Текст книги "Холодные сердца"

Появление Бардакова испугало рабочих. Они уперли взгляды в бетон отмостки.

Бардаков, улыбаясь ядовитой улыбкой, зычно крикнул:

– В честь чего устроили маскарад? Работать надоело? Устали, вашу мать, так раз так!

– Зарплаты опять нет! – вскрикнул жалкий паренек из-за спин более пожилых мастеров. – Президент сказал, что накажет за невыплату… Сейчас есть закон!

– Что?! Закон, вашу мать?! – тут же вскипел Бардаков яростью, как он умел, глядя на рабочих. – Я – ваш закон! Вы все от меня зависите! А президент, он для меня президент, а не для тебя… Сейчас назову обидным словом, вскинешься, убью кулаком! Он мой президент, а не ваш… Рот закрыть, жрать землю и меня слушаться, вот так теперь! Ты денег захотел? А ты научись сначала работать! Ты еще ни хрена не умеешь, а деньги требуешь! Есть работа – работай! Что еще надо?

– Денег совсем нет, Артем Петрович, – льстиво пропел изрытый морщинами мужик лет пятидесяти.

– Да ну на хрен! Витек! Какие тебе деньги? Ты же бухарь! Тебе дай денег, ты в запой уйдешь на неделю!

Рабочие вокруг маленького Витька заулыбались. Бардаков уловил перелом в настроении работяг. Он понял, что опять сломает их и заставит работать на голодное брюхо. Прошли те времена, когда он платил им зарплату, пусть с небольшой задержкой. Теперь он кормил обещаниями да выдавал под запись продукты по спекулятивной цене – за годы владения заводом он научился извлекать прибыль из всего, а обман многочисленных работяг делал и без того малую себестоимость фарфора совсем дармовой. А закон об ответственности за неуплату зарплаты – чхал он на него и не собирался утираться. Применить к нему никто этот закон в области не посмел бы: начальство такие же воры. А и применили бы? По сравнению с его выгодой смехотворные штрафы он бы заплатил с насмешкой над своими работягами – не им же даже эти крохи обломились бы. Хитрый и умный этот строй нового процветания! Смотрите и облизывайтесь!

– Были деньги! Были! – заорал снова Артем, высоко подняв руку, сосредотачивая их внимание. – Были, но теперь их нет!.. Или вы хотите, чтобы вас считали чмошниками?! Ваш завод считали дерьмом?! А если завод дерьмо, его владелец дерьмо, то вы все дерьмо! Все! Вы дерьмо?! Нет, вы ответьте!

– Нет! Нет, не дерьмо, – вяло отзывались рабочие.

– И я так думаю. Потому купил на вашу зарплату новейший «мерседес». Пусть видят и знают: «Луговский фарфор» – фирма что надо! А? Правильно? Или нет?

Работяги сопели, зыркая исподлобья.

– Нет? А?! – давил на них Бардаков, уверенный в своей силе и власти над этими жалкими простолюдинами, рабочими жуками, которым лишь бы не думать, пусть получать крохи, жрать только хлеб, но не думать, работать и ждать подачки от господина.

– Да… да… – послышались глухие возгласы.

– Вот так. Можете посмотреть, там стоит, у парадного крыльца. Не машина – лайнер! И это – лицо нашего завода! Нашего! Нашего с вами!

– Артем Петрович, а семью чем кормить? – спросил один из пожилых рабочих.

Бардаков собирался уходить – эту проблему он уже решил: сейчас они, бурча и ругаясь про себя, послушно вернутся на рабочие места. Он посмотрел на Васильева – старых рабочих знал всех лично, – скривился:

– Иваныч, да ну на хрен… – и ушел внутрь здания.

Огурцов следовал за ним, заглядывая в глаза. Сын плелся сзади.

Бардаков в первую очередь хотел переговорить именно с Игорем – так сложилось, что по прошествии нескольких лет он стал более близким ему, ближе сына.

Войдя в просторную приемную, не глянув на секретаршу, Бардаков сказал управляющему:

– Игорь, зайди сейчас. – А сына предостерег: – Антон, ты посиди, – указал взглядом на ряд кресел, и сын остался в приемной.

Бардаков с Огурцовым скрылись за обитой черной кожей дверью кабинета главного управляющего…

Антон прищурил глаза в ухмылке – о чем это они собрались секретничать? Без него!

Он уселся в глубокое кожаное кресло (каждое по пятьдесят тысяч! Лучше бы рабочим выплатил задолженность! Непонятная игра отца с законом и с судьбой Антона бесила – он ее не понимал!), жестом указал секретарше, сидевшей за своим компьютером, чтобы подала ему чашку кофе.

Закинув ногу на ногу, он взял кофе, отпил глоток.

Что бы там ни говорил сейчас Огурцов, Антон узнает все до последнего слова. А он должен знать, что делает этот выродок и что собирается делать его отец, ибо также ненавидел его всеми силами своей молодой души.

Ненависть проснулась недавно – года полтора назад. Она родилась не из пустоты, отец сам помог ему себя возненавидеть.

Все началось с женитьбы Антона на Алисе Франк, немке, светловолосой красивой девушке из семьи почтового служащего. Алиса имела высшее образование, такое же, как Антон, – в институте они учились вместе, хотя до знакомства не подозревали об этом.

Нелепая смерть матери, шок, вызванный одновременно двумя стрессами – богатством отца и ее гибелью, – опустошили Антона. Она утонула, купаясь на частном пляже Рогова. Дома было гадко. Отец после похорон полностью переселился на завод, Огурцов (новый управляющий) заменил ему семью – они вместе работали, ели и спали в соседних кабинетах. Антон старался чем-нибудь себя занять. Сестра Лена была предоставлена сама себе – он ее почти не видел, у них были разные жизненные ритмы.

Отец купил Антону новую иномарку и велел учиться в институте на совесть: «Принесешь мне диплом – займешь место Огурцова. Мне нужен грамотный наследник, который потянет дело вместе со мной!» Антон был согласен.

В то время он как никогда тепло относился к отцу – для отца утрата жены была страшным ударом. Смерть матери сломала их налаженную жизнь. Хотя часто Антон приходил к выводу, что тепло в доме растаяло еще раньше. Когда? С началом битвы отца за завод?

Институт и занятия греблей заполняли день, вечера он проводил как все молодые люди – с компанией ходил на вечеринки, дискотеки и в клубы. Частенько эти походы оканчивались у кого-нибудь на квартире, где не было родителей, и парни «ласкали» своих подружек по курсу. Антон встречался с Катей Петровой, они учились вместе в одной группе, чувствовали симпатию друг к другу, которая после нескольких месяцев невинных ухаживаний плавно перешла в фазу сексуальных отношений.

В тот вечер, запомнившийся на всю жизнь, Антон с Катей и два его приятеля, Кашин Валерка и Юрка Ким, завернули в одну из многочисленных кафешек в центре города, где бушевала музыка, бесновались цветные прожекторы и подавали легкое спиртное. Когда они вошли в темноту зала, их кто-то позвал. Антон увидел двух парней, ему не знакомых, и двух девушек, они сидели за столиком, полупустые стаканы коктейлей неряшливо сбились в центре. Он сразу обратил внимание на одну из девушек, ее глаза, губы, короткие волосы – все сразу взволновало его.

Юрка Ким всех перезнакомил. Парней звали Саша и Толик, а девушек – Вика и Алиса. Ту, которая ему понравилась, звали Алиса. Они решили сидеть все вместе – придвинули еще два столика. Было тесно, но весело. Основательно подвыпив, компания устроила бурные танцы. Антону удалось перекинуться несколькими фразами с Алисой. Ему показалось, что он ей тоже симпатичен.

Саша и Толик со своими подругами собрались уходить часов в одиннадцать, чтобы продолжить веселье в комнате общежития, где жили парни. Они звали новых знакомых. Влекомый взглядом Алисы, Антон уговорил Катю пойти с ними.

– Здесь можно гудеть до утра, всем бары-бер. Мы уже не раз здесь отрывались, – заверили парни.

Комната, где жили парни, была небольшая. Из мебели три железные кровати и большой обеденный стол.

Первым делом все основательно выпили энергетического алкогольного тоника, потом выключили свет и под тихую медленную музыку танцевали парами. Антон сжимал в объятиях Катю, но думал об Алисе. Какие отношения ее связывали с Сашей? Может, она его любила и у них все серьезно?

Медленные танцы завершились расползанием по кроватям. Парочки в темноте шептались и ворковали, и скоро Антон услышал, что на соседних кроватях вовсю постанывают и скрипят. Антон удивился такой открытости, но мысль о том, что рядом Алиса и она в данное мгновение занимается сексом, ужасно возбудила его. Он стянул трусы с покорной Кати и тоже заскрипел кроватью. Бурно кончив, соскочил, пошарив в темноте по столу, нашел бутылку с напитком, утолил жажду.

Рядом оказался Толик:

– Отольем?

– Можно.

– Туалет в конце коридора.

Они вышли из темноты комнаты в освещенный коридор. Антон ощутил, что очень пьян. Его это развеселило. Туалет был мерзким, загаженным, стены исписаны скабрезными фразами и вымазаны дрянью. Толик быстренько разрядился у писсуара. Антон удалился в кабинку – у него после выпивки здорово подводило живот. Просидев минут десять, он вышел облегченным. Фу. Здорово же он напился.

Двигаясь в обратном направлении, он удивленно обнаружил, как много дверей в коридоре. Он дергал все по очереди, пока не вошел в знакомую, пахнущую перегаром темноту.

Две девушки постанывали. Парни работали вовсю. Подойдя к своей кровати, он недоуменно замер: его место было занято – Толик яростно пользовал стонущую Катю.

Заметив Антона, он отозвался:

– Конвейер. Найди, кто свободен.

Антон отошел к столу, залпом выпил тоника из алюминиевой банки. Его девушку трахает другой парень, и ей это приятно. Шлюха. Дрянь. Но его ждет другая. Эта мысль тут же вытеснила обиду и обрадовала Антона. Он пошел к кровати, которая не скрипела.

Антон погладил девушку по ноге, нашел влажные волосы на лобке. Кто это, Вика или Алиса? Не размышляя, он взобрался на нее. Она с готовностью приняла его. Это была вторая женщина в жизни Антона. Он с жадностью овладел ею. В конце он поцеловал ее сухие губы. Вика. Пьяная, дышащая перегаром и смрадом дешевых сигарет. Такая же шлюха, как Катя. Только Алиса не меняла партнера.

Антон заметил, что соседние кровати опустели.

– Эй, сексуальные маньяки, пойдем выпьем!

Антон с Викой присоединились. Когда он выпил тоника, вдруг ощутил, что рука Кати обвила его талию.

– Ну как тебе?

– Ничего, – хрипло отозвался Антон. Неужели она думает, что их отношения дальше будут продолжаться по-старому?!

– Мне тоже ничего.

– Конвейер! – хлопнул в ладоши Толик. – Саша идет к Кате, я – к Алисе. Ты, брат, опять с Викой.

– Я только что был с ней, – сердито засопел Антон. Ему не понравилось, что эти гады решили драть его подругу по очереди, всучив ему шлюху Вику.

– Хорошо, – улыбнулся Толик. – Ты – с Алисой, я – с Викой. После тебя я буду с Алисой. Чтобы никому не было обидно.

Алиса уже лежала с раздвинутыми ногами, распаренная, абсолютно равнодушная, кто будет близок с ней, принося наслаждение, – она была в стельку пьяна. Антон влез на нее, переживая бурю эмоций – у него близость с такой великолепной девушкой, самой красивейшей девушкой Галактики! Что там Катя – ради этих минут Антон отдал ее другим самцам на потеху, совсем не жалея о такой потере. Как назло, после соитий с Катей и Викой Антон, уже тоже очень пьяный, никак не мог излиться в лоно Алисы, хотя жаждал этого всем своим существом – это будет высшим блаженством для него! Но ничего не получалось – член был ватным, и Антон его почти не ощущал. Злая ярость стала наполнять сознание Антона – он обязан оставить свое ДНК в этом прибежище греха, внутри этой нифмы, без проблем отдающей свое тело разным самцам для пьяной потехи!

Эта злость возбудила его и позволила излиться! С неудовольствием Антон ощутил, что сока любви было совсем мало, какой-то мизерный брызг. Не надо было столько пить алкоголя в последний раз – сознание стремилось свернуться в клубок и провалиться в темноту сна. Он тряхнул головой, обессиленный совсем сполз с Алисы. Мстительная мысль заставила сделать это – он встал, нагнулся к ее лицу и тыкнул вялым членом в ее губы. Алиса покорно заглотила член. В ее умелом рту член отвердел и был готов к новым подвигам. Но Антон не торопился к новой близости – пусть потрудится так.

И тут кто-то резво прыгнул на кровать.

Кровать прогнулась, скрипнула. Антон очнулся. Руки Толика уже мяли груди Алисы, он вовсю обладал ею. Она застонала, продолжая сосать член Антона.

Антон задохнулся яростью! Злясь, выдернул член, поцарапавшись о зубы Алисы, вернулся к Вике и жадно, со злостью сблизился с ней, испытав бурный экстаз и совсем истощив себя…

Утром он проснулся с головной болью. Ныли ссадины на члене от зубов Алисы… Кроме Саши, никого в комнате не было. Тот, свежий и довольный, сидел за столом, попивая горячий чай из яркой в красный горошек чашки.

– Доброе утро! – улыбнулся он. – Как ты?

– Паршиво. Все ушли?

– У всех дела.

– А ты?

– У меня есть еще три часа. Умывайся и садись пить крепкий чай. Он тебя быстро в норму приведет. А если хочешь, можешь похмелиться – тоника нет, а водка осталась.

– Не хочу.

– Алиса оставила тебе свой номер телефона. Понравилось, как ты ее барабанил… Слышь, а твоя Катя тоже ничего – здорово подмахивает!

За такие откровения следовало бы порвать подонка. Но Антон с удовольствием подумал, что душу его не затронула вчерашняя оргия и Катя ему абсолютно безразлична, он был близок с ней все это время лишь потому, что молодой организм требовал секса, и на ее месте была бы любая, какая подвернулась в определенный момент.

– Она не моя. Можешь замутить с ней, если так понравилась.

Вечером они встретились – Антон повел Алису в кино. Очень старомодно и романтично.

В темном полупустом кинозале она сделала ему минет.

Явная шлюха. Но она понравилась ему еще больше.

– У тебя было много мужчин? – спросил он.

– Двое.

– Вчера было трое, считая меня.

– Я была пьяна… Очень, свински… Я видела только тебя. Я была только с тобой! Ощущала только тебя. Вся эта близость… Были только ты и я…

После этого свидания их встречи стали постоянными. Антон открыл для себя Алису уже не как женщину (как самку), а как человека. Она была интересна, начитанна, была остроумным, веселым собеседником. Антон отчаянно влюбился.

– А как я без ума от тебя, зайка! – твердила ему Алиса.

Их связь уже не удовлетворяла Антона. Она была самым родным человеком для него, он бы умер, не задумываясь, в страшные минуты испытания, только бы ей сохранить жизнь. Она стала ему необходима, как воздух, вода, сон и пища. Он грезил, что сделает Алису, элегантную и эмансипированную, своей женой и они счастливо заживут простой, радостной жизнью в прекрасной четырехкомнатной квартире, купленной ему отцом. Будет сплошное счастье обладания друг другом в сытом, вольном, богатом мире!

Он сделал официальное предложение и получил согласие. Свадьбу решили отпраздновать после сдачи госэкзаменов, защиты дипломов и фуршета в честь обретения высшего образования.

Переполненный счастьем, Антон приехал к отцу на завод – тот сидел в своем кабинете на диване, перед маленьким столиком, с початой бутылкой коньяка, читал деловую прессу, предоставив решать вопросы управляющему Огурцову.

– Сынок! – Отец картинно отбросил газету в сторону, вскочил, заключил Антона в объятия.

Антон сурово отстранился – напился, урод! (Антон ненавидел отца пьяным – остались неприятные, шокирующие, яркие воспоминания из раннего детства, когда пьяный отец орал на мать, вспоминая какого-то ее лейтенанта, даже распускал руки. Эти картины скандалов сильно давили на психику Антона.)

– Здравствуй, папа.

– Садись… Коньяк? Чай, кофе? Очень рад тебя видеть!

– Опять пьешь!

– Все из-за матери.

– Перестань. Это для тебя стало обычным оправданием. Ты подсел на алкоголь!

– Антоша, в моем возрасте мужчины подсаживаются на алкоголь, ты прав. Алкоголь – страшная, могучая сила, которой тяжело противостоять или невозможно… – Посмотрев на Антона, Бардаков-старший потеплел, жалко попросил: – У тебя вся жизнь впереди, для тебя алкоголь – враг, а моя жизнь кончена… Прости отца своего – я стал искать забвения в дурмане.

– Как ты выражаешься цветисто. Впрочем, это твои дела. Не дело сыну учить отца!

– Во! Правильно!

Бардаков, погрозив кому-то пальцем, тут же налил себе новую порцию коньяка в бокал темного стекла, искоса глянул на Антона, выпил и снова воззрился на него, уже расточая внимательную улыбку.

Никогда Антон не любил такой улыбки отца – приторно показной, при его полном равнодушии к нему в последнее время.

– Так вот… – начал Антон.

– Чай или кофе?

– Кофе. Отец, есть разговор.

– Я понял. Решил что-то прикупить?

Антон взъярился – отец думал, что, кроме денег, ничто не могло привлечь Антона в его общество, хотя так и было. Он тут же остыл, отрицательно покачал головой, чем сильно озадачил отца – тот состроил глупую мину, но, попросив указательным пальцем паузу, снова налил себе коньяка, выпил, потом стремительно встал (это удивило Антона – пьяные не такие энергичные!), прошел к своему столу, нажал кнопку селектора:

– Оксана, два кофе. Покрепче!

Вернувшись, он сел напротив, сложил руки на животе. Беззаботный, спокойный, трезвый. Антон всегда поражался его умению гасить в себе алкогольное опьянение в нужные ему моменты.

– Что у тебя? Узнавал у ректора – ты сдал все экзамены на «отлично». Прекрасная работа! Теперь только защитить диплом, и ты…

Вошла секретарша. Тридцатилетняя приятная женщина. Ею отец заменил прежнюю старуху. Антон сначала подумал, что отец приблизил ее к себе, чтобы она удовлетворяла его как мужчину, но тот, заметив его странную ухмылку в первый день после замены секретарши, ясно пояснил, что старуха была верной фурией прежнего директора Еремеева. А насчет Оксаны… Она профессионал в своем деле, любит мужа, у нее двое детей – девочка и мальчик. Антон тогда смутился, но остался благодарен отцу – он воспринимал его как равного, как взрослый мужчина взрослого мужчину.

Сейчас, глядя на Оксану, ставившую поднос с кофейным сервизом на столик, Антон мимолетно оценил ее стройную фигуру и полную грудь – прекрасно сохранилась, имея двоих детей. Молодец.

Они остались вдвоем. Отец и сын.

– Папа, я женюсь.

– Вот как? – Ничто не изменилось в лице отца, но Антон понял – новость его озадачила. – Кто она?

– Алиса Франк.

– Еврейка?

– Тебе не нравятся еврейские женщины?

– Мне?! Я их обожаю! Это такие изысканные красавицы и преданные подруги! Так она еврейка, значит?

– Немка.

– Немка. – Бардаков насупился, вспомнив Нору Рогову и ее чувственность, и развращенную Анну, и казненного им Коротышку. – Немка… – произнес он отстраненно.

Глядя на него, Антон опять озлился – пьянь, опять поплыл.

– Отец! – чуть не вскрикнул он.

– Да! – тут же очнулся Бардаков. Произнес неровным голосом: – А ты правда ее любишь? Реально любишь?

– Да. Мы любим друг друга.

– Хорошо. Я рад за тебя. Но я, прости, разузнаю о ней поподробнее… Как, ты говоришь, ее зовут?

– Не надо ничего узнавать, отец!

– Антон, ты мой наследник!

Антон понял, что, хоть и пьяный, отец в чем-то прав. Сказал сердито:

– Алиса Франк. Ее имя – Алиса Франк!

– Я понял и запомнил. Не кричи!

– Хорошо!

– Так не кричи!

– Я не кричу. Сказать раздельно? Не кричу-у.

– Выпьешь со мной?

– Отец, я за рулем!

– Да, да, точно. Уже едешь?

– Еду. Когда… одобрение на брак получить?

– Я сказал – все проверю… Увидимся, сынок…

– Увидимся.

Время летело. Антон продолжал встречаться с Алисой, прошло вручение дипломов, и был назначен день свадьбы.

После бурного торжества счастливые молодожены уехали в свадебное путешествие: Москва, Санкт-Петербург, Рига, Стокгольм, Копенгаген, Лондон.

Когда утомленный романтикой Антон, вернувшись на завод, приоткрыв двери кабинета, собирался войти, то увидел необъяснимое – отец, злой и не контролирующий себя, стоял над избитым, с сопливым окровавленным носом Огурцовым, сжавшимся в комок в самом углу кабинета, и мочился на него. Антон затворил двери в глубоком смятении. Что это? Что здесь творилось? Неужели Игорь так сильно подвел отца? Тогда он и его (Антона – главного наследника!) здорово подвел! Что же натворил этот гад? Антон всегда его не любил – элитный умник, белая кость. Говнюк он хитрожопый, лакей у реальных хозяев. Холуй! Правильно, что отец решил его опустить, как это бывает в местах заключения. Отец теперь не прощал даже мельчайшего огреха! И правильно! Пусть быдло привыкает к своему месту!

Выждав минуту, Антон постучал. На стук из кабинета вышел злой отец – его лицо выражало ярость и решимость уничтожить того, кто пытался ему помешать творить расправу в кабинете. Увидев Антона, он тут же просиял, удивился и несказанно обрадовался – эти чувства сыграть, вот так, спонтанно, невозможно. Антон, тут же отбросив мысли о виденном, счастливо заулыбался:

– Папа!

– Сынок! Ге-ге. Приехал! Дай обниму! Ох и здоров! Ну пойдем, посмотрим завод, цеха. Это теперь твое хозяйство!

– Я буду помогать Игорю? Или совсем сам? – Антон вдруг подумал, что Огурцов теперь уволен и они с отцом остались вдвоем – два хозяина.

– Пока ты будешь помогать, – улыбнулся отец, похлопывая радостно Антона по спине. – Игорь парень с головой. Куда мы без него?!

Феноменально! Он не злился на Огурцова! Он оставлял его всемогущим управляющим! Но что было там, в кабинете? Или Антону пригрезилось?

Первые месяцы Антон пунктуально появлялся на рабочем месте, но ничего не делал – все проблемы решали или отец, или Огурцов. Отношения отца и управляющего больше не омрачались ссорами, отец был корректен, а Огурцов заглядывал ему в рот, уже не смея перечить и гнуть свою линию.

Вскоре отец стал более рассеянно относиться к заводу – он разъезжал кортежем из внедорожников по городу, обедал и ужинал в лучших ресторанах, спускал деньги в тайных игровых притонах и в клубе русского бильярда, записался во все городские библиотеки (во все десять!), много читал простейших книжонок о любви, где богатые старики влюбляли в себя юных обжегшихся неудачниц, висел в Интернете, умиляясь чувственным фильмам и сериалам, – странным стал.

Антон скучал в кабинете главного управляющего (Огурцова переселили в совершенно царские апартаменты со скромной табличкой «главный менеджер»), читал деловую прессу, ничего не понимал в хитром производстве фарфора, да, надо быть честным, и не хотел вникать (он Хозяин! Пусть Огурцов думает, как обогатить семью Бардаковых!). Через Интернет играл в шахматы и покер, добился в этих забавах огромных побед, ему выдали с десяток виртуальных медалей и начислили виртуальных золотых кубков. Антон стонал про себя – были бы это реальные деньги! Он надеялся, что, вернувшись после свадебного путешествия, окажется у главной кормушки, сможет запускать руку в заводскую кассу, обрастет финансовым жирком, а оказался на голом окладе. Пусть большом окладе, но у Огурцова было много больше!

Антон не понимал, почему отец не делится с ним барышами…

Однажды Антон собрался попросить Оксану связаться по телефону с персональной юридической конторой завода… К его удивлению, ее в приемной не оказалось. Он шагнул к двери кабинета Огурцова, открыл ее и замер на пороге.

Оксана лежала на столе, среди телефонов, канцелярских приборов, рамок с сентиментальными семейными фотографиями Огурцова с родителями и в стенах альма-матер, повернув лицо к двери. Ее глаза сосредоточенно смотрели на Антона. Выражение лица было постное и задумчивое. Ее строгое деловое платье было задрано к животу, а стройные длинные ноги подняты и разведены в стороны. Упревший Огурцов, в костюме, при тесно сжимавшем горло галстуке, со спущенными брюками и трусами, всаживал в покорное лоно секретарши своего «аргамака».

– Ох… – Заметив Антона, управляющий, в отличие от Оксаны, ужасно смутился, нервно отер галстуком раскрасневшееся лицо. – Это… Антон…

– Хорошо работаешь.

– Случайно…

– Брось. Не смущайся!

Лицо Оксаны не изменило выражения – полное безразличие, граничащее с брезгливостью и к Огурцову, и к Антону. Значит, отец все-таки приблизил эту лярву к себе ради потехи, а теперь, приевшись ею, отдал Огурцову. Кто же сейчас его развлекает? Он еще тот здоровый бычище, в нем жизненная сила играет, прет наружу неудержимо!

Огурцов совсем смутился, отошел от Оксаны, неловко натянув штаны, стал застегивать ширинку, а замок молнии цеплял ткань и стопорился.

– Извини.

– Игорь, что за глупости? Ты даже не кончил, – стал переводить дело в шутку Антон.

– Нет. Не буду больше. Ты меня здорово сконфузил.

– С чего это? Мы же друзья! – неискренне возмутился Антон (с «друзьями» он совсем перегнул!). – Продолжай. Я пойду.

– Нет.

– Зря. Женщин надо удовлетворять до конца.

С этими словами Антон подошел ближе. Оксана не шевелилась, не меняя свою позу – ноги так же задраны и раздвинуты, лицо безразличное, – она знала, чем закончится весь «инцидент». Взглянув на прелести Оксаны, ждущие продолжения, Антон мгновенно испытал эрекцию, без лишних слов спустил брюки и ловко погрузился в сладостную истому сближения. Огурцов ушел, оставив их наедине.

Антон с удовольствием минут десять жег Оксану, бурно завершив. Ощутив неимоверное опустошение и легкость, он благодарно потрепал Оксану по еще тугой груди:

– Спасибо.

Оксана улыбнулась.

Вернувшись в кабинет, Антон вдруг почувствовал вину перед супругой. Он набрал на сотовом номер домашнего телефона. Долго никто не брал трубку. Антон стал нервничать, сбрасывать и набирать вновь и вновь.

– Алло.

Голос Алисы ему не понравился.

– Это я, дорогая.

– Да, дорогой. Когда приедешь?

– Вечером.

– Все в порядке?

– Да. Просто хотел услышать твой голос.

– Спасибо. Ты сделал мне приятное.

Нажав на кнопку, прервав соединение, Антон задумчиво посмотрел на свой сотовый телефон. Но остаток дня он провел в приподнятом настроении.

Оксана вела себя так, будто ничего не случилось. Антон понял, что теперь сможет периодически «разряжаться» на работе.

Дела завода шли превосходно – Огурцов отлично вел предприятие, умело уходя от налогов, задерживая зарплату, но так, чтобы избегать серьезной ответственности, добывал дешевое сырье. Дома у Антона царили тепло и уют. Вскоре Алиса сказала, что у них будет ребенок. Антон понял – как только у отца появится внук, он официально сделает Антона управляющим, превратив Огурцова в заместителя, а там придет и настоящее богатство.

– Как я рад, сынок! Ты не представляешь! Династия капиталистов Бардаковых зарождается! Это надо отметить! – кипел довольством отец после вести о беременности невестки. – У меня будет две радости сразу – рождение внука и замужество дочери! Удивлен? Гма-хма-уа! Такая она скрытная, наша Ленуся. А знаешь, кто будет нашим зятем? Не угадаешь! Игорь! Огурцов!

– Огурцов?!

Это был удар ниже пояса! Антон был ошарашен, убит этим известием. Вихрь мыслей промчался через его мозг. И когда он успел подкатить к сестре? Ясно, что сраный Огурец через родство пытался влезть в семью, навсегда закрепив за собой пост главного управляющего. А Ленка-дура, о чем она думала? Вообразила, овца, что Игорь ее любит больше жизни? Он трахает Оксану с легким сердцем, и дальше будет ее трахать, и кучу других баб и девиц.

– Повержен? Гы-гы-гы. – Отец радовался произведенному эффекту. – Согласись, сынок, Игорь – находка. Он гений управления. Благодаря его сметке мы купаемся в роскоши.

«Это ты купаешься, а мне кидаешь жалкие подачки», – неприязненно подумал Антон, вслух сказав:

– Огурцов тоже не бедствует.

– Он заслужил свои деньги. Я сам свел их. Они помолвлены уже полгода. Думаю, пора им жить вместе официально.

– А я, отец?

– Что – ты?

– Ты обещал назначить меня главным управляющим завода.

Отец задумался.

– Ты уверен, что готов занять место Игоря?

– Он мне поможет.

– Подари мне внука, разбойник! Тогда обсудим наши производственные дела.

Антон радостно заулыбался – он так и думал: новый Бардаков, сын и внук, укрепит расположение отца к нему, Антону.

Антон с нетерпением ждал рождения первенца. У Алисы уже появился очаровательный животик, и вся она была такая изящная, словно с картин Средневековья – леди, ждущая дитя.

Прошло уже два месяца после свадьбы Ленки с Огурцовым, теперь она была Еленой Огурцовой – ее фамилия Антона отчаянно веселила. Игорь, став членом семьи, уже не покушался на Оксану, и Антон пользовал секретаршу единолично.

Однажды утром он нашел на своем столе флешку.

Антон позвал секретаршу.

– Оксана, что за флешка?

– Посыльный принес в приемную, сказал – важная информация.

Антон был заинтригован.

– Хорошо, занимайся.

Он сел в кресло у журнального столика, на котором разместил личный ноутбук, вставил флеш-карту в разъем. Несколько нажатий на мышку, и на экране раскрылось видеоизображение. Антон увидел спальню, постель и в ней женщину.

Антон задохнулся – в постели была совершенно обнаженная Алиса, с выпирающим тугим животиком, хватающая ртом воздух, соски на наливающихся молоком грудях туго торчали. Съемка скрытой камерой! О боже! У него в квартире укрыты приборы слежения, и теперь его, Антона, сына состоятельного отца, пытаются шанта… На Алису навалился располневший голый мужчина, пожилой, с волосатыми руками. Он стал мять груди Алисы. Он погладил ее между ног. Это был отец.

Антон почувствовал, как у него задергалось правое веко. Этого не могло быть! Это какая-то жуткая мистификация. Отец медленно пользовал Алису, рыча и сопя. Алиса стонала, нашла ртом его руку и стала сосать его толстый палец… Увиденное им дальше шокировало и разозлило Антона – никакой пристойности, первобытная, жадная оргия, дарящая запретные неимоверные наслаждения!

Антон не мог больше смотреть – Алиса сближалась с отцом с огромным удовольствием, такого она себе не позволяла с ним даже в медовый месяц! Тварь.

Антон выключил компьютер, вытащил флешку и боязливо спрятал ее в сейф. Его трясло. Он ненавидел теперь отца. Ненавидел! Сука. Козел старый. Ублюдок. Он трахает жену сына, соблазнил, натешившись своими шлюхами… Антон убьет его!

* * *

…Антон очнулся от мыслей. Кофейная чашечка была пуста – выпил, не замечая. Он уже год, снова и снова, день за днем, вспоминал, как узнал о предательстве и как решил отплатить за боль, которую ему причинил отец, до того самый близкий человек на свете.

Бардаков прошел к столу, устало рухнул в кожаное крутящееся кресло. Огурцов испуганно присел на краешек стула, преданно глядя на тестя. Да, давно уже Артем обломал сосунка. Сразу после свадьбы сына он заметил, что Огурцов начал потихоньку хаметь. Он понял, что незаменим, и стал выдвигать все новые и новые условия. Артем отдал ему право полного распоряжения всеми деньгами завода, выплатил дикие наградные, но, когда Огурцов потребовал часть акций, захотел стать партнером, а не наемным работником, Артем ему сладко улыбнулся:

– Ты это сейчас придумал?

Как молотом, влепил жестким кулаком в личико Огурцова, разбив нос в кровь. Огурцов рухнул на пол. Бардаков, пиная в голову, грудь, живот, загнал управляющего в угол.

– Сука! Гребешь бабки и борзеешь! Удавлю собственными руками!

Огурцов, вмиг подавленный и поверженный в ничтожество, давясь кровью, закрываясь дрожащей рукой, другой размазывал слезы по щекам.