Текст книги "Операция «Фроттер» Приказано внедриться!"

Крутиков, переварив информацию, кивнул, и опять запыхтел, а Сергеев продолжил с интересом его разглядывать. Наконец детина с облегчением выдохнул, словно разгрузил, наконец, этот свой вагон, и капитан протянул руку. Внимательно изучая написанное, отчего он опять стал похож на проверяющего диктант учителя, капитан в какой-то момент словно машинально опять протянул руку, теперь за своей ручкой, будто намереваясь исправить в диктанте какую-то ошибку. Крутиков сунул ему ручку и некоторое время царило затишье, во время которого детина беспечно крутил головой по сторонам, разглядывая сидевших в кабинете оперов.

– Ну что ж, все нормально, – наконец сказал Сергеев.

Он бросил листок обратно Крутикову и отвернулся, задумчиво постукивая ручкой по столу. Тот уже в который раз посмотрел на него вопросительно, но капитан его взгляда вроде бы не заметил. Детина пожал плечами и взял свою старую ручку, ту, с обгрызенным кончиком. Подписав, он поднял голову и замер, глядя на Сергеева.

– Все? – безразлично спросил тот, словно, наконец, вспомнив о существовании детины. – Дай сюда. Пробежавшись взглядом по листку, он удовлетворенно кивнул и спрятал его в стопку с бумагами, видимо, присоединив к тому, первому.

– Я свободен? – помявшись, спросил Крутиков, потому что капитан несколько секунд сидел молча и смотрел в сторону, словно опять забыв о его существовании.

– Сейчас. Подожди пару минут.

– Зачем? – с недоумением спросил детина.

– Так надо, – коротко ответил капитан.

Несколько минут прошло в абсолютной, какой-то многозначительной тишине. Все молчали, и по выражениям лиц сослуживцев Костик понял, что сейчас произойдет что-то необычное. Он вопросительно смотрел то на Ванина, то на Приходько, а те лишь усмехались. Спросить что-то Костик, естественно, не решался, боясь нарушить эту странную тишину.

– Ну, все, что ли? – наконец не выдержал детина.

– Сейчас посмотрим… – Сергеев полез в бумажную стопку, извлек из нее два листка, внимательно их осмотрел и кивнул. – Теперь все. – И когда Крутиков с очередным вздохом облегчения принялся грузно подниматься, помахал листками перед собой. – Не интересно, что здесь?

Костик вытянул шею и даже привстал, пытаясь разглядеть листки, а Ванин с Приходько обменялись понимающими усмешками.

– А что там может быть… – беззаботно начал Крутиков и осекся, застыв и впившись в листки растерянным взглядом. – Это… что еще за… – сказал он внезапно охрипшим голосом. Его лицо и шея медленно багровели. – Капитан, что за шутки!

Теперь Костик разглядел, что на листках остались только подписи, а тексты протокола и написанного Крутиковым самолично – исчезли. Ручки! – с восторгом догадался он. Весь фокус в этих ручках!

Видимо, то же самое дошло, наконец, даже до такого тугодума, как Крутиков, потому что он внезапно что-то утробно зарычал и бросился в сторону капитана, в попытке достать злополучные листки. Готовый к любым неожиданностям Сергеев ловко отпрыгнул назад, а Ванин и Приходько, с неизвестно как оказавшимися в их руках дубинками, в мгновение ока оказались возле разъяренного детины.

– Это беспредел! – заорал он с такой силой, что Костику показалось, завибрировали даже стены. – Это… – Он покосился на стоявших наготове старлеев, и не решился предпринять еще одну попытку выхватить у Сергеева злополучные листки со своими подписями. – Это вообще черт знает что такое…

– Сесть, – наконец сухо скомандовал капитан, и детина моментально брякнулся на стул, словно только этой команды и дожидался. Он внезапно как-то даже уменьшился в размерах, как если бы он был надувной игрушкой и из него бы выпустили воздух.

Сергеев тоже опустился на свое место, сунул листки в стол и, не отрывая взгляда от Крутикова, спокойно сказал:

– Что это такое, спрашиваешь? Это твои чистосердечные признания. Потом, когда будет время, заполню… – Крутиков тяжело, с хрипотцой дышал, подобно пробежавшему кросс спортсмену. – Еще вопросы есть?

– А зачем их два? – тупо спросил детина, видимо, не придумав, что спросить еще.

Сергеев пожал плечами.

– В протоколе твоя подпись в самом низу, а в собственноручно написанной бумаге – повыше. Кто ж заранее знает, какой вариант понадобится.

– А… – Крутиков сглотнул. – А что в них… ну, в этих протоколах будет?

Сергеев опять пожал плечами.

– Не знаю пока. Может, ты окажешься серийным маньяком, а может, обычным педофилом.

– Педофилом… – растерянно выдохнул Крутиков, не веря своим ушам. На несколько секунд воцарилась такая звенящая тишина, что было отчетливо слышно, как опять сглотнул Крутиков. – А… а что я должен сделать, чтобы эти листки… ну, чтобы они, ну, это…

– Чтобы на них не появились твои признания? – подсказал Сергеев. – Да ничего особенного. Будем работать, господин Крутиков, будем работать… – Он поднялся, обогнул стол и, подойдя к ссутулившемуся Крутикову, ободряюще хлопнул его по плечу: – Ну, чего приуныл, Кирилл Анатольевич? Езжай домой, хорошенечко отдохни. Или, еще лучше, съезди в кабак, в сауну. Девочек закажи, развейся… Все не так страшно, Кирилл Анатольевич, уверяю тебя. Не ты первый, не ты последний… Ну, на сегодня все. Я позвоню, когда ты мне понадобишься. Давай, до встречи.

Крутиков медленно встал и так же медленно, волоча ноги, побрел к двери. В последний момент он развернулся, хотел что-то сказать, но передумал. Он только тяжко вздохнул и, опустив голову, вышел в коридор.

– Здорово ты это провернул! – с восторгом сказал Костик. Он, конечно, действительно испытывал восторг, но прозвучало немного наигранно, потому что он все послеобеденное время с замиранием сердца ждал, когда, наконец, дело дойдет до него. И сейчас этот момент явно настал.

– Спасибо, – зловеще, как показалось Костику, процедил Сергеев, не сводя с него пронизывающего взгляда. Он приблизился вплотную. – Ты готов?

– К… к чему? – заикаясь, как недавно Крутиков, пролепетал Костик.

– К проставке, лейтенант, – неожиданно подмигнув, пояснил Сергеев. И, как только что Крутикова, хлопнул его по плечу. – Сам знаешь, за что. – И подмигнув еще раз, сказал: – Между нами говоря, давно пора было этого старого мудака хорошенько отделать. Надоел уже хуже горькой редьки, лезет, куда не просят. Везде свой нос сует… – Но! – предупредительно поднял он палец, заметив, как просиял Костик, с плеч которого свалилась та самая гора. – Твоей вины это ничуть не умаляет. Поэтому проставку произвести приказываю по полной программе… Ванин, гаси свет, всем на выход!

– Только если кто-то из вас даст мне взаймы, – с облегчением выдохнул Костик. – Я с получки отдам, слово опера…

Глава 9. Рабочие будни.
Накопление опыта

«Сотруднику необходимо учитывать, что, находясь в нашей стране, иностранные граждане не владеют или слабо владеют русским языком, что затрудняет правильное понимание сотрудником обращений с их стороны.

Сотруднику не рекомендуется обсуждать с иностранными гражданами вопросы политики, деятельности органов государственной власти, в том числе органов внутренних дел РФ».

Из статьи 14 «Особенности общения с иностранными гражданами».

Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел РФ.

– Это кто? – спросил Костик Чердынцева, заметив в «обезьяннике» спящего на скамейке гражданина. Что-то в его облике было необычным. Возможно, что-то в одежде, в частности, этих дурацких клетчатых штанах, или во внешности, в частности, этих дурацких баках, или в чем-то еще… Он и сам не смог бы толком объяснить, за что зацепился его взгляд.

– ППС-ники ночью привезли, – объяснил майор, высунувшись из амбразуры.

– Что натворил? – деловито поинтересовался Костик.

– На памятник Дзержинскому ссал, – охотно доложил майор.

Костик нахмурился.

– Где тот памятник, а где мы? – в итоге спросил он. – Почему ППС-ники этого деятеля в наш отдел привезли?

Чердынцев пожал плечами.

– А я знаю? Спроси у них.

– Ладно, дай ключ, я его заберу…

Растолкав странного гражданина, Костик жестами приказал ему встать, потому что, кажется, русского языка тот не понимал. Когда же тупо вытаращившийся на Костика парень лет двадцати пяти внезапно начал лопотать по-английски, все стало ясно. Так и есть, англичанин. То-то этот фрукт сразу показался ему странным. Почему англичанин? Да потому что одеваться так тупо способны только они. Нет, американцы на отдыхе тоже одеваются как идиоты, но по-другому.

– Ты кого приволок? – недовольно спросил Сергеев, когда Костик втолкнул в кабинет упирающегося и без умолку что-то тараторящего задержанного. – Что за клоун?

– Англичанин, – с гордостью, словно сам его задержал, пояснил Костик.

– А как ты общаться с ним собираешься? – с интересом спросил Приходько.

Костик хотел напомнить присутствующим, что он, вообще-то, окончил училище с золотой медалью, но вовремя прикусил язык. Как-то это нескромно.

– Да уж как-нибудь, – буркнул он и толчком отправил туриста на свой расхлябанный стул. – Зачем ссал на памятник? – довольно бойко спросил он на английском, припомнив нужные слова.

– Ты, Головко, уж переводи нам сразу, – сказал Сергеев. Он прекратил что-то писать и с интересом воззрился на своего подчиненного, обнаружив у него скрытые доселе таланты. Приходько и Ванин тоже бросили свои дела и стали внимательно наблюдать за происходящим.

Англичанин, помявшись, опять начал что-то тараторить.

– Ну, я его спросил, зачем он обоссал памятник, – пояснил Костик.

– Что за памятник? – с интересом спросил Ванин.

– Дзержинскому.

– Ого! – сказал Приходько. – А он что?

Костик прислушался.

– Ну, что-то вроде того, что он сделал это на спор, – пояснил он. – У них, оказывается, новое развлечение появилось, на памятник Дзержинскому ссать. Что-то вроде спорта такого. Приехал в Москву, значит должен отметиться.

– У них – это у кого? – спросил Сергеев.

– У английских туристов.

– Вроде спорта? – с недоумением переспросил Сергеев.

– Ну да, – опять послушав, что говорит турист, подтвердил Костик.

– А зачем?

– Ну, удаль свою показывают. Они же настоящие отморозки. И ведут себя здесь похлеще наших за границей, только прикидываются этакими джентльменами, имидж такой. И бухарики они еще те. Потому и развлечения придумывают соответствующие. К примеру, голыми из гостиницы выскочить и так по улицам пробежаться, или, вот, памятник на спор обоссать. Короче, «пьяные российские туры» все это у них называется. Туристические агентства так и пишут в своих рекламках, заманивая клиентов.

– Слушай, откуда ты все это знаешь? – с уважением спросил Приходько.

– Просто интересовался этим вопросом, – сказал Костик. – У нас в училище преподаватель из Москвы был, он много чего о таких вот деятелях рассказывал. Интересно было, так я еще потом в интернете специально искал.

– Знаешь, дай ты ему по шее, и пошел бы он на хрен, – подытожил Сергеев брезгливо. – Еще не хватало нам, убойщикам, со всякими ссыкунами английскими возиться. – И добавил угрожающе: – Вот я еще разберусь, какого хрена его вообще привезли к нам…

– Короче, падла ты островная, – сказал Костик англичанину. – Гадишь на наши святыни! – Он приподнялся, перегнулся через стол, и, примерившись, так врезал англичанину по левой бакенбарде, что тот традиционно улетел вместе со стулом, который тут же традиционно пришел в негодность.

– Здорово ты, – сказал Приходько.

– Обычно, – сказал, пожав плечами, Костик. Он поднялся и пошел к Ванину за водой.

– Да нет, я про падлу островную, – пояснил Приходько. – Ты так и напиши в протоколе, что такого-то числа нарядом милиции была задержана островная падла в нетрезвом состоянии, ссущая на российское национальное достояние в виде памятника. С ней была проведена разъяснительная беседа, после чего падла была отпущена восвояси.

– Шутишь? – спросил Костик, выплеснув в физиономию островного гада стакан, после чего тот открыл глаза и зашевелился.

– Да кто все эти протоколы читает, – сказал Приходько.

– Есть претензии к российским органам? – спросил Костик по-английски незадачливого туриста. Поскольку обломки стула разлетелись по кабинету и сидеть было не на чем, англичанин топтался перед его столом, болезненно морщась и держась за бакенбарду.

– Ноу, – подумав, заверил его англичанин.

– Вот и иди тогда в зад, – сказал Костик. Для наглядности он поднялся, повернулся к задержанному боком и смачно похлопал себя по заду. – Сюда, понял? – И когда турист, неуверенно оглядываясь, вышел за дверь, брезгливо порвал протокол.

– Нет, ты молодец, Костян, честное слово, – сказал Ванин. – Растешь прямо на глазах. И вообще, такое честное и прямое обращение с иностранцами со стороны российских органов дорогого стоит. А то привыкли преклоняться. «Запад, запад»…

– Так-то оно так, – заметил Сергеев, которому тоже явно понравились действия его подчиненного, – да только все равно, учиться еще тебе, Головко, и учиться.

– Так и научите, – буркнул Костик. – Я что, против? Я только за.

– Ты не обижайся, – сказал Приходько, – но в некоторых вопросах тебя действительно еще натаскивать надо.

– Хорошо, вот тебе вводная, как бы экзамен на профессиональную зрелость, – сказал Сергеев. – К примеру, ты несешь наряд в патрульно-постовой службе. К тебе подбегает пьяный окровавленный человек. «Меня избили, ограбили, порезали!» Твои действия.

– Ну как. Надо взять у него приметы напавших и немедленно объявить их в розыск. И самому с экипажем этим заняться. Ну, по горячим следам поискать… Проехаться по району, пока преступники, возможно, не скрылись далеко.

Коллеги переглянулись, и их усмешки сказали многое.

– Ну, и что я сделал не так? – спросил Костик.

– А все. Не с того начал.

– А с чего надо?

– С чего, говоришь? Первым делом ты должен сдать клиента в вытрезвитель. А утром, когда он протрезвится и заплатит штраф, послать его с его заявлением на хрен. Все равно он вчера был пьян, на что имеется соответствующая справка, поэтому сегодня он ни черта не помнит, и, следовательно, может теперь насочинять что угодно.

– Примерно тех же правил придерживаются наши коллеги из ДПС, – вступил Ванин. – Вот тебе еще пример. Стоишь ты, допустим, на посту, отлавливаешь нарушителей, и вдруг к тебе на большой скорости подъезжает машина. Из нее выскакивает трясущийся как осиновый лист человек. «Инспектор! За мной гнались неизвестные лица! Меня только что обстреляли на трассе! Сделайте что-нибудь! Да вон они едут, вон они, задержите их!»… Твои действия?

– Затрудняюсь, – буркнул Костик. – Все равно впросак попаду.

– Вот и слушай нас повнимательней, если не хочешь попадать впросак постоянно, – сказал Ванин. – Короче, первым делом ты должен потребовать у такого деятеля его паспорт и права. Потом проверить документы на машину. Затем оштрафовать его за превышение скорости, заставить дыхнуть в трубочку и пройти проверку на употребление наркотических препаратов. А потом оштрафовать еще раз и отпустить.

– А за что второй раз?

– Да найдется за что. Если не найдешь причину, значит, ты работаешь не на своем месте. Такому лучше тогда прокладками идти торговать.

– А с этими как же? – спросил Костик. – Ну, с теми, которые за ним гнались.

Ванин безразлично пожал плечами.

– Если ты не зафиксировал превышения ими скорости, тебе до них не должно быть никакого дела.

– Далее, – опять подхватил эстафету капитан Сергеев. – Знаком ли ты со статистикой по убийствам?

– Смотря с какой, – осторожно ответил Костик. – Кое-что знаю, конечно.

– Ну, к примеру, знаешь ли ты, что девяносто процентов обнаруживших труп и сообщивших об этом в милицию, в итоге оказываются убийцами и их осуждают на длительные сроки заключения?

– Быть такого не может! – ахнул Костик.

– Вот тебе и не может… – Сергеев усмехнулся. – Это, товарищ лейтенант, не теория, это тебе жизненная сермяга. Тот, кто «обнаружил труп» и позвонил в милицию, является убийцей. Сто процентов.

– Но ведь десять процентов, согласно этим вашим выкладкам, все же оказываются невиновными? – упрямо заметил Костик, которому такая статистика показалась подозрительной.

– Ничего подобного! – триумфально улыбаясь, заявил Сергеев. – Заметь, никто не сказал, что они невиновны. Просто эти десять процентов не доживают до суда.

– А… а что с ними такое происходит? – оторопело спросил Костик.

– Помирают в СИЗО от острой сердечной недостаточности, – охотно пояснил Сергеев.

– От сердечной недостаточности? – как попугай повторил Костик.

– Ну, иногда от почечной, – сказал капитан. – Но это реже. В основном все же от сердечной.

– Раскаиваются в содеянном, наверное, – бодро сказал Приходько. – Вот сердечко-то и не выдерживает.

Коллеги засмеялись.

– А со статистикой по несчастным случаям среди личного состава МВД ты знаком? – спросил Сергеев.

– Н-нет, – сказал Костик и нахмурился. – Ну, а там что за статистика?

– Нормальная там статистика, – сказал капитан. – В среднем состав МВД обновляется процентов на десять в год… Сплошные утопления во время рыбной ловли, автоаварии, несчастные случаи на охоте, самострелы во время чистки оружия, случайные выпадения из окон во время их мытья или падения с балконов во время перекуров… Ну, и еще разные там интересные варианты. Некоторые по пьянке захлебываются в собственной блевотине, к примеру… По званиям и должностям все эти случаи распределены более-менее равномерно. Разве что генерала, конечно, обычно случайно подстреливают на охоте коллеги, а сержант падает с балкона. На охоту ему ходить не по чину все же…

– А что происходит на самом деле? – спросил Костик, у которого от такой странной статистики по позвоночнику пробежал неприятный холодок.

– А на самом деле милиция борется с коррупцией в своих рядах. Про оборотней в погонах не забыл? Есть секретный приказ президента, который мы и выполняем без особого шума, чтобы лишний раз не баламутить народ. Только ты, Головко, не вздумай распространяться, разумеется. Приказ на то и секретный, чтобы…

– А то ведь некоторых просто вывозят в лес и показательно расстреливают перед строем, без суда и следствия, в обстановке строжайшей секретности, – как бы между прочим заметил Приходько, и Костик почувствовал, как его позвоночник пережил еще одно температурное нападение. – А потом составляют протокол, что такой-то нарушил инструкцию и из-за собственной халатности был случайно убит на стрельбище.

– С чего бы мне болтать, – буркнул Костик.

В этот момент в дверь постучали и в кабинет вошел неприятного вида гражданин в дурацкой кепке. Неприятного вида, потому что именно с такими кислыми выражениями лиц приходили обычно граждане писать заявления об украденном велосипеде и по поводу прочих мелочей, не понимая, что имеют дело с «убойщиками». Это наверняка был очередной терпила, потому что вокруг левого глаза у него распространилась нездоровая красная опухоль.

Сергеев приглашающим жестом направил гражданина на свой стул и многозначительно посмотрел на Костика. Ага, хочет показать мастер-класс, – догадался тот, и, отложив в сторону бумаги, принялся внимательно наблюдать и слушать, что происходит у Сергеева.

Ничего интересного, однако, не происходило. Гражданин действительно пришел с такой мелочью, что ни о каком приеме у него заявления и речи идти не могло. Подумаешь, достал по физиономии от неизвестных лиц, возвращаясь поздним вечером с работы! Если у каждого схлопотавшего на улице по сусалам принимать заявление и всерьез каждый такой случай расследовать, работа милиции окажется полностью парализованной.

Капитан долго, минут пятнадцать, препирался с навязчивым гражданином, и не происходило ничего такого, что могло бы заинтересовать Костика в качестве приобретения так необходимого ему опыта. Он уже собрался было махнуть на Сергеева рукой и заняться бумагами, которых ему предстояло заполнить толстенную стопку, когда интонации голоса Сергеева изменились. Они стали какими-то радостными, словно он добрался, наконец, до некой истины, что принесло ему огромное облегчение и даже немалое удовольствие. Костик опять навострил уши.

– Так ведь с этого и надо было начинать! – с энтузиазмом сказал Сергеев. – А то заладили: «ударили», «отобрали портмоне», «оскорбили словесно», «угрожали ножом»… Значит, выходит, что в момент ограбления вы были в нетрезвом состоянии?

– Это к чему вы клоните? – с негодованием воскликнул пострадавший гражданин. – В каком еще нетрезвом состоянии? Я и выпил-то всего сто граммов коньяка по дороге домой в попавшемся по пути кафе. Сей факт может подтвердить официантка того заведения. И какое отношение это имеет к произошедшему далее инциденту?

– Какое, говорите, отношение? – ласково переспросил Сергеев. – А вот какое… – Он снял трубку с телефонного аппарата, набрал какой-то номер и после короткой паузы весело произнес: – Васильев? Приветствую! Слушай, вышли-ка к нам машинку. Да, тут для вас клиент образовался… Что? Нет, сейчас он вроде бы трезв, но вчера выпил сто граммов, сам признался… Ага, с меня проставка, как всегда… Что? Ага, жду. Ну все, до встречи… Вот так, – положив трубку, сказал Сергеев и даже подмигнул заявителю, пребывая в прекраснейшем расположении духа. – Сейчас придет спецмашина и вас увезут в вытрезвитель.

– Вы что, издеваетесь? – взвился гражданин, а Костик разве что рот не раскрыл от такого неожиданного поворота событий.

– Почему же издеваемся?

– Но ведь я совершенно трезв!

– А давайте рассудим так, – спокойно предложил Сергеев. – К примеру, вчера вы убили человека. А сегодня ходите весь из себя в белом, хвастаетесь, какой вы хороший человек, отец, и вообще, примерный семьянин. А за вчерашнее убийство что, отвечать уже не надо? И отчего же, позвольте спросить? Только на том основании, что оно произошло вчера, а сегодня вы хороший?

– А при чем здесь… – оторопело промямлил заявитель. Он снял кепку и протер платочком взмокшую лысину.

– Ну, вы же вчера выпили, – напомнил Сергеев. – Сами только что признались. Вот и извольте отвечать за свои проступки по закону. Поэтому сейчас вы поедете в вытрезвитель. И когда с вами там проедут курс надлежащих процедур, то есть протрезвят, тогда и поговорим по поводу вашего заявления… Если, конечно, к тому моменту у вас не исчезнет желание его писать, – с нехорошей многозначительностью добавил он.

– Но ведь я… – растерянно промямлил заявитель, но тут дверь распахнулась, и в кабинет ввалились два милицейских сержанта с пристегнутыми к поясам дубинками.

– Этот, что ли? – поприветствовав офицеров, спросил более плечистый, с тонкими щегольскими усами. Сергеев кивнул. – Пройдемте, гражданин, – сделав шаг вперед и положив руку на плечо незадачливого заявителя, сказал сержант.

– Но, позвольте! – закричал, вскакивая, сутяжник в кепке.

– Не позволю, – возразил сержант и отцепил от пояса дубинку. – Сами пойдете, добровольно, или нам применить силу?

Гражданин затравленно посмотрел на сержанта, затем обвел взглядом сидящих в кабинете и, ссутулившись, побрел к выходу.

– Майору Васильеву привет! – крикнул Сергеев.

Второй сержант, с прыщеватым лицом, который выходил последним, кивнул и закрыл за собой дверь.

– Вот так примерно, – сказал Сергеев и подмигнул во все глаза глядящему на него Костику. – Имей в виду, будешь принимать от сутяг никчемные заявы, сам же по ним и будешь работать. Смотри на нас, придумывай что-то свое, проявляй инициативу, но чтобы пустых заявлений не было. Все ясно, лейтенант Головко?

– Так точно, товарищ капитан, – буркнул Костик.

Через несколько минут к нему на стул подсела старуха. Сразу определив ее как сумасшедшую, Костик спросил прямо:

– Облучают?

– Кто? – шамкнула оказавшаяся без передних зубов, пенсионерка лет примерно семидесяти с морщинистым лицом. Наиболее глубокие морщинки были не вокруг глаз, когда человек много улыбается и смеется, а шли от носа к губам, и еще скопились на переносице, как бывает, если человек много хмурится и брезгливо поджимает губы.

– Ну, не знаю, кто. Соседи, возможно.

– Нет, они меня не облучают, – сказала старушка, в то время как Костик вытянул шею, разглядывая подсевшую к Сергееву заявительницу. Слегка полноватая, но очень сексуальная и красивая женщина лет тридцати пяти, которую Костик с величайшим удовольствием принял бы вместо этой чертовой карги, но которая ему, по всей видимости, не полагалась согласно выслуге лет, должности и званию. Она почему-то постоянно протирала глаза платочком. Кажется, у нее пропал муж, понял напрягший слух Костик.

– Что вы сказали? – с раздражением переспросил он, сообразив, что пропустил ответ старухи.

– Я говорю, они выкачивают из моей комнаты воздух.

– Кто? – не понял Костик.

– Соседи.

– А как они его выкачивают?

– С помощью специального приспособления.

– А вы видели это приспособление?

– Нет, но я его слышу. Оно гудит по ночам.

– То есть, воздух у вас выкачивают по ночам?

– Именно так.

– Ну, а что делаете вы?

– Я открываю окно, и тогда мне становится немного легче.

– Тогда в чем проблема? – терпеливо спросил Костик. – Они выкачали из вашей комнаты воздух, вы просто открыли окно и запустили новый.

– Хочу, чтобы вы возбудили против них дело, – сообщила старушка. – Дело о покушении. Ведь имеет место покушение.

– А вы с ними разговаривали?

– Разговаривала.

– И что?

– Они послали меня матом полового назначения, – сказала потерпевшая.

Я бы тебя не только матом послал, я бы тебя пинками до дурки погнал, – подумал Костик. Он опять посмотрел в сторону плачущей красотки и опять подумал, что неплохо бы она пересела к нему, а старуха к Сергееву.

– Я приму меры, – сказал, наконец, он, не зная, как спровадить сумасшедшую пенсионерку. – Идите пока домой и ведите себя, как обычно. Соседи не должны знать, что вы побывали в милиции. – Он сделал многозначительное лицо. – Вы меня понимаете?

– Понимаю…

Старушка ушла полностью удовлетворенной, а заявления не добавилось. Таким образом, можно было констатировать, что с этим делом он управился чисто. Значит, у него уже появился кое-какой опыт.

– Не плачьте, – тем временем сказал Сергеев. – Заявление я у вас, гражданка, приму. Обязательно приму, но только завтра. Еще три дня не прошло, понимаете?

– Понимаю… – Красотка в короткой юбке всхлипнула, а Костик принялся рассматривать ее педикюр.

– К тому же, почему вы уверены, что с ним непременно что-то произошло? Разве он не мог просто от вас уйти? Ну, я имею в виду, бросить.

От такого предположения заявительница даже перестала всхлипывать.

– Вы посмотрите на меня повнимательней, – вскинув подбородок, сказала она. – Разве меня возможно бросить?

– Вряд ли, – почесав голову, признал Сергеев, а женщина опять возобновила свои всхлипы.

Я б такую точно не бросил, – подумал Костик, рассматривая ее ноги и гадая, какое у красотки нижнее белье. Наверное, с кружевами, как на картинках… А может она вообще не носит нижнего белья? – вдруг захлестнула его мысль, от которой по телу пробежала жаркая волна, а член немедленно затвердел еще сильнее, потому что встал он давно, как только эта девица вошла в кабинет.

– Ну перестаньте, – сказал Сергеев и Костик впервые услышал, что капитан, оказывается, умеет не только рявкать и кричать, но и говорить ласковым голосом. Капитан обошел стол и приблизился к заявительнице вплотную. – Перестаньте убиваться. Вы такая молодая, красивая, стоит ли вам так волноваться… Тем более, еще неизвестно, произошло ли с вашим сожителем что-то серьезное, или же он, к примеру, просто загулял и… Воды! – тихо бросил он в сторону своих. Приходько немедленно наполнил стакан и поднес его Сергееву. – Вот, выпейте… – сказал тот, осторожно вставив стакан в наманикюренную руку красотки.

Она приложилась к стеклу крашеными губами и отпила малюсенький глоточек.

– Спасибо…

Костик заметил, что Сергеев словно невзначай положил руку на ее обнаженное плечо.

– И все же не стоит так убиваться, – сказал тот и теперь как бы машинально погладил ее по блестящей коже.

– Спасибо… – прошептала красотка. – Мне говорили, в милиции работают какие-то звери, а вы ко мне так добры…

Сергеев быстро метнулся к столу Ванина, схватил его стул и вернулся к заявительнице. Поставив стул рядом, он присел на него и осторожно обнял всхлипывающую красотку за плечи.

– Ну право же, не надо… – повторил он. – Он вернется, правда, вернется… – Вторая его рука легла на женское колено. – А если не вернется, я его найду… – Рука осторожно переместилась и вскоре оказалась под юбкой. Женщина замерла и повернула к нему заплаканное лицо.

– Правда? – прошептала она.

– Обещаю, – проворковал Сергеев, запуская вторую руку ей под лифчик. Одновременно он повернул голову к своим и мотнул ею в сторону выхода.

– Вы так добры ко мне, полковник…

– Капитан, – сказал Сергеев.

– Вы такой хороший, капитан…

– Пошли, – сказал Ванин, подойдя к застывшему с раскрытым ртом Костику.

Приходько уже стоял возле выхода. Костик встал и, неохотно оторвав взгляд от парочки, поплелся за Ваниным.

Они стали втроем возле двери. Ванин и Приходько многозначительно переглянулись.

– Стоп! – сказал Ванин, останавливая направившегося к кабинету мужика с испитым лицом. – Туда нельзя. Там сейчас проходит важный следственный эксперимент.

– Но вы меня сами вызвали… – Мужик полез в нагрудный карман рубашки и извлек оттуда повестку. – Вот, здесь написано, что…

– Вы слышали, что я вам сказал? – сухо спросил Ванин. – Сядьте пока в коридоре. Вас вызовут…

Так они стояли возле кабинета около пятнадцати минут, отбиваясь от прибывающих посетителей, пока, наконец, дверь не открылась, и Сергеев не вывел под ручку свою красотку. Та уже не плакала, напротив, ее лицо лучилось от счастья, правда, она его стыдливо опустила и старалась не смотреть на милиционеров и скопившихся на сиденьях возле кабинета граждан.

– Значит, договорились, Тань? – ласково спросил Сергеев, провожая ее по коридору. Он обернулся и, сделав суровое лицо, прошипел: – Работаем, работаем…

Трое вернулись в свой кабинет. Костик, заходя последним, посмотрел вслед удаляющейся парочке, обнаружил, что Сергеев на ходу поглаживает женскую задницу в джинсовой юбке, и в очередной раз испытал острую зависть к своему шустрому начальнику. Нечего было и говорить, что его член продолжал торчать, как ванька-встанька.

– Ну-с, посмотрим, что мы на сегодня имеем, – сказал Ванин, приблизившись к столу Сергеева. Он приподнял мусорное ведро для бумаг и заглянул внутрь. – Есть, – сообщил он довольным голосом и Костик догадался, что там лежит использованный презерватив. – А вот эякулята у нашего капитана маловато, – с преувеличенной озабоченностью сказал Ванин. – На такую шикарную козу можно было стрясти и побольше. Может, у него нелады с простатой?

– Не пошли, старлей, – сказал, хихикнув, Приходько. – И вообще, нечего шпионить.

– Мы опера или кто? – с наигранной обидой и пафосом спросил Ванин. – Этот эпизод нуждается в тщательном расследовании. Вообще, неплохо бы сей вещдок отдать на экспертизу.