Текст книги "Ошибка сказочника. Школа Бессмертного"

– В «Сапогах» чего-нибудь перехватим, – решила Лика. – Как раз по дороге.

* * *

Марья хотела собрать Думу или хотя бы Малый совет. Коломна был против. «Не надо погружать в это дело много народу, – объяснял он, – это всё только усложнит и запутает. А если мы всё-таки хотим обернуть его в свою пользу, действовать надо по-умному».

Из-за последних событий Марья была на нервах и невнимательна, до неё не сразу дошёл смысл сказанного. Коломне пришлось разъяснять.

Сейчас что-либо менять поздно. Иван настроен ехать, его не остановить. Он сейчас тоже на нервах, он не поверит никаким словам и обещаниям. Ну и пусть едет.

И о сватовстве, и об отъезде знают уже все – Иван позаботился. Попытка отыграть всё назад обернётся скандалом и новыми сложностями. И да, царица права, испорченными отношениями с Вестланом. Оно им надо? Оно им не надо.

– Но и брак с принцессой Барлоог тоже не вариант. Вот только срывать мы его не будем. Мы сделаем так, что Барлооги сами откажутся от него. Как? Это уже дело деталей, над ними мы ещё поработаем. Главное – показать им, что Иван не лучшая партия для их любимой Софии, а Волхов – не лучшее место для жизни.

И начать нужно с посольства. Людей с Иваном надо отправить таких, которые бы не выглядели явным оскорблением императора, но периодически неприятно покалывали бы его самолюбие. Недостаточно, чтобы обвинить царский дом в неуважении, но достаточно, чтобы отказать царевичу. Поэтому не надо посылать с ним больших бояр и опытных дипломатов, способных решить любой вопрос. Нет, послать надо людей из второй-третьей линии, о которых в Вестлане ничего не слышали. Их примут, но сочтут за умаление императорской чести, что нам и надо.

Во главе посольства нужно поставить какого-нибудь родовитого, но недалёкого отпрыска, не умеющего вести себя при дворе. Хотя бы… да, хотя бы и молодого Лёшку Босоволка. Этот точно не раз накосячит и всё испортит; его даже специально настраивать не нужно. Ну и, конечно, верного посвященного человека, который будет вести нашу партию при дворе императора.

– Это кого же? – усмехнулась Марья, уже догадываясь.

– Пусть Лёня едет, – подтвердил Коломна её догадку. – Пристроим его секретарём к царевичу, пусть ведёт переписку.

– Осталось только Ивана уговорить, – опять усмехнулась Марья.

Уговорить Ивана оказалось неожиданно легко. Это удивило Марью, она приготовилась к сопротивлению. Царевич согласился на все предложения мачехи и Коломны, выставив только одно условие: он тоже наберёт с собой людей.

Марья переглянулась с Коломной. Дьяк кивнул.

– Хорошо, – согласилась она. – И сколько ты хочешь взять?

– Не бойся, гвардию я не прорежу, – Иван холодно улыбнулся кончиками губ. – Возьму Игната, Остея и Радько. Для личной охраны.

– Но они ещё на Гребне, – непонимающе нахмурилась Марья.

– Пошлю весть, нагонят меня в Ольгино.

– Зачем тебе они? Чего гонять ребят зря? Возьми Евсея, ещё кого-нибудь.

Иван выразительно посмотрел в глаза Марьи. Она поняла.

– Ну как хочешь. – Она помолчала. – Кого оставишь вместо себя на гвардии?

– Я бы предложил Ферзя, – Иван чуть заметно усмехнулся. – Но ведь ты же не выпустишь его.

Марья сдержалась.

– Есть ещё кандидаты?

Иван небрежно пожал плечами.

– Елисей… Исполнительный малый, капитан… Слышал, он себя проявил, пока меня не было.

Марья промолчала. Она видела, что Иван мыслями уже не здесь. Он уже не думает о Волхове, не хочет думать. О её Волхове.

Ей захотелось схватить Ивана за плечи и хорошенько встряхнуть его. Отхлестать по щекам, накричать, чтобы он пришёл в себя наконец.

«Я же не враг тебе! – безмолвно рвалось из Марьи. – Я же не враг, пойми наконец. Скажи, что тебя злит. Мы разберёмся, мы всё решим. Не надо со мной вот так!»

Она вздрогнула, поймав предостерегающий взгляд Коломны. Дьяк напряжённо смотрел на неё и едва заметно покачивал головой из стороны в сторону. Кажется, она на пару секунд выпала из реальности.

– Хорошо, – она провела рукой по лбу, приходя в себя. – Хорошо, я подумаю. В любом случае твоё место всегда останется за тобой.

Только договорив, только увидев кривую усмешку Ивана и зажмурившегося на секунду Коломну, Марья поняла, какую совершила ошибку.

Место?! Она впрямую указала Ивану его место – начальника придворной гвардии, в лучшем случае главнокомандующего. Наследнику престола, который собирается жениться, чтобы как раз и занять престол. И она ему прямо и грубо указывает, чтобы он и думать ни о чём подобном не смел! Ну вот что с ней такое сегодня?! Ошибка за ошибкой.

Марья даже не пыталась оправдываться, в этом не было смысла. Всё равно Иван увидит то, что захочет, и любые оправдания сочтёт лицемерием.

Она поправила прядь, спросила, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно:

– У тебя есть какие-то пожелания, просьбы?

Марья ждала, что он скажет «нет», и опять ошиблась.

– Да, есть одна, – неожиданно кивнул Иван. – Я слышал про вчерашний… случай… Про ведьму с Горелого озера. Это правда мать Лики?

Марья дёрнула плечом.

– Судя по всему, да, – нехотя признала она.

– Ты ведь не собираешься пускать эту тварь во дворец?

– Никогда! – твёрдо заявила Марья. – Пока я царица, ноги её здесь не будет.

– А не лучше ли её сразу на Выступ отправить? Чтобы не болталась тут, в городе?

– Она своё отсидела, – осторожно сказала Марья. – Не могу я её просто схватить и выслать.

– Как знаешь, – Иван флегматично пожал плечами. – Есть ведь и другие способы. Люди каждый день умирают…

Марья внимательно посмотрела на пасынка. Вот уж не думала она, что когда-нибудь Иван созреет до таких мыслей.

– У нас с тобой в последние дни были разногласия, Иван, – сухо сказала она, – но здесь наши интересы совпадают. Я тебе обещаю – старуха больше не подойдёт к Лике. И как только станет возможно, я её вышлю из города.

– Надеюсь, – пробормотал Иван.

Помолчали. Говорить больше было не о чем. Марья собиралась с духом, решая, поговорить ли с Иваном наедине или оставить Коломну.

Нет, дьяка надо оставить. Одна она не справится, сорвётся. А ошибок и без того уже наделано много.

– Иван, я хочу тебе кое-что дать. – Она подошла к столу, взяла два небольших чёрных экрана в бронзовых рамках, протянула один царевичу. – Возьми.

– Что это? – Иван недоверчиво вертел в руках экран, весьма похожий на…

– Окоём, – подтвердила Марья. – Карманный дорожный Окоём. Вызывается примерно так же.

Она провела ладонью по чёрному экрану, и Окоём в руках Ивана мелодично заиграл. Он смахнул ладонью по своему, увидел в экране Марью.

– Будем на связи, – сказала она. – На всякий случай, если что-то случится. Что бы ты обо мне ни думал, знай – я всегда приду на помощь. Если что-то случится, если понадоблюсь – просто вызови меня по Окоёму.

Марья сжала губы, стараясь не заплакать. Вот только сейчас не надо этого. Вот только не сейчас!

– Хорошо, – сухо сказал Иван, положил Окоём в карман и вышел из кабинета. Не попрощался, не поцеловал, даже не кивнул.

У Марьи на глаза навернулись слёзы. Она повернулась к Коломне. Дьяк молчал.

– Я в порядке, – сорванным голосом сказала она, отворачиваясь к аквариуму. – В порядке. Дай мне только минутку.

Дьяк поклонился в спину и вышел. Осторожно закрывая дверь, он заметил, как царица согнула плечи и закрыла лицо ладонями.

Уже темнело, когда Иван наконец нашёл на Посаде нужный дом. Он соскочил с коня, недоверчиво покрутил головой. Кажется, здесь.

Он давно не был в Ремесленном конце и малость позабыл уже, где тут что. Избёнку Федьки Потапова пришлось искать, пару раз спрашивая дорогу у встречных прохожих. Его узнавали, улыбались, охотно откликались, но недоумевали, зачем царевичу спившийся бывший стрелец?

Иван сам до сих пор сомневался. И даже привязывая коня к полусгнившему тыну, и даже толкая калитку и проходя в дом, он всё ещё не был уверен, что поступает правильно. Но попробовать хотя бы стоит. Вдруг получится.

Федька был дома. Он сидел у окна и в свете одинокой свечи чинил сапоги. Вряд ли свои, сразу подумал Иван, сапоги красной кожи слишком хороши для одинокого пьяницы.

Федька поднял глаза на скрип двери, присмотрелся, растерянно моргая.

– Царевич? – пробормотал он, вставая и роняя сапог и шило на стол. – Ваше высочество, вы? Как вы… что вы тут делаете?

– Узнал, значит, – усмехнулся Иван, проходя в избу и садясь на противоположную лавку. – Значит, не все ещё мозги пропил. Трезвый?

Странно, но Федька действительно выглядел трезвым. Это внушало надежду.

– Дак… – Потапов виновато развёл руками, – денег нет. Дров даже не могу купить.

В доме действительно было холодно. Иван даже шапку не стал снимать.

– А сапоги чинишь, думаешь заработать, – усмехнулся он. – Садись, Фёдор. Потолкуем.

– О чём? – Потапов осторожно опустился, не сводя глаз с царевича.

– О службе, – не стал тянуть Иван. – Хочешь вернуться?

Потапов сглотнул.

– Дак… ваше высочество… зачем вам я? Вам только свистнуть – столько охотников набежит, молодых да борзых.

– Мне не нужны молодые, мне нужен ты.

– Зачем, ваше высочество? – жалобно спросил Потапов. – Зачем вам я? Вы посмотрите, – он протянул царевичу руки со скрюченными пальцами, – ну на что я годен?! Кружки уже не удержать, не то что там саблю или пищаль.

– С шилом-то управляешься, – заметил Иван, кивнув на инструменты. – В любом случае ты мне для другого нужен.

Потапов непонимающе моргал.

– Я слышал, ты бывал в Вестлане, – продолжал Иван. – В самом Марнау. Толкуешь и на боргейском, и на срединном.

– Да когда это было! – махнул рукой Потапов. – Забыл уже всё.

– Вот и повод вспомнить. Я отправляюсь в Вестлан. Мне нужен проводник и переводчик. Поедешь?

Потапов опять сглотнул.

– Ваше высочество, – осторожно начал он, – я бы, конечно… со всей, это самое… Но зачем вам я? Есть же бояре, дьяки, толмачи… всяко лучше меня.

– Хороший проводник никогда не будет лишним, – Иван пристально смотрел в глаза Фёдора. – Думаю, ты обязательно пригодишься. Если поедешь.

Потапов помолчал, пожевал губами.

– Я же пью, царевич, – виновато улыбнулся он. – Ненадёжный я.

– С этим я справлюсь, – ответил Иван. – У меня много не запьёшь. Вот вернёшься, тогда на здоровье. Заплачу хорошо, хватит тебе и на дрова, и на брагу.

Потапов помолчал ещё, подумал.

– Ну что? – не выдержал Иван. – Едешь?

– Ну коли берёте, – Потапов покивал. – А когда ехать-то?

– Завтра.

Стрелец перепугался.

– Да ведь у меня же нет ничего. Ни платья годного, ни коня. Как же я…

Иван встал.

– Пришлю Игната с конём и всем прочим. Он тебе скажет, чего, куда и когда. Дал бы денег, но… ты сам сказал, что человек ненадёжный.

Фёдор поднялся вслед за царевичем, стоял, жалобно моргая.

– Выезжаешь сегодня в ночь, – сообщил Иван. – Остановишься в Климовце, там мы тебя нагоним.

– Зачем? – растерялся Потапов. – Зачем в ночь?

– Не хочу, чтобы тебя видели в моей свите. По крайней мере, в Волхове.

Иван отсчитал Игнату пять рублей, велел взять коня на конюшне и отправляться к Потапову с подробными инструкциями.

– Может, мне прямо с ним скакать? – предложил Игнат. – Мало ли.

Иван подумал.

– Нет, не надо, – решил он. – Если тебя завтра не увидят при мне, возникнут вопросы. Нам не нужны лишние вопросы. Отправишь его одного. Только убедись, что он всё понял.

Игнат кивнул, скинул деньги в кошель и вышел. В отличие от Евсея он не стал просить себе глаз взамен выклеванного и так и ходил с повязкой на пустой глазнице. Хотя Марья предлагала привести Бессмертного, кивала на Евсея. Игнат отказался.

Иван мог вернуться к себе переходами, но пришлось бы идти через Северную башню и рисковать встретиться с Марьей или Коломной. Он предпочёл пройти через площадь и подняться по парадной лестнице.

Сидор встретил его, испуганно вскинув косматые брови.

– Тут девица до вас пришлая добивалась, батюшка, – почему-то шёпотом сообщил он, оглядываясь.

– Кошкина? – нахмурился Иван. – Чего ей надо?

– Не знаю, батюшка, – развёл руками Сидор. – Велела сказать, когда придёте. Очень уж что-то срочное.

Иван задумался, снимая шапку и медленно расстёгивая парчовый зипун на меху. К нему Кошкина может прибежать только с одним делом: связанным с Ликой. И, видимо, там действительно что-то срочное. Но… но стоит ли сейчас так рисковать?

– А чего хотела-то? – спросил он опять. – Чего ей надо было?

– Не сказала, – вздохнул Сидор. – Вас хотела. Полчаса сидела, ждала. Так пойти мне, сказать, что пришли?

– Не стоит, – решил Иван. – Сам схожу.

«Чего ей надо? – раздражённо думал он. – Неужели сама ничего сделать не может?! Зря просил за Ликой приглядывать, эта только испортит всё».

В Южной башне было неожиданно тихо и безлюдно. «Куда все подевались? – рассеянно подумал Иван, проходя в цветочную гостиную. – На ужине, что ли?»

Он на секунду замялся, не сразу вспомнив, какая из дверей ведёт в комнату Кошкиной. Наугад постучал и тут же услышал знакомый звонкий голос:

– Входите!

Иван открыл дверь. Кошкина встретила его посреди комнаты. Непонятно зачем и для кого, рядом с кроватью был накрыт стол на двоих с фруктами и вином.

– Так и знала, что сам придёшь, – удовлетворённо сообщила Маргарита вместо приветствия.

– Зачем звала? – хмуро спросил Иван.

– Официально – чтобы ещё раз поругаться и убедить остаться с Ликой. Но у меня ничего не получилось. Хотя я и старалась, три часа убила на это. Запомни, – Маргарита помахала пальцем перед носом Ивана, – это официальная версия, всем излагай её.

– Чего? – Иван раздражённо прищурился. – Ты чего несёшь, Кошкина?

– Это надо, чтобы никто не докапывался, где ты был и что делал всё это время, – терпеливо объяснила Маргарита.

– Зачем?!

– Затем, что на самом деле ты останешься тут не со мной, а с… – Маргарита подошла ко второй двери, непонятно откуда взявшейся в комнате, открыла, повела рукой, словно приглашая…

У Ивана ёкнуло сердце. В комнату вошла Лика, встала напротив, прикусив губу.

Маргарита помахала перед ними смартфоном.

– Ребята, у вас три часа. Постарайтесь уложиться. Я на стрёме, так что можете не отвлекаться.

Она весело стрельнула глазами, схватила из вазы яблоко и выскочила из комнаты.

Им очень помогла Дуняша. Без неё провернуть всё это было бы гораздо сложнее, если вообще возможно. Только теперь Маргарита осознала, зачем Лике Дуняша. Не только из сентиментальных чувств, и, скорее всего, вовсе не из-за них. А потому, что царевна раньше неё осознала, какую пользу может принести раскаявшаяся и благодарная служанка.

Дуняша плакала, осыпала руки царевны поцелуями и просила прощения. Лика снисходительно улыбалась и великодушно прощала. Маргарита, отлично играя свою роль, грозила, что, если служанка ещё раз вздумает бежать к Коломне, её из дворца вышвырнет уже не дьяк, а сама царевна. Дуняша клятвенно заверяла, что никогда… никогда… вот вам крест… и снова благодарно припадала к ладоням царевны.

Маргарита понимала её. Вернуться из роскошного царского дворца обратно в маленькую, унылую, занесённую снегом деревню, в старую избу под соломенной крышей, где, кроме родителей и трёх младших сестёр, жили ещё бабка с дедом, а в запечье топотали новорождённые ягнята, взятые в дом от мороза, – удовольствие ниже среднего. Тут и руки целовать будешь, и много чего ещё делать, только бы вырваться из этой жизни.

В Болтинке они пробыли недолго. Забрали Дуняшу – Лика заботливо оставила на столе её недельное жалованье, – усадили в сани, укутав шубой, и рванули обратно в Волхов. Всю дорогу Лика задумчиво молчала. Маргарита искоса взглядывала на подругу и понимала, что это не то, не вчерашнее молчание, от бессилия и отчаяния. Лика пришла в себя и явно что-то задумывала. Это так воодушевило Маргариту, что она с трудом дотерпела до обеда, когда они остались наконец с царевной одни.

– Колись давай, – потребовала она, уминая ложкой кусок топлёного масла в горячей пшённой каше. – Что задумала?

– Я? Задумала? – почти непритворно удивилась Лика.

– Задумала, задумала, – закивала Маргарита. – У тебя вид такой… сразу видно. Ты сегодня бодрее меня, а это не к добру. Так что колись.

Она сунула у рот ложку и тут же потянулась за кружкой холодного молока. Каша была огненной.

Лика вздохнула, побарабанила ногтями по столу.

– Мне очень нужно увидеть Ивана, – она взглянула на Маргариту.

Та поперхнулась, чуть не выплюнув кашу, закашлялась.

– Чего?! – возмущённо просипела Маргарита, вытирая выступившие слёзы. – Зачем?!

– Надо, – тихо и настойчиво произнесла Лика. – Не спрашивай меня сейчас, Марго, зачем, почему. Я потом тебе объясню. Просто помоги мне сегодня увидеться с Иваном. Но так, чтобы об этом никто не узнал. Особенно Коломна с Марьей.

– Та-а-ак… – Маргарита запустила пальцы в волосы, начиная понимать. – Увидеться – в смысле поговорить? Или в том… в другом смысле?

Лика промолчала, кинув на подругу красноречивый взгляд.

– В другом, значит, – констатировала Маргарита, правильно истолковав. – Вы, гадёныши, – она сердито погрозила пальцем, – вы чего-то мутите тут, за моей спиной.

– Нет, Марго, – клятвенно заверила Лика, – не за твоей. Я же тебе говорю, видишь.

– Ничего ты не говоришь. Тень на плетень наводишь и всё!

Лика сложила ладони, просительно прижала к подбородку.

– Ладно, – смягчилась Маргарита. – Хотите покувыркаться напоследок – так и быть, устрою. Только это… Иван-то сам в курсе?

Лика виновато покачала головой.

– Твоя ж маракуйя ж! – Маргарита возмущённо брякнула ложкой. – И как мне привести его к тебе против воли? Да ещё чтоб Марья с Коломной не узнали, Баюн не увидел и все прочие стукачи?

– Приведи его не ко мне, – тихо сказала Лика.

– А куда?

– К тебе.

Каким-то непостижимым образом вся меланхолия, лень и нерешительность царевны пропадали, когда дело касалось Ивана. Или её, Маргариты, справедливости ради заметила она про себя. Тут Лика начинала брать дело в свои руки, проявляла отсутствующие во всё остальное время решительность, настойчивость и сообразительность.

План царевны состоял в том, чтобы незаметно перебраться в комнату Маргариты, а потом туда же провести Ивана. Якобы для разговора с Маргаритой.

Перебираться лучше всего было, когда слуги на ужине и дворцовые коридоры почти пусты. Дуняша караулила вездесущего Баюна и должна была своим присутствием и соответствующим шумом создавать впечатление, что царевна находится у себя. Маргарита должна была идти впереди и предупреждать обо всех остальных. Главное было незаметно провести Лику. Остальное было мелочью.

Маргарита азартно включилась в затею. И всё-таки её не покидало ощущение, что Лика утаивает от неё что-то существенное. Она решила спросить напрямую, когда Лика уже сидела в её комнате.

– Ну, допустим, Иван придёт, не зная, что ты здесь. Но почему он должен остаться? Скажи мне прямо – вы совсем порвали или нет? И при чём тут эта чёртова свадьба? Он женится или нет?

Лика вздохнула.

– Думаю, да.

– А вот это всё тогда что? – Маргарита описала руками круг, поместив в центр Лику.

Лика сидела на краю кровати, Маргарита стояла перед ней. Царевна взглянула на неё снизу вверх – немного печально, немного лукаво.

– Понятно всё, – пробормотала Маргарита. – Ладно, хрен с тобой. Но на твоём месте я бы всё-таки влепила ему пару пощёчин. Напоследок.

Лика промолчала. Она всё для себя решила, поняла Маргарита, и её советы тут совсем ни к чему.

Около полуночи Маргарита тихонько постучала, опасливо заглянула в комнату. Иван и Лика, полностью одетые, стояли обнявшись, и лунный свет из окна падал на них. Лика закрыла глаза, прижавшись щекой к груди Ивана, и это выглядело так трогательно и щемяще, что у Маргариты перехватило дыхание. От грусти этого безмолвного прощания ей самой захотелось плакать.

Её услышали. Иван отстранился, посмотрел на Лику секунду или две и поцеловал. Выпрямился и, уже не оборачиваясь, вышел из комнаты, кивнув посторонившейся в дверях Маргарите. Показалось ей или нет, но впервые, кажется, в глазах царевича она заметила какое-то подобие теплоты и благодарности.

Маргарита прикрыла дверь, подошла к подруге.

– Ну?

Лика подняла отсутствующие, словно покрытые прозрачной плёнкой глаза.

– Спасибо, Марго! – тихо сказала она, пожав ей руку. – Я пришлю Дуняшу сменить постель.

– А может, останешься? – предложила Маргарита, с болезненным интересом всматриваясь в лицо Лики.

– Не стоит, – она покачала головой. – Но спасибо, что предложила. Я пойду.

– Проводить тебя?

– Не стоит, – повторила Лика. – Все уже спят, наверное. Да и… всё равно уже…

Она не договорила, слабо усмехнувшись, вышла из комнаты. Маргарита не стала останавливать.

Она посмотрела на столик с закусками. Ужин был не тронут.

– О-хо-хо-хо-хо-хонюшки, – вздохнула Маргарита, плюхаясь на неубранную смятую постель. – Что ж вы делаете-то, ребята?! Что ж вы мучаете-то себя так?