Текст книги "Ошибка сказочника. Школа Бессмертного"

– Годится! – кивнула она, вставая в стойку и направляя пистолет обеими руками. – Вы лучше уши-то заткните, а то сейчас как бабахнет!

Маргарита замерла, прицелилась и нажала спусковой крючок. Ей очень хотелось эффектно попасть в лоб или глаз, но она не стала рисковать и выстрелила в грудь.

С десяти метров промахнуться было сложно. Куклу швырнуло на стену, и, судя по звуку, определила Маргарита, весила она килограммов пятьдесят.

– Я, конечно, не Савостьянов, – ухмыльнулась она, поворачиваясь к столу, – но кое-чего тоже умею. Автомат, винтовку тоже тестировать будем?

– Не здесь, – усмехнулась Марья. – Найдём тебе стрельбище, поупражняешься.

Маргарита вызывающе посмотрела на Соловья. Тот, впрочем, не выглядел смущённым и обескураженным.

Он взял со стола второй пистолет, повертел в руках.

– Ну-ка, покажи мне, как тут что работает.

Маргарита с сомнением покосилась на царицу. Та разрешающе кивнула.

– Смотри, – она забрала пистолет у Соловья. – Вот так вот вынимаешь и вставляешь обойму, вот так снимаешь с предохранителя, ну и целишься, жмёшь. Ничего сложного, в общем.

– Дальность? – поинтересовался Соловей.

– Сам видел. До десяти метров попал – наповал. Дальше – как повезёт.

– Понятно, – Соловей забрал пистолет. – А ну, отойди-ка!

Он отодвинул Маргариту, взмахом поставил куклу и вытянул руку.

– Ты бы хоть кольца снял, – посоветовала Маргарита. – И обеими держи, а то отдача…

Она не договорила. Соловей выстрелил, попав аккурат между глаз. Куклу опять швырнуло на стену.

Маргарита присвистнула, отнимая ладони от ушей.

– Недурно. Тоже в инструкторы пойдёшь?

– Нет, – качнула головой Марья. – Соловей займётся другим. Для начала нам и одной тебя хватит. Начнёшь завтра утром с этих образцов.

– Подождите, подождите, – заволновалась Маргарита. – Чего это я начну? Где? С кем? Кто будет главный?

– Не волнуйся, Ферзь возьмёт на себя организацию. Тебе останется только…

– Ферзь? – перебила Маргарита. – Он что… Вы его отпустили?

– Решила оставить это удовольствие тебе, – Марья усмехнулась. – Ты так хлопотала. Иди скажи, что он свободен и может завтра возвращаться на службу. Коломна, проводи.

* * *

Подождав, пока дьяк с Кошкиной выйдут из кабинета, Марья поднялась, взяла со стола пистолет и неторопливо подошла к аквариуму.

– Ну, что думаешь?

– Думаю, справится, – Соловей шёл за ней с Макаровым в руке. – Признаю, был не прав. Идея хорошая.

Он переложил пистолет в левую руку, выставил, прицелился в кота.

– Да, если наделать таких на всё войско, нас вообще никто не возьмёт. Удачно Кощей смотался в тот мир. Может, ещё чего приволок?

– Вообще-то, да, – Марья шла вдоль аквариума с пистолетом в левой руке и кончиками пальцев правой вела по прозрачной стенке. – Но чтобы всё это разработать и воплотить, нужно время. Так что пока тебе придётся действовать по старинке.

– Вот дерьмище! – выругался Соловей. – Обладать такими возможностями и не пускать их в ход…

– Придёт время – пустишь, – пообещала Марья. – А пока хватит простого рейда наличным флотом.

– Да у меня сейчас даже его нет. Галеры я вернул, а мои корабли на Буяне.

– Вот и отправляйся, забери их. Восстанови свою власть, наведи порядок.

– Вряд ли мои ребята обрадуются, если над ними будет порхать твой флаг, – мрачно заметил Соловей.

– Можешь оставить свой. Мне это не принципиально. По крайней мере, не сейчас.

Марья дошла до конца аквариума, повернулась к Соловью лицом.

– Ты поняла, о чём я, – раздражённо сказал он.

– Поступить на службу с жалованьем и пенсией им недостаточно? – улыбнулась Марья. Она медленно двинулась обратно к столу. – Помилования и царской защиты тоже?

– Ты не знаешь, какой там сброд, Марья, – ответил Соловей. – Половина сбежала туда как раз от царской службы. И ни за что не захотят вернуться.

– Неужели мне тебя учить, как поступать с такими? – Марья подошла к Соловью, приставила пистолет к его животу. – Можешь взять один. Или два. Но наведи там порядок.

Соловей пятился к столу под напором Марьи. Уткнувшись в мраморный край, он выставил назад руку, чуть отклонился, опираясь на ладонь.

– Люблю, когда ты такая, – он оскалился Марье в лицо, щёлкнул челюстями. – Заводит. Хочешь, чтобы я Буян кровью залил?

– Не делай вид, что для тебя это проблема.

– Ничуть. Но мне всё равно нужны надёжные люди. Один даже я там не справлюсь.

– И чего ты хочешь? – Марья оценивающе прищурилась, откинув голову назад. Пистолет она продолжала держать под рёбрами Соловья.

– Отпусти со мной Сойку и Кудеяра.

Марья саркастично улыбнулась.

– Да, знаю, ты собиралась повесить их. Но если помилуешь, вот именно они будут особенно благодарны. И будут служить не только мне, но и тебе.

– Сойка, Соловей? – Марья продолжала зло улыбаться. – Сойка?! Она убила Садко.

– В бою. Будем честны, Марья. Садко точно так же мог убить её.

– И тебе совсем никак не обойтись без этой дуры?

– Да, она дура, – Соловей вздохнул. – Но исполнительная. И верная. Она никогда меня не предаст.

– После того как ты её предал? – Марья угрожающе прищурилась. – Из меня-то дуру не надо делать, Соловей.

– Никогда! – клятвенно заверил он.

– И сам из себя дурака не строй. Сойка не будет тебе верной после того, как ты её бросил. Или надеешься убедить, что не бросил?

Соловей ощерился, подался вперёд, несмотря на ствол под рёбрами.

– Думаешь, я захочу? Или смогу? После того, что было?

– С тебя станется!

Он отбросил свой пистолет на стол.

– Ну давай, – Соловей наклонился к лицу Марьи так, что чувствовал её дыхание. – Пристрели меня, если не веришь. Я умру счастливым.

– Соловей! – Марья поморщилась, опуская пистолет. – Ну что за цирк?! Кого ты хочешь впечатлить? Я не шестнадцатилетняя принцесска…

– Мне плевать! – он схватил её, прижал, заглядывая в спокойные, чуть насмешливые карие глаза. – Я хочу тебя и только тебя. Если скажешь убить Сойку – убью без вопросов.

Марья усмехнулась, помолчала.

– Ладно, – сказала она. – Бери свою Сойку. Но не вздумай привозить её в Волхов.

– Никогда! – хрипло ответил Соловей.

Он опустил ладони на пряжку широкого пояса Марьи.

– Нет, нет, нет, – она рассмеялась, отбрасывая его руки. – Не сейчас, Соловей. Приходи ночью. Сейчас у меня много работы.

Она прошла за стол, положила пистолет, села в кресло. Соловей стоял, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

– Иди, Соловей! – Марья требовательно кивнула на дверь, придвинула кипу донесений. – Я сказала – ночью.

Он затруднённо кивнул. С ней невозможно было спорить. Вот только что она была почти готова, он почти поверил, что сейчас получится, и вот – снова спокойная, деловитая, недоступная. И кошак под рукой у неё насмешливо щурится, словно издеваясь над ним.

Маргарита знала, куда идти; Коломна был нужен не в качестве провожатого.

Они спустились в подвалы под Северной башней, дошли до затворов. Дьяк приказал открыть дверь.

– Сашка! – Маргарита первой влетела в камеру. – Всё, отпуск закончился. Собирайся, ты снова в деле.

Ферзь лежал на топчане и, закинув руки за голову, смотрел в потолок. Он приподнялся, удивлённо посмотрел на Маргариту, на Коломну.

– Что это значит?

– Что ты свободен! – Маргарита сияла довольной улыбкой. – Я же говорила, что это дело времени. Должна же была Марья понять, что к чему.

– Правда? – Ферзь взглянул на дьяка.

– Правда, – подтвердил тот. – Скажи спасибо Кошкиной, она за тебя хлопотала. Так что ты ей теперь должен.

Ферзь встал с топчана, выпрямился, смущённо оправляя несвежую рубаху.

– Не знаю, как вас благодарить, – он посмотрел на Маргариту. – Спасибо. Спасибо за всё.

– Э, нет, – рассмеялась она. – Так просто ты от меня не отделаешься.

– Не знаю, чем ещё могу быть полезен, – Ферзь развёл руками.

– А вот сейчас и узнаешь, – пообещала Маргарита. – Коломна, расскажи ему.

Дьяк коротко объяснил ситуацию. Ферзь возвращается на службу и принимает под своё руководство гарнизон Волхова. Помимо прочего, ему поручается организовать обучение особого отряда стрельцов владению новейшим оружием. Тут ему в помощь придаётся Кошкина. Пусть зачисляет её на довольствие и выплачивает жалованье. Ну и при желании сам получится у неё.

Ферзь кивал, кажется не вполне ещё представляя, что ему предстоит. Сообразит, утешала себя Маргарита. Он вообще парень сообразительный и всё на лету схватывает.

Так оно и оказалось. Уже на следующее утро вымытый, постриженный, при полном параде Ферзь внимательно слушал объяснения Маргариты и вслед за ней испытывал образцы, созданные Марьей.

На стрельбище в Вельяминовский бор они выбрались вдвоём. Ферзь пояснил, что сначала он сам должен досконально всё изучить, прежде чем набирать людей в команду. Он расспрашивал обо всех тактико-технических характеристиках, смотрел, как стреляет Маргарита, пробовал сам.

Особенно его впечатлил автомат. Разобравшись, что это за оружие, и дав на пробу несколько очередей по мишеням, он сосредоточенно молчал, хмурился, качал головой.

– Ты чего? – не выдержала Маргарита. – Хороший же автомат, чего хмуришься?

– Это убойное оружие, Кошкина, – тихо сказал Ферзь. – Пара десятков бойцов с такими автоматами может выкосить целый полк.

– Ну да, – Маргарита непонимающе насупилась. – В этом же и смысл.

– А если такие автоматы окажутся у наших противников?

– С какой стати? – возразила она. – Здесь они только у нас есть, и как их штамповать, только Марья и знает. Ну, Бессмертный, может, ещё.

– А если кто-нибудь украдёт или выкупит? Если какой-нибудь болван потеряет его в бою? Кошкина, колдуны есть не только среди наших друзей, но и среди врагов. И воспроизвести этот автомат колдовством они тоже способны.

– Да ну, вряд ли, – с сомнением протянула Маргарита. – Ну, то есть когда-нибудь да, конечно, но в первых боях у нас всё равно будет офигительное преимущество. Если мы их распотрошим, больше они не полезут.

– Кого ты собралась потрошить, Кошкина? – Ферзь внимательно посмотрел на неё.

– Э-э… – Маргарита растерялась. – Не знаю. Кто бы ни напал. В любом случае пригодится.

Ферзь промолчал. Он не стал развивать тему, но когда начались занятия с первой набранной группой, в одном из пунктов устава, посвященном обращению с новым оружием, Ферзь прописал строжайшую отчётность и безусловную сохранность. Потеря или любое иное неуставное отчуждение каралось расстрелом перед строем.

– Не слишком ли жёстко? – засомневалась Маргарита.

– Мы не можем себе позволить рисковать, – ответил Ферзь. – Ни один новый ствол не должен попасть к нашим врагам. Даже случайно.

С изрядными колебаниями, но Маргарита была вынуждена согласиться. В таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть.

Она помогла Ферзю написать устав, инструкцию и правила обращения с оружием. Попросила Марью наколдовать кобуру, футляры и сейфы для хранения. На практических занятиях учила разбирать и собирать оружие, чистить, смазывать, настраивать оптику на винтовке. Всё по совету и настоянию Ферзя; сама она, вынуждена была признать Маргарита, такой дотошности проявлять бы не стала.

Она полагала, что в первую группу Ферзь наберёт молодых бойцов, которым проще было бы осваивать новое. Но он предпочёл взрослых мужиков лет под тридцать, почти всех семейных, с детьми. Им есть что терять, объяснял он Маргарите, они не станут рисковать с этим оружием, будут действовать строго по уставу. И кроме того, добавлял он, мы же не бойцов сейчас набираем, а инструкторов, которые сами должны будут обучать. Маргарите и здесь пришлось согласиться.

Каждое утро они с Ферзём и десятком стрельцов выезжали на расчищенное и устроенное стрельбище. Сначала обходились двумя пистолетами, винтовкой и автоматом на всех. Потом Марья стала выдавать новые образцы – по два-три ствола каждый день. И уже через две недели у всех было по своему пистолету, автомату и винтовке.

Возвращаясь со стрельбища, оружие сдавали под замок. Ключ забирал себе Ферзь. Маргарита пробовала оставить себе хотя бы пистолет. Она помнила, как Никита ходил здесь с оружием, и ей тоже хотелось. Ферзь убедил не выпендриваться.

Маргарита послушалась только потому, что он сам по дворцу ходил без оружия. Не то что без новых пистолетов, но даже и без своей старой сабли.

Ей это казалось нарочитым. Однажды она не вытерпела и прямо спросила его.

– Как же я смогу убедить людей, что двор в безопасности, если сам буду ходить с оружием? – усмехнулся Ферзь.

– Так потому он и в безопасности, что ты с оружием, – возразила Маргарита. – Это же твоя работа, нет? Охранять наш покой.

– Моя работа – правильно выбрать, настроить и расставить людей. И если я не могу этого сделать без оружия, то грош мне цена.

– Но ты же умеешь драться?! – не вытерпела опять Маргарита. – Я же видела тебя при сабле.

– Умею, – кивнул Ферзь. – Но гораздо хуже, чем многие из моих людей. Хоть тот же Илюша. Или Евсей. И я поставлен сюда не саблей махать, а командовать.

Ферзь так и не убедил Маргариту до конца. Она понимала его резоны, но всё равно считала, что ходить с оружием – это круто, а без оружия – нет.

После отъезда Соловья во дворце стало совсем тихо. Вернулась обычная размеренная жизнь, без постоянного напряжения, срывов и ежедневного ожидания новых неприятностей. Всё как-то успокоилось и пошло своим чередом.

Лика восприняла назначение Маргариты без энтузиазма, но и без особых возражений. Маргарита пропадала целыми днями на стрельбище и в учебке, возвращалась во дворец усталая и довольная. Царевна скучала без неё и не знала, чем себя занять.

Вернулся Колобок с письмом от Снежки, и Лика нашла себе развлечение. Теперь она каждую неделю гоняла Колобка с письмами к Снегурочке и зачитывала по вечерам её ответы. Маргарита слушала, кивала, сонно моргая. Порой засыпала. Снежка писала много, но бестолково и скучно. Скучно поневоле; у неё там, в Хрустальном Ключе, не происходило почти ничего, и Снежка плакалась в каждом письме, как хочет вернуться к ним, и жаловалась, что дед не пускает её.

От Ивана никаких новостей не было, и Лика больше не заговаривала о нём. То ли смирилась, то ли что-то решила для себя, но Маргарита больше не находила причин искать связи с Иваном у неё за спиной. Как и Лика, она поверила Марье и спихнула заботу об Иване на её плечи.

Проходил февраль. Работа шла своим чередом. Первая группа инструкторов была подготовлена, и Ферзь начал набор строевых стрелков. Маргарита беспокоилась, хватит ли на всех стволов, пока однажды Ферзь не провёл её в Литейный двор. В новейшем штамповочном цехе с конвейерных лент сходили готовые пистолеты, автоматы, винтовки и гранаты. В соседних цехах штамповали патроны, шили кобуры, настраивали оптику.

– Надо было сделать заготовочные формы, – пояснил он изумлённой Маргарите. – Настроить пресс, подвезти металл. Подготовить литейщиков, штамповщиков. Царица сама этим занималась. В общем, теперь эти пистолеты, – Ферзь подхватил с конвейерной ленты один, – не наколдованы, а изготовлены. Теперь мы можем и сами.

– Обалдеть! – Маргарита подхватила с соседней ленты фанату, подкинула в ладони. – Так мы теперь и гранаты делаем? А гранатомёты будем? Или миномёты сразу?

– Миномёты?

– Ну, те же гранатомёты, только раз в сто мощнее и дальше. Пара выстрелов – и рота в клочья.

Ферзь покачал головой.

– Нет, миномётов государыня нам пока не предлагает. Говорит сначала гранаты освоить.

– Без проблем, – Маргарита опять весело подкинула фанату в ладони. – Завтра же и начнём. Только сначала учебными, а то мало ли что.

Маргарита понимала: пользуясь знаниями брата, Марья проводит стремительную модернизацию и перевооружение, ограниченное только нехваткой ресурсов и кадров. Но зачем? Чего так опасается царица? Куда она так спешит? Ведь мир же заключён. Ведь они и так вместе с Бессмертным и Скаль-Грайскими практически непобедимы?

Лезть с этими вопросами к царице Маргарита не хотела, а самой размышлять над ними у неё времени не было. Ферзь нагрузил её так, что, возвращаясь во дворец, она всё чаще находила Лику заснувшей в своей кровати. Маргарита осторожно подвигала царевну, скидывала сапоги, зипун и ложилась рядом, мгновенно засыпая.

По воскресеньям Ферзь давал ей выходной, и они отправлялись в «Семь сапогов». Лика дисциплинированно, раз в неделю, как и обещала, встречалась с Ядвигой. Никакого особого прогресса в их отношениях Маргарита не замечала, но хотя бы Лика рассказала наконец матери о беременности. И то, правда, когда скрывать уже стало сложно.

Как она и предсказывала, Ядвига страшно разволновалась, расчувствовалась и не отпускала их, пока не вынудила признаться, кто отец. Узнав, что Иван, притихла и только осторожно поинтересовалась: знает ли он? Выяснив, что пока нет и дело в процессе, молча покивала, виновато взглядывая на Лику, но продолжать расспросы не стала.

– Видела, как она на тебя смотрела? – заметила Маргарита царевне, когда возвращались обратно. – Словно она виновата, что ты залетела. Мне казалось, прощения сейчас попросит.

Было самое начало марта. Днём солнце начинало уже прогревать, вытапливая на карнизах и крышах сосульки, но к вечеру опять холодало. Маргарита зябко поёжилась, запахнула зипун плотнее, надвинула поглубже шапку.

Ефрем вёз их обратно в санках. Царица запретила Лике ходить на другой конец города пешком и без сопровождения. Не будь царевна в положении, Маргарита потащила бы её на Торг, но в толкотне рядов ей не хотелось рисковать, вот и оставалось только кататься на санках от дворца до кабака. И не выпить-то уже толком.

Лика пожала плечами.

– Наверное, думает, что я повторяю её судьбу, – нехотя ответила она. – Тоже рожаю одна, тоже воспитывать буду одна. Тоже… – она замялась.

– Ну нет! – решительно пресекла Маргарита. – Это ты брось! Во-первых, рожать ты будешь не одна и воспитывать тоже. Во-вторых, никто у тебя этого ребёнка не отнимет, так что вообще не в тему. И винить ей себя не в чем, по крайней мере за тебя. Это всё Бессмертный. А он сейчас на нашей стороне.

– Если честно, я ждала более бурных чувств, – призналась Лика. – Она всё-таки спокойнее восприняла, чем я думала.

Маргарита подумала.

– Наверное, да, – согласилась она. – А с другой стороны, чего было ждать? После того как она вернула тебя, всё остальное ей уже… как бы это сказать… тяжело воспринимать так же эмоционально, понимаешь? Она ещё к тебе до конца не привыкла, а тут уже у тебя самой дочь.

– Дочь? – переспросила Лика, не удержав смешка. – Откуда ты знаешь, что дочь?

– Ну ладно, – Маргарита почесала нос, – оговорилась. Ребёнок. Не знаю я, кто у тебя – сын или дочь. Ты кого бы хотела?

Лика опять пожала плечами.

– Не знаю. Не думала ещё.

– Лучше бы девочка, – вздохнула Маргарита.

– Почему? – Лика с интересом повернулась к ней.

– Нянчить проще. Ну, мне так кажется, – поправилась Маргарита. – Мне с девочкой проще было бы, чем с мальчиком. Да и с точки зрения престолонаследия… – она осеклась.

– О чём ты? – потребовала ответа Лика.

Маргарита промолчала, закусив губу. До неё вдруг дошло, почему царица не спешит извещать Ивана. И если это то, о чём она думает, то опасность угрожает не Лике и тем более не её будущему ребёнку. Опасность угрожает Ивану.

Неужели это та самая партия, о которой говорила Марья? Неужели она уже учитывает в своей игре будущего наследника? И поэтому отговорила Лику от аборта и не стала выдавать её замуж ни за Аддона, ни за какого-нибудь ещё родовитого княжича? И не спешит сообщать Ивану, и даже не прячет беременность падчерицы?

Лика дёргала её за руку, пытаясь привлечь внимание, а Маргарита только мотала головой и не могла ничего ответить подруге. А вдруг она ошибается и у неё обычная паранойя? Да и как вообще можно рассказывать о таких подозрениях, тем более не имея доказательств?!

Но противное ноющее чувство, засевшее под ложечкой, подсказывало, что, скорее всего, она права в своих догадках.

В них укладывалось всё, и даже непонятное на первый взгляд сближение царицы с Ликой. Теперь всё вставало на свои места. И если она права, то…

– Куда прёшь? – громкий раздражённый оклик заставил Маргариту очнуться и вскинуть голову.

Они подъезжали к Дворцовой площади. У въезда караульные преградили путь какой-то взъерошенной испуганной крестьянской лошадёнке, запряжённой в разваливающиеся дровни. На передке сидел мужичок, напуганный не меньше своей лошадёнки; ещё какой-то мужик, закутанный в тулуп и попону, лежал на дровнях.

– Тпру! – Ефрем натянул вожжи, остановил упряжку за дровнями. – Осади, шалая!

Возница в дровнях пригнулся ещё ниже, почти втянув голову в плечи.

– Кто такой? – к нему подходил старшой караульного наряда. – Чего надо?

– Да мне бы… мне бы старшего дьяка Коломну, – бормотал мужичок, испуганно косясь по сторонам.

– Зачем? – повелительно спросил старшой.

Маргарита вылезла из саней, подошла к дровням. Что это тут за крендель добивается Коломны?

– Мне… мне… – мямлил мужичок.

– Старшой! – раздался слабый голос из-под попоны. – Поди-ка сюда!

Маргарита стояла ближе и с интересом откинула край попоны. В вечерних сумерках и пляшущем свете факелов она не сразу узнала бледное, обросшее, исхудалое лицо, утонувшее в меховом воротнике тулупа.

– Кошкина! – пробормотал до странности знакомый мужик. – Хорошо, что ты. А ну, гони до Коломны. Скажи, что…

– Лёня Чёрт! – охнула Маргарита, узнав наконец.

– Да, Лёня, – слабо кивнул подьячий. – Встать не могу. Так что или вели пустить, или беги за дьяком. Я и так чуть жив.

Маргариту караульные знали и на её повелительный окрик дровни с Лёней немедленно пропустили на площадь. Она махнула Ефрему ехать следом и пошла рядом с Чёртом.

– Что случилось? – взволнованно спросила она. – Где ты был? С Иваном случилось чего?

Она невольно понизила голос на последней фразе. Лёня слабо качнул головой.

– С царевичем всё в порядке. Было. Когда мы в последний раз виделись.

– Виделись? – Маргарита сдвинула шапку на затылок. – Где вы виделись? Что вообще произошло?

– Да, – Лёня нехотя мотнул головой, – под Медынью, у мераянов, стояли… Конь взбесился… Оттоптался на мне, ноги переломал, руки… Полтора месяца лежал… И послать некого было…

– Твоя ж маракуйя ж! А что ж Иван тебя бросил? Чего за помощью не послал?

Чёрт бросил на неё взгляд и промолчал. Маргарита похолодела от этого взгляда. Не послать за помощью для вернейшего подручного Коломны Иван мог только в одном случае – если понял, что тот ведёт против него чужую игру. И если он избавился от него и у Коломны нет в рукаве ещё одного козыря, значит, партия Марьи накрылась. И что теперь будет делать царица, Маргарита не представляла совершенно.