Текст книги "Подземелья Кривых гор"

Глава 4

– Значит, слушай, сынок. – Похожий на медведя возница по имени Крил вразумлял семилетнего сынишку. – Жили-были на свете три брата. Воин, охотник и маг. И пошли они как-то за тридевять земель искать богатство и славу…

Костер мерно потрескивал, разгоняя ночную тьму. Искры, словно новорожденные светлячки, устремлялись в небо, чтобы быстро погаснуть и вернуться на землю крошечными угольками.

К вечеру к руднику мы все-таки не успели добраться. У одной из наших телег сломалось колесо. Пришлось останавливаться на полдороги, чинить поломку, а заодно и готовить место к ночлегу. На ночь глядя переться по тракту никому не хотелось.

Все уже поели, и кто еще не лег спать сидели вокруг большого костра. Разговоры затихли. Каждый думал о своей нелегкой судьбе и о том, что их ждет на новом месте. Лишь Крил, возивший с собой сына, рано оставшегося без матери, рассказывал вполголоса старую историю о приключениях трех братьев.

Отец тоже мне ее рассказывал. Тогда я этого не знал, но, как потом нам объяснял наставник Роглекс, подобным образом все родители приучали своих детей к пониманию основ нашего развития.

«Сказания о трех братьях» – это истории о том, как воин, охотник и маг добиваются поставленной цели лишь действуя вместе. Порознь у них никогда ничего не получается. Например, как в истории, что рассказывает сейчас Крил. Там силач-воин не может в одиночку справиться с чудищем без ловкача-охотника и умника-мага.

Вот Крил заканчивает сказку и переходит от иносказательного повествования к назидательной теории. Я незаметно улыбнулся, поглубже закутался в плед, которым поделился со мной заботливый Рипей, и приготовился слушать наставления Крила, как сам когда-то, много лет назад, слушал отца.

– Вот так, сынок, – погладив вихрастую голову сидевшего рядом с ним мальчишки, сказал возница. – Великая Система дала нам три ветви развития – Силу, Ловкость и Разум. Одарила при рождении серебряными скрижалями, дающими по одной единице к любой из этих характеристик, чтобы мы могли сами выбирать свой путь. Кто из братьев тебе больше всех нравится?

– Воин, конечно! – не задумываясь ответил Тим.

Снова усмехаюсь – я дал такой же ответ отцу. Судя по задумчивым улыбкам на бородатых лицах мужиков, слушавших эту беседу, – видимо, каждый из них видел сейчас в этом пацане самих себя в детстве.

– Хе-хе, – ухмыльнулся Крил и потрепал вихрастую голову сынишки. – Сила – это здорово. Только без Ловкости ты не сможешь ей правильно воспользоваться. Ну, а без Разума ты потратишь ее в два раза больше и не достигнешь положительного результата. Понимаешь?

– Да, – серьезно кивнул малыш.

– Три главные ветви переплетены между собой. Будешь развивать только одну из них, другие две зачахнут. Что стало бы с воином без двоих братьев, сразись он один на один с чудищем?

– Он бы погиб, – тихо ответил Тим.

– Верно! – наставительно поднял указательный палец вверх его отец. – Никогда не забывай об этом.

Тим в ответ медленно кивнул, а потом, подумав немного, спросил:

– Пап, а как эти ветви развивать?

– Хороший вопрос, сынок. Для этого Великая Система дает нам скрижали. Они бывают разные. Глиняные, каменные, железные, бронзовые…

– И серебряные, как у меня? – улыбаясь спросил малец.

– Да, верно. Такие ты получил от Великой Системы в день твоего рождения. Они очень ценные.

– Почему?

– Потому, что дают прибавку на целую единицу к любой характеристике. Таким образом у нас с твоей мамой был выбор, в какую из твоих ветвей вложить больше, а в какую меньше. Так делают все родители.

Слушая тихую беседу отца и сына, замечаю грустный задумчивый взгляд Рипея. Видимо, на старика накатили воспоминания…

– А какие еще есть скрижали? – продолжал допрос Тим.

– Золотые, алмазные и радужные.

– Радужные? – Глаза мальчонки загорелись.

– Да, – кивнул Крил. – Только знаешь, сынок, все слышали о них, но никто не видел. По крайней мере из моих знакомых – никто. Радужные скрижали – это скорее всего легенда, чем правда.

– Ух ты! Сказочные скрижали! – восхитился Тим.

– Верно, сын, – усмехнулся его отец. – Так и есть. Сказочные.

Мужики весело закивали.

Восхищенное выражение на лице Тима вдруг сменилось озадаченным.

– Отец, а откуда берутся эти скрижали?

– Хороший вопрос, сын, – похвалил его Крил. – Скрижали можно получить на войне, на охоте, добывая ресурсы или делая что-то очень сложное. А еще поднимая уровни с помощью эссенций опыта. С каждым уровнем Великая Система будет давать тебе по три серебряных скрижали.

– Эс-с… Эсс-е-нции? – с трудом выговаривая переспросил Тим.

– Верно, – ответил его отец. – Их можно добыть так же, как и скрижали. Каждая эссенция – это одна единичка опыта. Посчитай, сколько тебе необходимо эссенций для второго уровня.

Взгляд Тима на мгновение застыл. Губы зашевелились, что-то подсчитывая.

– Там стоит нолик, потом черточка, двойка и еще три нолика, – выдал Тим.

Хм, видимо, Брат-маг не в фаворе в семье Крила. В Разум Тима вложили одну или две скрижали.

– Значит, – терпеливо объяснял Крил, – ты должен добыть две тысячи эссенций.

– Ого! А ты мне поможешь?

– Конечно, я буду тебе помогать, но основную работу все-таки должен выполнить ты сам. Таков закон Великой Системы!

– А я смогу, как Брат-воин, сражаться мечом или копьем?! – Глаза Тима блестели от предвкушения новых приключений.

– Сможешь, – уверенно ответил Крил и тут же слегка охладил пыл своего чада: – Только тебе придется добыть много скрижалей соответствующего навыка. А еще тебе понадобится увеличить твой источник энергии.

– А как это сделать?

– Активировать и прокачать скрижалями выносливость. Плюс грузоподъемность – ты же, как Брат-воин, должен будешь таскать на себе доспехи и оружие. Потом урон повысить. Сейчас у тебя первый уровень – значит природный урон всего единичка. И о здоровье и ловкости не забывай. Помнишь? Без Брата-охотника у Брата-воина ничего не вышло бы.

Крил мало говорит о Брате-маге. Впрочем, как и все, кого я знаю. Ветвь Разума самая непопулярная из трех. Хотя, если вспомнить рассказы отца, она самая могущественная. Но, увы, малодоступная.

Мы приходим в этот мир с двумя источниками – жизни и энергии. Даже такой багнутый, как я, получил их от Великой Системы. А вот третий – источник маны – каждый из нас должен еще заслужить.

Чтобы открыть источник, нужна скрижаль интеллекта. Подойдет даже самая простая – глиняная. Но вся закавыка в том, что эту скрижаль можно получить, только добыв магический ресурс либо, что еще сложнее, убить кого-нибудь обладающего магическими умениями.

Собственно, все второстепенные характеристики из ветви разума активируются так же, как интеллект. Ах да, совсем забыл! Есть еще один способ добычи скрижалей любого вида и качества – их можно купить, равно как и те же эссенции опыта. Правда, мне даже страшно представить, какова цена на скрижали из ветви разума.

Задумавшись, не заметил, что Крила уже нет у костра. Видимо, укладывает сынишку спать в телеге. Я сонно огляделся. Похоже, не сплю только я и двое часовых, что следят за огнем. Лежу буквально в шаге от них. Закрываю глаза – пора и мне на боковую. Уже сквозь сон слышу писклявый голос одного из дозорных. Имени не знаю, но все кличут его Клопом.

– Не знаешь, что со стариком Рипеем сегодня?

– Что ты имеешь в виду? – ответил ему вопросом на вопрос сиплый голос. Это Харт. Несмотря на то, что вся голова седая, еще не старик. Пятнадцатый уровень. На лице и руках много шрамов. Хищный взгляд пробирает до мозга костей. Один из головорезов Скоркса. Именно так за глаза его называют мои попутчики.

– Да когда старик слушал Крила, на нем лица не было, – объяснил Клоп.

– А-а, вот ты о чем, – понимающе ответил Харт. – Видать, старый пенек вспомнил юность, когда услышал про скрижали.

– Расскажешь? – В писклявом голосе Клопа слышится нетерпение и заинтересованность.

– Почему бы и нет? – просипел Харт. – Все равно сидеть еще несколько часов. А за беседой, как известно, время быстро пролетает.

– Ага, ага…

– О старике рассказать? Что ж, давай расскажу… Мало кто знает, что Рипей родился в баронстве Арундел.

– А это где? Что-то не слышал о таком…

– Молод, потому и не слышал. Да и нет его уже давно. Это на востоке. Ты наверняка знаешь другое название этих земель.

– Так на востоке только…

– Верно. Пустоши.

– Старик Рипей родился в Пустошах? – удивился Клоп.

Я тоже вздрогнул, услышав знакомое название. Именно там погиб мой старший брат.

– Так ведь в Пустошах хозяйничают степные орки! – Видимо, новые факты из жизни нашего возницы здорово взбудоражили воображение Клопа. Вон как разволновался.

– Да тихо ты, охламон! Сейчас всех разбудишь, – цыкнул на младшего товарища Харт. – Да, в Пустошах! И чего орать-то? Тоже мне невидаль. Знаешь, сколько нашего брата в орочьем рабстве родилось? Не знаешь? А вот я тебе скажу – не сосчитать! Почти в каждой семье на востоке есть те, кто побывал у серокожих в рабстве. Кого в бою пленили, кого с набега увели, а кто-то, как наш Рипей, там и родился. Наши беременные бабы – это же чуть ли не самый главный трофей для степняков.

– Это почему? – тихо спросил Клоп.

Похоже, этот тоже ветку разума не особо качает. Даже мне понятно, для чего оркам беременные женщины.

– А самому слабо догадаться? – ехидно спросил Харт. – Да не смотри ты так, балбес. Не сами бабы им нужны, а те, кого они носят во чреве своем. А если еще точнее, то серебряные скрижали, что дает Великая Система новорожденным.

– Твари! – Слышу гнев и негодование в голосе Клопа.

И я с ним солидарен. Правая рука яростно сжимает костяную рукоять ножа.

– Твари они и есть, – согласился спокойным голосом Харт. – Одним словом – нелюди. Шаманы опаивают рожениц, чтобы те не смогли быстро распределить скрижали по ветвям детей, и забирают все подаренное Великой Системой. Но это еще не все. Как детвора чуток подрастает, им дают простенькую снарягу со статами и отправляют добывать скрижали и эссенции для племени. Вот потому наш Рипей такой слабенький. Почитай полжизни на орков пробатрачил.

– М-да… дела-а… – ошеломленно протянул Клоп. – А тут как он оказался? Сбежал?

– Сбежать от орков? – хохотнул Харт. – Из степи? Не-е-ет… Такое под силу немногим.

– Как же тогда?

– Клоп, вот сколько с тобой знаком – все время удивляюсь твоей тупости. Не жлобись в следующий раз в Разум добавить чуток. Хе-хе… Слышал же сказание о братьях? Или тебе на ночь мамаша сказки не рассказывала?

– Дык, я это… – промямлил Клоп.

– Балбес ты, – резюмировал Харт. – Пораскинь мозгами-то немного. Как он мог из орочьего рабства сюда попасть? Тут два варианта сами собой напрашиваются. Либо орки продали его, либо из самих орков рабов сделали. Что касается Рипея – то это второй вариант. Племя степняков было разбито дружиной нашего барона. Все рабы орков стали кабальными барона. Долг многих из них выкупил наш хозяин, в том числе и Рипея. Вот и вся история.

А не в том ли бою в Пустошах погиб мой брат? Надо будет разузнать, когда точно произошло то сражение. Если это так, то выходит, что старик Рипей получил свободу отчасти благодаря моему брату. Хотя кабалу вряд ли назовешь свободой. То же рабство, только вид сбоку. А вот кто больше всех выиграл, так это, несомненно, наш барон Беренс. Потому мой отец и не любил дворян. Он называл их отожравшимися на нашей крови тварями…

Кривые горы встречали нас холодным ливнем. Из-за огромного количества воды, падающей с небес, дорога, петляющая среди серых скал, постепенно превращалась в бурлящую реку. Несколько раз мне казалось, что телеги вот-вот сорвутся в пропасть, но благодаря мастерству возниц ни один мешок или ящик продовольствия не был утерян.

Рипей, кстати, удивил. При всей его тщедушности он показал чудеса сноровки в управлении повозкой. Наверняка всю жизнь вкладывался в этот навык. Старик не зря ест свой хлеб.

Когда наконец добрались до шахтерского поселения, промокли до нитки и устали не меньше, чем лошади.

Пока брели по главной улице, успел разглядеть жилища местных обитателей. В основном старые бараки, но есть и отдельные, более новые домишки. В окнах некоторых из них разглядел женские и детские лица.

У одного из таких домов мы на несколько минут остановились. Двери распахнулись, и на улицу, кутаясь в серый пуховый платок, выскочила женщина. На вид лет пятидесяти. Лицо на удивление показалось знакомым. Она подбежала к повозке Крила, схватила спящего замотанного в кожаную накидку Тима и побежала обратно в дом. Только сейчас понял, что женщина, Крил и его сынишка очень похожи. Мгновенно пришло озарение – это бабушка Тима!

Отстраненно вспомнил рассказы о моих родственниках. Бергманы не всегда жили в Орхусе. Мои отец и мать родились в западных землях. Там и свадьбу сыграли. В тот день породнились два крепких клана. И уже к концу года мама сообщила, что ждет наследника обоих родов. Но счастье омрачилось вестью об ужасной эпидемии, что бушевала на западном побережье. Дабы избежать заражения будущей матери, мои деды уговорили родителей переехать на время в Орхус. Переждать беду. Тем более, что город уже выслал гонцов в столичную гильдию целителей.

Как показало будущее, решение о переезде было правильным. Посланники так и не добрались до столицы. Болезнь свалила их по дороге. А за неделю мор съел почти весь город. Выжили немногие. И среди моих родственников таких не было. Местный барон, дабы зараза не распространялась дальше, приказал сжечь город дотла. Вместе с оставшимися выжившими. Думаю, именно с того момента мой отец стал так яро ненавидеть дворян…

Проехав еще несколько минут по главной улице поселка, наша колонна свернула направо в переулок. А за ним еще в один, и еще… Несколько поворотов, и мы наконец остановились возле большого амбара, огороженного высоким частоколом и охраняемого пятеркой бойцов. Видимо, продовольствие здесь в цене – раз его так оберегают.

Тут же у массивных ворот толпилась кучка каких-то оборванцев с глиняными плошками и кружками. В основном старики, но были и дети. Завидев нас издалека, они бросились навстречу, клянча и умоляя дать им немного еды или денег.

Харт, Клоп и еще двое бойцов, которые сопровождали наш караван, не мешкая и не особо церемонясь, отходили бедняг плетками.

Заметив мой ошарашенный взгляд, Харт оскалился и рыкнул:

– Смотри, малой, да на ус наматывай! Будешь лениться, опустишься до уровня этих тварей!

Когда воин отвернулся, кто-то потряс меня за рукав. Я опустил взгляд. Это был мальчишка лет восьми. Копна черных нечесаных волос. Бесцветная простая одежда. Жалобный взгляд карих глаз. Чумазое лицо.

– Дашь хлебушка? – пискнул он.

Я вздрогнул. Стало не по себе. Понимаю, мое положение не самое завидное, но в этот момент чувствовал себя на фоне этого пацаненка прямо богачом.

– Прости, парень. – Пожимаю плечами. – Хлеба нет, но есть вот это…

Достаю из котомки небольшое зеленое яблоко и протягиваю мальцу. Вижу его восхищенный взгляд. Фрукт, как по мановению волшебного пера, исчезает, и пацан, не сказав ни слова, стартует в ближайший проулок.

– Зря.

От сиплого голоса Харта невольно вздрагиваю.

– Очень скоро ты пожалеешь об этом, – сказал он и направился в сторону встречающих нас стражей.

Новоприбывших, включая и меня, построили в одну шеренгу прямо под струями ледяного дождя – в двух шагах от входа в теплый и сухой барак. На пороге, под широким козырьком и в окружении охраны, стоит Кнуд. Второй человек после Скоркса, находящегося сейчас в отъезде.

Худой злобный старик с алчным взглядом. Тонкие губы, гнилые зубы, острый, как у птицы, нос, на подбородке жиденькая поросль из седых волос – мерзкий тип. Единственная черта, которая мне в нем нравится, – это отсутствие правого уха.

Дело рук, а если быть точным, то зубов, одного из кабальных. Правда, поговаривают, что Кнуд потом устроил тому «несчастный случай» в штольне. Судя по злобной крысиной физиономии и жесткому взгляду – Одноухий, как его еще тут называют, и не на такое способен.

– Мотайте на ус, говорить буду только один раз! – монотонно, не спеша и с расстановкой начал Кнуд. – Вы стоите здесь, по колено в дерьме, потому что просрали и теперь не можете вернуть любезно предоставленные вам кредиты.

Одноухий обвел нас жестким цепким взглядом и продолжил.

– Заранее предупреждаю тех ублюдков, которым взбредет в их тупые бошки сделать что-то, что нам может не понравится, – разговор с такими у нас короткий.

Старик кивнул в сторону десятка столбов у стены дальнего барака. К некоторым из них были привязаны окровавленные обнаженные тела. Дав нам время полюбоваться жутким зрелищем, Кнуд продолжил:

– Теперь о главном. О том, как вы будете возвращать долги моему хозяину. Все вы кабальные, а это значит, что кроме основного долга вы должны ежемесячно отдавать своим трудом три процента от основной суммы. Поверьте, господин Бардан милостив и щедр, у других хозяев проценты намного выше.

Произведя в уме нехитрые расчеты, я впал в ступор. В моем случае – это три золотых в месяц. То есть в день мне нужно каким-то образом заработать десять серебрушек…

– Если не отдали в конце месяца проценты, они плюсуются к основному долгу, и расчет процента на следующий месяц будет производиться исходя из новой суммы, – продолжал добивать Кнуд. – За одну норму руды вы будете получать три серебряные монеты.

Грабеж! Я, как сын горняка, могу с уверенностью сказать: минимум за норму – это около шести монет. А если руда ценная, то и больше. Наверняка Скоркс наваривает что-то на каждой норме. Правда, мне от этого ни жарко, ни холодно. Все равно не смогу добывать руду.

Будто подслушав мои невеселые мысли, старик продолжил:

– Остальная работа будет оцениваться соразмерно полезности. Низкоквалифицированная – не больше серебрушки в день.

Только сейчас до меня начало доходить, в какую долговую яму я угодил.

– За место в бараке и еду из общего котла придется платить. За инструмент тоже. Если нет денег – первое время будем давать жилье и кормить в долг. Если затянете с возвратом… хм… Мой вам совет – в ваших же интересах этого не делать. Помните, вы здесь бесправный скот, который, пока не отдаст долг хозяину, не покинет это место.

* * *

Я подозревал, что предсказание Харта сбудется, но не ожидал, что так скоро…

Сижу сейчас на полу в старом бараке. Промокший до нитки. Зуб на зуб не попадает. Сквозь щели прогнивших досок врывается злой влажный ветер, пробирающий до мозга костей.

Когда Кнуд закончил инструктаж, мы все по очереди дали клятву «о необходимости возврата долга», и Великая Система подтвердила наши слова. Теперь, чтобы уйти, у меня два выхода. Либо на своих двоих, вернув долги, либо вперед ногами на ближайший погост. Судя по условиям содержания кабальных – мне светит все-таки второй вариант.

Кое-как от холода спасает тоненький плед, подаренный Рипеем на прощанье. Еще старик перед отъездом посоветовал держаться подальше от северных штолен. Говорят, что это самая древняя и самая опасная часть рудника. В общем, гиблое место…

У-у-у! Как же жрать охота! Живот прямо скрутило. Вчера вечером нас никто кормить не собирался. Каждый обходился своими харчами. А так как я по доброте душевной отдал последнее яблоко какому-то оборванцу и денег, увы, не имел, то пришлось идти устраиваться на новое место на голодный желудок.

Мой источник энергии и без того не блещет объемом, а сейчас так и подавно отсвечивает жалкой двоечкой. Но, странное дело, я так и не пожалел об отданном яблоке… ну, это пока… Посмотрим, как запою, когда источник опустеет…

Конечно, в такой момент не мог не думать о запасном варианте. Он всегда был у меня. Даже когда сидел на табурете в углу прихожей родного дома и смотрел, как грабят родительское добро, – знал о нем. Только приказывал самому себе во что бы то ни стало даже не думать об этом.

Живот снова скрутило, и взгляд невольно остановился на ноже. Вот он, мой запасной выход из той задницы, в которой я оказался. Артефакт Ушедших. Продай я его, и решатся все мои проблемы.

Сперва думал о кольце или пуговице, но тут же отмел эти варианты. Без характеристик не смогу. А вот без «урона» прожить все-таки можно.

Как только начинал думать о продаже артефактов, сразу же вспоминал отца и мать. Неужели все напрасно? Отец так долго охотился за каждым из артефактов. Влезал в долги. Рисковал быть раскрытым или ограбленным. Платил огромные деньги за каждый предмет, и все ради того, чтобы его сын, поддавшись слабости, продал их за бесценок? Лишь бы набить свой желудок и согреться? Правда, вряд ли отец и мама хотели, чтобы я подох тут от холода и голода.

Нет уж! Так просто я не сдамся! Завтра будет новый день. Что-нибудь придумаю!

– Эй, малец, ты живой там?!

Звук голоса из мрака заставил вздрогнуть.

– П-пока да, – стуча зубами, ответил я. Рука сама потянулась к рукояти ножа.

Из темноты вынырнула крепкая фигура, и надо мной склонилась веселая белобрысая физиономия. Большие голубые глаза, слегка вздернутый курносый нос. Открытая улыбка. Парень лет двадцати. Одиннадцатый уровень. Одет по-простому, но добротно и чисто. Его светящееся добротой лицо внушало доверие, но я для приличия нахмурился и сжался.

– Эй, эй, малой! Успокойся! – видя мою реакцию, сказал он. – Прости, что напугал. Увидел тебя в этой развалюхе, дрожащего от холода, и решил, дай, думаю, зайду. Спрошу, может, помощь нужна.

– А ты тут всем помогаешь? – недоверчиво, со скепсисом в голосе спрашиваю я.

– Нет, конечно, – серьезно ответил он и тут же многозначительно добавил: – Только тем, кто тоже готов помогать. Я видел, как ты поделился яблоком с Крошем. Кстати, а почему ты здесь? В этом бараке уже давно никто не живет…

– Денег нет.

– А в долг? Многие здесь так начинали. И я в том числе.

– Кнуд запретил давать мне в долг. Сказал, что я бесполезен. И что Скоркс пусть сам решает.

– Так Меченый только через седмицу прибудет.

– Кто?

– Меченый. Мы так здесь Скоркса называем. Когда увидишь, сам поймешь.

– Тогда что мне делать?

– Для начала перекусить, согреться и поспать.

Парень обезоруживающе улыбнулся и протянул мне руку:

– Кстати, забыл представиться. Я – Фроди.

– Эрик, – ответил я на крепкое рукопожатие.

– Рад знакомству, Эрик, – сказал Фроди и кивнул в сторону выхода: – Пошли. Нечего тебе здесь делать.

– А к-куда? – разволновался я. Но все же поднимаюсь с холодного пола.

– Идем, идем, – дружелюбно сказал мой новый знакомый и как бы невзначай спросил: – Кашу с грибами любишь?

Мой живот предательски заурчал, отвечая за нас обоих. Фроди, услышав этот своеобразный ответ, громко расхохотался. Я смотрел на этого парня. На его доброе открытое лицо, на его опрятный вид. Слышал его располагающий к себе тембр голоса и искренне недоумевал – почему до сих пор сомневаюсь? Живот снова недовольно буркнул. Мол, чего ты ждешь, хозяин? Где-то там нас ждет тепло и каша с грибами! Это был последний аргумент.

Фроди приятельски похлопал меня по плечу и сказал:

– Пошли скорей! А то без нас все сожрут!

Мой новый знакомый обитал в небольшом, но, судя по свежим доскам, новом и теплом бараке. Кроме него здесь жили еще семеро мужчин. Все уровнем выше десятки. Крепкие и хорошо экипированные. Правда, добрых, как у Фроди, лиц среди них я не увидел. На кого ни посмотри, рожа головореза.

Заметив мое замешательство у входа в барак, Фроди хохотнул:

– Проходи, не менжуйся. Здесь все свои. Правда, парни?

Ему ответил нестройный хор сиплых и прокуренных глоток. На меня, кстати, мало кто обратил внимание.

– Фроди, гад! Закрывай двери! – зло крикнул кто-то издалека. – Тепло все выпускаешь!

Парень легонько подтолкнул меня в спину и быстро захлопнул дверь.

– Пошли, – кивнул он в сторону небольшой печки.

Я шагал на ватных ногах вдоль добротно сбитых лежаков, на которых спали, сидели или просто лежали обитатели барака. Вблизи они казались еще более страшными и опасными.

В бараке очень тепло, даже жарко. Поэтому почти все раздеты до пояса. Судя по обилию наколок на теле каждого жильца в этом помещении, кажется, я понял, куда привел меня Фроди. Я в бараке каторжан.

– Садись рядом с печкой, – парень указал мне на табурет. – Сейчас принесу нам поесть.

Я робко сел за стол, на краешек табурета, готовый в любой момент рвануть на выход. К слову, меня продолжают игнорировать, будто и нет меня здесь вовсе.

Спустя несколько мгновений появился Фроди с двумя глубокими плошками в руках. Умопомрачительный запах грибов я унюхал еще издалека.

– Держи. – Он протянул кашу, от которой все еще исходит пар. – Лопай, пока теплая.

Кроме каши в плошке лежал ржаной сухарь. Будет мне вместо ложки.

Каша, как и ожидалось, закончилась очень быстро. Еда и тепло разморили, и последние «ложки» я доедал уже засыпая. Сил хватило лишь на то, чтобы медленно сползти с табурета и свернуться клубком в углу на полу, в шаге от печи.

За несколько секунд до того, как отключиться, услышал обрывок разговора.

– Как все прошло? – спрашивал кто-то хриплым властным голосом.

– Порядок, – ответил Фроди.

– Одноухий?

– Ему плевать.

– Хорошо. – В хриплом голосе слышалось удовлетворение. – Завтра поведешь его на рудник.