Текст книги "Паутина вероятности"

На базу к бандитам соваться пока смысла не было: Салим не дурак, чтобы держать девушку на базе, зная, с кем имеет дело в моем лице. Сопоставляя факты, известные мне об этой темной лошадке, я постепенно склонялся к мысли, что Салим – креатура иорданской или турецкой разведки. Впрочем, для турок это было слишком тонко, а вот иорданцы подходили как нельзя лучше. Поэтому мне наверняка организована встреча, а Даша спрятана где-нибудь вне периметра, поскольку сама по себе девушка для моих врагов никакой ценности не представляет.

Вариант, избранный для вызволения моей неугомонной амазонки, стал вырисовываться в общих чертах еще сутки назад, когда я понял, как будет играть противник. Раз Боров и те, кто его подкармливает, решили забрать что-то мое, то я заберу кое-что у них. А что может быть для уголовника ценнее всего на свете, как не собственная шкура? Вот и получалось, что следовало провести комплексную операцию по доставке местного «дона Корлеоне» в приватное и тихое место для более близкого знакомства. Но делать это с наскока не следует: пока в помощниках у «дона» ходит такой пес, как Салим, нечего и думать о том, чтобы просто выкрасть Борова и потребовать обмена на девушку. Салим искушен в нашем с ним общем ремесле ничуть не меньше, чем я. Кроме того, имеет под началом впятеро против моего больше хорошо подготовленных людей, представляющих собой отлично слаженную команду. Переиграть их в открытом бою или даже при игре в нашу профессиональную забаву «кошки-мышки»[18]18
  Имеется в виду высокоманевренный бой двух или более диверсионных групп, во время которого характерны взаимное преследование, организация засад и т. д.


[Закрыть] можно только ценой неприемлемых для меня потерь.

Сориентировавшись на местности, я взял курс на Сортировку. После моего визита саперы «Альфы» так и не собрались вычистить стоянку до конца, и теперь очень немногие отваживались заходить туда. Тем временем погода ухудшилась, стало темно, словно в сумерках, дождя еще не было, но на востоке сверкали зарницы и слышались громовые раскаты – верный признак близкой Волны. Следовало поторопиться и достичь заброшенной стоянки менее, чем за три часа, иначе меня непременно накроет. Ускорив шаг, я двинулся прочь от владений Борова, но с твердым намерением вернуться уже с готовым планом.

Путь не осложнился встречей ни с людьми ни со зверьем, хотя на самом подходе к Сортировке меня около часа сопровождала крупная стая слепых собак, державшая дистанцию и ближе чем на два десятка метров не приближавшаяся. Сообразив наконец, куда направляется этот кусок мяса, вожак стаи издал тоскливый вой, и стая мгновенно ушла в сторону пустошей, выискивая добычу полегче. Наученные прошлым опытом звери не совались туда, где расставил свои ловушки человек, поэтому я был огражден хотя бы от их визитов.

Волна каким-то образом делала зверье более агрессивным, но это не относилось к псам: собаки своим поведением напоминали людей – их корежило и пригибало к земле, а многие гибли, предоставляя стае основной рацион на первые несколько часов после того, как катаклизм закончится. Остальные, особенно кабаны и псевдоплоть, наоборот, делались храбрыми настолько, что решались нападать даже на хорошо экипированные группы военных. В архиве я нашел запись о том, как после второго взрыва на ЧАЭС, послужившего началом новой эпохи в истории Зоны, пара десятков псевдогигантов неожиданно атаковала первую линию карантинного заслона, северо-восточнее того места, где сейчас был собственно Кордон. Обезумевшие звери перли на пулеметы и атаковали непрерывно в течение двух суток. Военные бросили все силы на борьбу с прорывавшимися «мутантами», и ценой огромных потерь им удалось обратить остатки стихийного прайда псевдогигантов в бегство, но уничтожить их окончательно не получилось. Что побудило в общем-то спокойных зверей, никогда первыми на людей не нападавших, к такому акту агрессии, так и осталось невыясненным, но с тех пор вояки регулярно обновляют полосу укрепрайона в том месте, а далеко в тылу размещена оперативно-тактическая группа, имеющая в своем составе танковую бригаду старых, еще советских Т-72 и сводную эскадрилью ударных вертолетов. Но никто точно не уверен, что прорыв не повторится, и совсем непонятно, где это может случиться в очередной раз.

Зашел я на стоянку со стороны дороги, ведущей на базу «Альфы», где кажется, только вчера мы с подругой уничтожили троих бандюков, посланных Бесом с целью нас же и грохнуть, под шумок начавшейся тогда на Сортировке бойни. Ничего кардинально не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз: то же запустение, кучки палых листьев и какого-то мусора, холодная бочка с остатками прогоревшего костра внутри, раскиданные в беспорядке тарные ящики да пара мумифицированных трупов в сервисных ямах. Покойников так никто и не удосужился убрать. Вообще-то я знал, что и мне следует сидеть тихонечко, но вдруг представил, что вот так и мои кости будут валяться в грязи и их пнет проходящий мимо бродяга. Само собой, это сантименты, и когда придет мое время перейти в разряд бренного праха, для меня все станет безразлично, и все же что-то мешало мне просто найти люк, ведущий в систему стоков, и затихариться там в преддверии Волны. И я принялся за работу, благо трупы уже иссохли, а духовские «растяжки» я сдернул или обезвредил еще в первый свой визит сюда, оставив только самые опасные из ловушек, предварительно пометив их для особо любознательных путников при помощи яркой краски. Всего тел насчитывалось восемь, и я их скинул в зло гудящую у задних ворот «жарку». Получилось достойно: тела преданы огню, а на стоянке стало не так жутковато. Неожиданно вдалеке на севере завыла сирена раннего оповещения. Земля затряслась, и по ушам ударил тугой волной первый всплеск Волны, как бы предупреждая тех, кто еще не успел забиться по щелям.

Лазейку, не более полутора метров в диаметре, в сточную систему ж/д узла, куда можно было забраться только ползком, я заприметил и расчистил еще раньше, но глубоко внутрь не лез. Сняв РД и держа в другой руке пистолет, я одним нырком прополз метров на десять вперед. Сверху сыпалась земля вперемешку со ржавчиной, отслаивавшейся с поверхности треснувших кое-где труб, почва ходила ходуном, а в глазах у меня стоял красный туман. Казалось, что мозги сейчас вскипят и взорвут череп изнутри. Не останавливаясь, я в полуприседе продвинулся вглубь тоннеля еще на пару метров, где красный туман и дурнота наконец-то слегка отпустили, давая возможность чуть свободнее соображать. Огляделся и понял, что заполз под кучу металлоконструкций. Прислонившись к сухой, шершавой стенке металлической трубы, я наконец-то перевел дух и осмотрелся.

Впереди была комната – очевидно, канализационный коллектор, переделанный бродягами под убежище, – выглядевшая довольно уютно: на стене, слева от входа в трубу, по которой я приполз, нашелся старый керосиновый фонарь, рядом на полу стояла емкость с горючим, судя по запаху, это был керосин. Вдоль стен через равные промежутки были разложены старые полосатые матрасы, заваленные грудами тряпья. Крыс нигде не наблюдалось, отсутствовали также и следы их ближайших сородичей – мышей. В помещении было сухо и темно. Распрямившись во весь рост, я осмотрелся и зажег фонарь, предварительно наполнив резервуар в нем из чуть тронутой ржавчиной канистры с длинным носиком. Спички нашлись в нише, видимо, специально выдолбленной в стене. Сам я предпочитаю зажигалку, хоть и не курю, но в этот раз просто повезло, что местные постояльцы поддерживали старую традицию всех путешественников – оставлять во временных убежищах топливо и пищу. Хотя последнего я искать не стал, сказалась привычка как можно дольше пользоваться личными запасами, во избежание всяких неожиданностей вроде ботулизма или кишечных инфекций. Последнее особенно опасно, когда находишься в автономке, ведь на помощь рассчитывать не приходится.

Я расчистил одну из лежанок справа от входа, но не прямо напротив него, рассчитав все таким образом, чтобы свет лампы не падал в мою сторону и вошедший не смог сразу определить, где я сижу. Положив автомат под рукой, я выставил рюкзак и положил «грач» таким образом, чтобы схватить его и выстрелить можно было почти мгновенно. И лишь после этого высвободил трубку «медузы» и сделал два длинных глотка. Освежающая горечь подсоленной воды принесла облегчение: головная боль отступила, в глазах перестали плясать красные точки. Желтый свет лампы отбрасывал на стены и пол причудливые тени. Снаружи бушевала стихия, а здесь было даже уютно и самое главное – безопасно. Я заставил себя съесть пару сухарей и сжевать горсть изюма, который стараюсь всегда брать с собой, если могу достать. Именно сладкий изюм, без косточек, который зовется «самза». Сразу полегчало, сил ощутимо прибавилось, и я позволил себе немного поспать, как всегда, без сновидений.

1.3

Дальнейший путь был чередой коротких перебежек с целью остаться незамеченным для ставших многочисленными в районе Свалки и Прикордонья патрулей военных и набравшей силу группировки Беса. Оснований встречаться у меня не было ни с теми, ни с другими, поэтому продвижение существенно замедлилось, и к заброшенному блокпосту, откуда разбитое шоссе вело на Кордон, я вышел только спустя трое суток. Пару раз приходилось прятаться от пролетавших вертушек, но ничего серьезного не происходило. Один раз меня вызвал кто-то неизвестный на общей волне, но я не стал отвечать, тем более, что сейчас было не время ввязываться в дела посторонних людей. Свернув с шоссе, я принял вправо, чтобы, миновав небольшую рощицу чахлых деревьев, углубиться в овраги, изрезавшие всю западную оконечность Прикордонья. Там я планировал сделать короткий привал, чтобы поесть и выйти на связь с Юрисом.

После Волны погода обычно улучшается, если это слово применимо к чуть более светлому фону серых туч, почти никогда не покидающих местное небо, да отсутствию дождя и порывистого злого ветра. Но на этот раз ничего подобного не было: небеса по-прежнему огрызались громовыми раскатами, а восточный ветер рвал капюшон комбеза с головы. Резко подскочил радиационный фон, указывая на то, что тучи погостили в районе Припяти. Но все было в пределах нормы, к тому же я не собирался долго тут задерживаться. Вынув ПДА и перейдя в режим сканирования, проверил общую обстановку.

Хитрая программа интерпретации позволяла по отрывочному пеленгу довольно точно определить местонахождение источника сигнала радиообмена, если тот находился в пределах ста сорока – ста семидесяти метров от меня. Хотя верить этим данным можно было только в пределах разумного. Однако с тех пор, как Одессит продал мне этот хитрый модуль, аппарат еще ни разу меня не подвел. При всей своей уникальности эта штука не была эксклюзивом, и, как я слышал, программу и модуль использовало довольно много народу. Но по прямому назначению пользовались им только бандиты, устраивающие засады на постоянно висевших на общем канале новичков или особо беспечных старателей, которых я кроме как простодушными идиотами никак не назову. Но даже и бандитов подводила излишняя доверчивость к технике. Вот лично мне совершенно все равно, что они говорят на кодированной частоте, зато очень интересно, как близко эти скрытные парни от меня находятся. Поэтому я слушаю эфир, совмещаю выданные программой-интерпретатором метки с картой местности и получаю готовый маршрут в обход потенциальной засады или недружественной группы граждан, при других условиях обязательно попавшихся бы мне на пути.

Сейчас все было спокойно: два отряда из мелких группировок шли на Кордон с добычей и переговаривались, вояки запрашивали вертолетную пару об обстановке в районе Свалки, было несколько одиночных вызовов, но слишком далеко – программа отказывалась выдавать даже приблизительное их местоположение. Уверившись, что в радиусе сотни метров никого нет, я быстро обменялся данными с Юрисом. Денис и Андрон показали хорошие результаты на полигоне, и Норд их сильно хвалил. Слон тоже шел на поправку, благодаря какому-то артефакту, принесенному Сажей. Алхимик каждый день заходил в башню и взял на себя амбулаторное лечение моего земляка, утверждая, что скоро от ран не останется и следа. Пару раз заходил Василь, но ничего существенного не передал, видимо, рассчитывая на личную встречу со мной по возвращении из поиска. Затишье. Это мне не нравилось, о чем я и отписал другу, оставшемуся на хозяйстве, выставив ориентировочный срок прибытия – семь суток. Попутно скинул ему план базы Борова с наказом взять молодых и осторожно пошарить в ее окрестностях, но ничего не предпринимать без меня.

По моим прикидкам, скоро похитители начнут беспокоиться, поскольку один из них пропал, а я так и не пошел по оставленному специально для этих целей следу. Скорее всего, в течение десяти суток они начнут игру. И вероятнее всего, солировать в их партии будет именно предусмотрительный Салим. Следует поломать их игру, спутав карты неожиданным ходом, нужно торопиться. Спрятав ПДА в карман «разгрузки», я переключил тангенту на сканер сред и взял курс вдоль шоссе, чтобы под прикрытием дороги выйти в район деревни новичков на юго-западе, прямо возле бункера Поповича.

Так я прошел метров сто пятьдесят, пока не поравнялся с небольшой полосой деревьев. Скорее даже это был небольшой лесок, состоявший из иссохших, но довольно мощных в прошлом тополей. Они не давали рассмотреть того, что было в глубине лесополосы, поэтому я принял влево и взял более высокий темп движения, стараясь не двигаться по прямой. Но как только я достиг середины окраины леска, который теперь заслонял весь правый фланг, из кустов вышел Охотник и, приветственно подняв руку, послал мне импульс вызова. Побратима не было видно довольно давно, поэтому я и обрадовался, и одновременно насторожился: если брат показался, это означало большие проблемы, с которыми я не в состоянии справиться в одиночку. Опустив оружие, я быстрым шагом пошел в сторону, указанную Охотником.

Когда мы достигли небольшой поляны, прикрытой со всех сторон густым кустарником и плотными завалами бурелома, побратим протянул мне руку со словами:

– БРАТ! ОХОТНИК РАД ВСТРЕЧЕ. БОЛЬШАЯ ОХОТА ВПЕРЕДИ. МНОГО ВРАГОВ УМРЕТ. – Изменяющий издал низкий горловой рык, от которого стихла возня всякой мелочи на добрую сотню метров вокруг.

– И я рад встрече, брат. Спасибо за помощь. Эти двое были хорошими воинами, без тебя нам бы пришлось непросто.

– БЛАГОДАРИТЬ НЕТ НУЖДЫ – ОХОТА БЫЛА СЛАВНОЙ. ПРОСТИ, ЧТО ЖЕНЩИНА ПОПАЛА В РУКИ ЛЮДЕЙ С УЗОРАМИ НА КОЖЕ. С НИМИ БЫЛИ ЖДУЩИЕ-В-ТЕМНОТЕ, ОНИ УКРЫЛИ ВСЕ ПЕЛЕНОЙ, Я НЕ МОГ УВИДЕТЬ. ДОЛГ МОЙ ВЕЛИК. ЖЕНЩИНА – ЧАСТЬ СЕМЬИ.

– Что ты знаешь про пауков? Мне удалось убить одного из них, но те, кто пришел за телом, ничего про паука сказать не смогли. А за Дашу не волнуйся, скоро тот, кто ее украл, сам попросит меня ее забрать. Девчонка с характером, да и потом, похитителям нужен я, а не она, поэтому пока ей ничего не угрожает.

– Я МАЛО ЗНАЮ. НО С ТОБОЙ БУДЕТ ГОВОРИТЬ ВИДЯЩИЙ ПУТЬ, ОН И ЕГО СЕМЬЯ СЕЙЧАС ПРИДУТ СЮДА. МЫ УЖЕ ДАВНО ЖДЕМ ТВОЕГО ПОЯВЛЕНИЯ.

Я не успел ничего ответить, потому что на поляну один за другим вышли десять Изменяющих, вооруженных длинными посохами из синеватого металла. Они встали по краям поляны, образовав правильный круг. Охотник тронул меня за локоть, предлагая отойти в сторону, я повиновался. В центре поляны возникло белое свечение и с негромким хлопком распалось на мелкие искорки, а на его месте появился Видящий Путь. Причем он снова сидел на плоском валуне, неизвестно как попавшем сюда из зала совета клана. Вождь Изменяющих послал мне волну приветствия и… удивления, а потом начал говорить:

– Рад видеть тебя, брат Изменяющих. Ты стал Тем, кто ступает в Паутине – это почетно и опасно для Изменяющего. И смертельно опасно для человека. Твой путь не определен, а судьба растворилась в Танце вероятности. – Посох в руках вождя перекочевал в левую руку, и кровохлёб продолжил: – Мало того, ты в поединке победил Ждущего-в-Темноте, победил сам, без посторонней помощи.

– Вождь, кто они такие? – осмелился я перебить Видящего, хоть это и было против правил. Но тот никак не показал своего неудовольствия. – Я должен знать своего врага.

– Они наемники, вроде тех, что живут возле проклятого Города, который вы зовете Могильником. Но гораздо опаснее и старше. У них нет своего мира, его уничтожил взрыв их собственного светила, это было очень давно. С тех пор они живут между мирами в искусственных Гнездах… Домах… Кораблях. Они скитаются по Междумирью, предлагая свою силу всем, кто заплатит за их услуги. Пауки – отличные воины, но воюют группами, а дерутся без чести.

– Паук владел странным приемом: я не смог его почувствовать. Только подойдя вплотную, его засек Дар. Почему так получилось, вождь?

Видящий ответил не сразу, он перекладывал посох из руки в руку, как бы играя с оружием.

– Пока я не знаю, что случилось. Дар, избравший тебя своим спутником, ведет себя необычно. Пелену, насылаемую Ждущими-в-Темноте, невозможно преодолеть с его помощью. Они насылают на жертву морок и скрываются до самого момента атаки. Скрытно подходят к добыче на расстояние удара передними лапами, их атака почти неотразима. Однако то, что произошло с тобой, очень необычно, и думаю, что есть повод записать этот случай в Книгу Пройденного Пути. Ты оказался очень полезен племени, Ступающий в Паутине.

– Можно спросить, зачем ты хотел меня видеть, вождь?

Видящий Путь поднял голову, оторвавшись от созерцания гравировки на посохе, и медленно, тщательно подбирая слова, начал говорить. Он явно разрывался между тем, что хотел сказать, и тем, что должно быть до времени скрыто. Но подвоха я не чувствовал: Изменяющие были единственными из иномирян, в поведении которых я не ощущал двойной игры. Их помыслы были очевидны: они, как и я, пришли на землю Зоны отчуждения, чтобы жить и охотиться. Больше клан воинов и охотников ничего не интересовало, поэтому мы так быстро нашли общий язык и доверяли друг другу.

– Скоро придет время Большой охоты – как и все мы, ты чувствуешь это. Но битва будет неравной: твои сородичи, предавшие свой вид, сговорились с Ткачами и будут убивать себе подобных, как и мы когда-то. Это разрушило наш мир и уничтожило мой народ. Избежать этого нельзя, предотвратить бурю уже невозможно. Те из вас, что были друзьями Камню, задумали и попытались осуществить план по пробуждению Обелиска. Но вчера их группа была разгромлена Ждущими-в-Темноте. Мы вмешались и потеряли десять лучших воинов, но их смерть не была напрасна. – Вождь запустил руку за спинку трона и вынул знакомый мне черный тубус, который я принес и сдал Поповичу, кажется, добрую сотню лет тому назад.

– Мне знакома эта вещица.

– Знаю. Ты один раз уже вынес Ключ и спас его от гибели. Теперь же тебе предстоит выбор: отдать его снова тем, кто хочет вернуть Камню его душу, или попытаться сделать это самостоятельно. К чему ты готов?

Новость была ошеломительно предсказуема: с самого начала, как только я взял этот проклятый футляр в руки, я понял, что просто так от него не избавлюсь. Бездумно идти на верную смерть – это одно, но тащить за собой тех, кто мне доверился… Нет, это совсем другой разговор.

– Я отнесу это туда, куда и в прошлый раз, риск не оправдан. Не думаю, что смогу сделать то, к чему меня подталкивают обстоятельства.

Кровохлёбы все как один повернулись в мою сторону, но эмоции, излучаемые ими, не походили на нечто отрицательное, скорее, они были удивлены. Справившись с волнением, Видящий Путь снова заговорил:

– Пусть будет так. Отнеси Ключ на Кордон, к старому торговцу, и слово в слово повтори то, что ты сказал в кругу братьев, это важно. Теперь иди, и пусть твоя охота будет всегда удачна, а враги повержены и мертвы. Прощай, брат Изменяющих.

Вождь исчез в коконе света, словно его и не было вовсе. А десять телохранителей молча ушли в стелс-режим и разошлись с поляны в разные стороны. Остались на ней только мы с побратимом. Футляр с Ключом буквально жег мне руки, разговор с Видящим Путь оставил в моей душе неправильное, гнетущее ощущение потери. Так бывает, когда нечто существенное и важное произошло, но осталось непонятым. Казалось, что Охотник знает нечто такое, что каким-то образом ускользнуло от меня.

– Брат, что я сделал неправильно, почему я чувствую, что потерял нечто важное?

– Я ОТВЕЧУ, НО ПРЕЖДЕ ТЫ ОТВЕТЬ МНЕ, СОГЛАСЕН? – Охотник переместился в центр поляны и пристально смотрел мне в глаза. Мыслеощущения, посылаемые мне вместе со словами, были неоднозначны: сожаление, тоска, любовь.

– Спрашивай.

– ЕСЛИ У ТЕБЯ ЕСТЬ ВЫБОР: СОХРАНИТЬ СЕМЬЮ ИЛИ ПОТЕРЯТЬ ДРУЗЕЙ, – ЧТО ТЫ ВЫБЕРЕШЬ?

– Я отдам свою жизнь за вас. Семья и друзья мне дороже всего остального. Жизнь не важна, если теряешь близких или товарищей. Если есть выбор – лучше умереть самому.

Глаза побратима странно заблестели, он испустил тихий вздох но голос его не дрожал.

– ЧЕСТНЫЙ ОТВЕТ, БРАТ. Я БУДУ ПОМНИТЬ ЕГО. ПРОСТИ, МНЕ СТЫДНО, ЧТО УСОМНИЛСЯ В ТЕБЕ. ОТВЕЧУ, КАК И ОБЕЩАЛ: СТАРЕЙШИЙ ЧИТАЛ НАМ ИЗ КНИГИ «ГРЯДУЩЕГО ПУТИ», В НЕЙ СКАЗАНО: «ИЗМЕНЯЮЩИЙ СПАСЕТ КАМЕНЬ, НО САМ СПАСЕНИЯ НЕ ОБРЕТЕТ. ВСЯ ЕГО СЕМЬЯ ПАДЕТ ПОД УДАРАМИ ВРАГА, А ОБРЕТЕННЫЙ БРАТ БУДЕТ СРАЖЕН В БИТВЕ ЗА СВОБОДУ КАМНЯ, ЕМУ НЕ БУДЕТ ПОКОЯ В МИРЕ СЕРЫХ ОБЛАКОВ И ДОЖДЯ…»

– Ничего не понял.

– ВСЕ ПРОСТО: ОДИН ИЗ НАС ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ В БИТВЕ ЗА КАМЕНЬ. ТЫ ОЩУТИЛ ЛИБО СВОЮ, ЛИБО МОЮ СМЕРТЬ. ПОТЕРЮ ЧАСТИ СЕБЯ.

– Иными словами, ты не знаешь, кто из нас умрет?

– ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ НИКТО. ТАНЕЦ ЛИНИЙ ВЕРОЯТНОСТИ НЕПРЕДСКАЗУЕМ: ЛИБО ТЫ, ЛИБО Я. ТРЕТЬЕГО ПУТИ НЕТ.

– Я не хочу твоей смерти. Мы – братья. Будем биться и… – Охотник предостерегающе поднял руку, заставив меня замолчать.

– ТРЕТЬЕГО ПУТИ НЕТ. МЫ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ ЭТОТ УЗОР. ВЕРОЯТНОСТЬ ТРЕБУЕТ ЖЕРТВЫ, И ВСЕ ИМЕЕТ СВОЮ ЦЕНУ. ТЕПЕРЬ ЖЕ ПРОЩАЙ, СКОРО МЫ УВИДИМСЯ СНОВА, БРАТ, СТУПАЮЩИЙ В ПАУТИНЕ.

Ничего больше не слушая, Охотник развернулся и, уйдя в стелс, исчез в зарослях кустарника, которые бесшумно сомкнулись за ним. Снова наступила тишина. То, что сказал Охотник, было сложно принять. Но теперь, когда я сам видел, что такое Вероятность, и уже интуитивно начинал понимать законы ткани Мироздания, становилось очевидным, что некоторые вещи просто должны случиться и ничего уже изменить не получится. Смерть одного из нас на фоне более сложного плетения, когда решается большее, нежели судьба конкретного существа, – это лишь строительный материал, кирпичик в стене или нить в общем узоре…

Выйдя из лесополосы и сориентировавшись по направлению, я взял прежний темп, надеясь до темноты добраться до Поповича и отдать ему злосчастный футляр. Исполнять чужую волю и вести людей, доверяющих мне, на смерть из-за туманных пророчеств я не собирался. В прошлом мне не раз приходилось рисковать самому и вести за собой других. Но в боевой обстановке все несколько иначе, и между отдачей приказа и его исполнением – очень большая дистанция. Для того чтобы люди поверили тебе, нужно вдохнуть в них веру в то, что они останутся живы и вернутся домой. Если у меня такой веры не было, я отказывался идти и запрещал своим выполнять такие приказы. Пару раз доходило до дисциплинарной комиссии, но куда можно послать дальше передовой того, кто передовой не боится?.. Однако случалось, что риск был велик, но идти все равно требовалось, иначе потери грозили быть такими, что наши несколько жизней оказались бы просто мизером на их фоне. И вот в такие моменты я собирал бойцов и говорил с ними прямо, без лукавства, объясняя, почему и зачем мы идем в пекло и что нас там ожидает. Я верю: солдат живет в долг. Его кормят, поят и обучают для того, чтобы в нужный момент он встал у той черты, за которой врага ждет только гибель. Во исполнение поставленной задачи солдат может отдать свою жизнь, поскольку его предназначение – спасать жизни тех, кто себя защитить не может. И боги войны были справедливы ко мне и моим ребятам, видимо, они полагали, что следует быть на стороне тех, кто верно понимает смысл ремесла воина, а может быть, нам просто везло.

Сейчас же не было очевидным то, ради чего следует идти на смерть и тем более вести за собой других. Становиться разменной пешкой в чужой игре с непонятными правилами, да еще и рисковать за нечто непонятное не имеет смысла. Поповичу и его полумертвым соратникам предстояло убедить меня настолько, чтобы их туманные призывы обрели реальный смысл и конкретику. Теперь мне самому придется провести черту, по одну сторону которой будут те, кого нужно защитить, а по другую враг, которого предстоит уничтожить.

Снова пришел вызов на общей частоте, неизвестный настойчиво звал меня. Сканер не показывал, где конкретно сидит вызывающий, но находился источник, судя по направлению, где-то в районе Янтаря. Вдали показалась насыпь со взорванным мостом. Изменения все же были: дорога кое-как расчищена, фрагменты металлоконструкций и груды бетонных осколков растасканы по обочинам дороги и свалены по оврагам. По крайней мере, теперь можно пройти, не опасаясь хватануть обильную дозу радиоизлучения на насыпи. Пройдя через руины, я свернул вправо и остановился возле входа на склад, крыша которого послужила мне таким хорошим наблюдательным пунктом в первые несколько недель пребывания в Зоне. После этого вынул ПДА и ответил на вызов анонима.

– Здесь Тридцать Девятый, говори что хотел. Прием.

Неизвестный откликнулся почти сразу. Статика помех иногда делала голос собеседника совсем тихим и малоразборчивым, фильтры сигнала помогали слабо.

– Я зовусь Тал, из племени Ждущих-в-Темноте. Ты слышал о нас. – Говорящий скорее утверждал, а не спрашивал.

– Чего хочешь?

– Отомстить. – Несмотря на серьезность претензии, голос паука был ровен и даже бесстрастен.

– Я не против: Зона не так велика, пересечемся.

– Ты не понял, самозванец. Умрешь не ты, я убью твою женщину и сделаю это уже очень скоро. Ты сам издохнешь от тоски и бессилия.

– Сильные слова, Тал. Но на клоунов у меня нет времени. Делай, что сможешь, и в случае чего – не обессудь. Отбой.

Вызов повторился, но я больше не отвечал. Кто бы там ни скрывался за позывным, скорее всего это игра, призванная вывести из равновесия или уточнить мое местоположение. Какой бы властью ни обладал паук, те, кто его нанял, безусловно не так глупы, чтобы уничтожить единственного человека, с помощью которого можно было бы оказать на меня давление здесь и сейчас.

В случае же, если Даше действительно угрожает опасность, ринувшись напролом, я ничего не смогу сделать и уж тем более поквитаться с похитителями. Само собой, сознание того, что Даше грозит гибель, – штука неприятная, но моя девочка не кисейная барышня, а я не слезливый истерик, поэтому, отбросив нахлынувшие было чувства, я в прежнем темпе зашагал к бункеру Поповича. Старый торгаш пусть хоть на коленях стоит – пока не разберусь с пауками и не доставлю девчонку к отцу на Малый кордон, где уж с ней точно ничего произойти не может, разговора о спасении мира не получится. А будет нужда, так вообще вывезу ее из Зоны, к родне. Пока тут идет конкурс на звание «Повелитель Зоны», лучше, чтобы ничто от дел не отвлекало, хотя, скорее всего, девушка взбрыкнет и придется следить еще и за ней…

Миновав «секрет» людей Серого и перешагнув сторожок «растяжки», я беспрепятственно обошел деревню новичков с юго-запада. Затем вышел к холму, где по-прежнему светится желтым вход в бункер торговца. Все вернулось туда, где и началось. Исходная точка. Это означало только одно: события делают новый виток. Не торопясь, спустился по ступенькам и прошел к конторке. Торговец, даже не подняв головы, буркнул что-то вроде: «Кидай хабар на стойку, жди». Я вынул из РД тубус и молча поставил его на стойку перед самым носом Поповича. Руки его замерли над клавиатурой ноутбука, он медленно поднял глаза от экрана и с видимым опасением глянул на меня, но, узнав, закаменел лицом, приняв свой обычный вид «плавали – знаем». Хриплым от волнения голосом он поинтересовался:

– Кто тебе это дал?

– Кровохлёб. Большой фиолетовый кровохлёб с металлическим посохом. Попросил отнести тебе и передать слово в слово то, что я сказал ему. Интересно послушать?

– Говори. – Голос торговца звучал глухо, с какими-то новыми обертонами. Это было похоже на отчаянье.

– Я сказал, что снова отнесу его вам. И еще сказал, что не желаю вмешиваться в местные разборки только потому, что вроде как обязан это сделать. Перед вами у меня нет долгов, а какие были, уже уплачены сполна. Я не пойду на смерть сам и не поведу своих друзей в пекло, не вижу для этого ни одной причины.

– Это все? – Попович не был обескуражен, как можно было бы предположить. Опять повторилась странная ситуация, как и в кругу соплеменников Охотника. По всему получалось, что я говорю и делаю то, чего от меня ожидают. Как будто все это уже происходило, но я этого не помню. Странное ощущение, как будто играешь какую-то роль и читаешь заранее заготовленный текст, сам не понимая, как его выучил.

– Все. Теперь я пойду к Одесситу. – А вот этого от меня не ожидали. Попович снова утратил спокойствие и тревожно глянул на дисплей портативного компьютера. Спасибо, Тихон, видимо, я все же разорвал некую последовательность…

– Мишка сейчас пьет сильно. Лавку свою закрыл, третью неделю уже не показывается. Не ходи, может через дверь шмальнуть.

– Я рискну, есть разговор к нему, и привет от старого друга нужно передать.

– Он не обрадуется, даже если ты скажешь, что его Сонька воскресла. Бесполезно это все.

– А я и не собираюсь его радовать, просто нужна кое-какая информация.

– Ну-ну. Попробуй, чего я уговариваю-то.

Торговец убрал тубус под стол и снова защелкал клавишами ноутбука, более не обращая на меня внимания. Однако мои слова его сильно испугали, похоже, я сделал нечто неожиданное. В тамбуре ощущалось скрытое напряжение, воздух прямо-таки звенел. Ничего больше не говоря, я приторочил РД на плечи и, взяв автомат поудобнее, вышел на свежий воздух. На деревню уже опускались сумерки, у костра, как и раньше, тренькала гитара, бродяги лениво перебрасывались словами, кто-то смеялся. Из «тошниловки» доносились звуки драки, тоскливо выл тюремный бард. Как всегда, это было нечто жалостливое и насквозь фальшивое, как жалобы профессионального попрошайки.

Серого у «вечного огня» не было, поэтому удалось без разговоров проникнуть в подвал, где размещался оружейный магазинчик Одессита. Дверь действительно оказалась запертой изнутри, пришлось пару раз долбануть по ней кулаком. Прислушавшись, удалось расслышать неизменного Джима Моррисона и его самую заезженную и, пожалуй, самую сильную композицию «The End». Потом послышались звуки падающей стеклянной тары, и все стихло. Глянув на часы, я решил ничего пока не предпринимать: оружейник может бухать еще не одну неделю, но кто-то же носит ему горючее. Поэтому лучше подождать, когда этот некто выйдет и вернется, и просто войти следом. А пока я развернулся и, поднявшись наверх, направился к «тошниловке». Время было к ужину, а сытная еда и пяток часов сна – это то, что надо сейчас: переход и поиски хоть и не утомили, но пока было больше пустых угроз и туманных намеков, нежели реальных опасностей. Думаю, после еды и сна я получу первые данные от Норда, которые следует проанализировать и начать наращивать мясо на костяк наметившегося плана устранения Салима.