Текст книги "Не просто убить…"

Она забилась в бессильной истерике, несколько раз ударив Кондрата в грудь кулаком.

Кондрат честно признался:

– Ты же понимаешь – отпустить я тебя не могу. Но я скажу – тебя больше не будут насиловать. Никто и никогда.

Лариса вдруг расслабилась, уткнулась разбитым лицом в пропахшую потом рубаху Кондрата и расплакалась. Она знала, слово Кондрата – закон для его людей. Даже Карен не в силах его отменить…

Глава 22

Кондрат махнул рукой – стоявшая поодаль машина ожила и, газуя, подъехала прямо под его руку. Он, опасливо оглядываясь на гвардейцев, открыл заднюю дверцу и втолкнул Ларису на сиденье, сам уселся рядом и тронул водителя такси за плечо:

– Поехали.

Машина взяла с места в карьер – рёв двигателя и чёрное облако из выхлопной трубы привлекли внимание всей улицы. Кондрат злобно покачал головой – никакой конспирации.

Ему сразу пришла в голову идея искать Ларису у консульства. Карен разослал парней по всему городу наудачу, но как искать, когда и города совсем не знаешь, и на людей Данилова напороться высока вероятность. Люди Данилова и люди Толстого Ары все друг друга знали – не однажды принимали участие в общих разборках, и, слава богу, обходилось без трупов. Теперь из-за Карена пролилась кровь, и как пойдёт дальше – неизвестно.

Сбежавший Борис сразу же приведёт врагов к отелю, рассуждал Кондрат, значит, имея на руках в виде «козыря» Ларису, было необходимо срочно уехать из Адена. Лишний шум сейчас был ни к чему. Может, на них уже началась охота.

Кондрат велел водителю такси остановить машину за квартал до отеля. Бережёного бог бережёт. Толкнув успокоившуюся, но хмурую Ларису в бок, кивнул на дверцу:

– Выходим.

Рассчитавшись и отпустив машину, Кондрат придержал Ларису. Та отдёрнула руку:

– Не лапай, не убегу.

– Не груби.

Кондрат решил позвонить Карену и узнать обстановку в отеле. Набрав номер, с неудовольствием услышал, что роуминг уже сожрал всё со счёта. Связи нет. Захотелось кому-нибудь влепить здоровенного леща. Вечная нервотрёпка иногда выводила его из себя. Он со злобой посмотрел на Ларису – ей бы врезать. Ведь всё началось именно из-за неё – не пожалуйся она отцу, тот бы не вывез в Египет Лолиту и кабана Савватея, и все бы сейчас жили «счастливо» на изобильной Кубани.

Кондрат зажал в своей огромной лапе узкую ладонь Ларисы, молча потянул за собой.

– Куда мы идём? – устало заупрямилась Лариса.

Кондрат хотел огрызнуться, но передумал, продолжил идти молча.

На площади перед отелем стояли Карен, Ашот и Миша. Карен слушал, что докладывали разведчики. Увидев шествующих к нему Кондрата и найденную беглянку, он не изменил выражения лица. Зная взрывной темперамент Карена, Кондрат удивился его спокойствию.

– Вот. – Он кивнул на Ларису.

Карен качнул головой:

– Поймал её? Молодец. Надо людей собрать в кулак. Как думаешь, Борис солгал нам или правду сказал?

– В смысле?

– Ребята были в отеле «Махмуд» – нет там Данилова. И не было.

Лариса, услышав, что отец может быть в Адене, выдернула свою руку из ладони Кондрата, хотела закричать, но Карен её остановил:

– Не дай бог, рот свой раззявишь!

Ашот немедленно схватил Ларису за другую руку и сжал её очень сильно, причинив девушке боль. Скривившись, она вымолвила:

– Отец найдёт меня.

– Главное для тебя, чтобы ты осталась живой, – прорычал Карен.

Ненависти к Ларисе, которая бушевала в нём вначале, уже не было. Его раздражало, что дочь Данилова вела себя вызывающе и была убеждена, что её папочка самый крутой и жестоко «накажет» всех, кто ей не по нраву.

Карен велел Ашоту, чтобы тот посидел с Ларисой на лавочке, пока соберутся остальные люди, отправленные на поиски беглянки, а сам стал звонить дяде. Коротко переговорив, захлопнул телефон-раскладушку, сказал Кондрату:

– Дома не знают, где сейчас Данилов.

– Он может быть в Адене, просто в другом отеле. Данилов совсем не прост.

– Мы это уже обсуждали, Кондрат. Данилов силён и умён, но нам ему надо свернуть шею. У нас уже нет выбора – или мы, или он.

– Надо прошерстить все отели.

– Надо.

– Вернёмся в наш отель? – Кондрат посмотрел на смирно сидящую на лавке рядом с Ашотом Ларису.

Карен тоже направил взгляд на Данилову, согласился:

– Держать её на улице точно не стоит. У неё в голове помойка. Может такую истерику закатить, что без полиции не обойдётся. Мы и так здесь на виду. Чувствую себя голым. Все пялятся на меня, словно я кинозвезда.

– Автографы брать не пытаются? – пошутил Кондрат.

– Думаю, они с удовольствием почистили бы мои карманы. Ты где её нашел?

– А ты как думаешь?

Карен пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Тогда не буду говорить. Помогла моя интуиция. Столкнулся с ней на улице.

– Сопротивлялась?

– Плюнула мне в лицо.

Карен усмехнулся. Данилова – отчаянная баба. Не каждый мужик посмел бы сделать такое с убийцей Кондратом. Зря он позволил издеваться над ней идиотам дяди Армена. Она гордая. Леди. Такая ему по душе! Не сдаётся, несмотря ни на что! Молодец!

– Запрем её в номере. Рядом должен кто-то находиться.

– Вазген её упустил, пусть и сторожит. Теперь он не проколется.

Оставив Ларису в номере отеля под присмотром Малыша Вазгена, Карен с Кондратом расположились за столиком чайной под брезентовым пологом, среди кустистых пальм. Отсюда была видна вся площадь перед отелем, а они находились в тени и не привлекали внимания. Постепенно возвращались ходоки, отправленные искать следы пребывания Данилова в Адене, – пока никаких следов не было. Карен старался не волноваться, но у него это не получалось – он слишком часто отпивал из небольшой чашечки крепкий чай и вертел головой во все стороны. Его занимал вопрос: где Данилов? Знает ли он, что его дочь в руках Карена, и что предпримет? Будет торговаться? Предлагать Лолу в обмен на Ларису? А что будет потом? Безжалостная бойня?

У Кондрата завибрировал телефон в кармане рубахи (он пополнил счёт в вестибюле отеля) – звонил Сани, отправленный в паре с Гогиком проверить три небольших отеля на выезде из города.

– Что у вас?

– Гогик погиб.

– Что?! – Кондрат обалдел от неожиданности. Гибели кого-то из своих он не ожидал никак.

– Гогик погиб! – повторил Сани.

– Как?

– Не знаю! Он лежит мёртвый. Здесь какие-то средневековые глинобитные джунгли, узкие улицы, глухие стены.

– Вали оттуда скорее, пока сам живой.

– Всё понял. Я у Гогика всё из карманов вытащил и паспорт забрал, чтобы у нас не возникло проблем с полицией.

– Понял тебя. Молодец. Оставляй его, как есть, и срочно возвращайся в отель.

Карен, слыша краем уха разговор Кондрата, побледнел, залпом допил чай.

– Началось, – сказал он хрипло. Испуг овладел им неожиданно для него самого. Всё вдруг пропиталось предчувствием смерти.

– Может быть, – произнёс Кондрат в задумчивости. Из фарфорового пузатого чайника долил себе свежего чая в чашку. На немой вопрос Карена, что означает его «может быть», пояснил: – Не факт, что Гогик погиб из-за Данилова. Здесь иностранцев могут замочить просто так, особенно нас – христиан.

– Что будет?

– Сани всё выгреб из карманов Гогика. Пока дознаются, чей это труп… Может, и не станут дознаваться, здесь такой бардак.

– А если всё-таки Данилов начал наступление? – Карена била лёгкая дрожь. Казалось, за каждым углом, за каждой пальмой уже скрывались хладнокровные убийцы, и смерть готова была оборвать огненный вихрь мыслей в его голове.

– Скоро Сани приедет, расспросим его обо всём… Думаю, надо увезти дочь Данилова из Адена. Сейчас она наше слабое звено. Если Данилов не будет знать, где она, но будет уверен, что она у нас…

– Погоди, погоди… Не могу вникнуть в твои слова.

– Ты успокойся. Ещё ничего не случилось.

– Ничего не случилось?! – Карен вскинулся. Чай из чашки выплеснулся на земляной пол. Сказал злым шёпотом: – Гогик погиб!

– И что? До этого ты перебил людей на вилле Данилова, изнасиловал и выкрал Ларису и был спокоен.

– Тебе так казалось.

– Да? – Кондрат притворно удивился. – Держался ты молодцом. И сейчас я в тебе уверен. Не трясись. Взгляни на происходящее трезво. Увезем Ларису из Адена, выясним, где находятся Данилов и твоя жена, а после будем действовать. Главное, чтобы мы были ближе к Данилову, чем он к своей дочери. В этом залог успеха.

Карен отвернулся, минуту сидел молча, скривив лицо, наконец расслабился – понял замысел Кондрата. Ход мудрый. Вот тебе и облик имбицила-переростка. Но тут же у него возникли новые вопросы.

– Куда её вывезти? А?.. И как? Самолётом?

– Нет. Поедем морем. Здесь недалеко остров Сокотра, туда возят туристов полюбоваться природой. Мы же туристы…

– Ладно, дождёмся Сани и решим.

Кондрат остался сидеть за столиком. Карен, не выдержав нервного напряжения, ушёл в отель, в свой номер, под охрану боевиков, не имевших огнестрельного оружия, но прикупивших в Адене складные ножи.

Посидев на краю кровати затаившейся под плотным покрывалом Ларисы, Карен велел усилить её охрану – помимо Малыша Вазгена, в номере было приказано находиться ещё двум упырям. Трогать Ларису строжайше запрещалось.

– Если случится, что люди Данилова проникнут в отель и будут ломиться в этот номер. – Карен многозначительно посмотрел на приподнявшуюся от подушки Ларису, сказал жёстким тоном: – Убейте её.

В глазах Ларисы скакнул ужас – зрачки расширились и округлились. Карен обрадовался её страху – свой страх ушёл куда-то в глубину сознания. Он открыл дверь номера, добавил выходя:

– Сломайте ей хребет.

Уже шагая по коридору к своему номеру, заметил в огромном зеркале, висевшем на стене, что лицо натянулось от вурдалакской улыбки – ему стало нравиться видеть ужас в чужих глазах! Особенно предсмертный ужас. Эта мысль поразила Карена в самую душу! Он стал достойным наследником своего дяди! Но мозг тут же безжалостно объяснил ему: он и всегда был таким – коварным и жестоким, просто не знал этого, а дядя Армен раскусил его с самого начала, поэтому неотступно опекал, готовя себе достойную смену. Так-то! Что ж, так тому и быть, легко согласился Карен с внутренними переменами в себе.

Самое интересное, что судьба красавицы супруги Лолиты его уже не так сильно волновала, как несколько дней назад. Сейчас ему было куда интереснее мучить дочь Данилова. Как она стонала на его члене, когда он насиловал её там, на её вилле! До сих пор в мозгу те страстные всхлипы Ларисы пробуждали в нём новое желание обладать ею.

«Было ошибкой отдавать её на потеху дядиным упырям, но дело сделано». Карен успевал думать обо всём, и страх перед нападением людей Данилова на отель не мешал ему размышлять о симпатии к Ларисе.

Решение Кондрата о переезде на остров Сокотру было верным.

«На острове людоеду Данилову не так просто будет нас достать, – думал Карен. – Я скажу ему: «Ты с моей женой, а я – с твоей дочкой!» Может так случиться, он и дочку убьёт – он конченый дебил!»

Приехавший на такси Сани ничего путного объяснить не мог. Он шёл впереди Гогика, звука выстрела не слышал, оглянулся – Гогик мёртвый. Стал срочно звонить Кондрату, а после сделал ноги, благо такси сразу подвернулось.

Карен выжидающе воззрился на Кондрата – они все сидели в номере в самом конце коридора. В этом номере должны были ночевать боевики с пленным Борисом, теперь этот номер казался самым надёжным при обороне.

Кондрат задумчиво шевельнул плечом:

– Не ясно, что произошло. Если Борис донёс обо всём Данилову, удар был бы стремительным. Данилов очень энергичен. А может быть, это случайное преступление? Но его смысл? Гогика не грабили. К тому же Сани в таком случае тоже должны были убить…

– Почему? – сглотнув слюну от волнения, спросил испуганный, бледный Сани.

– За что застрелили Гогика? За то, что он не мусульманин? Тогда почему тебя не угрохали?

Сани ошеломлённо пожал плечами.

Кондрат разозлился, спросил Сани:

– Что там стряслось? Ты был в это время там? Какие-то люди там были? Откуда прозвучал выстрел? Звук же был слышен!

– Ничего не было слышно! – взорвался истеричным криком Сани. Это был длинноволосый молодой человек с нервным характером, его не любили, но опасались из-за близости его отца к самому боссу.

Кондрата крики Сани нисколько не смутили – Кондрата боялись все, даже отец Сани. Он опустил тяжёлую ладонь на плечо молодого человека и ласково, но строго произнёс:

– Не распускай нюни. Объясни нам толком – это Данилов?

Сани плаксивым голосом сказал:

– Не знаю. Я же объясняю, дядя Кондрат, – ничего не видел. Шёл впереди, оглянулся к Гогику, чтобы пошутить, – мы с ним шутили, пока шли по этим глинобитным трущобам, – а он лежит в пыли. Подбежал, нагнулся над ним – он мёртвый… И никого вокруг. Мёртвая тишина. Я, честно скажу, чуть не обделался от ужаса…

– Всё понятно с тобой, – устало вздохнув, произнёс Кондрат.

Карену было удивительно, что убийцу Кондрата кто-то называет «дядей».

– И?.. – Карен ждал от Кондрата готового решения. У него уже не было той ревности к власти Кондрата, какая возникла вначале. Сейчас он понял: не нужно, чтобы «солдаты» Кондрата напрямую слушались его – племянника Толстого Ары, важно, чтобы Кондрат был послушен, и тогда всё будет так, как нужно. Кондрат отзовётся о нём благосклонно – племянник не напрягал, не задавался, и дядя Армен примет решение о дальнейшей судьбе Карена – приблизит к себе. После нескольких дней поиска похищенной Лолиты смысл жизни обрёл для Карена другое значение. Жизнь проходит, и вечная борьба с ней – глупость.

– Итак? – Он настойчиво улыбнулся Кондрату.

Тот встал, прошёлся по номеру и, неожиданно для Карена, спросил:

– Какое решение примешь, Карен?

– Ты говорил, что следует перебраться на остров.

– Мне главное, чтобы это решение принял ты сам.

Карен посмотрел Кондрату прямо в глаза (он решил, что этот взгляд убедил того в его полной власти над ним, хотя сомневался, рвётся ли Кондрат к власти в «семье»), сказал чуть заискивающе:

– Ну а ты считаешь это необходимым?

Кондрат, непонятно почему, вдруг изменил тактику:

– Решения принимаешь ты, Карен, и мы, – он обвёл рукой, указывая на всех людей в номере и поднося свой указующий перст к лицу Карена, – все в твоей воле. (Буквально несколько часов назад он с криком доказывал обратное!) Говори, что делать. Скажешь умереть – умрём!

Карен решил воплотить свою новую доктрину в жизнь, не обращая внимания на перемены в настроении Кондрата.

– Твой план самый разумный, – согласился он.

После этих слов Карен заметил в глазах Кондрата лёгкий туман, что свидетельствовало о его удовлетворённости. Значит, надо и далее следовать в этом русле, и цель будет достигнута, подумал он. Кондрат перестанет пытаться его контролировать и незаметно для себя попадёт под «обаяние» Карена. Тогда место у дяди Армена ему будет обеспечено и сомнений в его компетенции уже не возникнет. Но в ту же секунду Карен подумал: «А мне это надо? В Лолите я уже разочаровался… Может, послать всех подальше и уехать…» Но внутренний голос уверенно доказывал ему, что назад пути уже нет…

Кондрат улыбнулся «ласковой» улыбкой крокодила:

– Тогда будем действовать так: примем все меры безопасности, соберём всех людей в кулак, ночью отплывём на Сокотру, а здесь оставим пару парней, чтобы следили за ситуацией.

Карен усмехнулся – он ждал чего-то очень радикального. Такое решение он сам мог продумать и принять.

– Пусть будет так, – сказал он с покорной усмешкой.

– Дополнения? – спросил Кондрат дерзким тоном.

Карен расслабленно отозвался (он понял, что ответственность на себя взял «тупой» Кондрат, и отвечать, в случае провала, придётся только ему, а не «неопытному» племяннику):

– Если мы что-то не продумали, нам это объяснят люди Данилова.

Кондрат согласился:

– Так и будет.

Приняв все меры безопасности, они долго ждали атаки людей Данилова. Когда атаки не произошло до вечера, напряглись ещё больше. Наступающие сумерки убеждали, что Данилов начнёт действовать с приходом темноты, – он был мастером «ночных ужасов».

Уезжая в порт, Кондрат крепко сжал плечо Малыша Вазгена, заглянув в лицо, произнёс:

– Не прозевай, Вази.

– Умру, но не подведу.

– Умирать не надо. Сделай всё правильно, если они полезут.

– Больше проколов не будет.

– Я в тебе уверен на сто процентов.

Карен внимательно наблюдал за «любовными» признаниями отъявленных бандитов: лёгкое раздражение переросло в жесткий сарказм – какие «высокие» чувства! Он сердито заметил:

– Я буду рядом с Малышом! Не надо так переживать!

Бывшие в номере бандиты с удивлением воззрились на Карена. Кондрат усмехнулся, ещё раз сжал плечо Вазгена, подмигнул и пошёл к двери. Уже на пороге он оглянулся и сказал Карену:

– Он тебе не Малыш.

Карен удивлённо поджал губы. Почему Кондрат вдруг заговорил таким резким тоном? Но Кондрат ушёл, ничего больше не сказав, и аккуратно прикрыв за собой дверь. Был бы зол, хлопнул что есть силы – он такие номера не раз проделывал даже с дядей Арменом. Карен демонстративно пожал плечами, мол, не понял его гнева, нахмурив брови, повелительно кивнул, мол, следите за обстановкой, и ушёл в свой номер. Там он лёг на кровать и уткнулся лицом в подушку. Хотелось провалиться в сонное забытьё, но инстинкт самосохранения держал сознание в «рабочем режиме» – внутреннее нервное напряжение достигло апогея, не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Слух, зрение и обоняние обострились, словно он принял сильнейший допинг и готов разорваться изнутри…

Кондрат быстро нашёл судно, которое переправляло туристов на Сокотру, но ему пришлось долго торговаться с капитаном, чтобы рейс состоялся после наступления темноты. Зря Карен затеял борьбу с Даниловым, размышлял он. Хотя, по правде говоря, эту опасную «игру» начал не Карен и не Данилов, а Толстый Ара, пригрев распутную Лолу под своим крылом и подсунув её в редакцию даниловской газеты. Началось всё тогда, а теперь Кондрат опасливо оглядывал окрестности – чутьё его никогда не подводило, врагов он ощущал на расстоянии. Кто-то наблюдал за ним, он был уверен в этом – по спине, вдоль позвоночника, струился холодок. Это было физическое ощущение чужого взгляда. Оно пришло, когда Кондрат вышел из отеля, оставив Карена и Ларису в окружении своих людей. Он мог отправить в порт любого из парней, но важные дела привык выполнять лично. В порту и на судне ощущение тревоги не отпускало Кондрата. В мозгу свербила мысль: может, ему стоило остаться в отеле, рядом с дочерью Данилова?

Уезжая из порта, он тщательно выбирал такси, молча наблюдая, как толкают друг друга говорливые арабы, и высматривал поблизости кого-нибудь из европейцев, подозревая в них шпионов. Белых не было видно, только местные.

Подъехав к гостинице, Кондрат долго не покидал машину – таксист несколько раз указывал рукой на отель и пояснял, что путь окончен. Кондрат ждал, глядя на стеклянные двери отеля. Мозг анализировал все внешние признаки, стараясь определить, было ли нападение в его отсутствие.

– Мистер! – настаивал таксист.

– О-кей, – согласился, наконец, Кондрат, толкнул дверцу машины и вышел.

В вестибюле всё было спокойно. Администратор за стойкой улыбнулся, узнав постояльца. Кондрат прошёл к лестнице и стал подниматься на этаж.

Посреди длинного коридора стоял Сани.

– Ну? – отрывисто спросил Кондрат.

– Всё спокойно.

– Хорошо. Будь внимательным. – Кондрат не стал говорить молодому неврастенику о своих опасениях насчёт слежки, он от гибели Гогика отходить будет неделю. Но своё подозрение он решил подтвердить тут же, пользуясь моментом. Хлопнув Сани по плечу, Кондрат прошептал ему на ухо:

– За что ты его зарезал?

– Что?!! – В глазах Сани вспыхнул ужас.

– Расслабься, сынок. Я тебя сдавать не стану. Просто скажи мне: за что? Дядя Кондрат должен это знать, чтобы у тебя потом не было больших проблем, – тем же шёпотом отозвался Кондрат.

– Из-за бабы! – истеричным тихим завыванием отозвался Сани, нервно дёргаясь. – Из-за женщины!

– Какой женщины?

– Моей женщины! Я отомстил! Кондрат, я прав полностью!

– Хорошо. Ты успокойся. Никто ничего не узнает. Раз ты прав, значит, прав. – Он ободряюще потрепал Сани по плечу.

Подмигнув ему, Кондрат прошёл к номеру Карена. Это плохо, что парни в такой тревожной обстановке продолжали сводить личные счёты. Кондрат слышал об этом деле, когда девушку Сани отбил более богатый Гогик. Ладно, это внутренние разборки, подумал он, и решать их придётся дома, а пока подтверждалась версия, что Борис сделал хитрый ход – Данилова здесь не было. Возможно, он уже в Африке, но озвучивать эту версию пока не хотелось.

Когда Кондрат вошёл в номер, сидевшие в креслах Миша и Ашот порывисто привстали, но он махнул рукой, чтобы те не дёргались. Парни сразу расслабились, опустились в кресла и продолжили дремать. В спальне, уткнувшись лицом в подушку, лежал на кровати одетый Карен. Он посмотрел на Кондрата, но ничего не спросил.

– Не интересно, как я съездил? – спросил Кондрат, опускаясь на стул, обитый гобеленовой тканью.

В спальне были ещё три стула, две тумбочки по краям широкой кровати с балдахином, сделанной под старину, комод, низкий столик с резным орнаментом и тяжёлые шторы из тёмно-красного бархата.

Оглядев это низкопробное великолепие, Кондрат внимательно воззрился на помятое, усталое лицо племянника всесильного шефа. От ярости первых дней поиска пропавшей Лолиты в глазах Карена ничего не осталось, в них читались лишь слабость и юношеская нервозность. Быстро он сдался, усмехнулся Кондрат. Верх взял инстинкт самосохранения. Он у Карена чересчур силён для будущего предводителя преступного сообщества. С таким вожаком их организация быстро потеряет свои лидирующие позиции, и Данилов, а может, и другие отъявленные наглецы отберут и «бизнес», и жизни.

– Чего молчишь? – задал новый вопрос Кондрат.

Карен устало вздохнул и поднялся с постели, провёл по лицу ладонью.

– Я был уверен, что у тебя всё проходит без сбоев. Дядя так говорил.

– Ты не можешь без подкалываний? – возмутился Кондрат. Вот же сука этот родственничек, извивается, словно скользкий червь. Была бы возможность – удавил собственной рукой.

Кондрат сердито заёрзал на мягком сиденье стула, потом закинул ногу на ногу, пошарил по карманам, затягивая время, подумал, что закурил бы, если бы курил. Карен молча следил за своим опекуном. Он не испытывал никаких эмоций, не переживал, не боялся и не жаждал страшных откровений от Кондрата. Вокруг враги, они стягиваются к отелю, вот-вот начнётся бойня. Что ещё может страшного сказать Кондрат? Ничего. А за то время, пока Карен лежал, уткнувшись лицом в пыльную подушку, ужас от предстоящего столкновения с даниловскими упырями притупился, затянулся, словно небольшая ранка на коже, и теперь просто сильно болела голова, будто он очень долго спал.

– Ты под кайфом, что ли? Или пьян? – удивился Кондрат.

Карен зло отмахнулся:

– Где я возьму алкоголь в этой дыре? Здесь можно только обкуриться.

– Тогда обкурись.

– Зачем? Чтобы было смешно, когда придут резать мне глотку?

– К этому я и веду разговор. У меня такое подозрение, что никакого штурма не будет.

– С чего ты решил?

– Борис обвёл нас вокруг пальца. Он с самого начала наврал, что Данилов в Йемене, и при первой возможности удрал от расправы. Наши люди ведь не нашли нигде следов присутствия даниловских волкодавов. Они же не невидимки.

– А Гогика кто завалил?

– Не знаю, но не люди Данилова.

– Где же Борис?

– Он здесь. И следит за нами. Я сразу это почувствовал, как приехал в порт. Он будет кружить вокруг, Лариса же у нас. Может, попытается освободить сам, а может, уже вызвал людей Данилова по телефону.

– Значит, не надо ехать на остров?

– Обязательно надо. Там легче будет выловить Бориса, там с ним и рассчитаешься…

– Зачем?

– Ты же сам обещал Борису, что расправишься с ним, если он солжёт. Он же солгал тебе.

– А-а, – задумчиво протянул Карен. Если догадка Кондрата верна, это меняет дело. – Значит, Борис следит за нами?

– Следит. Уверен, сейчас он где-то рядом с отелем.

– Может, попытаться его выследить? Отправим парней, пусть порыскают вокруг.

– Подождём…

Борис заказал ещё одну чашку кофе. Что-то они затаились. То суетливо бегали, как тараканы, а тут никакого движения. Только Кондрат отлучался в порт, и всё.

Борис залпом опорожнил чашечку с горьким напитком. Из уличного кафе вся площадь перед отелем была видна как на ладони. Поверили они, что люди Данилова в Адене, или нет, подумал он.

Сейчас Борис находился в ужасном положении – он очутился в чужом городе, в чужой стране без документов и с минимальным количеством денег. При побеге он «почистил» сумки охранников, обнаружив в них минимум наличности и сотовый телефон. На счете сотового были деньги, но связаться с Даниловым он не смог – номер босса не отвечал. Требовалось самому принимать важное решение, как поступить дальше. Когда он оставался в Хургаде, чтобы отвлечь преследователей, ни он, ни Данилов не могли предположить, что у Карена в руках окажется Лариса. Выбраться из пекла для Бориса не составляло труда, не из таких передряг выходил живым и невредимым. Но что делать с Ларисой? Вот вопрос! Спасаться самому и оставить её в руках людей Толстого Ары он не мог. И связаться с Даниловым тоже не мог. Требовалось всё проанализировать и принять решение. Правильное решение… А оно могло быть только одно – следовать за похитителями. А эти похитители рано или поздно направятся в Африку, ибо главной целью злодеев являлся Иван Данилов….

Значит, Африка, понял Борис…

Пламя костра потрескивало сухими сучьями, которые превращались в кроваво-красные угольки, отлетавшие на далёкое расстояние. Чуть заметный ветерок трепал языки огня, мгновенно сжигавшего десятки мелких белокрылых бабочек и сотни кровососущих мошек. Огонь притягивал. Хотелось глядеть на него и думать, думать о чём-то отрешённом, а после размышлять над своим сокровенным, о котором никому никогда не расскажешь.

Сидевшие вокруг костра молчали. Чёрная африканская ночь скрывала миллиарды жизней. Скрежетали кузнечики, пищали комары, звенели цикады, миллионы других замысловатых насекомых издавали таинственные, странные звуки.

Изредка в чёрном мраке раздавались ужасные рыки страшных хищников, от которых леденела кровь, слух напрягался, прерывая течение мыслей, и страшная реальность возвращалась вместе с визгом пожираемых жертв и стонами умирающих живых существ.

Антон бросил в пламя ещё один сук.

То, что произошло час назад, дало ответ на его главный вопрос: выживет он или нет? Антон понял – высшие силы не желали его гибели в бескрайних просторах саванны. Эти силы дали ему шанс уйти. Он был сейчас абсолютно свободен (стоящие рядом с ним случайные люди были не в счёт, потому что он мог убить их (при желании) за минуту). И они это знали, поэтому не могли помешать ему уйти. Сейчас только от него зависело, двигаться экспедиции дальше, на спасение похищенной соотечественницы, или прекратить погоню. Антон решил в эйфории обретённой свободы (а кто его теперь мог удержать?), что сначала спасёт несчастную, а потом поедет домой. Вот так просто – доберётся до цивилизованного населённого пункта, а там сможет решить свою проблему. Он будет дома – он теперь верил в это на все сто процентов! А Шамиль? Плевать на него! Пусть сдохнет от тоски в огне арабских революций. Он выбрал мир, который его поглотит, и никто о нём не вспомнит.

Никто? Антон не верил своим мыслям о Шамиле. Он будет помнить о нём всегда, но сначала выберется на любимую, милую родину…

Когда таинственный джип, разрезая рёвом двигателя и светом фар мрак ночи, выехал прямо на них и замер в нескольких метрах, Антону казалось, что случится одно из двух – или их сразу расстреляют, а после обшарят трупы в поисках поживы, или начнут орать, угрожая дулами автоматов, и обозлённые, усталые африканцы в камуфлированной форме, методично избивая, погонят их в страшный плен. Антон лежал, уткнувшись лицом в пыльную землю, проклиная всё на свете. Угораздило же попасть в очередную переделку. Судьба явно потешалась над ним – идиотский плен у главного врага всей жизни, подневольное путешествие по Африке, авантюра с погоней за похитителями женщины, а теперь ещё одно – ослепляющий свет фар из темноты, несущий дальнейшие неприятности.

– Далеко собрались? – Вопроса на русском языке не ожидал никто.

Антон поднял голову.

Кто это мог быть?

Савватей стал подниматься с земли, одновременно отряхивая от пыли штаны. Гамид с напряжением вглядывался в темноту, но свет фар ослеплял.

Неужели их нагнали проснувшиеся соглядатаи из отеля? Этого никак не могло случиться, слишком уж крепко все спали, да и машины там никакой не было. И голос показался Антону незнакомым. Интонация выдала нерусского человека, а горцы говорили с другим акцентом. Кто же это?

– Я друг! Я Джонни! Вы меня знаете! Я экскурсовод из отеля!

– И что?

– Я помогу вам спастись!

Сейчас они сидели вокруг костра, в глубокой черноте африканской ночи, такие все разные, такие несовместимые. Африканец Джонни из отеля рассказал о смертельном сафари (Антон и Савватей еле сдержались, чтобы не расправиться с Гамидом после такой правды!). У Джонни презиравшего этот бизнес, теперь появился шанс выйти из него – спасти обречённых людей и тем искупить старые грехи! А дальше? А дальше ему поможет Пресвятая Богородица (он, как и все в этом районе Кении, был христианином).

Чеченец Гамид, непонятно зачем ввязавшийся в авантюру со спасением похищенной Лолиты, думал о том, что не позволит «шайтану» Камневу сбежать, загрызёт его, но не отпустит. Савватей думал лишь о том, что он должен убить Лолиту – так приказал ему Данилов. Но теперь, после рассказа Джонни, это не имело смысла. В чём же был смысл? Смысл был в том, чтобы спастись! Спастись, увязавшись за отчаянным Камневым, – он-то по-любому выберется отсюда!

Антон пошевелил горящие сучья в костре, оглядел насупленных и сосредоточенных случайных «попутчиков» и, улыбаясь, устремил свой взор в горящее огромными звёздами африканское небо.

«Я вернусь домой! Я вернусь!» Он в это верил. Если не будет веры, тогда всё, ложись и умирай. Антон умирать не собирался. Он вернётся домой! Вернётся!