Текст книги "Бэтмен нашего времени"

Мы с Ромкой объединили усилия для постижения наук. Осталось всего полгода до вступительных экзаменов. Ясно, что по доходам наших семей нам надо пробиваться в университет на бюджетное обучение. Платить за нас некому. Спасибо Татьяне Михайловне за мощную подготовку по математике! Она нам такие варианты вступительных экзаменов приносит, что разбираться в них нам приходится вдвоём.

Вообще Ромка – хороший парень, только как будто живёт в другом мире. Он типичный отличник и где-то маменькин сынок, держится несколько обособленно: сказываются прежние времена, когда Дэн и его свита не боялись над ним издеваться. Ну ничего! Может, со временем и оттает…

Часть 3
Единственная

Сегодня, в субботу, мы с классом поехали кататься на лыжах за город.

Поехал, конечно, не весь класс. Ромка, например, не поехал, поскольку на лыжах не стоит, Дэн с Оленькой тоже отказались. В результате собралась компания из всех слоёв нашего общества. День выдался просто прекрасный, солнечный. Всё было очень по-простому – веселились, хохмили… Даже Вика на некоторое время перестала строить из себя принцессу и язвить по адресу других девчонок.

То, что случилась неприятность, поняли только тогда, когда собрались уезжать. Оказалось, что нет Алёны. Я понял, что она очень неплохая лыжница и старается кататься отдельно, как всегда – сама по себе, но было назначено время сбора, чтобы уехать всем вместе. Все собрались, а её нет.

– Ну, что будем делать? – спрашиваю я, поскольку понимаю, что все ждут, что скажу именно я. Это, наверно, потому что я старше.

– Что делать, что делать! – хмыкает Вика. – Ничего с ней не случится. Здоровая девка – сама приедет.

– Да… Скоро электричка…

Вадик при этом ковыряет ботинком снег.

– Да ладно, ребята! Действительно! Сама доберётся! Спортсменка ведь! – решительно говорит Антон, один из компании Дэна, и поворачивается к своей пассии. – Танюха, пошли!

– Да, пошли! Чего тут! – Мишка тоже делает шаг. – Она, небось, уже дома чаи распивает! А мы тут, как дураки!

Он всегда посматривает на большинство, но особенно на Антона и Дэна.

Вот сволочи! Неужели бросят?

– По-моему, надо искать, – говорю я и снова надеваю лыжи.

– Ой, Димочка! Чего героя-то корчить? – смеётся Вика. – Поехали лучше домой!

Понятно! Ведь мы договаривались, что после лыж едем к ней.

Остальные просто переминаются с ноги на ногу. Болото – оно и есть болото. Чёрт бы побрал Алёнку! Придётся портить отношения, но я бросить человека не могу.

– Как хотите! Я иду её искать! – объявляю я. – А вы можете сваливать!

– Ой, Димочка, смотри, не влюбись! – снова ехидно смеётся Вика. Ясно, что она ревнует.

– Ой, не могу! Герой! Бэтмен! – ржёт Мишка, предварительно бросив взгляд на уже идущих к платформе.

Ну это уже слишком. Вика – это чёрт с ней! Пошла она! Но этот…

– Миха! Ты у меня когда-нибудь допросишься! – кричу я и резко толкаюсь палками.

Быстро бегу по лыжне, смотря по сторонам. Может, Алёнка свернула куда-нибудь? Точно, вот лыжня разветвляется! Похоже, действительно один кто-то прошёл… Может, срезать хотел? Надо проверить. Сворачиваю… Точно, один человек шёл, снег почти не умят. Так тяжело идти по такой лыжне! Ой, вон что-то впереди тёмное. Чёрт, уже смеркается… Дни такие короткие! Точно – Алёна! Сидит… и лыжа сломана.

– Вот я тебя и нашёл! – облегчённо улыбаюсь я.

– Дима?

– Семнадцать лет как Дима… Что у тебя?

– Лыжа сломалась, – тихо говорит она, – и что-то с ногой… Наверно, вывих…

– Дай посмотрю, – приседаю я на корточки, прямо стоя на лыжах.

Не получается. Приходится снимать. Алёна молчит и только смотрит на меня.

– Какая нога?

– Правая…

– Понятно… Толчковая… – и добавляю: – Это я так шучу.

– Ага…

Вижу, что она напугана, и видно, что нога болит сильно. Чего тут почти что в темноте разглядишь?

– Вот что! – решаю я. – Надо идти, а то совсем стемнеет. Тут пять километров, недалеко.

Хотя что значит «недалеко»? Это для здорового недалеко, а тут…

– Я могу на одной… – тихо говорит Алёна и пытается встать. – Ой!

– Понятно… Давай вместе.

Осторожно её поднимаю. Она держится за меня и так смотрит!.. Кое-как ставлю на оставшуюся лыжу. Теперь и я… Трогаемся. Я на двух лыжах, держа Алёну за талию одной рукой, Алёна на одной, а палками мы отталкиваемся с двух сторон, иногда останавливаемся отдохнуть. Двигаемся, конечно, очень медленно.

– Дима, тебе не очень трудно? – спрашивает она на одной из остановок.

– Ничего. Ты сама-то в порядке?

– Ага… Пошли…

Она всё время так на меня смотрит! Ох, эти глазищи…

Уф… Добрались до станции. Последние метры почти нёс Алёну на руках. Да ещё и лыжи!

Ну вот! Последняя электричка, конечно, ушла!

– Ой, Дима… Что же будет?

– Что будет! Попытаемся позвонить твоим, ну и моим, отсюда, чтобы не беспокоились. Жди здесь.

Сажаю Алёну на скамейку и иду на поиски кого-нибудь. Нахожу тётку со станции.

– Извините… Мы опоздали на электричку, а у девчонки что-то с ногой… Можно нам как-нибудь позвонить домой, предупредить?

– Ох уж мне эти лыжники! – вздыхает она. – Ну пошли. Где там твоя девочка?

– Сейчас!

Бегу к Алёне.

– Идём звонить! – и беру её на руки.

Она обнимает меня за шею… Неужели я вздрогнул? Вношу её в комнату с телефоном и выхожу. Неудобно как-то! Странно, но я не могу себя вести с ней, как с другими… Вот, стою на улице и курю.

– Эй, парень! – открывается дверь. – Забирай свою красавицу!

Вхожу.

– А что с ногой-то?

– Не знаю… – выдавливает Алёна.

– Снимай! – командует тётка.

Начинаем снимать с Алёниной ноги ботинок. Бедная. Видно, что ей больно, но терпит и не кричит! Нога в голеностопе распухла и слегка посинела.

– Ой, милая! Да у тебя растяжение! Я ведь фельдшером была когда-то. Погодите-ка, я сейчас.

Роется в аптечке и после этого плотно бинтует голеностоп. Алёна морщится, но терпит.

– Ну вот… А где вы собираетесь ночевать?

– Не знаю… – бормочу я. – Может, кто-нибудь Алёну пустит. Я попрошу… Деньги есть… А я и на улице могу.

– Орёл! – насмешливо говорит железнодорожница. – Деньги у него есть! Пойдёмте, у меня в дежурке топчан есть. Только тебе, красавец, придётся на стуле спать. Там место только для одного.

– Конечно! Спасибо! Главное, Алёну устроить!

– Ладно. Пошли! Неси своё сокровище! – она по-доброму усмехается.

В дальней комнате дежурки действительно стоит топчан. Осторожно сажаю на него Алёну.

– А ты – вот на стул сядешь.

– Спасибо вам!

Я так благодарен этой женщине! Скатываю свою куртку и кладу под Алёнину голову.

– Спасибо, Дима…

Ох, как она на меня смотрит! Просто обалдеваю…

– Ну ладно. Спите! У меня дела ещё есть, – ворчит железнодорожница. – К первой электричке разбужу.

– Спасибо! Только можно я тоже своим в город позвоню?

– Ну давай, пошли!

Предупредив тётю Тоню, поскольку папа в рейсе, возвращаюсь в комнату с топчаном. Сажусь на стул. Как хорошо! От усталости сразу хочется спать. Алёна, кажется, уже спит.

– Дима…

– Что? Что-нибудь надо? – вскидываюсь я.

– Иди… сюда. Я подвинусь…

– Спи давай!

– Ну, Дима… Иди… Я уже подвинулась. Ну пожалуйста, Дима, сядь рядом.

Чёрт знает что! Я стесняюсь и не знаю, что делать… Естественно, я не боюсь лежать рядом с девчонкой, но ей же тесно будет! А если я ещё задену больную ногу?

– Дима…

Сажусь на край топчана.

– Ложись… – шёпотом говорит Алёна и тянет меня.

Осторожно пристраиваюсь спиной к ней.

– Повернись… – шепчет она в ухо.

Поворачиваюсь. Я чувствую дыхание на лице, где-то рядом её губы… Но не буду же я этим пользоваться!

– Дима…

– М-м… – мычу я.

– Спасибо тебе…

– Не за что… Спи давай…

Ох… Алёнина рука опять обнимает меня за шею и… её губы касаются щеки!

– Да ладно…

Я так смущаюсь! Даже с Машей не испытывал такого смущения. Но топчан узкий, и чтобы мне не упасть, приходится всё-таки обнять её за талию.

Ох, как она прижалась! Не могу-у… Касаюсь губами её лба…

– Спи… Ну спи, Алёнушка… – тихо выговариваю я и просто захлёбываюсь от нежности.

– Димочка…

– Спи… – и опять касаюсь её лба губами.

Звоню в дверь Алёниной квартиры. Открывают сразу.

– Ой, Алёна! – конечно, это её мать, но такая молодая! И как же они похожи! Она всплёскивает руками.

Заношу Алёну и сажаю в кухне на табуретку.

– Мама! Это Дима меня нашёл в лесу. Он всю дорогу меня нёс на руках… Он устал. Накорми его, пожалуйста!

– Спасибо тебе, Дима!

Мамаша, посмотрев на меня, жарко обнимает и чмокает в щёку.

– Да ладно… – даже смущаюсь.

– Значит, так! – начинает она распоряжаться. – Вы, конечно, замёрзли в лесу, поэтому тебе, Дима, надо согреться. Алёне я не предлагаю, она девочка, а ты – мужчина!

На столе уже коньяк, рюмки и закуска.

– Ну давай, Дима! Для тепла и за знакомство, – поднимает свою рюмку Алёнина мать. – Меня зовут Валерия Сергеевна, а поскольку в нашей театральной среде всех называют просто по именам, то просто Лера.

Тоже поднимаю свою рюмку. Это действительно кстати. Нас кормят, да ещё и выпить дают! Так стало хорошо, тепло…

– Ладно. Спасибо… – я наконец встаю. – Я пойду… Домой надо.

– Твои-то тоже, наверно, беспокоятся?

– Да я их тоже по телефону предупредил. Так что не очень беспокоятся. До свидания!

– Ты молодец, Дима! В тебе чувствуется настоящий мужчина! – и Валерия Сергеевна заботливо застёгивает на мне куртку. – Ты к нам заходи. Мы будем тебе всегда рады.

Ох, как Алёна на меня смотрит! Не могу-у…

Понедельник в школе.

– Ну что? Как закончились поиски? – ехидно спрашивает Антон, едва я прихожу в класс.

– Расскажи, расскажи! Нам же интересно! – хихикает Вика. Ясно, что она не прощает сорванного свидания.

– Она ногу подвернула и лыжу сломала. Пришлось её нести до станции, – отрезаю я. – Но это, Антоха, не для слабаков, как ты с Мишкой.

Становится тихо. Ловлю на себе взгляд Дэна. Неужели завидует?

– Надо было и нам ехать, – недовольно пыхтит он, бросая взгляд на Оленьку. – Мы с тобой, Димон, вместе быстрее бы её нашли.

Понятно, что после совместного воспитания обидчиков его брата он зауважал меня особенно сильно.

– Да ладно! Главное, что она не осталась в лесу. Так что всё нормально! – и занимаю своё место рядом с Ромкой.

* * *

– Димочка… А что всё-таки будет, если узнают, что мы там всё видели? – сонно интересуется Вика, прижимаясь ко мне. Всё-таки уговорила меня зайти в гости! Судя по тому, что спрашивает, это её волнует, а раз волнует – значит, боится.

– Что будет? Сама так и не поняла? – бурчу я и снова объясняю: – Приедут эти два недобрых молодца и грохнут и меня, и тебя. Мы же свидетели!

– А как они могут узнать? – следует ещё один идиотский вопрос.

Лежу и решаю, сказать ей про Дрюню или нет. Конечно же, нет!

– Запомни! Они всё могут!

– Получается, что мы теперь с тобой связаны одной страшной тайной, – смеётся она. – Это знак! Только я всё равно не понимаю, как они смогут узнать про нас.

– Элементарно! Ты скажешь кому-то, этот кто-то скажет ещё кому-то, ну и поехало!

– Так не бывает. И вообще, ты что – испугался? – теперь это звучит насмешливо. – На тебя это не похоже.

– Иногда надо быть осторожным, – объясняю я и понимаю, что на этот раз, кажется, серьёзно вляпался. Ну и дура же Вика! А я попал в зависимость от неё и от её слов и действий.

А может, она совсем не дура, а просто ещё не пуганная жизнью? Я-то летом получил отличный урок, не пожелаю никому.

Сам не знаю, что со мной происходит после случая с Алёной. Всё время думаю только о ней. Смешно, но даже когда был с Викой, то думал про Алёну. А её все нет. Я беспокоюсь, что там с ней? Но решиться пойти в гости не могу. Стесняюсь. Да! Я стесняюсь!

А какие у неё глаза… Такие ласковые… Обалдеть!

И вообще, что это со мной? Иногда, когда я вечером сижу в офисе у Станислава Ивановича и выполняю оставленные Маргаритой Петровной задания, то так хочется, чтобы Алёна меня увидела, какой я занятой и серьёзный, как тут работаю. Почему-то хочется, чтобы она знала, что я совсем не такой, как остальные пацаны в классе, у которых на уме пока только всякие, с моей точки зрения, детские увлечения.

Странно, но порой, глядя на своих одноклассников, я думаю о том, что они ещё совсем дети. Даже Дэн, который за счёт своих габаритов пытается казаться взрослым. Да! Я чувствую себя гораздо взрослее. Может, это из-за того, что я на год старше? Или это следствие того прессинга, под которым я находился у своей мамаши? Собственно, сам прессинг, наверное, ни при чём. Скорее, тут всё дело в её отчуждённости, продиктованной желанием любым способом обеспечить себе комфортную жизнь. Наверное, именно это приучило меня многое решать самостоятельно, стараясь не привлекать к этим решениям мамашу, чтобы тем самым не вызывать у неё новых приступов раздражения. Парадокс, но если это так, то мне есть за что её благодарить.

Да! Без Алёны мне скучно! Вернее, мне просто грустно без неё! Я хочу её видеть! Мне её не хватает, и вообще мне она… очень нравится!

Решился и иду к ней в гости. Несу цветы. Хочется её увидеть, а она уже две недели болеет! С ногой, видно, не всё ещё в порядке.

Вот и дверь. Звоню.

– Кто там?

Это голос Алёнки!

– Дмитрий…

Замок щёлкает, дверь открывается… Прячу букет за спину… И она!

– Дима…

– Вот… пришёл проведать. Это тебе…

– Димка…

Алёна порывисто обнимает меня за шею, чмокает в щёку и утыкается лбом в плечо. Осторожно её слегка обнимаю. Кажется, дрожу…

Стоим…

– Пойдём в комнату, – шёпотом говорит она. – Мама на работе. Я сейчас сварю кофе… и цветы поставлю.

Ещё хромает…

– Я не кофе пить пришёл, – бурчу я. – Хотел узнать, как ты…

– Димка…

– Что?

Опять бодает моё плечо.

– Какая я дура…

– Почему?

– Я всегда говорила, что ты хоть и симпатичный, но самоуверенный и противный бабник…

– А я и есть такой.

– Нет… Ты хороший…

Её губы сейчас так близко… А я даже не знаю, что делать. Стесняюсь! Не Вика же!

Осторожно опять касаюсь лба губами. Рука Алёны по-прежнему обнимает за шею. Стоим… Я просто сам не свой.

– Ладно… Ты, наверно, должна лежать, а я тут… мешаю…

– Не должна! Мне врач разрешила немножко ходить.

– Ничего себе! Это называется немножко! Давай, быстро иди ложись! – командую я, – А я рядом посижу.

– Правда?

– Правда.

Ложится на диван. Сажусь рядом. Мне почему-то так хорошо! Беру её за руку…

– Дима… Скажи честно…

– Что сказать честно?

– Почему ты пошёл искать меня один?

Даже не знаю, как ответить. Я не могу всех ей заложить. Молчу.

– Честно скажи!

– Ну… Просто я самый сильный… Видишь какой? – и напрягаю бицепс.

– Понятно… – тихо говорит Алёна. – Остальные пошли за Антоном…

Как она догадалась?

– Мне Таня звонила. Всё рассказала…

Вот Татьяна даёт! Так своего парня сдать! Молодец! Такого гада…

– Ну а что тогда спрашивать! – фыркаю я. – Проверяешь?

– Дурак!

– Прости…

Она кладёт мою руку себе под голову. Молчим. Как она смотрит на меня!

Мне так хочется её поцеловать! Но… стесняюсь! Не могу ничего с собой поделать! Эта хрупкая и одновременно сильная девчонка так мною завладела! И я… этому рад.

– Алён… Я, наверно… пойду…

– Можно, я всё-таки сварю тебе кофе? – вдруг жалобно спрашивает Алёна, приподнимая голову от подушки, и я понимаю, что она очень не хочет, чтоб я уходил.

– Можно, если я тебя отнесу, – улыбаюсь и беру её на руки.

– Димка… – она обнимает меня за шею.

Балдеж! Её голова лежит на плече, а волосы так приятно пахнут…

После визита к Алёне хожу сам не свой. На Вику смотреть не хочется. В школе, конечно, общаемся. Даже дал ей списать математику. Только на всё остальное, на что она усиленно намекает, как будто кто-то наложил запрет. Просто не хочу.

Если сравнивать Алёну и Вику, то какие же они всё-таки разные! Тихая и простая Алёна – и вечно что-то из себя строящая Вика. Тут и говорить нечего.

Снова звоню в дверь Алёниной квартиры. Цветы уже не прячу за спиной, как в прошлый раз.

– Дима!

Она опять на меня так смотрит!

– Алён, прости… соскучился, – признаюсь я.

– Димка… – она опять бодает моё плечо, а я её опять обнимаю.

Потом мы сидим в её комнате, и творится что-то странное. Я держу её руки в своих, смотрю на неё и молчу. Она тоже молчит и смотрит на меня. Говорить мне совсем не хочется. Ей, наверно, тоже.

– Знаешь, я всё время… – наконец пытаюсь начать разговор, но она вдруг ладошкой закрывает мне рот.

– Я тоже всё время думаю о тебе… – шепчут её губы. С удивлением понимаю, что именно это и хотел сказать. Она будто прочла мои мысли!

– Алёнушка… – и начинаю целовать её руки. Я ещё никогда этого не делал! Мне всегда казалось странным, когда женщине целуют руки, а сейчас от этих касаний губами я получаю такое удовольствие! Поднимаю на неё взгляд и вижу распахнутые глаза. Она удивляется? Сразу становится неудобно от своего порыва, и я бормочу:

– Прости…

– Димка… Какой ты…

Она снова утыкается лбом в моё плечо, а я прижимаюсь щекой к её волосам, вдыхая запах, которым теперь уже грежу. В голове бьётся мысль о том, что в свои семнадцать, успев получить приличный опыт общения с женщинами, я ненароком пробежал мимо чего-то очень важного, очень для меня значимого. Мимо того, что можно просто убить лишь одним поцелуем или, упаси бог, каким-то лишним прикосновением.

* * *

В понедельник перед первым уроком, сидя в классе, мы с Ромкой просматриваем решения тех задач, которые на предыдущей неделе нам дала Татьяна Михайловна. Мы с ним решаем параллельно дома, а потом сравниваем решения. Я знаю, что Алёна должна сегодня прийти в школу, и постоянно перевожу взгляд с тетради на дверь. Я её жду!

Ну вот… Пришла! Я вижу, как она, остановившись в дверях, кого-то ищет глазами… Она ищет меня! Встаю и иду к ней. Алёна улыбается и идёт мне навстречу.

– Привет… – неуверенно здороваюсь я.

– Здравствуй, Дима!

– Ну, как твоя нога?

– Уже не хромаю, так что всё в порядке! Спасибо…

Какое-то время мы молча смотрим друг на друга. Конечно же, на нас тоже смотрят! Ну и пусть!

На первой же перемене подруливает Вика.

– Ну что? Встретил? – ехидно спрашивает она.

– Встретил, – пожимаю я плечами. – Тебе-то что?

– Да так… Ничего! – усмехается и отходит.

Неужели всё правильно поняла? Говорят, что женщины очень чувствительны к изменению отношения к ним мужчины. В конце концов, почувствовала, да и ладно! Пора мне с ней заканчивать.

Весь день у меня наблюдается сплошной нервяк. Я не знаю, как вести себя с Алёной в школе. Неожиданно мне в голову приходит мысль о том, что поскольку всё оказалось слишком прозрачным, то мои школьные недоброжелатели могут всю свою «любовь» ко мне выместить на ней. Значит, я должен это учитывать и найти правильное поведение. От приглашения Вики зайти к ней на пару часов, отказался, сославшись на необходимость срочно выйти на работу. Не могу я быть с ней после того, как держал в своих руках Алёнкины и целовал их. Не могу! Это будет предательством.

Вика, услышав мой отказ, опять усмехнулась и отошла. Теперь я уверен, что она всё поняла правильно. Хорошо, что до открытого выяснения отношений пока ещё не дошло.

Открыв дверь в свою квартиру, пропускаю вперёд Алёну.

– Заходи. Мои все в отсутствии. Отец в рейсе, а тётя Тоня на работе.

Посмотрев, как Алёна у доски изрядно плавает при решении примера по математике, предложил ей помощь. Она согласилась, и мы пришли ко мне заниматься. Я предложил ко мне, а не к ней, потому что дома чувствую себя увереннее. Да и её мать относится ко мне как-то странно. Даже не могу охарактеризовать этого отношения. Да, признаюсь: у Алёны становлюсь каким-то стеснительным, а преподаватель таким не должен быть. Я же сегодня собираюсь быть преподавателем!

Уже час с лишним сидим с Алёной и решаем разные задачки. Я понимаю, что математика ей в дальнейшем вряд ли понадобится, ведь она собирается в университет на филологический, но экзамен-то ей сдавать всё равно придётся.

– Ну что? Устала? – осторожно спрашиваю я.

– Нет… Ты так хорошо объясняешь! – она внимательно смотрит на меня, и так хочется её обнять! Но сегодня мы должны только заниматься. Я не могу допустить даже мысли о всяких… ласках.

– Ну ладно. Тогда ещё вот этот пример возьмём… Понятно, что тут надо делать?

– Угу…

– Ты давай решай, а я пойду кофе нам сварю.

– Давай я?

– Сиди, решай!.. Я сам.

Ох, как она на меня опять посмотрела…

Приношу две чашки с кофе.

– Ну как?

– Вот… – она поворачивает ко мне свою тетрадь.

Внимательно проверяю решение.

– Молодец! Всё правильно.

– Я очень старалась, – улыбается Алёна и пробует мой кофе.

– Ну что? А я экзамен сдал? – интересуюсь я.

– Ты тоже молодец. Вкусно. В джезве с сахаром варил?

– Угу… Я всегда так.

Она делает ещё один глоток.

– Дима… А у тебя с Викой было серьёзно?

Это вопрос, который должен был прозвучать. Мы же с Викой совсем не скрывали своей связи. О ней знали и парни от Дэна, и девчонки от Оленьки. Да и сама Алёна после первого же раза услышала об этом от самой Вики. Тем не менее к нему я оказался не готов, а когда я не готов, то стараюсь не юлить и говорить правду.

– Алён… Я правду тебе скажу, – говорю эти слова и вижу в её взгляде явное напряжение. – У меня с ней был неоднократный секс, и только. Но и этого больше не будет, – и у меня вырывается: – Я обещаю!

– Димка… – проводит ладонью по моей щеке, а я пытаюсь поймать губами её пальцы. До меня доходит, что только что я почти признался…

– Ладно, – спохватываюсь я. – Давай продолжим, если не возражаешь.

– Давай… – и мне кажется, что она вздохнула.

После занятий провожаю Алёну домой. У парадной стоим и прощаемся.

– Ну ладно… Мне на работу пора, – бормочу я. Она знает, что я вечерами работаю.

– Дима… Спасибо тебе, – поднимется на цыпочки и целует меня в щёку. – А мы ещё будем заниматься?

Её интонация кажется мне забавной, и я улыбаюсь.

– Если захочешь – будем.

– Я очень хочу! – слишком торопливо отвечает Алёна и снова чмокает меня в щёку.

Не выдерживаю. Обнимаю её и прижимаю к себе. Стоит тихо, как мышка. Наконец отпускаю…

– Ну пока!

– До свидания…

– Ты что, запал на Алёнку? – интересуется в школе Дэн, у которого в отношениях с Оленькой явно настал кризис.

Вопрос мне кажется странным, поскольку я старался не обсуждать ни с ним, ни с кем бы то ни было свои отношения с девчонками. Поэтому я молча пожимаю плечами. Уж если Дэну это ясно, то остальным подавно.

– Димон, я спрашиваю не потому, что хочу, чтобы ты что-то рассказал, – миролюбиво поясняет он. – Просто Вика поняла, что она в отставке, разозлилась и, кажется, готовит тебе какую-то козу.

– Откуда узнал? – непроизвольно вырывается у меня, поскольку понимаю: единственно, чем она мне может многое в жизни испортить – это рассказать Дрюне про наши каникулы. Я этого реально опасаюсь, ведь куда это может протечь дальше, понятно. Это будет большая беда.

– Она Ольге сказала, что ты ещё пожалеешь о том, что её бросил.

Как хорошо, что некоторые девчонки болтливы! Теперь я хоть в курсе. Однако что же делать? Снова бежать к Станиславу Ивановичу за советом? А может, хватит его грузить своими проблемами? Сколько можно пользоваться его расположением! Надо думать самому.

Очередная поездка на лыжах. Только едем мы с Алёнкой вдвоём. Её мать сказала, что с таким кавалером, как я, она за свою дочь может быть спокойной. Она так меня удивила! Снова заботливо застегнула на мне куртку и сказала, что даже где-то нам завидует.

Я уже знаю, что отец Алёнки уже почти четыре года живёт в Германии, а мать работает в театре. Нет, она не актриса. Насколько я понял – помощник режиссёра.

Выходим из электрички на той же станции.

– Ой, Дима, смотри! Тётя Нина!

Да, это та самая тётка, которая нам тогда помогла.

– Пойдём поздороваемся? – спрашиваю я.

– Ага! Пойдём!

Подходим.

– Здравствуйте, тётя Нина!

– Ой, здравствуйте! Опять на лыжах собрались! Снова топчан готовить? – смеётся она.

– Да нет… Постараемся без происшествий! – и улыбаюсь.

– Ох, Алёна, золотой у тебя парень! – так по-доброму она укутывает мне шею шарфом! – Смотри, Дмитрий, чтоб всё было в порядке!

– А всё и будет в порядке, тётя Нина! Он за мной знаете как смотрит! – смеётся Алёнка. – А что он золотой – я уже поняла!

Наверно, я краснею. Этого за мной раньше не наблюдалось.

– Ладно… Мы пойдем…

– Счастливо! – тётя Нина машет нам рукой.

В лесу очень хорошо. Алёнка ходит на лыжах отлично и, видимо, поэтому тогда не побоялась свернуть с лыжни на снежную целину.

– Дима! Догоняй! – она быстро удаляется.

– Осторожнее! Ты что, с ума сбрендила? – и пускаюсь за ней вдогонку. – У тебя же нога только-только…

Не очень-то просто её догнать, но, видно, она сама этого хочет, потому что сбавляет ход. Горка. Алёнка лихо съезжает, а я следом и… конечно, уже лежу в снегу.

– Дима, ты как? В порядке?

– Естественно. Лежу вот… загораю.

– Я тогда тоже! – смеётся она и бухается в мягкий снег рядом.

– Ты смотри… Твоя нога ещё, наверно, не совсем… – снова ворчу я и, как мне тётя Нина, поправляю ей на шее шарф. Мне так это приятно делать! Ох, как она на меня смотрит! Ну и глазищи!

– Ты что так смотришь? – не выдерживаю я.

– Мне приятно на тебя смотреть… – тихо, но очень серьёзно говорит Алёна и тоже начинает поправлять на мне шарф.

Это просто мгновения счастья. Ну почему с другими девчонками или женщинами, с которыми у меня были всякие отношения, я не испытывал такой нежности? Вообще никакой! Всё как-то от головы, а не от чувства…

А какого чувства? Ох-х… Неужели я… влюбился?

Перед посадкой в электричку специально подошли к тёте Нине и доложили, что всё в порядке. В тёплом поезде Алёнка задремала, положив голову на моё плечо, а я с таким удовольствием её обнял! Так до самого Питера и ехали.

Когда подошли к парадной её дома, Алёна предложила подняться к ней. Так попросила, что отказаться было невозможно.

– Мама! Мы приехали! – объявила она с порога. – Всё в порядке!

– А я и не сомневалась! С таким парнем, как Дима, по-другому быть не может, – отзывается мать из одной из комнат. – Раздевайтесь и идите на кухню. Кормить вас буду.

Мне становится неудобно, и я хочу отказаться, но Алёна, видимо, это чувствует и командует:

– Дима, не отказывайся. Разувайся и проходи прямо на кухню. И вообще, будь как дома.

– Правильно! Не надо смущаться. Мужчина должен быть смелым и решительным, – поддерживает её Валерия Сергеевна, выходя в прихожую.

Ну этого-то у меня хватает. Подчиняюсь.

После того как у нас с Алёной завязались отношения, мне кажется, что в классе что-то неуловимо изменилось. А вот что – понять пока не могу.

Мы с ней не очень афишируем наши занятия и поездки на лыжах. По негласному взаимному соглашению в школе даже почти не общаемся. По крайней мере, мне кажется, что для самой Алёнки это будет лучше. Мы с парнями однажды обсуждали, как девчонки в своём бабском сортире выясняют отношения, и я очень боюсь, что она может стать жертвой таких же разборок со стороны Вики. Она порой кидает на меня неприятные косые взгляды, я же стараюсь на них не реагировать. Порой в памяти всплывает её реакция на случившееся ещё там, на турбазе. Уже тогда мне многое стало ясно. Напрягает, что Дрюня уже неделю отирается около неё. Остаётся гадать, что она ему выболтает и насколько побоится при этом засветиться сама. И вообще, если Вика расскажет ему про пожар, то совсем не обязательно, что он это сразу передаст отцу. Потом как-нибудь, наверно, расскажет, поскольку это касается моей горячо им нелюбимой персоны, которой его отец уделяет своё благосклонное внимание. Хотя не факт… А может и сразу посмаковать, что этот самый Дима повёз девчонку на каникулы и втравил в бандитские разборки. Что ж… К сожалению, я не могу ничем этому противодействовать. Придётся ждать развития событий.

* * *

«Мерседес» Аркадия Михайловича во дворе школы я увидел ещё из окна. Сразу же внутри что-то сжалось, и, как тогда на турбазе, неприятный холодок пробежал по спине. Появилось предчувствие… Конечно, он в основном заезжает в школу по спонсорским делам, но что-то мне подсказывает, что сегодня он заехал не для этого.

Уроки закончились. Спустившись по лестнице всей компанией, входим в школьный вестибюль.

– Дима! – окликает меня Аркадий Михайлович. Оборачиваюсь. – Здравствуй, Дима!

– Здравствуйте, Аркадий Михайлович!

Я, как хороший мальчик, сам подхожу к нему. Пожимаем друг другу руки.

– Ну, как у тебя дела? – ласково интересуется спонсор.

– Нормально! Готовлюсь к поступлению в университет.

– У Стасика работаешь?

– Конечно! Каждый вечер. Мне в офисе специально днём готовят задание, а я прихожу и всё делаю.

– Ты молодец, Дима! – бархатно поёт он. – Рассказывают, что ты опять отличился.

– Как? – делаю я удивлённое выражение на лице, хотя мне понятно: эта ревнивая дура всё уже доложила Дрюне.

– Ну, на каникулах! Там, где вы с этой девицей отдыхали, пожар какой-то был?

– Ага, был. Домишко сгорел, пока мы на лыжах прогуливались.

Аркадий Михайлович внимательно смотрит на меня, а я, стараясь говорить спокойно, пытаюсь быстро сообразить, как строить версию случившегося. Для её построения мне не хватает информации, которую Дрюне выболтала Вика. Сказала ли она ему, что Коля остался жив?

– Ты, кажется, там ещё кого-то спас? – якобы без интереса продолжает он.

Значит, и это выложила! Сука… Пытаюсь припомнить, могла ли Вика видеть, как я его вытаскивал. Вроде нет. Она смотрела в щель с другой стороны, и пожар ей закрывал обзор.

– Ну это громко сказано! – я старательно показываю смущение. – В этом домике был мужик какой-то. Видно, когда загорелось, он попытался выбраться и, к счастью, успел. Но дыма наглотался и вырубился прямо около дома. Я его оттащил в сторону, чтоб не сгорел, ну и ещё потом там немного его в себя приводил. Жалко человека…

– Ну это ты молодец! О человеческой жизни подумал… – Аркадий Михайлович похлопывает меня по плечу и как бы невзначай спрашивает: – А он, бедолага, там и остался?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Мы уехали, его больше не видели.

– А ты с этим мужиком потом ни о чём не говорил? Он тебе не рассказывал, почему дом загорелся? Или, может, ещё что-нибудь?

– Не-ет… Может, он курил по пьянке? Когда я его тащил, от него хорошо разило.

– Может быть… Может быть… А к нему никто не приезжал? Не видел?

– Может, и приезжал, только мы в лесу были. Я дым увидел и погнал к базе, думал, не наш ли домик загорелся. Мало ли оставили чего… Вика-то сзади еле-еле тащилась. Лыжница называется! Когда подъехала, то всё почти уже сгорело.

Я специально постарался внушить ему, что она ничего в действительности не видела, ни джип, ни тех двоих. Неужели у неё хватило ума сказать и про них? Так и подмывает спросить Аркадия, кто ему обо всём доложил, хотя это и так понятно. Всё-таки не удерживаюсь.

– Аркадий Михайлович, а вы-то про это всё откуда знаете?

– Знаешь, Дима, – он внимательно смотрит мне в глаза, – кто-то из умных людей сказал, что, когда дурак пытается казаться умным, все смеются, а вот когда умный старается казаться дурачком – все настораживаются. Подумай об этом. Ну, будь здоров! – протягивает мне руку, я её пожимаю. Ещё постояв немного, он поворачивается и выходит из школы.