Текст книги "Сценарий. Эпилог"

3

– А вы чего дома сидите, не гуляете? – буквально с порога задал я вопрос родителям.

– Я грибы варю, – уверенно помешивая половником воду в огромной кастрюле, ответил папа. – Маме говорю, сходи погуляй, но она что-то не хочет.

– Да мы же уже ездили сегодня. И на пруд. И к уткам. И в лес, кажется. Да и вообще, темно уже, куда идти-то, – рассудила мама. Стрелки часов прочертили вертикальную линию.

– Мам, твоя подруга гуляет там, одна. Я видел сейчас, когда подъезжал.

– Да? Где гуляет? Это же опять надо одеваться, я только переоделась, – со вздохом усталости ответила она.

– Давай, переоденься, я отведу тебя к ней, пошли. Погода прекрасная, теплая осень.

– Давай-давай, иди на второй этаж, оденься, Даня тебе покажет, где подруга, – подбодрил папа.

Пока мама пошла переодеваться, я пофотографировал дверь, которую планировали выставить на продажу. Уже через пару дней должна была приехать новая. Мне очень захотелось дверь со стеклом, чтобы видеть солнце на протяжении всего дня, а не только в первой половине. Чтобы было светло. Да и та, что стояла сейчас, как оказалось, не годится для загородного дома. Окончательно это прояснилось, когда я случайно в один летний день, когда солнечные лучи падали на дверь, коснулся ее внутренней стороны, которая нагрелась так, будто бы толщина полотна была миллиметров десять. В результате выбор пал на финскую деревянную. Такие в Петербурге пользуются спросом.

– Ну и куда мы сейчас пойдем? Уже ж не гуляет никто. Темно вон. Да и мы уже сегодня были и… на этом, как его – на пруду. И уток кормили.

– Мам, я видел подругу твою сейчас, когда подъезжал. Она гуляет, пойдем покажу.

Мы вышли на улицу, я пояснил, в какую машину садиться.

– Поехали, сейчас найдем ее, – добавил я.

– Да уже спят, наверно, все, окна вон не горят.

– Мам, шесть вечера, рано еще спать.

– Ну заняты делами все своими, куда ж я пойду одна гулять?

– Сейчас подругу найдем.

– Ну она вот здесь живет, вот в этом доме, – здесь она была права.

– Да, но она гуляла, когда я подъезжал, сейчас посмотрим, может, еще не успела домой вернуться, ходит, может, где-нибудь. Сейчас поищем, где вы обычно ходите? – скорее риторический вопрос.

Мы повернули за угол, в сторону главной площади коттеджного поселка. Мама увидела свою подругу, активно замахала руками, хоть та вряд ли смогла бы что разглядеть, поскольку шла на расстоянии метров тридцати от нас. Моя мама просила меня остановиться, практически открывая дверь на ходу. Еще несколько минут назад гулять не хотелось, а сейчас уже позабыла об этом.

Забывать произошедшее минутой ранее для мамы стало привычным делом. Пока что память держала далекие воспоминания, но то, что случилось совсем недавно, уже не сохранялось. Иногда мы все уходим из реальности, будто закрываем окно в мир. Чтобы вернуться, достаточно просто открыть его вновь. Но это не работает, когда твой диагноз – болезнь Альцгеймера. Это тот случай, когда не думаешь, что такое может коснуться тебя или твоих близких. Сочувствуешь тем, у кого «вот это» есть. Но тебе почему-то кажется, что это где-то в стороне, не в твоей истории.

Однажды ты замечаешь, что мама становится более рассеянной, быстрее устает во время прогулки. Реже бывает в хорошем настроении, все чаще просто отрешенно смотрит в пустоту. И непонятно, то ли она видит там что-то свое, то ли просто процесс мышления останавливается. Затем узнаешь, что это все признаки деменции. Предполагаешь, что ну уж дальше этого то не зайдет, все будет хорошо, наладится. Но нет. Следующая стадия не за горами, и когда она наступает, приходится учиться быть спокойнее и ни в коем случае не злиться. Ни на судьбу, ни уж тем более на маму.

* * *

Как правило, болезнь Альцгеймера обнаруживается у людей старше 65 лет, но существует и более ранняя стадия – редкая форма. Именно в нее мы и попали. Болезнь неизлечима, и в целом ее природа не до конца ясна. Есть лишь препараты, которые, по мнению специалистов, смягчают сам процесс болезни. И нам даже повезло с тем, что в Петербурге выписывают рецепт на бесплатное получение такого лекарства. Вот только его почти не бывает в аптеках. Раз в несколько месяцев приезжает «газель» с медикаментами для льготных рецептов. Ну а дальше – очередь с улицы. Понимая, что можешь позволить себе купить за деньги, оставляешь все квоты бабушкам и дедушкам, которым предстоит провести очередные несколько часов своей жизни в ожидании, что хватит.

Не так давно мои родители перебрались поближе ко мне, в Ленинградскую область. Приобрели небольшой таунхаус в коттеджном поселке, проводят теперь все время на природе: леса, озера. Папа удивляется природе, окружающей Питер. Говорит, не ожидал масштабов красоты. Особенно ему нравятся вечнозеленая сочная трава и ровно остриженные круглые деревья, которые как будто большие кусты.

Часто бывая у них в гостях, а какое-то время и вовсе пожив на постоянной основе, я почувствовал, как же круто жить в своем доме. Да, пусть и с поправкой, что таун – не совсем дом, но основную суть он передает. Да, у тебя есть соседи, и это лично для меня минус, все-таки в доме хочется полного уединения. В остальном – своя территория, парковочное место, возможность выйти в любую минуту с чашкой чая к себе на участок, проверить горные сосны, крепчающую березку.

После загородного периода мне поначалу было как-то непросто возвращаться в свою квартиру. Было тесно. Причем не столько в стенах самой квартиры, сколько на подъезде к дому. Высотки, бесконечно запаркованные кое-как автомобили вокруг. Ощущение спальника. Во мне давно уже зародились различные мысли о месте, в котором я хотел бы жить в Петербурге. Сильно тянуло в центр. Хотелось жить именно в Петербурге, а не в среднестатистическом российском спальнике. Но где именно в центре?

Васильевский остров – приезжий либо испугается, либо поймет, что это магическое место. «Васька» не является транзитным островом, через нее не срезают на пути домой, а потому там даже в час пик можно двигаться. Повсюду легенды и памятники прошлых эпох. Со всех сторон – воды Невы и Финского залива. Но, как по мне, атмосфера Васильевского острова такова, что тут даже вечнозеленые деревья по осени желтеют и сбрасывают «листья». Вот даже «Кукушка» Цоя на «Ваське» и на Невском – это две разные песни.

Крестовский? Да, наверно, для жизни это чудесное место. Красивая архитектура посреди природы. Но вроде как дорого для меня. Именно для меня, для кого-то ведь вполне нормально. Нюанс еще в том, что там почти все квартиры огромны. Было ведь важно показать, какая у тебя площадь. А еще помню, как один знакомый сказал: «Не могу жить на Крестовском, излишняя роскошь. Мусор ходят выбрасывать в норковой шубе».

Сейчас акцент премиум-сегмента смещается в нишевые локации. Это тихие места в спальных районах, но имеющие какую-либо уникальную особенность. Например, большой сад с прудом. Таким образом дом как бы дополняет собой естественный шарм места.

Представляю, как двигаясь навстречу ночи, я вижу свой дом – искусный почерк автора, воплощенный в камне. Он явно отличается. Американская мечта эпохи джаза и свободы. Дом для тех, кто следует собственным идеалам, оазис посреди суеты мегаполиса. Неспешно заезжая в подземный паркинг, я чувствую желание выйти во двор, пройти к саду, где в пруду плавают утки. В такие мгновения мне кажется, что я сумел найти зачарованное место – подлинник картины. Наслаждаясь архитектурным произведением искусства, я понимаю, что вижу очертания успеха, роскошь изысканной простоты. Поднявшись к себе, я, не включая свет, подойду к границе, границе между реальностью и сном. Сквозь многочисленные окна я будто бы могу коснуться белых ночей. Выше – только звезды. Дома и проспекты Петербурга открывают мне свои ночные секреты. Жизнь над городом, мое личное место для наслаждения магией ночных огней Петербурга.

Это все сказочно. Но есть один момент: я провожу в центре практически каждый вечер. Добираться до центра сквозь старые угрюмые постройки – нет желания. Да, сейчас я тоже живу там, куда надо ехать после прогулки. Но я еду по набережной вдоль Невы, на которой нет светофоров, а есть лишь успокаивающие фонари.

Когда же я смотрю на дома, которые с шестидесятых и по нынешнее время строят, то думаю про большинство этих зданий следующее: как такое можно было вообще построить? Просто – как? А потом думаю: может, это послевоенное настроение, недостаток идей, когда на первое место выходило просто понятие жилья, своего дома? С другой стороны – и сейчас продолжают строить эти убогие, безархитектурные коробки. Сейчас переизбыток идей? Были раньше такие стили, как постмодернизм, неоклассицизм. Красивые названия, красивые стили. Глядя на все эти постройки, которые появились после заката Российской империи, рождается такой термин как «говноцизм». Не иначе.

Помню двор, где стоит заброшенная водонапорная башня, являющаяся достопримечательностью. Она выглядит максимально разрушено. Но даже в таком состоянии она смотрится ценнее современных многоэтажек. Такое чувство, что у нее есть будущее, в том время, как у новостроек – никаких перспектив. Я выбрал бы вид из окна на нее, на безлюдную, но имеющую душу, нежели на стену с маленькими окнами, за которыми вроде как есть существование.

Жить нужно там, где хочется сделать фотографию. Даже если ты не любишь фотографии. Фотографируя, я пытаюсь поймать настоящее, и тем самым упускаю его. Нет более легкого способа упустить, чем пытаться поймать. Это как про ту птицу в клетке.

Гуляя по улицам золотого треугольника, я нахожу то самое настоящее, прихожу в себя. Откуда бы я ни приехал, чем бы ни занимался, оказываясь где-то в пределах Невского, Дворцовой и Фонтанки, я обретаю спокойствие и желание идти. Иногда стоишь на месте и думаешь, куда бы пойти? А потом начинаешь идти. Сначала без направления. Но постепенно строится такое количество маршрутов, которые ты не увидел бы, стоя на месте.

Верхом чувства близости и ответственности за город будет тот момент, когда вечером ты сможешь подняться с брусчатки и собрать мусор в виде пустых коробок от MacDonalds, оставленный на площади туристами. Или не петербуржцами.

* * *

– Привет, Софи.

Я встретился с подругой, с которой как-то вместе пересекались по подработке. Местом встречи мы выбрали чисто питерскую историю: во многих домах в центре Петербурга есть такие квартиры, которые в какой-то момент стали прибежищем для тех, кто боится вечеров, ищет спутников, чтобы разделить отсутствие чего-то нового. Или, напротив, поделиться радостью, успехом. Делиться событием нужно вовремя. Писать и звонить нужно сразу, на первой же волне эмоций. Все остальное – это уже эмоции завтрашнего дня. Именно поэтому такие вот отчасти тайные заведения весьма популярны. Сюда приходят за разговором в атмосфере беззаботности.

– Знаешь, я все больше задумываюсь о жизни в центре. Не могу без центра, каждый свободный миг сюда мчу, – переключившись с приветственных тем, начал я.

– А что именно тебя тут цепляет? Шум? Движение?

– Тут жизнь, Софи.

Пауза для наполнения бокала вина для девушки.

– Я жила на территории «Ленфильма». На Горьковской.

– Мне нужен самый центр. Золотой треугольник.

– Может, это временно?

– Я все свои питерские лета/года здесь. С каждым годом все больше. Этим летом впервые всерьез задумался о жизни здесь. Потому что провожу на этих улицах каждый вечер. Практически.

Спустя паузу, в которую наполнил уже для себя пиалку чаем.

– На Яхте нравится близость «Зенит-арены» – что бы ни говорили, издалека он выглядит волшебно, особенно в вечерней подсветке.

– А вблизи?

– Стадион «Зенита» красив именно издалека. К стадиону Краснодара хочется быть ближе, – сказал я, показав Софи фотографию южного творения.

– Ого, как Колизей прям, – какая необычная реакция.

– У арены на Крестовском сами материалы отделки фасадной части мне не нравятся, дешевые, нет в них души, архитектуры Петербурга. В сравнении с тем же «Петровским». Штукатурка – и та выглядела бы теплее. Но вот стрелы на крыше – это вышка, очень эффектно.

– Это все, что тебе нравится на Яхтенной?

– Еще в том районе есть «Лахта-центр». Но мне нужно движение. Очень интересно, сможет ли башня Газпрома изменить жизнь района, насколько там станет увлекательней с точки зрения развлечений, атмосферы. До уровня центра, Невского с Дворцовой, всяко никак не дотянуться, но придать новый импульс – вполне возможно. И сам дом LEGENDA, конечно, меня радует. Эстетика в деталях.

– Но ведь центр получается все равно рядом с твоим домом?

– Понимаешь, это как иметь возможность продавать что-либо, будучи посредником, или же продавать, работая напрямую. Понимаешь?

– Вроде бы. Но в центре трудно с недвижкой: либо коммуналка раздолбанная, либо дорогие огромные квартиры.

– Да, знаю. Мне нужен новый дом. Построенный в наше время. Есть два таких на примете: дом на Фонтанке и дом у памятника Тургеневу. Там мое место. Достаточно нагло, да, – с улыбкой отметил я.

Пауза. На этот раз на замену углей, поддерживающих тепло кальяна. Наше тепло поддерживали звуки укулеле, которые периодически наигрывала Софи.

– В центре особая атмосфера, – указав на окно, в котором виднелись проплывающие по каналу кораблики.

Еще через маленькую паузу:

– А как тебе большое количество людей? – спросила Софи.

– В Москве вообще избегал скопления людей, некомфортно было. Здесь, наоборот. Москва – сложный город. Там есть много всего, но, чтобы это получить, нужно очень заморочиться. После нее такое чувство, будто она забрала внутреннюю часть тебя, и ты остался существовать только внешне.

И вновь пауза. Такой размеренный ритм был не осознан, но осязаем. И важно было принять такие условия игры.

– Иногда мне кажется, что, переехав в центр, начну чаще, чем сейчас, гулять в парке 300-летия, – смеясь. – Важно не забывать про «хорошо там, где нас нет».

– Именно! Поэтому иногда так страшно обладать мечтой. Когда она приходит в руки… – заканчивать мысль не было необходимости.

– Начинается поиск новой.

– А завоеванная теряет ценность. В памяти остается лишь цена.

– На мой взгляд, здесь нужно просто учиться умению наслаждаться успехом. Осуществлением/воплощением мечты.

Пауза.

– В центре нет домов от LEGENDA.

– В центре каждый дом Легенда, – улыбка.

– Снимать в аренду такую Легенду – это одно, – смеясь. – А вот покупать – так себе.

– Смотри, а если в контексте резюме жизненного пути будет вопрос, какая из покупок в твоей жизни важнее: «я купил LEGENDA» или «я купил Легенду». Что выберешь?

– Сложный выбор, – ответ человека, работающего в LEGENDA.

– Или так: «я жил в LEGENDA» и «я жил в Легенде». Все ваши ответы записываются, Софи.

– Наверно, в разные моменты жизненного пути я хотела бы пропустить оба этих пункта через себя. Если дом в центре будет достойным, выходить на тихую улочку… Есть особая прелесть ходить в ночи, смотреть развод мостов.

Если спросить у петербуржца, что посмотреть в белые ночи, он обязательно порекомендует развод мостов. На вопрос, как часто ты сам смотрел развод мостов, большинство ответит: ну было как-то пару раз. Так и в жизни: представление о том, чем заниматься, есть у многих, но до исполнения доходит лишь у единиц.

– Мне кажется, для жизни в центре не нужны аргументы.

– А в коммуналке остался бы жить? – улыбка. – Для пущего антуража.

– Вряд ли.

– Это ж самый центр.

– В самом центре есть и не коммуналки.

– Но в этом тоже своя романтика. Чисто Питер. Круто жить в центре. Я представила только что.

– Достаточно резкий вывод. Такой обычно делают после вдоха кое-чего запрещенного.

– Конфетки? – с улыбкой.

– Ага, почти. Тоже на К начинается.

– Не знаю, как насчет остатка жизни… Но какой-то период, в центре. Особая атмосфера.

Ради чего ты живешь? Иногда хочется ответить: «Ради следующего сезона. Но не сериала, а белых ночей».

После встречи с Софи мне не хотелось ехать домой. Казалось бы, каких-то двадцать минут дороги до дома с попутным просмотром творений рук человека и природы, но иногда я нуждался в смене обстановки. В отелях я получал определенную атмосферу, своего рода заряд книжной романтики. На этот раз я снял номер на Итальянской, устроился на уютном балкончике и подглядывал за тем, как засыпает манежная площадь.

Отели, в которых я периодически искал атмосферу, были не совсем те, что бывают в мечтах. Пока у меня не было возможности снять именно то, что полностью соответствует моим ожиданиям. Спустя пару часов наблюдений за ночным городом и размышлений о своих ожиданиях я вспомнил, что обещал завтра свозить родителей погулять. Ехать рано утром в сторону таунхауса, хоть и против движения утренних пробок, не привлекало. Оставить уже оплаченный номер – выходит, оплатил за пару часов на балконе. Это то же, что уходить с кинотеатра, если фильм не зашел. Этим умением я овладел в совершенстве. Дорога до тауна заняла чуть более получаса.

* * *

– Дань, а ты написал книгу, да? – спросила у меня не в первый раз мама.

– Да, мам. Даже две. Ты читала одну из них.

– Да? Интересно. Не помню такого. Что, прям обе напечатаны?

– Нет, пока только одна. Вторую пытаюсь издать.

– Так, может, надо в другое издательство попробовать? – внезапно со всей серьезностью сказала она, словно была в курсе всех моих попыток попасть в главное издательство страны.

Я даже смутился такому ее ответу и только лишь угукнул, согласно кивнув головой.

– Вон еще белка, смотрите, – и я показал пальцем в сторону хвостатой. – На, мам, вот орех, держи, присядь немного и протяни руку, она подойдет и заберет прямо с руки.

– Прямо с руки? Да ну? – удивилась мама, у которой предыдущая белка уже забирала орехи прямо с руки.

– Смотри, мам, сейчас она еще по мне будет лазить.

Прикормив белку, я держал фундук на уровне бедра, белка смотрела на него, стоя на задних лапах возле моих ног. Несколько секунд сомнений, и вот она уже уверенно и ловко забирается по моим джинсам, берет орех, делает паузу, во время которой смотрит прямо в глаза и так же быстро убегает в сторону дуба. Мама смеется, говорит никогда такого не видела. Но на самом мы довольно часто посещаем Елагин остров, а белки иной раз бегают мне и по плечам.

– Дань, а мы поедем кота твоего гладить?

– Мам, у меня уже скоро год как нет кота.

– Убежал что ли?

– Да не, это у соседей ваших убежал. А я просто отдал знакомым.

Кот, который неожиданно появился у меня, так же неожиданно и поменял прописку. Я слишком мало времени бывал дома. Кот слишком боялся улицы, когда я его брал гулять с собой. После долгих его поисков во время одной из прогулок в Репино, я решил, что все же стоит согласиться на предложение Софи отдать его ей. Все-таки предложение могло и утратить силу. Так Окей обрел сильную независимую хозяйку. А у меня из домашних осталась только фигурка суслика, дежурящего у входной двери. В этом смысле у нас этаж был един: у кого-то филин, у кого-то гусь, у кого-то волк на страже.

При всем таком единстве находилось место и обычной людской зависти. Иначе не назвать ту историю, когда к моему соседу по этажу, который, как я случайно затем пойму, является блогером, обозревающим автомобили, возникли вопросы-претензии на тему того, что он паркует три автомобиля на двух положенных ему местах. Его места в углу, у стенки, и там остается пространство, которым ну никто точно не пользуется. Он и парковал там с девушкой Macan, LEXUS V8, а рядом аккуратно загонял S-класс. Казалось бы, кому какое дело, но нет, нашлись те, кто был против. Нажаловались на него в управляющую компанию.

– Соседи нового котенка завели, приедешь, погладишь, – добавил папа.

– Ну здорово, – согласилась мама.

Мне рекомендовали также попробовать завести собаку, которой у меня никогда не было. Всякие мелкие трясущиеся создания сразу отпали из кандидатов, поскольку собакой, на мой скромный взгляд, не может считаться то, что выхватит от любого уважающего себя кота. В моем понимании собака – это не только друг человека, но еще и самостоятельное существо, способное защитить и себя, и дом.

Держать овчарку или хаски в квартире – не казалось мне хорошей затеей. Таким собакам, опять же, как мне кажется, важен простор, чувство собственной территории. В квартире сложно дать ей возможность защищать такую территорию. От кого? От голосов соседей? Потому мне, учитывая обстоятельства, симпатична была порода сиба-ину, набравшая определенную популярность. Она была похожа на настоящую собаку, просто чуть поменьше в размерах. Так сказать, «эска» акиты-ину.

И вот далее смущало еще несколько вещей: во-первых, классическое «ее же надо рано утром выгуливать». Во-вторых, я очень брезгливо представлял процесс сбора того самого, ради чего ее надо было выгуливать рано утром. Хотя сама по себе идея гулять с собакой казалась вполне интересной, учитывая мой интерес к долгим пешим прогулкам. Но будет ли ей интересно сидеть со мной на лавке, когда я решу остановиться, чтобы почитать?

Последнее время мои прогулки неизменно сопровождались чтением. Я составлял для себя маршрут, согласно которому вносил остановки в различных местах пейзажного стиля. Я мог присесть на ступени драматического театра на Каменном острове или вдохновиться книгой на стрелке Крестовского острова, между главами посмотрев закат над заливом. Мне нравилось так гулять. Человек с книгой познавал одновременно и внешний, и внутренний миры.

– Дань, а можно книгу твою почитать? – вернула меня из мира моих снов, ставших реальностью, мама.

– Да, конечно, можно.

Я пробовал давать ей разные книги. В рекомендациях по борьбе с болезнью Альцгеймера советуют чтение как один из способов повышения работоспособности мозга. Но романы ее не увлекали. «Сложно, не дается мне это», – чаще всего говорила она. Возможно, я давал не те романы, быть может, однажды смогу угадать. Книги – это клад. Если их читать вовремя, то можно найти ответы на вопросы.

Порой мы просчитываем, казалось бы, все детали, но способны упустить незаметный с первого взгляда нюанс. Как мотоциклист, который решил перелететь через разведенный мост, но не учел, что перед створкой будет пропасть.

– Мам, ну не нужно, зачем ты это делаешь? – несколько агрессивно, почти в один голос, сказали мы с папой.

Мама увидела, как девочка упала с самоката и заплакала. Поддавшись материнского инстинкту, моя мама вместе с мамой девочки начала успокаивать и гладить ребенка по голове. Но ведь далеко не все реагируют на это спокойно, не все любят прикосновения других людей, особенно в наше время. Да и я не знаю, честно, кто здесь прав, какую держать дистанцию, что можно, а что личное.

– Ну как зачем, я просто пожалеть хотела, – с небольшой обидой на нашу реакцию, ответила она.

Сложно что-то ответить. Успокоившись, понимаешь, что был не прав, повысив голос. Да, возможно, мама тоже была не права, но это не отменяет того, что мне нужно работать над собой.

– А что, у нас день рождения у кого-то? – спросила мама по приезду в таун.

– Почему? – удивленно уточнил папа.

– Цветы на столе. Мясо мы купили для шашлыка. День рождения?

– Нет, мам. Цветы тебе вчера просто так подарил, шашлык сегодня с папой сделаем тоже просто так, – ответил я. – Надо же покупку хорошего мангала оправдывать, – дополнил, обращаясь уже к папе.

Я тоже не всегда понимаю, почему со мной происходит то или иное. Но я точно понимаю, что мне не нужно пытаться это понять. Когда что-то идет не по изначальному плану, я принимаю изменения и нахожу плюсы в новом плане и верю, что изменения даны мне как подсказки.