Текст книги "Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности"

Одним из самых дискуссионных вопросов, вызывающих повышенный интерес юристов, продолжает оставаться проблема выработки четких критериев определения размера компенсируемого морального вреда. Представляется далеко не случайным, что, говоря о взыскании денежной суммы за причиненный моральный вред, законодатель в ныне действующем Гражданском кодексе РФ употребляет термин «компенсация» как наиболее точно отражающий суть данного явления. Термин же «возмещение», использовавшийся, например, в ст. 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик и более присущий взысканиям за причиненный материальный вред, предполагает выплату стоимостного эквивалента причиненного ущерба. При этом совершенно очевидно, что при денежной оценке морального вреда принцип эквивалентности явно не срабатывает: физические и нравственные страдания не имеют стоимости, несоизмеримы с благом, которое может быть предоставлено взамен, и поэтому невозместимы. Таким образом, в строгом смысле слова, можно вести речь лишь о материальной компенсации за перенесенные страдания, что в итоге и нашло отражение в законодательстве.[214]214
  См.: Мазалов А. Г. Гражданский иск в уголовном процессе. М.,1977. С. 32; Эрделевский А. М. О размере возмещения морального вреда // Российская юстиция. 1994. № 10. С. 17; Беляцкин С. А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. С. 17; Малеин Н. С. Гражданский закон и права личности в СССР. С. 165–166.


[Закрыть]

Невозможность точной оценки причиненных душевных страданий во многом обусловливает известную еще с прошлых веков доктрину о том, что при определении размера денежного вознаграждения свободное и справедливое судейское усмотрение является неотъемлемой составной частью института компенсации морального вреда. Так, в английском праве в начале XX в. данный принцип обосновывался тем, что при компенсации морального вреда суд считается с конкретными данными, конкретной справедливостью, средствами сторон и многими другими обстоятельствами. Соответственно если бы на этот предмет существовали заранее установленные критерии, обязательные для суда, то богатый человек мог бы сделаться всеобщим мучителем, подобно некоему знатному римлянину, имевшему обыкновение ходить вокруг форума и бить по щекам каждого встречного, в то время как раб с кошельком следовал за ним, расплачиваясь за удары по установленной в законе таксе.[215]215
  Беляцкин С. А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. С. 19–20.


[Закрыть]

Современное законодательство России, создав институт материальной компенсации морального вреда, во многом восприняло указанную идею свободного усмотрения, не установив никаких реальных минимальных и максимальных ограничений денежной суммы, которая может быть взыскана в качестве компенсации за причиненные физические и нравственные страдания.

Однако нынешнее состояние зарубежного законодательства в этой части, направленность некоторых векторов его развития, непосредственные традиции отечественного права не дают бесспорных оснований рассматривать идею свободного усмотрения в качестве базового принципа при определении размера компенсации морального вреда. Даже разбирая приведенный пример со знатным римлянином с современных позиций, следует признать его определенную неудачность. Древнеримское право, особенно на ранних стадиях развития, не знало четкого разделения судебного процесса на гражданский и уголовный, и поэтому денежная компенсация обиженному являлась одновременно и своеобразным наказанием обидчика. Современное же законодательство позволяет привлечь такого богатого человека не только к гражданско-правовой ответственности (в виде взыскания денежной компенсации в пользу пострадавшего), но и к ответственности уголовной за причиненные побои (в соответствии с российским законодательством на основании ст. 116 УК РФ он мог бы быть подвергнут наказанию вплоть до трех месяцев лишения свободы).

В настоящее время исследователи отмечают явную тенденцию к определенному упорядочиванию размера денежных сумм, взыскиваемых за причиненный моральный вред. Так, в Великобритании, о чем уже говорилось выше, введены специальные таблицы для определения размеров компенсации морального вреда, причиненного умышленными преступлениями. В США в случае смерти потерпевшего от преступления его наследникам может быть выплачена денежная компенсация, однако в размере, ограниченном 250 тыс. долл.[216]216
  Бородин С. В. Ответственность за убийство… С. 196.


[Закрыть] Кроме того, американское законодательство устанавливает максимальный предел суммы, подлежащей выплате гражданину, незаконно содержавшемуся под стражей. Аналогичные ограничения существуют и в законодательстве Японии.[217]217
  Бойцова В. В., Бойцова Л. В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан в современных правовых системах. С. 97.


[Закрыть] Хотя в англоамериканском праве для вреда, причиненного по неосторожности, определение денежного взыскания не упорядочено, необходимость подчиняться прецедентам при решении вопроса о наличии оснований ответственности фактически приводит к тому, что судья принимает во внимание и размер компенсации морального вреда, присужденный ранее в подобном деле. В Германии выработанное судебной практикой предписание ориентирует судей на ранее вынесенные судебные решения по делам, связанным с сопоставимыми правонарушениями.[218]218
  Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 127.


[Закрыть] Перечень примеров можно продолжить.

Обращаясь к отечественному опыту, нельзя не вспомнить нормы прежнего российского законодательства, традиционно пытавшегося упорядочить денежные суммы, взыскиваемые за причиненный моральный вред, о чем уже говорилось в первой главе настоящей работы.

Вместе с тем нельзя утверждать, что современное российское законодательство совсем не предусматривает никаких критериев для оценки причиненного морального вреда. Об общих критериях, которые должен принимать во внимание суд при определении размера компенсации морального вреда, говорится в ст. 151 и 1101 ГК РФ. Частично эти критерии носят дублирующий характер, и если попытаться свести их воедино, то можно выделить следующие:

1) степень вины причинителя вреда;

2) характер и степень физических и нравственных страданий, которые должны оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;

3) требования разумности и справедливости;

4) иные заслуживающие внимания обстоятельства.

Данный перечень необходимо дополнить еще двумя общими для всех видов вреда критериями, предусмотренными ст. 1083 ГК РФ и допустимыми при оценке морального вреда: это степень вины потерпевшего и имущественное положение гражданина, причинившего вред.

В первом случае, при грубой неосторожности потерпевшего, содействовавшей возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда, размер компенсации должен быть уменьшен (п. 2 ст. 1083 ГК РФ).

Во втором случае за исключением ситуаций, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно, суд может уменьшить размер компенсации морального вреда с учетом имущественного положения причинителя вреда (п. 3 ст. 1083 ГК РФ). Отсюда следует, что данный критерий может применяться только по делам о правонарушениях с неосторожной формой вины. Кроме того, в этом случае, в отличие от предыдущего, определяя размер денежной компенсации, суд вправе учесть имущественное положение виновного, но вовсе не обязан это делать.

Если говорить в целом, то нельзя не отметить, что все вышеперечисленные критерии носят весьма общий и обтекаемый характер и в случае необходимости предоставляют практически неограниченный простор свободному усмотрению судьи, не скованному никакими верхними или нижними пределами присуждаемой денежной компенсации.

Указанная ситуация, установленная нормами закона, неминуемо стала порождать явно несправедливые с точки зрения как пострадавших, так и здравого смысла судебные решения. Например, при прочих равных условиях (равной степени вины причинителя вреда, отсутствии существенных индивидуальных особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания обстоятельств) пострадавший от преступления, связанного с нарушением его авторских прав, получает большую денежную компенсацию, чем потерпевший от преступления, результатом которого стала утрата им зрения или слуха.[219]219
  Там же. С.132.


[Закрыть]

Не имея каких-либо реальных ограничений размера присуждаемой денежной суммы и даже самого приблизительного ее базисного уровня, судьи, чтобы создать хоть какое-нибудь единообразие в принимаемых ими решениях, вынуждены, по мере имеющихся возможностей, обращать внимание на размер компенсаций, ранее взысканных ими или другими судьями по аналогичным категориям дел. Иными словами, хотел того законодатель или нет, он в настоящее время фактически толкает судебную практику на путь формирования своеобразной системы судебных прецедентов для использования ее при определении размера морального вреда, подлежащего взысканию.

Конечно, можно уповать на то, что судебная практика в конце концов выработает повсеместно более или менее стабильные размеры денежных компенсаций морального вреда, причиненного при схожих обстоятельствах и по аналогичным категориям преступлений. Но при этом нельзя забывать, что прецедентное право в англо-американской правовой системе формировалось даже не десятилетиями, а столетиями, в то время как история компенсации морального вреда в современной России не насчитывает и десяти лет. Кроме того, не секрет, что тщательность анализа работы наших судов оставляет желать лучшего. Это сказывается и в отсутствии сколько-нибудь серьезной и доступной всем судьям систематизации судебной практики в части размера компенсируемого морального вреда.

Зачастую даже судьи, работающие в одном суде, за моральный вред, причиненный одинаковыми преступлениями, совершенными при схожих обстоятельствах, взыскивали компенсации, превышающие одна другую в несколько десятков раз.

Например, согласно приговору[220]220
  Как известно, компенсация за моральный вред, причиненный преступлением, может быть взыскана как в порядке гражданского судопроизводства, так и в уголовно-процессуальном порядке (ст. 42–44 УПК РФ), при вынесении обвинительного приговора по уголовному делу.


[Закрыть] Гатчинского городского федерального суда Ленинградской области от 11 сентября 1997 г. с Кабак В. С., осужденного по ч. 1 ст. 264 УК РФ, в пользу потерпевшего Серикова С. В. в счете компенсации причиненного преступлением морального вреда был взыскан 1 млн неденоминированных рублей.[221]221
  Архив Гатчинского городского суда Ленинградской области за 1997 г. Дело № 1–150.


[Закрыть] А в соответствии с приговором этого же суда от 19 февраля 1997 г. с Григорьева А. Н., также осужденного по ч. 1 ст. 264 УК РФ, в пользу потерпевшего Милюкова С. Н. в качестве компенсации за причиненный моральный вред было взыскано 30 млн неденоминированных рублей.[222]222
  Там же. Дело № 1–479.


[Закрыть]

При этом в результате совершения указанных однотипных преступлений обоим потерпевшим был причинен тяжкий вред здоровью, т. е. телесные повреждения, относящиеся к одной и той же категории. Как следует из материалов дел, у потерпевших нет ярко выраженных индивидуальных особенностей и в их действиях отсутствовала грубая неосторожность, которая могла бы содействовать возникновению или увеличению вреда. При таких обстоятельствах превышение размера одной компенсации над размером другой в несколько десятков раз исходя из принципов правосудия трудно назвать разумным. А с точки зрения потерпевших (прежде всего, Серикова С. В., получившего значительно меньшую компенсационную выплату) такое превышение явно будет и несправедливым.

Если, наряду с вышесказанным принять во внимание инфляцию и периодические денежные реформы, объясняющиеся нестабильностью нашей экономики, то можно смело утверждать, что упорядочивание денежной оценки взыскиваемого морального вреда путем хаотического формирования неофициальной системы судебных прецедентов будет продолжаться еще не одно десятилетие.

Таким образом, нет ничего удивительного в том, что почти сразу же после введения в наше законодательство института компенсации морального вреда учеными-юристами стали предлагаться более строгие критерии его денежной оценки. Необходимо заметить, что данные критерии в той или иной степени связаны с уголовным правом, что, по всей видимости, не является случайным. Во-первых, санкции статей Уголовного кодекса наиболее объективно отражают степень тяжести того или иного преступления. Во-вторых, преступления составляют львиную долю среди всех правонарушений, совершение которых может повлечь компенсацию причиненного морального вреда.

Так, В. Я. Понариным, специализирующимся в сфере уголовного судопроизводства, были предложены два метода оценки морального вреда: «поденный» и «посанкционный».[223]223
  Понарин В. Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. Воронеж, 1994. С. 84–86.


[Закрыть]

При использовании первого из них предлагается принимать во внимание количество дней в году и учитывать долю ежемесячного заработка (дохода) виновного, приходящегося на один день. Соответственно если суд придет к выводу о необходимости взыскания с ответчика суммы денег в размере семнадцатидневного дохода, то, зная его доход, приходящийся на один день, легко определить и общую сумму денег, подлежащую взысканию с виновного в качестве компенсации морального вреда. Однако, по мнению самого автора, уязвимость этого метода состоит в том, что он не связан тесно с самим деянием, его правовой оценкой и вызванными им последствиями. А обеспечение требования справедливости при взыскании денежных сумм с подсудимых, обладающих разными доходами, отмечаемое автором в качестве достоинства метода, одновременно является и его существенным недостатком: этот метод неприменим при взыскании морального вреда за умышленные преступления (составляющие бо́льшую часть всех преступлений), поскольку в этом случае в соответствии с требованиями п. 3 ст. 1083 ГК РФ суд не имеет права учитывать имущественное положение причинителя вреда.

Суть предлагаемого В. Я. Понариным «посанкционного» метода сводится к установлению денежной компенсации за причиненный моральный вред в зависимости от размера санкции статьи Уголовного кодекса, применяемой к подсудимому. Во внимание берется только один вид возможного наказания – лишение свободы, выраженное в месяцах. При этом предлагается за каждый месяц лишения свободы взыскивать с виновного один минимальный месячный размер оплаты труда. Например, если за определенное преступление предусмотрено наказание в виде лишения свободы от одного до трех лет, то размер взыскиваемого морального вреда должен находиться в пределах от 12 до 36 минимальных месячных размеров оплаты труда.

Однако и данный метод не лишен недостатков. Прежде всего представляется недопустимой жесткая зависимость конкретного денежного взыскания от точного размера наказания в виде лишения свободы. Нельзя забывать, что вышеперечисленные критерии, установленные гражданским законодательством для определения размера взыскиваемого морального вреда, значительно отличаются от критериев, которые в соответствии с ч. 3 ст. 60 УК РФ необходимо учитывать при назначении наказания виновному. Исходя из этих требований при назначении уголовного наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. Как можно убедиться, серьезным фактором, влияющим на размер наказания, являются данные, характеризующие личность виновного, которые в то же время практически не должны учитываться при определении размера компенсации морального вреда.[224]224
  Исключение составляет только уже упоминавшийся факультативный фактор в виде учета имущественного положения причинителя вреда, применяемый, однако, только по усмотрению суда и только по делам с неосторожной формой вины.


[Закрыть] Из сказанного напрашивается естественный вывод о том, что размер денежной компенсации моральных страданий не должен напрямую зависеть от размера конкретного уголовного наказания и мог бы определяться на основании критериев, имеющихся в гражданском законодательстве, но с учетом ограничений, создаваемых, в свою очередь, максимальным и минимальным сроками лишения свободы, установленными санкцией соответствующей статьи Уголовного кодекса.

Далее, чтобы использовать «посанкционный» метод в большем количестве случаев, В. Я. Понарин предлагает приравнивать назначенное наказание в виде исправительных работ к наказанию в виде лишения свободы из расчета день за день. Данное предложение вызывает некоторое недоумение, поскольку уголовным законодательством давно предусмотрено такое приравнивание (ч. 3 ст. 50, ч. 3 ст. 72 УК РФ), однако при этом к одному дню лишения свободы приравниваются три дня исправительных работ. По-видимому, учет этого соотношения будет уместен и при определении размера взыскиваемого морального вреда.

Третий момент, на который хотелось бы обратить внимание: В. Я. Понарин, в общем-то, справедливо указывает, что статьи Уголовного кодекса, объективно отражая степень содеянного виновным, позволяют с помощью посанкционного показателя обеспечить аутентичное соотношение между взыскиваемой суммой и размером причиненного морального вреда. Но эта аутентичность в некоторых случаях срабатывать не будет, поскольку степень содеянного виновным не всегда выражается только объективными обстоятельствами дела. В ряде статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрено усиление наказания за преступления, совершенные неоднократно или при наличии прежних судимостей.

Например, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью карается наказанием от двух до восьми лет лишения свободы (ч. 1 ст. 111 УК РФ), а за аналогичное преступление, но совершенное неоднократно или лицом, ранее совершившим убийство, предусмотрено наказание от пяти до двенадцати лет лишения свободы (п. «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ). Иными словами, в этом случае данные, относящиеся только к личности преступника, заведомо поднимают верхний и нижний пределы размера компенсации за причиненный моральный вред. Как уже отмечалось, это недопустимо с точки зрения норм гражданского законодательства (ст. 151, 1101 ГК РФ), которыми должен руководствоваться суд при компенсации морального вреда в уголовном процессе.[225]225
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 7. С. 7.


[Закрыть] Таким образом, если данные о личности преступника предусмотрены в диспозиции статьи уголовного закона в качестве квалифицирующих признаков, влияя тем самым на размер наказания, определение размера компенсации морального вреда должно производиться с учетом уголовного наказания, предусмотренного за аналогичное деяние, но не содержащего такого квалифицирующего признака.

И последнее обстоятельство, на котором хотелось бы остановиться при рассмотрении «посанкционного» метода. Данный метод предполагает определение размера компенсации морального вреда по всем видам преступлений, хотя после введения в действие с 1 января 1995 г. ст. 151 Гражданского кодекса РФ моральный вред, связанный с посягательством на имущественные права граждан, компенсированию практически не подлежит.[226]226
  Исключение, как уже отмечалось, составляет ст. 15 Закона о защите прав потребителей от 07.02.92 г. (в ред. Федерального закона от 09.01.96 г.).


[Закрыть] Автором не разработаны варианты компенсации моральных страданий, когда преступное посягательство носит комбинированный характер, нарушая, помимо имущественных прав граждан также и их неимущественные права (кража личного имущества с незаконным проникновением в жилище, угон автомобиля с применением насилия и т. д.). Совершенно очевидно, что в указанных случаях санкции статей Уголовного кодекса (для вышеприведенных примеров это санкции п. «в» ч. 2 ст. 158 и ч. 4 ст. 166 УК РФ) не будут объективно отражать ни степень опасности совершенного преступником посягательства на нематериальные блага потерпевшего, ни, соответственно, размер компенсируемого на основе этих санкций морального вреда. Следовательно, если преступление носит указанный комбинированный характер, определять размер взыскиваемого морального вреда необходимо исходя из размера наказания, предусмотренного только за соответствующее преступление против неимущественных прав личности. Так, при компенсации морального вреда, причиненного грабежом с применением насилия, неопасного для жизни и здоровья потерпевшего, следует исходить из размера наказания, предусмотренного за причинение побоев (ст. 116 УК РФ).

Во многом лишенной указанных недостатков представляется методика определения размера компенсации морального вреда, предложенная специалистом в области гражданского права А. М. Эрделевским.[227]227
  Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. С. 133–140.


[Закрыть] Основа этой методики, так же как и «посанкционного» метода В. Я. Понарина, заключается в соотношении размеров санкций различных статей Уголовного кодекса, как наиболее объективно отражающих соотносительную значимость охраняемых этими статьями благ. При этом автор вводит некий базисный уровень размера компенсации морального вреда, определенный применительно к страданиям, испытываемым потерпевшим при причинении тяжкого вреда здоровью, совершенного с особой жестокостью, издевательствами или мучениями. Этот уровень предлагается установить в размере 720 минимальных размеров оплаты труда (далее – МРОТ). Обосновывая данный размер, автор исходит из того, что 720 МРОТ – это заработок гражданина за десять лет при размере месячного заработка 6 МРОТ и именно такой среднемесячный заработок в настоящее время в наибольшей степени стимулируется нашим налоговым законодательством.

Применяя указанный базисный уровень и соотношение максимальных размеров санкций статей Уголовного кодекса, автор разрабатывает таблицу размеров компенсации презюмируемого морального вреда применительно к различным видам посягательств на нематериальные блага личности. При этом, учитывая, что не все виды правонарушений влекут уголовную ответственность, размер компенсации презюмируемого морального вреда для не являющихся преступлениями правонарушений принимается равным размеру компенсации того же вреда для видов преступлений, влекущих, по мнению разработчика, сходную глубину страданий. Так, презюмируемый моральный вред при нарушении имущественных прав потребителей, а также причинение морального вреда незаконными действиями и решениями органов власти и управления приравниваются к презюмируемому моральному вреду при уголовно наказуемом обмане потребителей.

В соответствии с таблицей базисный уровень, например, просто за причинение тяжкого вреда здоровью будет 576 МРОТ, а например, за подмену ребенка – 360 МРОТ.

Далее, руководствуясь критериями, предусмотренными гражданским законодательством, предлагается уже применительно к конкретному правонарушению определять размер компенсации действительного морального вреда. При этом, по мнению автора, действительный размер может превышать презюмируемый не более чем в четыре раза, однако без ограничений размера в сторону уменьшения.

Для облегчения учета критериев компенсации морального вреда А. М. Эрделевский рекомендует использовать разработанную им специальную формулу:

D = d × fv × i × с × (1 – fs) × p.

Буквами латинского алфавита в ней обозначены:

D – размер компенсации действительного морального вреда;

d – размер компенсации презюмируемого морального вреда;

fv – степень вины причинителя вреда, предлагаемая в пределах О < fv < 1;

i – коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего, при этом < 1 <2;

с – коэффициент учета заслуживающих внимания фактических обстоятельств, предлагаемый в пределах от 0 до 2 включительно;

fs – степень вины причинителя, при этом 0 < fs < 1;

р – коэффициент имущественного положения причинителя вреда, который, естественно, должен приниматься во внимание только при совершении правонарушения по неосторожности и который, по мнению составителя формулы, должен быть помещен в пределы от 0,5 до 1 включительно.

Для коэффициента, отражающего степень вины причинителя вреда, автор предлагает использовать следующие значения: 0,25; 0,5; 0,75 и 1 для, соответственно, простой неосторожности, грубой неосторожности, косвенного умысла и прямого умысла.

Для коэффициента, отражающего степень возможной вины потерпевшего, автор предлагает значение 0,5 при грубой неосторожности потерпевшего, а при наличии любого вида умысла – равным 1, что равносильно отказу в компенсации морального вреда в соответствии с п. 1 ст. 1083 ГК РФ.

На наш взгляд, вместо имеющегося ныне практически ничем не ограниченного свободного усмотрения суда при определении размеров компенсации морального вреда в вышеприведенной методике проявляется противоположная крайность.

Представляются излишними и не всегда обоснованными предпринимаемые автором этого метода попытки чрезмерной детализации критериев компенсации моральных страданий. Например, предлагаемая дифференциация значений степени вины причинителя вреда явно дублирует уже существующее в Уголовном кодексе разделение большинства преступлений против личности в зависимости от формы вины. Так, размеры наказаний за умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести (ч. 1 ст.112 УК РФ) и за причинение такого же вреда, но по неосторожности (ч. 3 ст. 118 УК РФ) отличаются весьма ощутимо: в первом случае – до трех лет лишения свободы, а во втором – до трех месяцев ареста. Разумеется, так же ощутимо должен различаться и размер взыскиваемого морального вреда в каждом из этих случаев. Обращаясь к расшифровке формулы А. М. Эрделевского, нетрудно заметить, что если ему еще как-то удалось предложить фиксированные значения для различных степеней вины причинителя вреда и потерпевшего, то для учета индивидуальных особенностей потерпевшего и заслуживающих внимания обстоятельств причинения морального вреда никаких конкретных значений предложить не удалось, за исключением придуманной им самим же «вилки» этих значений от 0 до 2. Как бы в оправдание автор отмечает, что каждому виду правонарушений свойственны характерные именно для этого вида особенности и обстоятельства. К этому можно добавить, что и преступления одной видовой принадлежности могут быть совершены при весьма различных обстоятельствах, которые абсолютно по-разному могут повлиять на психику пострадавших, у каждого из которых при этом могут оказаться свои особые индивидуальные особенности. Поэтому представляется практически невозможным установить какие-либо общие коэффициенты индивидуальных особенностей потерпевшего и заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела даже в пределах одного вида преступлений, не говоря уже об учете их внутривидовой индивидуализации.

Одновременно попытка введения указанной формулы, на наш взгляд, явно необоснованно и до предела сузит прерогативы суда при определении размера компенсации по конкретному делу, и тем самым его роль будет сведена во многом к выполнению чисто бухгалтерской функции. Здесь представляется уместным провести аналогию с механизмом определения наказания, в том числе в виде денежного штрафа, по уголовным делам, когда законодатель устанавливает только верхние и нижние границы наказания, оставляя окончательное определение его размера на усмотрение суда. Суд при этом, естественно, исходит из установленных уголовным законом (ст. 60 УК РФ) критериев определения размера наказания, но никак не из формулы, хотя бы и разработанной на основе этих критериев. При этом вряд ли кто-либо будет утверждать, что справедливое и законное определение размера уголовного наказания менее важно, нежели правильное определение размера компенсации морального вреда. Так почему же, предоставляя судье право назначать уголовное наказание в пределах, установленных санкцией соответствующей статьи Уголовного кодекса, нельзя предоставить ему аналогичное право определять размер компенсации морального вреда в границах, производных от верхнего и нижнего пределов уголовного наказания? При этом, как предлагает В. Я. Понарин, размеры соответствующих границ можно соотносить с верхним и нижним пределами размера уголовного наказания в виде лишения свободы из расчета 1 МРОТ за один месяц лишения свободы. Хотя с учетом некоторой экономической обоснованности размера базисного уровня, предложенного А. М. Эрделевским, один месяц лишения свободы, по-видимому, лучше соотносить с шестью минимальными размерами заработной платы. Последний показатель легко высчитать, если 720 МРОТ (размер предлагаемого базисного уровня) разделить на 120 месяцев (максимальный размер наказания, установленный за причинение тяжких телесных повреждений при отягчающих обстоятельствах).

При таком подходе размер денежной компенсации за моральные страдания, причиненные, в частности, преступлением, предусмотренным ч. 1 ст. 264 УК РФ, будет находиться в границах от 3600 руб. до 14 400 руб.,[228]228
  Санкция ч. 1 ст. 264 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 6 месяцев до 2 лет (24 месяцев). Умножение 600 руб. (сумма шести минимальных размеров оплаты труда) на указанное количество месяцев и создает границы размера денежной компенсации за моральный вред, причиненный преступлением, предусмотренным ч. 1 ст. 264 УК РФ.


[Закрыть] что, например, будет полностью исключать приведенную выше ситуацию из судебной практики, когда размеры денежных компенсаций по уголовным делам, предусмотренным ч. 1 ст. 264 УК РФ, отличались друг от друга в тридцать раз.

Если попытаться подвести некоторые итоги вышесказанному, то, очевидно, в целом следует согласиться с идеей об ограничении размеров компенсации морального вреда, используя для этого санкции статей уголовного закона. Соответственно указанная компенсация должна находиться в пределах денежных сумм, соотносимых с максимальным и минимальным размерами уголовного наказания (в виде лишения свободы или исправительных работ[229]229
  Как минимум, одно из этих наказаний предусматривается санкциями практически всех статей Особенной части УК РФ. Кроме того, законом предусмотрено приравнивание этих наказаний друг к другу: одному дню лишения свободы соответствуют три дня исправительных работ (п. «в» ч. 1 ст. 71 УК РФ).


[Закрыть]), предусмотренного уголовным законодательством за соответствующий вид преступлений. При этом следует иметь в виду два существенных момента.

Во-первых, если данные о личности преступника (в случае причинения морального вреда преступлением) предусмотрены в диспозиции статьи уголовного закона в качестве квалифицирующего признака, определение размера компенсации морального вреда должно производиться с учетом уголовного наказания, предусмотренного за аналогичное деяние, но не содержащего такого квалифицирующего признака.

Во-вторых, если преступлением одновременно нарушены и имущественные, и неимущественные права потерпевшего, определение размера компенсации за моральный вред должно производиться исходя из наказания, предусмотренного только за соответствующее преступление против неимущественных прав личности.

Конкретный же размер компенсации за причиненный преступлением моральный вред должен определяться в соответствующих границах уже с учетом критериев, установленных гражданским законодательством в ст. 151, 1083, 1101 ГК РФ.