Текст книги "Аккордеон и Скрипка"

Верю, Джон, мы создадим хорошую семью. Такого красивого душой и телом, как ты, я не встречала ни в жизни, ни в книгах, ни в кино. Много дней приходила на пляж, чтобы украдкой любоваться твоим лицом. Высокий лоб и кудрявые волосы ты унаследовал от отца-итальянца. Голубые глаза и мягкую улыбку – от матери-англичанки. Ты говорил в шутку, что все народы Европы ваяли твое тело. А душу, это моя мысль, шлифовали все источники мудрости нашей планеты и все звезды. Твои убеждения стали моими убеждениями. Ну разве это счастье, замкнуться в тесном мирке каких-то догм? Ты прав, надо сказать спасибо всем религиям за то, что много веков держали страсти несовершенного человечества в узде, направляли на добро и созидание. Но ныне люди вышли в космос, посылают записки, если можно так сказать, людям соседних галактик. Пора создавать единую для планеты Земля религию – религию утверждения Любви, Справедливости и Равенства. Это понимал еще пять столетий тому твой, Джон, предок – Микеланджело… А я, женщина третьего тысячелетия, не имею права любить мужчину иной веры? Родители хотят замуровать меня во тьму предрассудков и мракобесия? Лишить права выбора, дарованного природой всему живому на Земле?

Останавливается напротив окна. Ее заливают слезы.

БЕНАЗИР (обращается к звездам). Вас, светила небесные, мириады. Услышьте бедную девушку, унесите меня из этого каземата на дальнюю светлую орбиту. Мои родители ограниченные люди. Они считают, что смирение, жизнь с нелюбом, обеспечат мне место в раю.

В комнату Беназир бесшумно, словно тень, пробирается ее мать. Рагад прислушивается к причитаниям дочери, обнимает ее, не удерживается от напутствий.

РАГАД. Разве вечная жизнь в раю не ценнее недолгой жизни на этом свете? Тут разврат, жестокость, угнетение. Здесь ты пребываешь мгновения, а там будешь находиться нескончаемое количество сладких дней и лет. Неужели не видишь выгоды в том, чтобы не нарушать наших семейных устоев?

БЕНАЗИР (продолжает рыдать). А мне хочется и здесь счастья! Джону тоже хочется счастья! И наше стремление к немедленному счастью так велико, что всякие преграды воспринимаем как насилие. Для нас ничего нет ценнее, как это наше бытие, наша любовь! Мой рай – в сиянии глаз Джона! Моя вечность – в его поцелуях, в наших будущих детях!

РАГАД. Меня тоже отдали замуж за нелюбимого. Обычай велит подчиняться воле родителей. И я живу по его законам. Я раба своего мужа, а он – мой господин. Твой отец часто изменяет мне, избивает меня. Но я покорно терплю все. Саддам, слава Аллаху, не такой мужчина. Тебе будет с ним хорошо. Но ты обязана помнить, что за измену муж имеет право наказывать жену вплоть до лишения жизни. В Коране так и сказано: «Изменила жена – убей ее».

БЕНАЗИР. А ты поверишь? За один поцелуй с Джоном я готова пойти на смерть. И у Джона такое же неостановимое чувство… Сейчас смотрю на звезды – и свет их льется в сердце, наполняя любовью. Этот свет мне дарит Джон. Я чувствую сверхъестественную силу – силу Счастья!

РАГАД (утирает дочери слезы). На смену душевной буре всегда приходит покой. Ложись спать – и к утру утихнет твоя боль.

БЕНАЗИР. Не пытайся уговорить. Чувство любви, в котором хоть и сквозь слезы блаженствует мое сердце, сильнее всяких слов, сильнее всяких законов и всяких религий… Я не буду спать. Я буду читать стихи, петь, играть на скрипке!

Берет в руки инструмент. Звучит трогательная, полная драматизма мелодия… А чуть забрезжил рассвет – из окна льется песня.

БЕНАЗИР.

Милый мой, унеси меня в космос!

На звезду под названием Счастье.

На Земле нет влюбленному света.

На Земле нет влюбленному воли.

На Земле нет влюбленному жизни.

Вместо воли – холодный застенок.

Вместо счастья – беда и слеза,

Вместо света – затмение разума…

Милый мой, унеси меня в космос!

* * *

Лязгают засовы. Открывается дверь. В помещение гауптвахты заходит Рональд с солдатами.

РОНАЛЬД (обращается к Джону). Встать!.. Смирно!

Буонарроти выполняет команду.

РОНАЛЬД. Как ты, Буонарроти, назовешь человека, который питается червями?

ДЖОН (нерешительно). Идиотом и дикарем.

Солдаты, словно по команде, прыскают от смеха.

ДЖОН. Я сказал что-то несуразное?

РОНАЛЬД. Сам определяй, исходя из того, что все эти дни повара по моему приказу кормили тебя перемолотыми на мясорубке и приготовленными в виде котлет червями. И супы заправляли червями – излюбленным деликатесом одного из африканских племен.

Теперь вместе с солдатами хохочет и Райс. Это его излюбленный прием – неугодного человека поднимать на смех.

РОНАЛЬД. Пока не откажешься, Буонарроти, от этой мусульманки – мы не оставим в покое ни твои нервы, ни твой живот. Не только червями – говном будем кормить!

ДЖОН. Вы идете на нарушение моих гражданских прав? На преступление? Это ж не по–христиански!..

РОНАЛЬД. Вспомнил о Христе? Так во имя Иисуса отрекись от Беназир!

ДЖОН. Я полюбил ее всем сердцем. Иисус прославляет любовь!

РОНАЛЬД. Но вместе с тем он напутствует нас проповедовать по всей Земле его веру, обращать в христианство все племена и народы. Так записано в Библии. Поэтому хотим того или нет, но вынуждены вступать в религиозное противостояние с другими верованиями. Мой прапрадед создал христианскую общину в Индии, прадед – в Индонезии. Или ты знаешь простое решение этой вселенской проблемы – проблемы борьбы цивилизаций?

ДЖОН. Надо позволить людям делать свободный выбор. А для начала Организация Объединенных Наций должна рекомендовать всем странам упразднить местные религиозные иерархии. Запретить им жить за счет паствы. Пусть священники, патриархи, пастыри, раввины, имамы, муллы, проповедники всех верований проповедуют на общественных началах, не получая за это никаких доходов.

РОНАЛЬД. Ты – еретик? Атеист?

ДЖОН. Пока нет. Но ваше со мной обращение может привести к этому. Насилием ничего не добьетесь.

РОНАЛЬД (командирским голосом). Приказываю забыть эти крамольные мысли! А чтобы окончательно выбить их из твоей башки, начальство велит устроить тебе морской экзамен. На сборы пять минут!

Под конвоем Джона доставляют на катер. Судно отшвартовывает от армейской пристани, выходит в открытое море. Когда берег исчезает за горизонтом, катер бросает якорь.

РОНАЛЬД (обращаясь к Джону). По поступившей в посольство конфиденциальной информации в этом месте на скалистом дне замаскированы три подводные радиоуправляемые мины. Местные моряки не имеют точных приборов по их выявлению. Поэтому обратились к нам. Согласно контракту в твои обязанности входят такие работы. Ты у нас опытнейший водолаз и подводный сапер. Да и пловец отменный. Говорят, спас эту Беназир в безнадежной ситуации. Покажи класс и сегодня. На обезвреживании мин!

ДЖОН (с недоверием). В одиночку?

РОНАЛЬД (с издевкой). Для такого, как ты, отчайдуха – это плевое дело… Приказ не обсуждается!

Джон одевает водолазный костюм, вооружается приборами подводного видения – и с помощью специальных лебедок его погружают в воду.

В течение часа обследовав дно, Джон с возмущением говорит в микрофон, которым оборудован его водолазный костюм.

ДЖОН. Не вижу здесь ничего похожего на мины!

РОНАЛЬД (в свой микрофон). Ищи! Командир части приказал не поднимать тебя на поверхность, пока не обнаружишь все три мины. Или пока не отречешься от Беназир! Вчера целый взвод водолазов тут работал, но не нашел эти штуки.

ДЖОН. Значит, вы заготовили мне ловушку?

РОНАЛЬД (смеется в микрофон). Если действительно так сильна твоя любовь – ты выловишь мины!

ДЖОН (с вызовом). Я отыщу мины!

На палубе команда моряков в восторге от затеи Рональда. Один из острословов прилипает к микрофону.

МОРЯК. Шлюх на свете тьма, а жизнь одна. Неужели, Джон, ты такой пижон, что из-за суки – примешь муки?..

Джон не отвечает на издевки. Он с упорством сизифа продолжает шарить приборами по скалистым выступам дна. Устал. Изможден. Но полон решимости превозмочь все, что стоит на пути к любимой… Более часа – уже пальцами – ощупывает камни. Наконец рука натыкается на металлический предмет… Осматривает его – мина. Поблизости обнаруживает вторую, третью.

ДЖОН (в микрофон). Подайте сюда контейнер для подъема взрывоопасного оружия!

РОНАЛЬД. Одну нашел?

ДЖОН. Все три!

РОНАЛЬД. Не может быть!.. От имени командира части объявляю благодарность! А если откажешься от мусульманки – добьюсь для тебя увольнительной на целые сутки.

В поданный на дно контейнер Буонарроти осторожно складывает в ячейки и крепит ремнями мины. Их поднимают на поверхность. Уже и сам водолаз готовится к подъему, как вдруг поблизости возникает акула.

ДЖОН (в микрофон). Акула! Поднимайте меня скорее!

Но Рональд, дав знак морякам, не спешит с подъемом.

РОНАЛЬД (Джону). Ребята отказываются включать лебедку, вернее лебедка сама отказывается – пока не поклянешься, что отрекаешься от мусульманки.

ДЖОН. Что?! Я не слышу! Меня прижала ко дну акула! Мне необходима помощь!

В эту секунду морская хищница бьет Джона по голове. Он на какое-то время теряет сознание. Сделав разворот, акула приближается к жертве с другой стороны. Но Джон уже пришел в себя, навстречу ей двумя руками выдвигает стержень миноискателя. Рыбина выдергивает стержень из рук Джона. Делает еще более длинный разворот. Парень наконец соображает, что если не вступит в борьбу – погибнет. В считанные мгновения открывает застежку, извлекает из кармана предназначенный для таких случаев длинный кортик и кидается наперерез акуле. Виртуозным приемом удается вспороть хищнице брюхо. От нанесенного ранения рыбина теряет прежнюю ловкость. Джон, улучив момент, бросается наутек. А отдалившись на безопасное расстояние, снова кричит в микрофон.

ДЖОН. Я готов к подъему!

РОНАЛЬД. А что там с акулой?

ДЖОН. За хищную затею заплатила кровью! Если сию же секунду не начнете подъем, я самостоятельно всплыву и всем, как и ей, вспорю животы!

Джона поднимают на поверхность, помогают взобраться на палубу.

РОНАЛЬД (лицемерно). За проявленные тобой, Буонарроти, профессионализм и мужество командир части, я сейчас с ним на связи, обещает представить тебя к правительственное награде. Правда, с условием – если твой аккордеон забудет о скрипке.

ДЖОН. Мне не нужна награда! Мне нужна Беназир!

* * *

Беназир не спала всю ночь. От бессонницы побледнело лицо, воспалились глаза. А она все читает и перечитывает письмо Джона. За этим занятием и застают ее отец и мать.

РАГАД. Сегодня венчание в мечети, а ты выглядишь как заключенная.

БЕНАЗИР. Этот ваш «домашний арест» изматывает меня сильнее тюрьмы. Я ваша дочь или ваша раба? Имею хоть какие-то права?

ОМАР. Это значит, что ты добровольно пойдешь под венец?

БЕНАЗИР (в предельном возбуждении). У меня уже есть муж! Это Джон Буонарроти, гражданин Соединенных Штатов Америки!

Отец открывает дверь в соседнюю комнату, где находятся стражницы.

ОМАР (громко). Моей дочери необходима максимальная доза успокоительного!

Две мускулистые женщины берут Беназир под мышки, ложат на топчан. Третья, вооруженная шприцом, без промедления вводит ей в вену наркотик. Под его воздействием девушка теряет волевые качества. Те же стражницы умывают ее, облачают в подвенечное платье, выводят на улицу. Сажают в «мерседес» и доставляют к мечети. Возле мечети передают ее отцу и матери. Те берут дочь под руки и ведут в храм. По мусульманским обычаям здесь собрались родственники, друзья и знакомые жениха и невесты, а также простые верующие.

Посредине зала стоит в парадном костюме Саддам Бируни. Рядом с ним останавливается Беназир с родителями. Имам читает Коран. Затем обращается к родителям невесты.

ИМАМ. Вы согласны отдать дочь Беназир в жены, в собственность и полное подчинение благоверному, совершившему хадж в Мекку, достойному гражданину города Саддаму Бируни?

ОМАР и РАГАД (в один голос). Согласны!

ИМАМ. А ты, Саддам Бируни, совершивший хадж в Мекку, достойный гражданин города, согласен взять в жены, в собственность и полное подчинение благоверную Беназир, нести ответственность за нее до конца дней своих?

САДДАМ. Да, согласен!

Имам снова читает строки из Корана. Об обязанностях мужа перед женой и жены перед мужем.

ИМАМ (после чтения Корана). Согласно предписаниям и заповедям пророка Мухаммеда объявляю тебя, Саддам Бируни, и тебя, Беназир Баттани, мужем и женой…

До этих слов Беназир находилась в наркотическом опьянении. Ее глаза ничего не видели, уши ничего не слышали. А теперь, когда Саддам взял ее под руку, у девушки понемногу начало проясняться сознание. Она обвела взглядом храм – и заплакала. Мать тут же платочком утерла ей слезу. А Саддам поспешно стал выводить жену из мечети.

Когда супруги приблизились к «мерседесу» мужа, невдалеке прозвучал голос Буонарроти.

ДЖОН. Бена-на-зир!

Девушка встрепенулась. И тут же в десяти шагах от себя увидела любимого. С несвойственной для нее силой и резкостью отшвырнула от себя Саддама и устремилась к Джону. Тот подхватил ее на руки и вместе с ней в мгновение ока вошел в просторный фургон. За рулем сидела Джамал, рядом – Билл.

ДЖАМАЛ. Куда?

БИЛЛ. В сторону гор!

Фургон рванул с места и понесся по городу без соблюдений правил дорожного движения.

Однако, когда погоня, казалось, отстала, и можно было перевести дыхание – перед фургоном неожиданно возникают два армейских грузовика. Они перекрыли проезжую часть и заставили Джамал нажать на тормоза.

Словно из-под земли возник Рональд с группой десантников. Военные оцепили фургон, молниеносно одели наручники на Джона и Билла. Подъехавший на «мерседесе» Саддам пожал руку Рональду.

САДДАМ. Благодарю за оперативное вмешательство!

РОНАЛЬД. Это наша святая обязанность соблюдать законы страны, в которой находимся. Мы следили за Буонарроти, чтобы в зародыше пресечь преступление. Прошу в газетах не сообщать об этом инциденте. Мы, в свою очередь, обязуемся отдать похитителя под суд.

САДДАМ. В неразглашении я тоже заинтересован.

Бируни подходит к Беназир, которая уже вышла из фургона. Бьет ее по лицу, грубо заталкивает в свой «мерседес» и велит шоферу ехать.

БЕНАЗИР (к Саддаму). Я – не человек? Меня можно унижать, насиловать?..

САДДАМ. А почему бы и нет? Даже в христианской литературе есть запись: «Да убоится жена мужа своего». А Ислам в этом плане еще более строг. Он дает право мужу в любой способ наказывать жену за измену.

БЕНАЗИР. Даже убить?

САДДАМ. Этого я не сделаю. Я буду любить тебя. Но требую верности!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Беназир в спальне. Заходит ее мать.

РАГАД. Я заглянула к тебе, чтобы успокоить. Переживаю за твое волнение перед первой брачной ночью.

БЕНАЗИР. Мне легче умереть, чем лечь в постель с Саддамом. Мурашки по коже пробегают, как представлю…

РАГАД. Мое отношение к твоему отцу было таким же. Но я все стерпела… Потом родилась ты. После у меня появились любовники. И ты со временем найдешь массу предлогов встречаться со своим Джоном.

БЕНАЗИР. У меня любовь такая, что ежесекундно зовет к нему. Я не в состоянии раздваиваться. Все мое принадлежит только Джону. Никого другого не поцелую.

РАГАД. Не будь такой упрямой. Если не приспособишься к условиям – погибнешь. Душой люби Джона, а телом – мужа…

Бируни с помощью подслушивающего устройства в соседней комнате внимательно следит за беседой «жены» с ее матерью. Это он подослал тещу, чтобы та подготовила Беназир к его появлению в спальне. Но их разговор ему не нравится. Он распахивает дверь.

САДДАМ (к Рагад). Не тому учите свою дочь! Прошу покинуть мой дом и больше в нем не появляться! Я сам сумею образумить жену. Она не выйдет из этой комнаты до тех пор, пока не позовет меня в постель. Будет находиться здесь без еды и воды!

Бируни вслед за Рагад покидает спальню… Беназир затуманенным взором смотрит в темную рамку окна. Она ни то, что не придает значения вынесенному ей «приговору» – она давно не здесь. Ее душа и мысли с Джоном. За него болит девичье сердце.

БЕНАЗИР (обращается к звездам). Светила небесные, помогите моему любимому! Армейские чины похлеще моего изверга. Они наверняка на «законных основаниях» истязают Джона: насмехаются, унижают, доводят до смерти… Звезды ясные, проясните тьму, просветите этот мир! Спасите нашу с Джоном святую любовь!

* * *

Гауптвахта. На железной решетке, которую Джон использовал как кровать, ему удалось уснуть. Но только он смежил глаза, как в помещение проник подосланный Рональдом его прихлебатель, сержант Кларк. У него в руках ведро с водой и кружка. Он зачерпывает воду, поднимает кружку на значительную высоту и маленькой струйкой выливает воду обратно в ведро. При этом, как заправский экстрасенс, нашептывает.

КЛАРК (на ухо Джону). Пись… Пись… Пись…

ДЖОН (открывает глаза). Что провоцируешь, чтобы во сне я в штаны написял?.. Этот номер не пройдет!

Сержант передает ведро и кружку солдату, которого привел с собой.

КЛАРК. Рядовой Буонарроти, встать! (бросает на стул принесенную солдатом форму десантника). Переодеться за минуту и следовать за мной на тренировочный плац!

На плацу два солдата передают Джону ручной пулемет.

КЛАРК. С этим пулеметом ты должен пробежать десять кругов! Упадешь – пристрелю! Я имею право истолковать это как попытку к бегству. Местный прокурор возбудил против тебя уголовное дело за похищение жены уважаемого бизнесмена. Ты под следствием. Наша армейская христианская община негласно решила: не отречешься от мусульманки – изведем со свету!

Джон принимает пулемет и начинает бег.

* * *

Беназир как бы кожей ощущает физические и моральные страдания, которым подвергли Джона.

БЕНАЗИР. Я вместе с тобой, любимый! Ни под какими пытками не отрекусь от тебя. Мне не дают воды. Меня мучает жажда. Но я все стерплю. Не сгибайся и ты. (Подходит к окну). Звезды небесные, дайте нам душевную силу противостоять ограниченности и жестокости людей, которые нас окружают. Наши с Джоном души, как и вы, космические тела, наполнены светом. А жалкие людишки стремятся столкнуть нас в темень отживающих традиций. Поделитесь, звезды, своим жаром. Спасите нашу небесную любовь…

Беназир продолжает мучить жажда. Девушка берет со стола пустую чашку.

БЕНАЗИР. Хотя бы капельку воды оставили?.. Разве это не языческое варварство?!..

У девушки кружится голова. Руки не удерживают чашку, та падает, разлетается на осколки.

БЕНАЗИР. Нет! Я не позволю довести меня до потери контроля над собой!

«Арестованная» выпрямляется. Гордым взглядом окидывает те предметы, в которые вмонтированы скрытые камеры наблюдения за ее действиями. Чтоб ограничить зону слежения, задергивает шторы, прилегающие к кровати. Прячется за ними. Находит в прикроватной тумбочке простыни. Связывает их и скручивает, превращая в самодельный канат. Затем выходит из-за штор, снимает верхнюю одежду. Всем своим видом показывает, что решила спать. Выключив освещение, исчезает за шторами. Все это проделывает, чтобы усыпить бдительность охраны. А сама тем временем ползком, чтобы не попасть в зону слежения камер, передвигает «канат» к окну. Не забывает укрепить на своей спине и футляр со скрипкой. Канат привязывает к отопительной батарее и, вцепившись за второй конец, выскальзывает из комнаты. Но беспрепятственно удается опуститься с пятого до третьего этажа, там канат зацепляется за водосточную трубу и не позволяет двигаться вниз. У девушки дрожат руки и ноги. С трудом ей удается унять страх. Находит выход в том, что прижимается к водосточной трубе и, держась за нее, метр за метром сползает к земле. Ощупывает скрипку: она на спине. Так же медленно взбирается на ограду. Когда ноги встают на асфальт улицы, обретает второе дыхание. Бежит к морю, находит кран, напивается воды.

БЕНАЗИР. Жила, как все, и не знала, какая это мука – жажда. Утолить ее – вновь родиться. А как бы я возродилась, если бы утолила жажду любви!.. Сейчас я на том же месте пляжа, где впервые увидела Джона, где расцвели мои чувства. Я слышу, да, я слышу звуки аккордеона. Это мелодия страданий… Но я танцую, выxодит и музыка скорби побуждает к движению?..

Бечевки, которыми скрипка была прикреплена к спине, неожиданно обрываются. Скрипка падает на песок. Девушка ее подхватывает, извлекает из футляра, играет, танцует и поет.

БЕНАЗИР.

Здесь каждая песчинка помнит

Прикосновение твоих и моих ног.

Здесь каждая волна помнит

Наши объятия и поцелуи.

Здесь подняли нас до высот счастья

Мелодии аккордеона и скрипки,

Если двое любят друг друга –

Ни звезды, ни люди, ни боги

Не имеют права их разлучить.

Это не я, это скрипка поет:

Где ты? Отзовися, любимый –

Прийди вместе с аккордеоном.

Если не придешь –

Сердце скрипки взорвется.

Мое сердце взорвется,

И скрипка и я от печали умрем…

* * *

Чувства, что охватили душу Беназир, – несмотря на большое расстояние – передаются Джону. Он как бы явственно видит ее на берегу моря, слышит ее зов. В его сердце врывается желание протянуть ей руку, не позволить девушке умереть. Мало соображая, что делает, парень подбегает вплотную к Кларку.

ДЖОН (голосом отчаяния). Если не выведешь меня за пределы воинской части, я всю ленту (Буонарроти оборачивает дуло пулемета в сторону сержанта) выпущу в твой живот. Следуй к пропускному пункту! Ты – впереди! Я – за тобой! Но предварительно отдай приказ, чтобы дневальный доставил из моей комнаты на пропускной пункт аккордеон! А ты вынесешь его на улицу! За пределы воинской части!

Кларк видит свирепое лицо Буонарроти, готового на все, подчиняется ему. По мобильному телефону сообщает дежурному.

КЛАРК. Майор Райс приказал сопровождать рядового Буонарроти в местный клуб! Доставьте на пропускной пункт его аккордеон!

Когда они достигают пропускного пункта, там уже стоит одетый в футляр аккордеон. Кларк берет его. Вместе с Джоном выходит на улицу. За углом Джон бросает к ногам сержанта пулемет, выхватывает у него из рук аккордеон и исчезает в темноте ночи.

* * *

Воинская часть, расположенная на территории американского посольства. Пропускной пункт. Рог улицы. Кларк поднимает брошенный Джоном ему под ноги ручной пулемет.

КЛАРК. Неужели мы с Райсом последние кретины? Устроили этому Буонарроти кросс с боевым оружием. Сами подтолкнули его к преступлению. Но теперь кретинства не будет! Этот вероотступник с итальянской фамилией мнит себя потомком Микеланджело, художника и мыслителя эпохи Возрождения. Но мы, истые христиане, не позволим «возродиться» этому вероотступнику!

Кларк на пропускном пункте передает пулемет одному из дежурных. Садится за пульт управления, докладывает Райсу о происшествии.

Райс у себя в кабинете по видеотелефону связывается с послом.

РОНАЛЬД. Прошу, господин посол, разрешить нам, военным, действовать сообща с местной полицией. Джон Буонарроти совершил тяжкое преступление. Он около часа держал в заложниках сержанта Кларка, угрожал убийством, а после сбежал в город. Его следует отдать под суд.

ПОСОЛ. Разрешаю предпринять эффективные меры к поимке беглеца и возврату на территорию посольства.

РОНАЛЬД. Благодарю за доверие! Живым или мертвым мы доставим сюда Буонарроти!

* * *

Буонарроти спешит на берег, оббегает пляж. Натыкается на перевернутые рыбацкие лодки. Заглядывает под каждую из них. Осматривает грибки, раздевалки, валуны, что лежат наполовину в воде. Беназир нигде нет.

ДЖОН (ходит вдоль берега). Неужели ревность пробудила череду галлюцинаций? Мне привиделось, что Беназир отказалась исполнять обязанности жены, прогнала со своей спальни Саддама?.. Мало того, я вроде бы воочию видел, как она убегает из его дома? Устремляется к берегу моря – к тому месту, где меня и ее настигла любовь?.. Но я ошибся?.. Желанное выдал за действительное. У нее не такое сильное чувство страсти, как у меня. Да и преград у нее больше. Она покорилась Саддаму. Ей не удалось преодолеть насилия над собой. Бируни вцепился в нее, как паук. Я все ей прощаю, ни в чем не обвиняю. Но мне вдвойне тяжелее от гнета обстоятельств. Что делать? Возвратиться в часть? Бросить себя в лапы Рональда и К^о ? Сгноить молодость в тюрьме?.. Без Беназир мне все равно не жить… Не лучше ли в эту звездную ночь умереть, вспоминая счастье, которое здесь испытал?.. Я войду в море и буду плыть, пока хватит сил, а потом утону, передавая водной бесконечности свою любовь к Беназир.

Буонарроти сбрасывает с себя армейскую форму, аккуратно складывает на пляжном лежаке, где он раньше оставил аккордеон. Нагишом, в одних плавках, идет к воде.

ДЖОН. Все, даже казарменные трусы я снял. Отрекаюсь от своей военной сути. Хочу перед смертью быть свободным от всех армейских тиранических традиций, зароков, законов, догм, религиозных заповедей… Сейчас я исповедую один единственный закон – Закон Любви. Он велит себя отдать любимой женщине. А если это невозможно – я умру с ее именем на устах. Прощай, Беназир! Беназир! Беназир!..

Джон входит в воду, начинает плыть, все время повторяя имя любимой. Вдруг слышит за своей спиной голос Беназир.

БЕНАЗИР. Вернись, любимый! Вернись ко мне! Я давно ожидаю тебя!

Буонарроти оборачивается – из-за пелены слез на глазах не видит Беназир.

ДЖОН. Мне почудился твой голос, Беназир!.. Неужели ты на небе – и оттуда окликаешь меня?!

БЕНАЗИР. Я взобралась на скалу, где установлен маяк, чтобы броситься в море. Я, как и ты, хотела умереть. Но вот вижу тебя и теперь, вместе с морскими каплями, хочу припасть к твоему телу.

Девушка по винтовой лестнице от маяка сходит вниз к кромке берега. Джон выныривает из воды, подхватывает Беназир на руки и несет по той же лестнице вверх к маяку. Там опускает на широкий деревянный топчан. Девушка припадает к парню, как та морская капля. Они сливаются в безумном поцелуе, забывают обо всем на свете. Кем-то вспугнутая чайка проносится над ними, издавая протяжный крик, схожий с рыданием. Она долго кружит над маяком, словно предупреждает влюбленных: страдание, только одно страдание объединяет все живое на земле.

Но девушка и парень не слышат голоса птицы. Они ничего вокруг не видят и не слышат. Каждый слышит только свое сердце и сердце любимого. Бурный поток чувств отстранил их от всего сущего. Весь мир – это они, спаянные сладостью обладания друг другом. Они счастливы! Они всемогущи!

А когда на мгновения прерывается песня рук и губ, вспыхивает костер нежных слов.

ДЖОН. Кто мне подарил сверхчувство? За несколько километров от тебя я ощущал твои страдания? Какой ветер принес ко мне потоки твоей боли? Ведь это точно – я слышал твою мольбу прийти на берег!

БЕНАЗИР. Я тоже ощущала твои муки. Глазами не видела, а душой содрогалась от унижений, которым подвергали тебя… Кто же нас приобщил к такому сверхъестественному общению?

ДЖОН (с иронией). Бог подарил нам эти свойства!

БЕНАЗИР. Не смейся! Твои одноверцы христиане и мои одноверцы считают нас вероотступниками. И все делают для того, чтобы нас разлучить. Но выходит мой Аллах и твой Христос помогли нам встретиться. А может, правы те, что говорят «Бог один – а значит, и религия на Земле должна быть одна».

ДЖОН. Это будет! Я уверен! И нас с тобой (смеется) канонизируют как первых святых этой религии – религии Любви, Справедливости и Равенства!

Беседа влюбленных снова перерастает в поцелуи, ласки. Джон и Беназир не замечают, как приближается рассвет. Только когда лучи солнца падают на их лица, вспоминают о беге времени, о своем трагическом положении. Первой спохватывается девушка.

БЕНАЗИР. Луч солнца – вестник счастья. Давай возвратимся в город и скажем всем, что нас соединил Бог. Люди не вправе перечить этому!

ДЖОН (печально). Твой Бируни и мой Райс скорее сами себя растерзают, чем позволят нам оформить документально наше супружество.

БЕНАЗИР. Куда же нам податься? Везде бездушие, пороки и ханжество!

Девушка припадает к плечу парня. Обнявшись, поют сквозь слезы.

БЕНАЗИР И ДЖОН (дуэтом):

О згинь, приземленная жизнь,

Где пьянствуют, жрут и «сексуют»!

Где люди – подобие крыс.

А крысы – верховные судьи.

Вселенная жаждет любви,

Что схожа с дыханием розы.

Небесной любовью живи!

Прорвись к ней сквозь смерть и сквозь слезы!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Бируни заходит в спальню. Обнаруживает исчезновение Беназир. Видит на окне зависший канат из простыней.

САДДАМ. Стража, ко мне!

Из соседних комнат к нему бегут стражники и стражницы.

САДДАМ. Где моя невеста? Проворонили? Она обвела вас вокруг пальца, как малолетних детей! Недотепы! Если в ближайшие сутки не вернете Беназир в эту комнату – всех поувольняю, оштрафую, не выдам зарплату за прошедший месяц!

Все ошалело молчат. Они не ожидали от Беназир безрассудного поступка. А теперь, понимая свою вину, как должное воспринимают угрозы хозяина.

САДДАМ (после краткого раздумья). Мужчины, кто согласится возглавить поиски моей жены?

Вперед выступает крепкий детина с квадратной головой и наглой ухмылкой.

САДДАМ. Ты Хусейн?.. В твое распоряжение передаю десять машин, все вооружение, что имеет охрана. Подозреваю, что к похищению моей супруги имеют прямое отношение солдаты воинской части из американского посольства. Поэтому возможна огнестрельная стычка. Будьте готовы ко всему!

ХУСЕЙН. Все Ваши распоряжения выполним беспрекословно!

САДДАМ. Женщины тоже обязаны включиться в поиски. Ведущую роль поручаю тебе, Сажида.

Из числа более чем двадцати стражниц выходит маленькая остроглазая шатенка.

САДЖИДА. Вы, господин Бируни, допустили ошибку в произношении моего имени. Надо говорить не Сажида, а Саджида. Мое имя происходит не от слова «Сажа» («Черная»), а от слова «Саджида» («Прекрасная»).

САДДАМ. Ты станешь еще более прекрасной, если с помощью колдовства и твоих старушек–агентов разведаешь, где находится Беназир.

САДЖИДА. Сколько времени на это даете?

САДДАМ. Не более двадцати часов. На подкуп необходимых лиц и оплату труда агентов выделяю наличными тысячу долларов. Мало?

САДЖИДА. Достаточно!

САДДАМ. Деньги уже сейчас можешь получить в кассе.

* * *

На пропускном пункте появляется Саддам. Его пропускают в кабинет к Рональду. Они сразу же находят общий язык.

РОНАЛЬД. Есть основания считать, что наш солдат Джон Буонарроти похитил Вашу, господин Бируни, супругу?

САДДАМ. Косвенные основания. Но если учесть, что днем раньше сразу же после церемонии в мечети Буонарроти пытался выкрасть ее, то обвинение само собой напрашивается…

Рональд по видеотелефону связывается с местным полицейским управлением. Объясняет ситуацию.

РОНАЛЬД. Рад, что Вы комиссар полиции, разрешаете нашим воинским подразделениям действовать на вашей территории как у себя дома. Спасибо, что предоставляете в наше распоряжение полицейский спецотряд по борьбе с терроризмом. Бизнесмен Бируни оплатит все материальные затраты.

Дает трубку видеотелефона Бируни.

САДДАМ. Подтверждаю, что оплачу все расходы полиции, связанные с поиском и задержанием американского солдата и моей супруги, которую он предположительно похитил.

* * *

По записке Джамал из казармы выходит Билл.