Текст книги "Мой (не)любимый дракон"

Глава 12

Тальден не переставал задаваться вопросом: какого тагра он отправился к лекарю?! Там, на озере, еще до того, как алианы вернулись на берег, по реакции Хадааантиса он все понял. Понял, что обе невесты порочны. И Фьярра, и Майруэн.

Ожидаемо на теле светловолосой лгуньи проступило свидетельство ее греха – обручальные узоры ржавчиной покрыли девчонку от пят до самой макушки. С Майруэн все было кончено.

И с Фьяррой должно было быть так же. Когда лодка с княжной Сольвер причалила к берегу, Скальде мысленно вычеркнул алиану из списка невест. И даже испытал нечто сродни облегчению, немного притушившему злость.

Последнее, что ему сейчас нужно – это проблемная невеста. Строптивая и дерзкая. Видно, плохо ее учили в детстве. Не привили ни манер, ни кротости, ни повиновения. У Скальде не было никакого желания взваливать на свои плечи заботу о ее воспитании. Намного проще избавиться от Фьярры.

Так думал он, возвращаясь в Ледяной Лог. И потом, когда шел галереями замка, рассеянно отвечая на приветствия подданных. По большей части попросту никого не замечая, мыслями невольно возвращаясь к осмелившейся унизить его пигалице.

К ним обеим!

В кои-то веки привычная сдержанность изменила будущему императору. Внешне тальден оставался прежним, спокойно-невозмутимым, безразличным ко всем проявлениям бытия, но внутри него все клокотало.

Майруэн хотя бы хватило смелости пройти испытание, не прибегая к хитрости. Признать свою ошибку. Что же касается Сольвер… С девчонкой явно что-то не так. В противном случае Древний остался бы невозмутимым и абсолютно спокойным.

Странно, что испорченность алианы никак не проявилась внешне. Наверняка она нашла способ обмануть Хадааантиса при помощи чар. Оставалось выяснить, что это за магия, и решить, как наказать мерзавку.

Раньше падших невест обнаженными выставляли возле храма Претемной Праматери на целый день. В любое время года, в любую погоду. Открытое одному мужчине могут видеть все желающие.

Скальде был против подобных зрелищ. Потому велел просто отправить Майруэн домой.

Что же касается Фьярры… Не признается, и он вполне может не сдержаться. Вспомнит о древней традиции и восстановит справедливость. Другим алианам тоже будет полезный урок: пропадет желание хитрить и морочить голову будущему мужу.

Скальде едва не зарычал, ощутив новый прилив ярости, огнем пробежавшей по венам. Мысли о девчонке не желали убираться из головы. Хоть Фьярра, как выяснилось, была недостойна даже малой толики его внимания.

Тальден смутно помнил первую встречу со старшей дочерью князя. В памяти сохранилось лишь бледное личико, которое побелело еще больше, напрочь лишившись красок, когда он впервые наведался в Лунную долину, чтобы заявить свои права на алиану. Фьярра боялась его, как огня, и тем не менее покорилась воле родителя – согласилась стать невестой Ледяного. А в будущем, быть может, и императрицей.

Хотя какая из нее императрица?

Точно жертвенный ягненок, тряслась во время обряда – проверки на сочетаемость. Вздрагивала, когда Скальде ее касался. Ежилась под его взглядом. И едва не разрыдалась, когда сущность ее откликнулась на силу императорского рода. В тот самый миг тонкие кисти, хрупкую шейку и плечи алианы овила серебряная вязь магического узора.

Прибыв в Лунную долину во второй раз, чтобы уже официально обручиться с княжеской дочерью, тальден увидел всю ту же трепещущую перед ним девочку. Даже привязка не притупляла страх.

Уже тогда он решил, что в любом случае не выберет ее в жены. Скальде нужна была не просто ари, способная разделить с ним силу. Ему нужна была алиана, достойная императорской короны.

Дрожащий от страха ребенок… Сумеречная империя заслуживает лучшей правительницы.

И вот этого ребенка словно подменили. Бесследно исчез ягненок, непонятно куда подевалась кроткая овечка. Если раньше девчонка боялась этого союза, то теперь роль невесты ее не пугала, а, скорее, злила. Да и жених, похоже, вызывал далеко не самые теплые чувства. Не благоговейный трепет, а раздражение.

Что ж, в этом с эсселин Сольвер они были схожи. Его бесила ее непокорность, а тратить время на укрощение строптивой Скальде не собирался.

Тальден даже не понял, как оказался на пороге лекарской лаборатории. Хордису он доверял, как самому себе, и мог положиться на его мнение. И тем не менее зачем-то пришел. Чтобы увидеть, как девчонка артачится, не желая принимать зелье. Поведение алианы окончательно вывело наследника из себя. Ее промедление и сомнения только утвердили его в правильности сделанных выводов.

– Что-то не так, эсселин Сольвер? – насилу погасив гнев, спросил с напускной невозмутимостью.

– Боюсь отравиться, – последовал обескураживающий ответ.

Рванулся к ней, желая не то наказать за обман, не то заставить признаться. А скорее, и то, и другое.

Но алиана не торопилась каяться. И пугаться тоже, видно, больше не думала. Вместо того чтобы объясниться и молить о прощении, пошла в наступление. Заявила не краснея, что влюблена в другого и совершенно не считает это зазорным.

– Влечение, знаете ли, когда оно появляется, сильнее всех доводов рассудка.

Другая на ее месте сгорела бы со стыда, ляпнув подобное. Опустив взгляд, поспешила бы исчезнуть с глаз долой. Впрочем, другой бы и в голову не пришло вести себя столь вызывающе. Первое, что прививают алианам с детства – это покорность и почтение к мужчине.

Вместо того чтобы смутиться, как смутилась бы любая нормальная девушка, Сольвер гордо задрала подбородок. В чистых небесно-голубых глазах сверкнули молнии, вроде тех, что утром взрывались над озером. Фьярра смотрела на него, не отводя взгляда. Даже Далива себе такого не позволяла. И та терялась, тушевалась в его присутствии. А эта каждым словом, каждым взглядом как будто вызов ему бросала.

«Интересно, какие отношения ее связывали или связывают с тем мальчишкой, кем бы он ни был?» – мелькнула непрошеная мысль. А с ней и желание найти паренька. И тогда…

Что тогда? Теперь уже Скальде злился на самого себя.

Наверное, Фьярра вылетела бы из замка тем же вечером, если бы вдруг не выпила зелье.

Странная, какая-то нелогичная девчонка. То боялась отравиться, а то вдруг залпом его проглотила. Неужели все-таки невинна?

Так или иначе следовало, чтобы кто-нибудь находился с ней. На случай, если все же соврала. Если Сольвер не девственница, нужно, чтобы вовремя послали за лекарем. Следующие несколько часов станут для нее испытанием, и только Хордис сможет немного облегчить ее страдания.

На просьбу держать при себе служанку алиана отреагировала… весьма необычным способом, дерзко предложив:

– Почему бы вам самому не остаться со мной и не удостовериться в моей невинности лично?

На ум Скальде приходила только одна возможная проверка. Странно было слышать столь двусмысленное заявление от юной девушки. Еще почти ребенка. Впрочем, теперь уже Фьярра не казалась ему ребенком.

Была бы здесь эссель Тьюлин, уже давно бы валялась в обмороке. А он… Вдруг почувствовал, что теряет самообладание, которое не изменяло ему никогда, ни при каких обстоятельствах. Даже в общении с Игрэйтом. А тот был мастер вытрясать из кузена душу.

Схватив девчонку в охапку, притянул к себе и процедил в побледневшее личико, на котором алым пламенем румянца полыхало негодование:

– Если выяснится, что ты обманула змея, а значит, меня… Если узнаю, что лжешь мне… Я сам тебя раздену и потащу к городскому храму. А потом оставлю там без охраны.

Тальден уже скучал по тем временам, когда Сольвер боялась его и строила из себя немую безответную жертву.

Непонимание, а может, смятение отразилось в широко распахнутых голубых глазах. Фьярра дернулась, словно руки мужчины причиняли ей нестерпимую боль. Скальде чувствовал, как в груди девушки, ускоряя ритм, исступленно забилось сердце. Опомнился лишь спустя несколько долгих секунд и поспешил разжать пальцы. Алиана резко отпрянула, едва не налетев на лекаря, ставшего невольным свидетелем странной сцены и теперь не знавшего, куда себя деть.

– Угрозы вашего великолепия предельно четки и ясны, не оставляют полета для фантазии. Приму их к сведению. А сейчас позвольте откланяться.

Интересно, у Ритерха все дочери такие… неправильные?

– Позволяю, – повторил почему-то ее слово.

Стрельнув в жениха полным обиды и злости взглядом, девчонка подхватила юбки и выскочила из лаборатории как ошпаренная.

– Может, ользанского? – подал голос Хордис, считавший хмельной напиток лучшей панацеей от любой напасти.

Жаль, вино не могло спасти будущего императора от безумия, уже настойчиво стучавшегося к нему в дверь.

* * *

В крыло, отведенное для невест, я не шла, а летела, мысленно, а может, вслух проклиная Герхильда. Наверное, все-таки вслух, и допускаю, что громко. Потому что лица попадавшихся мне навстречу придворных принимали совершенно одинаковое выражение: испуганно-ошеломленное.

Ничего, ничего. Пусть знают, кого собираются посадить на трон и что я думаю об этом недоимператоре! Что это его двинутое-на-всю-голову великолепие собрался со мной делать? Раздеть? Самолично? А потом протащить меня нагишом по городу и выставить на всеобщее обозрение возле какого-то там храма? Я же говорю – псих! Маньяк! Больной извращенец!

Теперь понимаю, почему сестры Фьярры начинали испуганно блеять при одном лишь упоминании его имени. Да и в побеге самой Фьярры нет ничего удивительного.

Я бы тоже, если б могла, отказалась от этого ненормального «счастья». Увы, крестной-феи, обладающей магическим даром, способной вытряхнуть мое сознание из тела алианы, у меня не было.

В комнате под номером девять дежурила Мабли, больше смахивающая на призрак самой себя. Точно неупокоенная душа, металась она по спальне. От каминов, в которых ярилось пламя, как сейчас ярилась моя душа, неслась к кровати, чтобы расправить разложенное на ней платье, на подоле которого и так уже не виднелось ни одной складочки. Потом снова подбегала к окну, заламывала руки, вглядываясь в окутанные сумерками сады Ледяного Лога, просвечивавшие сквозь исполосованные дождем витражи, и все что-то неразборчиво шептала. Лицо бледное, словно белковой маской обмазалась; глаза, наоборот, красные. Кажется, меня уже заочно оплакивали.

Поглощенная своими переживаниями, Мабли не сразу меня заметила. А когда заметила, кинулась ко мне, возбужденно частя:

– Ах, ваша утонченность, словами не передать, как сильно я за вас испугалась! Все алианы вернулись еще час назад! Я как узнала, что вас повели на дополнительное испытание, чуть с ума не сошла! Думала уже с эссель Блодейной связываться.

– Боже упаси! – перекрестилась я и принялась успокаивать впечатлительную нашу: – Со мной все в порядке. Правда. По настоянию его великолепия меня отконвоировали к лекарю, пить настойку гуантильи. – Надо же! С первой попытки произнесла мудреное слово. Ассимиляция идет полным ходом. – Сказали, чтобы ты пока приглядела за мной. На случай, если мне станет плохо.

Хотя хуже, чем сейчас, будет вряд ли. За минувший день не раз ловила себя на мысли, а не покончить ли с этой трагикомедией. Как говорится, сбросить с плеч непосильный груз лжи, признавшись во всем Герхильду. Пусть сам разбирается с мошенницей, нагло подсунувшей ему фальшивую невесту.

Но после нашего «задушевного» общения в лаборатории эррола Хордиса, после низких угроз, адресованных беззащитной мне (мерзавец! Имеет власть и без зазрения совести ею пользуется!), желание откровенничать с мистером подлостью мгновенно улетучилось.

Мало ли, вдруг решит наказать меня с Блодейной за компанию. Каким-нибудь изощренным способом, вроде прилюдного раздевания. Тело, конечно, не мое, дано мне во временное пользование, но светить им перед всеми жителями Хрустального города что-то не хочется.

Кое-как взяв себя в руки, решила, что отныне буду стараться держаться от этого отмороженного упыря подальше. И так уже его стараниями чувствую себя обескровленной.

Мабли облегченно выдохнула:

– А, ну если гуантилья, то ничего страшного. Я, конечно, с вами посижу. Но уже заранее знаю, что все будет хорошо. Желаете пообедать?

Желаю устроить себе лоботомию, чтобы забыть обо всем, что случилось со мной этим кошмарным утром.

Смахнув с кровати нарядное, с серебряными аппликациями платье, без сил рухнула на перину, обняла подушку, намереваясь в ближайшие часы с ней не расставаться.

– Как повел себя Хадааантис? А его великолепие? Что-то заподозрил? Вас потому отправили к лекарю? Я слышала, одну алиану признали нечистой! – захлебывалась словами служанка.

– Потом, все потом, – устало зевнула я и, уже погружаясь в сладостную долгожданную дрему, шепотом приказала: – Разбудишь к ужину.

– Отдыхайте, ваша утонченность, – прекратила донимать вопросами Мабли. Заботливо накинула на меня край покрывала и опустила тяжелый полог, впитавший в себя золотые отблески пламени.

Я свернулась калачиком под тяжелой тканью и мгновенно провалилась в глубокий сон, в котором так нуждался мой истощенный потрясениями организм.

* * *

Проснулась, уже когда Ледяной Лог окутало фиолетовой дымкой вечера. Дождь больше не стучался в окна. Пелена, затянувшая небо, низвергала целые россыпи снега. Крупные комочки кружили в воздухе, выбеливая замок и его окрестности.

Может, пойти снеговика слепить, представляя на его месте Герхильда? Жуткого такого. С носом из подгнившей морковки, косоглазого и с клыками. Под клыки можно будет пустить те шампуры, на которых нам вчера жарили сухарики. А потом я этими железяками изрешечу его драконистое великолепие. И голову ему каблуками растопчу.

С такими радужными мыслями я принялась готовиться к ужину, который, по словам Мабли, должен был пройти в спокойном общении с другими невестами. Без эссель Тьюлин и вельможного тальдена.

Обрядив меня в то самое платье, что я ранее сбросила на пол, темно-красное, щедро украшенное серебристыми экзотическими цветами, служанка собиралась заняться моей прической, но я попросила не тратить больше времени на прихорашивания и просто оставить волосы свободно струиться по плечам. Не терпелось присоединиться к подругам по несчастью, чтобы наконец-то наесться до отвала и расспросить о Майруэн.

Бедняжка. Даже предположить боюсь, как отреагируют на скоропалительное и такое бесславное возвращение алианы ее близкие. Наверняка потерять невинность до брака здесь считается позором и страшным грехом. Неважно, невеста тальдена ты или простая девушка без дара.

Мабли все-таки не удержалась, собрала и сколола мне часть волос на затылке маленьким изящным гребнем, инкрустированным розовыми жемчужинами. И за щеки меня зачем-то пощипала. Хотела еще губы «подсветить карминовой помадой».

Но я сказала:

– Баста! Я сейчас в обморок хлопнусь от голода. Перед кем мне там красоваться?

– Мало ли, вдруг по дороге кто повстречается, – пожала плечами девушка.

Накаркала.

Вырвавшись из рук порой такой раздражающе заботливой служанки, я поспешила навстречу головокружительным ароматам приготовленного с травами мяса. Даже настроение начало улучшаться.

Но ровно лишь до того момента, как из-за поворота неожиданно показался Герхильд. Замер на миг, просвечивая меня своим фирменным взглядом – отмороженно-мрачным, и стал, не спеша, надвигаться.

Я трусливо повернула обратно (мало ли, может, мне в дамскую комнату именно сейчас понадобилось), но не успела сделать и пары шагов, как в спину ударило, едва не сбив с ног:

– Эсселин Сольвер, сбегать от меня не обязательно. Я вас не съем.

А вот я его – запросто. Если сейчас же не пустит меня к мясу…

Обернулась нехотя и едва не застонала, глядя на приближающегося мага. Внутри что-то снова предательски булькнуло, запузырилось и заклокотало. То самое непонятное чувство, что охватывало всякий раз, стоило тальдену оказаться рядом. Раздражающе, опасно близко. Чарами меня непреодолимо к нему тянуло, в то время как разум бился в истерике, напоминая, что я мужняя жена, и, вообще, меня от него воротит. Ведь воротит же? И мне злиться полагается на этого ледышку за утреннюю нервотрепку, а не растекаться у его ног лужицей подтаявшего на солнцепеке мороженого. Сливочного, со вкусом клубники.

Отринув мысли о клубничке, опустилась к вельможным стопам. Увы, приветствия наследника реверансом еще никто не отменял.

– Ваше высоче… лепие, – запнулась.

Его высочелепие выразительно хмыкнуло, милостиво поднимая меня за руку. Там, где тальден меня касался, кожу слегка покалывало, словно между нами пробегали электрические разряды. И снова я сияла, как новогодняя елка, а по щекам наверняка расползался румянец.

Убила бы мага, изобретшего привязку.

– Добавлю это в уже имеющийся список ваших образных характеристик, – будничным тоном сообщил Герхильд.

Я зажмурилась, ругая себя последними словами. Заодно и ушастых придворных, ему настучавших. Господи! А вдруг прикажет четвертовать или колесовать за нанесенное оскорбление! Или язык велит мне отрезать… Раз уж руки у них из-за каких-то паршивых цветов отрубают. Мамочки… В сознании, как по заказу, возникла жуткая картина: моя голова на шпиле самой высокой башни Ледяного Лога.

Следовало срочно спасать положение! Извиняться, каяться и божиться, что больше этого не повторится. Отныне я нема как рыба. И, если и буду вспоминать его великолепие незлым тихим словом, то только мысленно. В крайнем случае, шепотом перед сном вместо молитвы.

Потупилась и с самым кротким видом, на какой только была способна, произнесла:

– Прошу простить за мой недавний эмоциональный всплеск. Я была немного не в себе.

– Должен заметить, это ваше обычное состояние.

Неужели у нас проклюнулось чувство юмора? А я-то думала, там совсем все тухло.

Проглотив насмешку, растянула губы в некоем подобии улыбки и попыталась вежливо проститься:

– Меня ждут другие эсселин.

Надеялась, обогнув Герхильда, смыться. Но он снова меня удержал. Хорошо хоть не прикосновением, на которые слишком остро реагировало мое тело, а произнесенной бесцветно фразой:

– Я пришел узнать о вашем самочувствии.

Ах, вот, значит, для чего притащился. Проверить, жива я или уже концы откинула.

Вспыхнула, но, к счастью, вовремя заглушила в себе очередной атомный взрыв.

– Как видите, зелье эррола Хордиса на меня не подействовало.

– Но мне все равно непонятна реакция змея.

Еще один шаг, и вот он уже стоит ко мне вплотную. Я бы отступила, да только стена не резиновая.

Вздрогнула под цепким, ледяным взглядом, казалось, способным заморозить даже душу.

– Мне тоже непонятна. Но тем не менее я невинна. Плоть моя кристально чиста. Или все еще сомневаетесь и желаете продолжить эксперименты?

Раздражение, приправленное голодом, все-таки прорвалось наружу.

Скальде вглядывался в мое лицо, словно искал в чертах ответы, которые так жаждал получить. А мне от этого пронизывающего, холодного и вместе с тем обжигающего взгляда становилось откровенно не по себе. Как и от его близости, напомнившей о недавнем сумасшедшем сне.

– Я не экспериментирую на своих невестах.

– Значит, и перед храмом раздевать не будете? – уточнила на всякий случай и тут же пришла к выводу, что лучше сама себе язык откушу. Или организую все той же себе ритуальное харакири.

Сразу после лоботомии.

– Перед храмом не буду, – ответил, гипнотизируя взглядом, в котором таилось серебряное пламя. На губах – столь редкая улыбка, появившаяся и сразу исчезнувшая.

А может, она мне и вовсе почудилась.

– Я, наверное, лучше пойду. Ужинать, – просочилась в щель между стеной каменной и стеной ледяной.

Может, Скальде и продолжил бы делиться со мной своими подозрениями и претензиями в мой адрес, но тут удачно на горизонте нарисовалась ее сиятельство фаворитка.

– Ваше великолепие! – ринулась к нам, бойко стуча каблучками по каменному полу.

А я, присев в быстром реверансе, дернула в противоположную Даливе сторону и услышала брошенное мне вслед небрежное:

– Хорошего вечера, эсселин Сольвер.

Перед тем как покинуть коридор, обернулась, сама не знаю зачем, и увидела, как графиня, полностью завладев вниманием тальдена, что-то жизнерадостно щебечет ему на ушко, увлекая за собой в полумрак коридора.

Глава 13

После испытания на Лазоревом озере прошло несколько дней. Я уже почти освоилась в замке (по крайней мере, больше не терялась в его каменных лабиринтах), в вереницах бесчисленных залов и галерей. Поближе познакомилась с алианами, а также со здешними традициями и порядками.

Вместе с Ариэллой и Глендой мы грустили о Майруэн, которая, перед тем как покинуть Ледяной Лог, поделилась с эсселин Талврин печальной историей своей любви.

Оказывается, Майруэн никогда не мечтала стать императрицей. Единственным ее желанием было вый-ти замуж за Никласа – младшего отпрыска какого-то там князя из мало кому известного и не очень древнего рода, не владеющего ни обширными землями, ни громкими титулами, ни богатствами. А главное, Никлас не был тальденом. И тем не менее наивная алиана не переставала надеяться и верить, что когда-нибудь станет ему женой.

А потом в замок юной наследницы нагрянул Герхильд со своим сногсшибательным предложением руки и сердца, и родители Майруэн, обрадованные свалившимся им на головы счастьем, не раздумывая согласились отдать наследнику на время или навсегда (уж как повезет) свою единственную дочь.

Майруэн не хватило смелости признаться отцу в постыдной тайне, в том, что потеряла невинность, поддавшись сиюминутной слабости, и она отправилась в Ледяной Лог, а потом на Лазоревое озеро, больше уповая на «авось пронесет», чем на милость Хадааантиса.

Не пронесло. Змей не захотел скрывать от будущего императора грех прелюбодеяния, и девушке пришлось с позором возвращаться домой. Надеюсь, отцу бедняжки достанет родительской мудрости, и, напсиховавшись вволю, он не лишит дочь счастья, а согласится на ее брак с тем парнем.

– Как же я ее понимаю… И как же я ей сочувствую, – прошептала Ариэлла, с тоской глядя куда-то вдаль, сквозь нас. Словно мечтала подобно Майруэн вырваться из плена этого места и вернуться туда, где ее тоже кто-то ждал.

А меня… Меня, наверное, и не ждут. Да и чего ждать, если я вроде как рядом. Интересно, почувствовал Леша разницу между прежней и нынешней Аней? Как объяснил себе внезапные метаморфозы, произошедшие со мной?

Горько усмехнулась своим мыслям. Последнее, что может прийти ему в голову – это подозрение, что я застряла в другом мире в теле юной версии самой себя.

А мама с бабушкой? Заметили ли они, что я уже давно не я, а совсем другая Аня? Или, может, Фьяррочка у нас актриса первоклассная? Хотя родительское сердце так просто не обманешь.

Как же я по всем по ним скучаю…

Ариэлла Талврин, как и Майруэн, не рвалась в императрицы. Да и Гленда равнодушно относилась к перспективе стать правительницей. А вот невесты вроде Керис, Хелет и Майлоны спали и видели себя на императорском троне. И если последней двигало слепое обожание, то Керис и Хелет больше мечтали разделить со Скальде власть, нежели постель.

Мотивы и желания остальных невест пока оставались для меня неясными. Впрочем, я ими особо и не интересовалась.

Пока шла подготовка к следующему испытанию, о котором эссель Тьюлин, партизанка, старательно умалчивала (наверняка опять придумают что-нибудь грандиозно-эпатажное), его великолепию вменялось каждый день одаривать невест своим вниманием. До меня очередь пока не дошла, чему я была сказочно рада. Видать, не рвался Герхильд познакомиться со мной поближе. Что ж, и на том спасибо.

Жаль, пыточное рандеву рано или поздно все равно состоится, избежать его не получится. Как не получилось увильнуть от ритуальной проверки на сочетаемость с князем Темнодолья. На беду алиан, старейшины благоволили к Игрэйту и убедили, а может, заставили Герхильда позволить кузену провести обряд.

Хорошо хоть Скальде настоял на том, чтобы нас не привязывали к Хентебесиру любовными чарами. Я и так не могла отделаться от ощущения, что у меня весь мозг проспиртован магией, постоянно чувствуя психологический прессинг. Испытывать искусственно вызванные чувства еще и к Игрэйту? На это я не согласилась бы даже под самыми страшными пытками.

Ритуал провели в храме Претемной Праматери – роскошном здании из белого камня с серебряными прожилками. Внутреннее убранство святилища тоже впечатляло и поражало своей красотой. Стрельчатые своды утопали в полумраке. По витым колоннам струилось вечнозеленое растение с крупными нежно-розовыми цветами. Такими же розовыми, как и мрамор, которым были отделаны стены и пол храма. В них отражалось пламя сотен свечей и я, вспыхнувшая, что сорвавшаяся с неба комета, едва наши с Игрэйтом руки переплелись.

Прискорбное окончание ритуала. Мало того что тело Фьярры откликалось на магию Скальде, так еще и к силе князя Темнодолья равнодушным не осталось. Какая-то я универсальная алиана. И почему мне кажется, что это скорее плохо, чем хорошо?

Я видела, как разгорались узоры на телах других алиан. У кого-то серебряная вязь была почти неразличимой, блеклой, у кого-то проявлялась отчетливо-ярко. Я же, как назло, вся переливалась и искрилась, точно бенгальский огонь. Будто за руки меня держал не огненный, а ледяной дракон.

Как бы Фьярра не стала яблоком раздора для двоюродных братцев. А расхлебывать-то придется не ей, а мне.

После ритуала князь Темнодолья развил бурную деятельность: стал проявлять ко мне повышенное, столь раздражающее внимание. Подкарауливал в коридорах, желая пообщаться. Косил в мою сторону плотоядным взглядом во время вечерних трапез. Будто там жрать больше было нечего. Приглашал на танцы, зараза.

Несомненное достоинство Скальде – он не любил танцевать. И никогда не навязывался. Убедившись, что я чиста и невинна аки агнец, перестал до меня докапываться.

В Игрэйте же я видела целый букет недостатков. Прилипучий, занудный и глуповат в придачу. А еще его снедала зависть. Зависть к будущему императору. Не надо быть дипломированным психологом, чтобы понять: Хентебесир желал всего того, что было у Скальде. Предложи ему кто поменяться с кузеном местами, не раздумывая согласился бы.

Единственное, что мне нравилось в князе Темнодолья – это его свита. Вернее, один ее представитель, герцог Блейтиан Крейн. Двойник моего Леши и глава личной охраны его липучества.

Вот с кем я была не против проводить время – так это с Крейном. Убеждала себя, что Блейтиан не мой муж и внешность – всего лишь оболочка, столь приятная моему взгляду, а под ней может скрываться что угодно. И тем не менее не думать о нем не могла. Просто не получалось. Невольно искала встреч. Пока что, увы, безуспешно.

В общем, ситуация складывалась странная. Можно сказать, нетипичная. Образовался любовный не треугольник даже, а целый квадрат. Во время вечерних застолий и танцев Игрэйт поедал взглядом меня, Скальде – его, а я украдкой любовалась герцогом. Всегда таким невозмутимым, сдержанным и… притягательным. Притягательным для меня.

Глядя на Крейна, я как будто переносилась к Леше. Домой, ко всему, что было мне дорого и привычно. Герцог стал той нитью, что связывала мою нынешнюю и прошлую жизнь. Жизнь, по которой я безумно скучала и к которой мечтала вернуться.

– Эсселин Сольвер!

Не успев переступить порог Карминовой столовой, в которой проходили наши с алианами трапезы, эссель Тьюлин направилась ко мне.

Мадам заявлялась каждое утро. Распахивала створки; громко стуча каблуками, пересекала зал и, окинув нас собственническим взглядом, словно мы были ее личной коллекцией дорогих фарфоровых кукол, оглашала имя смертницы, с которой у месье Герхильда должно было состояться свидание. И вот, кажется, явились по мою душу.

Отложив столовые приборы, я подняла на сваху глаза.

– Да?

– Сегодня, Фьярра, его великолепие встретится с вами. Вы уже наметили программу?

Угу, а заодно и завещание набросала. На случай, если не выживу после свидания. Я за пять минут общения со Скальде умудряюсь наговорить ему такого, что потом уже поздно язык прикусывать и рвать на себе волосы. А за несколько часов тет-а-тет… Боюсь, Фьярре будет просто не во что возвращаться. Меня сегодня же прикопают где-нибудь под припорошенным снегом кустиком. И поминай как звали.

– Эсселин Сольвер, так что же вы придумали? – выдернула меня из мира мрачных раздумий генеральша.

Чтобы что-нибудь придумать, надо об этом как минимум иногда думать. А я о рандеву с Герхильдом вообще не вспоминала, не желая лишний раз портить себе нервы. В отличие от других алиан, устраивавших несравненному нашему пафосные обеды и роскошные ужины с экзотическими яствами и обширной развлекательной программой, я даже смутно не представляла, чем и где мы с ним будем заниматься.

– Эсселин Сольвер…

– Прогулка, – ляпнула, лишь бы отвязалась. – Мне бы хотелось прогуляться с наследником по городу.

– Потрясающая идея! – язвительно прокомментировала Керис, едва не захлопав в ладоши. Вчера она развлекала тальдена тем, что целый день рисовала его портрет. Представляю, какую «радость» испытал Герхильд, часами позируя алиане. Жаль, обошлось без обнаженки. Я бы многое отдала за возможность увидеть выражение лица мага, когда эсселин Мадауг попросила бы его раздеться. – Его великолепие наверняка оценит твою оригинальность.

Оценит или не оценит – плевать! Мне просто интересно познакомиться с Хрустальным городом и его достопримечательностями. Что я там видела? Только ратушу да храм их Претемной Праматери. А так совмещу приятное с неприятным и совершенно неполезным. Или, скорее даже, бесполезным и вредным, но, увы, необходимым.

– Хорошо, я передам наследнику ваши пожелания, – не стала оспаривать эссель Тьюлин мой выбор.

– И да, – окликнула я уже нацелившуюся на выход сваху, – попросите его великолепие одеться поскромнее. Мне бы не хотелось привлекать внимание горожан.

Обернувшись, эссель Тьюлин вскинула кустистые брови, выражая недоумение. Как еще пальцем у виска не покрутила. Что-то проворчав себе под нос, наверняка снова посетовав на воспитание одной горе-алианы, отправилась к наследнику. Передавать мое волеизъявление.

А я, попросив Керис перестать лыбиться, пока рот не перекосило, вернулась к прерванному завтраку.

* * *

Если брать пример с невест, которые уже отстрелялись (то есть счастливо пережили свидание с Герхильдом), мне следовало сразу после завтрака возвращаться к себе. Купаться, наряжаться, драгоценностями обвешиваться. В общем, убить утро на всякие бесполезности.

Но такими глупостями я, понятное дело, заниматься не собиралась. Вчера, гуляя по замку, рассматривая картины в припыленных рамах и любопытства ради заглядывая в щелочки забрал расставленных вдоль стен доспехов (признаюсь, жуть как хотелось познакомиться с каким-нибудь привидением; мир-то магический, а значит, призраки у них просто обязаны водиться), я случайно забрела в библиотеку.