Текст книги "Заика… Рыбка в аквариуме"

– Без языка и колокол нем! Твоя задача – работать языком и губами перед зеркалом, то есть язык вытаскивая то влево, то вправо, максимально вытягивая его, круговые движения языком. – Она показала, как следовало это делать. – Губами тоже! – Она открыла широко рот и сделала губы бантиком, максимально вытягивая их вперёд. – Нужно довести мышцы гортани, голосовые связки и подвижную мимику лица до такой степени, как у артиста эстрады и разговорного жанра, при всём этом ты должен широко открывать рот и губы, произнося каждую буковку настолько чётко, насколько возможно, чтобы она аж звенела, чтобы был слышен приятный свист… тебе нужно вырабатывать свой стиль общения, не похожий ни на какой другой, в общем – стараться быть оригинальным и неподражаемым… а после того, как сделаешь гимнастику языка, начнёшь пропевать звуки а, ю, э, я, и, е, все тянущиеся буквы, но в своём порядке: а-а-а-а-а-а плавно переходящую в ю-ю-ю-ю-ю-ю, то есть а-а-а-а-а-ю-ю-ю-ю-ю… – Она нарисовала мне стрелочками очерёдность букв и звуков, которые я должен был перед зеркалом, глядя на себя, выпевать с чётким произношением. Задание получено, первый урок завершён.

– Ну-у-у… до-о-о сви-ида-а-ани-и-я-я! – пропел я.

– До-о-о сви-и-ида-а-ани-и-и-я-я-я! До-о-о завтра-а-а-а! – с улыбкой она попрощалась со мной.

Назавтра мной было всё выполнено по инструкции, ещё не понимая, зачем эти песни и к чему они приведут, и не зная, что то малое, которое запустилось, вызовет огромную волну. Прошла неделя занятий с дополнительными, ежедневными упражнениями дома – наверное, всё шло своим чередом и по плану, составленному ею.

– Алёша, у тебя очень красивая улыбка. Мне кажется, её нужно использовать шире, чем улыбку: улыбкой можно заполнить паузу, если требуется подобрать слово по смыслу, – тем самым никто не поймёт и не заметит, как ты манипулируешь своей речью, и вообще ищи в себе плюсы, которые будут нравиться твоим собеседникам, ищи и оттачивай жесты, заполняй паузу ими, когда не идёт слово…

«Да, – думал я в этот момент, – те, у кого мы учимся, называются нашими учителями, но не всякий, кто учит нас, заслуживает это имя». В моей ситуации был Учитель с большой буквы, педагог от Бога, можно сказать, моя вторая мама, которая пыталась дать жизнь своему птенцу.

Подходил к концу наш первый месяц труднейшей и кропотливой работы. Я стал замечать, что стала уходить нервозность, прекратились спазмы, спокойность и уверенность приходила с каждым днём, с каждым словом, с каждой улыбкой и жестом. Ко мне вдруг пришло понимание, что для перехода к непростому и сложному слову нужно использовать короткие местоимения, как бы маленький трамплин, но для соединения предложения, слов и связки речи, что чудесного было в этом секрете – так то, что никто не замечал этой связки местоимений между словами, а для меня она стала спасением, и я начал оттачивать всё новые и новые обороты. У меня стало получаться, и уже к концу второго и последнего месяца занятий я уже спокойно читал перед большим зеркалом, где наблюдал ещё небольшие судороги и лёгкие подёргивания в области рта и щёк. Мне требовалось со временем убрать их, но я уже видел в зеркале, как я разговариваю с собеседником и в каком виде предстаю пред ним; огромная работа проделана за эти два месяца, но годы ещё впереди, чтобы разговаривать как обычный человек, чтоб комар и носа не подточил. Я вдохновлялся и наполнялся радостью, как воздушный шар.

– Ну вот и всё… Алексей, сегодня мы завершили с тобой наш двухмесячный тур, – с улыбкой и некоторой грустью в голосе сказала Вера Константиновна. – Твои паруса наполнены добрым, новым ветром. Отпускаю твой парусник в дальнее плавание. На твоём веку ещё много будет… Я хочу тебе сказать, что самое смешное и глупое желание – это желание нравиться всем. Избегай того, что не твоё, не терпи нарушения своей внутренней гармонии, общайся с теми, кто тебя выслушает, как бы ты медленно ни говорил. Идиотов слишком много, людей мало – держись людей.

Она мне много чего говорила – так сказать, наставляла, – и эти её мысли и слова переворачивали мою жизнь, такие важные и нужные, такие новые и пока непостижимые, так вовремя и решительно для меня. Мы очень тепло с ней распрощались, как мать с сыном, который уходил в свою новую жизнь, а назавтра, на следующий день, мне выпало новое испытание. Ровно месяц я должен был молчать, то бишь как немой, через бумагу и жестами общаться – вот и вспомнились уроки прошлого. Тяжёлый летний месяц, как вечность, без надрыва, спокойно, но очень тягучими днями спасали только книги и спорт; очень много новых мыслей и домыслов в это время роилось у меня в голове, вопросов и боязненных ответов, как будет, когда закончится этот нескончаемый месяц. Но я уже для себя чётко решил, что буду разговаривать настолько медленно и плавно, насколько это возможно, и мне плевать будет на всех, кто это не поймёт или осудит; нужно было спасать себя, и вряд ли когда-нибудь выпадет другой шанс все исправить, только сейчас я нацеливал уже себя: или сейчас, или всё пойдёт под откос – вся безумная работа, не только моя, но и моей наставницы, а она так беззаветно верила в меня!

Всё проходит в этой жизни, и мой месяц тоже прошёл, пора сказать слово – и слова пошли, тихо и не спеша, слово слово родит, а третье само бежит. Конечно, по мановению доброй волшебницы не стало идеально, но процесс улучшения заметили все. К девятнадцати годам я уже работал учителем физкультуры в одной из школ города; я давал себе отчёт, куда я иду, ведь дети очень тонко чувствуют, где твоя слабина, и если поймали эту слабину, то, считай, потерпел фиаско, в этот же день пиши заявление об уходе… Но ничего – отработал столько, сколько мне было необходимо, и никто никогда не узнал о том, с чем я борюсь всю свою жизнь. До идеальности речи были годы почти каждодневных работ и усилий, экспериментов с ударением, с паузами, улыбками между слов и разговорами с зеркалом. Приходилось много учить наизусть, осилился «Евгений Онегин» из восьми глав, который цитировался и восхищал дам, приводя в восторг, а я и рад был, и упивался комплиментами, которых так ждал всю свою жизнь. С лордом Джорджем Гордоном Байроном мы стали лучшими друзьями, а с его «Дон Жуаном» – вообще братьями, я вместе с ним вставал и ложился спать, заучивая наизусть его искромётные, божественные строфы, которые по сей день сидят у меня в голове и слегка волнуют общество при лёгком соприкосновении со стихом из моих уст.

6

Что же дальше происходило с моим Алексеем, после его первых работ в обществе и долгожданных летучих фраз, когда его корабль пошёл бороздить просторы взрослой жизни? – резонно и логично задаст вопрос мой читатель. Сумел ли он выбраться из коварных лап неистощимых, постоянных душевных болей и ран, с которыми шёл по короткой, но насыщенной жизни? Смог ли разорвать цепи изгоя и одиночества? Какие сети были уготовлены его судьбе?

…Истинное величие начинается с понимания своего ничтожества! Человек растёт по мере того, как растут его цели. Нет, заикание победить не удалось, и, думаю, не слукавлю, если скажу, что это бич человека до конца дней, его крест, который нести он будет по жизни.

Но пришло со временем осознание, что его можно стабилизировать, успокоить, и подавать речь в своём ключе, играя новыми красками словесных оборотов, неординарными ходами предложений, иногда растягивая слова в речи, – это звучит сексуально для определённого женского рода. Приобретались оригинальность мысли, оригинальность поведения, быстрота мышления, появлялись плюсы, которые находились глубоко в себе и постепенно оттачивались годами. Алексей проделывал свой путь, новый поиск себя, который, как ему казалось, действительно его. Не останавливаясь и продолжая постоянные движения вверх, к своим звёздам, к своей мечте. Он становился игроком, играя все жанры в своём лице, а жизнь его превращалась в абсолютный театр, где он играет и наслаждается своей игрой. На самом деле он не мог иначе, потому как общепринятые двери для обычного человека ему были закрыты. И он себя ловит на той мысли, что в его письме отражается вся палитра нестандартных фраз и выражений, несвойственных обычным людям и писателям, свой стиль общения и повествования. Вошло в привычку разговаривать не спеша, плавно, чётко произнося каждую буковку со свистом. Вырабатывался свой стиль речи, поведения, жесты. Конечно, только дурак не меняет своё мнение и себя: так как он себя не считал таковым, то и всё время искал и ищет всё новое и разнообразное, уникальное и оригинальное в своём поведении и мысли. Только оригинальный и разносторонний человек является интересным и желанным собеседником, к которому тянутся и наслаждаются его обществом, который блистает и увлекает за собой. Иногда стабилизация даёт сбой, и он до сих пор и сейчас обречён бороться с самим собой… где-то да дернётся та непослушная губная мышца, что-то да мешается быть уверенным в словах и выражениях.

И тогда приходится остановиться и уйти в себя на день, на два, чтобы вновь набраться энергии и сил для последующих оригинальных жанров в своей игре.

У каждого есть своя потайная комната в душе, со своими страхами, болями и тайнами, в которую мы никогда, ни при каких обстоятельствах никого не впускаем, – этот вход запрещён для всех. И я нисколько не жалею о том, что достал свой скелет и открыл для всех ящик Пандоры, как филиппинский лекарь, вынул нутро, прополоскал и положил его на тетрадь. Ещё раз пережил свою боль со слезами на глазах, проговорил отдал на суд. Если я смог – смогут и другие. Если у вас есть деньги, то вы их будете тратить, если у вас есть здоровье, вы будете его отдавать, если у вас есть огромное желание и заветная цель, то вы обязательно к ней придёте и возьмёте то, чего таким упорством и трудом желали.

До двадцати пяти лет были освоены в совершенстве жесты и телодвижения, апогеем знаний стал телевизор, когда выключаешь звук и понимаешь, о чём идет речь в кадре, благодаря мимике и жестикуляции актёров и ведущих. Азы гипноза тоже были побеждены – для всеобщего развития и понимания психологии человека. «Пять ключей полного расслабления» мне понадобились для расслабления моих мышц лица, когда они от напряжения и долгой речи готовы были лопаться от усталости, особенно к вечеру. Я научился по отдельности расслаблять нос, губы, щёки, глаза, лоб и в конечном итоге за три секунды расслабить всё тело до кончиков ногтей. Сотни книг, сотни стихов начали меня выводить на другой простор уверенности и контроль своей речи. Я поверил в себя каждой клеточкой. «Никого и ничего не бойся», – звучало, как мантра, в моей голове. Как мясорубка, я перемалывал свой страх.

Когда знаниями насыщен, то защищён со всех сторон, и у тебя есть на всё ответ, на все действия и бездействия.

Пришло время открывать свой бизнес по производству плетёной мебели – мало кому знакомой, но многих интересовавшей. И лучшая, всеобъемлющая реклама – конечно же, телевидение, для заявки амбиций делопроизводства. Полный вперёд! Две недели шёл цикл передач на местном телевидении, где я давал интервью о своём бизнесе и декламировал его на весь город. Да, для меня это был пик восторга, успехи моей каторжной работы, которую я преодолел неимоверными усилиями… Смог – и теперь ловил лавры успеха. Уже потом были корпоративы на двести, триста, четыреста человек, которые я с удовольствием проводил, держа в приятном настроении и смехе по пять часов публику, бесконечно благодаря её за отдачу. Но всё это было потом…

Да, я хотел быть как все, желал победить и побеждать, потому что лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них на бой идёт.

25.04.2022 г.

Холостяки

Было время, я холостяковал – нет, не то чтобы без семьи был, а по своей глупости, непониманию сути, глубины семейных уз, ушёл из неё. Как и многие из молодых людей, я не понимал всей ответственности и тайны отношений в семье, всё мне казалось проще, как понятие «семья» уже понималось в более зрелые годы – ценность семьи, понимание крепкой и дружной семьи… а пока я ушёл и снял себе квартиру. Когда ты холостяк и свободен как птица, как нам это кажется всегда, тогда и происходят какие-то события, авантюры, приключения на свою пятую точку, какие-то мимолётные романы с такими же ветреными красотками, которые ищут то любовь, то похоть, а то и просто от скуки, говоря, что секс – это ещё не повод для знакомства. Жизнь холостяка – она особенная: тут же находятся новые друзья, да и старые вдруг, как пчёлы на мёд, стремятся к тебе и находят тебя быстрее, чем происходят кошачьи свадьбы, – вот уж точно умный к умному стремится, а холостяк к холостяку, даже если вы не виделись несколько лет, то всё равно каким-то ветреным, холостяцким чутьём и вольным ветром вас несёт навстречу друг другу судьба. И начинается беспрерывный поиск приключений и проблем.

Был тихий летний вечер. Машины шныряли за моим окном однокомнатной холостяцкой квартиры. Сегодня я уже решил для себя, что никуда не пойду путешествовать, и даже дал отбой двум приглашениям. Есть у меня сегодня интересная книга, которую всё время перекладывал с места на место, ища подходящего момента открыть и насладиться ею; с этими гульками некогда и знаниями чужими насытить себя, а как хочется иногда уйти со своей лыжни повсеместных дум и забот на чужую, окунуться в мир других страстей и мыслей, хотя бы через книгу, разбавив своё однообразие! И только я хотел восторгнуться здравыми мыслями, заварив себе вкусный, ароматный чай, добавив в него глоточек коньяка и взяв литературу в руки, как загудел мой старенький сотовый телефон. «Кому я ещё сегодня понадобился вечерком? – размышляя вслух, я поинтересовался у табло телефона. – А, Рыжий Саня, ну-ну, давненько уже не слышал я тебя – аж два дня, опять сейчас тянуть будет куда-нибудь! Ну что, взять трубку или без меня сегодня? А если что у него случилось? Ладно, возьму, а то и вправду, может, беда какая-нибудь, а я как негодяй…»

– Ал-ло! – сердито намекая на нежданный звонок, начал я.

– Привет! Чё делаешь? – на радостной ноте и как бы увлекая меня, вопросил Рыжий.

– Сижу, звонка твоего жду, всё думаю: когда же Саня мне позвонит!?

– Как здоровье? Как дела?

– Не дождётесь!

– Слушай, мы тут с Маринкой сидим в кафешке на «Черёмушках», прилетай, а то нам скучно!

– Вот вы нашли шута горохового – приехать вас развеселить? Ты смотрел на часы? Уже девять вечера, ещё туда-сюда, и отбой, завтра на работу, ответственный день.

– Если Лёшенька захочет, даже мёртвый захохочет! – громко смеясь в трубку, сострил Рыжий.

– Сань, ну только не сегодня, чего-то подустал!

– У меня коньячок есть. Козырный! – замяукал он.

– Мёртвого уговоришь! Ладно, щас такси вызову, приеду. Только на одну бутылочку – не больше!

– Ни-ни, только одну! Давай, мы ждём тебя, только чай не пей, а то кафешка скоро закроется…

Конечно, дело было не в коньяке, просто я очень любил эту «сладкую» парочку, их общество, меня тянуло к ним, зная, что они встречались уже давно, но оба понимали, что дальше кутежей и вечерних встреч под луной никуда более их отношения не зайдут, хотя тоже являлись разведёнными людьми; их дружеско-интимный тандем не озадачивал друг друга и не накрывал кружевами семейных уз, им было хорошо и интересно вдвоём… да сколько таких хороших и тёплых отношений у них было до них и, расставшись, сколько ещё будет! С Рыжим я давно познакомился, мы были очень близки и дружны с ним, а его порядочность и готовность всегда прийти на помощь исключительно любому человеку вызывали у меня восторг и желание ещё больше узнавать его. Я знал, что он приехал (скорее переехал) со своей семьёй из Грозного, когда началась война на Кавказе; я также из его немногочисленных рассказов знал, что он повидал и что пришлось ему пройти, как удалось унести ноги из Грозного, фактически оставив и за копейки продав неплохое имущество, как он нашёл в наших краях себя, занимаясь бизнесом. А Рыжий почему? Так волос у него был не чёрный. Ему было около сорока. Высокий, плотный, с крупными чертами лица, он очень нравился женщинам, с харизмой и красивой улыбкой – такой типаж мужчины обычно волнует практически любую даму, да и он был ещё тот самец, всё время в каком-то поиске, было время – не зевал, ни одной не пропускал. Да, у него был дух, сумасшедшее «мужское», невидимое глазу, но очень чувствительное в его поведении. О таких говорят: за ним как за каменной стеной, за тобой он и в огонь, и в воду пойдёт не задумываясь, без колебаний.

Его же подруга Маринка – одна из интересных и достойных представительниц женского пола – тоже была под стать своему королю. Эта дама с красивыми и правильными чертами лица и обалденно чарующей улыбкой, с волнительными формами, умело пользовалась своими достоинствами. Её тонкий, оригинальный юмор и неординарное мышление резко отличались от многих девушек – с ней хотелось быть и беседовать, что характерно, на любые темы. Я знал её бывшего мужа. Их брак был ошибкой молодости, ей нужно было больше… всего, а супруг и как муж, и как человек довольствовался малым – в итоге решили, что каждому своё, и подали заявление в загс спустя шесть лет совместного житья. Её поведение казалось лёгким, но это только казалось – на самом деле человек был очень серьёзный и характерный, да и занимающий положение в обществе, что не позволяло вести себя неподобающим образом. Она работала врачом в городской больнице. Маринка она была для нас, а для остальных – Марина Михайловна. Сани она моложе была лет на десять – моя ровесница. Признаться, она мне тоже очень нравилась, но место уже было занято. Вот такая парочка – «гусь да гагарочка», – всё у них было: и страсть, и желание, и искра, только костёр не разгорался от той искры, и каждый знал: если кто-то будет находить счастье вне их тандема, то их отношения сойдут в тот же миг на нет. Ну а пока они были вместе, жили врозь и ловили и наслаждались тем моментом, который подкинула им судьба.

– О! Лёнечка наш пришёл! – расплываясь в роскошной улыбке, своими пухленькими губами восторгнулась Маринка.

Я не знаю, почему она меня так называла, но ей нравилось, да и мне тоже.

– Лёш, ну сколько можно тебя ждать? Коньяк уже выдохся! – подхватил Рыжий.

– Я вам что – скаковая лошадь, что ли?.. Всё и так впопыхах, – присаживаясь за стол, кинул я.

– А мы тут ждём-пождём, где наш Лёнечка, уже заскучали, – затягиваясь тонкой сигареткой и продолжая улыбаться, звонко щебетала она.

– Официант! Три рюмочки! – открывая бутылку, настаивал Рыжий.

Официант пулей притащил рюмашки, и началась сладкая, со жгучим юморком, беседа. Мы смеялись, подстёгивая друг друга, и это ещё больше увлекало и единило нас за одним столом. Собрались три закадычных друга, три холостяка, которые вольную выписали сами себе и с таким вулканическим наслаждением выплёскивали и прожигали этот тёплый летний вечер. Коньячок потихонечку удалялся из нашей бутылки, не спеша и тягуче он опускался в наши рюмки, окутывал ароматом горла и приглушал наше сознание – до чего прекрасное состояние! Людей вокруг летнего уличного кафе становилось всё меньше, прохожие и вовсе исчезли из поля зрения, играла лёгкая музыка, опускалась ночь.

– Есть анекдот на твою тему, Марин!

– Пошлый? Да, впрочем, что я спрашиваю – у Лёнечки других не бывает, – звонко смеясь, она констатировала факт.

– Сегодня рассказали мне… ну такой… с изюминкой!

– Ну давай! Наши уши не то уже слышали от тебя и сейчас пусть покраснеют.

– Готовы?

– Лёня, не томи уже, словоблудный самец!

– «Был у меня товарищ… ну не разлей вода… – начал свою лекцию доцент на кафедре медицины. – И мы оба с ним влюбились в одну и ту же девушку. И она выбрала его, а я остался с носом… Итак, тема нашей лекции – “Сифилис и его последствия”».

– Лёня, это жестоко! – задыхаясь от смеха, бросила Маринка.

Рыжий, как всегда, разлился в широкой улыбке, переходящей в звонкий, культурный смех…

– Лёша, будь аккуратен, девки – они такие!

Мы смеялись, и ничто не предвещало беды, как вдруг Рыжий резко соскочил со своего места и побежал куда-то за моей спиной. Маринка, сидевшая передо мной, как-то внезапно напряглась, чуть ли не застыла в одной позе и стала вглядываться сквозь меня, как будто что-то происходит за моей спиной, где-то вдалеке. Конечно, моё любопытство тоже повернуло голову назад, и я увидел картину в метрах тридцати от нас, что в потёмках происходит какая-то свалка людей, достаточно много людей, и, видимо, происходила драка… значит, Саня рванул именно в эту свору. Если Рыжий там, то и моё место с ним, просто так он никогда и никуда не вмешивался. Я рванул за ним, и чем ближе я был к ситуации, тем отчётливее стал различать силуэты народа, видел, как кто-то лежит на земле и его пинают ногами человек десять – двенадцать, а Рыжий отталкивает, как борец, эту группу молодых людей от лежачего, а кому-то и кулаком двинул, кто и ему по затылку бахнул… я подбежал, не успев даже ввязаться, как все остановились и эта бродячая банда взяла нас в кольцо.

– Ты чё, дядя, попутал? – нагло бросил Рыжему в лицо фразу молодой плотный юнец лет двадцати двух. Он стоял перед Саней без майки в одних шортах.

– Во-первых, не дядя, а Александр меня зовут, – запыхавшись, отпарировал Саня, глядя в лицо близко подошедшему.

Боковым зрением я увидел, как передали нож сзади этому человеку, который вёл разговор с Саньком, – видимо, это был самый оторвила, да и глаза этих ребят от восемнадцати до двадцати пяти лет были явно с оттенком криминала. Наверное, кто-то уже побывал в местах лишения, а кто-то только собирался. От этих хлопцев разило бодягой – ребята были накачаны спиртом прилично.

– Нож сзади у него! – подойдя ближе к Саньку, быстро прошептал ему.

А сам думаю про себя: ну вот и всё… так рано в мои планы не входило уходить к прадедам в гости, судя по тому, какой я увидел тесак, – такой я видел у своего дядьки, который профессионально, с одного удара, убивал свинью…

– Как вопрос решать будем? Через ментов или блатных? – вдруг Рыжий резко сказанул в глаза оппоненту, который держал за спиной нож и вёл разговор от этой шелупони.

Я стоял возле Саньк, прямо восторгнулся им в душе, зная, что у него есть друзья в органах и криминале, но он никогда ни к кому не был приближен и держался сам по себе. Одно дело – знать, а другое – когда сам на острие атаки, и эти ребята явно хотят и требуют крови. Лежачий стонал, ему досталось на орехи крепко, его вид напоминал большой мешок с мусором, разорванная летняя лёгкая одежда и голова залиты красной краской. Эти подранки явно не ожидали такого развития ситуации: стоят тут двое и делают правильный расклад.

– Ты кто такой? – подойдя вплотную, снизу вверх осмотрев Саньк, процедил сквозь зубы их самый лихой.

– Я – человек! – ответил Санёк.

– Я вижу, что ты человек! Чем дышишь? Ты куда влез?.. Этот накосячил – теперь получает.

– Я всё понимаю, мы все можем накосячить, но когда десять бьют одного, ты считаешь – это правильно… если ты живёшь по понятиям?

– Ладно, я вижу, ты серьёзный мужик, проблемы никому не нужны. – И через паузу протянул Саньку руку в знак примирения. Саня ответил рукопожатием.

– Разговор закончен, вы нас не видели, мы вас не видели… пошли! – И все, как стадо баранов, пошли за главарём.

– Вопросов нет! – ответил Санёк, и мы ретировались за свой столик.

Маринка сидела с каменным, встревоженным лицом, и только большие глаза молча вопрошали и были рады видеть нас невредимыми. Мы молчали, только Санёк налил в три рюмки по полной коньяка и тут же залпом, не чокаясь, опрокинул в себя, следом ещё налил себе и так же опустил на дно желудка горькую массу. Всё хорошо, когда хорошо заканчивается, а ведь могло быть гораздо хуже. Мы взяли ещё одну бутылочку, так как алкоголь не брал, и поскорее уехали с этого места ко мне, от греха подальше, и только дома смогли немного расслабиться и начать петь дифирамбы Саньку Рыжему. В той же ситуации я понимал, что я как репейник для собаки был, и был бы я рядом или нет, он всё равно сделал бы так же – один пошёл на эту ораву в защиту жертвы, за правду, несмотря ни на что. А я про себя думал и задавал вопрос: «А ты бы так смог?»

А побитый ещё немного полежал, встал и, покачиваясь, побрёл куда-то в темноту. И он, возможно, никогда не приблизится к той мысли, что только что, по зову своих сердец, из-за него две жизни висели на волоске судьбы.

18.03.2022