Текст книги "Оскал тьмы"

– Да. – Фарафа совсем стушевался. Такой порядок нарушал инструкцию. Военные пошли на такое, чтобы сделать службу более комфортной. По-человечески понятно, но нарушение явное.

– А почему ваш зам Синицын не мог дежурить вместо завхоза?

– На центральном пульте положено дежурить двум операторам и связисту.

– Для завхоза вы смогли найти повод не исполнять предписание.

Фарафа напыжился:

– На пульте обязаны находиться два офицера – это важно. Нахождение оператора на дальних установках – всего лишь страховка. Я вам объяснял это.

– Вы, когда вам доложили про труп, что сделали? – спросил Фарафу Ваня.

– Связался с воинской частью и сообщил об убийстве. Место накрыли брезентом, а труп перенесли в ледник – мне передали, что сначала передадут о происшествии в Москву, в секретное подразделение, а оттуда уже прилетят следователи. Я прикинул – долгая петрушка, потому приказал убрать труп в ледник. Специально гонять за трупом вертолет не станут – мне прямо сказали, да и туман проклятущий…

– А кому вы сказали, что вертолет сюда прибудет уже со следователями, не раньше, и труп заберут только после проведения расследования? – заинтересовался Загин. Можно было сразу определить круг лиц, которые могли, зная эту информацию, решиться лишить базу связи, чтобы развязать себе руки.

– Всем рассказал, – похоронил надежду Фарафа. – У нас была дружная команда единомышленников, и гибель одного стала ударом для всех.

– Медведя мог привлечь запах крови, он обнюхал труп, убедился, что это не представляет для него интереса, разъярился, царапнул древесину и ушел, – попытался объяснить возникновение медвежьего следа Ваня Купчик.

Загин не согласился:

– Был бы медведь – он бы полакомился. Трупами мишки не брезгуют.

– Да, это не медведь. Это человек, – настойчиво повторил Фарафа. – Убийца. Медвежья метка – это как сигнал зла.

– Черная кошка? – проиронизировала Александра. – Понятно – оставлять фирменный след в большом городе. Здесь-то зачем?

– Все то же самое. Запугать. Лишить воли.

– Думаете?

– Зря иронизируете… Теперь пойдемте к другому месту. – Фарафа повел следователей к обитому проолифленной дощечкой домику. – Это случилось там, в самом помещении. У нас в таких домиках офицеры живут. Грубо говоря, живут они же всегда на объектах. Один домик на троих, комнатки маленькие, но изолированные, тут у них кровати, шкафы, вещи.

Полковник достал из кармана ключ и отомкнул маленький навесной замочек.

– Здесь же место проклятое. Я про Зло, – продолжал он рассказывать. – Проходите. Базу строили в дурном месте, чтобы местные жители носа сюда не совали. Таежники – они тайги не боятся, все выведают. А «дурные места», как дети, страшась, стороной обходят. Ну и самое главное, космос отсюда как на ладони. В давние времена здесь погибли медведица с медвежатами – охотники (из больших советских шишек) были пьяны, мать поймали, а медвежат на ее глазах закололи и съели. Ну, там, шашлык, жаркое на угольях. Мать, сами понимаете, хоть и зверь, а как есть мать, взломала путы и ринулась на извергов, но была застрелена. С той поры любой медведь, забредающий в этот район, становится одержимым. Жаждет убивать.

– Таежные байки, – заключил Купчик.

– Нет, это молва, – отозвался Фарафа, открывая дверь в одну из комнат. – Комната Васина. Здесь его убили. Вот его кровать – он лежал на ней. Видите следы крови на смятой постели?

В прибранной комнате, с небольшим шкафом, тумбочкой и окровавленной кроватью, было тесно. Никаких следов борьбы. Видимо, убитый до нападения спал и не оказал сопротивления.

– Смотрите, – завороженно произнесла Александра.

На деревянной стене, чуть выше спинки кровати, красовались пять глубоких борозд медвежьей пятерни.

– Да, медвежий след. И так во всех случаях, – подтвердил полковник. – Я же говорю – это человек.

– Как же он оставляет медвежий след? – спросил Загин. Он еще никаких догадок, в отличие от Александры, не делал, но все запоминал, сопоставлял факты, анализировал, копил информацию.

– Медвежий след… Это история! – хмыкнул полковник. – Прошлым летом дело было. Повадился на базу медведь заглядывать, да злющий. Всё боялись – попортит оборудование. А тут спор случился. Мы сначала медведя отпугивали – ну, стрельнем вверх, он и убегает, а тут – у нас два охотника заядлых, Игин и Прозоровский, оба ребята крепкие, поспорили, кто медведя возьмет. Прозоровский вырезал рогатину, и, когда медведь вышел опять в поселок, мы всей компанией собрались, понятное дело, все с автоматами, смотрим, страхуем, Прозоровский взял рогатину, армейский нож и пошел на медведя. Медведь увидел человека, заревел, встал на дыбы, попер навстречу. Обычный медведь не пойдет на человека, если есть возможность уйти, а наши – все одержимые. Прозоровский уловил момент, упер рогатину медведю в грудь – чтобы тот не достал лапой (удар хищника смертелен) – и вогнал нож по рукоятку. Он отскочил, медведь рухнул. Прямо как в старину. У него в домике до сих пор шкура лежит, и морду оскаленную он себе оставил, а две лапы, специально обработав и залакировав, подарил мне и своему оппоненту в споре – Игину.

– Надо взять обе лапы и, приложив, выяснить, какой из них сделана метка, – сказал Купчик.

– У тебя все просто, Ваня, – осмеял его Загин. – Ты уверен, что такой лапой человек в состоянии сделать такие глубокие борозды?

– Ну сделал же!

– С лапами проблема. – У Фарафы снова лицо стало виноватым. – Обе лапы пропали. И у меня, и у Игина.

– По-другому и быть не могло, – согласился Загин, посмотрел на Александру, мол, как у них все здесь закручено замысловато.

Александра обернулась, взглядом велела выйти вперед Степушкину:

– Расскажите, как вы обнаружили тело?

Тот замялся, плаксиво сморщился – общение со следователями его все больше убеждало, что, раз он обнаружил трупы, на него все и свалят. Заговорил оторопело:

– Зашел к нему – мне с ним выезжать на дежурство, – смотрю, распластанный лежит, весь в крови. Я сразу доложил.

– Когда это было?

– Днем. Мы вернулись с объектов, пообедали, помылись, немного передохнули. Пора выходить – его нет. Я заглянул к нему – он мертв.

– Вы где живете?

– В доме напротив.

– И никто ничего не слышал?

– Никто ничего, – качнул головой Фарафа. – Я всех расспрашивал.

– Мы еще раз расспросим, – сказал Ваня. – Что ж, кто у нас на очереди? Радист? Показывайте, где убили радиста.

Пошли в помещение, примыкавшее к штабу управления, – радиорубку. Внутри все оборудование было истерзано, разбито, разгромлено. Пол заляпан кровью, стул опрокинут.

– Мы все оставили, как было, – пояснил Фарафа. – Только тело унесли в ледник, а так здесь ничего не трогали… Эх, Костя, Костя… Сапин был веселый человек. Всех смешил.

– Его просто убили?

– Нет… Пытали… Всех пытали…

– Такое впечатление, что убийца пытался узнать у жертв что-то важное, – заметил Ваня. Но тут же выдал новую версию: – А может, просто садист убийца этот, кайф ловил от мучений жертвы, смотрел с наслаждением, как боль людей корежит.

Александра внимательно осматривала повреждения аппаратуры. Работал профессионал, знал, куда бить, чтобы ремонтом уже и не пахло. Все-таки зря так скептичны к ее версиям Купчик и Загин, здесь явно след диверсии…

Она озвучила свои наблюдения:

– Повреждения нанесены профессионально – выведены из строя трудно восстановимые участки. По-моему, они сделаны армейским ножом.

– Да, ножом, – согласился полковник. – Мы все ножи проверили – на них ни одной царапины. Не хватает ножа Сапина. Убийца искорежил аппаратуру ножом убитого, а нож спрятал.

– Теперь посмотрим место гибели четвертого сотрудника, а после осмотрим трупы, – сказала Александра. Тут же переиграла: – Нет… Это огромная трата времени. Считаю, нам не стоит ходить такой толпой. Капитаны, идите с полковником и завхозом в ледник. А я отправлюсь на место четвертого преступления с товарищем Степушкиным… Пойдемте, Степушкин.

Они вышли из радиорубки. Степушкин показал на крайний домик:

– Это вон там, у склада.

– А что в складах? Надеюсь, это не сверхсекретная информация…

Степушкин улыбнулся, пожал плечами, мол, чего там секретного.

– Запчасти на наши вездеходы, продукты, боеприпасы, вещи. Все необходимое.

– И они совсем не охраняются?

– От кого охранять? – снова хмыкнул с улыбкой Степушкин. – Здесь только мы…

Став серьезным, указал рукой, идя впереди:

– Так, здесь тоже было дело за домом. Сюда. Вот тут его нашли… Я нашел.

Степушкин завел Александру за склад – дальше была тайга: деревья, мох, рыжая старая хвоя, веточки, источенные мышами шишки.

– Он лежал прямо на земле, лицом вверх.

– А вы зачем сюда забрели? – Александра шарила взглядом, стараясь рассмотреть даже самую малость. Где-то должен был быть медвежий след, он же символ Зла. Да, вон, на ближайшем тонком стволе лиственницы разодрана кора. Как в тривиальном детективе.

Александра даже усмехнулась про себя: «Ну, где ты, Агата Кристи?»

Степушкин смутился простому вопросу Александры, заморгал растерянно:

– Да так. Прогуливался… Бывает так, товарищ следователь. Бродишь от безделья по поселку.

– Не убедительно, – подвела итог Александра. Но Степушкин не мог быть убийцей, несмотря на его нелепые объяснения. Какой-то он простой, сермяжный, и фамилия у него – Степушкин, с такой фамилией не убивают.

– Пойдемте в канцелярию, Степушкин, – сказала Александра.

Итак, четверо убитых, всеобщее смятение, кавардак и взорванный вертолет. Есть ли здесь непосредственная связь с пропавшим «золотым» вертолетом, которая так явственно прослеживалась для Александры всего час назад? Теперь уже возникали сомнения. Присутствия посторонних внешне на базе не ощущалось. У людей хоть и подавленное настроение, но лица абсолютно спокойные – не угадаешь, что прячется за масками напускного равнодушия. Может, один из служащих свихнулся в этой дыре от безысходной тоски? Почему нет? Тоже версия. Он здесь девять месяцев, жена одна с детьми, деньги вроде есть, но их всегда не хватает, сколько бы ни платили, своего угла до сих пор нет, хоть и обещают квартиру. И сидишь в дыре безвылазно, и ничего от тебя не зависит. Попробуй быть хладнокровным, когда тебя такое гложет. И сбрендил мужик. И давай резать направо-налево, крушить все. Может быть такой вариант? Вполне. Только вот вертолет с золотом как же?

В размышлениях добравшись до канцелярии, Александра громко вздохнула и открыла дверь. В помещении сидели на стульях Фарафа, Ваня Купчик и Загин. Бабкин накрывал на стол – время было обедать.

– Присоединяйтесь, Александра Сергеевна, – позвал полковник. – Мы вам домик выделили, там сможете отдохнуть.

– Отдохнем ночью, – сказала Андреева. Усевшись за стол, ощутила, что проголодалась. Да, что она подумала о взорванном вертолете? А она о нем не думала. Она думала о «золотом» вертолете, а о взорванном была лишь мимолетная искра в мозгу, что подрыв был произведен с помощью мины. А мины хранились на складе…

– Товарищ полковник, взорван вертолет. Значит, использовалась взрывчатка, – сказала Александра.

– Понял вас, – кивнул Фарафа. – Сейчас вскроем склад и проведем ревизию.

– Петя, это твое дело, – взглянула она на Загина.

Петя, думая о своем, послушно согласился.

Сникли ее ребята, уже не играются – целиком направили интеллект на анализ фактов. Молодцы, это ей нравится.

– Ну а каковы результаты осмотра тел?

Купчик отозвался:

– Преступник действовал однообразно: оглушал жертву, обездвиживал, мучил – быстро, но сильно – и убивал, или, как в случае с Семиным, жертва умирала от боли. Почерк одинаков – убийца один и тот же человек.

– И он ходит по поселку, – вздохнул Фарафа. – Кстати, мне отпустить ребят на объекты или пусть все здесь будут, под рукой?

– Наверное, сегодня пусть останутся здесь, – решила Александра. – Ваня, ты бери свой чудо-чемоданчик и прощупай каждый сантиметр поверхности, сними отпечатки, мы их введем в наш ноутбук, сверим с отпечатками пальцев из досье офицеров.

– Это ничего не даст, – вмешался начальник базы. – Уверен, в каждом домике и в радио рубке есть отпечатки всех ребят.

– А за навесом? Где были бочки с водой. Или за складом? В тех местах не людно, – отозвалась Александра. – Мы, товарищ полковник, разберемся, не беспокойтесь.

В канцелярию вошел майор Вепрев. Радостно оскалился:

– Обедаем?! И мне мисочку! А где пилоты?

Александра зыркнула на него с подозрением – что-то чересчур бодро себя ведет.

– Пилоты? Под деревом отдыхают. Спят, – кивнул Бабкин. – Провозились с останками своей керосинки, а потом, расстроенные, прилегли.

– Надо их позвать. Конечно, устали: полночи летели, а тут – бах! Такие события. – Вепрев мотнул головой и вышел за пилотами.

Бабкин поставил перед Александрой миску супа с куском жирной тушенки и пряным ароматом сушеного лука. Александра отодвинула ложкой тушенку в сторону (конечно, это не кабачковые котлеты и не сырный суп), зачерпнув жидкости, поднесла ко рту, тихонько подула.

Вбежал Вепрев, глаза круглые.

– Пилоты убиты!

– Как?!!

Все вскочили. Александра от неожиданности обожглась супом, зло бросила ложку (что же здесь творится!), за всеми побежала на улицу.

Пилоты лежали в естественных позах под деревом и походили на спящих. Загин склонился над ними, посмотрел зрачки, пощупал пульс, тут же нашел раны в области сердца, потер окровавленными пальцами, посмотрел на офицеров, на Купчика, на Александру.

– Убиты армейским ножом, коротким ударом, чтобы не успели вскрикнуть, – профессионально.

Александра мысленно возмутилась: «Да так здесь всех перебьют!», многозначительно посмотрела на Фарафу:

– Товарищ полковник, соберите всех и постройте. Убийца всех перережет, если не ограничить перемещения по базе!

– Понимаю, – кивнул начальник базы. – Вепрев, за мной, Бабкин.

Военные ушли к канцелярии. Бабкин побежал собирать офицеров.

Загин достал из кобур пилотов пистолеты.

– Оружие убийца не взял. Видимо, не успел.

– Ваня, обследуй здесь все, может, есть какие отпечатки, – попросила Александра. Прикинув, сказала: – У меня есть догадка. Фарафа рассказывал о поединке опытного охотника Прозоровского с медведем. Там тоже был мастерский удар ножом.

– Игин тоже охотник, – подал голос Загин.

Александра согласилась:

– Хорошо. Давайте подумаем. Мне кажется, круг сужается. Пилоты убиты. А с нами в это время были Фарафа, Бабкин и этот, с одутловатым личиком, у него фамилия, как в мультике каком-то, – Степушкин. Вот, они отпадают… Из восьми убираем троих. Остается пятерка подозреваемых. Уже легче.

– Пилоты убиты в интервале тридцати минут. Никто не отпадает, – заявил Петя.

– Почему? – не поняла Александра.

– Когда мы завершали осмотр трупов в леднике, Фарафа ушел в канцелярию, а потом и Бабкин – суп разогревать.

– Ладно, значит, Степушкин отпадает.

– И Степушкин остается. Ты от склада дошла до канцелярии, больше ты его не видела. А он мог, проходя мимо спящих, мгновенно жах, жах, и дальше потопал. Это профи. Убить – секунды.

– Что же получается: подозреваются все?

– Пока так, – вздохнул Загин, поднимаясь с корточек, освобождая место вооруженному бутылочкой с раствором и щеточкой Вани Купчику.

– Плохо. А я уже хотела обрадоваться, – разочаровалась Александра. – Тогда пойдем поглядим на контингент.

У канцелярии Фарафа построил офицеров.

Загин на ходу бубнил Александре на ухо:

– За Прозоровским надо понаблюдать внимательно. Ты верно подметила – с медведем он одним ударом справился. А Игин, интересно, что за птица? Гущин – слишком здоровый. Такому только убивать. А Синицын, заместитель, что-то чересчур робкий, старается не попа даться на глаза – тише воды ниже травы. Тоже странно.

– Да ну тебя, Петя! – заулыбалась Александра, поняв, что Загин ударился в черный юмор. – Ты еще Вепрева раскритикуй.

– И раскритикую. Почему он с нами прилетел? Неспроста…

Фарафа молча смотрел на своих подчиненных, переминавшихся в строю перед канцелярией. Подошли Андреева и Загин. Александра пытливо всмотрелась в лица офицеров – один из них особо опасный преступник, убийца.

Вот робкий, как его охарактеризовал Загин, заместитель Фарафы Синицын. Лицо скучное, вялое. Старается не попадаться на глаза. А что ему крутиться перед следователями? Он делает свое дело, и все… Дальше не причастный, но испуганный служака Вепрев – на него не стоит обращать внимания… Вот завхоз Бабкин. Лицо простое, с озабоченным выражением – бытовых хлопот и правда хватает. Крепкий мужик, основательный… Степушкин тоже прост, даже чересчур. И это теперь, с подачи Пети, выглядело подозрительным. Как сказал Загин, «жах, жах, и пошел дальше!». Чтобы убить – достаточно секунды… Они здесь все профессионалы, и об этом нельзя забывать.

Гущин слишком огромный и мощный. Такой легко сломит сопротивление любого из здесь присутствующих. По словам Купчика, убийца обездвиживал жертвы, вот Гущин-то и в состоянии обездвиживать. Но тот бил сзади по голове, чтобы человек потерял сознание. Гущину такое не нужно – слишком сильный. Обычно огромные толстяки по натуре добряки. Ладно, будет видно… Остались три офицера, которых Александра еще не знала: кто-то из них охотник Игин и медвежатник Прозоровский. И совершенно неизвестная личность, фамилии которой она даже не ведала.

– Товарищ полковник, представьте нам офицеров, – попросила Александра.

Военные заулыбались. Фарафа рявкнул:

– Равняйсь! Смирно! Вольно. Полковник Синицын, майор Вепрев, капитан Бабкин, капитан Степушкин, майор Гущин, майор Прозоровский, капитан Игин, капитан Пастухов.

Значит, Прозоровский – этот вальяжный, чем-то смахивающий на актера, спесивый тип. Александре показалось, что медведя мог завалить тот крепкий, с неправильным прикусом, а он Игин. Но он тоже мог бы. И замыкал круг подозреваемых «темная лошадка» Пастухов. Ладно, вечером она переберет их личные дела и попытается проанализировать.

– Товарищи офицеры, – попросила внимания Александра. – Вы понимаете, в каком сложном положении оказался ваш коллектив – среди вас находится преступник, и этот человек, по известным лишь ему причинам, имеет намерение уничтожить здесь всех. Вам придется рассказать мне, что вы знаете, что видели, что посчитали подозрительным в эти дни. Сегодня вы не поедете на объекты, а останетесь в поселке. Мы временно ограничим вашу свободу… Товарищ полковник, где разместить офицеров: на улице или в помещении?

– В помещении душно. Пусть на улице.

Александре подумалось, что на улице несравненно лучше. Но они же в тайге! А где тучи кровососущих? Где комары? Где страшный, пресловутый гнус – мошка?

Ее озарение не укрылось от Фарафы. Он с готовностью спросил:

– Что?

– Федор Осипович, а почему я не вижу комаров и мошки? В чем дело? Я как-то не обращала внимания…

Все офицеры заулыбались. Фарафа кашлянул:

– Мы избавлены от этого ужаса. Специальные реагенты…

Александра продолжала удивленно молчать.

Фарафа объяснил коротко:

– Военные технологии.

– А-а, – дошло до Александры. И тут же она снова взяла деловой тон: – Тем лучше. На улице так на улице. Вы будете друг у друга на виду, и, надеюсь, никого больше не убьют. Майор Вепрев, вы, как лицо, не имеющее отношения к делу, проследите, чтобы никто из офицеров не отлучался. Я буду вызывать по одному человеку в канцелярию и снимать показания. А вы, Федор Осипович, – обернулась Александра к начальнику базы, – поможете провести осмотр склада с боеприпасами следователю Загину… Да, пусть уберут трупы пилотов в ледник. Все.

– Разойтись, – приказал Фарафа. – Степушкин и Пастухов, перенесите пилотов в ледник.

Офицеры с ворчаниьм разбили строй и направились в беседку, устроенную напротив канцелярии между двумя лиственницами. Степушкин и Пастухов подошли к телам пилотов, напряженно глядя на них, ждали, когда Ваня Купчик окончит свои манипуляции. Купчик уже обследовал место преступления и фотографировал убитых.

– Товарищ следователь, – подал голос Бабкин. – А как быть с ужином? Я буду в беседке сидеть, а есть что будем вечером?

Александра вздохнула – естественно, ограничить свободу всем не удастся, да и глупая это затея на военной базе, находящейся в режиме боевого дежурства.

– Хорошо, товарищ капитан. Я с вами с первым побеседую, и можете заниматься хозяйством, – разрешила Александра. Она обратилась к Фарафе: – Товарищ полковник, отойдемте в сторонку.

Отойдя шагов на двадцать, Александра заговорила:

– У меня есть две версии происходящих здесь событий. И одна из них связана с пропавшим вертолетом золотодобытчиков. Подскажите: могли артельщики, наладив отношения с вашими подопечными, договориться захватить и уничтожить базу, чтобы замести следы и уйти с золотом на большую землю?

– Нет, – резко, не скрывая возмущения, мотнул головой Фарафа.

– А теоретически? – Александре не понравилась категорическая уверенность полковника. Она все еще чувствовала, что вертолет с золотом и череда смертей на базе все-таки взаимосвязаны.

– Не знаю, – пожал плечами полковник, но тон его был таков, что становилось понятным значение этого «не знаю».

– Хорошо. Но ведь существует шанс, что вертолет с золотом не потерпел аварию, сбившись с курса в тумане, а был угнан. У людей с вертолета охотничьи ружья. Мог у них зародиться замысел захватить базу, чтобы замести следы?

Фарафа нехотя улыбнулся:

– Вы задали тот же вопрос, но другими словами… Снова повторяю: нет! О базе никто не знает.

Теперь улыбнулась Александра:

– Так ли – никто?

– Никто!

Александра не ожидала, что Фарафа такой твердолобый.

– Из непосвященных, абсолютно никто, – уверенно добавил начальник базы.

– Но представьте, – не сдавалась Александра, – угонщики случайно натыкаются на базу, а все здесь, простите, с голыми руками.

Фарафа хмыкнул:

– Вы предлагаете вооружить сотрудников базы?

Александра пожала плечами. Давать в руки подозреваемых стрелковое оружие она не собиралась, но…

– Не обязательно вооружать, но оружие можно сложить где-нибудь рядом, под рукой. На случай ЧП.

– Хорошо. – Фарафа уже, очевидно, устал от общения с Александрой, потому согласился легко. – Я буду с автоматом, Вепрев получит автомат, и… Кого вы отпускаете из «заточения»? Бабкина? Бабкин будет с автоматом… А автоматы других офицеров мы сложим в канцелярии.

– Спасибо. – Александра вздохнула.

Трудно одной девушке управляться с кучей взрослых мужиков, потертых жизнью. Они считают себя профессорами бытия, а ее лишь ученицей, чересчур бойкой, но еще наивной. Александра была уверена, что Фарафа в мыслях обозвал ее трусихой. Он обезоружил офицеров, именно опасаясь самого страшного, а она попросила об обратном. А что, если убийца Бабкин? Выйдет он после опроса из канцелярии, получит автомат и шарах по беседке – вот и база в руках. Кто ему сможет противостоять? Ваня с фотоаппаратом или Фарафа с безоружным Загиным из склада боеприпасов? Александра и будет противостоять с кучей автоматов из канцелярии. Вот и думай тут, что правильно, а что глупость.

Девушка посмотрела на скучающего, готового к допросу Бабкина. Сможет она в прямом автоматном бою вывести его из строя?

«Смогу!» – почувствовала Александра.

Против нее, конечно, эти военные – не бойцы. Хотя их подготовки она не знала, но годы сидения в тайге, формальные и редкие стрельбы, отсутствие занятий по тактике пехотного боя… Конечно, они уже растренированные. Пусть все идет как идет. Есть у нее уверенность, что убийца, даже получив автомат, в открытый бой вступать не станет. У него другая мысль – вырезать потихоньку.

– Пойдемте, господин Бабкин, поговорим.

– В армии официальным обращением является товарищ, – неожиданно поправил Александру завхоз.

Она усмехнулась (смотри-ка, какой принципиальный!), объяснила свой «конфуз»:

– Никакой ошибки. Я к вам обратилась по фамилии. То есть господин Бабкин. А уж по-военному: товарищ капитан!

Александра открыла дверь канцелярии:

– Прошу, товарищ капитан!

– Спасибо, товарищ следователь.

Они вошли в помещение канцелярии, разместились за столом, тем самым, за которым не смогли пообедать из-за гибели пилотов, – стол уже был чистым (Бабкин постарался, все прибрал, пока остальные пребывали в шоке). Александра расстегнула свой походный незаменимый рюкзак, вытащила работягу-ноутбук, включила его, раскрыла папку с файлами – высветился бланк допроса. Она быстро набрала фамилию: Бабкин, и сразу же возникла фотография капитана и номера файлов с его данными: семейные, профессиональные, служебные. Все это было во флешке, полученной в Москве вместе со скоросшивателем с первыми сведениями о преступлении, – заехав домой, Александра перекачала информацию в свой компьютер.

– Сейчас все в цифровом режиме. Техника! – услужливо восхитился Бабкин, кивая на ноутбук. – Скоро все будет, как в фантастических фильмах… Пальцами в воздухе будем рисовать…

– А на базе оборудование уже цифровое или еще аналоговое? – неожиданно для себя спросила Александра и тут же осеклась, поняв, что такой вопрос неуместен.

Бабкин, не меняя выражения лица и доброжелательного тона, пояснил:

– Это военная тайна, товарищ следователь.

– Ясно… Ну, товарищ капитан, начнем… А начнем мы с самого начала. Где вы находились в среду?

– В среду? – удивился Бабкин вопросу.

Конечно, он держал в своих мыслях пятницу, день первого убийства. Но Александра решила начать со среды – дня пропажи вертолета с золотом. Пусть что хочет думает Загин, а она будет работать над двумя версиями: первая – сговор и угон вертолета с последующим захватом и уничтожением базы, и вторая – маниакальная обида одного из офицеров на весь мир, на свою жизнь, на всех окружающих.

– В среду? – напрягся Бабкин. – Сейчас вспомню. В среду я был в поселке, готовил пищу, носил воду для душа, помыл полы в канцелярии. Вроде все. Ребята сменились. Я читал, когда все уехали, смотрел видеопрограммы по телевизору, ночью дежурил на пульте.

– Вы дежурили на центральном пульте? Такое тоже входит в ваши обязанности?

– Не совсем так. Это постоянный пост Фарафы и Синицына, а они, чтобы было легче, скооперировались с радистом Сапиным, каждый дежурил сутки, и двое отдыхал. Хотя, чем тут заниматься во время отдыха? Все всегда вместе были. Разве что ночью уходили спать в свои домики.

– Почему же вас оставили на ночь на центральном пульте, если такие дежурства не входят в вашу компетенцию? – Александра не собиралась своими вопросами загонять Бабкина в тупик, просто проясняла ситуацию. Она знала, что во многих закрытых мужских коллективах, как-то: геологических, топографических партиях, зимовьях в Арктике и Антарктике – официальные правила не соблюдаются, а действуют негласные правила социальных отношений, основанные на законе гориллы – руководит самый сильный и наглый самец. Может, здесь происходило подобное? Все свалили на безответного Бабкина, а сами ваньку валяли.

Бабкин задумался, но не стушевался, как ожидала Александра, выходит, ничего запретного и плохого в своем дежурстве Бабкин не видел. Он сказал, неторопливо подбирая слова:

– Я имею право на такие дежурства. Просто меня нагрузили другими заботами. Меня такое положение устраивало. Но случилось так, что во вторник приболел Степушкин. Легкое недомогание. У нас все офицеры имеют медицинскую подготовку – сами себя лечим, но Фарафа, начальник базы, приказал отлежаться ему сутки. А сам заменил его на объекте. Синицын только что отдежурил, радист Сапин занимался профилактикой оборудования, потому мне пришлось посидеть ночь у пульта.

Александра записала показания в память компьютера. Одновременно проходила запись через веб-камеру изображения и запись звука через микрофон.

Тут же Александре стало забавно. Ах и прохвост этот Фарафа. Оказывается, в день пропажи «золотого» вертолета, Фарафы в поселке не было – он находился на объекте, за сотню километров отсюда. Ушлый какой! Упомянуть забыл про такую мелочь… Случайно… Хитрец…

Разве Фарафа не мог сам войти в сговор с угонщиками? Еще как мог! Он начальник базы, ему и карты в руки – у него доступ ко всему: и на склад боеприпасов, и в радиорубку, и к стрелковому оружию. Все знают, что начальники – первые воры и бандиты. Как их ни сажают, ни карают, не помогает ничто – получает человек должность, тут же у него мозг сносит, и он начинает воровать, думая авось обойдется… Только нет, не обойдется… Нынче вам не лихие девяностые, управа находится на некоторых… Потому начальнику базы выгодно, если он вор, базу уничтожить, скрыть объемы своего воровства. Как это было во время множества пожаров на складах оружия и боеприпасов, разворованных, а потом подожженных…

Начинаешь мысленно комбинировать, и все становится в стройный ряд… Но это лишь догадки, фантазии. Как заявили капитаны, не стоит, Александра Сергеевна, шить дело белыми нитками, не надо сочинять преступлений, необходимо скрупулезно разбираться.

– Когда происходит смена постов?

– Когда как, обычно в обеденное время.

Александра не знала, в какое время вылетел вертолет с золотом из поселка золотодобытчиков и какое отсюда расстояние до артели, поэтому тут можно было гадать бесконечно, к тому же отдаленных объектов было четыре – где упал вертолет? Все знают – найти такие борта нереально. Упал как-то самолет местной авиации, год искали, а он всего в восьми километрах от аэродрома лежал. Все помнят до сих пор тот инцидент, который доказывал – в России шагнул в сторону от официальной дороги, и все, не найдут тебя, настолько везде места дикие, неосвоенные.

– Скажите, товарищ капитан, вам комфортно от вашего положения на службе, от положения вашей семьи?

Бабкин заулыбался.

– Ловите меня на психологической угнетенности из-за нашей неустроенности? Дак такая угнетенность у всех наших офицеров без исключения. Квартиры строят, только их получают центральные и городские, а нам, «точечникам», только обещают. Все ждем и ждем. Семья у меня в Красноярске живет, в одной комнате. Я тут в лесу. Жена у меня врач. По деньгам-то нашим существовать можно. Не слишком хорошо, конечно, но и не совсем плохо. То есть, товарищ следователь, в семейном плане и бытовом у меня все ровно. Все хорошо. Я дослужу, получу квартиру и уволюсь. Я на Вооруженные силы России не в обиде. Я просто жду, просто дослуживаю… Мне вот это все, что здесь случилось, на фиг не нужно!

– Какой вы! – улыбнулась Александра. Сразу и не скажешь, что такой упорный… Да нет, именно он сразу показал себя упорным и крепким. Ему правда не нужен совсем кавардак, завертевшийся на базе…

Александра снова улыбнулась:

– А скажите, вы помните пары офицеров, находившихся на объектах в среду?

Завхоз удивился:

– Есть график дежурств, там все пары указаны.

Александра источала улыбкой полнейшее расположение и дружбу.

– Вы доказали, что реальность отличается от записей в журналах базы…

Бабкину понравился ее финт, он включился в игру, заговорив игриво: