галицкого. Сомнений в том, на каком направлении наносился по плану главный удар 3-го Белорусского фронта, после этих цифр не остается.

Новый командующий 39-й армией Иван Ильич Людников

Всего в составе 3-го Белорусского фронта на 20 июня 1944 г. из 679 614 человек по штату насчитывалось 564 097 человек по списку, а также 13546 человек вольнонаемных[155]155
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2628. Д. 48. Л. 376об.


[Закрыть]. Вольнонаемные в основном концентрировались в тыловых частях, в боевых войсках их числились считаные единицы.

Артиллерийский «кулак» 3-го Белорусского фронта насчитывал к 20 июня 1944 г. 135 203-мм гаубиц, 6 152-мм пушек, 391 152-мм пушек-гаубиц, 100122-мм пушек, 672122-мм гаубиц, 12107-мм пушек, 151376-мм дивизионных пушек, 39776-мм полковых и горных пушек, 1087 45-мм пушек и 55 57-мм пушек[156]156
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2628. Д. 48. Л. 376об.


[Закрыть].

Нельзя не отметить незначительного количества 57-мм противотанковых пушек ЗИС-2. Орудия этих типов поступали в войска довольно медленно, и основу противотанковой обороны, несмотря на наличие у противника «тигров» и «пантер» с толстой броней, составляли 76-мм орудия.

План Витебской операции

Задачи на детализацию плана операции были поставлены командармам вскоре после получения директивы Ставки. Как позднее вспоминал командующий 39-й армией И. И. Людников:

«1 июня 1944 года командующему 39-й армией в штабе 3-го Белорусского фронта (командующий генерал-полковник И. Д. Черняховский, член Военного совета В. Е. Макаров, начальник штаба генерал-лейтенант А. П. Покровский) была вручена частная директива Военного совета фронта на наступление и приказано приступить к подготовке проведения Витебской операции»[157]157
  Людников И. И. Указ. соч. С. 13.


[Закрыть].

Собственно, с армии Людникова имеет смысл начать

описание плана наступления 3-го Белорусского фронта. Это была одна из двух армий, нацеленных на богушевское направление. Также как и на 1-м Прибалтийском фронте, был использован принцип удара «плечом к плечу» с разнонаправленными задачами. То есть армии прорывались на смежных участках прорыва, уходя от проблемы узкого и простреливаемого с флангов изолированного участка прорыва. Соответственно, 39-я и 5-я армии имели смежные участки прорыва общей шириной 16 км[158]158
  Радзиевский А. И. Развитие теории и практики прорыва (по опыту Великой Отечественной войны). В 2 т. Том 2. М.: Военная академия им. М. В. Фрунзе, 1977. С. 60.


[Закрыть].

39-й армии поручалось наступать на том участке, где проходило последнее весеннее (21–28 марта 1944 г.) наступление 33-й армии. Наступать с вершины вбитого в немецкую оборону выступа было бы безответственно – кратчайший маршрут до железной дороги Орша – Витебск оборонялся лучше всего. Прорыв с южного фаса выступа увеличивал расстояние до цели, но повышал шансы на прорыв менее плотной обороны противника.

Задача же армии И. И. Людникова была поставлена достаточно амбициозная. Основная задача 39-й армии по директиве фронта заключалась в окружении и уничтожении совместно с войсками 43-й армии витебской группировки противника. Войскам армии предписывалось: силами 5-го гвардейского стрелкового корпуса (три дивизии), 251-й и 164-й стрелковых дивизий нанести удар с фронта Макаров, Языково в общем направлении Песочна, Плиссы, Гнездиловичи и, соединившись с войсками 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта в районе севернее Островно, совместно с ними окружить и уничтожить противника в районе Витебска и овладеть городом. Частью сил армия должна была продолжать наступление в направлении Бешенковичи.

По разработанному штабом И. И. Людникова плану армия переходила в наступление в двухэшелонном построении. В первом эшелоне находилось пять стрелковых дивизий 84-го и 5-го гв. стрелковых корпусов, во втором эшелоне – две стрелковые дивизии. Главный удар наносился на левом фланге армии силами 5-го гв. стрелкового корпуса генерал-майора И. С. Безуглого, прорывавшего оборону на участке 6 км силами трех стрелковых дивизий. К началу операции эти три дивизии были доведены до численности около 7 тыс. человек при штатной численности 10670 человек (штат 04/500). 17-я гв. сд на 20 июня 1944 г. насчитывала 6761 человека, 19-я гв. сд – 7144 человека, 91-я гв. сд – 6760 человек. Нелишне будет сказать, что И. С. Безуглый был одним из ветеранов воздушно-десантных войск Красной армии, еще в 1933 г. ставший командиром полка воздушно-десантной бригады. Войну он встретил командиром 5-го воздушно-десантного корпуса, воевал в Прибалтике.

Выделенные 39-й армии танковые силы нельзя сказать, чтобы впечатляли (показаны по состоянию на 24.0022.06.44 г.)[159]159
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2658. Д. 45. Л. 60.


[Закрыть]:

28-я гв. танковая бригада 32 Т-34, 13 Т-70, 4 СУ-122, 3 СУ-76, 2 Pz.VI «Тигр»;

735-й и 957-й САП по 21 СУ-76.

Танковая бригада и оба самоходных полка должны были поддерживать наступление 5-го гв. стрелкового корпуса.

К югу от армии И. И. Людникова на богушевском направлении должна была наступать 5-я армия Н.И. Крылова, остававшегося бессменным командующим армией с осени 1943 г. Ее задачей было силами восьми стрелковых дивизий нанести удар с фронта Ефременки, Юльково в направлении на Богушевское. С выходом на рубеж р. Лучеса армия должна была обеспечить ввод в прорыв конномеханизированной группы, нацеливаемой на Богушевск и Черею.

Для прорыва обороны противника по плану командующего 5-й армией были задействованы 72-й и 65-й стрелковые корпуса с построением их боевого порядка в два эшелона. В первый эшелон выделялись одни из наиболее сильных соединений:

63-я и 277-я стрелковые дивизии 72-го стрелкового корпуса;

371-я и 97-я стрелковые дивизии 65-го стрелкового корпуса.

Во втором эшелоне находились 215-я и 144-я стрелковые дивизии.

Укомплектованность соединений армии Н. И. Крылова характеризовалась следующими цифрами[160]160
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2628. Д. 48. Лл. 259об, 260об, 261об.


[Закрыть]:

45-й ск: 159-я сд 4663 человека, 184-я сд 6909 человек, 338-я сд 6877 человек;

65-й ск: 97-я сд 6651 человек, 144-я сд 6910 человек, 371-я сд 6625 человек;

72-й ск: 63-я сд 6789 человек, 215-я сд 6368 человек, 277-я сд 6821 человек.

Соединения 5-й армии содержались по штату № 04/550 штатной численностью личного состава 9435 человек. Хорошо видно, что укомлектованность соединений в сравнении с зимними боями, когда в бой в первой линии шли дивизии в численности около 5 тыс. человек, значительно выросла.

В качестве бронетехники непосредственной поддержки 5-я армия получила две танковые бригады и три самоходных артполка на СУ-76 (показаны по состоянию на 24.0022.06.44 г.)[161]161
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2658. Д. 45. Л. 60.


[Закрыть]:

153-я танковая бригада – 2 Т-34, 30 МкIII, 3 М3с, 14 М3л;

2-я гв. танковая бригада – 34 Т-34, 10 Т-70, 1 °CУ-85;

953, 954 и 958-й САП – по 21 СУ-76.

Учитывая угрозу встречи с «тиграми» (по крайней мере, по опыту зимних боев) набор ленд-лизовского антиквариата в 153-й бригаде совсем не впечатляет. Вместе с тем большое количество СУ-76, несомненно, решало проблему сопровождения огнем пехоты.

На направлении главного удара фронта должна была наступать 11-я гв. армия. Она входила в пару из 11-й гв. и 31-й армий, нацеленных на оршанское направление.

Здесь также был использован принцип смежных участков прорыва, в итоге две армии имели смежные участки прорыва общей шириной 16 км[162]162
  Радзиевский А. И. С. 60.


[Закрыть].

В окончательном варианте план действий 11-й гв. армии был сформулирован в приказе штаба армии № 024/оп от 22 июня 1944 г. Задачи в нем ставились следующие:

«11 гв. армия силами девяти стрелковых дивизий (1, 11, 31, 5, 26, 83, 16, 18, 84 гв. сд) со всеми средствами усиления нанести удар в полосе автомагистрали в направлении Толочин, Борисов.

Ближайшая задача – прорвать оборону противника на участке Остров Юрьев, Киреева и во взаимодействии с войсками 5 и 31 армий разгромить Оршанско-Богушев-скую группировку противника.

К исходу второго дня выйти на рубеж оз. Девинское, Барсуки.

К исходу третьего дня выйти на рубеж Яново, Молотаны, Ламачин»[163]163
  ЦАМО РФ. Ф. 358. Оп. 5916. Д. 645–649. Л. 22.


[Закрыть].

В дальнейшем предполагалось развивать наступление вдоль автомагистрали и к исходу десятого дня выйти на р. Березина в район города Борисов и севернее.

Основная идея плана наступления 11-й гв. армии заключалась в следующем. Наращивая удар вдоль шоссе Смоленск – Минск, предполагалось разгромить противостоящего противника и, используя лесистый район севернее шоссе для быстрого выдвижения части сил с целью последующего охвата с севера противника, обороняющегося в направлении Минского шоссе, к исходу второго дня овладеть рубежом р. Оршица. Одновременно предполагалось группой правофланговых дивизий и 152-го укрепрайона завершить совместно с левофланговыми частями 5-й армии уничтожение противника путем его окружения в лесах в районе Богушевского, озера Орехи, Бабиновичи. Наращивание усилий по плану осуществлялось с вводом в первый день 2-го гв. танкового корпуса и одной стрелковой дивизии, во второй день – трех стрелковых дивизий и на третий день – одной стрелковой дивизии.

В дальнейшем, развивая успех вдоль шоссе, планировалось разгромить подходящие к фронту резервы противника и, прикрывая свой левый фланг со стороны Орши и Шклова, к исходу пятого дня наступления выйти на фронт м. Обольцы, Бол. Михеничи, Переволочная, выдвинув 2-й гв. танковый корпус в район м. Толочин или Сенно.

Прорывать фронт противника командование 11-й гв. армии решило на участке Остров Юрьев, Киреева, протяжением 10,5 км. Собственно, этот участок охватывал все пространство от шоссе и железной дороги до обширного болотистого урочища Веретейский Мох. Это было направление главного удара, здесь в первом эшелоне задействовались четыре стрелковых дивизии (31, 26, 84-я и 16-я гв. сд). Соответственно вспомогательный удар предполагалось нанести на участке шириной 3 км южнее озера Ситнянское, на северной оконечности того же самого Веретейского Моха. На этом направлении задействовались шесть батальонов 152-го укрепрайона.

Во втором эшелоне находились пять дивизий (1, 5, 11, 18-я и 83-я гв. сд), включая входившую в армейский резерв 83-ю гв. стрелковую дивизию. Из них на направлении главного удара могли быть задействованы все пять дивизий, а на вспомогательном – три-четыре дивизии.

Сообразно принятому решению были распределены задачи между корпусами.

16-й гв. стрелковый корпус генерал-майора Я. С. Воробьева осуществлял прорыв оборонительной полосы противника в направлении Остров Юрьев с последующим обходом с севера группировки противника, обороняющей направление Минского шоссе, используя для этого лесистый район в своей полосе. В первом эшелоне корпуса находилась одна стрелковая дивизия (31-я гв.), во втором – две (1-я и 11-я гв. сд). На корпус Я. С. Воробьева также возлагалась задача окружения и уничтожения совместно с частями 5-й армии 256-й и части 78-й пехотных дивизий немцев в лесах в районе Богушевского, оз. Орехи, Бабиновичи.

На 8-й гв. стрелковый корпус генерал-майора М. Н. Завадовского и 36-й гв. стрелковый корпус генерал-майора П. Г. Шафранова возлагалась задача прорвать оборонительную полосу противника. Причем первый участвовал в прорыве силами одной стрелковой дивизии в первом эшелоне (26-я гв. сд), а второй – двух (84-я и 16-я гв. сд). Далее корпус М.Н. Завадовского должен был выполнить главную роль в преследовании противника, а корпус П. Г. Шафранова – частью сил преследовать противника, а частью обеспечивать левый фланг армии. Укомплектованность корпусов личным составом характеризовалась следующими цифрами[164]164
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2628. Д. 48. Лл. 280об, 281 об.


[Закрыть]:

8-й гв. ск: 5 гв. сд 7401 человек, 26 гв. сд 7406 человек, 83 гв. сд 7423 человека;

36-й гв. ск: 16 гв. сд 7363 человека, 18 гв. сд 7428 человек, 84 гв. сд 7354 человека.

Участок прорыва 31-й гв. стрелковой дивизии (7362 человека) составлял 3 км, а 26, 84 и 16-й гв. стрелковых дивизий – 2,5 км. Последние к 20 июня 1944 г. насчитывали 7406, 7354 и 7363 человека соответственно. То есть более широкие полосы наступления по сравнению с зимними боями обуславливались большей численностью личного состава гвардейских стрелковых дивизий армии Галицкого. Соединения 11-й гв. армии содержались по штату 04/500, предусматривающему общую численность 10670 человек.

Артиллерийская группа прорыва 11-й гв. армии распределялась на корпусные группы прорыва и подгруппы дивизий корпуса.

Танковые части 11-й гв. армии были распределены по дивизиям первого эшелона следующим образом (численность дана на 24.0022.06.44 г[165]165
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2658. Д. 45. Л. 60.


[Закрыть].):

26 гв. сд – 120 ТБр (34 Т-34, 20 Т-60-70, 3 СУ-122) и 1435 САП (23 СУ-85);

84 гв. сд – 35 ТПП и 345 САП;

16 гв. сд – 63 ТПП (14 КВ, 13 СУ-152) и 348 САП.

В полосе последних двух дивизий планировалось также использовать танки-«тральщики» – Т-34 с тралом из состава 148-го инженерно-танкового полка. Во втором эшелоне находился полк огнеметных танков. Одним словом, таранить позиционную оборону предполагалось с привлечением новейших технических средств. В целом оснащение бронетехникой 11-й гв. армии заметно контрастирует с соседней 5-й армией, прежде всего в качественном отношении – ИСы, КВ и тяжелые САУ.

В паре с 11-й гв. армией должна была наступать одна из «неудачниц» зимних боев – 31-я армия. Так же как и ряд других объединений на Западном направлении, 31-я армия получила нового командующего – Героя Советского Союза генерал-лейтенанта В. В. Глаголева. В данном случае это не было формальным повышением – ранее В. В. Глаголев командовал 46-й армией 3-го Украинского фронта. Генерал Глаголев не имел академического образования, только академические курсы, войну встретил командиром кавдивизии. С 1941 г. и по май 1944 г. воевал в южном секторе фронта – в Крыму, на Кавказе. Его трудно было назвать специалистом по позиционным боям.

Однако 31-я армия получила в новой операции задачу прорыва прочного позиционного фронта. По плану 31-я армия силами шести стрелковых дивизий наносила удар по обоим берегам р. Днепр в направлении Дубровна, Орша и далее наступала на Воронцевичи и Выдрицу. Ближайшей задачей армии был прорыв обороны противника на участке Киреева (исключительно, сама деревня попадала в полосу 11-й гв. армии), Загваздино. К исходу первого дня предполагалось овладеть Дубровно, к исходу третьего дня – Оршей.

К северу от Днепра должен был наступать 71-й стрелковый корпус, южнее – 36-й стрелковый корпус. Ширина фронта прорыва 71-го стрелкового корпуса составляла около 4 км. Боевой порядок корпуса строился в два эшелона: в первом – 88-я и 331-я стрелковые дивизии, во втором – 192-я стрелковая дивизия. 36-й корпус имел задачу силами 220-й и 352-й стрелковых дивизий (обе в первом эшелоне) прорвать оборону противника на фронте левый берег Днепра, деревня Застенок Юрьев; ширина участка прорыва составляла 6 км.

Укомплектованность соединений армии В. В. Глаголева характеризовалась нижеследующими цифрами (на 20 июня 1944 г.):

36 ск 220 сд – 6881 человек, 173 сд – 6055 человек, 352 сд – 6921 человек;

71 ск 88 сд – 5798 человек, 192 сд – 5758 человек, 331 сд – 7073 человека;

113 ск 62 сд – 4856 человек, 174 сд – 4602 человека.

Хорошо видно, что для прорыва обороны были поставлены соединения наилучшей комплектности. Однако в целом укомплектованность 31-й армии не впечатляет, особенно 71-й стрелковый корпус, нацеленный на позиционную оборону с численностью стрелковой дивизии ниже 6 тыс. человек. Стрелковые соединения 31-й армии содержались по вышеупомянутому штату № 04/550.

Для непосредственной поддержки пехоты армии В. В. Глаголева придавались одна танковая бригада и несколько самоходных артполков (показаны по состоянию на 24.0022.06.44 г[166]166
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2658. Д. 45. Л. 60.


[Закрыть].):

213-я танковая бригада (34 Т-34, 12 Т-60—70, 3 СУ-122, 4 СУ-76);

1445-й САП 2 °CУ-152;

926, 927 и 959-й САП по 21 СУ-76.

Танковую бригаду предполагалось использовать в полосе 71-го стрелкового корпуса. Также 31-й армии подчинялся 52-й дивизион бронепоездов (2 бронепоезда).

Завершая повествование об общевойсковых армиях 3-го Белорусского фронта, следует отметить, что ранее упоминавшееся письмо И. А. Толконюка «наверху» внимательно прочитали и на него отреагировали. Так, командование фронта запросило в ГАУ в качестве пополнения 400 ручных и 500 станковых пулеметов. ГАУ было отпущено 1000 ручных и 700 станковых пулеметов, т. е. 250 % и 140 % заявки[167]167
  ЦАМО РФ. Ф. 81. Оп. 12079. Д. 204. Л. 8.


[Закрыть]. При этом по остальным позициям по вооружению заявка удовлетворялась на 60—100 %.

11-я гв. армия должна была проложить дорогу на Борисов для 5-й гв. танковой армии П. А. Ротмистрова. Впервые за много месяцев, почти год, на Западном стратегическом направлении появлялось объединение класса танковой армии. В зимней кампании танковые армии были задействованы на Украине, где для них были соответствующие условия, прежде всего отсутствовал смертельный для танков позиционный фронт.

5-я гв. танковая армия П.А. Ротмистрова на тот момент не была самой сильной из танковых армий. Она состояла из двух (сильнейшие насчитывали три) корпусов, причем оба корпуса были танковые. Численный состав армии показан в таблице.

ЧИСЛЕННЫЙ СОСТАВ БРОНЕТЕХНИКИ 5-Й ГВ. ТАНКОВОЙ АРМИИ НА 22 ИЮНЯ 1944 Г[168]168
  ЦАМО РФ. Ф. 241. Оп. 2658. Д. 25. Лл. 391–392.


[Закрыть].

Хорошо виден достаточно пестрый состав армии, причем танков Т-34—85 в армии П.А. Ротмистрова в тот момент еще не было. Отбивать атаки «тигров» и «пантер» в случае необходимости предполагалось СУ-85, а также артиллерией – армия располагала 1285-мм пушками и 3657-мм пушками ЗИС-2. Говоря об артиллерии 5-й гв. танковой армии, нельзя не отметить, что в ее составе был гаубичный артполк из 24122-мм гаубиц. Это, конечно, было существенно слабее артиллерийского полка средней немецкой танковой дивизии, но все же заметным шагом вперед от вооружения самостоятельных механизированных соединений только 76-мм артиллерией, боевыми машинами РА и минометами. Еще одной особенностью боевого состава 5-й гв. танковой армии, на которую хотелось бы обратить внимание, являются 29 самолетов У-2 для связи и разведки. Они использовались для связи со штабом фронта и частично с корпусами.

Упомянув о бипланах У-2 в танковой армии П. А. Ротмистрова, мы плавно перешли от королей сухопутного фронта к властителям пятого океана. 1-я воздушная армия досталась 3-му Белорусскому фронту в наследство от Западного фронта при его разукрупнении весной 1944 г. В тот период армией командовал один из известнейших советских летчиков Герой Советского Союза М. М. Громов, начавший летать еще в царской армии, а до войны летавший через Северный полюс на АНТ-25 и установивший один из рекордов дальности. Однако при всем желании его трудно назвать опытным специалистом именно по боевому применению ВВС. Авиасоединение (авиадивизию) он возглавлял лишь с конца 1941 г. До этого не командовал даже авиаполком, занимаясь испытательной и инструкторской работой. Уже в июле 1944 г. Громов покинул пост командующего воздушной армией и возглавил Главное управление боевой подготовки фронтовой авиации.

На 1 июня 1944 г. 1-я воздушная армия состояла всего из четырех авиадивизий: 303-я истребительная, 311-я штурмовая, 3-я гвардейская бомбардировочная и 213-я ночная бомбардировочная. Всего в армии насчитывалось несколько более 400 самолетов, в том числе 120 истребителей, 80 штурмовиков, 80 дневных и 80 ночных бомбардировщиков. Это было внушительное количество самолетов для 1942 г., но проводить таким составом крупную наступательную операцию в реалиях 1944 г. было затруднительно. Поэтому незадолго до начала операции 1-й воздушной армии были дополнительно переданы крупные силы ударной и истребительной авиации. Армии передавались три истребительных авиакорпуса (1-й гв. ИАК, 2-й[169]169
  В составе 51 Як-1, 81 Як-9, 120 Ла-5.


[Закрыть] и 3-й[170]170
  В составе 258 самолетов Як-1 и Як-9.


[Закрыть]ИАК) и 240-я ИАД (109 Як-9, 3 Як-7б, 12 Як-1), один штурмовой авиакорпус (3-я ШАК) и 1-я гв. ШАД, один бомбардировочный авиакорпус (1-й гв. БАК, две авиадивизии, 170 самолетов Пе-2), две бомбардировочные авиадивизии (6-я гв. БАД в составе 63 Пе-2 и 39 А-20 «Бостон», 113-я ДБАД в составе 90 Ил-4). Последняя (113-я ДБАД) была в своем роде уникальным авиасоединением трехполкового состава, вооруженным бомбардировщиками Ил-4. Несмотря на большую грузоподъемность, эти самолеты были для немецких истребителей «сидячей уткой» и поэтому чаще использовались в Дальней авиации по ночам. Опыт их использования летом 1943 г. в составе 113-й авиадивизии в ходе контрнаступления под Курском был не сказать чтобы очень успешным. Применение Ил-4 и ДБ-3 в июне 1941 г. в Белоруссии для ударов по наступающим немецким мехчастям было делом практически самоубийственным. Однако летом 1944 г. обстановка в воздухе изменилась и условия применения ударной мощи Ил-4 обещали быть куда более благоприятными, чем в 1941 и 1943 гг.