Текст книги "Переговорщик"

Глава 11

Старт прошел в штатном режиме.

Если бы на корабле находились гости, не имеющие большого опыта в космоплавании, они, скорее всего, вообще ничего не заметили бы. Даже если бы сидели за обеденным столом и бокалы их до краев были наполнены вином.

То, что заработали сначала маневровые, а следом за ними и маршевые двигатели, можно было понять только по легкой дрожи, прошедшей по корпусу корабля. Почувствовать ее можно было, лишь плотно прижав к переборке руку. Корабль уверенно набирал скорость, а система искусственной гравитации плавно компенсировала изменение силы тяжести.

То, что корабль действительно движется, могли видеть лишь находившиеся на мостике члены экипажа – перед ними был развернут большой полукруглый экран, на который в режиме реального времени передавалась видеоинформация с наружных камер. Да и то лишь до тех пор, пока корабль не покинет пределы планетарной системы. Как только в объективы видеокамер перестанут попадать спутники и астероиды, корабль будто зависнет в межзвездной пустоте. Крошечные искорки звезд будут мерцать, все точно пришпиленные к своим местам. При этом каждая из них с огромной скоростью неслась по своей траектории, очерченной вокруг центра Млечного Пути. А все вместе они уносились в сторону края Вселенной с ускорением 73,8 километра в секунду на мегапарсек. Расстояния и скорости такие, что и вообразить трудно. Но при этом все кажется неподвижным – расстояние будто съедало скорость.

Сразу после старта Нокуар предложил Алексею устроить экскурсию по «Тунд-Ор-Сун». Боевой корабль – это, конечно, не лабиринт, заблудиться на нем сложно. Все палубы, переходы и отсеки имеют соответствующую маркировку. На каждой развилке на стене висит интерактивная карта, показывающая, где ты находишься и как быстрее и проще добраться до нужного тебе места. Но на каждом корабле имеются свои маленькие, скрытые от посторонних глаз места, о которых знают только постоянные члены экипажа. Знание этих маленьких секретов, помимо того, что делает тебя уже не гостем на корабле, а полноправным членом экипажа, может еще и отчасти упростить выполнение ежедневных служебных обязанностей. А в бою, кто знает, может и жизнь спасти. В общем, дело было нужное. А поскольку до назначенного совещания, на котором старший врач обязан был присутствовать, оставался еще целый час, Алексей согласился.

Обход Нокуар решил начать с первой, технической, палубы, куда они и переместились, воспользовавшись не лифтом, а так называемыми тромами – почти отвесными шахтами, по которым члены экипажа могли быстро перемещаться между палубами в условиях, когда искусственная гравитация не действует. При нормальной силе тяжести перемещаться по тромам можно, разумеется, только сверху вниз, но и для этого требовалось особое умение, чтобы не позволить спуску превратиться в свободное падение. Собственно, Нокуар хотел всего лишь показать Алексею, где проходит ближайшая к медицинскому отсеку трома. Но Алексей, недолго думая, прыгнул в открытый проем, пролетел до первой палубы и ловко вышел из тромы, даже не ухватившись за поручень. Пользоваться тромами он научился еще на «Золотом Компасе». И, как оказалось, еще не забыл, как это делается. Ему был приятен уважительный взгляд Нокуара, спустившегося по троме следом за ним. Энсин явно не ожидал такой прыти от гражданского врача, да к тому же еще и землянина. Да и выход из тромы у него получился не такой красивый, как у Алексея.

– «Тунд-Ор-Сун» уже бывал в боях? – поинтересовался Алексей.

– И не раз, – ответил Нокуар. – Не считая мелких стычек с сайтенами, которые постоянно устраивают провокации в пограничных зонах, «Тунд-Ор-Сун» участвовал в знаменитом Сражении Трех Флотов.

– Сайтены попытались захватить фортанские колонии в системы Боракс, для чего привлекли на свою сторону Клан Моргенштайн, – добавил Алексей. Чем снова немало удивил Нокуара. – Решающая битва произошла у планеты Фум. Поэт-историограф Фалодя Иконус написал о ней:

 
Стальные туши
Падали, кружа.
Лети,
Осенняя листва.
 

– Он был на Фуме во время сражения?

– Сомневаюсь. Иконус поставил перед собой задачу запечатлеть в стихах все выдающиеся события, произошедшие при его жизни. Разумеется, он не мог лично везде присутствовать. Особенно там, где его не ждали. Поначалу он писал поэмы, затем перешел на баллады. Баллады сменили сонеты. Ну, а им на смену пришли хокку. В Галактике происходит так много всего, что Иконус не успевает все это рифмовать. Не так давно он сделал заявление, что осваивает новый для себя поэтический жанр однострочий. И самое интересное, что он таки своего добьется!

– Чего именно? – не понял Нокуар.

– Славы, разумеется. Сейчас он регулярно выпускает свои «Ежемесячники» и «Ежегодники». А когда-нибудь непременно соберет все это в один огромный том. И тут уже будет не важно, насколько он хорош как поэт. От такого эпохального труда невозможно просто так отмахнуться. О нем непременно будут говорить, станут спорить. Потому что найдутся как противники, так и ярые приверженцы стиля… Или жанра?.. Как ни крути, а Фалодя Иконус стал новатором, не сказав в литературе ничего нового. А все потому, что сегодня все решает не литературный талант, а умение преподнести себя соответствующим образом.

Техники – с желтыми лентами через плечо – почему-то все шли им навстречу. Коридор был узкий, только-только двоим разойтись. Поэтому Алексею с Нокуаром то и дело приходилось перестраиваться в шеренгу. То один впереди, то другой. Техники аккуратно вскидывали правую руку к груди, хотя во время полета устав требовал отдавать честь старшему по званию только при обращении к нему. Видимо, это тоже было демонстрацией особого отношения к врачу-землянину. Подчеркнутым уважением, выказанным чужаку. Алексею это не очень-то нравилось. Да какое там! Совсем не нравилось! Не сказать, что раздражало, но изрядно нервировало. Лишь завидев впереди бодро шагающего техника, он уже начинал прикидывать – ну как и этот тоже вскинет руку к груди? Но не одергивать же было каждого? Тем более что Нокуар старательно делал вид, что ничего особенного не происходит.

– Ты любишь литературу?

– Конечно. А ты?..

– Секундочку, – Нокуар поднял руку. – Вот оно, сердце нашего корабля! – он указал на закрытые ворота, перечеркнутыми двумя полосами, синей и голубой. – За этими дверями…

– Гипердвигатель Хайма-Дрешера.

Нокуар провел пальцами по подбородку.

– Слушай, а ты вообще-то врач?

– Разумеется, – улыбнулся самой доброжелательной своей улыбкой Алексей. – Хочешь, прямо сейчас удалю тебе аппендицит?

– Я не встречал врачей, которые умеют пользоваться тромами и знают принцип движения кораблей в гиперпространстве. Им это не нужно.

– Я – эрудит.

– Серьезно?

– Любую информацию можно найти в биоме.

– На корабле биом работает в сильно урезанном виде. Можно сказать, что его тут вовсе нет.

– Согласен. Даже странно как-то… – Алексей прислушался к собственным ощущениям и брови сдвинул задумчиво. – Я всегда был уверен, что мне ничего не будет стоить отключиться от биома. Иногда даже хотелось это сделать. Как после случая в Кан-Да-Кане. А сейчас… Я чувствую себя как будто в вакууме. Мне физически не хватает непрерывного информационного потока, плотность которого я сам могу регулировать. Я словно отрезан от мира!

– Если захочется переговорить с кем-то, кто находится за пределами корабля, нужно поставить об этом в известность капитана.

– Лично?

– Зачем? Для этого существует биюл корабля.

– И как к нему подключиться?

– Ты еще не подключен?

– Нет.

Когда Алексей жил на «Золотом Компасе», внутренних биюлов кораблей не существовало. Для связи члены экипажа пользовались настенными интеркомами или переговорниками, которые, как часы, носили на запястье. На рейсовых космолетах, которыми Алексей летал, уже став врачом, работал все тот же биом с минимальной интеллектуальной фильтрацией инфопотока. Если ты не террорист и не затеваешь ничего дурного, тебя это никак не касалось.

Нокуар достал из нагрудного кармана служебный жетон.

– Для подключения требуется жетон. Тебе нужно только активировать его через персональный биюл. Несколько степеней защиты не позволит никакому другому гуманоиду с ходу войти в биюл корабля от твоего имени. Со временем взломать защиту, конечно, можно, но к тому времени, когда это будет сделано, оно потеряет всякий смысл. Потому что ты уже либо заявишь о пропаже жетона, либо твой жетон будет деактивирован за ненадобностью.

– Звучит оптимистично.

– Ты на самом деле врач?

– Ну а кто я, по-твоему?

– Я просто спросил…

– Думаешь, я шпион?

– Сомневаюсь.

– Я тоже. Это ведь не я назначил себя… Подожди, я подключаюсь к биюлу корабля… Опа!..

На Алексея обрушился шквал никак не отсортированной информации, имеющей отношение к самым разным аспектам жизнедеятельности корабля. Как старший офицер он теперь знал не только о том, что происходит в медотсеке. Он знал, что рядовые и офицеры будут есть сегодня на ужин. Что во втором вспомогательном маневровом двигателе был отмечен ноль-пятипроцентный рассинхрон, которым уже занимались техники. Что можно взять почитать в корабельной библиотеке. На какое время можно записаться на посещение комнаты релаксации. Знал расписание вахт. Узнал имя вахтенного офицера, первым встретившего его на корабле. Разумеется, в биюл была загружена вся информация о славном боевом пути крейсера «Тунд-Ор-Сун» – так что глупо было приставать с вопросом об этом к Нокуару. Алексей даже нашел информацию о коте, про которого упомянул энсин. На корабле действительно живет кот. Рыжий, здоровый, кривоногий, страшно пугливый кот, представитель земной фауны, по имени Руби. Обычное его местонахождение – в кают-компании на третьей палубе. Но в принципе встретить его можно где угодно. В первую очередь, разумеется, на кухне. Кот очень аккуратный, приучен пользоваться туалетом, и еще ни разу не было случая, чтобы он где-нибудь нагадил…

Широкий красный баннер сдвинул всю прочую информацию на второй план. Старшему врачу Бузину напоминали, что он обязан присутствовать на общем сборе старших офицеров, который состоится в конференц-зале на шестой палубе через сорок пять минут. Алексей попросил еще раз напомнить ему об этом за пятнадцать минут до начала сбора и убрал баннер.

– Ну как? – поинтересовался Нокуар.

– Да, тут есть где развернуться, – ответил Алексей. – Только сначала нужно навести порядок – настроить информационные потоки под себя.

– В корабельном биюле имеется интеллектуальная настройка – на первый план выходит информация, к которой ты чаще всего обращаешься.

– Разумно.

Алексей вернулся в главное меню и начал быстро прокручивать разделы.

Стоп!

Несколько разделов было заблокировано. «Вооружение», «Боевой состав», «Данные систем наблюдения»… Понятно – это ему знать ни к чему.

– Ну, так что у нас дальше? – спросил Алексей.

– Маршевые двигатели, – указал вдаль по коридору Нокуар, – маневровые двигатели, криогенные системы, системы рециркуляции, часть установки искусственной гравитации – вторая ее половина на самом верху, на десятке, – и выход на вторую палубу. Которую со спокойной совестью можно миновать. Там всяческое вспомогательное оборудование, складские помещения и грузовые шлюзы. Предлагаю сразу же подняться на трешку. Там находятся жилые помещения, столовая, бар, кают-компания. В общем, жизнь там бурлит. Веселее только на семерке – в зоне отдыха, развлечения, спортивной и боевой подготовки.

Алексей открыл соответствующий раздел корабельного биюла. В тренажерном зале сейчас проходили тестирование космодесантники четвертого взвода.

– Давай тогда сразу на седьмую, – предложил Алексей.

Когда-то он и сам неплохо проходил так называемую «дорожку десантника», по ходу которой требовалось преодолеть ряд препятствий, поразить определенное число виртуальных противников и самому не угодить под выстрел. Особенностью «дорожки десантника» являлось то, что она представляла собой не определенную последовательность препятствий, которые можно просто выучить наизусть, а сложную взаимосвязанную систему, находящуюся в постоянном движении. Делая шаг вправо или влево, ты тем самым менял настройку всей системы. Поэтому ты никогда не знал, что тебя ждет впереди. А значит, существовало бесконечное множество самых различных вариантов и способов прохождения «дорожки». Ну и, разумеется, на каждом боевом корабле, в каждом тренажерном зале «дорожка десантника» имела какие-то свои особенности, зависящие только от фантазии и мастерства местных инженеров, которые, как правило, очень любили устраивать для бойцов новые, оригинальные ловушки. Так, например, Алексею не раз доводилось слышать про легендарную ловушку под названием «мясорубка», созданную инженерами эсминца «Звездный Спрут». Пройти ее с первого раза не удавалось никому. А большинство и в десятый, и в двадцать пятый раз оказывались побежденными техническим гением инженеров «Звездного Спрута». Так что Алексею просто не терпелось увидеть, что представляет собой «дорожка десантника» на «Тунд-Ор-Суне».

Глава 12

Пока они поднимались на седьмую палубу, Алексей выяснил, что он как старший врач не просто имеет право, а даже обязан время от времени посещать тренировочные залы и вносить в соответствующий раздел корабельного биюла свою оценку проводимых занятий. Поэтому Алексей заблаговременно оповестил о своем визите работающих с «дорожкой десантника» инженеров. В принципе, он не обязан был это делать, но решил не ставить инженеров в неловкое положение. Пускай заранее застегнут свои кители на все пуговицы, пригладят нашивки, наденут кепки, как и полагается, на два пальца от бровей. Алексей был почти уверен, что явление врача-землянина вызовет по крайней мере легкое смятение.

Чтобы узнать мнение Нокуара на сей счет, Алексей по привычке попытался воспользоваться для этого мыслечатом. Однако корабельный биюл мыслечат не поддерживал. Члены экипажа могли обмениваться только служебными сообщениями, каждое из которых автоматически регистрировалось в специальном приложении судового биюла. Это было разумно. «Тунд-Ор-Сун» был боевым кораблем, и пустая болтовня в мыслечате только отвлекала бы членов экипажа от выполнения поставленных перед ними задач. Но свыкнуться с чувством изолированности от Большого Мира было непросто.

Мелькнула мысль: с чем можно было бы сравнить это странное, ни на что не похожее чувство? И сразу же всплыло воспоминание из далекого детства. Даже не само воспоминание, а связанные с ним ощущения. Он прятался от вильдеров в угольном ящике. Места там было мало, он лежал на боку, скорчившись, прижав руки к груди, а ноги к животу. Невозможно было даже пошевелиться. А ему нестерпимо хотелось выпрямить ноги. Хотелось так, что казалось, будто коленки раздуваются, словно пузыри, и вот-вот лопнут. Именно это ощущение страшного напряжения в согнутых коленях, возникшее скорее на психологическом, нежели на физическом уровне, с которым ничего невозможно был поделать, показалось Алексею похожим на отрезанность от биома. Ты знаешь, что можешь совершить некое действие, но не можешь этого сделать по не зависящим от тебя причинам. И ты понимаешь, что это правильно, что так и должно быть. Но все равно испытываешь нестерпимое желание сделать то, чего не можешь.

Быть может, это и была та самая пресловутая биомозависимость, о которой так любили рассуждать психологи и невропатологи? При этом сами они отказываться от биома не собирались. По их версии, биомозависимость возникала лишь у людей с неустойчивой психикой, переживших серьезные психические травмы, ну и, разумеется, у детей, чья психика была еще не до конца сформирована, а потому легко изменялась под любым воздействием извне.

– Ты чувствуешь отсутствие биома? – спросил Алексей у Нокуара.

– Разумеется, – не задумываясь, ответил тот.

– На что это похоже?

– Когда чешется, а почесать не можешь.

– Интересное наблюдение.

– У тебя не так?

– Ну, в общем, похоже, – не стал вдаваться в детали Алексей. – Не думаешь, что это биомозавсимость?

– Ты – врач, тебе виднее.

– Я врач общего профиля.

– Значит, и в психиатрии должен разбираться. Хотя бы чуть-чуть.

На двери комнаты удаленного контроля горела белая полоса, извещавшая, что дверь не заперта – входи кто хочет. Алексей все же решил проявить деликатность и попросить разрешения войти. Но не успел он сделать это, как дверь сама откатилась в сторону.

На пороге появился невысокого роста фортан с коротко подстриженными светлыми волосами. Кепки у него на голове не было, а стоячий воротничок форменной куртки был расстегнут. На руках у него сидел большой рыжий кот.

– Здравствуйте, – улыбнувшись, совсем не по-уставному приветствовал Алексея фортан. – Вы – новый старший врач?

Алексей остановился, чуть расставил ноги в стороны и заложил руки за спину. Стойка не военная, но свидетельствующая об организованности. Так полагал Алексей. Поведение инженера совершенно не соответствовало тому, к чему он внутренне готовился. А потому он не знал, как себя вести.

– Это – Руби. – Инженер взял кота за переднюю лапу и заставил его изобразить приветственный жест. Усы кота недовольно вздыбились. – Вообще-то капитан разрешил ему ходить там, где он пожелает. Но если вы против того, чтобы он находился в контрольной во время вашего визита…

– Вы предлагаете мне зайти попозже, когда уйдет кот? – с серьезным видом осведомился Алексей.

Инженер озадаченно сдвинул брови и чуть приоткрыл рот. Видимо, такая мысль не приходила ему в голову. И сейчас он пытался просчитать все возможные последствия такого хода. Устраивать на практике размен старшего врача на кота он, разумеется, не собирался. Но в теории это представлялось ему интересным сразу с нескольких точек зрения.

– Вас не смутит присутствие кота?

Алексей внимательно посмотрел на Руби.

Кот ответил ему еще более долгим и тягучим взглядом.

– Мне кажется, это я его смущаю.

– Ну что вы, Руби любит гостей. – Инженер почесал кота за ухом.

– Обычно коты предпочитают держаться поближе к кухне.

– Руби не обычный кот. – Инженер опустил кота на пол, и тот сразу нырнул в дверной проем. – Вот видите… Заходите… Меня, кстати, зовут Имер-Ун-И‑Вей.

В небольшой комнате царил полумрак. Освещение было уменьшено до минимума, чтобы не искажать картинки на четырех больших виртуальных экранах, выставленных широким полукругом.

Помимо Имера-Ун-И‑Вея и Руби, который сразу же уселся на вращающийся стул, в комнате находился еще один инженер. Он стоял в самом центре, сложив руки на груди. Лице его скрывали большие, с затемненными стеклами, очки виртуальной реальности.

– Это Грол-Ир-О‑Нук, – кивнул на напарника Имер.

Тот никак не отреагировал на появление гостей.

– Вид сверху, – указал на первый экран Имер. – Со стороны испытуемых, – указал он на следующий. – Со стороны воображаемого противника, – третий экран. – Ну и все жизненно важные показатели, – четвертый экран.

– Кто сейчас на дорожке? – спросил Алексей.

– Готовится новая группа. Второе отделение пятого взвода. Пять человек. Готов поспорить, что до финиша не дойдет ни один.

Последняя фраза прозвучала спокойно, без насмешки, сожаления или сочувствия. Инженер всего лишь констатировал факт, в котором лично у него не было ни малейших сомнений. Точно так же он мог сказать, глядя на тонущее в океане солнце: «Завтра оно снова взойдет».

– Какая у вас модель дорожки? – поинтересовался Алексей.

– «Глимбер – двести двадцать» с прошивкой «НОК-четырнадцать – двадцать пять – ноль семь».

Алексей скептически поджал губы. «Глимбер‑220» – стандартная модель. Любой космодесантник мог пройти ее если и не с первого раза, так уж точно со второго. А в третий – с завязанными глазами. Изменение прошивки влияет лишь на быстродействие и отчасти повышает уровень интуитивной коррекции огня. То, что на дорожке должно было работать отделение, только упрощало задачу. Заявление инженера И-Вея о том, что ни один из отделения не дойдет до финиша, Алексей мог объяснить только желанием произвести впечатление на нового старшего врача. По всей видимости, инженер был уверен, что землянин понятия не имеет, что представляет собой тренажер для космодесантников, и то, что происходило в тренажерной, было ему не особенно интересно. Сделав пару пустых замечаний, он уберется восвояси, не дожидаясь конца представления.

Алексей посмотрел на часы.

До начала совещания оставалось еще полчаса.

– Сколько времени занимает прохождение?

– В идеале – двенадцать минут.

– Когда начинаете?

– Да хоть сейчас.

– Начинайте.

В комнате, где находились готовящееся к испытанию десантники, замигал красный свет.

– Двухминутная готовность!

Деловито, без спешки и суеты, бойцы в последний раз принялись проверять экипировку.

– Какое вооружение?

– Стандарт. Трассер «фэрер-ун», пистолет «странник – триста двенадцать», шок-нож «вертер». Объем боекомплекта не ограничен – для простоты. Десантники «стреляют» лазерными лучами из подствольников. При попадании в цель «противник» выходит из строя и прекращает огонь…

– Минутная готовность!

– В свою очередь, роботизированные «противники» ведут огонь специально подготовленными пластиковыми пулями с электронной начинкой. Попадая в ту или иную часть экипировки десантника, такая пуля выводит из строя соответствующую анатомическую часть экзоскелета. «Подстреленный» десантник начинает хромать или теряет способность пользоваться рукой. В случае «поражения» жизненно важных органов экзоскелет полностью блокируется. Десантник не может двигаться и… – инженер И-Вей с показным сожалением развел руками, – выходит из боя.

Ничего нового для себя Алексей не узнал. Но он не перебивал фортана, дабы тот не счел его за умника, любящего порассуждать о том, о чем он на самом деле понятия не имеет.

– К бою!

Десантники выстроились возле переборки, отделявшей их от тренажерного зала, подняли трассеры стволами вверх.

– Пошли!

Переборка будто растворилась в воздухе.

Десантники выбежали в полутемную тренажерную, освещаемую редкими багровыми всполохами у стен и под потолком.

В ту же секунду на них обрушился шквальный огонь с заросшей густым кустарником высоты, расположенной в ста сорока двух метрах от стартовой линии.

Расстояние было указано на первом экране. Разумеется, все цифры были заранее введены инженерами. Но, поскольку десантники видели все вокруг через дисплеи своих шлемов, расстояние казалось им реальным. А перемещающиеся фрагменты покрытия пола и движущиеся дорожки заставляли их пробежать до цели именно то расстояние, что и требовалось, – ровно сто сорок два метра под огнем противника.

Десантники залегли за укрытиями и отвечали противнику беспорядочным, неприцельным огнем. Это был классический дебют. Сейчас они оценивали ситуацию и выбирали тактику боя.

Обучение космодесантника сводилось к отработке стандартных ситуаций и доведению любых действий до автоматизма. На любой выпад со стороны противника десантник должен отвечать автоматически, не задумываясь, подчиняясь только лишь инстинктам. Если десантник входил в плотный контакт с противником, то бой продолжался не более пятнадцати секунд, необходимых для того, чтобы уйти из-под удара и тотчас же нанести ответный удар. То же самое касалось и любого по численности отряда, действующего как единый организм.

– Можно услышать их переговоры? – Алексей взглядом указал на экран.

– О нет! – вскинул руки И-Вей. – Мы играем по-честному! Ребята на дорожке не знают, что мы для них приготовили. А мы не знаем, какую тактику выбрали они. Все как в настоящем бою.

Десантники бросили несколько дымовых гранат, и поле боя заволокло густым облаком дыма.

– Семеро из восьми с этого начинают, – скептически усмехнулся И-Вей. – Дымовая завеса – и!..

Фортан щелкнул пальцами и выбросил правую руку перед собой. Он был похож на дирижера, дающего команду вступать главному инструменту.

Из облака дыма выбежал десантник. Держа трассер перед собой и не отпуская спускового крючка, он водил стволом из стороны в сторону, поливая все вокруг потоками виртуальных «пуль». При этом он, наверное, еще и орал что-то во всю глотку.

– Это несерьезно, – удрученно покачал головой И-Вей.

Его напарник в очках виртуальной реальности внезапно вскинул левую руку к плечу и сжал пальцы в кулак.

– Ну, давай, – И-Вей кивнул, соглашаясь с предложением, которого никто другой не услышал.

Под ногой у десантника взорвалась мина. Подкидная доска отбросила его в сторону. Получилось весьма эффектно.

Боец упал на спину, но тут же перекатился на грудь. Он попытался подняться, но снова упал. Левая его нога была обездвижена. Отталкиваясь другой ногой, он пополз в сторону вросшего в землю валуна, чтобы укрыться за ним.

– Отключи вторую ногу, – сказал И-Вей напарнику.

Правая нога десантника дернулась и перестала двигаться.

Он перевернулся на бок, вскинул трассер и нажал на спусковой крючок.

– Исключительно банальное решение, – изрек И-Вей, заложив руки за спину. – Они пожертвовали одним из своих, чтобы он отвлек внимание «противника». Тем временем остальные надеются обойти высоту и подавить огневые точки.

– А как бы ты поступил на их месте? – спросил Нокуар.

– Не знаю, – пожал плечами И-Вей. – Я не десантник. Моя задача не искать выходы из сложных ситуаций, а создавать их. Я имею в виду ситуации.

– А если бы это был настоящий бой?

– Что? – И-Вей удивленно посмотрел на произнесшего эти слова Алексея.

– Отделение приняло решение пожертвовать одним из своих товарищей, зная, что это всего лишь игра и на самом деле с ним ничего не случится. Как бы они поступили, будь все по-настоящему? И согласился бы он, – Алексей ткнул пальцем в лежащего на земле бойца, – умереть ради общего дела?.. Кстати, почему он все еще жив? Его давно уже должны были прикончить.

– Именно по той самой причине, что вы только что озвучили, фортуан старший врач. Он должен понять, что на самом деле все было бы совсем не так. Ну, или хотя бы представить себе это. На самом деле ему сейчас не было бы больно – встроенная в костюм аптечка впрыснула бы ему в кровь требуемую дозу мощного анальгетика. Быть может, и кровотечение удалось бы остановить. Но, несмотря на это, он бы понимал, что жить ему осталось считаные минуты. А может быть, и меньше того. И, наверное, ему сейчас было бы невообразимо страшно. Когда ты можешь сражаться, то не думаешь о смерти. Но когда у тебя нет такой возможности, в голову начинают лезть самые разные мысли… Левая рука, Грол.

Левая рука десантника взметнулась вверх и упала.

– Это нечестно! – возмущенно воскликнул Нокуар. – Он в укрытии, и огонь «противника» не может его достать!

Энсин указал на третий экран. С позиции «противника» не было видно лежащего за валуном бойца.

– А на войне все по-честному? – криво усмехнулся инженер.

– Снайпер, – произнес Алексей.

– Где?

Алексей включил световую указку и направил ее на три большие ржавые бочки, расположенные в сорока двух метрах правее возвышенности, с которой велся огонь.

– Им управляет Грол.

– Браво, фортуан старший врач! – с искренним уважением произнес И-Вей. – А я слышал, что вы перевелись к нам с гражданской службы.

– Я тоже это слышал, – кивнул Алексей. – Снайпер и остальных положит?

– Мог бы. Но это было бы слишком просто. Мы всем им должны дать возможность подумать о смерти. Думаю, мы снимем еще одного, а остальным позволим взять высоту. Для них у нас имеется еще несколько сюрпризов.

Четверо десантников невредимыми вышли к подножию возвышенности. Теперь они находились в более выигрышной позиции, чем «противник». Оставаясь в укрытии, «противник» уже не мог вести прицельный огонь. Десантники же использовали любую возможность для того, чтобы выводить из строя раскрывших свое местоположение юнитов «противника».

– Можете предположить, что будет дальше? – с интересом посмотрел на старшего врача И-Вей.

– Двое двинутся вперед – расчищать проход. Двое других останутся, чтобы добить «врагов» на высоте. После этого они смогут сверху обеспечить прикрытие своей команде.

– Вы все больше удивляете меня, фортуан старший врач! – изумленно вскинул брови И-Вей. – Признайтесь честно, вы здесь с тайной миссией? И на самом деле вы вовсе не врач?

– Я врач, и я сам не знаю, что я здесь делаю, – улыбнулся Алексей.

– Хорошо, я сделаю вид, что поверил вам, – как фокусник, взмахнул руками инженер. – Что ж, пора поумерить пыл наших чемпионов. Что скажешь, Руби?

И-Вей посмотрел на кота.

Кот в ответ коротко мявкнул.

– Отлично. Выбирай, – И-Вей указал на экран.

Кот приподнялся на задних лапах и передней, когтистой, ударил по изображению одного из десантников – как будто собирался подцепить его на коготь.

– Уверен?

Кот снова отрывисто мявкнул.

– Это – кадавр? – спросил, кивнув на кота, Алексей.

– Нет. Самый обыкновенный кот.

– Как же он тогда вас понимает?

– Ну, Руби давно уже на корабле.

– Так давно, что успел выучить язык?

И-Вей улыбнулся, давая понять, что оценил шутку.

– Номер третий, Грол!

Грол взмахнул двумя сложенными вместе пальцами.

Уже почти добравшийся до вершины десантник упал на одно колено, будто оступившись.

– Еще!

Десантник выронил из рук трассер.

Левой рукой он схватил за запястье выведенную из строя правую и несколько раз согнул ее в локте.

– Ах, хитрец! – недобро усмехнулся И-Вей. – Пытается снова запустить сервоприводы экзоскелета. Иногда такой фокус срабатывает.

– И что тогда? – поинтересовался Нокуар.

– Ничего, – безразлично дернул плечом инженер. – Идти он все равно не сможет. А значит, его товарищам придется либо бросить его, либо тащить на себе. До финиша им все равно не добраться, но с «раненым» на руках они еще и потеряют очки.

– Вам нравится создавать безвыходные ситуации? – искоса глянул на инженера Алексей.

– Это моя работа, – скромно улыбнулся тот.

– Снайпер на первом же ходу – не слишком ли высокий уровень вы сразу задаете?

– В бою у них тоже не будет времени на раскачку. Когда в мясорубке боя начинает работает снайпер, причем очень избирательно, это действительно может сбить с толку. Но подождите, посмотрим, что вы скажете, когда увидите, что мы еще приготовили для наших ребят!..

– Они забрали его! – воскликнул Нокуар.

Закончив зачистку возвышенности, бойцы помогли подняться своему «раненому» товарищу, и они все вместе двинулись дальше.

Грол сдернул очки виртуальной реальности и кинул их на стол.

– В моей работе больше нет необходимости! – с обидой сообщил он всем присутствующим, включая Руби. – Они совершили ошибку, и теперь система сама с ними разберется.

У Грола-Ир-О‑Нука было узкое, вытянутое лицо, длинный нос и близко посаженные пронзительно-черные, будто две капельки расплавленной смолы, глаза. Коротко подстриженные жесткие волосы он старательно зачесывал назад, но они ни в какую не желали оставаться в таком положении и всякий раз после того, как Грол проводил по ним ладонью, начинали медленно подниматься торчком.