Текст книги "Эринеры Гипноса"

Глава 6
Вес воды

Он поднимался из сна, точно ныряльщик-фридайвер с глубины. Колоссальная масса воды давила на каждую клетку тела, растворяла проникающий сквозь толщу тусклый солнечный свет, жгла холодом бездны через гидрокостюм.

Кислород в легких заканчивался, и Трои уже перестал их чувствовать. В груди нарастало онемение, границы зрения заливало мраком – так, что виднелась лишь узкая щель, замочная скважина, да и то ненадежная, подрагивающая и вот-вот грозящая исчезнуть вместе с последними крупицами сознания, которое пытался удержать агонизирующий от недостатка кислорода мозг.

Время, чтобы подняться до начала «самбы» – потери моторного контроля над телом из-за гипоксии мозга, – все еще оставалось, но сокращалось с каждой четвертью секунды. Трои знал, что тьма – означает смерть. Он «погаснет», и глубинное течение унесет его далеко-далеко, в сердце океана, где человеческое тело не найдут и за целую вечность. Стараясь сохранять спокойствие, ныряльщик продолжал мерно работать ластами, держась правой рукой за путеводный трос, уносящийся высоко вверх, туда, где серебрился и дрожал потолок водной поверхности.

Здесь был еще кто-то. Этот некто не давал обнаружить себя, перемещался слишком быстро, под ним, скрываясь в толще воды, наблюдая, но Трои чувствовал вибрации моря, когда незнакомец подплывал достаточно близко. Иногда, словно играя, он дергал трос, отчего тот дрожал, точно переохладившийся пловец, и в эти мгновения ныряльщику казалось, что единственная ниточка, связывающая его с миром, полным воздуха и тепла, оборвется в любую секунду.

А быть может, и не казалось. Он слышал это от другого ныряльщика. Шепотом сквозь гул, забивающий уши, злорадной насмешкой и угрозой. Агонизирующему мозгу представлялись мрачные картины и слова, которых не было. Сознание Троя постепенно угасало среди хоровода океанид, нереид и гиппокампусов, поднявшихся со дна, не желающих отпускать человека наверх.

Он разобрал слова второго пловца, тот приказывал ему сделать нечто неправильное, и Трои, удивленный этим, не сдержался и сделал вдох. Глубокий и сильный, так, что вода заполнила его бронхи и легкие, точно жидкое золото.

Последнее, что услышал ныряльщик – тихий смех.

В следующее мгновение он проснулся. Воздух насыщал горящие легкие, словно он и вправду тонул на глубине, а не спал. Сердце стучало как бешеное. Сквозь этот стук и шум крови в ушах Трои не сразу расслышал мелодичное гудение ручного терминала.

Будильник трезвонил уже несколько минут, и он отключил его, с трудом перебарывая апатию.

– Свет.

Собственный голос показался чужим и дребезжащим, но система управления домом узнала его – и большие скошенные панорамные окна начали светлеть, набирать прозрачность, впуская утро в квартиру, находящуюся на сорок втором уровне небоскреба.

– «Пробуждение».

Из скрытых динамиков зазвучали мелодии летнего леса. Щебет птиц, жужжание пролетевшего шмеля, отдаленный звон ручья и шум ветвей деревьев. Трои предпочитал «Грозу», но сегодня ему требовалось нечто иное, чем шелест дождя.

Еще одно усилие, и он встал с постели, ощущая себя столетним стариком. Или же человеком, кутившим всю ночь и опустошившим все алкогольные запасы в баре.

– Приготовь кофе, – сказал он. – Сегодня двойной эспрессо. И… что-нибудь на завтрак. Все равно что.

Трои отправился в ванную, все еще слыша в ушах неприятный смех из ночного кошмара.

Очередного ночного кошмара.

Они снились ему уже довольно давно, отчего по утрам Трои ощущал себя словно после марафонской дистанции, причем во время бега ему приходилось нести на себе доспех гоплита, включая щит. Это изматывало, он чувствовал нарастающую усталость, раздражительность и потерю внимательности.

В душевой кабине система сама определила его состояние, и программа включила контрастный душ, меняя направление водяных струй и их температуру, «оживляя» и тело и разум. Трои оперся обеими руками о стену, чувствуя, как просыпаются мышцы, и пытался ухватиться за фрагменты кошмара, ускользающие из его памяти вместе с каплями, стекающими по коже.

Каждый раз сон был новым, и неизменным оставался лишь вкрадчивый шепот незнакомца. Трои не помнил его слов, они скрывались где-то глубоко внутри и оживали лишь глубокой ночью.

Вода сменилась потоками горячего воздуха, высушившими тело. Кровать уже была убрана, а из гостиной доносился аромат кофе. Быстро одевшись и сунув терминал в карман рабочего комбинезона, Трои позавтракал, не садясь за стол и наблюдая за тем, как утреннее солнце поднимается все выше и выше, зажигая зеркальные поверхности небоскребов, а домашняя система управления чуть затемняет стекла, подстраивая их так, чтобы человеческий глаз мог легко адаптироваться к прямым лучам, в которых купался Полис.

Погода обещала быть хорошей, без ветра, а значит, в кабине не станет трясти. Не то что вчера.

Терминал негромко пискнул, напоминая, что хозяин опаздывает. Пока Трои затягивал шнурки на высоких рабочих ботинках, панель входной двери высветила информацию о погоде и пробках. Он так и не смог выбрать голос для своей домашней системы, хотя фирма предложила ему множество вариантов. В какой-то момент у него возникла мысль взять за образец Иву, но Трои отбросил эту идею как кощунственную. Ему не хотелось такого вот «раздвоения» в своей жизни. В итоге умный дом остался без речи, и когда человек уходил, квартира проводила его тишиной.

Дверные замки закрылись совершенно беззвучно, и он, пройдя коридор, вышел в просторный холл, ожидая лифт. Тот прибыл через минуту, распахнув двери, встречая его улыбкой соседки с верхних этажей. Трои уже дважды с ней сталкивался. Она была новенькой в их комплексе, совсем молодой, со светлыми волосами, собранными в высокую, но вместе с тем деловую прическу.

Сегодня он ответил на ее улыбку через силу, лишь потому, что не хотел, чтобы девушка думала, что ее сосед груб.

Лифт устремился вниз с возрастающей скоростью, без остановок, до подземных этажей. Трои пропустил девушку вперед, и та ответила ему еще одной улыбкой. Он проследил, как тонкая фигура скрывается за дверцей машины, думая о том, что надо все-таки познакомиться и не быть неотесанным молчуном. Но проклятые кошмары лишали его всякого желания утром делать хоть что-то, кроме необходимых в данный момент вещей.

А необходимым сейчас было одно – успеть на работу.

Он проигнорировал автомобиль, помня о затруднении движения на центральном шоссе, и встал на эскалатор, опустивший его еще глубже, мимо уровней с торговыми комплексами и ресторанами, на станцию подземки. Низкий серебристый поезд на магнитной подушке подошел едва слышно, точно кот на мягких лапах, поднял двери из темного стекла, а уже через минуту, разогнавшись, рухнул в тоннель, еще ниже, под город, проносясь под районами огромного Полиса.

Внутри скорость почти не ощущалась, на стеклах транслировались последние новости. Кроме Троя в вагоне было от силы человек двадцать – эта линия никогда не считалась загруженной и вела на периферию, к конечной станции, откуда ходили маленькие региональные электрички и автобусы. В том числе к Стене.

Трои вышел на следующей остановке, предназначенной для технического персонала, и поднялся наверх, на закрытую площадку, где его ждал конвертоплан.

Вил торчал возле стеклянного купола, обозревая окрестности. Он был выше и чуть старше, грузноватый, улыбчивый и веселый. Сейчас он слушал музыку, стоя рядом с одним из четырех двигателей, окрашенных в ярко-красный цвет, и, заметив коллегу, махнул рукой, ничего не говоря. Вил никогда и никуда не торопился, так что опоздание Троя на несколько минут воспринял спокойно. Страт же – выглянувший из кабины худой парень, работавший оператором их команды, не преминул сказать:

– Где тебя гарпии носят? Упустили вылет, теперь надо заново связываться с диспетчерами и просить разрешение.

– Все погрузили? – Трои пропустил недовольство мимо ушей.

– Да. Десять минут назад отдел логистики закончил. Я проконтролировал.

Не полагаясь на слова, Трои обошел приземистый летательный аппарат, так похожий на черепаху, и, нажав несколько кнопок, заставил грузовой люк опуститься. Осмотрел тяжелые ящики с оборудованием для погружения батискафов, проверил, надежно ли они закреплены, игнорируя хмурые взгляды Страта.

– Я же говорю, все нормально, – сказал тот. – Полный комплект по тому списку, что вчера дала мне Ива.

– Ты разговаривал с ней сегодня?

– Да. Она считает, что это не поломка. Батареи сгорели не просто так.

– И?..

Уверенность Страта в первый раздала трещину, и он помялся:

– Лучше ты сам от нее услышишь.

Трои не стал настаивать, хлопнул по плечу Вила, привлекая его внимание, показал на кабину. Тот, не снимая наушников, забрался первым, сел на заднее кресло, пристегнулся и достал из кармана в спинке переднего порядком зачитанную графическую новеллу «Воины Ареса».

Страт, забыв о ремнях безопасности, уже спорил с диспетчером, прося продвинуть их в очереди на вылет и упирая на то, что они выполняют срочный заказ правительства.

Трои чувствовал неуверенность. Проклятый кошмар не шел из головы, и сегодня у него не было никакого желания управлять конвертопланом. Так что он нажал несколько кнопок, отчего штурвал ушел от него в открывшуюся на приборной доске панель, предоставляя автоматике возможность самой доставить их на место.

– С тобой все нормально? – нахмурился Страт.

Он был не тем человеком, с кем Трои хотел бы делиться своими проблемами, так что просто пожал плечами, не собираясь ничего объяснять.

Оживший автопилот запустил проверку систем, зажег дисплеи кабины, начал прогрев двигателей и, получив разрешение на взлет, отправил приказ, заставляя раскрыться стеклянный купол над взлетной площадкой.

Конвертоплан задрожал, медленно поднимаясь на четырех реактивных струях, завис над небоскребом, повернул двигатели, меняя вертикальную тягу на горизонтальную, и со все возрастающей скоростью направился на юг, к морю.

Берег здесь был высокий, изрезанный бухтами. Охряный, поросший сосновыми борами, среди которых затерялись множество маленьких домиков с белоснежными стенами и крышами цвета голубиной крови. Они каскадами спускались к лазоревому морю, теснились на обрывах, вырастали перед извилистыми серпантинами автомобильных дорог, которые спустя пять десятков поворотов выводили к гаваням, пирсам и диким пляжам. В незапамятные времена море жадно бросалось здесь на сушу, вырывая из нее пенными лапами длинные ленты песка и камней, а затем бушевало в узких протоках. Но теперь огромные волнорезы охраняли покой этих мест. И усмиренная стихия благодушно покачивалась, урчала негромко и улыбалась солнцу.

С высоты благодаря падающим солнечным лучам вода была прозрачной, и дно казалось близко-близко, хотя Трои знал, насколько обманчиво это впечатление. Некоторые бухты оставались безмятежны, однако чем дальше на юг, тем более бурным становилось море.

Берег «сполз» вниз, показав темный квадрат железнодорожного тоннеля и ветку, серебряной стрелой переброшенную между горами. Впереди начинался район старых храмов.

Когда-то они стояли на суше, но случившееся почти тысячу лет назад землетрясение сбросило часть их в море, оставив на поверхности лишь разбитые фрагменты колонн, куполов и лестниц. Белый мрамор в ярко-голубой воде, местами окруженный бурлящей сахарной пеной, казался ослепительным, и всякий раз, когда Трои пролетал над ними, эти величественные руины напоминали ему разрушенные подводные дворцы Посейдона.

Площадку построили прямо на воде. Конвертоплан завис над ней, опустился так мягко, что никто из пассажиров не почувствовал касания посадочных полозьев о поверхность. Рев двигателей затихал, и Трои, выбравшись из кабины, сказал Вилу, наконец снявшему наушники:

– Разгрузка на тебе.

Тот кивнул, достал из сумки терминал, подключенный к желтым роботам-погрузчикам, дремлющим на краю платформы.

– Страт, свяжись с Полисом, узнай сводки на ближайшие два дня.

– Ладно, – раздался краткий ответ.

По мосту, соединяющему платформу с берегом, Трои поспешил к череде зданий, смонтированных прямо среди наполовину погруженных в воду построек так ловко, что иногда можно было ошибиться и не угадать, какие сделаны всего лишь неделю назад, а каким почти две тысячи лет.

Работать его группе приходилось на исторической территории, и, чтобы не портить древние здания современными комплексами, монтажники Полиса использовали синтетические материалы, внешне ничем не отличающиеся от мрамора. Своим присутствием люди старались причинить этому месту как можно меньше вреда, до тех пор пока в море не будет отстроена платформа. Работа кипела и днем и ночью, но команде Троя не суждено туда перебраться до начала следующей недели. Так что они вынужденно торчали во временном лагере.

В командном пункте окна были закрыты щитами, и свет шел лишь от многочисленных мониторов, занимавших всю стену помещения. Но стоило захлопнуть за собой дверь, как тепло вспыхнули лампы, прогоняя тени, и девушка в массивном темно-синем кресле повернулась к нему.

– Ты опоздал.

В отличие от Страта, в ее голосе не было ни осуждения, ни обвинения. Лишь вопрос – все ли в порядке?

– Проспал.

Ее светлые глаза на треугольном бледном лице были слишком внимательны. Казалось, Иве хватало лишь одного взгляда, чтобы узнать его пульс, давление и увидеть ту усталость, что притаилась глубоко в сердце. Состояние других людей девушка считывала без проблем, точно медицинский сканер.

– Скорее не выспался, – безапелляционно заявила она, говоря этим, что ей-то он мог бы и не врать, и тут же добавила с участием, которое было такой же гранью ее личности, как и умение вести сложные математические расчеты, и мгновенная реакция: – С тобой все хорошо?

Трои не стал лгать:

– Плохие сны.

Ива встала с кресла. Она была невысокой и хрупкой. Стройную фигуру обтягивал серо-серебристый комбинезон с красными полосами, тянущимися по горлу, рукам и бедрам, похожий на кожу ящерицы. Трои всегда откровенно любовался ею. И она знала это…

Последние несколько лет Ива говорила, что волосы мешают ее работе, и поэтому стригла их так коротко, что на голове оставался лишь темный ежик. Трою новая стрижка не нравилась, хотя и совсем не портила ее. Но он молчал об этом. Все имеют право на свои странности и капризы. В конце концов, именно это делает человека человеком. Ива работала еще с его отцом, когда тот был молод, однако на ее гладкой коже совсем не отражались прошедшие десятилетия.

– Ты ведь собирался сходить в центр сновидений.

– И я схожу. Как только мы выполним контракт и ликвидируем аварию. Сама же видишь – нет времени на ерунду.

– Сны не ерунда, – укорила его Ива. – Что тебя мучает?

– Я не знаю, – честно ответил Трои, падая в кресло, которое все еще сохраняло тепло девушки. – Точнее, не помню. Наверное, просто тороплюсь закончить дело, а оттого сам не свой. Мы ползаем по дну уже больше недели, но не можем расчистить завалы и найти, где перебит поток. А теперь еще и эти странные поломки. Шесть роботов за два дня точно с ума сошли. И батареи батискафа тоже подлежат замене.

– Уже заменила, – улыбнулась она. – И готова к работе.

– Страт сказал, это не простая поломка.

– Да. Я проверила. В прежние времена такое называлось саботажем.

– Что? – Трою показалось, он ослышался. – Ты уверена?

– Ты же знаешь. – Улыбка у Ивы была грустной.

Конечно уверена. Иначе бы не говорила. Сколько он ее помнил, она ни разу не ошиблась.

– Здесь я, ты, Вил и Страт. Больше никто не имеет доступа к машинам. Очень тяжело поверить, что им вздумалось ни с того ни с сего портить технику в такой момент.

– Я и не верю. Но кто-то основательно покопался в программах и сбросил мои настройки. Я всю ночь потратила, чтобы восстановить контроль над машинами, переписав меню управления с чистого листа.

– Получилось?

– Отчасти. Но отсюда я не смогу ими управлять. Работы слишком далеко от берега. И глубоко. Сигнал на шести километрах будет слабым, и если я потеряю над машинами контроль…

Ива не стала продолжать. Все и так было ясно. Потеря дорогостоящего и сложного оборудования потребует замены, а на это нужно время, которого у них не оставалось.

– Что ты предлагаешь?

Девушка пожала плечами.

– Я перенесла терминал на батискаф. Если буду рядом, то роботы справятся. Сегодня сможем расчистить и проверить пять или шесть квадратов.

– Ну, значит, будем работать на глубине. – Он не спорил, понимая, что она права. – Я управляю батискафом, ты оператор.

– Нет. Ты слишком устал за эти дни. Будешь командовать отсюда и корректировать меня. Возьму с собой Вила. Он давно хотел. Пожалуйста. Останься на этот раз наверху.

Разумеется, он хотел быть поближе к ней. Но, как всегда, не смог отказать ей в просьбе. Лишь напомнил:

– Батареи сгорели.

– Вы привезли новые, поторопи Страта, и мы успеем погрузиться до середины дня. Послушай, – окликнула его Ива, когда он уже выходил. – Мне позвонить эринерам? Ну… насчет всего происходящего.

Трои хотел согласиться, но когда слова уже были готовы сорваться с его языка, он внезапно изменил свое решение:

– Не сейчас.

Девушка внимательно посмотрела на него и кивнула.

– Не сейчас…

Батискаф «Немерстея» был готов к погружению. Страт и Вил проводили заключительную проверку после установки новых батарей – ползали по гладкому, нагретому солнцем лимонному корпусу, тестируя клапаны и эвакуационную капсулу.

Внутри было просторно и светло. Системы фильтрации делали воздух сухим и немного холодным, и у Троя, как часто бывало, запершило в горле.

– Поможешь мне? – попросила Ива, спускаясь по трапу в отсек оператора, отгороженный от кабины пилота переборкой. Она жевала жевательную резинку, которая пахла клубникой.

– Как всегда, – сказал Трои.

Закрепив гарнитуру связи в левом ухе, девушка надела удлиненный металлический корсет и легкий шлем, села в узкое кресло с высокой спинкой, где были проделаны четыре круглых отверстия. Трои открыл дверцу щитка на правом борту, вытащил один из четырех ребристых кабелей, заключенных в хромированную оболочку. Каждый из этих «шлангов» заканчивался страшной паучьей лапой-штекером.

Ива склонила голову, открывая доступ к разъему на затылочной части шлема, и Трои, пропустив кабель через дыру в кресле, защелкнул его у девушки на голове. Затем сделал то же самое с тремя оставшимися шнурами, сцепив их с грудными и поясничными контактами.

– Готова? – спросил он, активируя терминал синхронизации.

Вместо ответа на губах девушки надулся большой розовый клубничный пузырь, который в следующее мгновение громко «чпокнул». Ива всегда брала с собой жвачку на глубину.

Он нажал «ввод», и несколько секунд в ее светлых глазах бушевала настоящая цифровая буря. Затем экраны перед ней начали загораться один за другим.

– Ух! – сказала девушка. – Готова к сражению.

Теперь ее мозг был связан с компьютером, и она могла управлять не одним, а сразу шестью сложнейшими многотонными роботами, ожидавшими ее команд на глубине.

Вернувшись на базу, Трои устроился в своем кресле. Он, в отличие от Ивы, не любил читать информацию с мониторов – чтобы воспринять ее одновременно, как это делала она, требовался целый вычислительный центр, а не голова, поэтому он нацепил очки виртуальной реальности, создающие объемную картинку прямо перед глазами. Малейшим движением зрачков можно было получить столбцы цифр или «прыгать» между глубоководными камерами.

Сейчас он следил за действом «глазами» одного из роботов, плывущих за «Немерстеей», возглавлявшей клин. Ива вела за собой сложные многотонные механизмы, превышающие размером батискаф, легко и непринужденно. Они отвечали на каждую ее команду, двигаясь за своим лидером, точно стая стальных косаток, рассекая глубоководный мрак. И Трои, находясь далеко, плыл вместе с ними, следуя за батискафом, казавшимся сейчас таким хрупким и ненадежным.

Мощные прожекторы высвечивали лежащий на дне трубопровод, скрытый защитными кожухами. «Немерстея» проходила участок за участком, но из-за уничтоженной недавно землетрясением станции телеметрии датчики молчали, и место аварии, которое в другое время можно было найти, просто ткнув пальцем в экран, теперь нужно было отыскивать на ощупь.

Страт рядом напомнил:

– Два часа. Пора возвращаться.

– Да, – голос Ивы прозвучал с задержкой. – Заканчиваем обследование дна на этом квадрате.

– У вас половина заряда батарей.

– Да. – Вновь задержка из-за глубины. – Хватит, чтобы всплыть.

– Ты в трех часах от нас. – Трои проверил местонахождение батискафа. – Отправляю тебе платформу для швар…

Он не закончил, так как узкие копья лучей застыли на разорванном кожухе кабеля. Провода были выдраны и торчали жалкими, перекрученными, сплавленными обрывками. В некоторых местах проводка была вдавлена в морской грунт, словно ударом огромной кувалды. Один из трех аккумуляторов оказался просто расплющен, детали двух других разбросаны по дну и поблескивали в свете прожектора вспоротым металлом.

Страт потрясенно присвистнул, скрипнуло кресло, когда он подался вперед.

– Что-то не похоже это на разрушения из-за катаклизма. Вил, что думаешь?

– Да, – согласился пилот батискафа. – Здесь словно Арес бил мечами.

– Ива, у тебя есть предположения? – Трои был потрясен точно так же, как все остальные.

– Девяносто пять процентов, что повреждения механические и их появление не случайно.

Страт негромко фыркнул, не соглашаясь с ее теорией, но Трои слишком хорошо знал Иву и понимал, что она не ошибается. Тут же он вспомнил о диверсии, уничтожившей программы роботов, из-за чего девушка теперь оказалась на глубине.

– Кто такое мог сделать? И зачем?!

– Разве сейчас это важно? – резонно спросила она. – Хочу начать работу сегодня. Присылай платформу.

– Уже. Разбирай завалы, попробуй обозначить каждый обрыв и внеси в память необходимые фрагменты материалов. Нам нужны поставки из Полиса, чтобы залатать все прорехи.

Ива отдала неслышную команду, и огромные рабочие модули, до этого напоминавшие серебристые торпеды, разломились, опуская на дно опорные площадки и раскладывая мощные руки-манипуляторы. Одни были приспособлены поднимать и перемещать тонны груза, другие разбивать породу; третьи, вооруженные плазмотронами, отвечали за мокрую сварку.

Четыре робота, точно невероятные глубоководные пауки, подчиняясь приказам девушки, начали работу.

В наушниках прозвучал слабый щелчок, и Трои понял, что Ива перешла на его канал.

– В нашем секторе моря больше ни у кого нет модулей. – Голос у нее был сосредоточенный, становилось понятно, что она следит за своими подопечными, деловито и неспешно поднимающими куски искореженного материала. – Только они могли причинить такие повреждения.

– И я так подумал, – сказал он ей нейтрально, чтобы сидевший рядом с ним Страт не узнал ничего раньше времени.

– Значит, некто не только переписал программы, но и использовал мои машины. – В ее голосе послышалось негодование на то, что вредитель касался огромных механических чудовищ. – Дело серьезное, Трои. Неизвестно, какие еще сюрпризы он мог устроить. Звони эринерам. Ждать больше не имеет смысла.

Он склонен был с ней согласиться, но в голове появилось какое-то неприятное ощущение, словно некто шепчет на ухо, пытается подсказать ту очевидную вещь, что ускользает от него вот уже несколько часов. Разгадку.

– Ты слышишь меня? – поинтересовалась Ива. – Если модули брали, то должны остаться записи.

– Если только их не стерли.

– Это возможно. Но я проверяла с утра заряды, и они полные, а значит, если машинами пользовались, то батареи должны были менять. Под личную запись. Такое из архива не уберешь, это центральная система Полиса.

Ее слова словно бы встревожили одну из машин. И та, дернувшись, будто попавшее в паутину насекомое, развернулась, занося одну из своих рук над батискафом.

– Берегись! – крикнул Трои в тот момент, когда клешня рухнула на беззащитную скорлупку. И в следующее мгновение его очки виртуальной реальности погасли.

– «Немерстея», ответьте. Ива. Вил. Прием. – Бледный Страт не оставлял попыток связаться.

Но камеры на роботах были выключены, и оставшиеся на платформе оказались лишены зрения. «Глаза» батискафа показывали картинку каменистого дна, фрагмент развороченного трубопровода и опоры взбунтовавшегося механизма.

– «Немерстея». Отзовитесь. Ива. Слышите меня?! Бесполезно! – Он бросил гарнитуру связи на пульт и посмотрел на Троя. – Мы даже не знаем, живы ли они!

– Живы, – с уверенностью ответил тот, чувствуя, что словно бы проваливается в пропасть.

– С чего ты взял?

– Камеры в модулях погасли. Ива успела их отключить.

– Или же мы просто потеряли сигнал.

– Вот что… – Трои потер переносицу, стараясь рассуждать здраво. – Свяжись с Полисом, обрисуй ситуацию и…

– Говорит «Немерстея», – голос Ивы был странным и надломленным, дрожащим от искажений. – Говорит «Немерстея»! Слышите меня?!

– Это я. – Трои опередил Страта, сдерживаясь, чтобы фразы звучали спокойно и профессионально. – Мы уже начали волноваться. Как обстановка?

– Корпус цел. Пока цел. Я смогла заблокировать их до того, как они нанесли нам серьезные повреждения, но резак задел питание, и мне пришлось повозиться, чтобы подключить резервные батареи.

– На сколько их хватит?

– Если расходовать экономно, часов на восемь.

– Всплыть сможете?

– Нет. Правый манипулятор прижал «Немерстею» к грунту. А если я снова включу терминал, чтобы убрать модуль, то он, скорее всего, опять решит напасть.

– Хорошо. Можете с Вилом перейти в спасательную капсулу?

– Нет. Сильный дифферент на нос и крен вправо. Если отстрелим капсулу, то влетим в опору робота, он навис над нами.

Замкнутый круг.

– Хорошо, – выдохнул Трои, не видя в этой ситуации ничего хорошего. – Сейчас Страт свяжется с Полисом. Второй батискаф корпорации находится на западе. Потребуется около суток, чтобы доставить его сюда.

Он не сказал то, что и так всем им было понятно. Когда сядут батареи, находящиеся в батискафе окажутся в темноте, без связи, тепла и с минимальным количеством кислорода.

– Боюсь, у Вила нет этого времени. Когда мы врезались в грунт, он ударился головой. Я остановила кровь, но портативный медицинский сканер показывает трещину в черепе. Семьдесят два процента, что он не проживет сутки без помощи врачей.

– И ты говоришь об этом только сейчас?! – возмутился Страт.

– Это ничего не меняет, – голос у нее был ровный, даже равнодушный. – Мы слишком далеко друг от друга, чтобы вы могли ему хоть чем-то помочь.

– Будь на связи. Мы что-нибудь придумаем, – сказал ей Трои.

Он ждал, пока Страт переговорит с концерном и затребует помощь, затем сообщил руководству о том, что авария на трассе кабеля не будет ликвидирована еще как минимум двое суток, а значит, следует перебросить силовые мощности на обесточенный участок Стены.

Еще трижды разговаривал с Ивой, и, судя по тем данным, что показывал медицинский модуль, – дела у Вила были плохи. Поэтому план, который он озвучил Страту, тому не понравился.

– Это глупо! И рискованно. Ты не спасешь их, а себя погубишь. Слишком глубоко для «Поликсо». Если ее не раздавит давлением, тебе просто не хватит заряда и мощности, чтобы всплыть.

– Хватит, если действовать экономно. Риск не так уж и велик. Вила надо вытаскивать.

– Вила или ее? Послушай, я уважаю Иву, но ценность ее жизни не может лежать на весах рядом с твоей, моей или любого другого гражданина Полиса.

Трою захотелось его ударить, но он лишь сказал:

– Никто из нас не может измерить ценность чужой жизни. Так что я сделаю все, чтобы помочь им вернуться.

Мрак был всеобъемлющ и бесконечен. Он жил сам по себе, обволакивая маленькое теплое зернышко, падающее в бездну.

«Поликсо» – одноместный батискаф, чем-то похожий на ракету из прошлых десятилетий, медленно спускался к месту аварии. Страт был прав, глубина, на которой лежала «Немерстея», являлась для «Поликсо» пограничной.

Предельной.

Конструкторы не планировали, что найдется идиот, который рискнет пойти столь далеко и начать игру со смертью. Но Трои доверял оборудованию, он знал, на что способна техника Полиса, и сейчас, полулежа в узком кресле, следил за показаниями цифрового глубиномера, проверял гидролокатор, корректировал скорость вертикального погружения и периодически включал гребные винты, едва подводные течения начинали сносить его в сторону от места аварии.

Он не использовал прожектор, и приборная панель рассекла его лицо голубыми и зелеными бликами.

Когда вес воды стал опасным для «Поликсо», раздался звуковой сигнал и загорелись красные лампочки, но Трои отключил тревогу. Знал, что делал, и не собирался отступать, преодолев значительную часть пути.

Теперь лишь мрак за бортом порой тяжело постанывал, резонансно гудел, внезапно стучал по корпусу. Глубина жила по своим законам, и Трою начала чудиться тень из кошмара, что преследовала его.

Очень не вовремя.

Прошло уже больше восьми часов, и ему потребовалось попросту заставлять себя не торопиться и делать все размеренно, спокойно, чтобы оставить себе шанс на всплытие. Им со Стратом пришлось подготавливать «Поликсо» к незапланированному погружению, а затем дождаться, пока платформа доплывет и встанет над местом аварии. Да и спуск занял слишком много времени.

Когда компьютер сказал, что он достиг «Немерстеи», Трои провел рукой над сенсорной панелью, включая все прожектора.

Огромные паукообразные фигуры модулей застыли в невообразимых позах, словно шагающий лес, молниеносно затопленный водой. Их угловатые силуэты казались зловещими хищниками, притаившимися в засаде и ждущими, когда ничего не подозревающая «Поликсо» подойдет ближе.

Попавший в ловушку батискаф походил на мертвую рыбу – ни света, ни движения. Трои включил ручное управление, дал винтам самый малый ход и стал осторожно приближаться, обходя уснувших роботов.

Батискаф завис напротив старшего товарища, давая возможность человеку оценить повреждения. В иллюминаторе появилось бледное лицо Ивы. Они несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем девушка вернулась с гарнитурой рации, вновь включив ее.

– Это безумие – спускаться сюда.

– Так-то ты приветствуешь своего спасителя. Как Вил?

Девушка на мгновение прикрыла глаза.

– Его больше нет.

Трои выдержал удар, хотя у него перехватило дыхание от осознания того, что случилось.

– Держись. Я тебя вытащу.

– Ты не обязан. Ценность жизни…

– Что вы сегодня все заладили о ценности?! Моя ничуть не ценнее твоей, что бы ты там об этом ни думала! Если я оставлю тебя здесь, ты умрешь. А смерть всегда одинакова для всех. Даже для тебя. Прежде чем погружаться, я запросил в Полисе отчет по заменам батарей в модулях. Их менял я. – Он увидел, что Ива печально улыбнулась. – Ты знала.