Текст книги "Мертвоград"

Брим посмотрел на Шику.

Шика едва заметно кивнул.

Они уже полгода работали в паре и, случалось, понимали друг друга без слов.

Брим подошел к окошку и тихонько постучал.

Имитация музыки оборвалась.

Изнутри послышалось не то шуршание, не то кряхтение.

– Чего надо?

Голос недовольный. И – странный. Настолько странный, что не разберешь, мужчина говорит или женщина.

– Сосиску в булке и пиво, – нарочито громко произнес Брим.

– Какое пиво?

– Все равно, лишь бы из холодильника.

– Щас…

Снова невнятное ворчание внутри. Затем – скрежет с подвыванием. То ли микроволновка работает, то ли шкаф двигают. А может быть, и то и другое одновременно.

Брим весело подмигнул Шике. Порядок, мол. И полез в карман за бумажником.

У Шики лицо напряжено. Взгляд нервно скачет из стороны в сторону. Будто чует он опасность, но никак не сообразит: где ж она? И под какой личиной таится?

Картонка с надписью «РАБОТАИТ!!!» поползла в сторону.

– Сколько? – наклонился к окошку Брим.

Он успел увидеть два вороненых ствола обреза, пристально и вроде бы с тоской глядящих на него из окошка.

Выстрел прозвучал на удивление тихо.

Будто приглушенный хлопок.

Или это только Бриму так показалось?..

Да, наверное…

Потому что звук выстрела стал последним, что связывало его с миром. Он уже не увидел, да, наверное, и не смог бы запомнить свинцовые шарики, летящие ему в лицо.

Пригоршня картечи будто отшвырнула Брима назад. Раскинув руки в стороны и неловко подогнув ноги, он упал на горячий, кажущийся мягким асфальт.

Впрочем, горячим и мягким асфальт казался тем, кто был еще жив. Бриму же было уже все равно.

– Твердь твою!..

Выхватив пистолет, Шика метнулся к окошку.

И тоже получил заряд крупной дроби в лицо.

– Ну и стоило ли все заново начинать? – спросил, обратив взор к темному, беззвездному небу, человек в солдатской шинели.

Ему никто не ответил.

Бородатый удрученно цокнул языком.

– На стороне нужно искать. Таких, которые не рисуются. Которым действительно по фигу весь этот цирк с мемами.

Он снял шинель, аккуратно сложил ее и повесил на спинку скамейки. Проведя ладонями по густым, растрепанным волосам, он посмотрел по сторонам, будто хотел убедиться, что ничего не потерял и не забыл, и пошел по аллее.

Вдаль.

Туда, где вскоре должна была заняться заря.

Локализаторы. Гнездо шоггота

Гнездо шоггота закрыто серым асбестовым полотном, натянутым на круглую алюминиевую раму, прибитую к асфальту девятидюймовыми гвоздями. В девяти точках, равномерно распределенных по окружности. Щель между асфальтом и заглушкой залита жидкими гвоздями. Все по инструкции. Рядом установлены предупреждающие знаки. Все как и полагается. Неподалеку стоит патрульный джип. И четверо ребят в шлемах с затененными забралами.

– Так, кто здесь старший? – с ходу, из машины не выбравшись, натянул поводья Брим.

– Нет старшего, – ответил один из патрульных.

– Как это – нет?

Не глядя на тех, с кем он разговаривал, Брим принялся ладонью очищать рукав стильного темно-синего пиджака с широкими лацканами и короткими полами от налипших на него волосков. Шика днем отвозил собаку к теще. И додумался посадить ее на переднее сиденье. А собака у него ворсистая. Какой-то странной породы – на лису похожая. Теперь все сиденье, да что там сиденье – весь салон в собачьей шерсти! И ведь не скажешь ему, что болван, – обидится. Брим искоса глянул на хлопнувшего дверцей с другой стороны Шику. Да уж, чувствительный ему достался напарник. Но вообще-то Брим о том не жалел. Пусть лучше чувствительный, чем зануда. Или, того хуже, – дурак. В смысле, истинный дурак, по жизни, а не тот, что собак на переднем сиденье возит. Как-то раз, еще до Исхода, Бриму довелось работать с дураком, который сам прекрасно понимал, что он дурак. Вот это была песня! Занимался Брим доставкой экспресс-почты. А дурак был у него шофером. Водилой дурак был профессиональным, но во всем остальном – дурак дураком. И чуть что не так, голову – в плечи, руки – в стороны. Ну, чего вы от меня хотите? Дурак я! Дурак! Порой у Брима закрадывались подозрения, что напарник его вовсе и не дурак, а лишь прикидывается дураком. Чтобы, значит, жить было проще. С дурака ведь какой спрос? Однако ж если так, то делал он это настолько профессионально, что Бриму ни разу не удалось его подловить. Интересно, чем сейчас этот дурак занимается? А впрочем, какая разница? Он – где-то там, а Брим – здесь. Шогготов изводит. Работа у него такая. Шогготы любят ночь, а Брим не любит шогготов. Поэтому и работает он преимущественно по ночам. Многие, вот хотя бы Шика, ночь не любят. Шику дома жена ждет, дети. Та же теща с псом блохастым. А Брим один – ему все равно. Ночью даже лучше. Не так бросаются в глаза городские мерзости. Кто-то говорит, что это после Исхода город так запаршивел. А Брим полагает, что он всегда был таким. Только Исход сорвал с него золоченое покрывало, под которым прятались гниль да плесень. Мертвое, полуразложившееся тело.

– Как это – нет старшего? Куда он, за пивом, что ли, пошел?

– Чистильщики его увезли.

– Чистильщики?

Брим выразительно посмотрел на патрульного. Но у того на голове шлем с затененным забралом, и ему все равно. Как бильярдному шару. Тогда Брим перевел удивленный взгляд на напарника. Шика как раз вытащил из багажника машины дьюар с жидким азотом и устанавливал его возле заглушки. Ему, видно, тоже было не до похищенного чистильщиками командира патрульных – он лишь безразлично пожал плечами. Присел на корточки и стал вворачивать клапан в отвод на ободе заглушки.

– Какие, трель твою, чистильщики? – снова уставился на патрульных Брим.

– Санитары на «неотложке».

– Слыхал, Шика? – через плечо глянул на приятеля Брим. – Санитары у патрульных командира увезли!

– Ну и что? – не отрываясь от работ, буркнул Шика. Он подсоединял к клапану гибкий шланг в металлической оплетке. – Увезли – значит, так надо.

– Кому, трель твою, надо катать патрульных на «неотложке»?

Брим взмахнул руками – универсальный жест, которым можно выразить многое, если не все. В исполнении Брима взмах руками выражал недовольство, возмущение, протест, непонимание и, самую малость, желание отлынить от дела, которым он должен был заниматься. Нет, ну в самом деле! Удавить прикрытого заглушкой шоггота – дело нехитрое. Интереснее выяснить, куда это и зачем укатил старший патрульный с санитарами? Брим видел «неотложку» не только снаружи, но и изнутри. На прогулочный фиакр не похоже. Да и на карету «Скорой помощи» – тоже. Одно только название, что «неотложка». Чтобы людей не пугать. На самом деле фургон этот и труповозкой не назовешь. Хуже. Гораздо хуже. Есть вещи, которые самому лучше не видеть. Да и с чужих слов знать о них вовсе не обязательно.

Говорят, в Китае из города в город курсируют передвижные фургоны смерти – автобусы, специально оборудованные для приведения в исполнение смертных приговоров. Технология, в принципе, понятна. При массовом вынесении смертных приговоров экономическая выгода – налицо. А китайцы – народ рачительный, добро понапрасну разбазаривать на станут. Не то что наши соотечественники, для которых главное – широта да простор. Так, чтобы махнул одной рукой – гуси из рукава полетели, махнул другой – вино рекой полилось. Ну, или, на худой конец, пиво… Вот и возникает вполне, так сказать, технологический вопрос: как и, главное, куда из этих фургонов трупы казненных исчезают? Вопрос, может, и возникает, только вслух его никто не задает. Зачем? Эдак ведь недолго и на нелицеприятный ответ нарваться. В смысле, а вам-то, дорогой товарищ, что за дело до наших покойников?

И все же Бриму хотелось знать, что произошло со старшим патрульным.

Брим достал из кармана небольшую зажигалку в блестящем металлическом корпусе и щелкнул ею, точно в руке у него диктофон.

– Вы не станете возражать, если я буду записывать наш разговор?

Патрульные плотнее сбились в кучку. Бриму даже показалось, что сейчас они начнут биться шлемами, чтобы таким образом наладить невербальный контакт. Глядя со стороны, их запросто можно было принять за инопланетян. Гадких и злобных элайнов. Вышедших на улицы города в поисках жертв. У которых они здоровенными шприцами отсасывают особую спинномозговую субстанцию, образующуюся в момент…

– Брим!

– Ну, что еще? – недовольно оглянулся стильный лок.

Оглянулся – и тут же забыл, о чем спросил. Асбестовое полотно заглушки на гнезде шоггота вспучивалось и поднималось вверх, как будто под ним надувалось сразу несколько воздушных шаров. Или же какая-то бесформенная масса, плотная и упругая, пыталась выбраться наружу. Спрашивать, что это такое, не имело смысла: если Брим не знал ответа, откуда Шике знать?

– Ты отвлекаешься от работы, – медленно процедил сквозь зубы Шика.

Глядел он при этом не на Брима, а на асфальт у себя под ногами.

Бриму только показалось или Шика на самом деле злился на него?.. Странно, Брим вовсе не чувствовал себя виноватым. Ни в чем… Ну, разве что неделю назад… Так это когда было!

– Брим, сосредоточься на работе, – снова зашипел Шика.

– А я что делаю? – непонимающе округлил глаза Брим.

– Тащи сканер. Живо!

– Да не проблема. – Брим достал из багажника большой чемодан из черного пластика и демонстративно хлопнул дверцей. – Чего ты так разбухтелся?

– Ты видишь, что происходит? – Шика указал на вздувающееся полотно. – Видишь?

– Ну и что? – с показным безразличием дернул плечом Брим. – Шоггот зашевелился. Сейчас мы его…

– С чего он вдруг зашевелился?

– Да откуда мне знать-то? Может, неудобно ему там, решил на другой бок перевернуться…

Волнение под полотном стало затихать. Как будто вниз, под асфальт уходило.

– Вот видишь! Порядочек!

Брим поставил чемодан, щелкнул запорами и откинул крышку.

Шика слышал множество историй о пробудившихся шогготах, которые начинали проявлять себя на физическом уровне. Но при этом не встречал ни единого человека, который сам бы был тому свидетелем. О чем это говорило? О том, что, скорее всего, все эти истории являлись либо выдумкой чистой воды, либо фантастической интерпретацией неких вполне реальных событий, к шогготам отношения не имеющих. Шогготы не существовали на привычном нам физическом уровне – сей непреложный факт локализаторам был известен лучше, чем кому бы то ни было.

Шика был локом.

И все же…

Шика покосился на двух пожилых мужичков в спортивных костюмах со вздувшимися на коленях пузырями и оттянутыми карманами. Они сидели на бордюре, не спеша потягивали пивко из бутылок и наблюдали за работой локализаторов. Им было все равно, на что смотреть – просто нечем было заняться. Они могли бы точно так же сидеть и пить пиво, глядя на спаривающихся дворняг. Или на крысу, размазанную по асфальту колесом грузовика. Состарившиеся, обрюзгшие, страдающие простатитом и геморроем Бивис и Батхед. Их мемплексы – куча подпирающих друг друга стандартных блоков.

Чуть в стороне, возле сломанного банкомата, топтались трое молодых ребят в широченных штанах, свисающих до колен майках и одинаковых сине-белых банданах. Они негромко переговаривались, демонстративно громко хохотали, толкали друг друга с показной агрессивностью и время от времени настороженно поглядывали в сторону обосновавшейся на проезжей части компании. Интересовали их не локализаторы, а патрульные. Ребята то ли затевали что-то нехорошее, то ли уже что-то натворили и теперь пытались понять, не пало ли на них подозрение? И не по их ли душу прибыли среди ночи стражи порядка? Стандартная малобюджетная сборка из примитивных, уже побывавших в употреблении мемплексов.

Больше никого поблизости не было. Значит, спровоцировать шоггота мог либо кто-то их патрульных, либо ушедший в глухую несознанку Брим.

– О чем ты думал, Брим?

Брим даже головы не поднял.

– Когда?

И все же…

Если чего-то никогда прежде не происходило, сей факт вовсе не означает, что этого вовсе не могло быть. Это означало лишь одно – никто прежде этого не видел. И, если ты хочешь стать свидетелем того, что никогда прежде никто не видел, нужно лишь не упустить случай. И в нужный момент, оказавшись в нужном месте, посмотреть в нужную сторону.

Что, если именно им, Шике и Бриму, выпала такая удача? Стать первыми свидетелями того, что прежде считалось невозможным?..

– О чем ты думал, когда я тебя окликнул?

– А… Ну, точно не помню…

– Напрягись.

– Слушай, ты постоянно донимаешь меня этими дурацкими расспросами. О чем ты думал?.. Что ел на ужин?.. Сколько раз в туалет ходил?.. Тебе что, заняться больше нечем?

– Я делаю свою работу.

– Я тоже!

Брим включил сканер.

На экране появилось причудливое, диковинное существо, будто снятое на дне самой глубокой морской впадины. Тело похоже на скрученную в упругую спираль раковину моллюска, из которой торчат длинные, тянущиеся вверх и словно колеблемые невидимыми потоками многочисленные щупальца. Что самое удивительное, существа этого на самом деле не существует. Сканер улавливает лишь его образ, отражение, спрятанное под асбестовой заглушкой.

– Красиво, черт возьми…

Один из наставников, объяснявший будущим локализаторам, в чем будет заключаться их работа, сравнил шогготов с темной материей – их присутствие невозможно зафиксировать на физическом уровне, но их необходимо принимать в расчет. Иначе вся картина мироздания довольно быстро превратится в грязный комок копировальной бумаги, летящий в разверстое жерло черной дыры… Он даже порядковый номер этой чертовой дыры назвал. Да только номер у Брима из головы вылетел. У него вообще была плохая память на цифры. Он даже свой собственный возраст знал весьма приблизительно. В случаях, когда нужно было точно его назвать, Брим принимался на пальцах считать прожитые годы.

Ладно, к дьяволу то, что кануло в Лету!

Под асбестовой заглушкой ничего нет.

Повторим это медленно, выразительно, по слогам: ни-че-го!

Отраженный образ. Подсознательная флуктуация воображения.

Тогда что же пыталось выбраться из-под заглушки?..

Брим растянул губы в подобие усмешки Гуимплена и ногтем постучал по обнажившимся, крепко стиснутым зубам. Он знал за собой эту дурацкую привычку. Сам ее ненавидел. И даже пытался бороться. Вот только совладать с ней ему не удавалось. Почти никогда.

– Брим…

– Да?

– О чем ты думал?

– О том, что патрульные похожи на инопланетян, с мясорубками наперевес вышедших на охоту за человеческими мозгами! – Брим махнул рукой в сторону так и стоявших плотно, едва не касаясь плечами друг друга, патрульных. – Скажи, что нет!

Шика отрицательно качнул головой:

– Это не то, что могло пробудить шоггота.

– О чем ты, дружище? – непонимающе посмотрел на приятеля Брим.

На самом деле он, конечно же, понимал, что имел в виду Шика. А Шика, в свою очередь, прекрасно понимал, что Брим притворяется. Но Брим не хотел говорить Шике, что порой его стремление выслужиться здорово отдает идиотизмом. А Шика был уверен, что Бриму просто нечего сказать.

– Ты сам видел, что произошло.

– Я ничего не видел.

– Ничего?

– Ничего такого, чему невозможно дать разумное объяснение.

– Чьи-то мысли породили мемвирус, который, в свою очередь, вызвал пробуждение шоггота. Это как, сойдет?

– Знаешь, на кого ты сейчас похож?

– На кого?

– На дворника, начитавшегося попсовых брошюр и решившего, что теперь он лучше всех понимает теорию относительности.

– Я говорю лишь о том, что мы оба видели.

– Да наплевать мне на то, что мы видели! – едва не с отчаянием всплеснул руками Брим. – Я знаю, что шогготы нереальны! Что они не могут оказывать физическое воздействие на предметы! Все, Шика! Точка! Я понятия не имею, что происходит там, под заглушкой. Да, честно признаться, и знать не хочу. Мы здесь для того, чтобы прикончить этого шоггота. И мы знаем, как это сделать. Так чего ж мы тянем?

Тянул вообще-то Шика. Но Брим из дипломатических соображений использовал местоимение «мы». И, надо сказать, поступил весьма разумно. В данном, конкретном случае.

Мироздание могло катиться в тартарары, но короткое слово «мы», произнесенное одним из напарников, сплавляло их в единую двутелесную сущность. С которой чужаку лучше было не связываться. Потому что она готова была защищать себя с силой и яростью объединившихся в ней существ. Причем, что самое удивительное, удвоения интеллектуальных способностей у данной андрогинной сущности не наблюдалось. Скорее наоборот, уровень мыслительной активности снижался почти вдвое, приближаясь порой к отметке легкого идиотизма. Должно быть, все нервные синапсы были задействованы на обеспечение стремительной и бесперебойной рефлекторной деятельности. Длилось подобное экстатическое слияние недолго, но эффект его мог значительно превзойти ожидания тех, кто прежде не сталкивался с подобным феноменом.

Брим хотел, чтобы Шика прекратил свои поиски причин, а может быть, заодно и виновника странного происшествия, свидетелями которого они стали. Да – удивительно. Да – ничего подобного они никогда прежде не видели. Ну и черт с ним! Под заглушкой сидел шоггот. Самый обыкновенный шоггот. Для того чтобы удостовериться в этом, достаточно было взглянуть на экран сканера. Их задача – уничтожить шоггота. Для этого Шике достаточно кран повернуть, выход от которого он уже подсоединил к заглушке. Три-четыре минуты – и от шогготика останется лишь воспоминание! Да еще сделанная сканнером запись – как подтверждение того, что локи выполнили свою работу. А раз выполнили – значит, могут отвалить! Именно так гласит народная мудрость, которую Брим готов был превратить в Первую Заповедь Локов.

А почему нет? У врачей ведь есть их клятва Гиппократа!.. Вот только можно ли приравнивать к врачам патологоанатомов?.. Что может означать заповедь «Не навреди» в отношении покойника?.. И на что они кладут руку, когда произносят свою крякнутую клятву?.. И можно ли после этого им руку пожимать?..

На этот раз Брим почувствовал, что его понесло. О, на этот раз он первым окликнул приятеля!

– Шика! – он сделал движение кистью руки, как будто что-то повернул. – Крути краник!

– Нет! Нет! – Шика вскинул руку, как будто испугавшись чего.

Или – желая защитить глаза от внезапно вспыхнувшего яркого света.

– Что – нет?

Брим озадаченно посмотрел сначала на заглушку – лежит, не шелохнется, затем – на экран сканера. Там тоже полный порядок – шоггот съежился, затих, щупальцами неторопливо перебирает. Как будто вылавливает что-то из потоков чужих мыслей и чувств, сквозь которые плывет из ниоткуда в никуда. Оставаясь при этом на месте. Пришпиленный к асфальту асбестовой заглушкой.

– В чем проблема, Шика?

Брим спросил это так, для порядка. На самом-то деле он знал ответ. Ну, или, по крайней мере, полагал, что знает… Да к черту все! Брим точно знал, был уверен в том, что Шика мечтает выслужиться в контролеры. Как он дослужился до локализатора, Шика никогда сам не рассказывал, но Брим-то знал, что прежде его напарник работал санитаром! Ага! «Неотложку» водил!.. К дьяволу, лешему, в жопу крякнутому шогготу все… Если хочет – пусть будет. Это, в конце концов, его право… Его желание… Санитар может стать локализатором. Лок, если как следует подпрыгнет, может зацепиться за должность контролера. Но дальше-то дорога все равно закрыта. Еще ни один контр не стал криминалистом. Все! Дальше хода нет. Кримы – это уже другой мир. Кримы – это уже действительно Гильдия, а не прихожая, в которой обслуга топчется – локализаторы, санитары, контролеры. Да, и патрульные, пожалуй, тоже. Они хотя формально и самостоятельная структура, а все одно, под Гильдией ходят. А Гильдия – это уже другой мир. В который ни нахрапом не прорвешься, ни тихой сапой не проберешься. А ежели так, то какой смысл корячиться да из кожи вон лезть? Кто сказал, что контрам живется веселее, чем локам? У контра палец все время на спусковом крючке пляшет. И, в отличие от того же санитара, он до последнего не знает, в кого нужно стрелять. Да и нужно ли?..

Шика пальцем подозвал Брима к себе. И, когда тот подошел, прошептал таинственно:

– Здесь что-то не так.

– Где именно? – уточнил на всякий случай Брим.

Хотя, в принципе, ему было понятно, в какую сторону клонит напарник.

– Шогготы не имеют физического воплощения. По крайней мере, в нашей реальности.

– Да, я в курсе…

Шика едва заметно повысил голос:

– Мы должны этим заняться.

– Мы? – недоумевающе уставился на него Брим. – Почему это мы?.. И кому это мы должны?.. И чем именно мы, по-твоему, должны заниматься?.. А еще!.. – Шика показал приятелю ладонь, давая понять, что он уже все понял и продолжения не требуется. Но Брима было уже не остановить. – А еще я хочу узнать, какого, пся крев, ты возишь в служебной машине свою собаку? Черт с ней, с тещей! Она не линяет! Но псина! Паршивая, блохастая псина!..

Хлоп!

– Что?

Взгляд Брима мгновенно сделался растерянным. И даже немного испуганным. Самую малость.

– Что?

Хлоп!

– Сам посмотри. – Шика взглядом указал в сторону, где находилась асбестовая заглушка.

– Нет, – мотнул головой Брим. – Не хочу!

– Он снова шевелится.

Хлоп!

Как будто кто-то несильно постукивает спичечным коробком или пустой сигаретной пачкой по туго натянутому брезенту.

– Пошел он в рай, – медленно, едва слышно процедил сквозь зубы Брим. И вдруг взорвался: – Открывай этот крякнутый баллон, Шика! Открывай немедленно! Открывай, или… – Он вскинул руку, сжатую в кулак, как будто собирался ударить. – Или я сам это сделаю! Честное слово, сделаю, Шика!..

Шика положил руку напарнику на плечо и не похлопал даже, а успокаивающе погладил. Взгляд же его при этом скользил по сторонам, перескакивая с одного выступающего из темноты предмета на другой, перебегая от одного растворяющего мрак пятна света к другому. Он будто искал, за что бы зацепиться. И не находил. Все, что он видел, казалось ему ненужным, не несущим никакой смысловой нагрузки. Абсолютно никаким. Или, во всяком случае, не тем, что он искал.

– Он снова успокоился.

– Давай придавим его, пока…

Брим чуть было не прикусил язык, с которого едва не слетели слова, которые не следовало произносить вслух. Не здесь, не сейчас. Не в это время, остолопы!

– Брим. – Шика смотрел на приятеля едва ли не с сочувствием. – Бедняга, Брим, да как же ты не поймешь. Мы столкнулись с уникальным явлением.

– Ну, в рай его, Шика. – Незаметно для себя, Брим перешел на ту же манеру говорить, что и Шика. Он будто пытался в чем-то убедить и одновременно успокоить напарника. – Давай наконец сделаем свое дело. А?.. Ну, что нам мешает?.. Формально ведь не произошло ничего из ряда вон выходящего. Вот если шоггот не сдохнет после того, как мы его азотом обработаем, – тогда другое дело. Совсем другое дело, Шика. Тогда я полностью на твоей стороне… Но прежде времени чего огород-то городить?

– Шоггот проявил себя физически.

– Подумаешь, дернулся пару раз! – протестующе взмахнул руками Брим. – Тоже мне, физическая активность! Он ведь не выпрыгнул из-под заглушки?.. Нет. И за ногу никого не схватил… Верно?.. Не схватил ведь?..

– Дело не в шогготе.

Брим сначала не понял, что Шика сказал. Затем решил, что ослышался. Или – что-то не так понял. А может быть… Да нет же! Он именно это и сказал – «Дело не в шогготе!» Брим будто нашатыря из пузырька вдохнул. Хорошо так вдохнул, от души. Полной грудью. Так что слезы из глаз, сопли из носа и пар из ушей. А в голове – такое просветление, что лучше уж полный кавардак. Нет, в самом деле…

– Тогда в чем проблема?

А разве не об этом он спрашивал в самом начале?..

Нет, не спрашивал, а вопрошал!..

Или он только подумал о том, что, мол, надо бы спросить…

– Проблема, говоришь? – загадочно прищурился Шика.

– Я говорю? – искренне удивился Брим.

Шика взял Брима за плечо, наклонился и тихо-тихо прошептал ему в самое ухо:

– Посмотри вокруг. Внимательно. Но осторожно. Не привлекая внимания.

Черт с ним, сделаю, как он говорит, решил Брим. Вреда от этого, пожалуй, большого не будет.

Только на что смотреть-то? Вокруг – ничего интересного. Улица в меру загаженная. Именно что в меру – пару дней назад забастовка мусорщиков закончилась. Пока все дерьмо разгрести не успели. Но, видно, очень старались. Еще бы им не стараться – говорят, мусорщики в Гильдию обратились, требуя улучшения условий труда, повышения заработной платы, более современного технического обеспечения, страховку… Ну, в общем, все как полагается. Почему в Гильдию – непонятно. Хотя, с другой стороны, а куда еще? Гильдия хотя официально никогда не претендовала на то, чтобы занять место сбежавших властей, да и неофициально тоже особо ни в какие посторонние дела не лезла, что, надо заметить, многим казалось странным и даже настораживающим, оставалась единственной системообразующей структурой в городе. Вот мусорщики и заявились туда со своими требованиями. Мол, либо нас приголубьте, ну, к примеру, как патрульных, либо город в собственных испражнениях утонет. С городом ничего страшного не случилось – он и не к такой грязи и вонище привык. При прежних-то властях бывало, что гниющий мусор горами вдоль дороги лежал, как сугробы снежной зимой. В смысле, не такие высокие, но такие же грязные. А вот с мусорщиками стали всякие неприятности случаться. То шоггот кого схватит. То гаст кого загрызет. То гулл кровушку у кого-то высосет. У кого, спрашивается? А даже и спрашивать не надо – ясное дело, у мусорщика! Несчастные все, понимаешь, случаи. Да только случаются несчастья эти все больше с мусорщиками. Будто злой рок какой. Или чья-то умелая рука. Ну, слухи-то, конечно, разные ходили. Но открыто никто никого не обвинял. Еще бы! Кому охота на себя беду накликать? А мусорщики посчитали потери, почесали в затылках, да и взялись за работу. Как прежде. Как говорится, все всегда вернется к тому, с чего началось…

Или – нет?..

Брим озадаченно сдвинул брови. С чего это вдруг ему в голову пришла такая мысль? И чего это он вообще о мусорщиках думать начал?.. А, точно! Шика велел осторожно по сторонам поглядеть…

Ладно, дальше смотрим.

Влево по улице, метрах в ста, ларек стоит, разноцветными огоньками помигивает. Пиво, сигареты и презервативы. Ночной ассортимент. Днем они еще горячими бутербродами и печеными каштанами торгуют. Черт его знает, откуда эти каштаны берутся, но пристрастился к ним народ. Как ни странно. Хотя Бриму они не нравились. Все равно что сладкая картошка. А картошку он не любил ни в каком виде.

Дальше, за ларьком, еще что-то светится. То ли магазин, то ли забегаловка какая… А впрочем, какая разница. Шика явно не это имел в виду.

Брим недовольно покосился на приятеля.

– Ну, что? – тут же спросил тот.

– Ничего, – недовольно буркнул в ответ Брим.

– Вот именно! – многозначительно произнес Шика, да еще и палец указательный зачем-то показал.

Брим на всякий случай еще разок по сторонам глянул.

Бесформенные старики сидят на бордюре и пиво свое дуют. Ребята в мешковатых штанах негромко матерятся и пинают друг друга – стиль общения у них, видно, такой. Патрульные жмутся к своему джипу, как будто там безопаснее… Нет, в самом деле!.. А, ну да, они же без главнокомандующего остались. А здесь еще двое странных локов прикатили. Стоят и, вместо того чтобы делом заниматься, перешептываются да по сторонам настороженно поглядывают.

Шиза!

Полная шиза!

– Я бы тоже испугался.

Брим и сам не заметил, что произнес это вслух.

А Шика не стал обращать внимания. Видно, понял, в чем дело. Уж лучше шиза, чем полный ступор. Шика снова ободряюще погладил напарника по плечу. И одарил всепрощающей улыбкой забиваемого каменьями праведника… Хотя, если подумать, кому может прийти в голову кидать камни в праведника?.. Или?.. Ну да! Если забить праведника каменьями, он станет святым! Какой, псу под хвост, праведник не мечтает стать святым!..

Бессмысленность происходящего начинала угнетать.

Хотелось действия.

– Время на нашей стороне! На нашей, Брим!

– Иди ты в рай, Шика! – Брим скинул руку приятеля с плеча. – Я ни бельмеса не понимаю! Что ты несешь?.. Или – куда мы катимся?

– Брим, это наш шанс!

– Что?.. – Лицо Брима сморщилось, как будто он вмиг постарел на сто двадцать один год. – Что ты называешь шансом?.. Свихнувшегося шоггота?

Шика улыбнулся чуть лукаво, слегка прищурил левый глаз и помахал указательным пальцем.

– А то я не знаю!.. Но ты же сам говорил…

– Происходит нечто странное. Я бы даже сказал – из ряда вон вываливающееся. Как гуркх, убитый случайно залетевшей во двор шрапнелью.

– При чем тут гуркх?

– Гуркх – это аллегория.

– Ну, если ты так ставишь вопрос…

Брим задумался.

Очень, очень глубоко задумался.

В том, что происходило, было что-то… Вот именно – что-то. Не то близко знакомое, не то смутно узнаваемое. Но он чувствовал, что знает… нет – пока еще не знает, но скоро поймет, от чего следует оттолкнуться.

Да! Именно так!

Короткий старт – быстрый финиш!

Ешь быстро – умри молодым!

Сколь дурака ни корми – дураком помрет!

Реальность уплывала. Куда-то в сторону. Конкретно – влево. Относительно той точки в пространстве, которую он занимал в данный момент. Относительно географической сети координат это был юго-юго-восток, помноженный на северо-северо-запад… И что-то там еще в придачу.

Полный пентакль.

– Шика…

– Я держу тебя, Брим… Держу…

Хлоп!.. Хлоп!..

Бум! Бум! Бум!

Мир шатался и плыл, рассыпался тысячью осколков и собирался вновь. Но это был уже совсем другой мир.

Ш-ш-ш-а-а-а-а…

– Нужно убить его, Шика! Убить немедленно!

– Дело не в нем, Брим!

– Шика…

– Возьми меня за руку.

– Шика!

– Возьми меня за руку, Брим!

Брим несколько раз взмахнул рукой, ловя в пригоршню пустоту.

Бред!

Он видел Шику. Который стоял прямо перед ним. И он не мог взять его за руку?..

– Соберись, Брим… Соберись, я тебе говорю! Все это уже было! Было!

– Было… – как эхо провыл или как пес проскулил Брим.

– Я убью тебя, сволочь!

– Ты уже убивал меня.

– Помнишь?

– Еще бы!..

– Контролер должен уметь управлять реальностью.

– Черт с ней, с реальностью! К дьяволу контролеров! Это ты хотел стать контролером, Шика! Ты, а не я! Я тут ни при чем!.. О, боже милостивый…

Брим, будто тисками, сдавил ладонями голову. Он никак не мог сосредоточиться, собраться с мыслями, прийти в себя… В конце-то концов!.. Перед глазами все скакало и куда-то плыло, предметы меняли цвета и очертания. Но даже не это пугало Брима, а то, что в любой момент – он чувствовал это! – они вдруг могли начать превращаться во что-то вообще невообразимое… Боже, дай мне сил смириться с тем, что я не могу изменить. А еще лучше – провались ты пропадом! Потому что ты тоже слабак! Бездарный, ни на что не годный болтун! Балаганный шут, научившийся вытаскивать монетку из уха и возомнивший себя фокусником! Факиром, жуть твою!..

А все ведь началось, как в прошлый раз, – с того, что поплыл асфальт.

Асфальт!

Вот начало всех начал!