Текст книги "За что мне такому хорошему такая хреновая жизнь? Креативный антивирус для мозга"

Ну и, чтобы вас окончательно поплющило, даю упражнение.

Вы еще помните, что я работаю СВОЛОЧЬЮ?

Без этого упражнения вам не обойтись, если хотите двинуться дальше. Так что переделайте все домашние дела и приступайте к нему.

Упражнение «Стрессогенные факторы»

Давайте представим наши переживания в виде денег. У нас есть три уровня расхода энергии:

Первый – это физический план, в деньгах это рубли, мы быстро истратили, быстро восстановили. Нам стоит только посидеть или поспать… отдохнули – физическая форма быстро восстанавливается.

Второй уровень – интеллектуальный, когда мы мозгами работаем, тратим десятки рублей. Восстанавливаемся уже медленней, нам обязательно надо выехать куда-нибудь на природу, ни о чем не думать или тупо уставиться в телевизор… ну, кому что, главное – не думать. Потому что тратим десятки рублей – восстанавливаемся медленнее.

Есть третий уровень – когда мы шевелим душой (древнегреч. psyche – душа), то есть когда мы психуем, мы тратим сотни рублей, и восстанавливаемся вообще хреновастенько. Тут уже нужно сменить образ жизни, хотя бы на время, и не переживать (ОТПУСК!).

Теперь определите, во сколько вам обошелся каждый стрессогенный фактор. На сколько вы наволновались, напереживались.

Вы для любого энергетического вампира – банкомат. Он прекрасно знает ваши коды – подошел, нажал на нужные кнопки, вы распсиховались. Он забрал деньги.

Пока вы сами свои коды не узнаете – вас будут грабить.

С чего начинаются конфликты с собой, или Каким я должен быть

Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Двигаемся дальше. Обещаю, будет трудно! Здесь придется попереваривать хорошенько. Начинаем поиск своего истинного Я и разбор полетов – истоки конфликтов со своим Я. Пора узнать, какими вы хотели бы быть и какими должны, откуда берется чувство вины и как оно мешает жить.

Нет ничего тяжелее вины

Я не видел ни одного человека, который бы не испытал боль души. Это бешеная боль называется вина. Но откуда она берется, почему мы вечно живем с комплексом вины и как этот яд отравляет нашу душу?

Как-то прочитал у одного философа, что в жизни все одинаково важно, либо неважно ничего. Но я разрешил себе с ним не согласиться.

Я делю все на Важно и Пустяк. И все события мы расставляем по шкале наиболее важно и наименее важно.

Скажите, а что для вас самое важное в мире?

Все конфликты укладываются в одну банальную схему. Мое важно никто не уважает, все занимаются ерундой. У женщины приоритетность постоянно меняется, в зависимости оттого, что ей на хвост наступило. Если она не выспалась, то нет ничего важнее нового дивана. Если она по злости пойдет жарить котлеты и прижжет, для нее важнее станет новая посуда. А когда она узнает, что муж купил посуду, а в этот момент ей надо на корпоратив, то муж сразу станет дебилом, так как не туда потратил деньги. Жена считает, что она важные вещи говорит, а муж ерунду какую-то гонит. Дети думают, что нужно чупа-чупсами лечить, а родители какие-то таблетки пихают, горчичники ставят, иголку втыкают.

Давайте определим – чем мы измеряем степень важности?

Представьте себе рядовую ситуацию. Вы стоите на кухне и что-то помешиваете. Входит ваш любимый и говорит: «Я решил с тобой расстаться». В это время сзади на стенке выползает таракан. По степени важности, что быстрее убежит? Одни говорят, что сначала убежит на плите, потом таракан, потом любимый.

Еще пример. Муж получил зарплату, часть долгов отдал, на транспорт отложил и пару соточек себе сэкономил на бутылочку. И вдруг жена говорит – ребенок приболел, нужно таблеточки купить. И что важнее: бутылочка или таблеточки? Допустим, я считаю, что важнее бутылочка. И я могу это обосновать. Я целый месяц пахал, как папа Карло. Если я не расслаблюсь, я взорвусь и заболею. Семья лишится кормильца. А жена не понимает. Даже если она согласится, осадок у нее все равно останется.

Анекдот в тему

Русского спрашивают:

– Ты миллион получил, что с ним сделаешь?

– Часть на долги отдам.

– А остальные?

– Остальные подождут!

Чем же вы определяете степень важности? Пока мы не придем к одним единицам измерения, то не сможем двинуться дальше.

Итак, мерилом степени важности является опасность. Если вам вдруг нож к горлу приставить или пистолет к голове, все остальное такой ерундой покажется. Как в фильме «Блеф» главный герой говорит: «Это пистолет, пули которого разрываются в голове? Меня всегда убеждали убедительные доводы».

У всего живого главный инстинкт – увернуться от опасности в сторону полезности. Даже у одноклеточной амебы где-то в ДНК записано, и она понимает, что нужно перебраться из темноты к свету. У растений нет мозгов, но они также тянутся вверх и к свету. Самое главное – это наличие направления и отсутствие маршрута. И только люди считают, что есть правильное и неправильное.

Как только у нас возникает какая-то опасность, или, иначе говоря, беда, срабатывает центр неудовольствия. Когда мы справляемся с бедой, наступает победа, то есть ситуация после беды. В этот момент срабатывает центр удовольствия, выделяются гормоны радости – эндорфины и энкефалины. И то, что мы сделали, обводится в рамочку как полезное. Подобный процесс происходит на уровне тела.

Первый сигнал опасности для тела – боль. Она помогает нам выжить. Боль – это сигнал, что тело разрушается. К примеру, обожглись – руку отдернули.

Дальше мы прогнозируем опасность. Этот прогноз называется страх. Страх также помогает выжить. К примеру, вы упали с табуретки, почувствовали боль и решили, что с пятого этажа будет падать больнее. Поэтому оттуда прыгать уже побоитесь. Большая часть наших поступков основывается на страхе. Не бояться только дураки и маленькие дети. Просто дети еще не знают, чего бояться, а дураки – уже не узнают.

80 % наших поступков от страха, а остальные 50 % – от страха. Это потому, что страха у нас больше, чем поступков.

Но мы живем не только в теле. У нас еще есть душа. Я, конечно, ее не видел, и не видел ни одного человека, который бы видел душу. Но я также могу сказать, не видел ни одного человека, который бы не испытал боль души. Это непереносимая боль называется вина. Все живое управляется по принципу «кнута и пряника». Кнут – это боль и страх, а пряник – это победа. Если человек задумался о душе, он становится неуправляемым. Поэтому для некоторых угроза телу не всегда срабатывает. Например, если истинно верующему приставить нож к горлу, он скажет: «Господи! Ты меня уже забираешь?!» Тогда в чем будет заключаться опасность для человека, который задумался о душе? Самый главный сигнал опасности для души – это грех. А что такое грех?

Рис. 4. Критерии важности

В детстве мамы нас учили: «Грех – это очень плохо». И если мы плохие, мама отвергнет, и, значит, мы не выживем. И всю оставшуюся жизнь все люди на земле доказывают, что они хорошие или хотя бы не плохие.

А кто такой «хороший»? В детстве все, что нравилось маме, это было хорошо. Все, на что мама злилась, – это было плохо. Но сейчас мы выросли, стали взрослыми дядями и тетями. И сами должны решать, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Общество живет по определенным «сценариям», где каждому отведена его «роль» и нормы поведения. Как сказал Уильям Шекспир:

 
Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
 

Психологи позаимствовали у него понятие «роли», разбили на три уровня:

1. социальные – те, что мы играем в обществе

2. межличностные – те, что мы играем для конкретных людей

3. внутриличностные, – те, что мы играем для нашей внутренней «мамы».

Рис. 5. Схема «Плохой – хороший»

Каждая роль обусловлена определенным сценарием и ролевыми ожиданиями.

Хороший тот, кто делает, что положено или что должен. Хорошая девочка должна «это»… Хороший мальчик – «это».

Давайте разберемся, кто такой плохой? Это гораздо важнее. Кнут всегда стимулирует сильнее пряника. Поэтому нужно найти границу, после которой я становлюсь виноватым, то есть плохим. Если хороший – это тот, кто делает то, что положено, то можно предположить, что плохой – это тот, кто не делает. Но тут таится самый главный подвох. Если ты делаешь то, что положено, но «из-под палки», ты все равно плохой.

То есть плохой – это тот, кто не хочет делать или хочет чего-нибудь другого, а потом получает: «Ах, ты не хочешь!» или «Ах, вон ты чего захотел!»

Хороший – это тот, кто делает, что должен. Плохой – это тот, кто не делает, что должен, или не хочет.

Только непонятно, зачем нам так нужно быть хорошими?

Помните, что самая главная опасность для тела – это боль, а для души – грех. Поэтому главный инстинкт выживания – увернуться от опасного к полезному.

Опасно быть плохими, полезно быть хорошими.

Запреты, или табу

Итак, что же это за правила, нарушая которые мы становимся плохими, или, иначе говоря, табу (запреты, данные именем Бога)?

Инакомыслие

Первое табу – инакомыслие и, следовательно, непослушание. Помните, за что Адама из рая выгнали? За непослушание. Сказали же ему яблоки не жрать, а он…

Желание познать запретный плод не случайно. Главный алгоритм восприятия нами информации:

МУДРОСТЬ = УМ x ОПЫТ,

где ум – это информация: a + b + c – разные значения одного и то же явления, события;

Опыт – это наши переживания: x1 + x2 + x3…, то есть реакции на каждое явление, событие. И если опыта ноль, то сколько на ноль не умножай информацию, а мудрости не появится. Можно сколько угодно человеку объяснять, что такое горячо, но если он ни разу не обжигался, он не поймет. Поэтому готовая мудрость никогда не работает, и мы все равно наступаем на свои грабли, чтобы приспособиться к стрессовой ситуации и получить свою мудрость. Так что я не отвечаю на вопрос «Что делать?», я вам всегда буду рассказывать об опыте, чтобы вы пощупали, потрогали и сделали свои выводы.

Так вот, если сделать особый запрет и не объяснить, почему нельзя, что остается – идти и проверять, а значит, получать таким образом мудрость. Любой запрет действует с точностью до наоборот. Самое сильное желание – попробовать то, что запрещено. И чем сильнее нельзя, тем больше хочется. Чем сильнее запрет, тем сильнее изврат. Мы обязательно нарушим этот запрет и обязательно испытаем базовое чувство вины.

Тело

Второе табу – табу на тело. Оно плотское, грязное, животное. Все его желания неприличные. Особенно туалетная тема. В этот момент возникает первый уровень неприличных слов – пошлость. Чтобы жить в ладу с физиологией и избегать неприличных слов, мы придумали правила – этикет. Есть, к примеру, нам можно, а жрать уже нельзя. Женщинам свои прелести показывать запрещено, если тело не соответствует стандартам. В эталон 90-60-90 не входишь, значит, уже ущербна. Более того, не должно быть ни одного прыщика, ни одной морщинки. Если это не так, нужно помазаться срочно одним кремом, потом другим, третьим, то есть купить целый чемодан.

Секс

Как только нам сказали, что тело – это плохо, мы, естественно, начали изучать свое тело. Руки потянулись к гениталиям. На что родители сразу сказали: «Убери руки! Стыд какой!» Но мы-то все равно обнаружили, что не все участки снабжены одинаковыми нервными окончаниями и трогать себя приятно. А что сделали родители?

Третье табу – на секс и все, что связано с полом. К сексу прилепили нежность и ласку, тем самым табуировав телесный контакт. Мальчикам разрешено хотеть и интересоваться сексом, но мужчинам категорически запрещен телесный контакт. Представьте себе, если по улице мужчины пойдут в обнимочку. Как на них будут реагировать? Но так как женщины более зависят от секса, девочкам разрешен телесный контакт, но со своим полом, то есть девочки могут пройти под ручку, сидеть в обнимку, но хотеть секса нельзя. Им объяснили, что секса хотят только грязные животные – мужчины – и те плохие девочки, которые называются «блядями». Так появился еще один уровень неприличных слов – маты. До брака секс считается блудом, после – нормой. Поэтому сексом можно заниматься только в семье, браке.

И девочки смирились, что секс – это грязно, запретно. Такая бомба замедленного действия легла в подсознание. Девочки жили как положено. Но как только произошел запуск гормональной системы, подключилось возбуждающее желание. И что получилось? Очень хочется, но нельзя. Ведь раз хочу, то «блядь». И центр удовольствия заблокировался. Поэтому первое возбуждение женщины происходит без удовольствия. А кому это расхлебывать? Мужчинам, конечно.

Но именно в ласке и нежности мы нуждаемся больше всего. Американцы говорят: «Если кошку не гладить, у нее спинной мозг высыхает».

Как-то провели эксперимент на крысах. Их кормили консервантами, и они благополучно заболевали и дохли. Но одна парочка крыс жила себе припеваючи. Удивлялись, почему? Ведь кормили всех одинаково. Потом заметили, что у них день по-другому проходит. Оказывается, лаборантка, которая меняла корм, очень любила эту парочку. Каждый день она с ними сюсюкалась. И этого хватило, чтобы переболеть смертельно опасную еду и выжить.

А у нас катастрофический дефицит ласки и нежности. Мы все недотроганные. И сексом-то занимаемся, чтобы получить ласку и нежность.

Слабость-агрессия

Третье мужское табу – слабость. С ранних лет мальчикам внушают – плакать нельзя, плачут только девочки. Но агрессия всегда дифференцировалась, так как из мальчиков воспитывают воинов. Нужно быть сильным, терпеть сквозь слезы. Но в наше время еще и запретили агрессию. И мужчины попали в ножницы. Если мальчик дерется – он плохой, если не может дать сдачи и плачет – тоже плохой. А здесь еще девочки со своими табу появляются. Если мужчина не поверит женскому «нет» – он проявляет сексуальную агрессию, то есть он становится насильником или козлом, а если поверит – он тряпка или осел.

После того как женщины ворвались в мужской мир, к их табу прибавилось еще и это. Уже не прилично быть слабой: «Чего разревелась!» Быть агрессивной тоже не по-женски – «Ты же женщина».

Счастье

Из этого вытекает глобальное табу на счастье. Что это такое? Мы испытываем счастье, когда срабатывает центр удовольствия и выделяется много гормонов радости. Много удовольствия возможно тогда, когда нет вины. А вины нет, когда нет преступления. Но покажите мне хотя бы одного человека, который не хотел бы нарушить табу. Тогда счастливым становится тот, кто совершает преступление, но при этом не испытывает чувства вины. И как он тогда называется? Правильно – бесстыжий, плохой. Поэтому так неприлично быть счастливым. Замечали наверняка, как бабушек, перемывающих всем косточки у подъезда, раздражают довольные молодые девушки: «Бесстыжие, ходют тут!» Только в других нас больше всего раздражает то, что нам не разрешает наша внутренняя мама. Как же не разозлиться на другого, если я пуп земли, и то себе такого не разрешаю.

Смерть

Еще одно важное табу – это запрет на смерть. Нигде в обществе нет рассуждений про смерть, потому что это самый главный критерий жизни. Как у Карлоса Кастанеды, она всегда находится слева на расстоянии вытянутой руки и является самым лучшим советчиком. Когда не знаешь, как поступить, достаточно вспомнить, что она в любой момент может похлопать по плечу, и сразу выбор станет ясен. И кто сказал, что смерть – это плохо? Она просто есть. Смерть – это ничто или нечто. На самом деле люди боятся не умереть, а потерять свои возможности.

Итак, это те грехи, которые нам привили, но с которыми я не согласен. Чем же грозит нарушение запретов?

Чем больше нельзя – тем больше хочется

Очевидно, что чем сильнее запрет, тем больше изврат. Особенно это касается сексуального табу. Когда провели опрос, по какой причине девочки стали женщинами, не более 20 % ответили, что из любопытства. Остальные – лишились девственности либо назло маме, либо уже пора и т. д. Если бы девочкам не запрещать секс, а объяснить, чем он опасен, не было бы такого соблазна и интереса преступить табу. Ведь в теле самки хранится вся информация о всех самцах, с которыми она вступила в половой контакт. Поэтому представьте, сколько может накопиться информации о мужчинах в результате случайного секса.

Если нам говорят какой-то готовый запрет и не объясняют, почему нельзя, остается проверять только опытным путем. Именно этим опасен запрет.

Еще одна опасность табу – это бытовой травматизм. Это вам кажется, что вы нарушаете запреты и у вас давно нет чувства вины. Живете себе припеваючи. А никогда не замечали, как в угол стола врезаетесь, или пальцы на терке срезаете, или сковородку голой рукой хватаете? То-то и оно. Вина глубоко сидит, а внутренняя мама центр удовольствия обрубила. Каяться вроде бы и не за что, да и не пойдете вы уже к маме. И что остается? Конечно, себя наказать. Мы 25 раз видели косяк двери и нечаянно в него врезались? Это внутренний родитель стирает изображение косяка, а наш внутренний ребенок себя наказывает, чтобы не чувствовать вину.

Тогда возникает вопрос – что же, тогда все разрешать и никаких табу не ставить? И как жить? Стоит просто предупредить об опасности, а не запрещать, и интерес к преступлению пропадает.

Желательно соблюдать законы Вселенной, их желательно знать и не нарушать. Некоторые люди, которые вышли за законы морали (правила общежития «Я и другие»), описали их, придумав метафору, то есть религию. Религия помогает понять и принять законы Вселенной. Религии бывают разные.

Но все религии сходятся в том, что случайностей не бывает, а все ситуации управляются Богом или биологически организованной гармонией. По сути, Бог – это родитель. А может ли родитель послать своим детям вред? Нет! Опасность ситуаций минимизируется. Не случайно в религии говорится: «Все, что ни делается, к лучшему».

Тогда, если все управляется Богом, то что же такого грешного делает человек?

Мы делаем выбор.

Если сказать человеку, что он сам выбрал ту жизнь, которая у него есть, он будет возмущаться. Разве он выбирал быть бедным или несчастным?

На самом деле все, что с нами происходит, мы выбираем сами.

Анекдот в тему

Графиня подходит к графу и говорит:

– Граф, наша служанка беременна.

– Ну и что? Это ее проблемы.

– Но она беременна от вас!

– Но это мои проблемы.

– Но я то – то ваша жена?

– А это ваши проблемы.

У нас у каждого свой выбор. У служанки был выбор – поднимать юбку или нет, у графа – пользоваться этим или нет, а у жены – жить с этим кобелем или нет.

У всего живого есть выбор – это отсутствие программы, как у компьютера, но присутствие направления. К примеру, ни у одного дерева нет программы, как прорастать через железную решетку.

Все наши беды оттого, что мы якобы знаем, как правильно и как должно быть. Хотя у нас всегда есть выбор, но это то, чего мы больше всего боимся. Чем безопаснее выбор, тем быстрее мы его делаем. Чем он страшнее, тем больше мы ищем советчиков, чтобы переложить на них ответственность. Потому что если мы делаем выбор, то мы становимся авторами. А если я автор, то я ответственный. А мы всегда стараемся свинтить с ответственности и пытаемся быть не авторами, а исполнителями чужой воли, то есть того, что должны. Но ответственность – это своя воля, а долг – чужая. А у нас ответственность и долг приравняли друг к другу. И получается, мы не можем разделить на части, что мое «хочу», а что «чужое». Мы готовы выполнять чужую волю, чтобы не спрашивать с себя.

Ответственность – это готовность принять и самому исправлять последствия своего выбора.

Так что же мы выбираем? Какой выбор самый опасный?

Для себя я решил, и это та самая точка опоры, которая позволила мне перевернуть свой мир. Выбор между любовью и ненавистью. Гнев – это главный критерий опасности выбора. Поэтому мы так часто говорим не «Я решил(а) разозлиться», а «Он меня довел».

Выбор у нас никто отнять не может. Нас можно связать, посадить в темницу, но мы сами делаем выбор – злиться или нет. На самом деле – это большая ответственность и ваш выбор, что можно, а что нельзя.

Насколько мы ядовиты, или Сколько у нас врагов?

Мы с вами подошли к очень важной части книги. Наконец-то я смогу ответить на вопрос, за что же нам, бедным, такая хреновая жизнь? Сейчас мы будем разбираться еще с одним внутренним конфликтом – злостью. Если вы скажете, что это не про вас, я просто не поверю. Злимся мы все. Я этой системой занимаюсь более 20 лет, и все равно меня что-то раздражает. Не видел я еще ни одного человека, которого бы все в этой жизни устраивало. Так вот, наш главный конфликт в том, что мы себе не разрешаем осознать, что мы злимся. Давайте разберемся, что же такое гнев, и начнем его замечать.