Текст книги "Тень души 4"

Глава 5

Ударили, значит, ароматы, я немного повозился на досках, устраиваясь поудобней, довольно подумал, что морская часть похода заканчивается, и уснул. Растолкали меня среди ночи.

– Скоро смена, – сухо проговорил молодой викинг.

Вот такие нынче простые люди. Первые дни, пока ещё считался греческим пацанёнком, сам выбирал, в какую смену работать веслом. А как стали считать викингом, всё – никаких поблажек, машу веслом наравне со всеми строго по очереди.

В этот раз досталась «волчья смена», она же «собачья вахта» более поздних времён, с трёх утра до шести. Вообще-то, мне без особой разницы, всё тот же бесконечный оборот весла, однако ночью оно воспринимается всё-таки иначе.

Гребцы не поют – дети же спят. Чайки тоже спят, не летают вокруг в ожидании подачки или помоев, не орут противно и не пытаются насрать на голову. По ладье никто не шарахается и не восклицает звонким голоском, показывая пальчиком в море:

– Смотрите! Дельфины! – или. – Парус! Вон же парус, смотрите!

Только слитный плеск вёсел и ритмичные удары молоточка кормчего по бронзовому диску. Линия горизонта теряется в море, и на необъятном – куда ни глянь – чёрном бархате небес брильянтовые россыпи ярких южных звёзд. Ещё и яркая южная луна! Ощущения э… непривычные.

В море мне было бы гораздо уютней под хмурым северным небом. Зато с каждым оборотом весла я всё ближе к северу и, может быть, даже к Эйрин. И не то, что прям какая-то мистическая любовь, просто она пока единственный светлый лучик в этом моём мрачном раннем средневековье. Если Ларису не считать, но она же сестрёнка и вообще ещё ребёнок – детям и положено быть светлыми.

Хочется думать, что всё у Эйрин хорошо. Если пережила нападение йомсов, по идее дальше и подавно справится. Она умная девушка. Интересно будет её встретить, поговорить. Я как бы невзначай начал «учить» древненорвежский.

Пытаюсь разговаривать с викингами между сменами, они мне «переводят» песни, говорят, как что называется на их языке. Им развлечение, а мне перспективы карьерного роста – думаю как-нибудь сходить с караваном боярина в Скирингсалл.

Вот уселся я на рум, взмахнули мы вёслами первый раз, потом снова «плюх-плюх», лениво ползут медленные мысли и пропадают, кормчий отбивает ритм, струятся силы духа, я сливаюсь с морем, ритмичным звоном, дыханием товарищей, ладья и весло становятся моим продолжением, …

И почти без перехода сигнал кормчего на смену гребцов. Поднимаюсь, освобождая место на руме сменщику, и ровным шагом иду на кормовую палубу. Тело и сознание ещё «гребут», персонажу требуется сделать несколько шагов для выхода из этого весьма необычного для него состояния. Артемису бы в жизни самому не удалось в него войти, парнишка бы и трёх оборотов веслом не сделал, приходится своей волей беднягу в транс загонять и соответственно потом выводить.

Дружинники, сменившись, надевают кольчуги, нагрудники, шлемы. Внезапного нападения мы пока не ждём, парни гребут «налегке», но таков древний порядок. Дружина всегда готова к боевой тревоге просто потому, что это дружина, а не банда дикарей. По сигналу гребцы встанут с румов и наденут латы, за вёсла сядут свежие бойцы уже в доспехах, и корабль изготовится к бою за считанные минуты.

Мне проще. Наняли меня не бойцом, а клерком, таскать доспехи не требуется. Да и нет у меня доспехов, ну а придётся драться – дадут какой-нибудь топорик. Первый получаю лепёшку, кусок солёного мяса и флягу воды. Усаживаюсь у борта на палубе, скрестив ноги, и степенно приступаю. Кажется, и вне игры ничего вкуснее не ел! Морской воздух действительно усиливает аппетит… ну и трёхчасовая смена на весле немножко.

На корму подходят парни в латах, получают еду и рассаживаются на досках. Едят в пристойном молчании, лица строгие, смотрят ровно перед собой. Если кому-нибудь вдруг придёт в голову блажь заговорить от скуки, ему не ответят – воин не отвечает шуту, его слова ничего не значат. Только шут будет болтать, когда серьёзные люди едят после смены на руме.

Пока завтракали, как всегда в южных широтах, неожиданно быстро выпрыгнуло из моря солнце. Раздался первый жалобный крик чайки. Я уловил изменение ритма гребли, кажется, кормчий бьёт по диску немного чаще. Подошёл к борту, посмотрел вперёд. Эге, корабли впереди заворачивают к берегу.

В компании пацанят пришла Лариса и выдала кучу новостей. Караван, оказывается, входит в Борисфен. Почти уже вошёл, корабли заранее прибавили ходу, чтобы преодолеть встречное течение.

Борисфен – это, вообще-то, Днепр по-гречески, но для греков Борисфен ещё и «отец рек», как бы забытый языческий бог реки. Ну, не знали греки настолько грандиозных рек. Как-никак пятая река в Европе! Нил, понятно, не считается – это отдельная, вообще, египетская история.

Ведь главное, что Борисфен – это название древнего города, что основали некогда в дельте свободные эллины. Простоял город почти пятьсот лет, входил в Понтийское царство, потом в Римскую империю и был разрушен свирепыми варварами.

Сейчас же так называют поселение, жители которого считают себя наследниками древнего Борисфена. Живут там и греки, но большая часть жителей русские и печенеги. «Печенег» на языке обитателей степи значит «свояк», «свой», и для русских многие печенеги действительно стали своими – в Кай-ёве их особенно много на службе Великого князя. Но ещё больше печенегов живёт в степи, а там они просто степняки… со всеми вытекающими.

Лариса рассказывала по-гречески, пацанята слушали с безразличием на мордашках, однако при слове «печенеги» разом сурово нахмурились. Очень похоже на условный рефлекс. Хотя ничего забавного в этом нет, по всему судя, игровые реалии здесь соответствуют полученным в школе историческим сведениям.

Впрочем, мальчишки пришли с Ларисой вовсе не для того, чтобы слушать разговоры по-гречески. Сестрёнка после краткой политинформации потребовала переходить уже к гимнастике. Ребята разобрались с интервалом, я покладисто встал перед ними и начал базовый комплекс в умеренном темпе.

После разминки приступили к упражнениям на гибкость и растяжку. Постепенно подошли к серьёзным вещам. До всех трюков Исая я, конечно, ещё не добрался, но уже хожу на руках, получается обратное сальто с места и опорный прыжок. К кульминации тренировки ребятня достали рожки и трещотки, и всё традиционно превратилось в весёлое пати.

* * *

Кораблик наш тем временем вошёл в протоку, после морской необъятной шири лесистые берега казались тесными. К полудню ближе Лариса меня обрадовала, что смена моя на весле немного отодвигается – корабли остановятся в поселении перед подъёмом к порогам.

Большая часть ладей действительно приблизились к пологому правому берегу, становились на якоря или вставали у пристаней, однако довольно большой отряд стругов, по сути больших лодок, ушёл вверх по реке без остановки.

Наша ладья причалила у деревянного пирса, пассажиров и часть команды отпустили прогуляться на берегу, только очень не рекомендовали отделяться от туристической группы, особенно детям не советовали далеко отходить от дружинников.

Поселение имело традиционно затрапезный раннесредневековый вид – те же сараи и хижины, крытые соломой, на улицах деревянные тротуары. Прибытие каравана стало для городка значительным событием, у пристаней сама собой организовалась целая ярмарка.

Лариса крепко держала меня за руку, чтоб не потерялся, и во все глаза смотрела на аборигенов. У меня в кошеле было изрядно монет, и мы на славу угощались жареной рыбкой, пирожками, разной ягодой и фруктами.

Попутно я пытался осмыслить ситуацию и легко слепил обоснование из сведений, полученных в школе, догадок и предположений. Караван должны ждать у порогов степняки. Однако просто сидеть там скучно, да и опасно, запросто можно попасть под удар латной конницы Великого князя. Значит, орды печенегов пока кочуют где-нибудь неподалёку, вроде как, ничего такого не замышляя.

Вот пришёл караван, и кто-нибудь из родичей этих радушных местных, кто предлагают путникам вкуснейшую жареную рыбку, кебабы и пирожки, скачет сейчас во весь опор сообщить своим, что пора идти встречать торговцев у порогов.

Прийти сюда на каком-нибудь быстроходном кораблике раньше каравана и предупредить загодя, по-моему, нереально. Напрямик через море ещё не плавают, навигация примитивная, да и мореходность у кораблей так себе, а вдоль берега одиночному кораблику не пройти из-за побережных разбойничков.

Боярин Ерох и прочие заправилы всё это, конечно, очень хорошо понимают, поэтому отправили отряд стругов вперёд захватить на берегу у порогов плацдарм и оборудовать место высадки. А самому каравану можно уже сильно не торопиться, всё равно степняки придут во время перетаскивания кораблей по суше.

К тому же, что значит «перетащить корабли»? Формально требуется переместить некую массу на определённое расстояние. Это я к тому, что по суше груз удобнее везти на телегах, а вот насчёт лошадок и тележек логичнее всего договориться с местными…

Раздался рёв рогов, дружинников приглашают занять места по походному расписанию, а пассажиров согласно купленным билетам. Мы с Ларисой любовались кулачными боями, что возникли как бы сами собой, но и вполне организованно – это были именно бои на интерес, а не простые драки. Вот заревели рога, и мы сразу, не досмотрев поединок, пошли к своей ладье.

За час вернулись все, и кормчий велел отходить. Могучие парни оттолкнули ладью от пирса баграми, по сигналу кормчего опустили вёсла на воду. Настала моя очередь поработать веслом, однако помощник кормчего Заруба, придержав меня за плечо, сказал строго:

– Иди на носовую палубу.

Дружинники уселись за вёсла в кольчугах и в шлемах. Интересно, за кого меня принимают? Я угрюмо проговорил:

– Дружище, ты меня ни с кем не перепутал?

– Начинаются опасные места, – проворчал мужик. – Дети и э… короче, пацан, иди на палубу!

– А до этого махать веслом был не пацан? – уточнил я ехидно.

– До этого было другое! – повысил он голос.

– Если человек допускается к веслу, он викинг, – процедил я, кривясь. – И викингом он остаётся до смерти. Или ты этого не знал?

– Наслушался нурманов?! – усмехнулся парень. – Они известные краснобаи!

– А если и наслушался? – спросил я с вызовом. – Давай спросим дружинников?

– Ладно, ты викинг, – вдруг покладисто сказал Заруба. – На реке на рум я дружинника без доспехов не допускаю. Надевай свою кольчугу и шлем.

Я сразу нашёлся:

– А у тебя разве нет в запасе? В жизни не поверю, что в поход не взяли запасного оружия и доспехов!

– Да тебя ж наняли приказчиком, – снисходительно напомнил он. – Тебе не положено выдавать в долг.

– Ну, давай не в долг, – солидно ответил я.

– Ладно, пойдём, – сказал Заруба и направился к кормовой палубе.

Мы с Ларисой пошли за ним. На палубе помощник кормчего попросил немного подождать, зажёг фонарь с китовым салом и спустился в трюм. Через четверть часа притащил кольчугу, шлем и боевой топор, проворчав:

– Десять солидов.

– Чего-чего?! – спросил я. – Ты там головой ударился?! Эта куча не стоит и одного золотого!

– Это смотря где, – с кривой улыбочкой ответил Заруба. – В Царьграде одни цены, здесь другие.

– То есть ты из-за своей жадности хочешь перед боем оставить викинга без доспехов? – уточнил я.

– Приказчика, – строго проговорил он.

– И ты предлагаешь доспеху приказчику?! – ещё больше поразился я.

– Ну, ты же и взаправду приказчик! – сказал он. – Акромя прочего.

– Тем более, – сухо проговорил я. – Как нормальный приказчик даю два солида, и только снисходя к твоей бедности.

– И этот пацан ещё корчит тут из себя! – всплеснул Заруба руками, обращаясь к небесам. – Да ты на шлем посмотри! Это же кованая бронза! Вот и метка мастера! Один шлем в Царьграде стоит не меньше двух золотых!

– В Царьграде, может, и стоит, – снисходительно сказал я. – А на реке перед боем своему викингу?! Ну, ладно, три солида за всё…

Он, конечно же, сразу нашёл, что возразить. Хоть Заруба и не был по рождению нурманом, общение с ними явно на нём сказалось. Я тоже… э… успел научиться кое-чему. Мы торговались – учтиво выслушивали аргументы оппонента, и в свою очередь весьма экспрессивно взывали к здравому смыслу, справедливости и к богам, всем по очереди. Лариса слушала нас, открыв рот, и только переводила взгляд круглых глаз с одного на другого. С видом ценителей к диалогу прислушивались викинги отдыхающей смены.

Через два часа мы сошлись на цене в четыре солида и три мелиарисия. Заруба получил от меня монеты и велел облачаться в доспех. А как только я оделся, заявил, что отныне я викинг в его личном подчинении – он, кроме того, что помощник кормчего, ещё и сотенный, то есть командир ладейной дружины.

Отправил меня дежурить на носовую палубу, охранять женщин и ребятишек, да велел без команды носа из-за борта не высовывать. Викинги неизвестно чему заулыбались, глядя на берега…

Вот зараза! И не поспоришь! Пришлось делать лицо кирпичом и топать с Ларисой на нос. Приказ есть приказ, я ведь действительно давно уже не пацан.

* * *

Смешно и грустно. Вот что я купил за четыре золотые и три серебряные монеты? Восхищённые взгляды Ларисы и уважительные мальчишек! Ещё ну очень редкую возможность поработать с силами духа. Носить шлем из кованой бронзы и кольчугу удовольствие на редкого любителя, особенно с непривычки.

Вот недаром Сверр прямо на телесном уровне обрадовался перспективе стать рунным воином. Берсерки и рунные часто обходятся в бою без доспехов. Я и обошёлся без них в прошлой миссии. А Сверр ведь таскал «благородную тяжесть» с детства, не то что всякие возомнившие себя викингами юные греки!

Это, так сказать, смешная часть, а грустная состояла в том, что я уже не мог снять шлем и кольчугу. Со мной же даже Лариса перестанет разговаривать! Вот и стоял этак осанисто – в доспехах сутулиться нельзя – с важной физиономией направлял потоки сил духа и слушал сестрёнку.

Лариса обратила моё внимание на то, что ладья наша идёт быстрее, чем в море, хоть и против течения. Оказывается, в море караван шёл со скоростью самой тихоходной посудины, а теперь иное. К порогам первыми отправились самые быстроходные корабли. Всё равно, пока их частично разгрузят и вытащат на сушу, подойдут отставшие и им ещё придётся подождать очереди на якорях.

А это в нынешних условиях довольно неприятно. На берег запросто не сойти, у нас не хватит сил контролировать достаточно большой для прогулок участок. Кстати, на берегах пропали деревья, и в высокой траве всё чаще мелькали фигурки всадников. Конники что-то кричали нам и призывно махали руками. Мальчишки сказали, что это и есть настоящие, степные печенеги.

Шли мы по стрежню, строго за впередиидущим судном. Стоит какой-нибудь ладье сесть на мель – людей, конечно, заберут, а сам корабль с грузом придётся бросить степнякам. Под ливнем стрел ничего другого не останется.

Лариса мне, как всегда, здорово помогла одним своим присутствием. «Благородная тяжесть» хоть и давила, но уже не пригибала к палубе, я уверенно с ней справлялся. Правда, предложение устроить разминку сурово отклонил. Не до баловства мне, не видно разве, что я викинг на службе! Вот даже в шлеме и кольчуге, ещё и топор за спиной!

Пацанва и Лариса с ними, минуя гимнастику, сразу перешли к пляскам. Никто из взрослых не возражал, поглядывали скорее одобрительно. И не сказать ведь, что ребята демонстрировали пренебрежение опасностью. Они колбасились с очень серьёзными мордашками, с полным пониманием ситуации. И я видел, что им всё-таки весело! Близкая опасность лишь добавляла остроты.

Этим мне и запомнился переход к порогам. Частые удары кормчего по диску, слитный плеск вёсел, дикарские наигрыши и пляски ребятни с непривычно серьёзными лицами.

* * *

К цели пришли на следующий день сильно после обеда. Ладья встала к деревянному пирсу! Невероятно, за сутки с небольшим успели построить пять пирсов и столько же ещё строилось. И я уверен, что сооружения эти не остались от предыдущих караванов, степняки точно за этим проследили. Разве что сваи, ни сжечь, ни вытащить не могли. А вокруг степь. Ни деревца! Получается, материал для пирсов везли на стругах? Да и сами эти лодки скорей всего пошли в дело.

Помощник кормчего скомандовал высадку. Пассажиров повели в установленные уже шатры, викинги приступили к разгрузке судна – у пирса дожидались телеги с лошадьми. А мне и Ларисе Заруба приказал идти за ним.

Пока шли, я чуть шею не свернул, и таки было от чего! В школе слышал историю, как князь Олег прибил к воротам Царьграда свой щит. А прибыл он к этим воротам на кораблях. Которые поставили на колёса. В детстве история эта воспринималась как сказка – ну, какие у древних могут быть корабли на колёсах!

Так на моих глазах, видимо, уже разгруженную ладью дружинники за канаты вытаскивали на берег и ставили на колёсные пары. Не, а почему, собственно сказка?! Викинги первая в истории морская пехота – всю дорогу с кораблей прямо в бой. И кто сказал, что поставить ладьи на колёса первый придумал князь Олег? Тем более, почему бы столь удачный опыт не использовать в других операциях!

В общем, запинаясь, дошёл я за Зарубой до богатого шатра. Он буркнул дружинникам у входа:

– Это к боярину, – и обратился ко мне и Ларисе. – Заходите.

Мы вошли. В центре на подушках восседал боярин Ерох, облачённый в кольчугу, с шлемом на голове. Вокруг стояли крепкие мужики в доспехах, чуть в стороне толпились «гражданские» в кафтанах.

– Привёл вот, как велели, – пробурчал Заруба и сразу направился на выход.

– Привет, – добродушно загудел боярин. – Рад видеть в здравии… э… телесном. А что это на тебе надето?

– И тебе здравия, боярин, – ответил я с достоинством. – Я в доспехах потому, что стал дружинником.

– Ну, молодец, – серьёзно сказал Ерох. – Тогда будешь меня охранять, становись с дружинниками. А сестрёнка твоя пусть отдохнёт… – он обернулся к штатским.

Подошёл благообразный дядька и угодливо склонился в поклоне.

– Устройте девочку, – повелел Ерох и ласково улыбнулся Ларисе. – Не бойся.

– Я не боюсь, спасибо, – почтительно ответила сестра.

Дядька взял её за руку и увёл из шатра. Я скромненько встал на левом фланге охраны. Боярин обратился к кому-то:

– Так что ты, Елисеюшка, хотел рассказать о печенегах?

Статный дружинник заговорил бархатным голосом:

– Да всё почти как всегда. Наезжают, обстреливают, орут для страху. Только наезжают чаще и орут истошнее – думаю, надо ждать посольство. Попробуют содрать выкуп.

– А у них разве новый большой союз? – удивился Ерох. – Кто будет говорить о выкупе за проход?

– Нет у них большого союза, а и был бы – никакой союз не запретит отдельным вождям попытаться что-то урвать самим, – степенно проговорил дружинник. – Пойдут вымогать выкуп по очереди, согласно авторитету. Если у первого получится что-то получить без боя, придут вторые.

– Угу, – почесал бороду Ерох. – И простой подачкой тут не отделаемся, принять маленький выкуп для их вождей будет потерей авторитета. Что предлагаешь? Сразу послам надеть головы на пики?

– Только не нужно спешить, – сказал Елисей. – Поговори с ними, боярин. Говорить лучше, чем воевать. А пока вы говорите, мы спокойно перетащим сколько-то кораблей и грузов.

– Разумно, – задумчиво прогудел боярин и вдруг озорно улыбнулся. – Тогда присаживайся, разумный мой, развлеки старика, пока ждём гостей.

Елисей присел на подушки, а Ерох вынул откуда-то шахматную доску и коробку с фигурками! Принялся расставлять, добродушно ворча:

– Разрешаю тебе взять три хода назад. Если выиграешь, подарю коня.

– Какого коня? – осторожно спросил дружинник.

– Ну, не шахматного, конечно! – весело сказал боярин. – Выберешь любого… – он сделал ход пешкой от короля и договорил. – Из тех, на каких послы приедут.

Дружинник кивнул и принялся разыгрывать старо-индийскую защиту. Не, это боярин здорово придумал! В смысле поиграть в шахматы, всё было не так скучно стоять. Партия перешла в ладейный эндшпиль, когда в шатёр вошёл воин и зычно объявил:

– Тебе, боярин, желает что-то сказать вождь племени с серыми лошадьми и выбранный хан плёмён с серыми лошадьми, блестящими лошадьми и белыми лошадьми Кашгарлик!

– Зови, – сказал боярин, не подняв взгляда от доски.

Вождь вошёл в большой компании одетых в кольчуги, с шлемами на головах весьма крепких мужиков. Сам вождь тоже был в доспехах и весьма крепок. Все гости отличались высокими скулами и строгими взглядами чуть раскосых чёрных глаз.

– Привет тебе, предводитель урусов, – сказал вождь по-гречески.

– Вот те на, образованный! – помотал головой Ерох и соизволил поднять на делегацию взор, спросив на славянском. – А нормально разговаривать тебя не учили?

– Я обращаюсь к тебе на языке просвещённого мира! – заявил вождь и хан.

– Ну, проходи, присаживайся, – перешёл Ерох на греческий. – Потолкуем за просвещение.

Кашгарлик прошёл вперёд и устроился на подушках. Боярин же смахнул фигуры с доски, Елисей понятливо поднялся и встал с дружинниками.

– Так чем могу помочь? – участливо спросил боярин вождя и хана.

– Я наслышан о заносчивости урусов, – скривил губы Кашгарлик. – Вы дерзки… пока не отведаете плетей.

– Нет! Вот как с ними разговаривать?! – посетовал Ерох, обращаясь к своим дружинникам. – Спросил же только, чем помочь! – он обратил на гостя недобрый взгляд. – Я тоже наслышан о рабах, коих вы нахватали в наших землях. Кстати, как этой зимой сходили к нам? Понравилось?

Вождь и хан промолчал, поиграв желваками.

– Ну, ты ж не ходил, наверное! – весело воскликнул Ерох и недобро добавил. – Иначе бы тут не сидел. Знатно вас покрошил князь Иван… да и мы от Скола постарались.

Вождь хранил молчание, пристально глядя в лицо боярина.

– Потому и пришёл ты говорить, что просто взять своё сил у вас нынче маловато, – продолжил Ерох задушевным тоном. – Нет у вас доли в нашем караване! Бог создал моря и реки, чтобы народы свободно могли торговать!

– Боги так же создали степи, чтобы населить их воистину свободным народом! – заявил вождь и хан. – И боги перегородили реку скалами, чтобы свободные люди брали свою долю с торговцев! – он немного сбавил тон. – Ты же умный человек, боярин. Пусть силой мы возьмём меньше, чем требуем сейчас, но вы покроете разницу своими жизнями.

– Ну и сколько вы требуете? – со скукой спросил Ерох.

– Тканей персидских на десять больших шатров, греческой парчи на три шатра, злата лошадиную голову и серебра пять лошадиных голов, – продиктовал Кашгарлик.

– Лошадиная голова! – тяжко вздохнул боярин и печально взглянул на гостя.

Вождь явно напрягся. Мне его даже стало немного жаль. Он же вождь и хан, просто не мог не пойти первым. И запросить меньше не мог, полностью отдавая себе отчёт в том, что его лично ждёт в случае провала переговоров.

– А с виду такой умненький! – продолжил сокрушаться боярин.

Он явно пытался затянуть беседу для выигрыша времени. Так-то исход разговора ему уже ясен. Вождь и хан тоже был не прочь ещё немного поболтать и сказал ехидно:

– У вас, урусов, все кругом дураки, вы одни умные! – он кивнул на шахматы. – Играешь в мудрую индийскую игру со своими воинами? А слабо сыграть с реальным противником?

– Сыграть? – задумчиво переспросил Ерох и недоверчиво уточнил. – А ты умеешь?

– Ставь назначенный мной выкуп! – запальчиво воскликнул Кашгарлик. – А я поставлю жизни твоих воинов!

– И своих тоже, – недобро на него глядя, добавил боярин. – Нет. Ты ставь коней. Ты запросил такой выкуп… думаю, сотня коней – это справедливо.

Вождь и хан поскрёб подбородок и вдруг улыбнулся:

– Давай выкуп просто злата на лошадиную голову, а я поставлю двадцать коней?

– Ну… ладно, – вальяжно промычал боярин. – Только я с тобой играть не стану. Ты тут что-то говорил о моих воинах – попробуй выиграть у самого младшего… – Ерох быстро нашёл взглядом меня и сказал властно. – Ты же умеешь?

Я решительно приблизился и, почтительно склонившись в полупоклоне – ниже просто из-за кольчуги не рискнул – проговорил с достоинством:

– Умею, боярин.

– Так садись и играй, – проворчал Ерох и, обернувшись к воинам хана и вождя, сказал. – Подойдите. Будете следить, чтоб игра велась честно.

Я присел на подушки, мы с Кашгарликом быстро расставили. Ерох разыграл цвет, мне достались чёрные. Вождь и хан бодро начал итальянскую партию. Дядька явно знаком с теорией и точно имел хорошую практику. В степях! Это же надо! Хотя, если подумать, что ещё в степях делать?

* * *

Я старательно морщил лоб, долго думал перед каждым ходом, явно выбешивая партнёра. Боярин и воины хмурились – их не радовала перспектива резать недорогих гостей. Всё-таки это ужасная потеря лица! Отдавать степнякам золото никто, конечно, не собирался, а ход партии, вроде бы, не предполагал других вариантов.

Боярин велел подать кофе, дикий сын степей с удовольствием прихлёбывал из чашки, юмористически щурясь на меня от природы прищуренными чёрными глазами. Мы просидели за игрой больше часу, и вот настал момент истины, следующим ходом противник неминуемо поставит мне мат.

– Шах, – сказал я, переставив одинокого ферзя.

Он убрал короля.

– Шах, – снова сказал я.

Вождь досадливо переставил короля дальше.

– Шах, – тоном автомата продолжил я.

Белый король вернулся в исходное положение. У вождя и хана закрались первые подозрения.

– Шах, – сказал я.

– Слушай, так нечестно! – воскликнул Кашгарлик, убирая короля. – Походи по-другому!

– Не хочу, – ответил я и дал новый шах.

– Но тебе же вот стоит мат! – тыча пальцем в доску возопил сын степей. – Признай поражение как честный человек!

– Так поставь этот мат, – лениво ответствовал я, дав очередной шах.

– Но ты же не даёшь! – заорал вождь и хан.

– А ты на самом деле думал у меня выиграть? – удивился я.

Хан и вождь смахнул фигуры с доски и заявил:

– Этот раз не считается! Давай снова!

– Ну, давай, – благодушно прогудел боярин Ерох.

Ещё час игры, я долго думаю и морщу лоб. Долгая, упорная борьба… и он просчитался на промежуточном ходе. В результате разменов противник остаётся с королём и слоном против моего короля и долго пытается меня заматовать. Не, тут, понятно, средневековье, но всё равно аж самому интересно – ему что, кому-то удавалось поставить в такой ситуации мат?!

Вы, наверное, будете смеяться, вождь и хан потребовал сыграть снова, и третья партия ещё через полтора часа закончилась вничью. Боярин Ерох к тому моменту всё понял правильно – смотрел благожелательно, лукаво улыбался в бороду, к кофе подали сладких заежек.

В общем, переговоры закончились ничем, через четыре с лишним часа гости в печали убыли восвояси. Боярин приказал мне без разговоров снимать кольчугу и шлем, а то ж надолго так меня не хватит, и велел срочно меня кормить да укладывать спать прямо в шатре.

Действительно ведь ходить куда-то было ни к чему. С утра только позавтракал с боярином и Ларисой – сестрёнка прибежала меня проведать и осталась…

Вот поели. Боярин строго запретил надевать доспехи, велел усаживаться на подушки и делать умное лицо. Ну и принесло очередную делегацию. Ерох с шутками-прибаутками разыграл вступление и подвёл к шахматам. Да гости уже прослышали о них и охотно согласились разыграть выкуп за проход.

Я сыграл вничью три партии, и настало время обеда. Меня ненадолго отпустили из шатра, но строго в сопровождении трёх дружинников. Я немного размялся и вернулся к боярину. Боярский обед даже в походных условиях произвёл впечатление. А не дурак покушать дедушка Ерох!

После обеда очередная делегация. Новенькие сразу после приветствий спросили, где тут чудесный отрок, у которого никто не может выиграть в шахматы. Вступление, таким образом, прошло в сильно сокращённом варианте, перешли к сути, то есть к игре.

Не! А я ещё удивлялся с калмыков! Они, конечно, не печенеги, но тоже степняки и, вроде бы, тюркский народ. Если что я теперь знаю, у кого организовать раннесредневековую ФИДЕ. Ну, если вдруг понадобится.

Через три с половиной часа сильно удивлённые печенеги убыли к себе в орду несолоно хлебавши, но под впечатлением, а их сменили новые, пока недоверчивые и уже заинтригованные. Я старательно морщил лоб, сопел и долго думал. И каждую партию сводил к ничьей. Ведь пока я двигал эти забавные фигурки, сохранялось перемирие, дружинники тащили корабли.

На четвёртый день сеанса я после завтрака всё-таки надел шлем и кольчугу. Боярин же велел собираться. Вот нахлобучил я шлем, и тут…

Тадам!

Прибыл вождь и хан Кашгарлик и пригнал два десятка коней лично мне, если я у него всё-таки выиграю хотя бы раз до вечера. А с меня никакой ставки не потребовал – что, дескать, взять с молодого воина. Ну, что делать? Пришлось шлем и кольчугу снимать. Играли весь день с перерывом на обед, гостей тоже покормили.

Хан и вождь под вечер, наконец, заявил в начале очередной партии, что эта точно последняя. Мне он, честно говоря, уже надоел, и я партию немного скомкал – воспользовался первой же ошибкой и разделал за пятнадцать ходов. Как Эйрин бывало спросил, как ходит лошадь и, растерянно проговорив:

– Тогда тебе, кажется мат, – напал конём на зажатого со всех сторон своими же фигурами белого короля.

– Мат конём, – хмыкнул Ерох. – За табун лошадей.

– Ещё сыграем, – сухо проговорил Кашгарлик, поднимаясь с подушек.

– Буду рад, – ответил я вежливо.

Едва гости вышли, Ерох засмеялся:

– Лошадиная голова!

Отсмеявшись, он напустил на себя суровости и строго проговорил:

– Надевай кольчугу и шлем, ты снова дружинник. Твоими стараниями караван перетащили почти весь, мы пойдём последними. Семьдесят вёрст нужно пройти очень быстро – будем идти всю ночь и часть дня. Выдюжишь?

– Да, боярин, – сказал я уверенно.

И пожелал выйти из игры. Конечно же, выдюжу, только в другой сеанс.