Текст книги "Серийные убийства в странах Европы. Хроники подлинных уголовных расследований"

На ходу преступник открыл огонь из пистолета и двумя точными выстрелами разбил обе фары, тем самым лишив Майнарди возможности слепить себе в лицо. Третьим выстрелом преступник ранил шофёра в левое предплечье (пуля прошла навылет). Антонелла Миглиорини, видимо по команде Майнарди, перебралась на заднее сиденье и заняла место за креслом шофёра. Фактически Паоло закрывал возлюбленную своим телом. Девушка пребывала в панике, непрерывно кричала и, по всей видимости, почти не управляла собой – она до такой степени стискивала ладонями голову Майнарди, что в его волосах остался замочек от разорвавшегося часового ремешка Антонеллы.

Машина задним ходом преодолела 90 м и выскочила на шоссейную дорогу. В принципе, тут у Майнарди появился реальный шанс спастись – ему следовало лишь вывернуть руль и погнать в любую сторону. Но Паоло этого не сделал, скорее всего, из-за темноты и волнения он просто не заметил, как пересёк тёмное шоссе и съехал на грунтовую дорогу по другую его сторону. Там он продолжил движение задним ходом пока не угодил задними колёсами в кювет. Общее расстояние, которое преодолела машина Паоло Майнарди, по разным оценкам составляло 120—150 м, и на каком-то отрезке благодаря превосходству в скорости беглецам, безусловно, удалось оторваться от преследователя. Однако Майнарди, как было сказано, не поехал по шоссе и тем лишился верного шанса спастись.

«Монстр» всё время бежал за машиной, пока не настиг её на другой стороне шоссе. Там он выстрелами в упор убил Миглиорини и нанёс тяжёлые ранения в шею и голову Майнарди, которые, по его мнению, повлекли смерть последнего (на самом деле, как мы знаем, это было не так). После этого убийца предпринял попытку завладеть автомашиной. Он понимал, что звуки выстрелов и истеричные крики Антонеллы могли быть услышаны в расположенном неподалёку селении, поэтому решил уехать с места преступления вместе с телами жертв на их автомашине. «Монстр» перебросил тело убитого (как он считал) Майнарди на заднее сиденье, уселся на место водителя и попытался выехать из кювета. Он несколько раз запускал двигатель и выворачивал колёса под разными углами, но у него ничего не получилось – задняя ось плотно вошла в мягкий грунт. Видимо, вне себя от ярости убийца бросил это занятие и вылез из автомашины, автоматически прихватив с собою ключи от машины. Сжимая в руках связку ключей на кольце с брелком, он побежал прочь, вглубь леса, в сторону, противоположную той, откуда пришёл. Видимо, он не сразу сообразил, что несёт ключи от машины Майнарди, а когда это понял, то сразу же выбросил их. На следующий день в ходе тщательного осмотра местности полиция отыскала эти ключи на расстоянии около 120 м от автомашины. Рядом лежал пустой флакон из-под капсул пирацетама.

Последняя находка казалась очень интересной. «Пирацетам» появился в начале 70-х гг. прошлого столетия и послужил родоначальником целого класса психотропных средств, получивших название ноотропных (другое название «пирацетама» – «ноотропил», отсюда и название). Это лекарство восстанавливает и стабилизирует высшие функции нервной системы, связанные с корой головного мозга – мышление и память. У «пирацетама» есть любопытное свойство – он повышает уровень бодрствования сознания, позволяет преодолевать чувство угнетённости и слабости (как психической, так и физической). Врачи назначают «пирацетам» при болезни Альцгеймера, абстинентном синдроме, делирии при алкоголизме – в общем, в случаях серьёзного нарушения мозгового кровообращения. В отличие от многих других психотропных препаратов это лекарство продавалось без рецепта врача.

На найденной упаковке «пирацетама» не было отпечатков пальцев, что само по себе выглядело довольно подозрительно, ведь большинство людей, извлекая лекарство, не пользуются перчатками и не имеют привычки вытирать пустые флаконы перед тем, как их выбросить. И хотя не было полной уверенности в том, что этот флакон выбросил именно убийца, всё же с большой долей вероятности можно было считать, что это именно так. Использовал ли «пирацетам» «Флорентийский Монстр»? Это казалось слишком невероятным – такой человек явно не имел проблем с мозговым кровообращением, слишком хорошо он бегал, слишком метко стрелял. Может быть, преступник пользовался этим лекарством для стимулирования своей активности или прибегал к нему как к профилактическому средству? Но в этом отношении «пирацетам» был далеко не лучшим выбором.

Если пустой флакон действительно выбросил «Монстр», то это он сделал либо из желания поиздеваться над следователями, намекнув, что тем пора улучшать собственное мозговое кровообращение, либо намереваясь пустить розыск по ложному следу. И то, и другое предположение казались равновероятными…

Такова вкратце фабула событий, развернувшихся на месте преступления вечером 19 июня 1982 г. Сомнения в том, что убийство Антонеллы Миглиорини и Паоло Майнарди совершил именно «Флорентийский Монстр», – если только они у кого-то и существовали – были развеяны баллистической экспертизой, подтвердившей, что стрельба велась из той же самой «беретты» 73 или 74 моделей, что и в предыдущих случаях нападений этого маньяка. «Монстр» остался верен себе – он вышел на охоту первой летней безлунной ночью, действовал в перчатках и не оставил ни единого отпечатка пальца.

Но 19 июня 1982 г. «Флорентийский Монстр» впервые попал в ситуацию, когда его жертвы предпринимали активные меры по самоспасению, и в этой обстановке убийца проявил завидные расчётливость, самообладание и настойчивость в достижении поставленной цели. Понимая, что фары автомашины дают возможность рассмотреть и запомнить его внешность, преступник предусмотрительно их расстрелял, продемонстрировав при этом отличные навыки владения пистолетом (не следует упускать из вида, что стрелок и мишень находились в движении!). Он настойчиво гнался за удалявшейся машиной, не будучи уверен, что сможет её догнать. В конечном итоге его упорство оказалось вознаграждено, и он догнал машину Майнарди. Даже после стрельбы и погони «Монстр» не желал отказываться от традиционного для него завершения преступления – уродования женского трупа – и попытался перегнать машину в другое место. Лишь невозможность выехать из кювета вынудила убийцу покинуть место преступления и спасаться бегством. Но вряд ли кто из причастных к расследованию сомневался в том, что именно желание надругаться над телом жертвы побудило убийцу сесть за руль чужой машины. В итоге тело Антонеллы Миглиорини не подверглось уродующим манипуляциям «Монстра», более того, убийца вообще ни разу не пустил в ход свой нож, опасаясь задерживаться возле автомашины с окровавленными телами.

Пока криминалистами велось изучение следов в районе Монтеспертоли, медицинские работники боролись за жизнь Паоло Майнарди. Важность этого свидетеля трудно было переоценить – если бы ему удалось дать показания, розыск «Флорентийского Монстра» мог бы закончиться в считаные часы. К сожалению, говорить об этом приходится в сослагательном наклонении, поскольку на заре нового дня, в 04:10 20 июня молодой человек скончался на руках медицинской бригады в палате шоковой терапии. Майнарди так и не пришёл в сознание. Смерть его последовала примерно через 5—6 часов с момента получения ранений. По мнению медиков, Паоло мог выжить, если бы помощь подоспела скорее, но он около трёх часов медленно истекал кровью в машине без всякой помощи, и эта задержка оказалась для раненого фатальной.

Тем не менее, следствие постаралось обернуть случившееся к собственной выгоде. Прокурор Сильвия Делла Моника (Silvia Della Monica), принявшая на себя оперативное руководство расследованием нападения возле деревни Монтеспертоли, собрала журналистов, дежуривших в больнице, и заявила, что Паоло Майнарди перед смертью пришёл в сознание и сообщил ценные сведения относительно обстоятельств нападения и личности нападавшего. Прекрасно понимая, что репортёры могут разоблачить этот блеф, прокурор официально попросила журналистов в интересах расследования придерживаться только этой версии событий и не сообщать в газеты иной информации. «Официальная просьба» прокурора, тем более в интересах такого расследования, звучала как приказ, и неудивительно, что желающих не прислушаться к ней не нашлось. В течение нескольких последующих лет рассказ о «показаниях Майнарди, данных перед смертью» сомнению не подвергался и рассматривался всеми как заслуживающий полного доверия факт.

Между тем, работа в районе Монтеспертоли не прекращалась ни на минуту. В районе деревни в ночь убийства функционировал пост дорожной полиции, который по правилам тех лет фиксировал номерные знаки всех автомашин, проезжавших мимо в ночной период (если точнее – с 22:00 до 06:00). Делалось это с целью борьбы с терроризмом, поскольку наибольшую активность террористы проявляли именно в ночной период. (Кстати, практика регистрации машин, проезжающих мимо постов ГАИ в ночное время, существовала и в СССР – при всей своей кажущейся бессмысленности и монотонности эта работа позволяла порой раскрывать очень запутанные преступления). Проверка записей, сделанных дежурившими в ночь с 19 на 20 июня полицейскими, показала, что в интервале с 22:00 до 23:00 – т.е. тогда, когда «Монстр» напал на автомашину Майнарди – по дороге через Монтеспертоли проехали в обе стороны всего 6 машин. Следователи вовсе не были наивными простаками и не думали, будто на одной из них разъезжал убийца, но автомобилисты могли оказаться ценными свидетелями, а потому их следовало отыскать и допросить.

Это было сделано уже утром 20 июня. Никто из автомобилистов не заметил ничего подозрительного в районе пересечения шоссе с грунтовой дорогой, на которую сворачивал Паоло Майнарди, но все шестеро упомянули о парочке спортсменов, бежавших трусцой по обочине шоссе. Причём бегуны были удалены от места преступления на километр или даже меньше – это всего несколько минут интенсивного бега!

Важно было найти этих людей. Причём с самого начала было ясно, что бегуны не были местными жителями – местные слишком боялись «Монстра» и ни за какие коврижки не пустились бы безлунной ночью в пробежку вдоль лесного шоссе. Скорее всего, это были какие-то туристы, решившие воспользоваться вечерней прохладой и не подозревавшие о существовании в округе серийного убийцы.

Следствие приложило колоссальные усилия и по самым скупым данным сумело отыскать тех самых спортсменов, которые решили побегать вдоль шоссе вечером 19 июня. Этот успех, кстати, отлично демонстрирует как профессиональный уровень итальянских правоохранителей, так и их настойчивость в данном расследовании. Но допрос бегунов, к сожалению, мало что следствию дал – мужчины ровным счётом не видели и не слышали ничего подозрительного и немало разволновались, узнав, что оказались рядом с местом жестокого преступления. Если бы «Монстр» случайно столкнулся с ними, то с большой вероятностью можно предполагать, что убил бы обоих (или, по крайней мере, попытался бы убить).

Итак, ни автомобилисты, ни бегуны ничего существенного следствию сообщить не смогли. Полное отсутствие свидетелей вынудило прокурора Сильвию Делла Моника зайти, как говорится, с другой стороны. Чтобы логика последующих действий правоохранительных органов стала понятна, необходимо сделать небольшое отступление.

Следствие знало, что убийца не приехал на место преступления по шоссе, проходившим через селение Монтеспертоли, на собственной автомашине. Во-первых, никто из проезжавших по этой же трассе автомобилистов не видел припаркованной машины в означенном месте; не видели её и упоминавшиеся бегуны-спортсмены. Во-вторых, преступник должен был прекрасно понимать, что сильно рискует, приближаясь к месту предстоящего нападения на своей автомашине, и именно поэтому он никогда не делал подобного прежде. И 19 июня он вряд ли поступил бы столь опрометчиво.

Между тем, машина преступнику всё же была очень нужна. Он никак не мог прочёсывать окрестности Флоренции в поисках жертвы без автомобиля. Но оставлял он его где-то вдалеке от крупных дорог, там, где в течение ночи или даже нескольких суток машина могла бы простоять никем не замеченной. В район нападения убийца выдвигался пешим шагом и, учитывая объективные факторы, затруднявшие движение (пересечённость местности, ночное время), такой переход не мог осуществляться на большие расстояния. Максимум – 10 км, реально даже меньше, ведь убийце надлежало вернуться обратно к машине, чтобы покинуть район до его оцепления. Впрочем, следствие допускало, что «Монстр» не забирает автомашину в ту же ночь, а добирается до дома своим ходом и возвращается к спрятанной машине спустя несколько дней. Такой манёвр позволял бы ему избежать подозрений даже в том случае, если его машина привлечёт внимание местных жителей или дорожного патруля. Мало ли кто проедет в пяти километрах от места убийства через три дня!

Руководствуясь этой логикой, прокурор предложила провести масштабную поисковую операцию в районе селения Монтеспертоли. Сильвия Делла Моника считала, что существует некоторая вероятность того, что убийца не успел забрать свою автомашину в ночь нападения, а значит, она всё ещё находится сравнительно недалеко от деревни. В районе пешей доступности, скажем, в радиусе 10 км.

Итак, взяв за центр место убийства Миглиорини и Майнарди, следовало тщательно обыскать и постараться найти спрятанную на местности автомашину в радиусе 10 км. Это значило, что надлежало осматривать все кусты, заброшенные строения, низины, леса и овраги. И всё это – на июньской тосканской жаре! Работа рутинная, изматывающая, а главное – без всякой гарантии успеха.

20 июня 1982 г., на следующий день после нападения у селения Монтеспертоли, прокурор поставила задачу проведения обыска района, и от Корпуса карабинеров были выделены соответствующие силы. Трудно сказать, верил ли кто-либо в успех этого предприятия, но успех последовал уже на следующий день. 21 июня в густом лесу в 6 км к югу от места убийства Миглиорини и Майнарди была найдена машина, заваленная целым ворохом свежеспиленных ветвей деревьев и кустов. По состоянию листвы и влажности мест спилов можно было уверенно датировать момент сооружения укрытия – не более двух суток тому назад, т.е. вечер 19 июня. Проверка показала, что автомобиль принадлежит… Франческо Винчи, да-да, одному из трёх братьев Винчи, тех самых, что в далёких уже 60-х гг. все вместе являлись любовниками Барбары Лоччи. Погибшей, кстати, от пуль 22-го калибра, выпущенных «береттой» модели 73 или 74. Внимательный читатель помнит, что с этой истории начинался настоящий очерк.

Правда, в тот момент никто из карабинеров ничего ещё не знал ни про братьев Винчи, ни про Барбару Лоччи, ни про двойное убийство 21 августа 1968 г. Более того, отыскав подозрительную машину и установив имя её владельца, оперативники-карабинеры ничего не сказали о находке ни своим коллегам из полиции, ни самому следователю-прокурору. Это был вовсе не саботаж, а вполне разумная предосторожность, призванная пресечь возможную утечку информации. Криминалисты Корпуса карабинеров провели беглый осмотр машины на месте обнаружения и убедились, что никаких подозрительных следов в салоне и багажнике нет. Находку было решено не забирать для более тщательного криминалистического исследования, а оставить на некоторое время в лесу, чтобы посмотреть, кто явится за машиной. Ведь далеко не факт, что машиной Франческо Винчи пользовался сам Франческо. Карабинеры устроили возле замаскированной автомашины засаду и приготовились арестовать любого, кто попробует сесть за руль.

Франческо Винчи. Этот человек с полным правом занимает место в первой пятёрке самых перспективных кандидатов на место «Монстра».

Пока взвод карабинерского спецназа посменно дневал и ночевал возле заваленной ветками машины, оперативники занялись «отработкой» Франческо Винчи. И чем больше они про него узнавали, тем интереснее становился новый поворот сюжета истории про «Монстра». Все три брата Винчи являлись выходцами из деревни Виллачидро на Сардинии. Кроме трёх родных братьев – Сальваторе, Джованни и Франческо – в «клан» Винчи входил и сын Сальваторе по имени Антонио. Последнему в описываемый момент времени шёл уже 21-й год – это был высокий, атлетически сложённый молодой человек. Карабинеры быстро выяснили, что между сыном и отцом существуют весьма натянутые отношения, они почти не разговаривали друг с другом, но причину этого оперативники тогда (т.е. в 1982 г.) понять не смогли. Момент этот получил разъяснение много позднее. Зато Антонио поддерживал прекрасные отношения с дядей Франческо, последний относился к молодому человеку как к сыну, что выглядело даже несколько странно, принимая во внимание неотёсанность и грубость Франческо. Тот славился своим дурным нравом, пользовался среди земляков-сардинцев репутацией скандалиста и задиры, был замечен в связях с криминальными авторитетами-выходцами с Сардинии. Видимо, он выполнял для них какие-то поручения, но ни разу ни на чём серьёзном пойман не был. Из всего «клана» Винчи старший из братьев – Сальваторе – производил впечатление наиболее вменяемого и цивилизованного человека: к началу 80-х гг. он уже говорил на тосканском наречии почти без акцента, выбился из нищеты, открыв собственную фирму по мелкому строительному ремонту и жилищно-коммунальным услугам, всегда был элегантен и жизнерадостен – в общем, мало походил на того деревенского увальня, который в середине 60-х впервые объявился во Флоренции. Он выглядел совершенно безобидным человеком, озабоченным лишь одним вопросом: как залезть под очередную юбку? Он, казалось, разрывался между любовницами, но при этом не упускал шанса завести новую интрижку.

Итак, карабинеры аккуратно собирали информацию о владельце спрятанной в лесу автомашины и его связях, а прокуратура, между тем, задала розыску новое направление. Совершенно независимо от находки замаскированной автомашины (карабинеры никому не сообщали об этом более двух недель) сержант полиции Франческо Фиоре обратился к членам объединённой розыскной группы с рассказом об убийстве в августе 1968 г. Барбары Лоччи и Антонио Ло Бианко. Франческо посоветовал поискать в хранилище вещдоков гильзы 22-го калибра, найденные тогда на месте преступления, и сравнить их с теми гильзами, что оставляет после себя «Флорентийский Монстр». Когда сыскари «подняли» из архива дело 1968 г., то, должно быть, ахнули – до такой степени детали этого старого преступления совпадали с тем, что они находили теперь – парочка любовников, уединившаяся для занятия сексом в машине, частично обнажённые тела, оружие того же самого калибра! Правда, убийца сознался и находится в тюрьме, но… но догадку сержанта Фиоре проверить всё же следовало.

Гильзы с места преступления 1968 г. сравнили с гильзами, найденными на местах преступлений «Монстра». Они совпали!

Это открытие совершенно меняло взгляд на дело. Если до июня 1982 г. следствие считало, что криминальная активность убийцы началась с двойного убийства Стефани Петтини и Паскуале Джентилкоре в сентябре 1974 г., то теперь этот срок сдвигался на много лет назад – к августу 1968 г. Хотя ситуация получалась абсурдной – ведь в убийстве Барбары Лоччи и Антонио Ло Бианко сознался Стефано Меле. И отправился в тюрьму на 14 лет, где всё ещё и должен находиться!

Прокуратура стала разыскивать Меле и быстро установила, что из-за плохого состояния здоровья тот несколькими месяцами ранее был выпущен из тюрьмы в специальную лечебницу для тяжело больных уголовников при одном из монастырей. Туда, разумеется, отправилась группа для допроса, но поговорить со Стефано не получилось. Едва завидев правоохранителей, тот захныкал и запричитал, что всё давно уже позабыл, знать ничего не знает и вообще скоро умрёт! Когда же ему рассказали, что пистолет, из которого Меле застрелил Барбару Лоччи и Антонио Ло Бианко, продолжает стрелять вот уже 14 лет, Стефано вдруг взорвался и принялся кричать: «Теперь-то вы видите, что я не виноват!» С ним случилась настоящая истерика, еле бормочущий, шаркающий ногами старик на глазах преобразился, стал бранить во всё горло прокурора и в итоге потребовал выплаты компенсации за допущенную судебную ошибку. Говорить с ним в таком состоянии оказалось совершенно невозможно.

События, между тем, продолжали сыпаться как из рога изобилия. Днём 22 июня 1982 г. был похоронен Паоло Майнарди, а вечером того же дня в квартире врача «скорой помощи» Лоренцо Аллегранти (Lorenzo Allegranti), пытавшегося спасти смертельно раненого Майнарди, зазвонил телефон. Звонивший представился помощником прокурора Деллы Моники и попросил уточнить, что сказал врачам умиравший Майнарди? Голос в трубке звучал учтиво, но формально сухо, примерно так и мог разговаривать работник прокуратуры. Но Аллегранти знал, что умерший на его руках Майнарди не проронил ни слова, и прекрасно понимал, что это известно как прокурору, так и её помощникам, а стало быть, никто из них не побеспокоил бы его таким дурацким телефонным звонком. Поэтому врач также учтиво ответил, что обо всём уже сообщил прокурору во время допроса и пусть звонивший посмотрит в протоколе – сам он не хотел бы говорить об этом по телефону, ведь его предупреждали о конфиденциальности! Аллегранти, что называется, «включил дурака», поскольку протокола, на который он сослался, не существовало вовсе.

Спустя четверть века после описываемых событий Лоренцо Аллегранти вспоминал о них с толикой самоиронии. Но летом 1982 г. ему было отнюдь не до смеха.

На этом разговор закончился. Однако на следующий день телефон зазвонил снова, и тот же самый голос уже без ссылок на прокуратуру заявил, что ему известен адрес Аллегранти и школа, в которой учатся его дочери. После этого звонивший повторил давешний вопрос: что сказал врачам умиравший Майнарди?

Доктор понял, что разговаривает с «Флорентийским Монстром». И ему стало по-настоящему страшно.

Аллегранти немедленно был взят карабинерами под негласную охрану, скрытое вооружённое сопровождение получили и члены его семьи. Телефон врача находился на прослушивании, а специально выделенная группа наружного наблюдения должна была своевременно вскрыть слежку за ним, если только таковая появится. Карабинеры расставили сети на «Монстра» по всем правилам оперативного искусства, точно это был международный террорист или крупный шпион-нелегал. Шанс схватить «Монстра» при попытке вступить в контакт либо с самим Лоренцо Аллегранти, либо с кем-то из членов его семьи был практически стопроцентным. Семью Аллегранти летом 1982 г. карабинеры опекали очень плотно, наверное, даже плотнее, чем семьи премьер-министра или председателя парламента. Была только одна незадача – «Флорентийский Монстр» так и не попытался вступить в контакт с доктором.

Между тем, история с замаскированной в лесу автомашиной Франческо Винчи развивалась своим чередом. Хозяин вёл себя как ни в чём не бывало, об исчезновении машины в полицию не сообщал, чем только подкреплял подозрения в том, что машина оставлена в лесу им же самим. Подозрения эти полностью подтвердились, когда на 19-й день со времени убийства Антонеллы Миглиорини и Паоло Майнарди Франческо Винчи явился, наконец, за своей машиной. Он явно знал дорогу, уверенно разбросал наваленные на машину ветки и открыл своими ключами дверь… тут его, как говорится, и «взяли». Появление автоматчиков в камуфляже явилось для Франческо Винчи полной неожиданностью, хотя он постарался держаться со всем возможным в такой ситуации самообладанием.

Доставленный на допрос, Франческо заявил, что имел в этом районе «деловую встречу с недружественно настроенным лицом». Понимая, что возвращаться в одиночку к машине через лес будет опасно, Франческо Винчи заблаговременно замаскировал автомашину, рассчитывая забрать её позже. После встречи он покинул район Мостеспертоли общественным транспортом и лишь теперь нашёл время вернуться. С кем он встречался в этом районе и в какое именно время, Винчи уточнить отказался, поэтому все его утверждения являлись фактически рассказом ни о чём. Соответствующим образом отнёсся к этому повествованию и прокурор, а потому Франческо Винчи отправился в тюрьму досудебного содержания без права освобождения под залог. Как окажется в дальнейшем, провёл он там более двух лет, хотя поначалу ничто не предвещало столь печального для Франческо развития событий.

1 июля 1982 года Туллио Майнарди (Tullio Mainardi), дядя убитого Паоло, получил странный телефонный звонок. Надо сказать, что в то время в его доме проживала родная сестра, мать убитого молодого человека. Подняв телефонную трубку, Туллио услышал тихий, очень спокойный голос, который без каких-либо эмоций произнёс: «Монстр снова ударил» («Il Mostro ha colpito ancora»). Дядя положил трубку, ничего не сказав. Поначалу он решил, что имеет дело с обычным хулиганом, но после некоторого размышления решил, что ошибся. Звонивший более не напоминал о себе, а кроме того, произнесенная им фраза и интонация, с которой она прозвучала, совершенно не соответствовали безответственным действиям дурно воспитанного юнца. Это явно был взрослый человек, который хотел донести некую мысль. Туллио заподозрил, что ему позвонил убийца – эта догадка с одной стороны его удивила, а с другой – поразила. Он не понимал логики звонившего…

Хорошенько обдумав произошедшее, Туллио Майнарди 9 июля 1982 года официально заявил о подозрительном звонке.

В августе 1982 г. полиция Флоренции получила анонимное письмо, составленное из наклеенных на лист писчей бумаги газетных букв, которое гласило, что «Монстр» известен Меле и преступления первого находится в неразрывной связи с убийством 1968 г. Барбары Лоччи и её любовника. В принципе, письмо это не сообщало следствию ничего нового, однако интересно было то, что о событиях той поры помнили и обычные люди, а не только те, кому это было положено по долгу службы. Кто-то умудрялся проводить любопытные параллели даже по скудной информации из газет, не зная фактических материалов расследования. Впрочем, письмо это никаких особых последствий не повлекло, поскольку не сообщало следствию ничего принципиально нового.

Между тем, осенью 1982 г. набравшая было ход машина сыска стала подтормаживать. Франческо Винчи находился в заключении и не собирался делать саморазоблачительных признаний, новых подозреваемых не имелось, как не имелось никакой новой информации о «Монстре». Отчасти это было даже и неплохо – отсутствие активности со стороны преступника могло означать, что он лишён свободы, а это отчасти укрепляло уверенность правоохранителей, что Франческо Винчи как раз тот человек, кто им нужен.

Так это или не так, оставалось, впрочем, совершенно непонятно. Проходили месяцы, следствие перетряхивало все материалы по убийствам «Монстра» в поисках подозрительных совпадений или улик, которые можно было бы предъявить Франческо Винчи, а тот стоически переносил все неудобства, связанные с пребыванием в тюрьме, и ни в чём не признавался. С Лоренцо Аллегранти и его семьи сняли охрану, поскольку никто более не пытался выйти на связь с доктором или вести за ним слежку. Ситуация вокруг преступлений «Флорентийского Монстра» всё более успокаивалась. Некоторое напряжение принесло лето 1983 г. – многие в Тоскане ждали активизации преступника – но и лето прошло спокойно. Ни во Флоренции, ни в её окрестностях не случилось ни единого преступления, которое можно было бы связать с действиями таинственного серийного убийцы.

Неужели логика правосудия оказалась справедливой, и Франческо Винчи на самом деле был таинственным убийцей, угодившим в расставленные ему сети? Следствие не могло это доказать юридически корректно, но факт, что «Монстр» исчез после ареста Винчи, казался слишком уж красноречивым. В совпадение не очень-то верилось. Впрочем, сам Франческо Винчи утверждал, что «Флорентийский Монстр», узнав о его аресте, специально отказался от новых преступлений, чтобы укрепить ошибочные подозрения прокуратуры в его – Винчи – адрес.

Однако 9 сентября 1983 г., в пятницу, серийный убийца прервал своё подзатянувшееся было бездействие. Но сделал это так неожиданно и в столь странной форме, что поначалу никто не связал случившееся с «Флорентийским Монстром».

Вечером того дня два молодых немца из ФРГ припарковали свой микроавтобус «volkswagen-kleinbus» в районе Джоголи, живописной местности примерно в 30 км южнее Флоренции. Автомобиль они поставили примерно в 10 м от дороги на ровной площадке, с которой открывался прекрасный вид на долину, испещрённую клиньями возделываемых участков и небольшими густыми рощами кипарисов и бука.

Фотоснимок из документального кинофильма телеканала «Дискавери», посвящённого «Флорентийскому Монстру». Марио Специ привёл съёмочную группу на то самое место в Джоголи, где вечером 9 сентября 1983 г. два молодых немецких туриста припарковали свой микроавтобус. И спустя некоторое время были убиты серийным убийцей.

Около 19 часов 10 сентября кто-то из автомобилистов, проезжавших мимо микроавтобуса, обратил внимание на его довольно странный вид: дверь грузового отделения были приоткрыта, а перед ней в траве были разбросаны какие-то листы бумаги, разодранные в клочья. Присутствия людей не было заметно, и в целом микроавтобус производил впечатление брошенного. Когда кому-то из проезжавших пришло в голову остановиться и осмотреть странный «фольксваген», то в грузовом отделении оказались обнаружены два человеческих тела без признаков жизни. Немедленно к машине были вызваны карабинеры и сотрудники уголовной полиции.

Осмотр места преступления показал, что внутри микроавтобуса находились тела двух граждан ФРГ – Хорста Мейера (Horts Meyer) и Уве Раша Сенса (Uwe Rush Sens), обоим было по 24 года. Молодые люди погибли от огнестрельных ранений, следы применения холодного оружия отсутствовали. Также отсутствовали следы борьбы и обыска имущества погибших, что сразу снижало вероятность убийства с целью ограбления.

Карабинеры и полицейские осматривают микроавтобус с трупами туристов из ФРГ (кадр криминалистической видеозаписи, сделанной в ночь на 11 сентября).

Единственной вещью, к которой явно прикасался и даже рассматривал убийца, являлся порнографический журнал «Golden gay», чей контент был ориентирован на гомосексуалистов. Убийца вырвал из него и грубо смял несколько страниц, а затем разорвал на несколько кусков сам журнал, фрагменты которого были брошены перед «volkswagen» -ом и сразу обращали на себя внимание любого, кто к нему приближался. На корпусе микроавтобуса, в задней его части, были обнаружены четыре входных пулевых отверстия, что свидетельствовало о стрельбе по находившимся внутри людям наобум, возможно, на звук движения.