Текст книги "Игра без правил"
Автор книги: Алексей Кленов
Жанр: Крутой детектив, Детективы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Воцарилось тягостное молчание. Ким посмотрел в зеркало. Оксана держалась неплохо, только как-то устало опустились плечи, была она сейчас такой хрупкой и беззащитной, что Киму до боли вдруг захотелось прижать ее к себе, защитить, успокоить добрым словом, погладить, словно маленькую, по пышным волосам.
Сергей нервно курил, стряхивая пепел в открытое окно. Ким шевельнулся:
– Я знаю, что у команды большие возможности, но не знаю, насколько. Что можешь сказать?
– Если им потребуется снарядить вслед за нами экспедицию в тайгу, не сомневайся, сделают.
– Да, однако…
– Ну что, ты согласен? – спросил Сергей.
Ким обернулся к Оксане и коротко сказал, посмотрев ей в глаза:
– Да.
Оксана, тоже глядя Киму в глаза, добавила:
– Ты получишь третью часть. Так будет справедливо, я думаю.
– Да, я тоже так думаю. Но сначала надо найти… и остаться в живых. Сергей, изложи мне вкратце, как туда добраться.
Сергей молча покосился на него. Кима передернуло:
– Не доверяешь? Так на кой черт было меня приглашать?
– А это сестра так решила. Я был против твоего участия. По мне шесть «арбузов» лучше, чем четыре.
– Так. Давай точки на «и» расставим. Либо я в деле и пользуюсь вашим доверием, либо я ухожу и забываю о вас и о золоте, и расхлебывайте эту кашу без моего участия. Договорились?
Вмешалась Оксана.
– Сережа, мы же решили! Ты согласился. Да и поздно теперь идти на попятный. Давай и правда доверять Киму, иначе у нас ничего не выйдет.
У забора показался Кирилл.
– Эй, Ким! Ты чего гостей своих на улице держишь? Проходите в дом, я все приготовил, сейчас обедом займусь.
Ким приоткрыл дверцу, крикнул:
– Сейчас идем, Кирилл! – и ребятам. – Пойдемте, действительно, пообедаем. Надо информацию по полочкам разложить, потом побеседуем.
Они вышли из машины. Оксана пошла вперед, а Сергей тронул Кима за руку.
– Подожди на пару слов.
Оксана обернулась:
– В чем дело, Сережа?
– Ничего, ты иди, мы сейчас.
Когда она вошла в дом, жестко сказал Киму:
– Слушай. Ты мужик, кажется, неплохой. И это, наверное, большая удача, что наши дорожки сейчас пересеклись. Но скажу тебе вот что. Сестренка – самый близкий мне человек, у нее никого кроме меня нет. И я за нее любому глотку перегрызу. Так что не вздумай ее обидеть, а то вижу я, как ты на нее глаза пялишь. Я уже много от нее ухарей отвадил и если потребуется, то не посмотрю, что ты Ким Воронов. Понял?
Ничего не говоря, Ким стряхнул его руку со своего плеча и пошел в дом. Уже подходя к двери, бросил через плечо:
– Не пытайся учить меня жить. Я за свою жизнь столько видел, что тебе и не снилось.
– Ну, смотри, я тебя предупредил. Кстати, бабки, я думаю, ты должен вернуть, раз уж ты в доле. Они еще пригодятся.
Ким молча протянул ему пачки денег и толкнул дверь…
За обедом все молчали. Кирилл не был любопытен, а им троим необходимо было обдумать ситуацию. После обеда Кирилл попросил Кима:
– Ты мне тачку не одолжишь на пару часиков, в город смотаться? Моя на приколе, а надо продуктов взять, то, се…
– Возьми. Права-то целы?
– Целы, целы. Я быстро вернусь.
Взяв у Кима ключи от машины, Кирилл надел куртку и шагнул к двери.
– Подожди, – остановил его Сергей. – Возьми денег. За постой и вообще.
Он протянул Кириллу пачку десяток.
– Хватит?
– Хватит, я неприхотливый. Ну, пока, скоро вернусь. Даме ничего дополнительно не требуется?
Оксана встрепенулась:
– Нет, благодарю вас. Ничего не надо.
Через минуту заурчал мотор и затих, удаляясь. Ким заговорил первым:
– Ну, что же, давайте решать, что делать будем.
Сергей подошел к серванту, перебрал книги и, обнаружив дорожный атлас, вернулся к столу.
– Значит, так. Нам надо добраться до Минусинска. Наверное, поездом до Абакана, а там пересядем на местный. От Минусинска надо ехать до поселка Пожары. Здесь он, конечно, не обозначен, узнаем там на месте. Ходят какие-нибудь автобусы, или, в крайнем случае, наймем машину. А вот от Пожаров сложнее. По словам отца, тайга там непроходимая, и едва ли что-то сильно изменилось за последние сорок лет. Значит, либо на лошадях, либо перекупить у геологов вездеходик…
– Ты прикинул, во что это обойдется?
– Прикинул. Денег хватит. Я кое-что скопил за последние два года, да и крест можно будет загнать. Сейчас самая главная проблема – чтобы нам снова на хвост не сели. Куда ехать, никто из команды не знает, я так понял, что от археолога они толку не добились. Но такую возможность со счетов сбрасывать тоже нельзя, мало ли что. Значит, по пути до Минусинска ухо востро держать придется. Поедем поездом, так нас труднее проследить, нежели самолетом. К тому же меня, возможно, милиция будет разыскивать. И еще. Если сядут на хвост, будет очень жарко. У меня есть «Макаров» и патронов немного. У тебя оружие есть?
Ким помялся немного, потом нехотя признался:
– Есть. В прошлом году отобрал у двоих пьяных дробовик и «Калашникова». Пошутить надо мной хотели. Они не заявляли конечно. Патроны для «Калашникова» я найду, для дробовика у меня дома есть. Свое ружье я продал, а патронов еще много осталось. Из той двустволки я обрез сделал, она тоже двенадцатого калибра.
Оксана смотрела на них круглыми глазами:
– Мальчики, да вы что? С ума сошли? Вы как на войну собираетесь!
Ким хмыкнул:
– А мы и собираемся на войну. На войну с командой. Ты полагаешь, девочка, что они нас при встрече цветами станут забрасывать? Смотри правде в глаза. Вы уже поставили себя вне закона, и обратной дороги для вас нет. И мне с вами тоже. Так что, если тебя это пугает, можешь пойти в монастырь, пока не поздно. И потом. Я не знаю, что там с вашими сокровищами, но я как старший среди вас теперь несу ответственность за ваши жизни и свою тоже. Короче. Если все повернется плохо, то либо они нас, либо мы их. Шансы у нас невелики, но приходится с этим смириться. Вот так. Завтра-послезавтра я законсервирую свои дела так, чтобы не вызывать подозрений. Через подставных возьму билеты до Абакана, на два-три рейса. Каким поездом поедем, пока не знаю. Себе я возьму билет на самолет куда-нибудь на юга, пусть меня проследят до регистрации. Думаю, в самолет они не полезут. А я с летного поля вернусь незаметно в город. Уезжать будем ночью. Вам два дня на сборы. Составьте список необходимого для дороги, Кирилл все купит. За вами пришлю машину. Номер вагона и купе передам с водителем. Встретимся в поезде. Сергей, давай мне крест, я толкну его здесь. Денег потребуется много. Лишнего не берите в дорогу, все, что можно будет взять в Минусинске, возьмем там. Уходить сейчас лучше налегке. Вот пока и все. Здесь постарайтесь сидеть тихо, днем на улицу лучше не выходить, береженого Бог бережет. Возражения есть?
– И откуда в тебе такая страсть командовать, а? Кутузов ты наш, – съязвил Сергей.
– Ты не ершись. Кому-то надо быть старшим. Я думаю, что лучше мне. А командовать я в армии привык.
– И чем же ты распоряжался? Портянками в каптерке?
– Четыре года взводом морских пехотинцев.
Сергей очумело уставился на него:
– Ты что, серьезно?
– Вполне.
– Дела… Не знал, – в голосе Сергея появилось уважение. – А где ты служил?
– На Тихом океане.
– А что же армию оставил? Дисциплина надоела?
– Я командира полка застрелил…
– ?!!
Оба уставились на Кима круглыми глазами. Сергей крутанул пальцем у виска, спросил осторожно:
– А ты часом не того, а?
Ким с видимой усталостью ответил:
– Нет, не того, И хватит об этом, сразу перевел разговор на другое. – Что-то Кирилла долго нет.
– Приедет. Сейчас час пик, пробки кругом.
– Да что-то тревожит меня. Зря я ему машину дал, но отказать было неудобно. Ну, ладно. Вы ложитесь, вздремните. Это сейчас самое лучшее, ночь-то, наверное, бурная была.
Сергей потянулся:
– Да уж, это точно. Пойду сосну часок-другой. Иди, Оксана, приляг тоже.
Он поднялся, ушел в свою комнату. Оксана тоже пошла в отведенную ей комнату. У двери остановилась, обернувшись, окликнула Кима:
– Ким…
– Что, Оксана? – впервые назвал он ее по имени.
– Спасибо тебе, Ким.
– За что?
– За все. Я же знаю, что ты не ради денег согласился. Тебе нас бросать не хочется, верно? Ты не обижайся на Сережу. Он только с виду такой заносчивый, а вообще он добрый и меня очень любит. Я слышала, о чем он тебе на улице говорил. Не сердись на него, ладно? У нас ведь и правда больше никого нет на свете. Только он и я. Мама уже давно умерла, а теперь и папа… Ты не сердишься?
Ким улыбнулся:
– Нет, не сержусь.
Девушка подбежала к нему, поцеловала в щеку и, прежде чем он успел что-то сказать, исчезла за дверью, оставив в воздухе легкий аромат духов. Ошеломленный Ким растерянно потер себе шею, улыбнулся по-мальчишески задорно и весело и плюхнулся на диван, закинув руки за голову. Через пять минут от тоже спал, блаженно чему-то улыбаясь во сне.
Глава 3
Август 1919 г. Восточная Сибирь
Пошевелившись в скрипнувшем седле, Михей немного привстал на стременах, повернул голову назад, бегло осмотрев растянувшихся по лесной дороге казаков и, скорее для поддержания духа, чем для порядка, скомандовал:
– По-о-одтяни-и-ись!
Уставшие после многочасового перехода кони, повинуясь хлестким ударам нагаек, чуть сомкнули ряды и снова понуро затрусили след в след, мотая головами и отмахиваясь подрезанными хвостами о надоедливого таежного гнуса.
Грузно опустившись в седло, Михей привычно, едва уловимым движением, поправил кавалерийский карабин на плече и, полуприкрыв тяжелыми веками глаза, снова погрузился в невеселые мысли.
Пошел уже шестой год, как он не слезал с седла, поменяв под ним с дюжину коней и до крови намозолив плечо ремнем карабина. В августе четырнадцатого, уехав из своей станицы под Новотроицком тридцатитрехлетним черноусым хорунжим, оставив жену с тремя ребятишками и, на сносях, с третьим, прошел всю германскую. Топтал конем пруссаков, кровавил отцовскую шашку о померанские черепа, без жалости расстреливал в лобовой атаке австрийских солдат и офицеров. Чудом выжил в мазурских болотах, проклиная вшей и бездарных генералов, загнавших казаков на верную погибель в самые топи. И что получил за пролитую кровь, свою и чужую? Чин сотника, два Георгиевских креста и четыре ранения. Уже после, когда завертелась гражданская, представили к чину подъесаула. А дома, где не был пять лет, хирело хозяйство и подрастал так и не видевший батьку младший сынишка. Для кого и чего губил Михей в последние два года русские же души? За веру? За царя? За Отечество?.. В Бога Михей верить перестал, давно уже, по самые ноздри хлебнув ужасов империалистической, отказавшись верить что Господь может допускать такие муки для христианских душ. А ежели есть он, и допускает такое, то, стало быть, нечего и поклоняться такому Богу. Царя расшлепали вместе со всем семейством большевики. Да к тому же еще до войны лично Михей не очень то жаловал Николашку, хоть и грех это для законопослушного казака. Отечество… Разорвали Отечество как лягушонка, только треск пошел… Кому теперь нужна Михеева лихость? Разве что самому себе, чтобы жизнь свою спасти. Вот только для чего она теперь нужна, жизнь такая? В какой красный угол ее поставить? Только что в красный и осталось. В родном Оренбуржье и в соседней Уфимской губернии хозяйничают красные. В Питере, Москве, Омске, Новониколаевске, на Урале – красные. А ведь все ж таки русские, все лучше чем союзнички япошки да англичане, хапающие всяк на себя, рвущие на лоскуты еще вчера великую Российскую империю. Понасмотрелся на них Михей, особо на англичан. Смотрят, гниды белобрысые, на него как на пустое место, боясь даже взглядом замараться, как будто не тем же ротом едят, и не тем местом до ветру ходят…
Тошно седеющему подъесаулу от таких мыслей. Плюнуть бы на все, да вернуться в родную станицу, к семье да хозяйству. Только ведь большевички враз к стенке поставят, за неуемную лихость последних лет. Немало Михей порубал красноармейцев на фронтах, да и здесь, в Сибири, не одна партизанская голова скатилась наземь от его шашки. И ведь никто не станет слушать что просто жить хотел, что держался за вековые устои, коими казаку предписано верой и правдой за царя-батюшку, а что Ульянов с Романовым Россию не поделил, так то не мое дело. Мое дело присягу принять да за нее держаться…
Чуть покачиваясь в седле, навстречу вылетел посланный в дозор Анфитка Воронов, племяш Михея, сын брательника Степана, скончавшегося от ран полученных еще в русско-японскую, прошедший с Михеем от станичной околицы до таежной глухомани бок о бок и выслужившийся из рядовых казаков в хорунжие. Круто осадив коня, Анфитка шагом подъехал вплотную к Михею и жарко зашептал в лицо:
– Впереди с полверсты отряд, дядько. Человек десять конных, на тачанке «максим». Старший – офицер. Вроде наши, а, дядько?
Крутанув рыжий ус Анфитка лукаво прищурился на Михея ожидая похвалы за расторопность. Подъесаул только сморщился. Свои то они свои, да иной раз и свои хуже чужих…
– Возьми Гладько и Загидуллина, езжайте вперед, переговори с ними. Мы здесь обождем…
Вернулся Анфитка с казаками скоро, поигрывая нагайкой и негромко напевая под нос.
– Все путем, дядько Михей. Их благородие хотят тебя видеть.
Выехав вперед Михей вскоре столкнулся с небольшим конным отрядом. Двое фельдфебелей и шестеро рядовых понуро топтались возле лошадей. Позади тачанки гарцевал на кауром жеребце щегольский штабс-капитан в запыленных сапогах и несвежей рубашке, видневшейся в вырезе распахнутого на груди френча. Подскакав к Михею офицер одернул поводом коня и резко спросил:
– Кто такие, какой части?
Прежде чем ответить, Михей смерил штабс-капитана тяжелым взглядом. По возрасту молод еще, не многим старше Анфитки, а гонору, видать, много. Красавчик, из тех, по ком барыши млеют. Нос тонкий, скулы чуть выступающие но не грубые. Брови широкие вразлет, и тонкая полоска усиков над чуть припухшими губами. А вояка, видать, хороший, не стебаная штабная крыса.» Маузер» в замшевой кобуре сидит ловко, клапан расстегнут на экстренный случай, и две «лимонки» на поясе елочными игрушками не кажутся. И в седле, дворянский выб… к, ловко сидит…
Хмыкнув, Михей процедил, зажав зубами кончик уса:
– Сотник Воронов, командир полусотни отдельного казачьего полка армии генерала Самсонова…
– Издеваетесь, подъесаул?! – вскипел штабс-капитан. – Армии генерала Самсонова, как и самого генерала, давно нет. Извольте говорить серьезно, вы не на вашем шутовском кругу. Здесь война, и у меня на хвосте сидят партизаны.
Михей, словно не слыша офицера, чеканным голосом закончил:
– … а нынче походный атаман второй сотни Оренбургского казачьего полка подъесаул Воронов.
И, чуть подумав, едко добавил:
– Честь имею… Вчера нарвались на партизан в Петушках, большая часть сотни полегла. Командир сотни есаул Головко тоже погиб. Как старший по чину я принял на себя командование… над теми кто остался жив.
Штабс-капитан резко уточнил, тоном отметая всякий намек на сентиментальность:
– Сколько у вас человек?
– Восемнадцать.
– Отлично. Я – штабс-капитан Вяземский, командир второго батальона Волжского корпуса генерала Каппеля. Имею предписание на сопровождение особо ценного груза. К сожалению, у меня осталось всего восемь человек, нас тоже потрепали большевички. Вы со своими людьми поступаете в мое распоряжение. Леса, как Вы знаете, кишат красными бандитами, а мне необходимо доставить груз по назначению.
– Куда? – негромко спросил Михей. – Мои люди устали и нуждаются в отдыхе. И почему я должен…
Словно не слыша его, Вяземский чуть привстал в стременах и гаркнул:
– Отряд, по коням!
Снова обернувшись к Михею, холодно ответил:
– Не будьте слишком любопытны, подъесаул. Полагаю, Вы знаете, что в армии это не поощряется, иначе не дослужились бы до своего чина. Считайте что это приказ командующего.
Вырвав из кармана френча лист плотной бумаги, Вяземский протянул его Михею. Под убористым текстом «Ремингтона» лиловела большая круглая печать и размашистая подпись Колчака.
– Удовлетворены?
Не дожидаясь ответа, Вяземский пришпорил коня и отъехал в сторону.
Бегло глянув на окованный металлическими полосами сундук в тачанке, Михей хлестнул жеребца и поскакал к своим. Больше он ни о чем Вяземского не спрашивал, и вообще молчал до самой темноты, пока Анфитка, по-прежнему ехавший в дозоре, не выскочил к отряду. На этот раз он обратился к штабс-капитану.
– Сельцо, Ваше благородие, дворов сорок. Прикажите заночевать?
Вяземский небрежно махнул рукой, затянутой в лайковую перчатку.
– Разместите людей и выставьте караулы. Мне найдите избу в центре, да получше.
– Анфитий, – окликнул Михей племянника, когда офицер отъехал. – Как село называется?
– Пожары, дядько.
– Ну, ну… Подыщи мне избу поплоше…
– Да они все здесь не ахти.
– Цыть! – прикрикнул Михей. – Такую найди, чтоб к офицеру поближе. Понял ли?
Прищурившись, Анфитка проводил взглядом ускакавшего вперед штабс-капитана.
– Ага… Думаешь, дядько…
– Ничего я не думаю. А вот бумага мне его не нравится. Доводилось мне видеть подписи Колчака, не его рука в бумаге. И езжай, давай, езжай. Да нос по ветру держи…
Глава 4
Город на Южном Урале
Кирилл, управившись с покупками, закрыл набитый багажник и, посвистывая, подошел к стойке летнего кафе. Взяв банку импортного пива, присел на ажурный стул у столика и с наслаждением стал пить густой темный напиток. Несмотря на жару, посетителей в кафе почти не было. На улицах было малолюдно, не повалил еще народ с работы по магазинам и домам. В дальнем углу сидела парочка, взявшись за руки и ничего вокруг не замечая. «А она прехорошенькая», – подумал Кирилл по своей привычке отмечать каждую симпатичную мордашку.
К кафе подкатила серебристо-белая «Тойота». Из нее вышли двое плечистых ребят и, взяв пива, вернулись в машину. Однако машина не отъезжала, а осталась стоять на месте, впритык к Кимовой «шестерке».
Допив и бросив пустую банку в урну, Кирилл не спеша направился к машине. В тот момент, когда он открывал дверцу, кто-то положил ему руку на плечо. Покосившись, Кирилл узнал одного из тех двоих, что брали пиво пять минут назад. Его заклеенная пластырем физиономия не внушала доверия.
– А где дружок твой, Воронов? – рыкнул парень.
Кирилл, почувствовав неладное, сделал удивленные глаза:
– Воронов? Кто такой Воронов? Не знаю такого.
– Не финти. Мне его тачка хорошо знакома. Только не говори, что ты ее угнал час тому назад.
Кирилл бросил короткий взгляд на «Тойоту». Еще трое парней сидели в наряженных позах, внимательно наблюдая за разговором.
– Ты знаешь, старик… – начал Кирилл. Неожиданно он резко ударил парня в живот и, схватив его за ворот рубахи и за брючный ремень, швырнул в лобовое стекло «Тойоты». Под треск лопнувшего стекла и вой парня упал на сиденье и с места рванул так, что завизжали покрышки. Мелькнула не к месту мысль: «Вот черт! Резину сожгу…» Что нужно было этим парням, он не знал, но сообразил, что они не миссионеры Христа-спасителя. Трижды он пролетел на красный свет, сопровождаемый трелями милицейских свистков. Но останавливаться было нельзя. Он не был большим боссом в городе, но где он живет, знала практически вся городская шпана. И если этим парням был нужен Ким и те двое, то опередить «Тойоту» было просто необходимо. Явно, Киму эта встреча грозила неприятностями.
Опередил он «Тойоту», пожалуй, минут на десять. Подлетев к дому, выскочил из машины. Не выключая двигателя, побежал, крича на ходу:
– Ким! Атас, Ким! Они у меня на хвосте! Уходите быстрее!
Ким выскочил на крыльцо, мгновенно все понял и, ничего не спрашивая, рванулся обратно в дом. Следом за ним ввалился Кирилл.
Выбежал из своей комнаты Сергей, на ходу натягивая куртку.
– Что? – посмотрел он на Кима.
– Они засекли машину в городе, сейчас будут здесь. Надо уходить. Иди, разбуди Оксану.
Но та уже вышла из своей комнаты, спросила встревоженно:
– Что случилось?
Ким объяснил в двух словах, и – Кириллу:
– Где ключи?
– В машине. Я не стал глушить двигатель. Черт! Зачем же ты мне машину дал! Лучше бы я в таксопарк позвонил, тачку заказал.
– Ладно, теперь поздно об этом говорить. Сергей, уходим, быстро.
– Куда, ё…!!!
– Не знаю пока. Сейчас оторваться надо. Извини, Кирилл, доставил я тебе хлопот.
– Да ладно, к черту все. Уходите скорее, я разберусь как-нибудь…
Ким вышел первым и тут же заскочил обратно.
– Поздно, твою..! Они уже здесь.
«Тойота», а за ней еще «девятка», петляя по разбитой дороге, приближались к дому. Машины еще не успели остановиться, а плечистые парни уже выскакивали из салонов и бежали к дому, обкладывая его со всех сторон.
Ким обернулся к Кириллу:
– Кирша, позвони в милицию. Может, отвлекут.
Кирилл бросился к телефону, схватил трубку и со злостью швырнул на рычаг.
– Суки, провода оборвали. Знают ребята свое дело. А тут – твори что хочешь. Из соседей два глухих старика да инвалид на костылях…
С улицы донесся голос:
– Воронов, отдай парня с девкой и убирайся к… матери! Предупреждать больше не будем!
Ким посмотрел на Оксану. Она немного дрожала, прижавшись к Сергею. Крикнул сквозь запертую дверь:
– Ага, сейчас, отдам! Ты сначала меня возьми, урод!
В ответ грохнул выстрел, зазвенело разбитое стекло. Пуля, запев, ткнулась в стену, выбив кусок штукатурки. Все четверо попадали на пол. Кирилл дополз до дивана, выдернул из-под него запыленный чехол с ружьем и стал лихорадочно собирать двустволку. Ким протянул руку:
– Дай-ка мне…
Зарядив, сунул в рот два запасных патрона и ползком подобрался к окну. Сергей, выдернув из-за пояса пистолет, занял позицию у противоположного окна.
– Рок-н-рол начинается, – процедил Ким сквозь сжатые зубы. – Как в хорошем боевике. Обложили, сволочи, со всех сторон.
Он посмотрел на Сергея с Оксаной.
– Вряд ли они стрелять будут, пугают только. Вы им живыми нужны.
Противореча ему, прогрохотало сразу несколько выстрелов. Ким заорал:
– Эй, вы, идиоты! Вы что, парня с девчонкой уложить хотите?! Патрон вас не похвалит…
– А ты за нас не беспокойся! Ты лучше о своей шкуре подумай!
Тяжелый удар в дверь заставил всех вздрогнуть. Сергей выстрелил в сторону двери. На улице кто-то застонал, кто-то выматерился. Стрельба началась со всех сторон. Пули зажужжали, как дикие пчелы, запели на все лады, но все по верху, под потолком. Стреляли для острастки, больше давили на психику. С треском вылетели рамы в двух окнах. Зазвенело битое стекло, и под этот аккомпанемент в оконные проемы ринулись парни с улицы. Сергей и Ким выстрелили одновременно. Один из парней, перевернувшись, ткнулся лицом в пол и затих. Второму выстрелом дробовика снесло полчерепа. Оксана вскрикнула. Сергей бешено заорал:
– Оксана, в другую комнату, быстро! Не вставай, ползком!..
Кирилл, выхватив у одного из убитых пистолет из-за пояса, тоже подбежал к окну. У второго парня пистолет взял Ким, сунул себе за ремень. Перезарядив ружье, процедил:
– Ну, что? Так долго продолжаться не может, надо сматываться отсюда.
Сергей мрачно сплюнул на пол:
– Да уж, это точно. Как сделаем?
– Мы с Кириллом выходим через дверь, заставим их залечь. А ты с Оксаной, бегом и пригнувшись, – к машине. Запрыгивайте на заднее сиденье и падайте на пол. Кирилл, все дверцы открыты?
– Все. Я как чувствовал, фиксаторы поднял.
– Ну все, значит так и сделаем… Сергей…
– Что?
– Глупо, наверное, с моей стороны тебя об этом просить… Но, пожалуйста, побереги Оксану, хорошо?
Тот промолчал, вынул обойму, наполнил до упора патронами и снова вставил в рукоять. Ким ударил рукой по колену:
– Ну, все, пошли.
Сергей перебежал в соседнюю комнату, быстро объяснил сестре, что нужно делать, и, выглянув, кивнул Киму. Ким, зажав одной рукой дробовик, а второй – пистолет, подбежал к двери, пинком распахнул ее и выпрыгнул на улицу. Со всех сторон тут же началась беспорядочная стрельба. Ким упал на землю, откатился влево от двери, стал стрелять с обеих рук. Справа огрызался «макаров» в руках Кирилла. Две фигуры быстро перебежали к машине и, запрыгнув назад, хлопнули дверцами. Ким и Кирилл перемахнули через заборчик, добежали, пригнувшись, до машины и одновременно рванули дверцы.
Двигатель мягко урчал. Для острастки Ким пальнул еще пару раз в сторону поленницы, откуда был наиболее интенсивный огонь, и прыгнул на сиденье.
– Кирилл, быстрее! – рявкнул он.
Но тот, вместо того чтобы садиться, повернулся в сторону машин и стал стрелять, целя по колесам. Баллоны «тойоты» ядовито зашипели, и машина осела на правый бок. «Девятке» повезло меньше. Пуля попала в бензобак, и черно-бурое облако взрыва рвануло к небу. Грохот эхом прокатился по окрестностям. «Девятка» взбрыкнула задом и замерла, чадя и воняя горящей краской.
Кирилл хмыкнул довольно:
– Вот так-то лучше…
В этот момент две пули впились ему в бок. Он дернулся, круто обернулся в ту сторону, откуда выстрелили, и тут же упал с простреленной головой, все еще продолжая улыбаться.
В машине закричала, забилась в истерике Оксана:
– Кирилл! Кири-и-и-лл!..
Сергей прижал ее голову к груди, зажал рот ладонью, крикнул Киму:
– Гони!!! Гони, мать твою! Ему уже не поможешь, только себя погубим!..
Спорить с очевидным было бессмысленно. Ким рванул рычаг, и машина, набирая скорость, понеслась по улице, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах. Ударив горящую «девятку», замелькала в клубах дыма, оставляя за собой столбы пыли и разбрасывая гравий из-под колес. Вслед гремели выстрелы и неслась матерная брань. Ким петлял, как заяц, бросая машину из стороны в сторону, моля Бога, чтобы не попали в бензобак. Помог дым от горящей машины и столбы пыли.
Вскоре все осталось позади. Машина неслась в вечерних сумерках в никуда, унося их все дальше от места гибели Кирилла. Каждый думал о своем, и все трое – об одном и том же. Со смертью Кирилла каждый из троих отчетливо понял всю серьезность положения. Обратной дороги для них теперь, действительно, не было.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?