Текст книги "Боевая добродетель. Секреты боевых искусств Китая"

Ушу у народов Китая

Обладание секретами ушу считалось отличием китайцев не только от «варваров», но и внутри страны нередко подчеркивало национальную специфику тех или иных народов. Собственные направления ушу сложились у народностей хуэй, мяо, ачан, тай, цзинпо, туцзя, ицзу, уйгуров. Естественно, что в такие школы ушу принимали лишь тех, кто принадлежал данной национальности. Попасть «чужаку», скажем, китайцу, в уйгурскую школу ушу было практически невозможно. Таким образом, боевые искусства на территории Китая становились этноспецифическим фактором.

Можно выделить два типа национальных стилей ушу. Первый – это стили, строго закрытые не только для чужаков, но даже для некоторых членов своей этнической общности. Второй тип – это стили, доступные для большинства «своих», причем они могли использоваться и для установления контактов с «чужими». Например, у китайских мусульман (хуэйцев) можно встретить оба типа таких стилей. К первому типу относится танпинцюань, ко второму – чжацюань (в другом чтении – чацюань), который стал одним из самых популярных стилей в Китае.

Китайские мусульмане (в конце XX в. их насчитывалось около 5 млн.), оказали весьма впечатляющее влияние на развитие ушу. Сохранились статуэтки VIII в., изображающие, как полагают историки, хуэйцев, ведущих поединок. Сотни хуэйцев-ушуистов стали героями крупнейших событий китайской истории. В ближайшем окружении первого императора династии Мин (1368–1644 гг.) Чжу Юаньчжана было немало генералов-мусульман, блестящих знатоков воинского искусства – Чан Юйчун, Ху Дахай, Му Ин, Лань Юй, Фэн Шэн, Дин Дэсин. Считается, что популярный стиль «Ритуальное омовение» (копья кайпин) был создан именно мусульманином Чан Юйчунем.

В XVII в. мастера ушу из числа хуэйцев участвовали в борьбе против маньчжуров. На стороне вождя крестьянской армии Ли Цзычэна, которому удалось в 1644 г. захватить Пекин, воевал известный мусульманский полководец Ма Шоуин. Под его началом находилось формирование из отборных воинов-мусульман – «отряд старины-хуэйца» [472].

Первые мусульмане появились в Китае в VIII в. и в эпоху Цин представляли собой обширные замкнутые общности, отличавшиеся от китайцев обычаями, покроем одежды, использованием при общении арабских слов. Возникли у них и свои характерные стили ушу, например, уже упоминавшийся нами чацюань.

Знаменитый мусульманский мастер Ван Шаочжоу (1891–1983) из Хунани распространил стиль чацюань в провинции Гуанси и на юге Китая

Стиль имел свои легенды. Многие из них сходятся на том, что его создал некий мусульманин по имени Чжамир, а от первого иероглифа его имени «чжа» и пошло название стиля. Другая рассказывает следующее. Во время мятежа, поднятого в 755 г. могущественным губернатором северо-восточной окраины Китая Ань Лушанем, император Су-цзун послал армию для подавления беспорядков. В ее составе был отряд уйгуров из западных районов, в котором находился молодой воин по имени Хуа Цзун. Когда отряд двигался через уезд Гуансянь провинции Шаньдун, Хуа Цзун внезапно заболел и его пришлось оставить в одной из деревень на излечение. Поправившись, Хуа начал зарабатывать на хлеб преподаванием некоей системы самозащиты «Блоки и удары» (цзяцзыцюань). Хуа Цзун решил основать здесь школу ушу и вызвал в деревню своего учителя Чжа Юаньи. Вместе они создали новый стиль, который местные жители и назвали чацюань. В память о Хуа Цзуне в арсенал стиля вошли несколько комплексов, которые сегодня называются хуацюань.

В VIII в. предки хуэйцев (хуэйхэ) действительно жили на территории современной МНР и Внутренней Монголии. Однако, как свидетельствуют уездные хроники, в те времена в Гуаньсяне хуэйцев еще не было.

Другая версия, на первый взгляд, кажется более правдоподобной. Основатель стиля Чжа Шаньи, первое мусульманское имя которого было Чжамир, происходил из Синьцзяна и жил в конце эпохи Мин. Он вступил в один из отрядов генерала Ци Цзигуан. Во время похода против японских пиратов Чжамир заболел и задержался в уезде Гуаньсянь, где и начал преподавать ушу. Его ученики назвали новую школу «Кулак Чжа» (чжацюань) [304]. Правда, китайцы стали более широко использовать другое чтение первого иероглифа в названии стиля– «ча», и поэтому прижилось название чацюань.

Последняя версия стала канонической для последователей чацюань. Однако в глаза бросается, с одной стороны, ее поразительное сходство с первой легендой, а с другой – ряд несовпадений в датах с реальными историческими событиями. Например, борьба с японцами, возглавляемая Ци Цзигуаном, была завершена к 1564 г., а не к концу династии Мин (1644 г.). Нынешний патриарх стиля чацюань, бывший одно время заместителем председателя Всекитайской Ассоциации ушу, Чжан Вэньгуан даже высказал предположение, что создание стиля не имеет ни малейшего отношения ни к личности таинственного Чжамира, ни к посещенниям мусульманами уезда Гуаньсянь [304]. Сформировавшись в западной части Шаньдуна и в восточной части Хэнани под воздействием шаолиньских школ ушу, чацюань стал практиковаться среди тайных обществ мусульман в Шаньдуне, Хэнани, Хэбэе. Идеология основного мусульманского стиля была тесно связана с исламом. Тренировки по чацюань проходили обычно во внутренних дворах мечетей. Перед занятиями совершалось традиционное мусульманское омовение, как и перед намазом. Несмотря на ритуализованность, чацюань стал одним из самых эффективных боевых стилей ушу. Его отличают сложная траектория передвижений, изобилие прыжков и стремительных разворотов. Наносились удары ребром ладони, колющие удары пальцами в уязвимые места.

Многие мусульмане, практиковавшие чацюань, владели искусством «железной рубашки», не чураясь демонстрировать свое умение перед публикой. В рассказе знаменитого китайского новеллиста Пу Сунлина (1640–1715 гг.) описываются подвиги некоего мусульманина Ша. Он безболезненно принимал в грудь удары тяжелым бревном, пальцами отрубал голову быку, пропарывал ему брюхо. «А то еще, бывало, вытащит свою, так сказать, силу и положит ее на камень. Затем возьмет деревянный пест и изо всех сил колотит. Ни малейшего вреда!» [75].

Другой мусульманский стиль, танпицюань оказался не столь известен. Название стиля связано с важнейшим культовым предметом мусульманского обихода – тазиком для омовений (танпин). Стиль передавался исключительно по мужской линии, женщины к тренировкам и даже наблюдению за ними не допускались.

Предание рассказывает, что в одной из деревушек Хэнани жил юноша Юань Фэнъи. Он нередко становился предметом насмешек у односельчан. А поводом для была его фамилия. Добавив к его фамильному иероглифу лишь две черты и прочтя его тем же чтением «юань», можно было получить слово «обезьяна». Обида юноши была столь сильна, что он, уединившись, посвятил все свое время занятиям ушу. Как-то встретив бродячего шаолиньского монаха, Юань Фэнъи, стал самым преданным его учеником. На основе его школы Юань Фэнъи в конечном счете создал новый стиль – танпинцюань. Стиль включал в себя семь больших связок – «семь форм», каждая из которых делилась еще на семь. Заключительную «большую форму» знали лишь руководители школы и тайно передавали ее лучшим ученикам [209].

Мусульмане путешествовали по всей стране в качестве торговцев и охранников караванов с товарами, селились в разных местах. Поэтому мусульманские стили ушу можно встретить во многих районах страны. Ци Цзигуан в одном из своих трактатов говорил о трех самых эффективных школах боя с копьем, преподававшиеся в кланах Ян, Ма, и Ша. Две последние были созданы хуэйцами и завоевали широкую популярность в народе. Стиль «18 приемов мусульман» (хуэй шибачжоу) называли «квинтэссенцией боевых искусств». К началу ХХ в. в Китае насчитывались сотни школ мусульманского ушу, а хуэйцы широко практиковали багуачжан и синъицюань.

В 1862 г. крупное восстание хуэйцев под предводительством мастера ушу Ду Вэньсю вспыхнуло в провинции Юньнань, перекинувшись оттуда в юго-западные и северо-западные районы Китая. Накануне Синьхайской революции 1911 г. мусульмане начали преподавание ушу практически во всех крупных городах. В Кайфэне открыл свою школу боец-мусульманин Хуан Бинсин, ученик знаменитого мастера Ли Лаоцуня из уезда Гуаньсянь. Школы как грибы росли в Шанхае, Нанкине, Сучжоу. Несмотря на то, что чацюань продолжал считаться символом мусульман, в эти школа начали брать и «пришлых». Когда в 1928 г. в г. Нанкине была основана Центральная академия национального искусства, чацюань был введен в программу ее обучения.

Ван Цзыпин

Ряд бойцов-мусульман прославились на весь Китай. Например, Ма Юнчжэнь, мастер по стилям «Хлещущие ноги» (чацюань и таньтуй) из Шанхая, отличался такой физической силой, что во время отработки ударов ногами взваливал себе на плечи быка. Ван Чжэнъи за свое блестящее мастерство во владении алебардой был прозван Ван Пятый – Алебарда (Дадао Ван V). Он входит в четверку «великих мастеров» начала ХХ в. вместе с Хо Юаньцзя, Сунь Лутаном и Ма Фэнъи, тоже мусульманином. В 90-х годах прошлого столетия Ван Чжэньи работал в конторе, предоставляющей телохранителей и охрану для перевозки товаров. Ван на лету отражал стрелы мечом, мог срезать косу с головы человека, не задев его самого. Он погиб в 1901 г., участвуя в восстании ихэтуаней.

Имя другого ушуиста-мусульманина Ван Цзыпина (1881–1973 гг.) еще при жизни стало легендарным. Он родился в небогатой крестьянской семье в уезде Цансянь провинции Хэбэй. Первыми учителями Вана стали его отец и дед знаменитые на всю округу силачи и борцы. Как ни странно, родные не хотели, чтобы юноша следовал по их стопам, считая, что этим он никогда не сможет заработать себе на жизнь. Однако такое отношение не смутила Вана. С семи лет он начинает заниматься ушу, борьбой шуайцзяо, поднятием тяжестей, подтягиванием на перекладине, плаванием, стрельбой с коня. Для приобретения сильного толчка перед прыжком, он выкопал у себя во дворе ямки различной глубины, откуда необходимо было выпрыгивать, нанося одновременно удары ногами. Ван долгими часами отрабатывал переходы на высоких столбах, поднимал тяжелые камни, бегал кроссы с утяжелителями на ногах и занимался столь самозабвенно, что порой забывал о еде.

В 1901 г. Вана выгнали из родного уезда, считя его «бандитом», и он направился в Цзинань, главный город провинции Шаньдун. Однажды в базарный день Ван перед изумленной публикой сумел остановить руками вращающийся жернов. За этой сценой наблюдал учитель чацюань Ян Хунсю, который, оценив силу юноши, взял его в ученики. Вскоре Ван стал лучшим последователем школы, отличительной чертой которой было особое внимание к сложным разделам нэйгун. Позже Ван Цзыпин переработал эти упражнения и объединил их в комплекс, описав его в одном из первых пособий по цигун, вышедших в Китае: «Способы лечения посредством упражнений» («Ляньгун ляофа»). В комплекс вошли 20 упражнений для укрепления здоровья и достижения долголетия, которые выполнялись как в состоянии покоя, так и в движении. Каждое из упражнений было направлено на регуляцию одного из энергетических меридианов.

По преданиям, Ван Цзыпин неоднократно вступал в поединки с иностранцами. Народная молва рассказывает об одном из таких боев. Как-то он получил вызов от немецкого бойца, который прославился стремительным ударом фантастической силы. Ван Цзыпин применил интересную тактику. Он ждал пока немец нанесет удар, затем резко отходил в сторону, резко дергал немца за руку и валил его. В конце концов, немец, отчаявшись, сдался, и более того – попросился к Вану в ученики, обещав платить 300 долларов в месяц (по тем временам настоящее богатство). Но Ван Цзыпин заявил: «Я не желаю твоих денег и не беру в ученики таких, как ты!» [472].

В 1919 г. Ван Цзыпин победил в схватке группу японских дзюдоистов, а в 1921 г. подписал контракт на бой с неким американским бойцом Салливаном. Салливан заявил в шанхайской прессе, что тот, кто сумеет нанести ему удар, получит приз в пятьсот долларов. Если же удар собьет его с ног, то приз будет удвоен. Увидев Ван Цзыпина, Салливан якобы отказался от боя.

Долгое время он считался едва ли не лучшим бойцом во всем Китае. В 1928 г., сразу же после создания в г. Нанкине Центральной академии национального искусства, занял там пост руководителя шаолиньского направленя ушу. После образования КНР Ван был заместителем председателя Всекитайской федерации ушу, являлся членом Всекитайской федерации борьбы, заместителем председателя Исламского комитета в Шанхае. Благообразный старик с мощным, гибким телом и огромными руками неоднократно сопровождал в зарубежных поездках премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая.

Любимым упражнением Ван Цзыпина был комплекс «Хлещущие ноги»(таньтуй), включающий большое количество ударов ногами. Происходит этот ныне знаменитый комплекс то ли из деревни Таньцзягоу в Хэнани, что не далеко от Шаолиньского монастыря, то ли из буддийского монастыря Лутаньсы в Шаньдуне. В некоторых местностях он считается отдельным стилем. Такой комплекс, в несколько ином виде, существует и в шаолиньцюань, и в мицзунцюань.

Не только мусульмане имели свои национальные стили ушу, хотя не все направления получили такой размах, как чацюань. В среде национальных меньшинств китайские стили приобретали отчетливую специфическую окраску. Например, у народности тай не возникло собственных стилей, тайцы занимались китайскими стилями, но в своих национальных закрытых школах. Они в частности, практиковали «Кулак петуха» (цзицюань), «Цветущий кулак» (хуацюань), «Кулак подсечек» (саодицюань). Среди тайцев широко распространились свободный поединок, бои на коротких палках, упражнения с парными мечами. Тем не менее большинство стилей у тайцев, равно как и у других малых народов Китая, носит игровой характер. Комплексы в основном выполняются в виде танцев под удары барабанов, по круговой или крестообразной траектории. Например, во время представлений один или несколько человек, среди которых могут быть девушки и дети, выходят в центр огромного круга и исполнют «Боевой танец феникса» с топорами, остальные делают упражнения с мечами. Большинство комплексов без оружия имитируют сражения животных. «Боевой танец феникса» стал таким популярным в Китае, что автономную тайско-цзинпоскую область в провинции Юньнань прозвали «Родиной фениксов».

Представителей национального меньшинства можно узнать даже по типу оружия. Так, люди народности мяо использовали «остроконечный меч» (цзяньдао), длина клинка около 40 см, а изгиб в форме буквы «Г». Такая характерная особенность клинка позволяла поймать меч соперника и вырвать его резким поворотом. Одним из самых экзотических видов оружия владела народность ицзу. Короткое лезвие меча (около 60 см) изгибалось в виде нескольких волн, отчего оружие получило название «меч длинной волны» (бочаньцзянь).

Мяосцы, тайцы и чжуаны не могли так широко пользоваться оружием, как ханьцы. Это было связно с многочисленными запретами на ношение оружия, нарушение которых национальными меньшинствами каралось с особенной суровостью. Не удивительно, что в качестве оружия стали использоваться подручные средства: камни, палки, цепы для молотьбы зерна, веревки, костыли. Один из таких предметов – «цепь, которую зажимают подмышкой», или «двойная цепь» (ляньцзя) представляла собой две 30-сантиметровые палки из крепкого тяжелого дерева, соединенные между собой короткой цепью. Их можно было бы принять за двухзвенную палку – оружие, широко распространенное в Китае и в Японии (кит. «эрцзегунь», яп. «нунтяку»), если бы не два кольца на цепи, издающие пронзительный свист во время вращения ляньцзя.

Нередко в бою использовались веревочные петли, метательные стрелки, цепи с грузами и ножами на конце. Представители народности ицзу для боя на средней и дальней дистанции применяли веревку, к концу которой прикреплялся металлический груз в форме буквы «Т». Этим оружием, «метеоритом», можно было сбить всадника с коня, выбить из его рук оружие, спутать руки и ноги нападающего. Народность бэнлун, проживающая в Юньнани, в ближнем бою мастерски использовала короткую дубинку с петлей для продевания руки – «карманный молот» (сючуй). Дубинку раскручивали на запястье при помощи петли, а затем наносили резкий тычковый или рубящий удар.

Все национальные школы были тесно связаны с культовыми праздниками и ритуалами. Мусульмане обычно демонстрировали ушу во время исламского праздника ураза-байрам (разговения) и курбан-байрам (вознесения). Танцы с парными мечами – «мечи—цветки» (хуадао), распространенные у народов цзинпо, тай и бэнлун, сопровождали охотничьи обряды и жертвоприношения. С показа ушу обычно начинали празднества, связанные с началом сельскохозяйственного цикла. Правда, собственно боевыми эти действия никогда не были или их боевой аспект исчез очень давно. Например, у народности ицзу ушу сегодня носит исключительно танцевальный характер. Все комплексы исполняются на круглой площадке диаметром около четырех метров под удары в гонги, барабаны и игру на зурнах.

Национальные разновидности ушу – один из самых интересных феноменов в культуре Китая. Боевые искусства стали там этноспецифическим фактором, подобно религии, жилищу или кухне.

Боевое мастерство подражательных стилей

Форма и бесформенное сочетают в себе в равной степени абсолютно ложное и доподлинно истинное. Внутри формы таится игла, а в ее сердцевине – учение о сокровенном.

«Речения о формах животных»

Форма животного – образ Дао

Пожалуй, один из самых интересных разделов ушу представлен подражательными стилями, где в основном имитируются движения животных. Эти стили особенно зрелищны. Они объединены в одно большое направление, которое сегодня называется «Кулак образа и формы» (сянсинцюань). Название это – современное, в традиции же данная категория стилей не имела никакого общего обозначения.

Но почему подражают именно животным? Этот процесс имеет глубокие корни в китайской культуре. Образ животного связывается прежде всего с понятием «естественности» (цзыжань), характерным для даосского мировоззрения. С другой стороны, животная магия и тотемизм были вообще очень широко распространены в Китае. По сути, все подражательные стили непосредственно связаны с ритуальными тотемными танцами, хотя сегодня эта связь и не кажется столь явной.

Примечательно, что к категории сянсинцюань сегодня причисляются те комплексы и формы народной практики, которые никакого отношения к собственно бою не имеют. Таковыми являются «Танец обезьяны» или «Танец собаки», которые исполнялись при дворах правителей еще в III в. до н. э. Такое соотношение разнородных явлений объясняется все тем же желанием продлить историю ушу до глубокой древности. Связь здесь из чисто формальной («Танец обезьяны» – «Кулак обезьяны») перерастает в связь историческую, а затем и в духовную.

Обратим внимание на само название многих древних систем, связанных с животными: «игра», «забава», «представление» (си). Это скорее театр и ритуальное зрелище, нежели оздоровительная методика и тем более боевое искусство. Примечательно, что такие, чисто ритуальные стили (в древности – танцы), как «Кулак богомола», «Кулак обезьяны», «Кулак змеи» столь плотно вошли в ушу, что им стала приписываться боевая ценность.

Не значит ли это, что «стили животных» вообще никакого отношения к ушу не имеют? Конечно это не так, надо лишь отличать игровые зрелища, пришедшие из магических тотемных ритуалов, от собственно стилей ушу. Вот одна характерная черта – многие «подражательные» стили ушу отнюдь не подражают животным! Мало кто знает, что один из самых известных «внутренних» стилей, синъицюань, долгое время считался именно «стилем животных». В его арсенал входило 12 базовых приемов, а точнее коротких связок, каждая из которых соотносилась с животным (например, с драконом, тигром, обезьяной, лошадью и т. д.). Но подражали не животному, не его манере передвигаться, нападать, бросаться на добычу, а одному из его качеств – стремительным изменениям направления полета ласточки, мощному прыжку тигра, умению медведя обрушиваться сверху на противника. Это не сами животные, это – их символы, а точнее, символы природно-естественного поведения, образно выраженные названиями животных.

В традиционной китайской философии не существовало различий между понятиями «тождества» и «подобия» (кит. «тун»). За основу принималось именно «подобие», т. е. бойцу не обязательно было полностью походить на какое—нибудь животное, достаточно было имитировать несколько его характерных признаков, например, издать крик орла, почесаться как обезьяна, придать ладони положение «лапы тигра». Считалось, что человек становится идентичен животному, так как «набрал» определенное количество его признаков. Такой чисто китайский подход дал возможность имитировать нескольких животных сразу, не добиваясь абсолютного сходства с ними. Например, мастера стиля «Кулак полководца Сунь Биня» (суньбиньцюань) учили, что необходимо иметь «драконью поясницу, орлиный глаз, змеиные ноги, а в передвижениях походить на ласточку».

Кстати говоря, ушу во многом базируется именно на принципе имажинарности – самоуподобления горам, деревьям, животным, духам. Этот принцип исходит из даосской идеи «вечного странствия» за пределами собственного тела и сознания, самоотождествления со всем миром. На самом деле, человек стремится не столько имитировать животное или быть «неподвижным, как гора Тайшань», сколько следовать потоку вселенских изменений, приобщаясь к Дао. Для многих мастеров этот философский принцип обретал вполне конкретную форму боевой тренировки.