Текст книги "Марк"

Ответом ему было недоуменное молчание. На второй секунде к нему присоединился и Антон, перешедший к нему от выжидательно-зажигательного взгляда. Он вдруг случайно понял, что сидящие пред ним трое самых высокопоставленных руководителей компании не знают одного из самых базовых параметров о рынке, на котором они работают. Это просто не могло уложиться в его голове – он понимал масштаб проблемы, но не мог понять, чем же может быть вызвано такое невежество. Но его задор и общая кабинетная ситуация не давали ему возможности обдумать этот вопрос, поэтому он продолжил как ни в чем не бывало:

– 21%. А 5 годами ранее она составляла 35%, 10 годами – почти 65%. На этот рынок пришли инвестиции, и крупные компании выкупают государственные мощности. Еще немного – и на государственном довольствии останутся только самые дотационные регионы. А вы ориентируетесь именно на этот рынок.

Примерно на этом этапе Моржович понял, что его мозг не в состоянии переварить сразу такой объем информации и что его гордость не в состоянии принять такое надругательство над его самомнением. Поэтому, вежливо поблагодарив Антона, он прочитал присутствовавшим небольшую лекцию о том, чем их продукция, по его мнению, принципиально отличается от продукции United Tracktors, как она прошла испытания поколениями, и какое светлое будущее ожидает их всех. А эти сложные времена – даже не черная полоса, а просто тень на их белоснежном единороге.

Антон, в вопросах оценки состояния этого предприятия больше склонялся к версии про вороного жеребца, но его мнением, равно как и его цифрами и фактами, никто не интересовался, и он уже морально готовился к очередной баталии с Джеком Дэниэлсом, которая хоть и была аналогична попытке обыграть стенку в теннис, все же доставляла ему некоторое облегчение.

В то же время Елена и Лев ушли с собрания полностью спокойные. Им ничего не сказали цифры, принесенные Антоном, так как они считали, что разговаривать с цифрами – это дело бухгалтерии и наркоманов, а дело руководства – следить за настроениями начальства. Действительно, они уже давно убедились в том, что факты играют роль статистов. Ни Елена, ни Лев никогда по-настоящему не пытались влиять на показатели их деятельности. Все, что их интересовало, – это мнение начальства и подчиненных о них. Именно поэтому убыток не мог их волновать – он не имел никакого отношения к политике. Они увидели, что начальство довольно – и этого было достаточно.

Единственное, что волновало Елену, – это то, как бы ей побыстрее и пожестче поставить на место Антона, который посмел проявить неуважение к ее дутому авторитету. Это волновало ее существенно больше потери денег, так как деньги были компании, а самомнение – ее собственное.

В то же время Моржович испытывал смутное беспокойство. К нему приходило ощущение, что вещи начинают немного уходить из-под его контроля. Как и у любого управленца его типа и возраста, его основным талантом было общение с людьми. Именно оно обеспечило ему это место, эту компанию и практически все заказы, за счет которых больше десятка лет эта компания жила.

Он неплохо знал людей, и люди неплохо знали его. Но в данной ситуации проблема была за рамками человеческих отношений и, следовательно, его компетенций. Он знал, как понравиться власть имущим, как добиться лояльности от подчиненных, как убрать со сцены неугодных. Он только не знал, как заставить людей работать, а не подчиняться. Вероятно, это и было источником проблемы, но он пока не понимал этого.

Вообще, ситуация представлялась ему крайне непонятной – вроде бы стоящие выше него люди его уважают и снабжают заказами, а люди под ним во всем ему подчиняются. Все шло как надо. Но вместе с тем все шло не так. И это не вязалось. Особые сомнения в нем заронили слова Антона про то, что благоволение власть имущих всегда может внезапно закончиться по причинам, от него не зависящим. Он не верил, что так может произойти, – в конце концов, весь его опыт подсказывал ему, что элиты, как правило, достаточно инертны и не подвержены сиюминутным изменениям. Впадение в опалу отдельных личностей, конечно, случалось, но оно не могло изменить общую картину предпочтений.

Но все же какое-то беспокойство владело им. Он был немного рассеян и чуть не врезался на светофоре в какой-то универсал перед ним из-за того, что его мысли были далеки от дороги. Обругав последними словами водителя универсала за резкую остановку (если бы на месте водителя был бы столб, это бы все равно не остановило Моржовича, так как он виноватым быть просто не мог), он таким образом выплеснул немного эмоций и приехал домой. Отчитав для порядка жену и выпив положенную дозу, он отошел в объятья Морфея. Правда, удалось ему это не сразу – возможно, дело было в подспудных тревогах, а может быть, Морфей просто не сразу смог обхватить своими руками такую большую тушу.

Глава IX

в которой осуществляется подготовка к рандеву и обсуждаются матримониальные вопросы

– Добрый день, девушка, – лучезарно поздоровался Марк, – мы с другом заказывали два сингла.

Девушка за стойкой отеля, которую можно было назвать девушкой только при наличии изрядной доли оптимизма или зрения минус 9, равно как и отель мог назвать отелем только дремучий провинциал, посмотрела в свой журнал. Компьютер, который стоял около нее, явно вызывал у нее отвращение. 2 года назад, когда их гостиницу купила крупная американская сеть, они решили провести модернизацию и автоматизацию обслуживания. Но персонал отеля с подозрением относился к этим непонятным светящимся ящикам и предпочитал дублировать все в старых добрых журналах. Модернизировать же персонал компании мешала договоренность с местным мэром об отсутствии сокращений в первые 5 лет работы.

– Да, два одиночных номера. Пожалуйста, оплатите в кассу.

По пути в кассу его поймал Марк.

– Зачем два сингла? Мы же вполне нормально поместились бы в большой дабл.

– Ну, во-первых, ты храпишь. А во-вторых, я не хочу, чтобы мелкая экономия встала на пути моей личной жизни, – отвечал Марк.

– Какая, к черту, экономия и какая, к черту, личная жизнь?

– А, так значит, ты признаешь, что храпишь. Понимаешь, я в отличие от тебя еще не разочаровался в личной жизни как в классе, и, кроме того, как ты знаешь, я являюсь большим ценителем провинциалок. Столичные штучки слишком высокомерны, быстры и корыстны, в то время как настоящие провинциалки наивны, мечтательны и добры.

– И поэтому их гораздо проще обвести вокруг пальца?

– Фи, Серж, причем тут пальцы? Я же говорю о серьезных отношениях.

– Не на одну ночь, а на целую неделю?

– Может быть, даже на месяц. Ты же знаешь, я никогда не планирую продолжительность своих отношений, а просто плыву по течению. Чувства – слишком хаотичная и свободная материя для того, чтобы четко ее планировать. В отличие от брака.

– А брак, стало быть, не связан с чувствами?

– Хороший – ни в коем случае. Чувства могут быть в нем и даже могут как-то на него влиять, но для хорошего брака требуется только одно – холодный и вдумчивый расчет.

– Ой ли? Даже для тебя это слишком цинично. Мне всегда казалось, что ты в этом вопросе куда романтичнее.

К этому моменту беседы они уже успели забросить (в буквальном смысле) чемоданы в номера и успели дойти до ресторана в отеле. Марк заказал себе 2 чайника пу-эра, Серж же отдал предпочтение дозе Жемчужины дракона. К сожалению, осьминогов в ресторане не было, и поэтому Марк решил обойтись вторым своим любимым блюдом – сочным гамбургером.

Дав чаю завариться и неспешно налив небольшую чашку, Марк начал вещать:

– Да, брак действительно не имеет никакого отношения к чувствам. Что ты ищешь, когда знакомишься с девушкой? Внешность, интерес, драйв – иными словами, эмоции. Хорошие отношения – это эмоции. Когда ты и твой партнер могут разжигать эмоции друг в друге, то это и будет являться критерием успеха – ты можешь заставить ее смеяться, а она – заставить тебя ощущать романтику. Все счастливы, особенно владельцы цветочных магазинов.

Когда эмоции кончаются, обычно кончаются и отношения. Девушка больше не смеется над ставшими пошлыми и приевшимися шутками парня, парню же осточертели свидания, а секс с одной и той же дамой несколько приелся. Вот тут-то и наступает настоящий конец отношений. Поэтому для того, чтобы начинать отношения, требуются вовлеченность, страсть, легкое помутнение – иначе это не будут отношения, о которых ты будешь вспоминать. Эмоции – это хаос, это стихийность, это отсутствие их контроля. Твои отношения активны только тогда, когда в них есть элемент внезапности и нельзя пытаться их упорядочить.

Но брак – это совсем другое. Если мы разделим всех брачующихся на 3 группы, то примерно 80% составят люди, выходящие замуж потому, что «так надо», то есть потому, что это зашито в их представление о взрослом человеке и о пути его социализации. Еще 15% – потому что верят в любовь. Нет, я не против, пусть верят, но при чем тут свадьба? В оставшиеся 5% входят все остальные маргинальные группы, в том числе браки по расчету, свадьбы в Лас-Вегасе и осознанные браки.

При этом те 80%, которые вступают в брак по социальной нужде, еще не так опасны – они не ждут от брака ничего хорошего, так как никогда ничего хорошего в нем никогда и не видели. Их ожидания вполне достоверны. Гораздо более грустно обстоит дело с оставшимися 15%. Они строят свой брак как отношения – на стихийности и непредсказуемости. И поэтому абсолютно логично, что брак заканчивается ровно тогда, когда эмоции заканчиваются, и появляется финансовая возможность разойтись.

А на самом деле брак – это долгосрочное партнерство. Вполне деловое и уж точно с неограниченной ответственностью. Эмоции не могут жить так долго, как длится жизнь человека, – они должны умирать, обновляться, заменяться новыми чувствами. Иными словами, это крайне непостоянная материя, использовать которую в качестве фундамента – это как использовать I'll Survive в качестве свадебной песни. При первой серьезной мысли о браке человек должен сделать следующее:

1. Выключить все эмоции и чувства. Они не имеют отношения к дальнейшим рассуждениям, являясь только помехами. Фразы же типа «Ну ведь я же ее люблю, значит должен жениться» вообще должны быть прописаны в Уголовном Кодексе.

2. Четко определить для себя, что именно он хочет получить от брака – спонсора, посудомойку, возможность легально делать детей либо же общую идею о домашнем очаге – не важно, главное – очень четко это зафиксировать

3. Далее нужно понять, что хочет от брака твой партнер и насколько это совпадает с твоим собственным представлением. Если девушка хочет богатого спонсора, а ты – послушную игрушку, – все отлично, если и ты, и она хотите домашнего очага – просто прекрасно, но вот если ты хочешь семью и большой дом за городом, а она – карьеру и мотание по миру, то вы попали не туда.

4. Теперь нужно сделать список из всех самых плохих для тебя черт твоего предполагаемого будущего партнера и спросить себя: готов ли я терпеть эти вещи happily ever after? Серьезно, это очень важный момент – существенная часть неудовлетворенностей от брака происходит как раз именно потому, что, скажем, муж ленив и скучен, но жена рассчитывала, что «она-то сумеет его изменить». Но это лажа. Планируя свадьбу, ты должен принять для себя вариант, что все ее худшие черты никак не изменятся, и согласиться с этим. Если ты не возьмешь негативный сценарий и не скажешь – да, я согласен на это, и будешь рассчитывать только на голый оптимизм, то вторая отметка в паспорте почти неизбежна.

5. И последнее, но очень важное требование – представь, что бы вы с ней делали, не будь между вами никаких чувств? Смогли бы вы стать – условно – друзьями? Нашли бы чем заняться помимо взрослой активности? Если да – значит, все ок и ты можешь заказывать колечко.

– Ты это говоришь, конечно же, как умудренный опытом семейной жизни человек, – усмехался Серж, у которого эта тема вызывала легкое раздражение, которое он успешно маскировал не менее легким сарказмом.

– Нет, я говорю это не на основании моего опыта, а на базе досужих измышлений и печального опыта моих друзей. Мой личный опыт говорит несколько о другом.

– И о чем же, позволь узнать?

– Что главное в отношениях – это большая грудь.

В этот момент под ухмыленное качание головой Сержа они вышли из ресторана и пошли в сторону номеров.

– Ну что, теперь после нашей небольшой дискуссии пора бы и посмотреть цифры, которые скинул нам Николас. Бери ноутбук и заваливайся ко мне, – сказал Серж.

К тому времени, когда Серж добрался до номера Марка, последний успел просмотреть уже большую часть данных, и его рука бешено перебирала четки. Разрыв во времени начала работы был связан с тем, что Серж очень аккуратно следил за собой – он не мог выйти из номера, не приняв душа, не сменив одежду после перелета, а также не проделав десятка других гигиенических процедур. Марк же следил за собой примерно так же, как за своим языком, – когда этого требовали обстоятельства, он был предельно сдержан и аккуратен, но когда его несло или же когда он просто был в настроении, его внешний вид струился в унисон его мыслям. Так, сейчас он был в твидовых штанах, носках и белой футболке, а на его носке шатался тапок. Серж же был одет в модный спортивный костюм, легкие домашние тапки и имел самый непринужденный вид.

– Ну, что там? – спросил Серж с порога.

– Дерьмо, – просто отвечал Марк.

– Ёмко. А если чуточку подробнее? – не унимался обладатель спортивного костюма.

– У меня перед глазами их бухгалтерская отчетность и данные того, что они называют управленческим учетом. Глядя на все это, я могу с уверенностью сказать только одно: их главному бухгалтеру около 50 лет, она носит пиджаки с блестками, а на спинке ее кресла всегда висит платок.

– Что – все настолько плохо?

– Ты знаешь, вообще-то да. Я провел с этими цифрами достаточно много времени и сейчас могу сказать примерно следующее: без детального анализа вся их деятельность выглядит замершей во времени. Они делают то же самое примерно в тех же объемах, что делали и до приватизации. Но вот изменения технологий, рост цен на комплектующие и явное усиление конкуренции на рынке привели к медленному и уверенному падению всех основных показателей. Сейчас же просто кривые расхода и дохода, которые тянулись друг к другу на протяжении последних 10 лет, как пассажиры «Титаника» к шлюпке, наконец-то встретились. Возможно, им эта долгожданная встреча доставила радость, но этого нельзя сказать об акционерах. Но знаешь, что меня больше всего смущает?

– Что?

– Что тренд был понятен в течение последних нескольких лет и у менеджмента была куча времени для его исправления. Если они этого не сделали, то они либо не смогли ничего придумать, либо (мне даже страшно подумать) они вообще не догнали, что надо что-то делать. Если последнее, то у нас будет исключительно веселый месяц. В общем, Серж, посмотри, пожалуйста, рынок и показатели конкурентов, а я пока что продолжу вникать в их modus operandi. Да, и закажи, пожалуйста, крекеров. Ночь обещает быть долгой.

Глава X

в которой происходит первое свидание

Знакомство с новой компанией – это всегда стресс. Как правило, оно проходит в 2 этапа. На первом этапе пока еще человек, но уже почти будущий сотрудник заходит в компанию на собеседование. Он видит только малую часть компании – ресепшн, комнату для собеседований, специалиста отдела кадров, но при этом старается выглядеть настолько важно, как если бы на него смотрел весь холдинг. Он вырван из естественной среды обитания и поэтому ведет себя также неестественно.

Самое странное, что он соглашается на работу в компании в тот момент, когда он знает о ней даже меньше, чем девушка, которая соглашается поехать на пару разочков чая к молодому человеку, с которым она познакомилась на вечеринке, – в обоих случаях были выслушаны рассказы о дальнейшей любви до гроба, но она-то по крайней мере видела его целиком. Но будущий сотрудник уже в этот момент составляет свое первое мнение о компании, которому в самое ближайшее время будет предстоять измениться так же сильно, как погоде в горах.

Когда же человек приходит в компанию в первый рабочий день, то действия его похожи на действия шпиона, внедряющегося в иностранное посольство. Он одевается всегда с иголочки, как на совет директоров (при этом директоров он может вообще и не видеть), боясь, как бы случайно не проявить недопустимую для новичка вольность. Он не шутит, а если и шутит – то из-за его неуверенности шутки получаются настолько неестественными, что вежливый смех коллег натянут, как нервы жениха перед предложением. Он передвигается по офису как Джеймс Бонд, заглядывая ненароком в кабинеты и пытаясь понять их смысл, не будучи замеченным. Если же его замечают и окликают, то он притворяется, что ищет туалет или кофеварку.

Почти все его общение на первом этапе составляют связные, выданные ему его нанимателем, – начальник, специально обученный коллега или иной сообщник отдела кадров. Лишь далее, чуть позже, после пары совместных неофициальных бесед, он начинает понимать, что же за люди его окружают и для чего они это делают.

Марку было несколько проще. В его личном словаре слова «смущение» и «неуверенность» отсутствовали просто как класс – очевидно, их исключили оттуда по доносу «дерзости». За долгие годы работы в вольном антикризисном консалтинге он сменил достаточно много компаний для того, чтобы перестать чувствовать между ними разницу в вопросах личной адаптации. Для него они все были, по сути, одинаковыми. При этом, как ни странно, он все еще продолжал видеть различия между разными женщинами, за что его всегда подцепляли друзья, называя наивным романтиком.

Но компании для него были, как отели. Примерный семьянин, выбирающийся в отпуск раз в год, придирчиво выбирает место своего временного пребывания, оценивает состояние номера, ресторан, юбки администраторш, но человек, регулярно ездящий в командировки, давно перестал интересоваться этими мелочами, следуя лозунгу известной отельной сети о том, что Best surprise is no surprise. Он просто занимает свой кабинет или номер, знакомится со структурой компании или с расположением ресторанов в отеле и переходит к своим делам.

Знакомство с компанией в этот раз происходило очень похоже на многие предыдущие рандеву Марка. По сути, все варианты сводились к одному – он либо высаживался в компании с аудитом и потом занимал некоторую должность до вывода компании из кризиса, либо же сразу, как монтировка в щель, вводился в менеджмент.

Первое общее совещание было назначено на 9 часов утра, что делало Марка еще более злым и раздражительным – в его личном мире утро начиналось примерно с 10 часов и заканчивалось в 15 часов утра. Дальше, примерно до 21 часа, продолжался день, а с 21 до 2 – вечер. Все остальное было глухой ночью. И Марк, как и всякий нормальный человек, очень не любил ночные встречи и совещания, к коим относилось и сегодняшнее.

Но, несмотря на это, в 9 утра они вместе с Сержем уже входили в приемную генерального директора. Сам факт наличия приемной перед кабинетом уже угнетал Марка:

– Приемная. Класс.

– Ну, нужно же где-то сажать секретаршу.

– Нет, просто приемная – это признак завышенного самомнения и полного неумения человека планировать время. Видишь ли, людям определенного типа безумно нравится мариновать посетителей в приемной, так как это дает им ощущение собственной важности – вот, я такой занятой человек, что меня всегда дожидается большое число людей. Ради этого они затягивают свои встречи, общаются по телефону на личные темы, лишь бы очередь в приемной никогда не снижалась. Это как в хорошем клубе – если для того, чтобы попасть внутрь, не нужно отстоять очередь, то клуб не солиден. Приемные – это чистая политика, противоположная продуктивности.

– Угу, а time anagement в наших компаниях – это только повод для спуска огромных денег на тренинги. За последние лет 5 я могу вспомнить буквально несколько совещаний, начавшихся и закончившихся вовремя. Но, будем надеяться, в этот раз они будут пунктуальны.

– Ты что – веришь в людей? – с ужасом в голосе спросил Марк.

– Нет, что ты, я просто думаю, что они достаточно напуганы и растеряны, чтобы хотеть как можно быстрее получить ответ.

– М-да. Мы идем туда для того, чтобы суметь сформулировать вопрос, а они уже хотят получить ответ. Какие хорошие, добрые люди, – сказал Марк и, заметив вопросительный взгляд Сержа, добавил: – Заметь, про умных я ничего не говорил.

Елена и Лев, будучи лучше осведомленными о планировке офиса, никогда не ожидали в приемной – во-первых, это заставило бы их вести некоторую вежливую беседу с двумя разместившимися там засланцами, к чему они явно не были готовы, а во-вторых, засев в засаде в специальном месте, они могли запеленговать проходящего мимо Моржовича и присоединится к нему на пути в переговорную. В таком случае они как бы сразу подчеркивали свою принадлежность к команде и ставили себя на уровень выше тех людей, которые вынуждены были толкаться в приемной.

Вот и сейчас они совместно группировались на общей кухне на 1-м этаже, делая вид, что просто наливают себе кофе. При этом их внимание нисколько не относилось к кофе-машине. Они упорно делали вид, что просто общаются друг с другом, но при этом их взгляды изгибались под неестественным углом, стараясь держать под контролем двери офиса.

Тем временем к парадному подъезду уже подъезжал Моржович. Он вышел из своей машины с собранным видом предельно делового человека. Всегда, чем бы он ни планировал заниматься в ближайшее время, на пути из машины в кабинет Моржович был предельно собран. Он понимал, что этот путь длиной в 2 минуты – едва ли не единственная возможность для большинства сотрудников лицезреть своего обожаемого начальника, и поэтому на этом отрезке он должен сложить у них правильное мнение о себе. Этот путь был для него как язык для топ-моделей. Проходя по нему, он всегда очень солидно спешил, был застегнут на все пуговицы и старательно поддерживал серьезно-отстраненное выражение лица. Иногда он так уставал от этого прохода, что на остальную работу у него просто не хватало сил.

Примерно через 30 секунд после его входа к нему синхронно, как в плохих боевиках, присоединились Лев и Елена. Они окружили его сзади, подобострастно поздоровались и перевели свои лица в режим важности. Дойдя до приемной, Моржович увидел 2 засланцев, непринужденно общавшихся на протертых диванах.

Пока они представлялись друг другу, Елена и Лев аккуратно стояли в сторонке, выражая всем свои видом свою местность, которую они противопоставляли глобальности приезжих.

Пропустив в кабинет сначала Моржовича, а потом и Елену со Львом, Марк с Сержем зашли в кабинет. Елена, сев по правую руку от директора, излучала своей улыбкой яростный позитив. В условиях знакомства с новыми людьми, мотивы и полномочия которых непонятны, она всегда предпочитала молчать и улыбаться. Это казалось ей самой выигрышной стратегией. К тому же это, на ее взгляд, придавало ей важности.

Лев же сидел и смотрел в точку перед собой. Ему были очень интересны эти двое новых людей, которых он почитал за угрозу, так как они были новичками, а все новое вело к опасности. Но в детстве мама учила его, что разглядывать людей в упор невежливо. К сожалению, его мама была простым инженером и никогда не присутствовала на больших совещаниях, иначе она могла бы объяснить ему и то, что смотреть в одну точку в присутствии группы других людей невежливо отнюдь не менее.

Марк с Сержем расселись на диванах, причем они постарались сесть между другими участниками. Если бы они сели рядом, то они еще больше противопоставили бы себя аборигенам. Встречу на правах владельца кабинета начал Моржович:

– Елена, Лев, позвольте вам представить, значит, двух новых членов нашего руководящего звена – Марка и Сержа. Они были назначены к нам нашими иностранными партнерами с целью помочь нам улучшить наши финансовые показатели. Марк будет заниматься экономикой, а Серж – инвестициями. Будем надеяться, что с новыми идеями наша прибыль, – он сделал акцент на этом слове, – снова станет большой.

Речь его была чем-то похожа на прыжки кенгуру – как этот почти летающий большой грызун не может не приземляться каждые 3—4 метра, так и он мог сказать не больше 3—4 слов без того, чтобы не сделать явного акцента на одном из них. Каждое 5-е слово буквально втаптывалось в эфир, сопровождаясь при этом тяжелым взглядом на случайного собеседника. Когда-то давно, в детстве, Моржович, как и многие другие люди, уверовал в образ солидного человека, который не говорит лишних слов. Именно поэтому он пытался придать каждому своему слову дополнительный вес, чтобы все понимали, что оно сказано не случайно.

Сказав вступительное слово, Моржович исчерпал свои идеи для поддержания разговора, поэтому он решил воспользоваться безошибочным приемом:

– Марк, почему бы вам не рассказать вашим новым коллегам о вашем опыте, рассказать, что именно вы планируете предпринять в нашей компании?

– О, вы знаете, боюсь, я не смогу очень уж много рассказать. Во-первых, я не очень хороший рассказчик, а во-вторых, самая интересная часть моих историй закрыта соглашениями о неразглашении. Но если в общем, то я, как и мой коллега Серж, закончил экономический факультет известного всем университета, после чего я занимался добровольной помощью различным организациям, находящимся в кризисном или предкризисном состоянии. Что же касается действий, которые мы планируем предпринять, то могу с уверенностью говорить только о том, что сразу после выхода из этого кабинета я сделаю себе кофе. Определить, чем же конкретно мы сможем помочь вашей компании, мы сможем только после того, как проведем более-менее подробный анализ ее текущего состояния. By the way, не могли бы вы немного помочь нам войти в курс дел и ответить на пару вопросов?

– Что вы хотели бы узнать?

– Ну в первую очередь не могли бы вы подсказать мне, кто в компании занимается привлечением покупателей?

– В смысле? Кто продает нашу продукцию? Отдел сбыта, конечно же, они оформляют все договора, следят за поставками, выставляют счета.

– Нет, я имею в виду не то, кто оформляет продажи, а кто привлекает клиентов?

– Что значит «кто привлекает клиентов»? Мы производим продукцию, выпускаем каталоги, отдаем ее дистрибьюторам, а люди смотрят на это и покупают ее. Как еще можно их привлекать?

– Ок, большое спасибо, теперь стало гораздо понятнее. Но скажите, правильно ли я понимаю, что большую часть вашего сбыта составляет государственный заказ?

– Да, около 90%, – сказал Моржович, вспомнив вчерашнюю цифру, которую ему приводил Антон.

– Так вот, я достаточно неплохо представляю себе рынок госзаказа, и поэтому мне крайне интересно, кто же обеспечивает получение этих самых заказов? Вероятно, у вас есть специальный отдел по участию в тендерах или же ваши личные связи обеспечивают основной блок заказов?

– Ну, специального отдела по тендерам у нас нет, да и я не то чтобы очень сильно помогаю – да, я, конечно, знаю всех наших заказчиков на протяжении уже многих лет, но они покупают у нас не из-за этого, а потому, что мы даем лучшее предложение на рынке.

– Угу, – немного задумчиво сказал Марк, – тогда у меня остается буквально один вопрос: какие цели, на ваш взгляд, нам с Сержем надо поставить перед собой в первую очередь?

Эта фраза заставила Моржовича немного задуматься. Он воспринимал засланцев как почти неподконтрольный ему элемент, как людей, которые приехали, чтобы выполнять чужие инструкции. И на фоне этого их вопрос по поводу целей несколько выбил его из колеи – немного ранее они сказали, что не знают, что они собираются делать, а сейчас же они и вовсе спрашивали у него инструкций.

– Я думаю, было бы хорошо, если бы вы оценили состояние наших финансов и предложили бы нам какие-нибудь пути по улучшению нашего финансового состояния.

– Ок, отлично, – сказал с улыбкой Марк, – именно этим мы сейчас и займемся. С вашего позволения мы немного помучаем вашего главного бухгалтера и заодно возьмем себе последнего консультанта – Антона. Разрешите приступать?..

– Да-да, конечно, я распоряжусь насчет предоставления всех данных, а Катя проводит вас в ваши кабинеты.

Откланявшись, Марк с Сержем вышли из кабинета директора и неспешно последовали в специально оборудованный для них блок, куда их провела специально обученная секретарша Катя. Дойдя до места и локализовав кофеварку, Серж спросил Марка:

– Ну как?

– Почти успешно. Я не успел составить какого бы то ни было мнения о Елене и о Льве, но зато я получил ответы на многие из своих вопросов.

Увидев приглашающий к продолжению взгляд Сержа, Марк продолжил:

– Ты же знаешь: самое важное для любого бизнеса – это способность привлекать клиентов. Это может быть сделано за счет классного продукта, агрессивной рекламы, прямых продаж – не важно, но от этого зависит сама способность бизнеса жить. Все остальное – это, по сути, техника. Местами довольно сложная, но все же техника. И мы выяснили, что у этих людей полностью отсутствует даже тень понимания этой функции как класса. Клиенты, судя по всему, должны браться сами. Их же задача – это просто производить то же дерьмо, что и раньше. Какие хорошие, добрые люди!

– А с чем связан твой демарш в отношении целей? Зачем ты спрашивал, какие задачи перед нами поставит этот персонаж в подтяжках? Тебя ведь нанял не он, и тебе плевать на его мнение и действия.

– Да, такая точка зрения действительно есть. Но понимаешь, нам надо проникнуть в их финансы очень быстро и плавно. Если мы сами станем ломиться туда, то встретим достаточно хорошо организованное подсознательное сопротивление – мы же люди из вне, с непонятными и скорее всего агрессивными по отношению к текущей команде помыслами. Кто же нам даст нужную информацию? А так я просто немного подначил Моржовича своим вопросом о целях – судя по его подтяжкам, его невежество примерно равно его самомнению, ввиду чего он, с одной стороны, не мог сказать «решайте сами», а с другой – не мог придумать ничего лучше варианта – разберитесь. Он считает, что это беспроигрышный вариант – мы потонем в цифрах, а он выигрывает время. А на самом деле мы ненавязчиво получили допуск ко всем данным от самого директора, и теперь нам будет значительно проще проникнуть под юбку их отчетности.

– Красиво, но вообще это таежный зверь с хвостом. Они реально тугие, их представления о работе зависли в каменном веке, а судя по тому, что мы видели из вчерашних цифр, тут вообще не пахнет деньгами. Может, плюнуть и распродать их по частям?