Текст книги "Ошибка сказочника. Школа Бессмертного"

– А вы… вы правда держите здесь отрезанные головы? – запинаясь, спросил Костя.

– Некоторые даже живые, – ответил Бессмертный так, что непонятно было, в шутку это или всерьёз. – А как, по-твоему, хирурги учились пришивать конечности или пересаживать органы? Головы, правда, ещё не умеют. Ну, кроме меня.

Ребята благоговейно промолчали. Они не знали, что сказать. Их охватило странное чувство – восхищение пополам с отвращением и ужасом.

Они долго говорили в тот вечер. Едва ли не впервые Яна с Олегом сошлись во мнении, что всё это ужасно и недопустимо, а Костя, почти против воли, выступил в защиту Алексея Ивановича. Хотя спроси его, он и сам бы не знал, что его подтолкнуло к этому.

– Ну представьте, – доказывал он друзьям, – идёт бой. Кому-нибудь из ваших людей или Финисту, например, отрубили голову мечом или топором. Вы бы хотели, чтобы Алексей Иванович вернул голову? Как глаза Евсею? Или ладно уж – помер так помер?

– Да! – горячо воскликнул Олег. – Да, Костян! Помер так помер, убит так убит. Нет, я понимаю – защищаться. Можно даже и колдовством. Но возвращаться с того света?! Нет уж, на фиг! Это без меня.

Костя посмотрел на друга странным взглядом. Яна сообразила быстрее брата.

– Олег, ты дебил? – резко осадила она его. – По-твоему, когда Алабуга убил Костю, ему тоже не надо было возвращаться?

– Я… – Олег споткнулся. – Нет, я… я не это имел в виду, Костян, – забормотал он, покраснев. – У тебя, конечно, особый случай, и вообще…

Он смолк, окончательно запутавшись. Яна сердито поправила прядь, повернулась к Косте.

– Слушай, в чём-то ты прав, конечно. То, что делает дядя, может, и нужно, и пригодится кому-нибудь. Но то, как он это делает…

Она с отвращением передёрнула плечами. Костя не мог её винить. У него самого было смутно на душе от признания Бессмертного. Ладно, если он работает с головами покойников, а если ещё и живых людей? Сам же ведь сказал, что у него есть живые головы! Откуда он берёт их? И для чего?

Костя читал «Руслана и Людмилу», и сцена с отрубленной живой головой богатыря до сих пор казалась ему самым жутким местом во всей поэме. А «Голову профессора Доуэля» в прошлое лето он так и не дочитал. Не смог заставить себя.

Он не стал нагонять жути ещё больше, постаравшись свернуть тему. Но с тех пор ребята ходили по Башне с опаской. Все залы и лаборатории, которые они осматривали в первый день, продолжали оставаться открытыми. Ни Бессмертный, ни его сотрудники и слуги не мешали им гулять после уроков по этажам и галереям Башни, заходить во все открытые комнаты. Проблема была в том, что закрытых становилось с каждым днём всё больше. Особенно на верхних этажах, до которых ребята в первые дни просто не добрались.

Они больше не толкали двери, пытаясь открыть их, понимая, что это и бессмысленно, и попросту опасно. Иногда пытались подсмотреть, что происходит в закрытой комнате, когда кто-нибудь из сотрудников, приложив браслет, проскальзывал внутрь, виновато улыбаясь ребятам. Как правило, ничего разглядеть не удавалось.

В какой-то момент дети обнаружили, что даже сотрудники Бессмертного стараются обходить одну запертую дверь на северной стороне семнадцатого этажа. Первым это понял Костя, заметив, как одна из сотрудниц, которой нужно было пройти по галерее этажа из одной лаборатории в другую, специально шла по южной стороне, хотя по северной было гораздо короче. Он поделился своим наблюдением с друзьями. Олег с Яной заинтересовались, и совместными усилиями они вскоре вычислили дверь, которую так старательно обходили сотрудники и работники Башни.

– Видимо, там что-то совсем уж запредельно жуткое, – предположила Яна, рассматривая в бинокль обычную золотую дверь, такую же, как и многие. – Если даже браслетники боятся подходить к ней.

«Браслетниками» сотрудников Башни обозвал Олег, а у него переняли и Костя с Яной.

– Или опасное, – возразил Костя, вытягивая бинокль из рук Яны и приникая к окулярам.

Они стояли на южной стороне галереи семнадцатого этажа и по очереди рассматривали в бинокль загадочную дверь, которую за полчаса обошли с их стороны или спускаясь на этаж ниже уже три браслетника.

– Или и то и другое, – добавил Олег, нетерпеливо постукивая ботинками друг о друга. – Ну что, пойдём? Посмотрим, что ли, уже? Чего там так все очкуют.

Стоял морозный февральский вечер. Задания на завтра были сделаны, до ужина оставалось часа полтора. Ребята решили погулять по Башне и в который раз за последнюю неделю зависли перед таинственной дверью.

Бинокль по просьбе Кости им наколдовал Бессмертный для прогулок за городом. Обойти за раз всю Борейскую долину не было никакой возможности, но можно было осмотреть её с ближайших холмов или с верхних этажей Башни.

Сегодня бинокль пригодился им для других целей. Костя с Яной нерешительно переглянулись. Девочка пожала плечами.

– Ну пошли! – решился Костя.

– Только посмотрим, – предупредила Яна, двигаясь за мальчишками. – Ничего больше.

Костя хмыкнул.

– Мы даже и не посмотрим, если дверь заперта. Ты чего, Янь?! Забыла, где мы и у кого?

Яна хмыкнула в свою очередь. Олег уверенно шагал во главе компании, посматривая по сторонам и проверяя, нет ли кого впереди.

Только сейчас Костя осознал, как мало на семнадцатом этаже людей. Не то чтобы сотрудники Бессмертного совсем сюда не поднимались, но всё-таки их было гораздо меньше, чем на нижних этажах, где днём вообще нельзя было пройти, не встретив хоть кого-нибудь.

А здесь… Они уже вышли на северную сторону Башни. Галерея была пуста. На этой стороне галереи было всего три двери. Они прошли первую и уже приближались ко второй, той самой. До двери оставалось ещё метров семь, как Костя заметил вдруг, что Олег замедлил шаг. Он тяжело задышал, неуверенно оглянулся, словно ища поддержки. Было видно, что каждый следующий шаг даётся ему с ещё большим трудом; он словно преодолевал себя, заставляя идти вперёд.

Пару секунд Костя недоумённо соображал, что бы это значило, и тут его накрыло. Он даже не сразу понял, что именно, ощутив сначала, как вспотел до мокрой рубашки, как мягко ослабли ноги, пересохло во рту, и только потом его догнал страх. Совершенно необъяснимый, непонятный, взявшийся из ниоткуда, но при этом предельно осязаемый, завладевший каждой клеточкой тела ужас словно выползал из-под таинственной золотой двери и накрывал с головы до ног, бросая то в жар, то в холод. Костя не знал, что за этой дверью, но понимал, что нужно бежать, бежать как можно быстрее, пока дикий страх, от которого темнело в глазах, не поглотил его целиком и не свёл с ума. За золотой дверью было что-то запредельно жуткое, что, может быть, только этой дверью и сдерживалось, и, если она откроется…

– Мама! – панически взвизгнула Яна, и Костя с мгновенным облегчением услышал за спиной стремительный стук её башмачков.

Он сорвался следом. Страх гнал его, накрывая уже ослабевающими волнами, но всё ещё не отпуская, не давая толком вздохнуть и осознать, что же такое произошло с ними у той двери.

Ребята мчались по галереям Башни, спускались по мраморной лестнице, перепрыгивая через ступеньки и едва не падая, и опомнились, только когда чья-то цепкая рука схватила их, остановив на всей скорости.

– Стоять! – Какая-то невысокая крепкая девушка с коротко стриженными пепельными волосами держала одной рукой за плечо Яну, другой Костю и преграждала дорогу Олегу. – Куда это вы так разогнались? Пожар, что ли?

– Мы… мы… – пролепетала Яна, задыхаясь и держась за грудь. – Мы так… знаете…

Потная, с растрёпанными волосами и сбившейся юбкой, она выглядела жалко. В бегающих глазах у неё до сих пор стоял испуг. Костя подумал, что и сам выглядит вряд ли лучше.

«Пепельная» мельком, но цепко осмотрела их, вскинула взгляд наверх и, кажется, поняла.

– Ясно! – процедила она. – А ну, за мной.

Схватив их за предплечья, она потащила за собой к ближайшей приоткрытой двери. Костя так ослабел от пережитого страха и бега, что даже не сопротивлялся, да и «пепельная» держала на удивление крепко, совсем не по-девичьи.

Она втолкнула их в комнату, затащила следом Олега и захлопнула дверь.

– Стойте здесь! – прошипела она. – Его превосходительство сейчас займётся вами.

С противоположного конца лаборатории уже подходил Алексей Иванович. Костя испуганно съёжился, представив, что и как сейчас придётся объяснять. Яна с Олегом, вытянув лица, видимо, подумали о том же.

«Пепельная» заторопилась к Бессмертному. Встретившись на середине комнаты, торопливо сказала несколько слов, махнув рукой на ребят. Бессмертный усмехнулся, кивнул, подошёл к ним.

– Ну что?! – с привычной усмешкой спросил он. – Хотите повторить?

Ребята торопливо замотали головами. Лучше ещё раз пройти Дымные мшары, подумал Костя, лучше даже опять отсидеть в Малахите, чем хотя бы на километр приблизиться к этой жуткой комнате. Ноги его больше не будет на том этаже.

– А придётся, – сказал Бессмертный.

– Чего?!! – хором воскликнули ребята.

– Можешь идти, Виола! – оборвал их Бессмертный. – Продолжай пока без меня, я скоро подойду.

«Пепельная» бросила рассерженный взгляд на ребят, словно они ей лично чем-то досадили, и отошла к другой стене комнаты. Где явно они чем-то занимались с Бессмертным, пока не отвлеклись на ребят.

Косте сейчас было не до неё. Он испуганно смотрел на Алексея Ивановича.

– В смысле «придётся»? Нам что… нам опять надо…

– Да, – кивнул Бессмертный. – Вам опять надо будет подняться на семнадцатый этаж и зайти в эту комнату. Которая так вас пугает.

Яна охнула. Костя почувствовал, как сердце камнем булькнуло вниз.

– Ни за что! – выпалил Олег. – Дядя, вы чего?! Мы так не договаривались.

Бессмертный рассмеялся, взмахнул рукой, наколдовав три плетёных креслица.

– Садитесь, ребята! – предложил он. – А то на ногах уже не держитесь.

Костя с облегчением опустился на стул. Яна с Олегом тоже сели.

– Но что там, дядя? – тут же спросила девочка. – Что в этой комнате? Зачем нам опять туда идти?

– Я не скажу вам, что там, – прищурился Бессмертный. – Всё, что пока вам следует знать, – там ваша выпускная работа.

Ребята растерянно переглянулись. Это ещё что за новости? Они только начали учиться, а тут уже какой-то выпускной.

– Я не препятствую вам самим ходить, искать, пробовать, узнавать что-то новое, – продолжал Бессмертный. – Более того, поощряю. По-настоящему опасные темы я от вас пока закрыл; со временем мы и до них доберёмся. Однако та самая дверь, к которой вы так боялись сейчас подойти, не закрыта.

– Почему? – похолодел Костя. – Там же… там же такое…

– То, что там есть, Костя, из комнаты выйти не может. Страх держит дверь сильнее любого замка. И с той стороны, и с этой.

– И что там? – спросил Олег, напряжённо подавшись вперёд.

– Как только узнаете и скажете мне, получите собственные Лонгиры. И можете выпускаться из школы.

– Дядя! – воскликнула Яна. – Так нечестно!

– Зато правильно, – парировал Бессмертный. – Яна, я же не заставляю тебя идти туда сейчас. Я даже не настаиваю, чтобы вы вернулись к той двери в этом году или в следующем. Это магия высшего уровня. Но рано или поздно вам придётся открыть дверь и зайти туда. Если хотите стать настоящими колдунами.

Костя напряжённо молчал. Вспоминая только что пережитый ужас, он не мог представить, что когда-нибудь захочет вновь испытать подобное. С другой стороны, указания Бессмертного однозначны и трактовке не подлежат. И как быть?

Хорошо, что хоть не сейчас заниматься им этой темой, сердито подумал Костя. И вообще, вдруг дошло до него, если Бессмертный заставляет их идти в эту комнату, значит, это как минимум не смертельно. Костя помнил его обещание княгине и был уверен, что их жизнью Бессмертный рисковать не станет. Но что же за этой дверью, что наводит такой дикий ужас?!

– Ваше превосходительство! – отвлёк его оклик Виолы. – Можете подойти? Тут, кажется, всё.

Яна с Олегом вместе с ним синхронно вскинули головы, посмотрели на Виолу, на Бессмертного.

– Что вы там делаете, дядя? – заинтересовался Олег.

– Хочешь посмотреть?

– А можно?

Вместо ответа Бессмертный усмехнулся, качнул головой и направился к Виоле. Олег, приняв это за разрешение, вскочил, ожидающе посмотрел на сестру с приятелем.

Костя с Яной нехотя поднялись. Они совсем не горели желанием узнавать, что там ещё придумал Бессмертный; с них на сегодня и так хватало открытий. Но Олега было не остановить.

– Идём! – Он схватил их за руки. – Посмотрим, чего там. Когда ещё доведётся.

В лаборатории без окон стояли шкафы и столики с непонятными экранами и инструментами, какие-то занавешенные клетки. Бессмертный подошёл к большой ванне, вмонтированной в постамент на уровне пояса. Тут уже находилась Виола с блокнотом и карандашом в руке. Она что-то внимательно рассматривала в ванне и делала пометки.

Олег подбежал первым, наклонился посмотреть и тут же отпрянул.

– Фу! – воскликнул он. – Это ещё чё за фигня!

– Бр-р! – Яна передёрнула плечами от отвращения. – Крыса! Дядя, зачем она тут?

Большая серая крыса плавала в ванне, заполненной до половины. Она не могла выбраться из неё и только тыкалась носом и время от времени скребла лапой по гладким крутым стенкам.

Костя с трудом сдержал возглас, второй раз за вечер почувствовав холодок страха под ложечкой. Не такой сильный, конечно, как у той двери, но всё же… Он ненавидел и боялся крыс едва ли не больше всего в этом мире. Тараканы, пауки, змеи – это всё было мерзко, но совсем не так его пугало, как обычные серые крысы, от одного вида которых ему становилось нехорошо. Он едва не отшатнулся от ванны; его удержало присутствие Яны. И только присмотревшись пару-тройку секунд, он понял, что крыса смертельно устала. Она уже не столько плыла, сколько тонула, еле-еле, из последних сил гребя лапами, опустив хвост и то и дело опуская голову в воду. Она тут же вскидывалась, отфыркивалась, чуть быстрее гребя лапками, но хватало её ненадолго и секунд через семь-восемь голова снова погружалась в воду. Крыса тонула, это было очевидно. Костя смотрел с болезненным интересом, ощущая жалость пополам с отвращением и страхом.

– Сколько? – спросил Бессмертный.

– Сорок три, семнадцать, тридцать три, – отрапортовала Виола, бросив взгляд на хронометр.

Бессмертный хмыкнул, подождал, посмотрел на последние отчаянные попытки крысы удержаться на плаву. Но сил у неё уже не осталось. Тоненько пискнув, она задрала нос, пытаясь вдохнуть спасительный воздух, но лапы бессильно повисли и крыса пошла ко дну носом вверх.

– Дядя! – потрясённо воскликнула Яна.

– Вынимай, – разрешил Бессмертный.

Мгновенным движением Виола схватила крысу за хвост и вытащила из воды. Рукав у неё намок до самого плеча; она не обращала на это внимания, встряхивая и теребя крысу, пытаясь вернуть её к жизни. Ребята с волнением следили за ней. Секунд через десять крыса чихнула, фыркнула и слабо зашевелила лапками на белой простыне соседнего с ванной столика. Виола осторожно обтёрла её полотенцем и отнесла в клетку. Закатала мокрый рукав, вернулась и сделала очередную пометку в блокноте.

– Рекорд, – сказала она, подняв взгляд на Бессмертного. – Сорок три, восемнадцать, ноль пять.

– Да, рекорд, – кивнул Бессмертный, задумчиво глядя на измождённую крысу. – Попробуй завтра запустить пару. Посмотрим, что выйдет.

– Дядя! – не вытерпел Олег. – Какой рекорд? Что вы тут делали с этой крысой?

– Проверяли, как долго крыса сможет продержаться на воде.

– Зачем?

– Исследуем возможности организма. Как ты думаешь, сколько держалась эта крыса?

– Понятия не имею, – Олег недоумённо вскинул плечи.

– Сорок три часа восемнадцать минут пять секунд, – сказал Бессмертный.

Ребята открыли рты.

– Эта крыса плыла два дня?! – не поверил Костя.

– Почти, – кивнул Бессмертный. – Притом что это всего лишь второй её заплыв. А знаете, сколько она продержалась в первый раз?

Ребята дружно замотали головами. Бессмертный посмотрел на Виолу.

– Пятнадцать минут, – тут же ответила она.

Олег присвистнул.

– Да, пятнадцать, – повторил Бессмертный. – Крыса боролась за жизнь пятнадцать минут. Потом сдалась и начала тонуть. Мы её вытащили, обсушили, дали отдохнуть. И запустили снова. Видите, сколько продержалась, надеясь, что её снова спасут!

Ребята потрясённо качали головами, не зная, что сказать.

– Виола тоже сначала не верила, – усмехнулся Бессмертный. – Кстати, познакомьтесь. Олег, Яна, Костя, это Виолетта Кисс, моя новая помощница и ученица.

Костя немного знал английский и не смог сдержать смешок, услышав фамилию «Пепельной». Ему показалось, что на губах Бессмертного тоже промелькнула понимающая усмешка, адресованная ему одному.

Олег думал о другом.

– Вы тоже будете учиться у дяди? – спросил он Виолу с нотками ревности.

– Заканчивать, – сухо ответила она. – Заканчивать учёбу.

– Да, Виола уже получила базовое образование, – кивнул Бессмертный. – Но ей этого показалось мало, и она приехала ко мне. Так сказать, повышать квалификацию. Ну и помогать мне с опытами.

Костя с любопытством присмотрелся к новой знакомой. Виола говорила с лёгким, чуть заметным акцентом, но и без этого было видно, что она не местная. В манере держаться, говорить, даже во внешнем виде, в этих стриженых пепельных волосах чувствовалось что-то чужеродное, откуда-то не отсюда. Из Вестлана, мысленно предположил Костя. Или откуда-то ещё?

– Виола – первоклассный знаток животного мира и отличный оборотень, – продолжал Бессмертный. – Она поможет вам с вашими питомцами. И будет учить вас оборачиваться.

– Она?! – воскликнул Олег с недовольством и ревностью. – А почему не вы?

Виола, демонстративно отвернувшись, раскладывала какие-то бумаги на столике.

– Потому что я не могу быть везде и всегда, – хмыкнул Бессмертный. – Если ты заметил, Олег, у меня есть и другие дела. Но не переживай. Как я уже сказал, Виола первоклассный оборотень. Даже крысы – умнейшие создания – принимают её за свою.

– Фу! – скривился Олег, повернувшись к Виоле. – Вы что, оборачиваетесь в крысу? Зачем?

Виола с вызовом посмотрела на княжича. Бессмертный рассмеялся.

– Ребята, пора вам преодолевать свои детские предрассудки. Крыса – тотем Виолы, с него она начинала свои превращения. И это едва ли не лучший выбор. По крайней мере, самый практичный. Крысы могут пробраться куда угодно, узнать всё, при этом оставаясь незамеченными. Они великолепные ищейки и проводники. Крысиная стая прекрасно организована. Четыре голодные крысы могут убить взрослого мужчину. О выносливости крыс вы сами только что всё узнали. Так что не стоит кривиться, Олег. Лучше подружись с Виолой. Многому у неё научишься.

Олег бросил на Виолу враждебный взгляд, нехотя буркнул что-то невразумительное. Она презрительно улыбнулась в ответ.

Не получится между ними дружбы, подумал Костя. А вот его Виола, напротив, заинтриговала. «Ещё одна волшебница в Башне Бессмертного? Студентка? Иностранка? Это как минимум интересно», – думал он, направляясь с друзьями из лаборатории на ужин.

Откуда она? И зачем здесь на самом деле? Почему-то объяснения Бессмертного показались ему на этот раз неубедительными.

Глава 3
Мать и мачеха

Несколько дней Маргарита привыкала к вернувшимся во дворец тишине и безлюдью.

В огромном Мариинском дворце было полно слуг и охраны, постоянно приходили и уходили гонцы, дворяне, дьяки, мелькали послы и уездные воеводы. Но вся эта жизнь кипела на нижних этажах и на половине царицы в Северной башне. В остальных покоях и залах с отъездом Ивана, Никиты, Скаль-Грайских, Бессмертного с Еленой и ребятишек наступила непривычная тишина.

Тишина эта поначалу нервировала даже Лику. Она жаловалась, что не может заснуть, и приглашала подружку ночевать вместе с ней. Маргарита отказалась. Один-два раза куда ни шло, но не хотелось бы, чтобы это вошло у Лики в привычку. Они и так целые дни проводят вместе; не хватало ещё, чтобы и ночи.

Когда уехал Иван и Лике стало совсем плохо, Маргарита держалась рядом, понимая, что, кроме неё, царевне больше не поможет никто. Но сама она на пару-тройку часов в день по крайней мере могла отвлекаться на Никиту, скаль-грайских ребят и даже Бессмертного. А вот когда уехали и они, Маргарита пришла в уныние не хуже Лики, и теперь уже царевне пришлось её подбадривать и тормошить и придумывать, чем бы расшевелить захандрившую подружку.

Получалось не очень. Выбор развлечений был не особо богатым. Лика пробовала научить Маргариту рисовать и вышивать, но быстро отстала. Заставить Маргариту долго сидеть на одном месте было невозможно.

Играть в шашки и шахматы им надоело в первый же день после отъезда гостей. Обсуждать всё случившееся – на второй. Маргарита тянула Лику на прогулку, но, как нарочно, пали лютые морозы с ледяным ветром, и царевна упросила подругу погодить хоть пару дней. Маргарита нехотя согласилась.

Несмотря на размеры, дворец отапливался хорошо, и тепло было в нём везде. Кожаную косуху Маргарита носила по привычке, а не потому, что мёрзла. Она велела втащить большой диван в мастерскую Лики и сейчас развалилась, закинув ноги на подлокотник и уныло уставившись в потолок. Ничего не хотелось делать, даже музыку слушать.

Рядом на кресле разлёгся Баюн. Девушки ни на грош не доверяли коту, но он был сейчас единственным, кто хоть как-то скрашивал их скуку и не давал поругаться ещё и друг с другом. А Маргарита чувствовала порой, что готова сорваться уже и на Лику за то, что осталась ради неё, отказавшись и от предложения Бессмертного, и от приглашения Никиты, и вынуждена киснуть здесь в безделье и скуке, не зная, чем себя занять. Лика хотя бы знает, за что страдает, а она? Она-то за что?!

Маргарита нехотя скосила глаза. Царевна сидела за столом и писала кому-то письмо. Кому? Вряд ли она настолько безрассудна, что будет строчить письма Ивану в присутствии кошака Марьи. Да и кто возьмётся их доставлять?

– Кому пишешь?

– Снежке, – ответила Лика, не отрываясь от письма. – Я обещала ей писать, рассказывать, как тут у нас. Мы-то ещё ладно, а она там совсем с ума сходит, наверное, бедняжка.

– А, ну да, клёво! – оживилась Маргарита. – Передай от меня привет.

– Передам.

– Слу-у-ушай, – Маргариту осенило, – а пригласи её к нам. Ей там скучно, нам тут скучно… Втроём повеселее будет, а?!

Лика хмыкнула, подняла голову.

– Как в прошлый раз? Забыла, чем кончилось?

– Да ну, ладно тебе, – Маргарита нетерпеливо отмахнулась, приподнявшись на локте. – Нашла, к чему прикопаться! Весело же было.

– Ага! – миролюбиво произнесла Лика, возвращаясь к письму. – Так весело, что Снежку к нам одну больше не отпустят.

– Да Бессмертный же компенсировал ей, – сварливо буркнула Маргарита, снова валясь на спину. – Чего бы Морозу злиться? Скажи, Баюн?

Кошак потянулся в кресле, выпустив и снова втянув когти.

– Это не его Лонгир, – ответил он, жмурясь. – И не Снежкин. Хранители сейчас требуют вернуть его, и у Мороза с ними серьёзные тёрки. Так что лучше не напоминайте ему о себе, только разозлите.

Маргарита переглянулась с Ликой.

– Не, ну письмо Снежка сама получит, – неуверенно сказала Лика, глядя на исписанный лист. – Я так думаю. Может, и не узнает Мороз.

– Узнает, – зевнул Баюн. – И прочитает всё до неё. И если решит, что нельзя, то и не отдаст письмо. Так что хорошенько думайте, о чём пишете.

– Ну вот, – расстроилась Лика, откладывая перо. – Думала: Снежке, а оказалось…

– Что за свинство! – возмутилась Маргарита. – С какого хрена старик чужие письма читает?!

Она даже села на диване, спустив ноги. Баюн опять зевнул.

– Всё, что для Снежки, для него не чужое.

– Да, но…

– Хотите, чтобы письмо не попало к Морозу, не посылайте голубей.

– А кого? – загорелась Маргарита.

Зловредный кошак обожал пакости, и сейчас ему было так же скучно и так же хотелось развлечься, как и подругам.

– Я бы Колобка послал, – Баюн сел в кресле, почесал за ухом. – Да только вам его не дадут. Так что…

– Колобка? – переспросила Маргарита.

– Не дадут! – отрезал Баюн. – А вот Фильку попробуйте. Фильку могут и дать.

Маргарита опять переглянулась с Ликой.

– И у кого просить? У Коломны? У Марьи?

Кошак фыркнул.

– Станет царица заниматься такой ерундой! К дьяку иди.

– Ладно, – решила Маргарита, вскакивая с дивана. – Какое-никакое, а занятие. Идёшь?

Лика покачала головой.

– Что-то мне не очень сегодня, Марго, – она потёрла живот. – Не хочется ругаться. Сходи сама.

– Ладно, – кивнула Маргарита, берясь за ручку двери. – Я быстро. Ты пока дописывай.

Дьяк сидел за столом, обложившись кипой бумаг, и диктовал пристроившемуся за соседним столиком писцу.

– «…следует расселить их в Речных Холмах, Копорье, Порхове и прочих по дюжине семей зараз под надзором воевод…», – успела поймать Маргарита, как всегда, без стука врываясь в кабинет.

– Ой! – она постаралась сделать вид, что смутилась. – Извините, не хотела мешать. Коломна, можно тебя на минутку?

– Чего тебе? – хмуро буркнул дьяк.

– Дело есть, – Маргарита выразительно посмотрела на писца.

Дьяк махнул рукой. Молоденький писец с юношеским пухом на щеках и подбородке торопливо свернул листы и вышел из комнаты, бросая на Маргариту любопытные взгляды.

– Ну?

– Короче, – Маргарита подошла к столу, наклонилась, опершись ладонями о край, – тут такое дело… Ты нам Фильку не одолжишь?

– Зачем? – подозрительно спросил дьяк.

Маргарита объяснила. Коломна откинулся на спинку жёсткого стула, покрутил большими пальцами, сцепив ладони, подумал.

– Вот что, Кошкина, – медленно сказал он, – кордоны Мороза не пройдёт даже Филька. Но я дам вам Колобка. Если и ты кое-что сделаешь для меня.

– Колобка? – не поверила Маргарита. В прошлый раз, когда они с Ликой хотели послать Колобка, им впаяли строгача и домашний арест, а сейчас дьяк сам предлагает?! – Погоди-ка, а что я должна сделать?

– Ничего особо сложного…

Маргарита вернулась через час с Колобком и изрядными сомнениями. Она согласилась с предложением Коломны, но сама не была до конца уверена, что поступает правильно. Если Лика откажется или, того хуже, заподозрит в предательстве, как бы им и впрямь всерьёз не поссориться.

Но отказаться Марго не могла. И не в Колобке было дело, и даже не в Снежке. А потому, что понимала: Коломна, в сущности, прав. И давно надо было решить этот вопрос с Ликой. И откладывали его только потому, что руки не доходили. А сейчас пора. Нечего больше ждать.

– Ух ты, Колобок! – удивлённо обрадовалась Лика. – Как?

– У Коломны неожиданно оказалось хорошее настроение, – на ходу соврала Маргарита. – Сказал, что Филька не вывезет, и сам предложил Колобка. Ну что, круглый? Сгоняешь к Снежке?

– Конечно. – Колобок вскочил на стол, согласно хлопнул глазами. – Когда надо, девочки?

– Сейчас. – Лика сложила письмо, запечатала, протянула Колобку. – Только постарайся, чтобы Мороз не узнал. Ладно?

– Ответа ждать?

– Ну, если Снежка захочет написать… Мы тебя не гоним. Если Коломна только…

– Не-а, – Маргарита энергично затрясла головой. – Дьяк сказал, до конца недели Колобок ему не понадобится. Так что и впрямь можешь не гнать, круглый. И подожди там, пока Снежка распишется.

Колобок отсалютовал ладошкой, спрыгнул со стола и выкатился из комнаты.

– Ну вот, – Маргарита повернулась к коту, так и лежавшему в кресле. – А ты говорил: не даст, не даст. Балбес!

– Сами балбески! – зевнул Баюн. – По-вашему, Коломна просто так погнал круглого на север, письмо девочке передать? Ну да, щас!

– А чё такого? – Маргарита пожала плечами. – Если он ему не нужен сейчас, чего бы не одолжить?

Ей показалось, что кошак закатил глаза. Лика тоже смотрела с сомнением. Но объяснить истинные мотивы Коломны Маргарита ей не могла. Пришлось бы признаваться в сделке, а это бы всё испортило.

– Да ну его! – она пренебрежительно махнула на Вагона, повернулась к подруге. – Вечно всё портит, пакостник мелкий. Не слушай его, Лика. Пойдём обедать.

К её удивлению, царевна покачала головой.

– Не, Марго. Не хочу. Иди одна.

– Как так – не хочешь? – не могла поверить Маргарита. – Ты чего?

Она не могла припомнить, когда бы Лика отказывалась от обеда. При ней такого не было точно.

– Не знаю, – Лика поморщилась. – Что-то мне не очень сегодня с утра. Наверное, груздей вчера переела, вот и…

– Наверное, – протянула Маргарита, подозрительно поглядывая на царевну. – Может, Баюн проверит? Мало ли чего…

– Ну уж нет! – решительно отрезала Лика, вставая из-за стола. – Ничего со мной нет, просто немного мутит. Скоро пройдёт. Пойду полежу, а ты иди обедай. И этого забери, – она ткнула в кота. – Надоел уже.

К вечеру Лике и впрямь полегчало. Они с удовольствием поужинали пельменями, гадая, чем сейчас занимается Никита в Халдоне, поплескались в золотой ванне и легли спать. Маргарита пару раз осторожно, словно невзначай, закидывала удочки в завтрашний день, но события не форсировала и отложила решающий разговор до утра.

Но утром Лика опять была в дурном настроении. Отказалась краситься, как ни настаивала Маргарита, велела унести завтрак, оставив лишь чашку чая.

– Да что с тобой? – не выдержала Маргарита, уминая за обе щеки свою порцию. Каша была только из печи и покрыта румяной корочкой, которую Маргарита особенно любила. Она её тщательно соскребала со стенок миски и съедала в первую очередь.

Лика нехотя пожала плечами, сделала глоток чая. У неё был усталый и невыспавшийся вид.

– Кашки? – предложила Маргарита, протягивая ложку аппетитно промаслившейся каши.

– Не хочу, – Лика качнула головой. – Не хочу есть.

– Чего так? Заболела, что ли?

– Не знаю. Голова немного болит… Состояние какое-то такое… вялое…

– Это всё потому, что дома засиделась, – авторитетно заявила Маргарита. – На свежем воздухе не бываешь, свету белого не видишь. Так, всё! Сегодня едем кататься.

– Куда? – вяло поинтересовалась Лика.

– Без разницы. Главное – выбраться на свежий воздух.

Маргарита боялась, что и сегодня, как уже бывало, ей не удастся расшевелить Лику. Но после получаса настойчивых уговоров царевна согласилась, видимо решив, что проще уступить, чем целый день отказываться.

Повеселев, Маргарита тут же велела заложить тройку, укутала Лику в соболиную шубу, нахлобучила на лоб свою любимую лисью шапку и велела гнать на Спуски.

– Да ну, Марго, – заныла Лика. – Ты на горки, что ли, хочешь?

– Ага! – радостно ухмылялась Маргарита, откидываясь на спинку саней и вытягивая ноги в красных валенках. – Погоняем, покатаемся – ух! Всю дурь из башки сразу выбьет.

Тройка шла бодрой рысью по Дворцовой улице. Весело звенели бубенчики на хомутах. Шёл лёгкий снег, было морозно. Но вчерашнего ледяного ветра не было, и дышалось легко.

– Не хочу я на горках кататься, Марго, – обиженно дулась Лика. – Давай просто по берегу проедем, и всё.

– Нет! – решительно отвергла Маргарита. – Раз уж выбрались кататься – так по-настоящему. Чтобы дух захватывало.