Текст книги "Москва. Великие стройки социализма"

В числе прочих школ, выстроенных в 1935 году, скромное место занимала ничем особым не выделявшаяся школа на Усачевой улице. Критики отметили ее «удовлетворительное решение», но, как оказалось, она стала первой в длинном ряду возведенных по ее образцу школ, а автор проекта архитектор К.И. Джус – самым плодовитым школьным архитектором 1930-х годов. Непрерывно совершенствуя первоначальный проект, он добился того, что в течение ряда лет его школы неизменно признавались лучшими.

Одна из наиболее ярких школ появилась на Бужениновой улице. Ее проектировщик А.В. Машинский нашел простую, удобную и при этом компактную внутреннюю планировку.

Благодаря тому что ориентация (школа вытянута в меридиональном направлении) позволила вывести на главный фасад не классы, а коридоры, у автора появилась возможность создать отличную композицию главного фасада. Сочетание трехэтажных крыльев с четырехэтажным главным корпусом обогатило силуэт здания, а изысканный декор придал школе торжественность, пожалуй даже несколько излишнюю. Перед фасадом была запроектирована еще дугообразная одноэтажная пристройка (для буфета), превращавшая здание чуть ли не во дворец. Но ее сочли слишком уж вопиющим излишеством и так и не реализовали.

Практически все перечисленные проекты школ выполнили молодые, начинающие архитекторы. Из маститых – руководителей мастерских, профессоров, академиков – снизошел до столь прозаического предмета занятий, как проектирование школ, лишь один Д.Ф. Фридман. Создал он нечто потрясающее. Макет его творения напоминал все что угодно – Дворец культуры, Дом Советов, музей, гостиницу, но не школу. Еще бы – автор сплошь завесил стены барельефами, «обогатил» фасады чисто декоративными колоннадами, входные лестницы украсил скульптурой. Понятно, что при утверждении проекта всю эту бутафорию сразу же ликвидировали. И странное дело – построенные по упрощенному проекту здания на Авиамоторной улице, шоссе Энтузиастов, проспекту Буденного действительно походили на школы, сохранив в значительной степени свою внешнюю эффектность.

В отличие от большинства других авторов Фридман широко использовал окна нестандартных размеров. И если в других школах окна образовывали мерный ряд одинаковых оконных проемов, поставленных через равные промежутки, то на главном фасаде школы на Авиамоторной улице окна разных размеров собраны в отдельные группы, благодаря чему фасад получил особую выразительность. Само здание многообъемно – оно сложено из четырехэтажных, трехэтажных и одноэтажных частей и походит на уже упоминавшуюся школу на Бужениновой улице архитектора А.В. Машинского. Вдобавок, помимо двух боковых входов, оно имеет и парадный центральный (правда, им-то как раз и не пользовались).

Проект школы в Микульском переулке. Арх. Б.Г. Дмитриев. 1935 г. Перспектива

В целом же среди всех проектов 1935 года школа Фридмана в наибольшей степени напоминает учебные здания прошлых лет, 1929–1933 годов. Она является типичным сооружением периода перехода от конструктивизма к «освоению классического наследия», и многие использованные автором приемы (многообъемность, группировка окон) являются характерными для конструктивизма. Несмотря на это, проект Фридмана заслужил высокую оценку и с небольшими изменениями тиражировался и в 1936 году.

Для здания, построенного на Авиамоторной улице, не последнюю роль играет и его исключительно удачная постановка. Школа является композиционным центром знаменитого в те года жилого массива «Новые дома», которым началось преобразование старой грязной Дангауэровки. Здание поставлено на небольшом возвышении, а перед ним расстилается обширная озеленная площадь. Простые очертания обрамляющих школу жилых корпусов эффектно оттеняют строгое и вместе с тем броское решение ее фасада.

Помимо перечисленных архитекторов в проектировании школьных зданий 1935 года участвовали Б.Г. Дмитриев (школа по Микульскому переулку), В.Д. Глазов (школа на Малой Тульской улице), Т.И. Макарычев (школа на Писцовой улице), В.А. Ершов (школа на улице Цандера). В.Н. Кутуков и С. Пчелин (школа в Петровском переулке), Б.Ф. Рогайлов (школа в Филях)[26]26
  Архитектурная газета. 1935. Приложение к № 23.


[Закрыть] и многие другие.

Особое место среди школ 1935 года занимает здание по 1-й улице Машиностроения, 16, резко отличавшееся от своих ровесников необычным внешним видом. Спроектировал эту школу французский архитектор Андрэ Люрса, к тому времени уже пользовавшийся широкой известностью у себя на родине, в том числе и как проектировщик школ. В те годы, как никогда в другое время, в Москве работало много зодчих-иностранцев, в основном немцев и французов. Среди последних – знаменитый Ле Корбюзье. Немцы были представлены Майером, Ремеле и др. Вопреки расхожей болтовне о какой-то «закрытости», «замкнутости» советского общества 1930-х годов, Советская страна старалась перенимать все лучшее из-за рубежа, приглашала лучших представителей зарубежной творческой интеллигенции.

Но вернемся к А. Люрса. Желая показать свое огромное уважение к пролетарской столице, даже к такой рядовой для известного зодчего работе, как школа, он отнесся исключительно серьезно. Сам, без помощников, тщательно и в срок выполнил все рабочие чертежи. Его проект современники оценили как выделявшийся особой «культурностью».

Правда, внешнее оформление вызвало упреки в следовании традициям отжившего и заслужившего прозвище «пошлого» стиля модерн. Действительно, в проекте каменное здание школы выглядело как фахверковая постройка, облицованная деревянными рейками. Но, в сущности, все это – дело вкуса.

А вот что на самом деле было неприятно – это крайне низкое качество строительства. Вести авторский надзор за ним сам Люрса не мог – он постоянно жил во Франции. Когда же через несколько месяцев он приехал в Москву, его ожидал неприятнейший сюрприз. Оставшиеся без присмотра строители внесли в проект ряд самочинных изменений, упрощавших работы, но обезобразивших эффектное по замыслу здание. Односкатную крышу заменила обычная двускатная, из-за чего на главный фасад выползли водосточные трубы, размещенные при этом где бог на душу положил. Замена крыши повлекла за собой ликвидацию верхнего парапета, предусмотренного проектом. Высота школы уменьшилась, пропорции исказились. Про декоративные элементы, предусмотренные проектом, вообще «позабыли». Набезобразничали строители и в интерьере. Вместо поддерживавших лестничные клетки легких колонн они, чтобы не возиться, сложили глухую кирпичную стенку. Взглянув на получившееся мрачное сооружение из серого силикатного кирпича, потрясенный француз в отчаянии воскликнул: «Это не школа, а крепость». Не повезло бедному зданию и в дальнейшем – после ряда перестроек его вид стал откровенно безобразным, и вместо общеобразовательного учебного заведения оно занято сейчас спортивной школой.

Но искажения внешнего вида школ – это не так уж и страшно. Гораздо неприятнее было то, что спешка и неорганизованность, неизбежные при впервые развернутых столь масштабных работах, привели к строительной катастрофе. Произошла она в школе по Лиственничной аллее, 8, строившейся по проекту А.И. Каплуна и Я.Б. Горфайна. Как и в других аналогичных зданиях того времени, перекрытия выполнялись деревянными и лишь над санузлами устраивались железобетонные потолки. Сборные конструкции (готовые плиты) тогда еще не применяли, и потолки отливали из бетона прямо на месте. Так вот, некачественно изготовленное перекрытие четвертого этажа обрушилось и пробило перекрытие третьего. Семеро рабочих получили ушибы, а одного пришлось отправить в больницу[27]27
  ЦАНТДМ. Ф. 2. Д. 5150.


[Закрыть].

Большая часть разработанных проектов 1935 года реализовывалась лишь в одной постройке. Исключение составили проекты В.Д. Глазова, реализованные в двух постройках, В.А. Ершова (также две реализации), Л.Я. Мецояна и Е.Г. Чернова (три реализации), В.М. Кусакова и А.М. Капустиной (три реализации), и, наконец, больше всего школ выстроили по проекту Д.Ф. Фридмана – целых четыре.

Опыт строительства 1935 года, несмотря на то что все запланированные к сдаче школы вступили в строй, показал слабую подготовленность проектных организаций и строителей к выполнению больших объемов работ в сжатые сроки. Добиться выполнения плана удалось лишь с помощью откровенной штурмовщины и связанного с ней снижения качества как проектов, так и их реализаций.

Но полученные уроки не пропали даром, их учли уже в следующем году. Еще отделывались последние школьные здания 1935 года, а Московский совет давал указание заложить до зимы фундаменты школ, запланированных на 1936 год. Впервые в московском строительстве рытье котлованов, закладка фундаментов происходили в год, предшествующий выполнению установленной программы[28]28
  Дедюхин В.А. 150 школ // Строительство Москвы. 1936. № 1.


[Закрыть].

Типовые – значит лучшие

Итак, школы стали сооружаться типовыми. Но в этом случае вполне уместен вопрос – а зачем так много типовых проектов? Неужели нельзя было выбрать среди них один, самый-самый лучший, и уж по нему-то и строить если не все, то большинство школ? К сожалению, дело обстояло не так просто. Для стройки в чистом поле действительно подходил один, доведенный до совершенства проект. А вот при строительстве в уже сложившейся городской среде…

Во-первых, требовалось учитывать размер и форму отведенного под школу участка. Каждый москвич прекрасно знает, как плотно стоят дома в центре города и как тяжело найти там участок достаточно просторный для такого объекта, как школа.

Школьные помещения должны быть светлыми, а значит, их окна не должны затеняться другими строениями. Кроме того, при школе необходим участок для спорта, игр, занятий. Ну и наконец, желательно, чтобы окна классов отстояли как можно дальше от проезжей части улицы. Иначе шум машин заглушит в классах голос учителя.

Но размер участка – еще не все. Они отличаются и по конфигурации. В одном месте под школу отводится длинный и узкий, а в соседнем районе школу нужно возвести на равном по площади, но квадратном участке. А еще подальше – на участке, изгибающемся в виде буквы «Г». Понятно, что школа, спроектированная для вытянутой площади, просто не впишется в квадратный, а тем более – в изогнутый участок. Итак, первое, от чего зависит проект школы, – форма и размер участка.

Второе – ориентация школы по сторонам света. Москвичи не слишком избалованы климатом. По-настоящему тепло у нас всего месяца четыре в году (причем на эти месяцы приходятся летние каникулы), а в остальное время жителям хотелось бы получать побольше тепла и света. Поэтому и стараются располагать дома в Москве так, чтобы как можно больше солнца попадало в окна. Особенно это важно для классных помещений, где ребятам на протяжении десяти лет приходится напрягать свои глаза. Значит, окна классов просто обязаны выходить на солнечную сторону – желательно на юг, возможно – на восток, хуже – на запад (ведь занятия идут в основном в первой половине дня), а вот северная ориентация классов совсем недопустима.

И это еще не все. Даже самый отличный проект, вполне подходящий по размеру и конфигурации для выбранного участка, может оказаться непригодным из-за того, на какой – передний или задний – фасад выходят окна классов. Если они выходят на главный фасад, а участок для строительства расположен на южной стороне улицы, застройщик оказывается перед неприятной дилеммой – либо поставить школу нарядным фасадом во двор (классы будут смотреть на юг), а к улице задом, либо развернуть ее, но тогда окна классов окажутся повернутыми на север!

В самом деле, школы оказались одним из самых капризных типов городских зданий. Просто так «привязать» произвольно взятый проект в какой-нибудь первый попавшийся участок не удавалось.

Чтобы не сталкиваться каждый раз с неразрешимыми проблемами, застройщики должны иметь в своем распоряжении как минимум два вида проектов – с южной и северной ориентациями главного фасада. В первом случае классы должны быть расположены вдоль главного фасада, а коридор (рекреация) – вдоль тыльного; во втором – наоборот.

На самом же деле с учетом различий в размерах и формах отводимых для школ участков в плотной московской застройке приходилось иметь не менее пяти-шести проектов. А чтобы они действительно стали лучшими, в первый год массового школьного строительства испытали на практике шестьдесят проектов.

Нельзя сказать, что в школах 1935 года все было идеально. Вопервых, уже сама программа, составленная с учетом требований строгой экономии, содержала ряд просчетов, которые стали очевидными в первые же годы эксплуатации. Так, например, нам трудно представить себе школу без физкультурного зала. А в большинстве школ постройки 1935 года его не было! Имелись и другие недостатки. Во-вторых, проектировщики конечно же различались по своим способностям, а значит, и их творения вышли разными по качеству, причем для осмысления достоинств и недочетов каждого проекта требовалось испытать, опробовать его на практике. А дальше пошел постепенный отбор наиболее удачных решений.

Звездный час

Особенно быстрыми темпами строительство школ пошло в 1936 году, когда Московским городским комитетом ВКП(б) и Моссоветом были даны указания об одновременной закладке 150 школьных зданий.

Благодаря этому 1936 год стал поистине звездным часом школьного строительства Москвы. По своему значению для города это грандиозное созидание одновременно полутора сотен отличных зданий, предназначенных служению высочайшей цели – просвещению юных москвичей, можно сравнить разве что с возведением кирпичных стен Кремля в конце XV века или открытием канала Москва – Волга в следующем, 1937 году. С полным основанием можно сказать, что именно с 1936 года гарантированным правом и почетной обязанностью каждого юного гражданина Москвы стало получение среднего образования. Новые школы рассеивали вековой мрак невежества простого московского люда.

Проект школы в Гороховском переулке. Перспектива

Территориальное распределение строек показывает, как шло стирание резких граней в культурном уровне центра города и окраин. В пределах Бульварного кольца возводилось шесть школ, между ним и Садовым кольцом – двадцать семь, в кольце КамерКоллежского вала – шестьдесят пять, и вне его, на самых окраинах тогдашней Москвы, – пятьдесят две школы.

За несколько месяцев, прошедших со времени открытия школ 1935 года, еще не удалось в полной мере оценить достоинства и недостатки проектов 1935 года. Поэтому, хотя и отсеялись проекты, недостатки которых оказались очевидными, все равно к массовой реализации были приняты целых семнадцать (из шестидесяти шести прошлогодних). Так, по проекту Д.Ф. Фридмана строилось 14 школ, К.И. Джуса – 13, А.И. Каплуна и Я.Б. Горфайна – 13, А.В. Машинского – 12, А.Н. Душкина – 10, К.С. Рыжкова – 10, А.И. Антонова – 8, М.П. Парусникова – 8, В.В. Калинина и В.Б. Вольфензона – 5, Г.Т. Крутикова – 6, А.А. Кеслера – 7.

Старые проекты переработали в соответствии с новым заданием. Предельный объем вырос с 14 584 до 15 084 кубометров, с трех до двух сокращено количество лестниц. Тем самым стал ненужным и третий вестибюль, отнимавший много полезного объема у некоторых школ 1935 года. За счет этого появилась возможность расширить коридоры, ввести несколько вспомогательных помещений, увеличить размеры вестибюлей и раздевалок.

Авторы отобранных проектов постарались воспользоваться новыми возможностями, поэтому школы 1936 года отличались от своих прошлогодних аналогов. Д.Ф. Фридман вместо прежних трех парадных входов ограничился двумя. А.В. Машинский уменьшил лестничные клетки и ввел дополнительные помещения. Правда, сделал это он довольно примитивно, втиснув новые помещения где попало. К тому же пять из двенадцати его школ заложили раньше внесения всех изменений, поэтому пришлось достраивать их по старому варианту. Зато семь остальных сооружались по уже вполне исправленному проекту.

Обращает на себя внимание большое количество зданий, выстроенных по проекту А.Н. Душкина (в том числе по Садовой-Спасской улице, 8). Среди всех архитекторов, когда-либо принимавших участие в создании московских школ, этот является наиболее известным – как автор архитектурного оформления лучших станций Московского метро «Кропоткинская» и «Маяковская». Однако в проектировании школ он не слишком преуспел. Его школы состояли из четырехэтажных и трехэтажных объемов, странным образом прилепленных друг к другу, при физическом кабинете отсутствовала лаборантская, не было кабинета завуча, а коридоры оказались слишком узкими – всего 2,8 метра! Неудивительно, что уже со следующего года школы по его проекту больше не строились.

Также трудно оправдать широкое тиражирование проекта К.С. Рыжкова – с планом в форме ключа с широкой бородкой, о котором уже упоминалось ранее. Единственным плюсом такого приема являлась компактность здания, притом что школы других зодчих были заметно длиннее. За компактность приходилось расплачиваться неудобной и нелогичной планировкой[29]29
  Аранович Д. Второй тур школьного строительства // Архитектура СССР. 1936. № 4.


[Закрыть].

Вторым по компактности стоял проект А.И. Каплуна и Я.Б. Горфайна, в плане имевший вид толстой скобы. Его недостатки также бросались в глаза: коридоры были узкими и темными, размещение туалетов крайне неудачно.

Очень похожими оказались проекты К.И. Джуса и М.Г. Куповского. Первый из них предназначался для участков с южной ориентацией (классы выходили на главный фасад), а второй – для северной ориентации (на главный фасад выходили окна коридора).

Проект школы в Теплом переулке. Перспектива

Как ни странно, но вызвавший многочисленные критические замечания проект А.А. Кеслера получил довольно широкое распространение (школы на 2-й Тверской-Ямской, Большой Коммунистической, Щукинской улицах, в Малом Казенном, Сверчковом, 1-м Казачьем переулках)[30]30
  ЦАНТДМ. Ф. 2. Д. 9317.


[Закрыть]. Очевидно, проект оказался удобным для узких, сильно вытянутых площадок.

Кроме того, по-прежнему сохранялась проблема тесных участков, куда не вписывались типовые проекты. Для таких мест (в основном в центральной части города) пришлось подготовить девять новых индивидуальных проектов.

Очень интересно выглядел выполненный немецким архитектором В.И. Шютте проект школы на Большой Садовой улице, 17 (во дворе) с полукруглой колоннадой, оформлявшей главный вход. Но в натуре школа многое потеряла – задуманный зодчим декор остался неосуществленным, здание выглядело мрачновато. Правда, на глухой стене над главным входом можно было разглядеть выложенный из кирпича силуэт пионера-горниста. Очень жаль, что несколько лет назад эту уникальную для Москвы школу снесли.

Школа в Теплом переулке, 28 (проект К.Ф. Арбузова и В.Н. Кутукова) стоит сегодня совершенно свободно, но в 1936 году ее с трудом смогли втиснуть средь окружавших ее мелких строений. Неправильные очертания тесного участка заставили зодчих разработать специальный план – с тупым углом.

Другой индивидуальный проект разработал архитектор И.А. Кириллов для очень тесного участка по Спасопесковскому переулку, 6–8, около Арбата.

В 1936 году на Сущевском Валу, 12/39 заложили еще одно школьное здание, резко выделявшееся среди своих ровесников. Оно имело необычный для того периода сложный асимметричный план, хорошо разработанное убранство фасадов (хотя балконы, конечно, – вещь совершенно излишняя для школы). Здание, спроектированное архитекторами И.П. Муравьевым и А.В. Тишиным, предназначалось для опытной школы имени Максима Горького. Видимо, «опыт» завершился не совсем удачно, поскольку больше подобных школ не сооружали[31]31
  В отделе проектирования // Строительство Москвы. 1936. № 10.


[Закрыть].

Основными отличиями школ-1936 от школ-1935 были: расширение рекреационных коридоров (3,5–4 метров вместо 2,5 метра) за счет сужения лестниц, обязательность двух входов и вестибюлей, появление лаборантских при физическом и химическом кабинетах, кабинета врача и других подсобных помещений. Но и в этих школах по-прежнему отсутствовали физкультурные и актовые залы.

Опыт предшествующего года пошел на пользу и строителям: на большинстве строек рабочие процессы получили четкую организацию, велись в соответствии с планом. Благодаря этому почти все школы были переданы педагогам заблаговременно, чтобы последние могли подготовить их к началу учебного года. Лучшей стройкой стала стройка в Выставочном переулке (школа строилась по проекту Д.Ф. Фридмана). Ее рабочие первыми завершили кладку, первыми оштукатурили стены и в результате сдали объект уже 30 июня[32]32
  Построена первая из 152 школ // Московский строитель. 1936. № 38.


[Закрыть].

В успехе школьного строительства немаловажную роль сыграла развивающаяся стандартизация деталей. В дополнение к усовершенствованным прошлогодним стандартам были разработаны типовые наличники, плинтусы, паркет, плиты для лестничных площадок, подоконники, скобяные изделия, а также колонны, карнизы, перегородки.

В целом уровень почти всех проектов 1935–1936 годов оказался достаточно высок. Лучше всего об этом говорит тот факт, что большинство построенных тогда школ продолжает использоваться по прямому назначению. Правда, почти все они обросли всевозможными пристройками, в первую очередь физкультурными (а иногда и актовыми) залами и столовыми.

Однако реализовывались высокие замыслы проектировщиков далеко не всегда так, как надо. В периодической печати публиковалось множество жалоб директоров школ, учителей, учащихся на низкое качество отделочных работ, сантехники, мебели.

Помимо уже упоминавшейся школы на Бужениновой улице по проекту архитектора А.В. Машинского было сооружено еще несколько зданий, среди них – по Тетеринскому переулку, 2, Берниковской набережной, 12 и Бутырской улице, 42. Разница в качестве работ стала заметна сразу. Берниковская и Бутырская школы получили опрятный и привлекательный внешний наряд, выполненный в штукатурке (правда, кое-где она отвалилась уже на следующий год, но этот дефект быстро устранили). И сегодня эти здания радуют глаз, при этом Бутырская (в последнее время в ней размещались несколько районных организаций) – пожалуй, самая симпатичная постройка на всей Бутырской улице. А вот школа в Тетеринском переулке более полувека наводила тоску своими голыми краснокирпичными стенами, кладка которых к тому же выполнена весьма небрежно. Иногда даже казалось, что здание вот-вот расползется. Многострадальную школу привели в божеский вид лишь в последние годы.

Столь же безобразно выглядела школа на Озерковской набережной. Начальник стройки товарищ Егоров договорился с автором проекта архитектором Глазовым об использовании силикатного кирпича. Но вместо того чтобы найти приемлемое сочетание обычного красного и серого силикатного кирпичей, их стали укладывать в стены вперемежку, из-за чего школа стала какой-то грязно-пятнистой[33]33
  Альтшуллер В. Школы должны быть красивыми // Московский строитель. 1936. № 16.


[Закрыть].

Плохо выстроили и еще несколько школьных зданий. Так, например, за безобразное качество работ в строившихся школах по Смоленскому бульвару, 24, 1-му Неопалимовскому переулку, 10 и Мертвому переулку, 7 был снят с работы начальник строительства С.С. Зельдин[34]34
  ЦАНТДМ. Ф. 2. Д. 6262.


[Закрыть].

Кроме того, из-за спешки большую часть школ постройки 1935–1936 годов так и не успели оштукатурить. А темно-красный цвет кирпичных стен придавал школам вовсе ненужную им мрачность. Лишь в 1937-м смогли покрыть штукатуркой около тридцати ранее выстроенных школ, да в последующие годы иногда штукатурили ремонтировавшиеся здания (например, по улице Достоевского, 25).

Почти у всех школ довоенной постройки есть одно общее слабое место – перекрытия. Железобетонных плит нужных размеров в то время еще не делали. Кроме того, проектировщики хотели достичь максимальной звукоизоляции между этажами. А потому большая часть перекрытий выполнена деревянными, уложенными на стальные балки. Исключение составляют лишь перекрытия подвалов, лестничных клеток и санузлов – их делали из железобетона, но не собирали из готовых плит, а отливали на месте.

Век дерева недолог, и перекрытия московских школ изнашиваются раньше, чем их стены. В некоторых зданиях довоенной постройки уже произвели капитальную перестройку с полной заменой всех перекрытий. После такого ремонта от прежних зданий, собственно говоря, остались лишь одни стены (например, школа по улице Клары Цеткин, 27).

Несколько школ перестраивать не стали. Так, сломаны школы по Большому Харитоньевскому переулку, 9/13 и улице Вучетича, 8. На месте первой выстроено новомодное здание частной гимназии (или чего-то в этом роде), а на улице Вучетича уже работает современная типовая школа.