Текст книги "…и кошки"

…и кошки
Миниатюры
Алексей Шаповалов

© Алексей Шаповалов, 2015

© Генриетта Роннер-Книп, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

…и кошки

Посылка на Марс

Я выглянул в окно и спросил у Петьки, копавшегося со своим космокатером:

– Хлеба хочешь?

– Какого?

– Белого.

– Давай.

– А нету.

– Ну и не надо.

– Ну и не дам.

Я сел на табурет, взял батон и откусил кусочек. Когда откусил второй, понял, что весь мне не съесть. Тогда я опустил его в почтовую камеру и набрал адрес: «Марс. 141215. Главпочтамт». Через полчаса засветился зелёный огонёк доставки. Посылка была получена.

«Побольше бы мне таких батонов, – подумал я. – Весь Марс накормил бы!»

О своём, о собачьем

– Никак не могу понять, почему он всё время смотрит в ту сторону?

– Оставь его. Может, он просто в той стороне кость закопал, вот и смотрит, чтобы никто не «свистнул».

Пёс, сидящий на холмике, лишь на секунду обернулся на голоса и тут же отвернулся в сторону. «Глупые люди, – думал он, – ничего они не понимают». Он смотрел туда, где скрылся в облаках космический корабль, который увозил в себе самую прекрасную в мире инопланетную собачку.

Эксперимент

Когда он начался, знают только экспериментаторы. Они заложили его, и процесс пошёл. Сначала они создали Солнце. Потом Меркурий. Потом Венеру. А потом и другие планеты данной системы. Потом они создали на третьей планете от Солнца маленькую бактерию. Нет, две бактерии. Они плодились и размножались. Они росли. И в какой-то момент времени выросли до человека. Человек почесал свою «тыковку» каменным молотком и придумал атомную бомбу. Однажды, абсолютно случайно (по пьяни), он ткнул в какую-то кнопку на пульте и взорвал Землю, чем испортил весь эксперимент.

Вот так мы отдыхаем.

Экспериментаторы

Космическая станция. Инопланетная. Наблюдают за Землёй. Им интересно, чем закончится их эксперимент. Несколько миллиардов лет назад они сбросили на эту планету контейнеры с бактериями. Несколько миллиардов лет по земному времяисчислению. И теперь они наблюдали за людьми, ставя на них свои опыты. Они же принесли людям и религии. То есть это тоже были опыты. Они смеялись над людьми, не догадывавшимися об этом. А добрый Бог, создавший инопланетян, смотрел на них сверху и грустно улыбался тому, что его творения не понимают, откуда они сами появились в этой вселенной.

Почему, Господи?

Почему, Господи? Почему? Я никак не могу уснуть. Почему я всё жду их? Жду после вчерашнего. Вчера. Но что было вчера? Вчера я совершил грех. Вчера я убил людей. Но почему грех? Почему, Господи? Ведь не я начал эту бойню. Не я, Господи! Ведь я никому не мешал. Просто шёл по улице. Почему они пристали ко мне, ведь я просто отдыхал? Я никому не мешал. И почему, если я не курю, меня надо бить? Я боялся их, и они это знают. Я боялся, я замирал от страха. Я и сам не могу понять до сих пор, почему я это сделал. Я не знаю, почему я убил их. Я не знаю, как мне удалось одному вогнать переносицу в череп, другому разодрать горло, третьему раздавить грудную клетку. Я не знаю, как это получилось. Помню, что боялся того, что они опять встанут. Я убил их и убежал к реке. Я прыгнул в воду. Я стал смывать кровь с рук, с плаща, с лица, но она не смывалась. Я закричал и бросился бежать. Я бежал домой, пытаясь найти там покой. О, как я ошибался. Нет, нет покоя нигде. Ведь теперь я дома. Но они вот-вот придут за мной. Люди в серых мундирах. Они арестуют меня за убийство. А его могло и не быть. Я боюсь этого. Я боюсь этой суматохи. Этой кутерьмы. И даже тот покой, который я сейчас имею, я скоро потеряю, его у меня отберут. Отберут люди, сидящие под гербом в зале суда. Отберут, не понимая, что я не виноват. Я слышу шаги, раздающиеся в тишине спящего дома. Почему самоубийство – это грех? Почему, Господи? И почему, если Ты добр, не можешь простить его, как и все другие грехи? Почему, Господи? Я бы ушёл из жизни в тишину и покой смерти, чтобы никто не мог потревожить меня. Сейчас они станут стучать в дверь. Почему я должен терпеть всё это? Почему Ты не спасёшь меня? Почему, Господи?

Волчья легенда

Их гнали отовсюду, куда бы они ни приходили. Их убивали везде, где бы они ни появлялись. Они устали жить. И тогда самый старый из них рассказал им легенду о том, что когда-то очень давно, во время великой эпидемии, когда все их предки практически уже вымерли, последний оставшийся в живых волк взошёл на утёс на краю земли и увидел восход солнца над океаном. В тот же миг весь их род возродился. И они собрались в стаю и помчались к этому утёсу. Они бежали много дней и ночей. И каждый день один из них погибал. Кого-то подстреливали из ружья, кто-то падал в яму, кто-то попадал в капкан. Но они бежали.

И вот самый последний из них, весь израненный, добрался до утёса. И глазами, залитыми кровью, он увидел рассвет. И он понял… Нет! Скорее почувствовал, как его друзья оживают. Он умер счастливым.

Дорога домой

Я опоздал и не встретил её. Пришлось идти домой одному. Автобуса нет – придётся идти пешком. Идёт снег.

Мороз холодит мои щёки.

Кусок печали застрял в моём горле.

Я вижу, как тихо падает снег.

Я вижу, как снег меняет погоду.

Я иду домой. Иду быстро. Шаг за полсекунды.

Каждую секунду на земле умирает два человека. Шаг – смерть. Шаг – смерть. Шаг – автомобильная катастрофа. Шаг – электрический стул. Шаг – удар ножом в спину. Шаг – ребёнок родился мёртвым. Шаг – умерла его мать. Шаг – человек подавился костью. Шаг – дрогнула рука хирурга. Раз, два, три – расстрел. Раз, два, три – «подснежники». Минута – цунами. Две минуты – разгон демонстрантов. Пять минут – война.

Шаг – гроб. Шаг – опущен в яму. Шаг – заброшен землёй. Шаг – положены цветы. Шаг – молитва. Шаг – поминки. Шаг – человек забыт.

Я пришёл домой.

Желание быть живой

Молодой человек остановился возле витрины. Вот уже год, как он ходит на работу мимо этой витрины. И каждый день он видит в окне группу манекенов. Но он не замечает, что как только он проходит мимо этих манекенов, у одного из них, изображающего девушку, загораются глаза. Молодой человек шёл дальше, а девушка манекен долго ещё смотрела в ту сторону, куда он ушёл. Её несуществующее сердце вдруг забилось и она ожила. Она неуверенно сделала шаг. Ещё один. И упёрлась руками в стекло. Её показалось, что если она не выберется из витрины прямо сейчас, то снова станет манекеном. Она в ужасе и отчаянии взмахнула руками и сильно ударила ими по стеклу. Стекло лопнуло. Она, не удержавшись на ногах, упала прямо на выступающий осколок стекла. Кровь потекла из глубокой раны, и вскоре всё её тело обмякло и в глазах погас последний огонёк.

Сказка

Я открыл глаза и увидел, как на моей груди лежит маленькая кошечка. Она, прищурившись, смотрела на меня. И вдруг она вскочила на лапы и с громким мявом распахнула свою пасть. Оттуда тотчас же выскочила маленькая змейка и впилась мне в лоб. Я почувствовал адскую боль. Безумный ужас криком вырвался из моей груди. А змея всё больше и больше вгрызалась в меня, и казалось, что этому кошмару не будет конца.

Весь в холодном поту я проснулся. Я открыл глаза и увидел, как на моей груди лежит маленькая кошечка. Она, прищурившись, смотрела на меня.

Тишина. Я и моя кошка лежим и боимся пошевелиться. И мы ждём. Вот в тишине пустой квартиры прошаркал невидимый старик. Вот включился сам собой холодильник. Слышится хохот, удары и звон разбитого стекла. Я лишь глубже зарываюсь в одеяло и закрываю глаза. Кошка встаёт, подходит к двери и толкает её лапой. Дверь, распахнувшись настежь, открыла длинный туннель. Я открыл глаза, увидел свет в конце туннеля – слабый огонёк. Кошка шагнула внутрь, и у меня не хватило страха отпустить её одну.

В одном их боковых проёмов мы увидели станцию метро. На неё привозили людей, и люди шли к эскалатору, к выходу. Толпы народа шли не останавливаясь. Но за стеклянными дверьми выхода не было. Там пропасть и на дне этой пропасти огромные мельничные жернова перемалывают людские кости. Те, кто подошёл к краю пропасти, пытаются что-то сказать, что-то крикнуть. Но их толкают, и они падают вниз, к смерти. Лишь небольшая группка людей никуда не идёт. Они ждут обратного поезда, и мы верим, что они его дождутся.

Мы вошли в небольшую каморку и увидели на столе сияющую золотую розу. Её свет открывал нам нищету этой комнаты. Нищий хозяин каморки, лёжа на полу, еле шевелил высохшими губами и тянулся к чаше на столе. Я взял эту чашу и поднёс её к его губам. Он жадно отпил несколько глотков воды. Улыбнулся. Сказал: «Спасибо». И умер.

Теперь мы – я и моя кошка – были хранителями золотой розы.

Мы стояли в прекрасном зале. В конце зала на золотом троне сидела королева. Она встала с трона и протянула ко мне руку. Я подошёл к ней и хотел отдать ей розу.

Кошка подпрыгнула, царапнула меня, и я отдёрнул руку. Ко мне тянулась когтистая лапа чёрной старухи. От старухи тянуло гнилью и мертвечиной.

Зубастая рыбья пасть зала захлопнулась за нашими спинами, когда мы пулей вылетели из этого мёртвого роскошества.

Мы шли сквозь туннель. В одном из тёмных углов роза осветила какую-то замарашку. Я подарил ей свою розу.

И девушка преобразилась. Я никогда в жизни не видел девушки более прекрасной. Но кошка мяукала. Кошка звала меня дальше. Сердце сжалось от боли, но надо было идти.

Свет наших глаз освещал нам дорогу.

Писк раздался за нашей спиной. Мы обернулись, и глаза наши осветили стаю крыс, бежавших за нами. Кошка встала посреди дороги, преграждая им путь.

– Уходи, – не оборачиваясь, сказала она.

– А ты? Я не могу бросить тебя.

– Уходи, я справлюсь сама.

Я побежал дальше. Я бежал долго, но усталость вскоре свалила меня с ног. Я упал и заплакал.

Я вошёл в последнюю дверь и увидел свою комнату. Кошка лежала, свернувшись калачиком на кровати. Окно было распахнуто.

Мы расправили крылья и полетели к горячему светлому солнцу.

Сон с кошками

Он стоял у окна. Она сидела на кровати. Они были в её квартире, в её комнате, выходящей на что-то. Прямо под окном была трава, хотя она жила на третьем этаже. Они говорили. Он говорил ей:

– Ну, что? Так что же нам делать?

Она говорила ему:

– Не знаю. Нам ведь никуда не убежать от него.

Он говорил ей:

– Угораздило же меня быть любовником жены колдуна.

Она говорила ему:

– Ты жалеешь об этом?

Он обнимал её за мраморные плечи и целовал её волосы.

– Нет, милая. Я люблю тебя и буду любить, даже если колдуны, маги, чародеи и волшебники всей земли встанут между тобой и мной.

Он стал целовать её губы, щёки, шею, плечи, грудь…

– Мяу.

Они обернулись к окну. Через окно на подоконник влез здоровый рыжий кот. Он спрыгнул на пол. Шерсть его встала дыбом, когти вылезли наружу, в глазах злоба. А в окно уже лезли другие такие же злобные коты. Коты орали и шипели, и всё ближе подходили к влюблённой паре. Но чем ближе они приближались, тем меньше злобы искрилась в их глазах. Они подходили к влюблённым и ложились возле их ног. И вот вся комната погрузилась в сон. Спал он, и спала она, и вокруг них спали коты.

Мяу

Мяу. Как холодно. Я бедный маленький котёнок. Который сидит в колодце. Проклятая собака загнала меня сюда. А здесь темно. Здесь сыро. И очень-очень холодно. Падая, я попал в лужу. Мяу. И мой мех теперь весь сырой. А колодец глубокий. Мне очень тоскливо и одиноко. Мяу. Я пытался выбраться, но мои коготки не могут ни за что зацепиться на этих ржавых стенах. Я пытался долго, пока мой мех из серого не превратился в грязно-рыжий. Мяу. Становится всё темней. К тому же пошёл снег. Одна снежинка упала мне на нос, но он такой холодный, что она не тает. Мяу. Какая она красивая и холодная. Мороз всё крепче и злее. Мяу. Неужели я так и замёрзну в этом колодце. Мне страшно. Мяу. Люди, где вы? Мяу. Помогите мне, кто-нибудь! Мяу. Где же вы, друзья животных? Мяу. Мои лапки уже вмёрзли в лёд. Мяу. Мороз добрался до костей. Мяу. Ну, где вы? Мяу. Я умираю. Мяу. Жалко меня. Мяу. Бедного маленького котёнка. Мяу-у-у-у-у-у!!!

Почувствуй себя котёнком

Почувствуй себя котёнком. Маленьким и беспомощным котёнком. Тебя продают, тебя покупают. Теперь ты живёшь в хорошей квартире. Но это ненадолго. Стоит надоесть хозяевам, и тебя выкинут.

Теперь ты обитаешь на улице. Дерешься с другими котами и бегаешь за кошками. Мучаешься от жары и мёрзнешь от холода. Питаешься на помойках и прячешься от мальчишек.

Ты мудр и понимаешь, что смерть – это лучший момент в твоей жизни.

Алиса

Алиса встала: после долгого отдыха ей хотелось чего-то необычного. Но этого не было. Она подошла к зеркалу и долго всматривалась в него. После чего прошествовала на кухню. На тарелке на столе лежала котлета. Алиса её съела. Больше на кухне делать было нечего и она вернулась в комнату. Там она вышла на балкон. Долго смотрела с одиннадцатого этажа на проходящих внизу людей. А потом спрыгнула с балкона. Хорошая была кошка, полосатая такая.

Планета кошек

Я летел мимо планеты кошек. Я наблюдал за ними в иллюминатор своего почтового космического корабля.

Кошки занимались каждая своим делом, иногда собираясь во время этих дел в стаи, а вечерами возвращались домой. Каждая в свой. По дороге им встречались люди и их детёныши. Но кошки не обращали на людей внимания. Пусть себе бегают по помойкам и чердакам. А иная кошка могла и обидеть человека. Правда, некоторые из них держали людей у себя дома, но последние были лишь игрушками. Это планета кошек. А я просто пролетал мимо. Я летел к Земле. К планете людей.

Два котёнка

Среди полулиц-полумасок я встретил на помойке двух котят. Два маленьких пушистых комочка. Они громко пищали. Им было холодно, и они очень хотели есть. Я поднял их на руки и принес к своему подъезду. Они тотчас же, отпихивая друг друга, бросились к маленькой ванночке с супом, стоящей в подъезде. И лишь вечером, возвращаясь домой, я увидел их сидящих на тёплой батарее. Они подняли свои маленькие головы и печальными глазами посмотрели на меня. С тех пор я их больше не видел.

А утром по дороге в институт за мной бежало ещё одно полосатое и хвостатое существо. Сняв со своего бутерброда два куска колбасы, я покрошил их прямо на дорогу, а он всё это время жалобно мяукал. Он остался, а я ушёл.

Кошки

Кошки бывают полосатые, рыжие серые, белые, чёрные, голубые. Кошки бывают русские, персидские, сибирские, сиамские. Но все они пушистые и мягкие, если, конечно, не лысые и не мёртвые.

Лицо в камне

– Ну ты это… Чего тянешь-то? Наливай. Кстати, Юричь, ты Жорика помнишь? А налито уже… Ну давай…

…Эхма! Не, ну серьёзно Жорика не помнишь? Ну он же с нами на практике ещё тележки почтовые переставлял на Комсомольской, когда отрабатывали. Тогда все как последние балбесы в шахматы резались, а нас припахали тележки на разрезку сварщику тягать…

…Ну да! Щупленький такой был. Тихонькой. Не-не! Мозгастый, чего говорить, – не чета нам с тобой. Мы тоже, конечно, не дураки. Ты-то со своими дипломами красными стопудово не дурак. Но он ещё мозгастей был. Он же физику, как ты, не пересдавал с тройбана на четвёру – сразу сдал. Вот не стыдно тебе? Да ладно! Шутю я, шутю – знаю, что не стыдно…

…Так вот. Забацал Жора наш ремонтик у себя дома. Ну как забацал? Хохлов нанял, и они ему всё сделали. Не суперски, конечно, но ему то чё? Один живёт – всего хватат да всем доволен. Лишь бы не трогали лишний раз. А вот не надо! Не надо! Ты тож поди не сам у себя пол стелил да потолочек навешивал. Вот и сиди не умничай. Наливай лучше ещё. Это… Огурчик подай, пожалуйста. Ага, спасибки…

…Слушай, хорошие огурчики твоя тёща делает. Не тёща? Мама. Ну, значит, мама. За мам надо выпить. Наливай! Да не гоню я. Рассказываю дальше. В общем лежит он как-то раз в ванне… или в ванной? Как правильно-то? Ну неважно. Лежит, ни о чём плохом не думает. В потолок поплёвывает, песенки мурлычет. Да тут ему стало мерещится, будто с одной из плиток на него лицо женщины смотрит. Ага, и я ему сразу: «Пить надо меньше». «Нет, – говорит. – Трезв был». Ведь на следующее утро вгляделся – точно. Есть лицо. Он мне ещё и фотку показывал. Я сам не увидел поначалу-то, а потом да. Видно. Знаешь, как на загадках в журналах для деток. Ты своим покупаешь журнальчики аль нет? Во-во, и я покупаю. Старшая моя любит их читать, да и сам я, чего греха таить, в детстве их любил и даже собирал. Так вот, там загадки есть типа: найди, где спрятался слон. Куча линий и в них слон якобы зашифрован. Сначала не понять, но коль заметил, то уже точно увидишь. В военкомате на проверке у меня хрень была похожая. У тебя где военкомат? Во. А у меня на Таманской улице в Серебчике. Так там подполковник какой-то в халате белом поверх формы подносил мне книжицу к глазам и орал: «Какую цифру видишь?». Там в книге точки цветные и из них типа мозаики цифры написаны. Чё говоришь? На права когда сдавал в медкомиссии такую же видел? Ну, значит, ты в курсе. А чё не долил-то? Обидеть хочешь? Ну вот ещё те бутылка. «Пустая» она у него, видите ли…

…Кхм…

…Что-то нехорошо она как-то… Хрум… А вот огурчики даааааааааааааа… Ну так вот. Стал он как одержимый все плитки рассматривать. Проверять случайно оно вышло аль нет. Не-не… Я ему говорил, что совпало так. А он знай всё своё талдычит… Ты колбаску помельче режь, а то кусок в рот не влазит. И огурчиков достань ещё. Вооооот. Любо-дорого посмотреть. И главное, закусить любо и недорого. Жора, ну что Жора… Лазил везде по магазинам, по выставкам этим самым… Ну, торговым в общем. Говорит, нашёл вроде шифр какой-то там или код. Я не знаю… Но, говорит, тайна там великая. Ну да! Глаза на тот момент уже как у ненормального были и сам уже весь взъерошенный какой-то ходил. И небритый…

…Ну, конечно, не показатель. Я и сам не всегда побрит. Ну так то я – простой работяга, а он кандидат наук. Не хухры-мухры. Мозгастый, я ж те говорил уже. Вот почему тебе всё приходится повторять дважды? Ха-ха…

…Шутю я! Нормально всё. С нами всё нормально. А с Жорой не нормально. Не всё, это точно. Он же, вишь ты какое дело, допёр (ну как допёр – «расшифровал», говорит), что женщина эта хотела предупредить людей о том, что, мол, есть мир магов. И эти самые маги заслали шпиёнов к нам. К простым людям, то есть. Хотят захватить наш мир. Он мне и фотки с рисунками, якобы иероглифами, показывал и объяснял, как понял всё. Да только я не запомнил…

…Ага. Говоришь, в книгах про инопланетных пришельцев такое читал? Ха-ха. Точно маги – причём инопланетяне. Маги-пришельцы. Да вру я безбожно. Просто маги. Он говорил, свои – земные…

…Что-то запашок у колбасы не очень. Не дристанём мы с неё? Не чуешь. Ну ладныть тогда…

…Фу! Что-то меня уже ведёт немного. Ну так вот. Я его спросил: «А чего ж баба-то эта свою личность запечатлела тогда, если о заговоре хотела сообщить?». Он говорит, чтобы быстрее кто-то из мужиков на это клюнул. Ну, знаешь, как об опасности женский голос предупреждает. Потому что реакция у мужика на женщину быстрее…

…Ну давно он один. Да и мне тоже показалось, что тяжко ему без женщины, вот и мерещится всякое. Он же узнал, что за завод плитку ту иероглифическую выпускает, и пошёл туда работать. Мне он так заявил: «Надо её найти». Я уж и пытался ему обсказать, что можа давно уже плитка сделана и та тётка там и не работает вовсе. А он всё на своём настаивает. Ну и пусть ищет. Коль она о магах всё знает, так и сама из них. Пусть он себе ведьму найдёт там какую-нибудь, авось и поуспокоится. Хотя и жалко его. Мозгастый, а ведь на Руси издревле горе – оно от ума. Чем больше ум, тем горше жисть. Ну давай по последней и домой. А то меня моя в бигудях уже ждёт-не дождётся. Слушай, а отчего бабы всё время в бигудях? А? Не знаешь? Ну вот и я не в курсах. Помнишь, в сортировочном на Вернадского когда работали, начальник ремонтников, входя в цех, орал: «На заре ты меня не буди – в голове у меня бигуди!» Прикольный дядька был. Он ещё эту пел… Ну, из фильма про лётчиков. «Первым делом мы испортим самолёты». Давай за лётчиков и начальников!

…Ух, хорошо. Ну, «держи краба», я пошёл. Да! Последний вопрос. Слушай, Юрич, а чё делать будем, если он окажется прав?

Васятка – Нежность к сыну

Сестра Ирка-то шаловлива очень. Проходу иной раз не даёт – задёргает совсем. Но любит братика крепко: как бы не стать ей в лихую годину, в годину горестную вместо матери Васеньке. Однако сбудется ли сие страшное пророчество, про то пока не ведомо. Бывало, утром ранним проснётся Васятка на большом родительском диване, когда солнце осеннее ещё не встало. Сидит он на подушках мягких и цветастых, жмурится как котик на яркий свет, исходящий от люстры под потолком. А тут сестра (егоза этакая) прибежит из детской и как прыгнет к нему на диван. «Побесимся?» – предлагает она. И тут уж у Васятки огонёк озорной в глазах: «Да!» – радостный крик на всю квартиру. Пошли прыжки и танцы на подушках и матрасах.

***

Много арбуза было съедено, про то незнамо, а только «поплыл» Васятка к утру. Проснувшись, кинулся он к отцу да маменьке в постель. А папка-то уж на работу собрался. Матушка ещё в кровати нежилась – вчерась легла поздно, ибо варенье на зиму заготавливала, сегодня отоспаться бы ей. Папа и наказал малышу спать. Лёг Васенька под одеяло большое да тёплое. Головушку на подушку уложил и глазки зажмурил. А подушка-то велика для него. Да ещё ладошку под щёчку подкладывает. Не умещается под головой ладошка – мизинчик всё вылезти норовит. Вылезает и в глазик мягонько колет. Уберёт его Васятка, да пальчик опять за своё. Смешно это малышу кажется. Улыбается, хихикает тихонько. И сон ясный, детский уходит от него.

***

Сподобился Васятка рисовать на компьютере родительском в программке специяльной рисунок детский, незамысловатый. И так сильно порой он увлекается этим занятием, что скажет ему папа: «Васенька, пойдём играть в мячик!» Но мальчишка лишь продолжает сосредоточенно смотреть в экран монитора и лишь тихонечко, но очень твёрдо, по-мужски, произносит: «Щащ» и, плотно сжав губки, продолжает начатое дело».

***

В день солнечный, в день ясный, в день яркий от листвы золотой ждёт Васятка с мамой сестру из школы, а на стадионе возле заведения учебного играют мальчики в мяч. Гоняют его по полю. Да ведь двое их всего, и хоть старше они Васятки годков этак на шесть, зовут малыша играть с собой. Учат они его, как ногой бить, как ручками ловить. Пинает малыш мячик, а не чует беды надвигающейся, что с одним из мальчиков скоро приключится. Мама у мальчика того уж довольно долго в больнице лежала в коме. Пришло её время – забрали её небеса к себе над облаками парить. Откуда станет известно сие? Да придёт Иришка-сестрёнка со школы и расскажет, что один из мальчиков, тот, что больше друга учит Васятку в футбол играть, её одноклассник, и что мама у него умерла и они всем классом переживают за своего друга. И расскажет она, что мальчик тот самый добрый и отзывчивый из всех. И как так получается, что у самых разгильдяев мамы живы, а у тех, кто сердцем добр, уходит самый дорогой человек? Как жить ему теперь? Кто дальше будет учить его доброте? Кого учиться защищать ему теперь? С кого брать пример женщины – будущей жены? Не должно так быть, чтобы умирали мамы у мальчиков.

Но всего этого Васятка пока не знает. А узнал бы, так, наверное, и не понял, как не понимал когда-то своей роли другой малыш, что в кино играл Ванюшку. Знай себе бьёт ножкой по мячу и ни о чём плохом не думает.

***

Оставили как-то мама и дочь своих мужчин дома, а сами на дачу поехали – грибов пособирать, за яблоньками-деревцами поухаживать, воздухом свежим подышать. У папы и заботы прибавилось: дома-то тоже порядок надо навести: прибрать вещи, пыль протереть да полы помыть. Ляжет он уже под вечер уставший в кровать, а Васятка во сне протянет ручку и как котик лапкой слегка дотронется до папы: проверяет, здесь он или нет.

***

И ведь как в день будний, в рабочий день надо вставать в садик пораньше, не поднять Васятку. Папа его с кровати стаскивает, а сын одеяло хвать! и тащит за собой. Отберёт папа одеяло и вновь поднимает сына с его кроватки и несёт в большую комнату. По дороге замечает отражение в большом зеркале сонного смешного ребёнка. Подносит папа Васятку к зеркалу и показывает на него самого. А сын чуть приоткроет прищуренные глаза, посмотрит на себя и, указав на дверь в большую комнату, прикажет тихонько: «Туда неси!». Впрочем, не всегда удаётся всё забрать сразу. Иной раз так вцепится в подушку, что несут его вместе с ней. А уж в комнате большой родители вдвоём силой еле-еле умудряются отобрать её.

Но приходит суббота. И подскакивает Васятка с петухами и кричит: «Мама!» Будит сестрёнку, будит маму, будит папу. Уговаривают его поспать ещё. И вроде притихнет малыш, да вдруг сорвётся к родителям в постель. А там нет чтобы спокойно полежать, не тут-то было. Будет ножками дрыгать, ручками махать, папе-маме спать не давать. В нос пальчиком тыкать, будто на кнопочку жмёт. Проснутся родители, разгуляются. Смотрят, а малыш уж снова заснул. И проснётся он только часа через полтора. Обнимет маму и тихонечко шепчет ей на ушко: «Я был солнышком». И ведает ей о том, что сначала был он во сне солнышком, а потом спустился с небес лучик на землю и появился Васенька.

***

Хочет Васятка быть сильным. Чтобы никто обидеть не мог, чтобы дать сдачи Макару в детском садике, чтобы никто не посмел отобрать любимую машинку. Смотрит он на папу и мечтает быть таким же, как и он. А папа думает, как помочь своему сыну, когда тот расстроен, как научить его не падать духом, как научить Васятку преодолевать страх и боль. Первый сын у него, и не всегда папа понимает, как поступить правильно, чтобы и малыш мог поступать правильно в жизни. Вспоминает он, как совсем недавно, идя по мосту пешеходному, видел он, как впереди идут мужчина и мальчик лет десяти. Оба с рюкзаками, да и, как видно, тяжёлыми. И вот они останавливаются, потому что мальчик что-то говорит мужчине. И ребёнок явно расстроен. Мужчина отвечает что-то утешительное и гладит мальчишку по голове. Они идут дальше, а папа думает, что нужно уметь не только размахивать шпагой и решать хитроумные задачи на работе, но и учится быть нежным к сыну. И проявлять свою нежность, не оглядываясь ни на кого.

***

А с сестрёнкой спорят они иногда. Бывало, заберётся он в ванну с корабликами и акулами поиграть, и Иришка туда же лезет. Но не хочет её Васятка пускать. «Нельзя! Ты очень большая». И пытается всеми силами выпихнуть сестрёнку обратно.

Или даёт ему мама конфетку, а Иришка тоже просит. Но Васятка-то знает, что сестра уже съела свою, и честно ей говорит об этом: «Ты да, я нет».

Однако при всём при этом любит он свою сестрёнку, и стоит маме заругаться на неё и отослать в угол, так он готов подскочить со своего места, что-то такое сердитое сказать маме и побежать утешать сестрёнку.

***

Солнце ещё не встало, а уж идут они с папой по дороге в детский садик. Немного потеплело на улице и ветерок лёгкий ворошит кроны деревьев и скидывает с них золотые и багряные листья. Кружатся листья в воздухе, на землю опускаясь. Показывает на них Васятка пальчиком и говорит:

– Папа, литья падают. Это лилипад.

– Да, сынок, это листопад. Давай будем учится говорить правильно. Скажи «листопад».

– Ли-ли-пад, – пытается выговорить Васятка и улыбается тому, как слово звучит.

Отец же тем временем увидал чуть далее, что по одному из деревьев возле площадки детской прыгают какие-то зверьки. Думает: «Наверное, белки. Хотя откуда тут быть белкам. И лес вроде недалеко, но всё же… Или же кошки? Надо бы проверить».

Говорит сыну:

– Смотри, на дереве зверьки какие-то прыгают. Подойдём ближе, посмотрим?

Соглашается Васятка. И, подойдя ближе, смотрят они на трёх кошек, что на дерево то заберутся, то спрыгнут снова с него.

– Это кошки, – сообщает отец.

– Ага. Как белки, – соглашается сын. Недалеко всё-таки от яблони яблоко падает.

И идут они дальше, продолжая неспешную беседу отца и сына.