Текст книги "Нефть в обмен на девушку"

Глава 3

– Пожалуй, я пойду, – не без труда выговорил Кеган. – Или тебе придется тащить меня в номер.

– Делов-то, – усмехнулся Филатов, который и сам чувствовал легкое головокружение. – Русские своих не бросают!

– Знаю, дружище, знаю… – Кеган с трудом встал. – За это мы вас и любим.

И он ушел, покачиваясь и цепляясь за мебель. Филатов проводил его взглядом и пробормотал:

– Любите, говоришь? Любите… Странная только любовь у вас получается!

Ему вдруг стало ужасно обидно за вечную несправедливость в отношении России: «Как кому плохо – все к нам бегут. Спасите! Помогите! Слава России, слава русским! Братья, мол, навек. И мы каждый раз – ура! Кровь прольем, последнюю рубаху снимем, а в беде не оставим! Сколько раз на эти грабли наступали… А как все нормально, так они сразу нос воротят. Мы, мол, люди цивилизованные, вам, дикарям, не чета! И ладно, если бы просто спасибо не сказали, а то давай грязью поливать! То ли дело американцы – делают только то, что им самим выгодно, и плюют на всех остальных со своего «Эмпайр стейт билдинг», будь он неладен…»

Филатов сердито допил водку. Неожиданно в его голове невероятно четко всплыл образ девушки из сувенирной лавки. Той самой, что он мельком видел по дороге в бар. Филатов посмотрел на часы – еще десяти нет. Представил огромный пустой номер, темноту за окном, долгий скучный вечер.

«А почему бы российскому депутату не пообщаться накоротке с простой арабской девушкой? – подумал он. – Все веселей будет, чем телевизор смотреть!»

Можно было, конечно, выпить еще водки. Или покурить кальян, вроде того, каким наслаждался Кеган перед его приходом. Но водки больше не хотелось, после кальяна будут сниться дурацкие сны – такое уже случалось с Филатовым. Ему потом объяснили: при кажущейся легкости один выкуренный кальян заменяет целую пачку крепких сигарет. Для человека некурящего многовато. А вот девушка сейчас будет в самый раз…

При виде покупателя девушка сразу встала, и Филатов увидел, что она выше его ростом почти на полголовы. Он пришел в полный восторг – по непонятной даже себе причине Филатов имел слабость к высоким женщинам.

– Добрый вечер! – сказала девушка на прекрасном английском. – Могу я вам что-нибудь предложить?

«Себя! – подумал Филатов, которому хозяйка лавки понравилась еще больше. – И я не откажусь!»

– Вы можете выбрать очень красивые сувениры, – девушка улыбнулась, – и совсем недорого.

– Сувениры – это хорошо! А что недорого, так это просто здорово, – Филатов прошелся вдоль прилавка, для порядка повертел в руках какую-то шкатулку, украшенную перламутром, и повернулся к девушке: – Кстати, меня зовут Александр!

– А меня Тинни. Это лавка моего отца.

– И как идет торговля, Тинни? – Филатов попробовал имя на вкус, он всегда так делал с именами женщин, и имя ему понравилось.

– Совсем нет покупателей. После того как ввели санкции, иностранцы перестали ездить в Ирак.

Она вышла из-за прилавка, Филатов невольно скользнул взглядом по ее ногам – ноги оказались хороши. Девушка одернула юбку и опустила глаза.

«Она еще и скромница! – В слегка замутненном алкоголем сознании Филатова замелькали заманчивые картинки. – Ай да Тинни!»

– Вы хорошо говорите по-английски, Тинни. Пожалуй, даже правильнее меня.

– Я училась в Лондоне. Наша семья жила там несколько лет. До войны бизнес приносил почти пятнадцать тысяч долларов в месяц.

– Хороший доход.

– Конечно. Мы ездили за границу, построили новый дом – большой, красивый. А потом… – Девушка замялась.

– Потом начались санкции и торговля зачахла, – подсказал Филатов, подходя поближе.

– Но в остальном все хорошо. Мы верим, что рано или поздно мир одумается и перестанет терзать нашу страну.

Филатов заметил в глазах Тинни предательский блеск. Он представил себе, как тяжело было такой красивой девушке, привыкшей к достатку и комфорту, разом лишиться всего.

– Все будет в порядке, Тинни!

– Конечно, Александр. Спасибо вам.

Филатов еще раз посмотрел на девушку: «До чего же хороша, особенно сейчас! Эта печаль в глазах, неуверенная улыбка и руки, которые не находят себе места. Нет, я без нее в номер точно не пойду!»

– Думаю, сегодня покупателей больше не будет, – уверенно сказал Филатов. – Так что позвольте пригласить вас в гости.

– В гости? – растерялась Тинни. – Куда?

– Ко мне в номер. Сядем, поговорим, шампанского выпьем. Устроим себе маленький праздник.

– Мне кажется, это не слишком удобно…

– Вы мне не доверяете? – Филатов шутливо нахмурился.

– Но мы ведь почти незнакомы…

– Так давайте знакомиться! Вы Тинни, я Александр. У вас семейный бизнес и своя лавка в «Эль-Рашиде», а я депутат российской Государственной думы. Так что сами видите – мы всё друг о друге знаем.

– Я сразу поняла, что вы из России. Россия очень поддерживает нас.

– Тем более! Если бы я был, скажем, французом или англичанином, то вам, конечно же, не стоило бы принимать такое приглашение. Я уж не говорю про злобного янки. С этими прохвостами даже разговаривать не стоило бы. Но отказывать гостю из далекой России нельзя.

И Филатов бросил на девушку свой красноречивый взгляд.

– Хорошо… – чуть слышно сказала Тинни. – Но мне надо закрыть лавку.

– Закрывайте, – великодушно согласился Филатов и взял Тинни за руку. – И поднимайтесь ко мне. Номер семьсот первый.

Девушка попыталась высвободить руку, но сделала это совершенно неубедительно.

– Седьмой этаж, – уточнил Филатов и зачем-то добавил: – Можно на лифте подняться.

На том расстались – Тинни стала убирать свои безделушки, а Филатов поспешил обратно в бар. Там он купил бутылку самого лучшего шампанского, какое только нашлось, выпил прямо у стойки рюмку водки и пошел к лифту. Проходя мимо лавки Тинни, он заметил, что девушка почти закончила. Значит, скоро будет в его, Филатова, номере. А может быть, и в постели… Да какое там может быть, точно так оно и будет! Филатов прибавил шагу и, не глядя больше по сторонам, погрузился в лифт.

Оказавшись в номере, Филатов первым делом сунул шампанское в холодильник. Потом сполоснул для свежести лицо и привел в порядок изрядно взлохмаченную шевелюру – в депутате все должно быть прекрасно. Не осталась без внимания и спальня – Филатов безжалостно запихал в шкаф разбросанные вещи и приготовил постель, призывно откинув покрывало. А Тинни все не было. Постепенно возбуждение спало, и в голове завертелись тревожные мысли: «Тинни красивая девушка, слов нет. И высокая. Но она наверняка связана со спецслужбами! Иначе никто не пустил бы ее торговать в правительственном «Эль-Раши-де». Здесь как в Советском Союзе при Сталине – случайных людей не бывает. У нас ведь тогда все, кто контактировал с иностранцами, работали на органы. И здесь то же самое…»

Филатов встал под кондиционер, наслаждаясь струей холодного воздуха.

«Значит, наш разговор в лавке записан. Это раз. Посиделки в номере тоже запишут. Это два. Правда, Ирак не Иран, тут за прелюбодейство камнями забрасывать не станут, но нервы попортить могут. А главное – со стороны Тинни нет никакого увлечения, а только постылая служебная необходимость…»

Филатов подумал еще немного о неприятном, а потом решил, что все это ерунда. Он свободный человек и может поступать как ему заблагорассудится. А мнение по этому поводу спецслужб, тем более иракских, его не волнует. Законов он не нарушает и нарушать не собирается, так что будьте любезны, господа в штатском, выйти вон! А записи из его спальни слушайте перед сном вместо вечерней сказки. Что же касается Тинни, то какая, в конце концов, разница, из каких побуждений она придет в номер? Главное, что она придет…

«И пусть только попробуют выступать! Я им устрою такое представление с разоблачением и наказанием, что мало не покажется, – подумал не без злорадства Филатов. – Пожалуюсь лично Саддаму Хусейну! Да, именно ему! Прямо так и скажу: что же это, господин президент, делается? Не дают вашему гостю спокойно отдохнуть, своевольничают, не в свое дело лезут! То-то они тогда попляшут…»

Филатов посмотрел на часы – за прошедшие полчаса Тинни могла десять раз подняться на седьмой этаж и дойти до его номера. Даже не пользуясь лифтом. Однако ее до сих пор не было. Неожиданно зазвонил телефон.

– Это Александр? – раздался в трубке взволнованный голос.

– Тинни?! – воскликнул Филатов. – Куда ты пропала?

– Меня не пропустили. У вашего номера охрана…

– Что ты говоришь? Какая охрана?!

– Извините, Александр, – ответила Тинни, – но сегодня ничего не получится…

– Это еще почему?! Сейчас я обо всем договорюсь и спущусь за тобой. Жди в холле и никуда не уходи!

– Не надо… – Тинни пыталась сказать что-то еще, но Филатов уже бросил трубку и поспешил к двери.

В коридоре действительно маячил здоровяк в черном костюме. При виде выскочившего из номера Филатова он остановился и равнодушно посмотрел на депутата.

– Это вы не пропустили девушку? – строго спросил Филатов.

Охранник равнодушно посмотрел на депутата и ничего не ответил.

– В чем дело? Кто дал вам право останавливать моих гостей!

В голосе Филатова зазвенел металл, глаза вспыхнули гневом, но страж никак не прореагировал на праведное возмущение дорогого гостя – как будто его вообще не было в коридоре.

– Кто здесь главный? Я хочу с ним поговорить! Ответом снова были молчание и холодный взгляд сытого удава. Филатов от души выругался на родном языке, но и это не возымело действия.

«Бред какой-то! Не могли найти для единственного в гостинице иностранца англоговорящего охранника! Ну ничего, я им покажу…»

Филатов решительно пошел к лифту, на ходу доставая телефон, чтоб немедленно, прямо сейчас высказать свое недовольство Аббасу.

«Только бы Тинни дождалась меня и не ушла! Я ее сам проведу, и пусть хоть кто-нибудь попытается меня остановить! Особенно этот…» – Филатов посмотрел на ненавистную фигуру у двери и сбавил шаг.

«Стоп! Когда я поднялся в номер, никакой охраны не было. То есть ее выставили буквально полчаса назад. А что это значит? Это значит, что завтра меня повезут к Саддаму! Как же я сразу не догадался…»

Филатов остановился и сделал вид, что смотрит в темное окно.

«На сегодня скандал отменяется. Кобеляж тоже. Хорошо я не успел никуда позвонить…»

Филатов еще постоял у окна и с независимым видом вернулся в номер. И только там, когда возбуждение и гнев поутихли, он вдруг понял главное. То, ради чего, возможно, стоило пережить неприятное завершение приятного вечера: Тинни не связана со спецслужбами! И в номер к Филатову она собиралась прийти не по приказу начальника, а добровольно, можно сказать от души. Иначе разве бы ее остановила охрана? Да ее бы под ручки проводили, дверь подержали и в кроватку уложили!

«Хорошая девушка Тинни! – подумал Филатов. – Завтра же зайду к ней».

Глава 4

Однако на следующий день Филатова ждал неприятный сюрприз. Сразу после завтрака он посетил лавку Тинни, но вместо милой девушки там сидел мрачный мужик с вислыми усами и читал газету. Филатов растерянно вышел и осмотрелся – да, это именно та лавка, в которой они вчера познакомились. Правда, вместо шкатулок, кальянов, кожаных бумажников и прочей дребедени в витринах висели сабли. Филатов, все еще не осознавая случившегося, снова зашел внутрь. Мужик отложил газету и спросил:

– Вы кого-то ищете, сэр?

– Да, – ответил Филатов, – здесь вчера была девушка. Тинни.

– В моей лавке? Не думаю.

Усатый пожал плечами, не видя смысла в продолжении разговора, опять взялся за газету.

– Вчера здесь была ее лавка! – начал сердиться Филатов.

– Вы что-то путаете, сэр. Я давно здесь торгую – спросите кого угодно. И не знаю никакой Тинни.

И тут Филатова осенило: «Тинни арестовали! Как же я сразу не догадался! Она пыталась пройти ко мне в номер, но там оказался охранник. А потом, когда она спустилась в холл, ее уже ждали. У нее еще голос был взволнованный, когда она мне звонила…»

Теперь все встало на свои места – сразу после ареста Тинни лавку ликвидировали, завезли никому не нужные сабли и посадили своего человека. И это было убедительным подтверждением, что Тинни не имеет к ведомству Аббаса никакого отношения. Она просто красивая девушка, попавшая в неприятную ситуацию.

«Разве стал бы нормальный торговец читать газету, когда в лавку зашел покупатель?! Тем более здесь, в Багдаде. Да он бы вцепился мертвой хваткой – купи саблю! А этот пень пнем сидит. Точно из органов! Плохо дело…»

Филатову было искренне жаль Тинни, которая в общем-то по его вине попала в беду, но он надеялся, что сможет ей помочь. Во всяком случае он не будет делать вид, что ничего не случилось!

«Тут ведь как при Сталине. Был человек, и нет человека. И семью репрессировать могут. Лавку вон уже отняли. Надо обязательно с Аббасом поговорить. Лучше после встречи с Саддамом, если она сегодня состоится. Я, в конце концов, не шпион какой-нибудь, а его личный гость!»

Вернувшись в номер, Филатов переоделся в официальный костюм, тщательно завязал галстук, чтобы узел был ровным и аккуратным, причесался и почистил ботинки. Документы еще в Москве были сложены в элегантную кожаную папку с аббревиатурой Партии, но Филатов на всякий случай еще раз проверил, все ли на месте. Оставалось позвонить в Москву и доложить Вождю, что сегодня должна состояться историческая встреча с Президентом. Вождь пожелал удачи и дал последние ценные указания, без которых почему-то не может обойтись ни один руководитель. В какой-то момент Филатову захотелось рассказать про историю с Тинни, но он вовремя спохватился – никакой помощи в такой ситуации из Москвы не получишь, а репутацию можно испортить.

«Сам вляпался, сам и выберусь!» – решил Филатов и бодрым шагом покинул номер.

Аббас, явно взволнованный предстоящим мероприятием, ждал в холле. Они погрузились в тот же лимузин с широкими кожаными сиденьями и поехали.

– Сегодня мы с вами посетим наш исторический музей, – сказал Аббас.

– С удовольствием, – отозвался Филатов. – А после музея?

– На все воля Аллаха, Александр.

– Или президента…

Филатов улыбнулся, но лицо Аббаса осталось напряженным, а пальцы на подлокотнике слегка подрагивали. А когда зазвонил телефон, он так быстро схватил трубку, что едва не выронил ее. Филатов не знал арабского языка и не понял, о чем шла речь, но, судя по тому как напрягся Аббас, звонок был важным.

– Все нормально? – спросил Филатов.

Аббас кивнул и отдал короткую команду водителю. Тот сбавил ход, развернулся, скрипнув шинами и, разгоняя редкие машины требовательным гудком, помчался обратно. Филатов в общих чертах представлял себе карту Багдада и сразу понял – музей на сегодня отменяется. Однако не отказал себе в удовольствии поддеть Аббаса, на которого злился из-за Тинни:

– Ваш водитель не знает, как проехать в исторический музей?

– Почему вы так решили?

– Сначала он ехал в одну сторону, потом по вашему совету повернул в другую. Разве не так?

– Не волнуйтесь, он отлично знает дорогу.

– Я понял, исторический музей переехал. У нас в Москве тоже так бывает – был музей, а стал офис. И никто ничего не знает…

И Филатов доверчиво посмотрел на Аббаса, отчего его лицо совсем окаменело. Между тем лимузин свернул с проспекта, не снижая скорости, проехал через жилой квартал и выскочил на набережную Евфрата. Филатов невольно залюбовался рекой, которая спокойно струилась в своих берегах, не обращая внимания на людскую суету.

«Сколько сотен веков прошло, а река все течет и течет! – с уважением подумал депутат. – И никакие санкции ее не волнуют. Совсем как наша Волга, только вода желтая…»

Додумать умную мысль не удалось – реку закрыл высоченный белый забор, за которым виднелись вершины пальм и нестерпимо блестящая на солнце причудливая крыша. Потом в стене открылся проход, машина плавно свернула во внутренний двор и замерла перед вторыми воротами. Филатов понял – его привезли в один из дворцов Саддама. Правда, это еще не гарантировало встречи, потому что хозяин мог в последний момент передумать.

Филатов всегда считал себя человеком спокойным. Он мог сколько угодно препираться с товарищами по Партии, ругаться до хрипоты с противниками и даже устраивать скандал в прямом эфире. Но все это он делал, не теряя внутреннего душевного равновесия. Внешние проявления эмоций, пусть самые бурные, всегда контролировались и соизмерялись. Короче говоря, Филатов делал и говорил только то, что считал нужным в данный момент сделать и сказать. Чем всегда гордился.

Но сейчас он невольно почувствовал волнение. Конечно же, ему, российскому депутату, здесь ничто не грозило, но сама мысль о встрече с настоящим живым диктатором холодила сознание. Филатов со студенческих еще лет пытался понять, что есть власть, возможно, за этим он и пошел в политику. И сейчас ему предстояло встретиться с одним из тех, кто понимал во власти толк и умел крепко держать ее в руках.

«Саддам не одно десятилетие железной рукой правит целой страной, причем страной арабской, – подумал Филатов, – страной, пережившей за свою многовековую историю и фантастические взлеты – один Вавилон чего стоит! – и времена почти первобытной дикости. Ведь нам только кажется, что случившееся тысячу лет назад там и осталось! Нет, оно влияет, вмешивается в наше сегодня…»

Между тем вторые ворота открылись, откуда-то сбоку появились несколько человек в военной форме, и, когда машина поехала, они побежали рядом. Это были офицеры охраны. Длинная аллея, обсаженная пальмами, вела к удивительно красивому дворцу. Дворец был не велик, но все эти переходы, стрельчатые окна и башенки делали его похожим на картинку из книжки восточных сказок.

Машина остановилась, один из офицеров открыл дверь и встал по стойке «смирно». Филатов вышел первым, за ним Аббас. Стоявшие у лестницы караульные хлестко ударили прикладами карабинов о каменные плиты. Одновременно открылась дверь, и вышедший из дворца офицер пригласил гостей войти.

«Меньше роты не дадут, дальше Кушки не пошлют! – вспомнил вдруг старую офицерскую поговорку Филатов. – Так что вперед!»

Саддам Хусейн принял гостя в прохладном кабинете, выходящем окнами на реку. Он был в военной форме, как и сидящие вокруг соратники, которых Филатов не знал.

– Как доехали? – спросил Саддам.

Говорил он тихо, почти шепотом, поэтому стоило ему открыть рот, как все вокруг замирали, затаив дыхание, чтобы не упустить ни одного сказанного хозяином слова. Переводил Аббас. Филатов в двух словах рассказал о маршруте.

– Надеюсь, что в следующий раз вы спокойно прилетите в наш багдадский аэропорт, – заметил Саддам. – Мы верим, Аллах не допустит гибели Ирака и его мужественного народа.

В кабинет бесшумно вошел человек, одетый как настоящий бедуин.

«Только верблюда не хватает!» – невольно подумал Филатов.

В руках вошедшего был поднос с блестящим серебряным кофейником и маленькими, на один глоток, чашечками. Почтительно кланяясь, он разлил кофе – вначале гостю, потом хозяину и только после этого всем остальным.

– Попробуйте настоящий бедуинский кофе, – сказал Саддам. – Он так же крепок, как наша вера в победу, и горяч, как любовь иракцев к своей родине! Попробуйте и сравните с той мутной безвкусной жидкостью, что пьют под видом кофе наши враги.

Филатов сделал маленький глоток и почувствовал, впервые в жизни, наверное, подлинный вкус Востока – точно раскаленный воздух пустыни опалил гортань. Он сказал об этом, и Саддам в первый раз улыбнулся. Потом он заговорил, и это было уже серьезно.

– Советский Союз всегда помогал Ираку, всему арабскому миру в борьбе за свободу и независимость. И мы верим, что Россия поможет нам в тяжелую минуту. Россия была сильной в прошлом, будет сильной и впредь. Мы понимаем: у вас сейчас к власти пришли новые люди. Мы видим: многие из них больше верят недавним врагам – американцам, чем старым друзьям на Востоке. Но разве американцам нужна сильная Россия? Разве не делают они все возможное, чтобы она навсегда осталась в положении униженного и просящего? А вот мы от души желаем вам могущества и процветания.

Потом Саддам перешел к делу. Ирак нуждается в помощи России, чтобы выйти из режима жестких санкций. Только Россия может разорвать кольцо международной изоляции. Как? В первую очередь донести до мирового сообщества правду об обрушившихся на страну бедствиях, о голоде и болезнях, об умирающих стариках и детях. Второе – убедить Европу изменить свою проамериканскую позицию и ослабить санкции. Партия победила на выборах в парламент, имеет определенное влияние в мире. Партия может помочь Ираку. А Ирак никогда не забывает тех, кто приходит к нему на помощь в трудную минуту! Как только санкции будут сняты, именно друзья Ирака получат возможность заработать на продаже нефти.

В ответной речи Филатов заверил господина Президента в поддержке и понимании, сказал пару слов про общность целей в борьбе с американской мировой гегемонией и пообещал от имени Партии и ее Вождя сделать все возможное для помощи братскому иракскому народу. Затем он извлек из папки привезенные документы и передал господину Президенту. В них был план внешнеполитических акций Партии подготовленный в Москве. Саддам сказал, что внимательно с ними ознакомится, а пока просит дорогого гостя воспользоваться его гостеприимством. Это означало, что, пока иракцы будут готовить ответ, Филатову придется сидеть в Багдаде. На этой, как говорится, оптимистичной ноте аудиенция закончилась.