Текст книги "Вот тебе и здрасьте"

На зачете эта дама вдруг вызверилась. Ну не понравился ей чем-то студент. Пусть троечник, пусть туповат, но нельзя же так бессовестно гнобить парня:

– Последний вопрос: «Есть ли у железа кислоты?»

Ответ явно наобум, хоть и после долгого размышления:

– Есть…

– А вот и нету!

И так злорадно пытается выпнуть Петруху с явно заслуженной двойкой. Но ведь парень-то с последним ответом угадал. Ну, меня и понесло. С места взвыл:

– Как так нет? Даже две кислоты, для закисной и окисной форм железа!

Хамство, конечно, по отношению к преподавателю. Но, зато парень убегает с тройкой в зачетке. Все прижухли, санкций ждут. Вперед, на баррикады. Иначе остальным прилетит вава.

Полчаса дама меня гоняла, даже по темам, которые не читала в лекциях. Ответил все, очень даже подробно. Кучу задачек решил. Все правильно.

– Идите, четыре.

И внимательно отслеживает мою реакцию. Ну уж нет, спасибо, не дождетесь. Злобненько ухмыляюсь, беру зачетку и удаляюсь, повиливая задом. Понимаю, за что схлопотал заниженную оценку. Благодарность от Петрухи не поступила, оскорбился он моей помощью. Тоже понятно. По результатам зачетов его допустили к сессии, вот только он ее полностью завалил.

За неделю до сессии Якшин вызвал Шибкова и меня. Предложил подарить кафедре минералогии и кристаллографии новые образцы родонита. Правда, для этого требуется съездить в деревню Малое Сидельниково и поковыряться на маленьком руднике.

Уважаемому профессору – наше безусловное согласие. Особенно в предвкушении экзамена автоматом. Вот только оказалось, что автобусы в деревню не ходят. Поезда – тоже. Такси по бездорожью – откуда у нищих студентов такие купилки? Единственный вариант – велосипеды. Берем напрокат и на следующий день, рано утром, рванули по маршруту. Карту Якшин презентовал.

Пока по шоссе катили – душа радовалась, педали легко крутились. Но вот своротка на Малое Сидельниково, и тоскливо стало. Танкодром. Грязь по колено. Тракторы размесили. По обочинам – болото. Кочки, окруженные водой. Какие автобусы, какое такси? Велосипеды на загривки и попрыгали с кочки на кочку.

Тяжело прыгать стало. Велосипеды сгрузили в воду и толкаем их в позе «ЗЮ». А кочки под нами подламываться стали. Велосипеды уже до руля погрузились. Посмотрели в сторону дороги и страшновато стало: между нами и дорогой полоса чистой воды. Без кочек. Идти вброд? Какая глубина – неизвестно. Да и вода студеная.

Пришлось назад возвращаться. Кое-как выбрались к дороге. Повздыхали, велосипеды на закорки, и вдоль по дороге. Ать-два. Действительно по колено в грязи. На последнем издыхании добрались до деревни. Местные на нас как на привидения смотрели. Но ни одна сволочь не сказала, как рудник найти.

Ну да ладно. Дорога единственная, по ней и потащились. И, вроде далековастенько ушли, а свороток к руднику не видно. Все молодым соснячком заросло. Ну не может рудник быть далеко от деревни. И тут на массиве леса увидел понижение – старая вырубка. Ломанулись туда и, слава Богу – вышли на мелкий карьерчик, давным-давно заброшенный. Глубина не больше десяти метров, лесенка есть. Ступени прочные. На дне видны два глубоких шурфа.

Само собой, спускаемся к шурфам. Облом полнейший. Оба шурфа закрыты могучей решеткой на здоровенные замки. Возвращаться в деревню? А зачем? Никто нам ключи не даст, ежу понятно. Нашими молотками такое не собьешь.

Пришлось ковыряться по мелким кучкам обломков на дне карьера. Все образцы тусклые, для кафедры – срам на витрину выставлять. Обидно. И тут Вовка заорал – «Нашел!». Бегу к нему. Да, вот это ОБРАЗЕЦ! Чистейший родонит, без примеси вмещающих пород. Как кусок свежего мяса. Непрозрачный, но просвечивает. Как сквозь пальцы, которыми глаза закрываешь на солнышко. Красотища. Наколотили еще для себя немножко, загрузили в рюкзаки и покатили дальше по дороге. Тут она получше была.

Выскочили на Шабры. Полюбовались на огромный действующий карьер. Но спускаться в него на стали. На отвалах добыли для себя красивые образцы магнетита и вернулись в Свердловск. Уже по асфальту. Засветло успели.

Утром потащили велосипеды сдавать. Когда запрыгнул в седло – с воем взлетел на полметра. Отбил задницу на вчерашней поездке. По грубой прикидке вчера больше сотни километров намотали.

И сразу к Якшину. Ох и приятно оказалось посмотреть на него, сияющего. Оказывается, Владимир Иванович несколько таких самоходов отправлял на добычу. Но все вернулись с пустыми руками. А наш образец занял почетное место на витрине кафедры. Вот мы с Володей и оправдали его фамилию – шибко загордились.

Тут и сессия подкатилась. Побаивался, что меня не допустят за двойки на контрольных по математике. Много их было. Обошлось, к счастью. Надо же – именно этот экзамен и был первым.

Принимал старый еврей – Гельфанд Иосиф Самсонович. Он еще моего отца учил. У них огромное взаимное уважение было. А тут моя тройка за первый экзамен на зимней сессии. Поэтому шел на экзамен, как на бой.

Гельфанду помогала моя преподавательница по математике. Проходит мимо меня и шипит сквозь зубы: «В задаче ошибка по арифметике». Перерешал. Опять шипит: «Решай в столбик». Тут Гельфанд не выдержал: «Чего шушукаетесь?!». Подошел, отобрал мой листок, проверять начал: «Так, первый вопрос – нормально. Второй вопрос – почему не отвечен? А, да тут одно предложение. Ну да, его и вполне достаточно. Задача – по высшей математике правильно. В арифметике напорол. Бывает. Нечего в уме решать. Давай зачетку – пять. Нет, ну чего на экзамене шушукаетесь? В театр идите, там и любезничайте». Учительница порозовела. Я оторопел. И только потом дошло, что с позиции его возраста учительница и я – вполне даже ровесники… Наконец-то сообразил, что она красавица.

Вторым экзаменом шла минералогия. Без автомата. Сажусь, готовлюсь. Знаю, что будет пять. Но Якшин решил повеселиться. Даже смотреть не стал мои ответы на билет:

– Вот не хватало еще время на это тратить. Знаю, что отлично. Минералы тоже спрашивать не буду, на коллоквиуме убедился. О! Сейчас проверю твое знание по кристаллографии. Не ответишь – выгоню.

Открывает свой заветный сейф и пихает мне модель кристалла. Без задержки отпихиваю обратно:

– Комбинация двух скаленоэдров.

И любуюсь его оторопевшим видом.

– Это как так сразу, даже не рассматривая?

– А чего рассматривать? Шибков приучил на лету определять формы кристаллов.

– Даже так? Ну ладно, пять, естественно. Кстати, а почему Шибкова не видно?

– Его отчислили, даже до сессии не допустили. За пропуски занятий.

– Идиот, ему только надо было подойти ко мне. И без проблем перешел и учился бы на геологическом факультете.

– Поздно. Ему через неделю в армию.

На этой грустной ноте мы и расстались. До сих пор жалею, что он больше не вел у нас занятия.

История и физика проскочили незаметно. На пятерки. И тут приехали мои одноклассники. Снова поступать в горный. Быстро меня нашли. Радовались – не то слово. По кабакам прошлись душевно. С большого бодуна пошел сдавать последний экзамен – топографию. Уверен был на все 100%. Но сосредоточиться не смог. Постоянно отвлекался на то, чтобы не дыхнуть на экзаменаторшу перегаром. Посмотрела она на меня, как на врага народа. Объявляет: «Тройка и не более». Открывает зачетку, видит сплошные пятерки. Меняется в лице и кричит: «На пересдачу!». И шепотом добавляет: «Нельзя такую зачетку тройкой портить».

Иду на выход. В тупых мозгах возникает вариант шутявканья. К исполнению. Выхожу в коридор, меня обступают наши ребятишки, которым еще сдавать:

– Ну, как?

– Завал.

– Кончай трындеть, зачетку показывай!

Открываю зачетку – а там пусто. Нужно было видеть оторопевшие хари. Ну надо же – все сразу так прониклись уважением к топографии. Потом долго не могли понять, почему я с гнусным хихиканьем и вприпрыжку смылся с глаз долой.

Бессменная секретарь декана тут же выписала направление на пересдачу экзамена. Потом, принюхавшись, спрашивает:

– И?

– Одноклассники приехали, снова поступают в институт…

– Когда пересдавать собираешься?

– Да хоть завтра.

Смотрит на меня подозрительно:

– Через два дня. Не раньше.

Мамочка, одним словом.

Через два дня пришел на кафедру геодезии. Вместе с маркшейдерами, для которых топография – это хлеб, иду в аудиторию. Но они-то двоечники… И тут делаю стойку – очень даже красивая маркшейдериня, тоже первокурсница. Не откладывая дела в долгий ящик, изображаю озабоченного самца. Весь из себя такой гордый и уверенный. Но ей явно не до меня. Трясется в предвкушении экзамена.

Пришел экзаменатор. Раздал билеты. Оглядел нас презрительно, и демонстративно ушел. Типа – плевать мне на ваше списывание.

На свой билет быстро набросал ответы. Примитив. Потом, естественно, помог красотке. Договорились о встрече. А потом меня в оборот взяли остальные. Ни фига себе, и это спецы по своему будущему профилю… Последний свой билет сует – копия моего. Чувствую, сейчас преподаватель зайдет. Шепчу: «Слушай мой ответ. Все как у тебя. Продиктую полностью».

Правильно прочувствовал – тут же экзаменатор зашел. Ну, я к нему и рванул первым. Положил перед ним ответы и шпарю наизусть, в том числе и формулы. Он не дослушал первый ответ даже до середины:

– Достаточно, переходите ко второму вопросу.

– Нет. Теперь я до конца все отвечу.

И так все три вопроса. Наглость, конечно, но обещание надо выполнять. Парнишка лихорадочно конспектировал. На лекциях так не старался, наверное.

А преподаватель – явно не дурак. Даже дополнительные вопросы не задавал. Первый раз в жизни мне с таким омерзением пятерку влепили.

Потом посыпались тройки. Мой слушатель вообще двойку отхватил. Экзаменатор явно наслаждался.

Прихожу в общагу, а там все на ушах: в соседней комнате после завершения сессии собрали все конспекты, сложили на стол и подожгли. Балбесы. Полыхнуло так, что еле успели выбросить все это с балкона. Над выходом из общежития. В аккурат на голову выходящей преподавательнице. Визга было… Еле уговорили ее не доводить дело до исключения придурков из института. Но кровушки она попила.

Поэтому разоблачение моего шутявканья с экзаменом и пустой зачеткой прошло тихо. Никто и не вспомнил.

Первая практика

С красавицей не встретился. Некогда было. Готовились к выезду на практику. Учебная подготовка по топографии. Ладно, там и встретимся. А подготовка что? Летние вещички на выезд подготовили, зимние – сдали в камеру хранения. Посуду – тоже. Только чайник оставили, решили с собой взять.

Выезжать на следующее утро. Остался на безделье целый день в городе, да еще в зверскую жару. Куда-куда? На пляж, естественно. Залезли в трамвай всей нашей группой и рванули на Шарташ. Озеро такое на окраине Свердловска.

Первые два километра по берегу озера были битком забиты. Все на нас злобно шипели. Только на третьем километре появились незанятые поляны, где мы и приземлились. Огляделись. Голубое озеро среди серых гранитных скал, покрытых соснами. Воздух чистейший. И прозрачная теплая вода. Не поверишь, что рядом запашистый промышленный город

Накупались и назагорались вдоволь. Заметили, что пацанята раков среди подводных камней промышляют. Позаимствовали у них подводные маски и быстренько натаскали полные пакеты. С добычей вернулись в общежитие. Только вот незадача: все сдали кастрюли в камеру хранения. Ключи до утра уже не получить. В чем варить раков? Эй, брюхоногие, мы ваще-то жрать хотим!

И тут я вижу чайник. Идея, которую мы тут же осуществляем. Варим животин в этой посуде, наедаемся так, что смотреть на этих клешней невмоготу. Раздаем остатки добычи голодающим из соседних комнат и садимся пить чай. А чай ВОНЯЕТ раками. И пить его тоже невмоготу. Зажравшиеся морды меня матом поливали. Эстеты хреновы. Вот только этот чай я тоже пить не мог. И никакое мытье посудины не помогло. Пришлось выкинуть.

Утром также обошлись без чая. Нечего роскошествовать. Зато к обеду нас уже доставили к месту прохождения практики. Как интересно… Лес, скалы, речка с чистой водой. Столовая, здоровенный барак на две сотни человек и палаточный городок. Две деревни – Знаменка и Рудянка – с нейтральным населением поблизости. И все это удовольствие всего в сотне километров от Свердловска.

Сразу по приезде вопрос к обществу:

– И куда вы рветесь в первую очередь?

– В столовую!

– Ответ неправильный. Сначала лекция по технике безопасности, затем по этике поведения.

Итак, техника безопасности:

– Ходить только по строго определенным маршрутам. Вопль из зала: «А как же за грибами?» Ответ: «Перетопчетесь. Нажретесь поганок. Помереть не дадим, но ведь все вокруг загадите. Сортир-то не безразмерный».

– Во время грозы купаться в речке запрещено. Вопль из зала: «Так подмываться же надо, если молния рядом долбанет». Ответ: «Особо впечатлительным грозу рекомендуется пережидать в сортире».

– Колышки забивать только молотком. Топором запрещается. Возмущенный вопль из зала: «Чо за фигня? С дуба рухнули со своей ТБ?» Ответ: «Ошибочка ваша. Один олух забивал колышек обухом топора и лезвием разрубил себе лоб. Получите и распишитесь». Потрясенное молчание.

И так далее на пятнадцать минут без передышки. На этой ярмарке глупости Петросян отдыхает.

Этика поведения:

– В столовую заходить с голым пузом запрещено. Шорты, рубашки, футболки обязательны. За столом находиться в головном уборе запрещено. В зале молчание.

– Спиртное безусловно запрещено. В зале тоскливое молчание.

– Бить деревенских строго запрещено. Вопль оскорбленной души из зала: «Шо за дискриминация?! Да быть такого не может. Мы люди мирные. А шо, ежели они первыми полезуть?» Ответ: «Было. В Рудянке двоих студентов отметелили. Так две сотни студентов провели мирную демонстрацию. Разобрали все изгороди на штакетник и колья, прошлись по домам. Извлекали молодых ребятишек и доходчиво объясняли, что так поступать нехорошо. Штакетником по горбу, или по роже. Всех разыскали. Успел удрать только участковый мент на служебном транспорте. Зато потом столько следователей понаехало…». Интерес из зала: «Ну и как?» Ответ: «Виновников не установили. Но пообещали строго по закону изничтожить нашу базу как рассадник непотребства. Так что мирные демонстрации заменяйте на другие методы воспитания». Согласие из зала: «Будьте спокойны. Мы ж строго по заветам товарища Папанова – бить аккуратно и больно».

И так далее. Окончание лекции плюс начало обеда вызвали неподдельный взрыв восторга.

После обеда нас разбили на бригады по шесть человек и выдали теодолиты с рейками. Заставили проверить на них правильность установок. Пока объясняли, я не только проверил установку, но и провел юстировку уровней. Преподаватель подошел к нам, поинтересовался:

– Кому сидим, почто не шевелимся?

– Так уже все сделано.

Не поверил, проверил. Юстировка идеальная. Еще бы – отцовские гены. Покачал преподаватель головой и пошел приставать к следующей бригаде.

Ночью нас разбудили на экскурсию. Свои же студенты. Луну рассматривать. Вооружились мы теодолитами, как телескопами с 18-тикратным увеличением. Да… Абсолютно ясное, безоблачное небо. Полная, огромная серебристо-белая Луна повисла над нами. Кольцевые кратеры видны очень четко. Вот она, рядышком. Кажется, один шаг – и можно прогуляться по небесной соседке. Вот только быстрое движение Луны и необходимость постоянной поправки наведения трубы рушат эту чудную иллюзию.

Картинка сюр получилась: на лужайке перед бараком пара десятков теодолитов стоит, поблескивая в лунном свете. В полной тишине студенты меняются у инструментов и замирают, не отрываясь от сказочного зрелища. Красота всегда завораживает и не терпит суесловия.

Потом потихоньку разошлись на свои места в бараке – досыпать.

А утром отправились толпой на полигон основных работ.

Длинной цепочкой по мосткам перебрались через мелкую речку Пышму. Широкая, до трех десятков метров, глубина – не более чем по колено. Мостки высотой до одного метра. Несоответствие в глаза бросается. На вопрос получаем туманный ответ: «Всякое бывает». Знать бы заранее, во что это выльется…

Прошли небольшой перевал горы Дивьей, с полкилометра по лесной тропинке, и вот мы на месте полигона первой в жизни полевой съемки.

Пока плоховато представляю порядок последующих работ. Ну, выставили вешки в углах, а дальше что? Понятно, что нужно промерить расстояние между вешками. Пока преподаватель рядом, спешно провожу эти замеры. Для уменьшения погрешности руками и ногами спихиваю песчаные гребни насыпей. Лопаты-то нет. Это вызывало град насмешек со стороны оставшейся части группы. И очень внимательный взгляд преподавателя: мои действия по факту оказались очень грамотными.

В итоге Гена Блинов и я получили простую и ясную инструкцию дальнейшей работы, а остальные технично рассосались. Пришлось очень шустренько поворачиваться. Вдвоем мы и сделали всю тахеометрическую съемку, получив красивую карту очень сложного рельефа поверхности по оврагу, отходящему от деревни. Даже простое визуальное сличение карты с реальностью показало честность и высокую детальность работы.

По срокам (семь дней) мы уложились, а вот следующая съемка – нивелирный ход, оказалась сложновастенькой. Наши ленивые балбесы не удосужились выхватить новенькие нивелиры НВ-1, пока мы с Геной делали тахеометрию. Стыдливо притащили оставшийся старинный нивелир с перекладной трубой, от которого все отказались. Мало того, тут же смылись. И очередную неделю вместо шести гавриков опять работали вдвоем.

Ничего, голь на выдумки хитра: наша маленькая бригада прошла прямой и обратный ход вдвое быстрее соседней, полностью упакованной бригады с новеньким нивелиром. Ошибка наших измерений оказалась великоватой. Но дополнительная обработка с нахальными последующими поправками и преобразованиями позволили получить в итоге идеальнейшие результаты. Как ни странно, они в точности совпадали с результатами профессиональных измерений. Ну не смог наш преподаватель выявить лажу. Да и не очень-то и старался. Стоял и довольно ухмылялся, глядя на наши бессовестно честные морды.

Зато вторую бригаду трижды отправлял на повторный ход. И результаты у них принял только через день. Причем страдальцы сперли наши данные. Мы с Геной показывали конкурентам весьма неприличные фигуры.

К вечеру, по договоренности с остальными раздолбаями нашей бригады, мы собрали и нажарили кучу маслят. Тут же, на полигоне. Сбегали в соседнюю деревню Рудянку за луком, хлебом и яйцами. Нарвались на подозрение в краже гуся. Притащили обидчика на место готовки грибов и после детального обыска полигона заставили его извиниться.

Наши орлы так и не появились на месте готовки грибов. Эти стервятники, оказывается, действительно сперли гуся. В стороне неграмотно ощипали его, загадив обширный участок. Сварили гуся без соли, зато со сгущенным молоком и гречкой. Выкинули. Выжрали общую водку и довольные ушкандыбали на базу.

А мы с Геной два часа ждали этих гаденышей, давясь слюной от запаха грибного жарева. Потом давились, вдвоем приканчивая жарево, рассчитанное на шестерых. Съели и еще пару часов валялись на полянке – не могли оторвать переполненные животы от земли. И сыто таращились в звездное небо.

Луна уже вышла и освещала обратную дорогу вполне прилично. Перевал на горе Дивья пропыхтели, как два паровоза – без подпрыгивания и излишней резвости. А на речке замерли в недоумении. Переправа исчезла: вода поднялась и смыла все мостки. Да и разлив стал слишком широким.

И куда деваться? Сидеть на берегу и ждать, когда вода схлынет? Герои, блин. Раздеваемся, приборы и барахло на плечи, вперед! Странно, но вода горячая. Также, как в Верхнем Уфалее на сбросе из никелевого завода в речку Горячку. Вспоминаю экономическую географию и уверенно вещаю, что это аварийный сброс из Рефтинской ГРЭС. Дурак и недоумок малограмотный. Это был один из аварийных сбросов Белоярской атомной станции. О которых никто не извещался. Во избежание… Спасибо заботливому родимому правительству.

В некоторых местах уровень воды был по «шейку». Скорость потока высокая. С ног сбивает. Но удержались. Только я, как более мелкий, пару раз хлебнул «водички». Другим однокурсникам повезло меньше: уронили в воду ящик с прибором и поток унес его на пять километров, еле нашли потом.

Смущали только проявившаяся на следующий день чесотка всего тела и множество красных пятнышек на коже. Через пару недель они исчезли. И мы успокоились. Вот только при чистке зубов стал поплевывать кровью. Но не обращал особого внимания. Зубные врачи ругали за рыхлость десен и отсутствие должного ухода за ними. А то, что курсы лечения не помогали, так это никого не волновало. И меня в том числе.

Практика тем временем продолжалась как ни в чем не бывало. Мы с Геной готовились к заключительной мензульной съемке. Добыли со склада кипрегель, натянули ватман на планшет, отработали схему съемки. Тут уже ясны соколы – бездельники из нашей бригады подтянулись. Оттеснили нас и пытались разобраться с работой самостоятельно: как никак полевые работы завершались и маячил зачет. Да и преподаватель в их сторону уж очень косо поглядывал. Плоховато работа у наших орлов получалась.

Против расширения состава работников на мензульной съемке я не возражал – работа простая, очень наглядная.

И все бы ничего, но увидел я красавицу-маркшейдериню с другом, Сашей Черноскутовым. В обнимку из леса выходили. Саша вспомнил, что я его про эту даму предупреждал типа: «Не трожь ее, она моя…». Порозовел. Потом оправдывался, что все нечаянно получилось. Пообещал, что найдет мне другую.

Нашел, блин…

Играем в волейбол на площадке возле барака. Саша мне: «Глянь, вон поварихи выползли из столовой. Самая маленькая – твоя. Предупреждена, ждет. Я обещания всегда держу».

И как я раньше ее не замечал… Маленькая, конечно. Пухленькая такая. Что в высоту, что в ширину одинакова. Обе щеки со спины видны. Сплошной Рубенс. Выражение рожи и глазенок – блудливейшее.

Стояла на другой половине площадки напротив меня, рядышком. Сразу показала, что она очень даже согласна: поглаживать и пощипывать за разные места принялась. Чтобы активизировать ухватилась за мои волосы. Под мышками. Во время прыжка на блок. Во, садомазо… Взвыл я неслабо, от души поблагодарил Сашу за «трогательную» заботу и под общий хохот ушкандыбал в жилой барак.

После я его еще раз поблагодарил, с «добрым» пожеланием такого же удовольствия. Но этот гад только ржал, вспоминая картинку обхаживания с моей «счастливой» харей. Не знал он, что пожелания от меня сбываются.

Забыли, проехали. Лучше уж к завершающей съемке готовиться. И мы очень старались.

Дня четыре подряд шли дожди. Полевые работы остановились. Ходили в лес за грибами, готовили супы из маслят. Они нам приелись уже на второй день. Да и по лесным тропинкам надоело ходить: такой скользкой глины нам еще не встречалось. Ходоки определялись сразу по грязным штанам, вид сзади.

Пробовали ловить рыбку на речке – бесполезно. Купаться во время грозы – стремно. Молнии часто в речку били. Именно там, где был плавательный омут. Нет уж, на фиг-на фиг.

В соседнем отсеке барака устроили турнир по боксу. Меня тоже затащили. Несмотря на сопротивление, надели перчатки и заставили махаться с каким-то очкариком. Когда с него сняли очки, он вообще перестал что-либо различать. Я даже руки опустил и просто отходил в сторону, когда он паровозом летел в мою сторону. Закончилось это очень печально. Парень со всей дури налетел на колонну, разбил нос и рассек бровь. Кровь, естественно, хлынула. Заплакал, бросил перчатки и заявил, что драться больше не желает. Я тоже бросил перчатки и под шумок смылся в свой отсек.

Как только погода наладилась, мы всей бригадой рванули на полигон. Избавляться от скуки. Когда пришли на место, меня и Гену перекосило: ровный, как стол, участок, с очень плавным рельефом. И всю съемку можно снять с одной стоянки. Настолько просто, что даже при откровенной дурости невозможно было наделать серьезных ошибок. В общем, показали сачкам, как делать работу, для приличия несколько точек отсняли и завалились загорать. Потом проверили конечный вариант, немного подправили, где вранье оказалось очень выразительным, и поволокли работу на сдачу куратору.

После проверки он дал нам пару дней на подготовку и устроил зачет. Честно говоря, ни Гена, ни я совершенно не готовились. Все было понятно, да и преподаватель нас почти не спрашивал – честно признался, что все время отслеживал издали. Незаметно, его и не видно было.

Зато бездельникам досталось – только с третьего захода смогли получить зачет. В это время мы с Геной на поездах уже ехали по домам.