Текст книги "Тролль"

4

Все люди играют в игры. Разница лишь в том, в какие и как. Кто-то довольствуется мелкими ставками, а кто-то не прочь поставить на кон и целую жизнь. Особенно, если речь идёт о чужой жизни.

Скука – великий двигатель прогресса. Именно благодаря ей мы имеем то, что имеем. Безумный информационный мир, раздираемый изощрёнными медиавойнами, – это всё от скуки. Человечество готово на любые ухищрения, лишь бы не помереть с тоски. С тех пор, как проблема банального выживания на планете оказалась относительно решена, все силы людей направлены на игры.

Игры ведут одиночки и государства. Общины и культуры. Сегодня это тоже вопрос жизни и смерти. Пока играешь – остаёшься на плаву. Как только выбываешь из игры – идёшь на дно. Как-то так.

Собственно, признавая факт ведения медиавойн, мы, по сути дела, в очередной раз доказываем невозможность существования свободы воли. Человечество – просто стадо тупых баранов, которому при помощи телевидения или интернета можно пихать в головы любое дерьмо.

Так что среднестатистический интернет-тролль – безвинный ангел в сравнении с политиками и журналистами всех мастей. В сравнении с теми, кто стоит за спиной, дёргая за нити и нетерпеливо потирая ладони.

Мы все в эпицентре большой игры – безвольные марионетки, управляемые хитрым кукловодом, наивные дурачки с сайтов знакомств, ставшие жертвами чужой жестокой шутки. Что тут ещё скажешь? Либо играй, либо умри.

Утро понедельника – закономерная расплата за грехи выходных. В который раз мы тащим себя в приевшиеся офисы, чтобы выполнять давным-давно опостылевшую работу. Эти утра всякий раз напоминают нам о цикличности бытия, о его предопределённости, о том, что все мы на этой планете – наёмные работники, которых держит на своём месте только парадоксальный страх потерять это самое место.

Утренняя летучка проносится мимо меня очередным эпизодом унылого сериала, когда ты уже заранее знаешь, чем всё закончится. Я зеваю где-то в углу, скрываясь за спинами коллег. Мне неинтересно. Впрочем, как и всем остальным, должно быть.

На летучке я всякий раз завидую Молчанову, которому не приходится в них участвовать. Молчанов начинает свой рабочий день среди коробок с товаром на складе, там же он его и заканчивает. Ему не приходится выслушивать пространные монологи об увеличении объёмов продаж и выполнении плана закупок. Не нужно до помутнения в глазах разглядывать запутанные схемы и диаграммы, смысл которых, кажется, не до конца понятен даже тому, кто их нарисовал. Молчанов – маленький бог безмолвного мира вещей.

После утренней летучки я надолго зависаю в курилке. Смотрю в окно, за которым оттепель сметает остатки бурого снега, и вдыхаю табачный дым. Нужно с чего-то начать рабочую неделю – и сигареты почему-то кажутся этим логичным началом.

Сигареты – наш друг и сообщник, помогающий убивать время, и они же – наш враг, попутно убивающий и нас самих. Мы торопимся навстречу смерти, не давая себе шанса задержаться здесь надолго. И только так и надо.

Потом я долго пялюсь в экран монитора, пытаясь собраться с мыслями. На утренней летучке озвучен план оптимизации, и этот план предусматривает снижение закупочных затрат. То есть нашему отделу предлагается попотеть. Сломать отстроенные логистические цепочки в надежде сэкономить копеечку-другую. Сомнительная перспектива. Но так решено на самом верху, и мне вместе с коллегами приходится только подчиниться этой высшей воле.

Переговоры с имеющимися поставщиками о скидках, а скорее всего, и закономерный поиск новых, более сговорчивых контрагентов, не сулят мне ничего хорошего. Кому хочется отрывать свою задницу с насиженного места и мчаться куда-то, сломя голову? То-то же! Грязная предстоит работёнка.

Поставщики не любят, когда им предлагают снизить цену. Ещё бы – это их хлеб. Они будут биться за каждую копейку так, словно вокруг опалённый боями Сталинград. Поэтому я оцениваю свои шансы на успех практически как нулевые.

Надо с чего-то начать, но мыслей нет никаких. Сейчас бы вылезти в социальную сеть и как следует по кому-нибудь пройтись. Или, в крайнем случае, грохнуть босса в онлайн-RPG. Но, к сожалению, выход в социальные сети, как и в онлайн-игры, с рабочих компьютеров заблокирован системным администратором по распоряжению руководства. Они очень тщательно следят за тем, что мы делаем в рабочее время, в очередной раз давая понять, что это время принадлежит им, а не нам.

Нервно стучу пальцем по пластиковой поверхности компьютерной мыши. Со своими поставщиками я работаю уже несколько лет по отлаженной схеме, поэтому что-то менять действительно сложно. Для этого надо напрячь извилины, а именно это сделать в понедельник утром крайне затруднительно.

В итоге до обеда я набираю только одно письмо, в котором в довольно путаной манере пытаюсь поведать своим партнёрам об изменившихся условиях. Когда я его сам перечитываю, невольно брезгливо морщусь: клюнуть на такое фуфло может только какой-нибудь умственно отсталый ребёнок. Так не пойдёт.

Но переделать это ещё сложнее, чем написать. Стоит признать: у меня творческий запор. Никаких мыслей по поводу того, как лично я буду исполнять новые директивы руководства. Радует только одно: я уверен, мои коллеги продвинулись не дальше меня.

Звоню Молчанову на склад, предлагаю пойти пообедать. Молчанов сразу соглашается. Судя по всему, работой он не завален. Определённо, у него отличная должность! Этот засранец знал, куда идти работать.

Рядом с нашим офисом есть недорогое кафе. Молчанов ждёт меня у входа, переминается с ноги на ногу.

– Привет, – говорю я ему и тяну руку.

Молчанов без единого звука сжимает мою ладонь своей. Немногословное приветствие.

Затем мы сидим за столиком у окна, поглощая обед. Я жалуюсь Молчанову:

– Слушай, твой диван, похоже, облюбовали клопы. У меня рука все выходные чесалась. И след красноватый от укуса остался.

Молчанов постукивает ложкой по краям тарелки, зачерпывает суп.

– Это не от укуса, а от укола. Я тебе глюкозу колол, чтоб ты в себя пришёл. – Молчанов деловито пихает в рот ложку супа.

– Ты серьёзно?

– Нет, конечно.

Не понимаю, шутит он или нет. Лицо Молчанова непроницаемо. С таким лицом можно одновременно рассказывать анекдот и убивать человека. Это немного злит. Неужели так сложно избавиться от древней рухляди, которой заставлена его квартира?

– Я бы на твоём месте снёс диван на помойку. Ему же сто лет в обед.

Молчанов спокоен как танк. Не знаю, что он там думает по этому поводу и думает ли вообще. Мне кажется, его не сильно заботит моя рука.

– Нормальный диван, – коротко изрекает мой приятель, давая понять, что эта тема закрыта.

Похоже, мои слова его не убедили и от дивана он и не думает избавляться. С другой стороны, какая мне-то разница? Я, может, вообще больше никогда у Молчанова в гостях не окажусь. Нравится ему эта развалина с клопами – и пусть. Его квартира, его порядки.

Возможно, любовь к некоторым вещам компенсирует Молчанову любовь к людям. Я не сильно-то разбираюсь в таких вопросах, но мне почему-то так кажется. Этот диван, может, ему в детстве заменял друга, а я вот так бесцеремонно предлагаю его выбросить…

– Ладно, не бери в голову, – я отставляю свою тарелку, придвигаю чашку с кофе.

– Я и не беру, – мой товарищ пожимает плечами.

Говорить о моей руке и обустройстве молчановской квартиры дальше не имеет никого смысла. Делаю глоток кофе, ощущаю терпкую горечь во рту, рассказываю Молчанову о новой закупочной политике компании. Его это тоже косвенно касается. Хотя и не так сильно, как меня. Ему-то всё равно, какой ценой мне достанутся коробки с товаром, которые он потом безразлично оприходует у себя на складе.

Мой приятель слушает меня, не перебивая. Похоже, ему действительно по барабану, откуда и по какой цене товар прибудет на склад. Его дело проверить соответствие количества и поставить закорючку в накладной. Мои трудности ему до лампочки.

– Такие дела, – подытоживаю я свой монолог. В глазах Молчанова нет сочувствия.

Он подтирает свою тарелку коркой хлеба. Что за дурацкая привычка? Меня это коробит, но я молчу. Не мне учить Молчанова манерам. Да и толку от этих поучений?

– Знаешь, – внезапно Молчанов выходит из своего задумчивого оцепенения, – я тут недавно одноклассника повстречал в метро. Совершенно случайно. – Он отправляет кусок хлеба себе в рот, жуёт и рассказывает одновременно. – Мы с ним разговорились, – интересно было бы посмотреть, как там Молчанов «разговорился». – И выяснилось, что его фирма как раз занимается поставками продукции по нашему профилю.

Молчанов прожёвывает, тянется к стаканчику с салфетками. Вытирает рот.

– Всё забывал тебе сказать. Может, он сможет предложить тебе более выгодные условия?

Молчанов! Твою мать! Ну, ты в своём репертуаре. Интересно, промолчи я об итогах сегодняшней утренней летучки, ты бы так и продолжал держать эту информацию при себе?

– Может, – только и отвечаю я, – его контакты ты дашь сам, или мне придётся вытаскивать их из тебя при помощи утюга и паяльника?

– Дам. – Молчанов кидает мятую салфетку в пустую тарелку и поднимается из-за стола. Я делаю последний глоток кофе и поднимаюсь следом.

Мы долго курим возле молчановского склада. Затем Молчанов ведёт меня к себе в каморку, там задумчиво роется среди бумаг и, наконец, извлекает на свет потрёпанную визитку.

– Вот, держи. – Он тянет мне заветный клочок картона. Один край распушился, на нём коричневое пятно. – Извини, я на неё чай пролил.

Эх, Молчанов, Молчанов… Чай он пролил. Может быть, это моё спасение от предстоящей головной боли, а ты так безответственно к этому относишься. Ну что за человек?

– Спасибо, – смотрю на Молчанова, тот безразлично пялится в окно мимо меня, кажется, он уже забыл про эту визитку. – Ты меня выручил. С меня причитается!

– Ага. Ещё за пиво в пятницу, за доставку и за койко-место. Тебе куда счёт выслать?

– Я свои долги не забываю. Но за клопов придётся сделать скидку.

– Не было никаких клопов.

– Были!

– Не было!

– Ай, к чёрту тебя, Молчанов! – Я жму ему руку и направляюсь в офис.

Конечно, далеко не факт, что молчановский однокашник сможет мне чем-то помочь в сложившейся ситуации. Но попытаться стоит.

Ситуация на рынке сейчас такая, что за новых клиентов идёт самая настоящая грызня, вот этим и следует воспользоваться. Уболтать своих нынешних поставщиков мне видится гораздо более сложной задачей, чем найти общий язык с новым.

Вернувшись на рабочее место, я набираю номер телефона, который указан на визитке. Последняя цифра малость размазана из-за пролитого Молчановым чая. Нет, этому парню нельзя доверять такие вещи, однозначно. Молчановский максимум – коробки и накладные.

Зато его одноклассник – полная противоположность. Разговорчивый малый с деловой хваткой. Нам довольно быстро удаётся найти общий язык. Он обещает прислать мне коммерческое предложение. Напоследок мы немного проходимся по Молчанову. Оба приходим к выводу, что Молчанов – странный тип. Его одноклассник сообщает мне, что у Молчанова никогда не было друзей. Я не удивлён.

Я даю ему адрес своей электронной почты, и на этом мы прощаемся. Я удовлетворён: возможно, свалившаяся с утра проблема разрешится уже сегодня к вечеру. Во всяком случае, мне бы хотелось на это надеяться.

Мои коллеги сосредоточенно изучают сайты поставщиков. Поставленную руководством задачу никто не отменял. На всякий случай следую их примеру. Всегда надо иметь запасной аэродром.

Просмотрев с десяток сайтов, вспоминаю о написанном мною до обеда письме. Лезу в почтовый клиент, ещё раз пробегаю глазами текст. Полная ерунда, складывается ощущение, что написал всё это какой-то дебил.

Однако разговор с молчановским однокашником придал мне энтузиазма, поэтому я берусь за письмо с новыми силами. До обеда мне не хватало творческой искры, теперь необходимая энергия бьёт из меня фонтаном.

В течение получаса я перекраиваю своё послание и так и этак. Наконец получается то, что устраивает меня целиком и полностью. Я объясняю своим контрагентам, что условия поменялись, и это отнюдь не моя вина. Им либо придётся уступить, либо наши пути разойдутся навсегда. Ну, может, не в столь категоричной манере, но что-то такое я им и сообщаю. Это работа, ничего личного.

Отсылаю письмо, указав сразу несколько адресатов в соответствующей строке. Получайте бомбу, дорогие мои партнёры. Мне плохо, так пусть и вам жизнь не кажется сладким мёдом!

Остаток рабочего дня провожу, читая новости и ветки различных форумов, которые пока не заблокированы нашим системным администратором. Там тоже можно немного поразвлечься. Влезть в какую-нибудь дискуссию и поиграть на нервах у ничего не подозревающих ламеров. В конце концов, я заслужил какую-то разрядку.

Очень интересны обсуждения экономических новостей. В интернете столько доморощенных финансистов, что я искренне удивляюсь, почему на планете до сих пор не искоренена бедность и время от времени случаются какие-то глобальные кризисы. Послушать этих умников – они бы на раз управились со всеми экономическими бедами человечества.

Но проблема заключается как раз в том, что экономика существует по каким-то совершенно фантастическим законам, которые, я уверен, не до конца понятны даже тем, кто называет себя профессиональными финансистами и с самыми серьёзными лицами рассуждает об экономике с телеэкранов. Глядя на то, как стремительно мечутся вверх и вниз биржевые котировки, я всякий раз прихожу к выводу, что за этими процессами стоит генератор случайных чисел. Ну, или бог (или кто там вместо него?) от скуки играет в рулетку.

Поэтому делать какие-то экономические прогнозы или, не приведи господь, рассуждать о целесообразности тех или иных экономических явлений и процессов я лично не берусь и никому не советую. Однако выскочки находятся всегда. И мне уж точно есть что им сказать.

Падение нефтяных цен, кризис перепроизводства, рост безработицы – на любой тезис существует уже готовый антитезис, обкатанный в тысячах споров. Ты можешь смело плюнуть оппоненту в лицо и рассмеяться.

Мне кажется, экономику придумал какой-то жуткий тролль исключительно для того, чтобы поглумиться над человечеством. Посмотреть на его жалкие потуги выправить то, что выправить в принципе невозможно.

Примитивные племена, живущие где-нибудь в Африке или Полинезии, обходятся безо всех этих макроэномических инструментов и выкладок и вполне себе счастливы.

Набираю несколько обличительных постов в двух разных ветках форумов, жду реакции. Местный контингент заглатывает наживку моментально, словно только того и ждёт. Обе ветки форумов тут же взрываются волной убийственных доводов. Мне не составляет труда провести контратаку: благо поисковик открыт у меня в соседней вкладке, я просто копирую текст из разных статей светил от экономики, сдабривая его изрядной долей личного сарказма. Сарказм – лучшее оружие против зарвавшихся недоумков.

Несколько таких записей – и высокая дискуссия о будущем мировой экономики скатывается в банальное поливание друг друга грязью. То, что надо. Моя цель достигнута. Уморительно наблюдать, как доморощенные экономисты, каких-то пять минут назад высокопарно рассуждавшие о внешнеторговом сальдо, либерализации цен и политике протекционизма, превращаются в обычных жлобов, ничуть не уступающих в своём хамстве ушлым бабам с рынка. Наше воспитание, к сожалению, не выдерживает испытания троллингом. Может, потому что во времена наших родителей не было интернета.

Вдоволь насладившись скатившейся в холивар дискуссией, я покидаю оба форума. Смотрю на часы – можно собираться домой, рабочий день окончен. Заглядываю в почтовый клиент, письма от молчановского однокашника так и нет. Ладно, это дело подождёт до завтра.

Интересуюсь у коллег успехами, те только разводят руками – судя по всему, преуспели не больше моего. Впрочем, если кто-то и наткнулся на золотую жилу, вряд ли он объявит об этом во всеуслышание. Да и чёрт с вами! Надеюсь, вариант с одноклассником Молчанова прокатит и все они останутся в дураках.

Собираюсь и отправляюсь восвояси. Сегодня был тяжёлый день. И он ещё не закончен, кстати.

Послушай, ублюдок, это очень серьёзно. Ты крепко встрял. Тому, что ты сделал, нет никакого оправдания. Сдаётся мне, что кое-кто возомнил себя богом, но теперь пришло время напомнить тебе, что ты – не бог.

Ты доигрался, подонок. Ты действительно решил, что можешь распоряжаться человеческими жизнями? Играть с ними, ломать, когда тебе заблагорассудится? Поверь мне, это не так.

Помнишь Марину? Ты думал, твоя шутка пройдёт бесследно? Думал, что вдоволь поиздеваешься над ней, а потом тебе всё сойдёт с рук? Ты, наверное, проделывал такое с другими не раз… Но сейчас не тот случай.

Потому что Марины больше нет. И виноват в этом один только ты. Именно ты, СКОТ, ты!!! Это твои издевательства доконали её, толкнули на отчаянный шаг. Это ты своим идиотским троллингом довёл её до самоубийства. Понятно тебе?

САМО-УБИЙСТВА!!! Её больше нет. Она умерла. И убил её ты.

Не веришь? У меня есть доказательства. Твоя переписка с ней. Там столько всего, что вполне хватит на то, чтобы закрыть тебя надолго.

И не надо думать, что, если ты пользовался фейковой страницей, то никто ничего не сможет доказать. Тут ты сильно ошибаешься! У меня есть твой IP-адрес. Скажу больше – у меня есть фотографии. Материала достаточно. Ты будешь сидеть, мудак.

Или делать то, что я скажу. Твоя игра окончена. Настал мой черёд поиграть. Подумай-ка над этим как следует. А пока что высылаю тебе кое-что из того, что у меня на тебя есть. Думаю, спокойно спать ты теперь не будешь.

Это анонимное послание я только что получил на личную электронную почту. К письму прикреплены несколько файлов со скриншотами. Даже не заглядывая в них, я понимаю, что влип. Если мой собеседник не шутит, конечно.

Первым делом я, само собой, думаю, что это месть Стёпы Шаблинского. Таким образом он хочет поквитаться со мной за неудачный поход в кинотеатр. Но потом, прикинув, что к чему, понимаю, что этот гопник до такого просто не допёр бы. Да и откуда ему знать про Марину?

С Мариной я совершил большую ошибку. Один раз встретился с ней лично. Типа разыгрывал любовный роман, чтобы потом как следует поиздеваться над ней.

И вот теперь некто пишет, что Марина покончила с собой, а виноват в том я. Чёрт знает что!

Сегодня определённо не мой день. Хотя надо всё как следует проверить. Этот аноним может просто забавляться. Так же, как забавляюсь я. Троллит типа. Ага.

В этом мире всё не всерьёз. Люди играют в игры, и, сдаётся мне, они заигрались. Воспринимают действительность как шутку, думают, что это игра. Заводят себе виртуальных друзей, строчат послания в пустоту.

Мой фейковый аккаунт регулярно поздравляют с днём рождения. Человек двадцать стабильно присылают открытки, какие-то дебильные картинки и дежурные слова, чтобы поздравить того, кого они никогда не видели… и не увидят! Можно подумать, мир вдруг стал такой добрый, открытый и нежный, что всем есть дело до незнакомцев. Куда там! Просто все играют в игру. В дружбу, любовь и нежность. Во взаимоуважение. Если видишь в социальной сети напоминание о дне рождения виртуального друга – не забудь чиркнуть ему хоть пару слов. Такие дела.

Поэтому доверять каждому письму не имеет смысла. Надо заглянуть на страницу Марины. Как там её фамилия?

Кое-как вспоминаю фамилию Марины, отыскиваю её аккаунт. Последний раз она была в сети неделю назад. Смотрю её профиль, на стене записи от друзей. «Помним. Любим. Скорбим. Соболезнуем…» – и всё в таком духе. Похоже, она в самом деле того…

Впрочем, она могла и сама всё это подстроить – я рассматриваю и такой вариант. Лезу в почтовый ящик, выкачиваю файлы со скриншотами.

Моя переписка с Мариной вся как на ладони. Мой троллинг в препарированном виде. Несколько фотографий с той злосчастной встречи. Кто-то за нами следил. И о чём я только думал, когда согласился встретиться?

Пока просматриваю файлы, приходит ещё одно письмо от анонима.

Не думай, что это розыгрыш. Мастер подобного рода шуток у нас только ты. Но теперь ты больше никогда не будешь так забавляться. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

К письму вновь приложены несколько фотографий. Похороны, сняты издалека. Затем могила крупным планом. Жёлтый песок, деревянный крест с фото Марины. Даты жизни. Ей было тридцать пять лет.

Мне ничего не остаётся, кроме как написать в ответ:

Где она похоронена? На каком кладбище?

Мой последний шанс. Вдруг всё это монтаж. Чья-то жестокая шутка, розыгрыш…

Через минуту приходит письмо с названием кладбища. Ещё несколько фотографий, на которых виден общий план захоронения. Видимо, придётся ехать и проверять. Я тянусь за сигаретами, чувствую, как дрожат мои руки. Ну как же так?..

Снова залезаю в аккаунт Марины. Внимательно изучаю, ищу зацепки. Ничего. Одни только соболезнования, картинки с горящими свечами, ахи да вздохи. Ты так рано умерла…

Между скорбными постами вклинилось несколько приглашений из онлайн-игр:

«Ты давно не искал сокровища! Заходи скорее!»

«Заходи в игру! Собери урожай!»

«Марина, жду тебя в игре!»

«Твой котёнок по тебе скучает, вернись в игру!..»

И так далее. Для некоторых продолжение игры важнее смерти. Я понимаю, что люди это делают на автомате – шлют эти приглашения из игр, но… это лишний раз свидетельствует о том, что им на тебя наплевать. Ты можешь умереть, но не должен бросать игру!

Игра… Кто-то теперь играет со мной. Я быстро собираюсь. Мне нужно на кладбище. Я должен увидеть могилу собственными глазами. От этого зависит моё будущее.

На кладбище я еду автобусом через полгорода. Вечером народу в салоне немного. Таджик-кондуктор скучает на своём месте. Я вспоминаю Марину.

Марина была толстой и некрасивой. Да ещё и глупой вдобавок. Я вёл с ней переписку несколько месяцев, плёл сеть – так же, как это делает паук. Марина страдала от одиночества, и это было её слабым местом. Болевой точкой. Как и у тысяч других людей, ищущих счастья в Сети.

Она присылала мне какие-то бессмысленные картинки с нелепыми подписями, всех этих умильных котиков и вомбатов. Она бесчисленно постила у себя на стене взятые из женских пабликов фотографии целующихся пар с размытым фокусом и каким-нибудь «мудрым» изречением о любви. Она искренне верила, что этот эрзац, активно обслюнявливаемый поп-культурой, и является чувством. Она была идеальной жертвой.

Я подыгрывал ей. Я знал, что игра в любовь, в поиск принца на белом коне, давно уже стала для Марины самоцелью, единственным смыслом жизни, и пользовался этим. Аккуратно подводил её к мысли о том, что я и есть этот самый принц, изящно вторгшийся на белом пластиковом скакуне компьютерной клавиатуры в её построенную на нереализованных фантазиях виртуальную реальность. Марина верила мне. Точнее, она верила тем иллюзиям, которые питала и которые я в ней усердно лелеял.

Я решил сделать свой троллинг шедевром и только потому согласился встретиться с Мариной. Мне хотелось дать ей наконец принца, чтобы слагаемая ею сказка обрела завершённость, и лишь затем вернуть её с небес на землю, из сказки в реальность. Показать, что никаких принцев не существует, а есть лишь она – Марина, самовлюблённая и самоуверенная самка, которая для строительства своего счастья не сделала ровным счётом ничего. Ведь не воспринимать же все эти романтические вздохи в социальных сетях всерьёз…

Мы встретились где-то полтора месяца назад, сходили в кино, посидели в кафе. Марина делала мне недвусмысленные намёки, но я их игнорировал. Я был принцем, а она – обычной свинаркой, и я всячески ей на это намекал. Впрочем, Марина так прочно засела в собственноручно построенном мифе, что вряд ли понимала эти намёки.

Тем проще мне было потом. На град посыпавшихся после нашей встречи признаний в любви, тошнотворных сентиментальностей и прочей романтической чуши я ответил холодным отрезвляющим монологом, расставившим все точки над i.

Я объяснил ей, что она – просто толстая ленивая сука, предпочитающая просиживать часами в социальных сетях, вместо того, чтобы банально заняться собой. Что она – информационный паразит, загрязняющий Сеть своими околоромантическими извержениями, паразитирующий на самом понятии любви. Что для того чтобы получить принца хотя бы на хромом осле (о белом коне я молчу), надо всерьёз копаться в себе, болезненно менять своё нутро, а не идти на поводу у слабостей и заблуждений. Я написал ей, что она мне противна. И распрощался с ней. Аривидерчи, сказал я.

Самый верный способ заиметь врагов – всегда говорить людям правду о них. Наверняка Марина тотчас же возненавидела меня. Но кто же знал, что всё так обернётся? Что эта дрянь вместо того, чтобы внять голосу разума (от лица которого в данном случае вещал я), предпочтёт свести счёты с жизнью. И кто-то (хотел бы я знать – кто) воспользуется этим в своих грязных целях.

Кладбище тонет в вечерней тьме, я крадусь по нему, словно вор. Сегодняшняя оттепель растопила снег, и под ногами хлюпают вода и грязь. Мрачные надгробия смотрят вслед, их суровые взгляды не предвещают мне ничего хорошего.

Я ориентируюсь по тем данным и фотографиям, что прислал мне Аноним, да по табличкам с указателями, которые иногда попадаются на кладбище. Ботинки тонут в грязи, я начинаю проклинать себя за то, что вообще сорвался сюда в такой час. Скорее бы уже развязка этого дешёвого триллера…

И вот она – могила. Свежий холмик с пахнущим сосной крестом, венки и чёрные траурные ленты. Овальная фотография с Марининым улыбающимся лицом, искусственные цветы…

Значит, всё так и есть, Аноним не соврал – она действительно мертва. Ну что ж…

Мне не жалко Марину. Даже здесь, у её последней обители, когда между нами лежат два метра холодного сырого песка.

Очень часто люди пытаются видеть в тебе себя. В силу собственных внутренних противоречий, с которыми им не справиться в одиночку, они ищут в тебе единомышленника. Но ты – не они. Ты не можешь дать им свободу от собственных иллюзий. Только правду. Которая не всегда понравится им. Но так хотя бы будет честно.

Однако правда иногда может и убить – об этом-то я и позабыл. Крушение сказки оборачивается тем, что под её руинами погибает и сам сказочник. И тогда твоя правда становится лишь ещё одной уликой против тебя, красивым пассажем в обвинительной речи прокурора. Такие дела.

Я опускаюсь на корточки, достаю сигарету, закуриваю. Все люди играют в игры, и для некоторых конец игры становится концом всего. Кажется, моя игра тоже окончена. Теперь я на удочке неизвестного мне недоброжелателя. Интересно, что он от меня хочет? И дорого ли будет стоить его молчание?

Сейчас я не боюсь. Нужно выяснить цели Анонима. Я уверен, что с любым благоразумным человеком можно договориться. Всё имеет свою цену. Жизнь и смерть – тоже. Надо услышать его предложение.

Пепел падает на песок, серое мешается с жёлтым. По крайней мере, я жив, чего не скажешь о Марине. Она-то уж точно больше не выйдет в Сеть. Хотя лучше бы ей этого никогда и не делать…

Не испытываю никакого пиетета перед смертью. Смерть отвратительна сама по себе. В ней нет ничего прекрасного, как бы ни романтизировали её юные натуры или художники-радикалы, следуя мысли философов эпохи Просвещения и поэтов девятнадцатого века. Не бывает смертей красивых или ужасных. Смерть бывает только чужая и своя собственная, окончательная и бесповоротная.

Марина не поставит больше ни одного «лайка» и не сделает ни одного «репоста» в социальных сетях, не опубликует фотографий с котиками и вомбатами, не напишет в статусе пафосных фраз о любви. Марина мертва.

А я жив. И это гораздо важнее. Надо узнать, что есть у Анонима на меня и – главное – что ему надо. Может, потом мне удастся добраться до него. И уж тогда, я гарантирую, он займёт место по соседству с Мариной.

Я закуриваю ещё одну сигарету, в последний раз смотрю на могильный холмик, затем начинаю выбираться с кладбища. Мёртвым мы уже ничем не поможем, надо подумать о живых. Игра не кончается, просто начинается новый кон.

Кругом темнота, половина фонарей не горит. Ругаясь, я ступаю в грязь, слушаю, как хлюпает под ногами. В темноте проступают контуры покосившихся крестов и оградок, журчит талая вода. Налетевший тёплый ветер качает ветви деревьев. Где-то в ветвях каркает одинокая ворона. Прекрасные декорации для заштатного триллера со мной в главной роли.

Кое-как добираюсь до остановки, долго жду автобус. В это время они ходят крайне редко. Народу на улице – ни души. Лишь где-то во дворах слышны редкие крики и брань. Это не самый благополучный район, и мне хочется поскорее убраться отсюда.

Наконец, показывается автобус, я вхожу в пустой салон. Автобус едет сквозь погрузившийся в дрёму город, везёт меня домой. Подальше от покойников, подальше от Марины и воспоминаний о ней. Меня немного трясёт – сказывается нервное напряжение. Хочется выпить.

Сойдя на своей остановке, по пути домой я захожу в круглосуточный ларёк. Торгующие там кавказцы продают спиртное даже по ночам. Я приобретаю полулитровую бутылку водки. Надо успокоиться.

Дома сразу иду на кухню, достаю кружку, разливаю водку. Залпом опустошаю ёмкость. Алкоголь обжигает пищевод, в груди разливается знакомое водочное тепло. К чёрту всё! К чёрту всех! Марину, Анонима, меня. Да, и даже меня…

Сегодня уже не полезу в интернет. Кто знает, какие ещё неприятные открытия ждут меня там. Ну его… Пью водку, пока меня не начинает клонить в сон. Надо спать…

Все люди играют в игры… К чёрту их!..