Текст книги "Спасибо. Вы смогли"

Часть третья
Завершение

Глава 27

– Валерка, просыпайся! Ну вставай ты уже! Я на работу опаздываю, такси у парадной ждет! Давай, дверь за мной закрывай… – тормошил меня Бот, с силой толкая в плечо и пытаясь стащить с дивана. Я сонно приоткрыл глаза, соображая на ходу, который час и что вообще происходит. Утреннее солнце заглядывало в окна моей квартиры.

– Юрка, да успокойся ты! Не ори, голова болит… – ответил я, нехотя поднимаясь. Мы вышли в коридор, и Бот принялся торопливо обуваться. Мысли в моей голове путались, мешались, и я попытался ненадолго задержать Юру в прихожей: – Овечкин, дружище, подожди минутку. Мне у тебя кое-что подробно разузнать надо.

– Валера, не сейчас. Я очень спешу, меня шеф и так уже порвет. Давай по телефону, если что, ладно? До встречи, увидимся! – в спешке похлопав меня по плечам, ответил Юра и скрылся за дверью.

Некоторое время я смотрел ему вслед, а затем молча подошел к столу и включил компьютер, бесцельно озираясь по сторонам. Рядом с монитором лежал листок, который был полностью небрежно измалеван Ботом и пестрел лишь ему понятным стрелками и формулами. Я взял его в руки, внимательно рассматривая замысловатые записи и размышляя. Пожалуй, именно тогда решение посетить Краснодон, побывать в местном музее, принять активное участие в митинге, посвященном семидесятилетию создания «Молодой гвардии», сделать что-то запоминающееся и необычное окончательно укрепилось во мне. Я давно хотел съездить туда. Да и приветливые, очень гостеприимные жители этого славного города – сотрудники музея, с которыми мы давно и дружелюбно общались в интернете, радушно приглашали меня в гости, на свою знаменитую родину.

Сам митинг планировался в августе 2012 года. Время пролетело, и незадолго до назначенной даты я уже сидел в салоне своего «логана»[28]28
  Сокращенное название легкового автомобиля «Рено Логан».


[Закрыть] и набирал на сенсорной панели навигатора: «Краснодон, Луганская обл., Украина». «Где-то я уже слышал нечто подобное», – улыбнувшись, подумал я, когда раздался приятный женский голос, сообщивший о том, что маршрут построен. Машина бежала легко, дорога ложилась под колеса серой лентой. Взял я с собой только самые необходимые вещи, аккуратно упакованные в небольшую дорожную сумку, да свой старательно уложенный накануне парашют. Вместе с сотрудниками краснодонского музея мы обсудили мое участие в планируемом митинге – и придумали кое-что в честь праздника. И я был очень рад стать частью этой задумки.

За стеклом проносились пейзажи – бескрайние холмы, густые дремучие леса, болота, над которыми всегда царил туман. Облака лениво плыли по синему небосклону. Я уверенно вел машину, следуя указаниям навигатора и размышляя обо всем, что только приходило в голову. Почему-то казалось, что эта поездка необходима мне по-настоящему, что она – нечто гораздо большее, чем обыкновенное путешествие. В памяти вдруг всплыли улыбающиеся лица совсем молодых ребят из «Молодой гвардии», и я рассеянно улыбнулся, думая о том, что все происходит не зря. Всю дорогу меня не покидало ощущение, что сейчас я возвращаюсь к старым друзьям, которых знал когда-то, – а может, вовсе не знал, и это всего лишь приснилось мне однажды… Так или иначе, позади оставались города, леса и реки, и вскоре вокруг уже расстилалась широкая степь, над которой носились вольные ветра. А еще через какое-то время впереди показался город, являвшийся конечным пунктом моего путешествия.

Людмила Горненко, сотрудник музея, встретила меня очень радушно и приветливо. Эта стройная белокурая девушка лет двадцати пяти оказалась именно такой, какой я ее и представлял по нашему общению в соцсетях.

– Здравствуйте, Валерий! Добро пожаловать в Краснодон, очень рады видеть вас! Как дорога? Не устали? – с вежливой улыбкой произнесла она, аккуратно хлопнув меня по плечу своей легкой ладошкой.

– Добрый день, Людмила! Нет, конечно, не устал. Готов к работе! – так же приветливо ответил я.

– Это замечательно. Честно говоря, сегодня времени на отдых уже не хватает, – извиняясь, продолжила девушка. – Так что, боюсь, работать придется сразу же…

– Не беспокойтесь – все хорошо. Можем прямо сейчас начинать, – решительно заверил я ее.

– У вас отличный настрой! Это прекрасно! Тогда тянуть не будем. Вот объект, о котором мы говорили, – сказала моя очаровательная собеседница, указав рукой в сторону стоящей неподалеку промышленной восьмидесятиметровой трубы ТЭЦ.

– Да, это я уже понял. Выдвигаюсь осматривать площадки приземления, – улыбнувшись, ответил я.

Для моего прыжка все было подготовлено. Удостоверившись в этом и внимательно все осмотрев, я подошел к Людмиле, которая ожидала меня вместе с оператором.

– Я готов, можем начинать.

– Вот, перед прыжком установите наверху, – девушка протянула мне заранее подготовленный красный флаг.

– Хорошо, конечно. Как договорились, – отозвался я, принимая из ее рук алое полотнище.

– Да, Валерий, и пару слов на камеру, – на миг задержала меня Люда, улыбнувшись.

Я еще раз тщательно осмотрел парашют и, глядя в объектив видеокамеры, торжественно произнес:

– Этот парашютный прыжок мы посвящаем семидесятилетию создания героической и легендарной организации «Молодая гвардия». Светлой памяти и бессмертному подвигу юных героев Краснодона.

Глава 28

Подниматься на трубу по лестнице пришлось не так уж и долго. Восьмидесятиметровые объекты считаются довольно невысокими, поэтому весь подъем занял немного времени. Буквально минут через пятнадцать-двадцать я уже находился на верхней площадке. Солнечный свет озарял раскинувшийся внизу пейзаж, над головой в синеве неба медленно плыли облака. Теперь они казались ближе.

Надев парашют, я проверил направление и силу ветра. Мысленно прокручивая в голове весь предстоящий прыжок, задумчиво посмотрел вниз. Особенного страха не было, даже несмотря на сложность трюка, который предстояло выполнить. Было что-то другое. В подобные моменты мое подсознание начинало работать как-то необычно, особенно, словно погружая меня в совершенно другое измерение. Чувства становились острее, все вокруг казалось другим – более значимым, более глубоким. Объяснить эти ощущения едва ли можно – они были непонятны мне самому.

«Все готово, устанавливаю флаг – и можно прыгать», – подумал я, осматривая площадку трубы в поисках подходящего места для установки алого полотнища. Когда такое место было найдено, я незамедлительно и старательно приступил к фиксации флага, понимая всю важность и ответственность этого момента. Но полотно почему-то упрямо не желало развернуться широко, и слабый ветерок изредка колыхал его то в одну, то в другую сторону, сминая ткань.

– Тебе помочь, Потомок? – неожиданно раздался чей-то голос, удивительно знакомый.

Резко обернувшись, я отчетливо увидел стоявших передо мной мальчишек и девчонок из «Молодой гвардии», одетых в длинные и широкие, безупречно чистые рубахи, под солнцем почти сияющие ослепительной белизной.

Я удивленно зажмурился и потряс головой. Видимо, на этот раз мое собственное подсознание решило выкинуть совсем уж невероятную шутку… Но звонкий смех ребят слышался очень отчетливо и был совершенно реален. Глубоко вдохнув, я вновь открыл глаза.

– Ты только раньше времени с трубы не упади, – шутливо произнес Сережа Тюленин, чуть щурясь на яркое солнце.

– Да не волнуйся, Валера. Мы ненадолго – хотим помочь немного, – улыбнувшись, сказал Олег Кошевой.

Я перевел взгляд на флаг, который стоял уже крепко и ровно. Ярко-алое полотнище, подхватываемое редкими порывами ветра, гордо развевалось на самом верху трубы.

«И это я где-то уже видел», – промелькнуло в моей голове. Я снова посмотрел на ребят, разглядывая их. Хотелось что-то сказать, однако горло сдавило и не получалось вымолвить ни слова. Впрочем, этого и не потребовалось.

– Понимаешь, Потомок, мы просто очень хотели, чтобы именно наш советский человек первым полетел в космос и наши космические корабли бороздили просторы Вселенной, – мечтательно произнес Тюленин, глядя в небо – глубокое и бесконечное.

– А наша Советская армия была самой сильной и самой гуманной армией на свете, – поддержал Кошевой.

– И чтобы наши артисты были самыми талантливыми, а наши режиссеры снимали самые лучшие фильмы, – заметила Люба Шевцова, лучезарно улыбаясь.

– А наши советские ученые совершали гениальные открытия, удивляя весь мир, – добавил Ваня Земнухов.

– Чтобы наши поэты и писатели могли спокойно работать над своими лучшими произведениями, – твердо и уверенно сказала Уля Громова.

– Нам очень хотелось, чтобы советские врачи были самыми высококвалифицированными и могли компетентно лечить, спасая человеческие жизни, – продолжила Тоня Иванихина.

– А наши музыканты писали лучшую музыку и слагали лучшие песни, – поддержал Витя Третьякевич. Потом он ненадолго задумался и после паузы продолжил: – Да у нас и выбора-то другого не было. Нам оказалось проще понять и выполнить свое предназначение… Вам с этим сложнее. Но ты справишься, Валера, обязательно справишься…

Они смотрели на меня, ясно и открыто, в их словах таилась невероятная сила. И нечего больше было добавить. Впрочем, кое-что еще терзало и тревожило меня.

– Ребята, а у нас получилось? Вам все-таки удалось избежать арестов? – с надеждой в голосе спросил я.

В ответ воцарилась зловещая тишина. Легкий ветерок мягко колыхнул широкие полы белых рубах, в которые были одеты ребята. В мгновение что-то изменилось – словно их тела вдруг окутали другие силуэты, прозрачные, едва различимые. Присмотревшись, можно было увидеть чудовищные рубцы от вырезанных звезд, проступающие через неплотную ткань. Зияющую пустоту вместо отрезанных грудей на телах девчонок. Цифры комсомольского билета, выжженные на груди Олега Кошевого, и его густую шевелюру совершенно седых волос. Чудовищную, пугающую пустоту вместо глаз на лице Тони Иванихиной. Неестественно вывернутые суставы рук и ног всех ребят… И за этими искалеченными, обезображенными телами я видел их настоящих: юных, прекрасных, сильных и искренних. Они молча смотрели на меня, высоко и гордо подняв головы, и за их спинами разливалось мирное синее небо.

Мне стало по-настоящему страшно – и бесконечно горько. Но вместе с тем в груди ощущался покой. Подойдя к самому краю площадки, я еще раз проверил парашют, произнес традиционное «увидимся», с силой оттолкнулся и выпрыгнул далеко вперед. Переворачиваясь в падении и делая гейнер[29]29
  Гейнер (англ. gainer) – сальто назад при движении вперед.


[Закрыть], я отчетливо видел их – мальчишек и девчонок в широких белых рубахах. Они махали мне руками на прощание и звонко кричали «увидимся» в ответ.

Парашют открылся ровно, с легким хлопком. Вскоре я довольно мягко приземлился, аккуратно подтянув стропы управления. Собрав купол в сумку, я повернулся в сторону трубы и помахал рукой. Там не было никого – лишь алый флаг гордо реял в безбрежной синеве.

– Здорово получилось, Валера! Молодец, все отснято, – восторженно воскликнула Людмила Горненко, подходя ко мне.

– Спасибо, я старался, – улыбнувшись, произнес я в ответ.

– Тебе спасибо! Так, теперь к памятнику, на митинг, – деловито продолжила Люда. И мы поспешили на площадь к знаменитому памятнику героям Краснодона.

Народу на площади собралось множество. Люди поочередно возлагали к памятнику венки и цветы. Дети школьного возраста искренне и торжественно читали стихи. «Мы помним. Мы гордимся», – четко произносил в конце своей речи почти каждый выступающий. К памятнику направлялась группа ребят старшего школьного возраста, когда путь им попытались преградить непонятно откуда взявшиеся молодчики в повязках с изображениями, напоминавшими свастику. Они демонстративно вскидывали руки вверх, выкрикивая «Слава Украине! Героям слава!», и с ухмылками смотрели на школьников.

Ребята на мгновение остановились, и я вдруг увидел выражение удивительно знакомой мне твердости и решимости на их еще детских лицах. Мальчишки аккуратно передали девчонкам букеты цветов, освобождая руки. Затем они как-то очень уверенно и сильно просто отшвырнули в сторону подошедших молодчиков и победоносно продолжили свой путь к памятнику. После возложения цветов школьники какое-то время постояли рядом, молча опустив головы. А потом они прошли на сцену, построенную к празднику, взяли в руки электрогитары, подошли к синтезаторам и микрофонам. Кто-то уверенно сел за ударные инструменты и взял в руки палочки. И вскоре над площадью зазвучала звонкая песня, которую завороженно слушали все собравшиеся. Слушали очень внимательно, буквально затаив дыхание, стараясь не пропустить ни один звук, ни одну ноту…

 
Спи, мой город, снаряды и пули
Не нарушат весенний рассвет,
Потому что стоят в карауле
Пять героев семнадцати лет.
Пусть, я вижу, порою не спится им,
Неспокойно у них на душе —
Смерть была той последней границею,
За которой бессмертье уже.
 
 
«Молодая гвардия» пронесла года,
Пусть проходит время —
Вы в памяти всегда.
Ваших ратных подвигов, ребята, не забыть,
Краснодону-городу
Век во славе жить.
 
 
Знаешь, город, ничем не измерить
Сколько общего в нашей судьбе.
Им дано это право – проверить,
Как живется, мой город, тебе.
И поэтому часто мне кажется —
С пьедестала сумеют сойти,
И еще раз ребята отважатся
По дороге последней пройти…
 
 
«Молодая гвардия» пронесла года,
Пусть проходит время —
Вы в памяти всегда.
Ваших ратных подвигов, ребята, не забыть,
Краснодону-городу
Век во славе жить.
 
 
Завтра снова Олеги и Ули
Повстречают весенний рассвет,
Потому что стоят в карауле
Пять героев семнадцати лет.
Город мой, мы путями не разными
Шли к мечтам и победам своим!
Краснодон, мы с тобою обязаны
Настоящим и будущим им…
 
 
«Молодая гвардия» пронесла года,
Пусть проходит время —
Вы в памяти всегда.
Ваших ратных подвигов, ребята, не забыть,
Краснодону-городу
Век во славе жить![30]30
  В произведении использован текст песни Максима Кузина.


[Закрыть]
 

Вместо эпилога

Работая над двадцать первой директивой, более известной истории как план «Барбаросса», верховное командование вермахта не предполагало того, что многие события совершенно не будут развиваться по запланированному сценарию. Впрочем, оно и не могло предполагать подобное. Этого никак нельзя было учесть, в это невозможно было поверить и даже немыслимо представить. Того, что, например, из оккупированного шахтерского города Краснодона мощнейшая и сильнейшая на тот момент армия в мире так и не сумеет взять ни единой тонны угля. Или того, что эта армия ни на минуту не сможет ощутить себя в безопасности, постоянно будет нести значительные потери в живой силе и технике. И все это только лишь потому, что в Краснодоне тогда жили и учились, росли и взрослели, шутили, играли и веселились, писали свои первые стихи, дружно мечтали о светлом, безоблачном будущем – Олег Кошевой, Любовь Шевцова, Иван Земнухов, Ульяна Громова, Сергей Тюленин, Виктор Третьякевич и их друзья. Мальчишки и девчонки пятнадцати-шестнадцати лет. Дети, которые сумеют совершить невозможное… Спасибо вам, ребята…

Иллюстрации

Ульяна Громова

Иван Земнухов

Антонина Иванихина

Олег Кошевой

Евгений Мошков

Виктор Третьякевич

Иван Туркенич

Сергей Тюленин

Любовь Шевцова

Орудия пыток, которые фашисты применяли в застенках гестапо

«Живые, отомстите за нас!» – надпись на стене тюремной камеры, оставленная молодогвардейцами

Похороны молодогвардейцев

Шурф шахты № 5. Памятник на месте казни молодогвардейцев

«Клятва» – памятник героям-молодогвардейцам в г. Краснодоне