Текст книги "Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книга 1, Книга 2, Книга 3. Самая полная версия"

Растягивая время, какую-то небольшую часть из записанных кассет, я давал слушать Саратову, естественно, с вырезками. Эта же часть попадала и на Петровку 38 в «убойный отдел», в специально запечатанных аудионосителях, без единого отпечатка пальцев. В принципе, я всегда знал, как уже было сказано ранее, и римские адреса, и афинские, где не только появлялся, но и жил Солоник, но всё время говорил, что пока не имею доступа к подробной информации. Мне верили и доверяли.

Известное фото, добавленное автором для полноты ощущений. Крайний слева – Буторин Сергей «Ося», крайний справа – Сергей Зимин «Зема». Когда казалось, что все уже получилось!

На побег Солоника «коптевские» (а надо сказать, что более всех он был дружен с «Зёмой», Зиминым Сергеем), «одинцовские», «медведковские», «ореховские» и ещё ряд дружественных «бригад», и отдельно сам «Иваныч», собрали сумму, далеко превышающую один миллион, хотя гонорар Меньшикова составлял всего 200 тысяч. Второго же фигуранта, служившего в этой тюрьме конвоиром и помогавшего побегу, просто «кинули». Оставшиеся деньги были «попилены» на неравные суммы между четырьмя «курганскими», одна из которых досталась и «Валерьяну» – думаю, не как доля, а как подъёмные. Чтобы не пострадал свой адвокат, за две недели до побега заключили договор на защиту с адвокатской конторой «Карышев и К»[62]62
  До этого юридическую защиту осуществлял …


[Закрыть]. Конечно, прежний тоже принимал, некоторым образом, участие подготовке, но не пострадал, благодаря своевременному «отводу», разумеется, за солидное вознаграждение. Нынешний же в курсе не был, зато получил в подарок галстук за день до происшедшего, со всеми вытекающими последствиями (писал со слов самого Солоника).

Чем была наполнена жизнь удачливо, самочинно покидающего места заключения «Курганского монстра», «Рембо», Саши «Македонского», как окрестили его служители пера, громко рапортуя о его признаниях, в принципе, так и не доказанных до сих пор? Ни одного из этих прозвищ или приставок к имени при жизни он не носил, и в кругу, знавших его, был либо Саней, либо «Валерьянычем», получившимся из имени в одном из первых паспортов, которым он начал пользоваться, прикрывая своё настоящее имя, ещё после первых побегов, задолго до Петровско-Разумовской. Всего их было три.

После последнего побега на его счету была всего одна попытка убийства ленинградского коммерсанта у магазина в здании, выходящем фасадом на Белый дом. Этот коммерсант, как он сам сказал: «Ушёл подранком», – но всё же через несколько дней скончался. Так же он готовил покушение на какую-то, как он говорил, «крупную рыбу», которая должна была «приплыть» в отель «Метрополь» и периодически «выплывать» оттуда в сторону Государственной Думы. Насколько я понял, это должен был быть господин Джабраилов, хозяин отеля «Славянская», тот самый, что баллотировался позже в президенты Российской Федерации. В тот период моя работа тоже краешком коснулась его, я даже несколько раз следовал за его длиннющим «Мерседес – Бенсом», но у меня нашлись другие заботы, то есть мне их нашли, и я перестал им заниматься.

Что характерно – в процессе подготовки Александр общался с начальником охраны одного из депутатов Государственной Думы, по сей день бессменно возглавляющего свою фракцию-партию, который помог ему заиметь мандат помощника депутата Государственной Думы РФ и удостоверение представителя прокуратуры РФ (он называл его «Лысый»). Не знаю, насколько его документы были настоящими или фальшивыми, только в Государственной Думе он был и со смехом рассказывал об очень вкусном и калорийном обеде с чёрной икрой и рюмочкой коньяка в столовой народных избранников за какие-то копейки. Этот поход имел место быть действительно, потому что я о нём слышал ещё из уст двоих человек, один из которых его сопровождал, другой же вовсе не имел к тому отношения.

Когда-то ему понравилась сама мысль и мой рассказ об уже оборудованном мною минивене, из которого можно вести огонь по любой мишени, будучи совершенно незаметным для окружающих. На одной из кассет остались его слова, из которых следовало, что он готовил такой же, и даже пару раз выдвигался на нем к отелю «Метрополь», примеряясь к главному входу. Отмечая некоторые неудобства, основными из которых были мешающий поток автомобилей, и сама машина подъезжающая к главному входу и закрывающая своей массой выходящего из неё «клиента», Саша не особенно пытался найти другую возможность, по всей видимости, либо предчувствуя что-то в отношении себя, либо просто потеряв потенцию, как «исполнитель».

Почти рай, обещанный «Сильвестром», и кто до него дожил, тот будет живет лучше богов…, кто-то, может быть так и живет… Слева Буторин Сергей – «Ося», справа Андрей Пылев – «Малой».

Кончено, прилетающие в Грецию, встречались с «Валерьяном» на вилле, снимаемую «Осей», в предместье Афин – Варрибоби, где отдыхали на полную катушку. В основном, это были «одинцовские» и «курганские», но, как я уже сказал, прожил он не так долго. Совершив побег 5 июля 1995 года, погиб в ночь на 31 января 1997 года, то есть почти через 18 месяцев. Ко времени своей смерти он для одних стал просто флагом, а для других – разменной монетой, для всех так и оставаясь носителем нежелательной информации.

Не знаю, почему с его интуицией он не смог разглядеть нависшую опасность – ведь теперь ценности, что для одних, что для других, практически не имел, став отработанным материалом. При всём том, ещё разыскиваемый, может и неумело, правоохранительными органами – ведь встречающиеся с ним через одного знали где он поживает, а каждый пятый бывал у него в гостях хотя бы раз. И здесь совсем не прослеживается заинтересованности ни одной из силовых структур, и тем более её участия в организации побега. Просто стечение обстоятельств и его талант «побегушника».

Зачем «Осе» нужно было слушать каждое его слово? Всё оказалось банально и просто – отношения с «курганскими» стали натянутыми, Солоник же, всегда, вопреки общему мнению, старался держаться особняком, но Колегов, Нелюбин и Игнатьев были частыми гостями, а как любители халявы, проживали не в гостинице, а на снятой Буториным («Осей») вилле вместе с Александром. Ой как непрост «Ося» – потому Пылёвы его и остерегались, но они были нужны друг другу, чем и была обеспечена их обоюдная безопасность.

«Валерьян» же с Сергеем были очень близки и часто общались по телефону, порой, откровенность бесед переходила границы, и первый допускал опасные оговорки, надеясь, что они не уйдут дальше ушей собеседника. Скажем, после смерти Василия Наумова – «Наума – младшего», «Ося» вывел «Валерьна» на откровенность, предполагая получить оглашение нужной информации. Зная из предыдущих бесед о том, что «Наума – старшего», убрали сами «курганские», разговор построил таким образом, что Саше пришлось признавая причастность к прежнему расстрелу, открещиваться от только произошедшего (Солоник не знал о причастности и к этому убийству своих соратников, по этому посчитал своим долгом встать на их защиту) – кассету с этой записью я передал Сергею Зимину («Зёме Коптевскому») и, разумеется, милиционерам, как доказательство того, что держал ситуацию под контролем, а другой нагрузки эта кассета нести не могла.

Для всех это был шок, у «коптевских» и «курганских» были общие точки, где права и доля последних, были, скорее, символическими. А коммерсант первых – хозяин Петровско-Разумовского рынка (…) – «одолжил» последним около миллиона долларов для организации и строительства клуба «Луксор» в гостинице «Националь», которым занимался господин Черкасов, будучи подопечным как раз «курганских», впоследствии пострадавший от выстрелов Марата Полянского, направленных вездесущим Буториным. Разумеется, они не вернулись к хозяину, потому как вскоре пропадёт и Зимин (но уже заботами своих «близких») на Испанской Ривьере, где постоянно проживал, катаясь на горных лыжах и занимаясь мотокроссом, заметьте, почти на профессиональном уровне.

Их отношения позволяли общаться и знать адреса друг друга. После прослушанной кассеты Зимин (а Вася «Наум» был его ближайшим другом и соратником, и они близко дружили семьями) поставил задачу «своим» собрать все адреса «курганских», и на другой день эта тетрадь лежала на столе начальника «убойного отдела» МУРа Дмитрия Баженова, после чего, почти сразу последовали повальные аресты (что так не бороться с преступностью, хотя именно так она и пожирает саму себя). Кстати, последний был его одноклассником и довольно близким человеком, о подарках которому, знает теперь, наверное, вся Москва, по крайней мере, о квартире и определённом ежемесячном денежном содержании.

Впоследствии «Зёма» познакомил Дмитрия с Буториным, которому, тот после ареста РУОПом Колегова и передачи его МУРу, отдал две кассеты с видеозаписью показаний «курганца», где он рассказывает почти шесть часов, всё что знал о своих и чужих, близких и дальних, в подробностях, о которых даже не знал я. Просматривая одну из этих кассет – вторую мне дать, видимо, побоялись, – я видел человека, уверенного в своём будущем, вальяжно курившего сигарету за сигаретой, запивавшего бутерброд чашечкой горячего кофе и скучно покачивавшегося на задних ножках стула, когда разговор заходил в гипотетическое русло. Поразили также лёгкость повествования, упоминаний фамилий и мест, с суммами и долгами, и так далее. Для просмотра этой видеозаписи Андрей Пылёв специально вызвал меня к себе в Марбелью, куда в своё время перебазировался, для чего заблаговременно снял номер в гостинице, а вместе с кассетой привёз и видеомагнитофон, исключив все возможные варианты её копирования. По всей видимости, Колегов даже не предполагал, что эти кассеты вообще когда-либо могут быть кем-то просмотрены, как минимум, потому что не предполагал и не был предупреждён о ведении записи – хитрецы милиционеры.

Буквально сразу после «старого нового года», Колегов был в гостях у «Валерьяна» в Варрибоби и пробыл там, безвылазно, почти две недели. Всё завертелось в день смерти Васи «Наума», расстрелянного буквально под окнами МУРа 23 января 1997 года, где убили не только его, но и посмеялись над спецназовцами из «Сатурна», охранявшим его. Он приехал на переговоры со своим родственником, высокопоставленным офицером уголовного розыска, но встретиться так и не успел – очередь из пистолета-пулемёта, выпущенная буквально в упор, отсекла заднюю часть черепной коробки.

Совершенно случайно, проезжая невдалеке на встречу с друзьями детства и услышав по радио о происшедшем, решил проверить ситуацию и своими глазами увидел тело мозга, валяющееся на дороге, и изуродованную голову, в принципе, только лицо без черепной коробки – вот такие друзья!

Олег Нелюбин – «Слон» слева и Василий Наумов – «Наум – младший» справа. «Просто бизнес, и ничего личного!!!»

Весело перебирая факты произошедшего, разговаривали друг с другом Андрей Колегов и Нелюбин, даже не подозревая о том, что всё произнесённое ложится качественной записью на мои носители – это была «бомба», где открытым текстом говорилось, кто и зачем такое сделал. Они радовались и уже делили увеличивающиеся доли. А через неделю или чуть раньше тот разговор, вместе с неосторожной репликой Солоника в беседе с «Осей» об убийстве «Наума – старшего»[63]63
  Наумова Александра, совершённого на Ленинградке 23 марта 1995 года руками тех же «курганцев», которые тогда были ну очень «близкие» «коптевским», отголоском чего и была дружба Зимина с Солоником.


[Закрыть], был прослушан «Зёмой», «упавшую планку» которого не то что никто не поддерживал, но ещё и подбивали. Вместе с этими двумя артефактами, для усиления влияния на психику «коптевского» лидера, я записал перехваченное лицемерное соболезнование Колигова и «Валерьяна», высказанные в витиеватых выражениях Зимину же в день смерти «Наума».

Солоник действительно не знал, кто это сделал, но каток запустился – Буторин добился своего.

Я получил указания от Андрея Пылева передать данные, узнанные из телефонных переговоров, при заказе билетов Колиговым-Коладопулусом. РУОП задержал его то ли 29, то ли 30 числа в Шереметьево-2, сделав всё, как написано в учебнике профессионального афериста и шантажиста – за перевоз и хранение наркотических средств тот получил восемь лет, и это для него было только началом.

В случае задержания, полковнику Саратову был обещан адрес Солоника, и 30-го я стал заложником собственной игры, пересекшейся с «Осиной», а конкретно – произнесённых мною слов, и неважно, что они были согласованы со старшим Пылёвым (Андреем), а им с Буториным.

Александр Пустовалов сегодня – больше полутора десятков «исполнений», пятнадцать лет тюрьмы за спиной…

Бригада «Ух» – Шарапов, Пустовалов, Гусев, Филиппов и ещё один – выехала и была уже в Афинах, с приказом ждать, но не позднее 31 числа устранить Солоника. Вдруг звонок Саратова: «Мы со «спецами» (ребятами из СОБР) вылетаем сегодня в Афины, нужна информация о местонахождении «Переделанного» (Солоника) прямо сейчас». Он требовал адрес, ссылаясь на выполнение обязательств, предложенных нами самими же. Разумеется, я его не даю, переговоры длятся часами, мешает прилетевшая за несколько дней до того девочка – Светлана Котова. Он познакомился с ней в «Night Flight», будучи в Москве по делам подготовки к покушению на питерского коммерсанта, и увёз её к себе за 400 долларов. Какой-то период они встречался. Отношения стали более тёплыми, и в те дни, ни о чем не подозревая, он пригласил её к себе. Разумеется, девушка соблазнилась возможностями и, наверное, каким-то притяжением «Валерьяна», чем он и убил её наповал, в прямом и переносном смыслах.

Парни никак не могли от неё освободиться, и решили выманить Александра одного то ли на дискотеку, то ли ещё куда-то для встречи с местными путанами, в надежде, что он не возьмёт спутницу с собой, и ждали его приезда у себя на ещё одной, снятой для этого вилле. Но, как назло, он появился со Светланой, чем и решил её участь. Предполагалось перенести дело на следующий день, но резкий и неожиданный вылет Саратова, как мне кажется, подхлестнул «Осю» к немедленным действиям, и команда была исполнена почти мгновенно. «Валерьян» был сбит мощным ударом в челюсть Пашиным[64]64
  Андрей Гусев – приближенный Ананьевского Сергея – «Культик», выживший при убийстве последнего у американского посольства. По греческим документам Павел, от сюда и имя, которым он предпочитал представляться. Был арестован, осужден, сейчас освобожден.


[Закрыть] правым хуком и свалился с подлокотника дивана, выронив бокал с алкоголем. Один держал его ноги, второй навалился сверху на туловище, третий, Пустовалов, накинул удавку и душил.

Фотомодель и просто красивая женщина Светлана Котова, ставшая жертвой разгоревшихся страстей между «бригадами»

Перед смертью Саша сопротивлялся, и даже умудрился нанести пару ударов, о чём говорила рассечённая кожа на «кентусах» кулаков. Время выбрали, когда Котовой не было рядом, она поднялась в уборную, на второй этаж, но доделать не успели – она выбежала на шум и с лестницы начала кричать: «Ребята, что вы делаете!» Кто-то крикнул: «Уберите её!». Андрей Филипов («Мазурик») сбил её с ног и слегка придушил, не собираясь убивать, но от стресса пальцы стали нечувствительными, и хрящи кадыка сломались. Девочка умерла. После её расчленённое тело идеальных форм, блиставших на глянцевых обложках, стараниями Пустовалова, тоже «Солдата», с которым меня иногда из-за этой приставки путают, было расчленено, уложено в целлофан и запихнуто в чемодан – так сказать, по методу Александра, который он называл «конструктором».

Небольшое отступление, дающее характеристику людям, учавствующим в этом нашумевшем мероприятии. Пока сразу после произошедшего наводился порядок, Пустовалов разрезал тело на куски, хотя этого и не требовалось. Примерно через пол часа он позвал Павла якобы помочь. По словам последнего, открыв дверь ванной комнаты, он увидел висящее на веревках разделанное тело, со вскрытой грудной клеткой и областью живота, вычещенные от внутренностей. Руки, ноги и голова находились отдельно в ванной, уже упакованные в целлофановые мешки, как и внутренние органы. Пустовалов попросил помощи в разрезании туловища пополам…

Разумеется помощи он не дождался, зато услышал все что о нем думают, рассказывая же это Павел еле сдерживал судороги переживаний, постоянно повторяя: «Ну ладно «Валерьян» …, а ей то такое за что!»

Вот два кратких портрета двух разных людей, учавствующих в одном преступлении, выведенные на ужасном фоне…, но сколь разные они. Возможно ли человеку читать подобное без отвращения и неприязни, возможно ли существовать с этим в памяти, и где глубина возможного падения человека? Где та граница поступка, где человек перестает быть человеком?! И возможно ли после подобного возвращение?…

* * *

В это время шло празднование моего юбилея в кругу друзей детства, в ресторане «Серебряный век». Прошло оно для меня совершенно незаметно, так как несколько часов я «провисел» на телефоне, пытаясь соединить не соединяемое. Битва шла уже не за адрес, а за… Я уже был предупреждён, что вот-вот случится то, зачем туда поехала объединённая группа из «медведковских» и «одницовских» в 5 человек. Саратов уже был в Греции, и всё, чего я смог добиться – дать информацию о местечке происходящих событий, а через час обещал указать точное местонахождение Солоника. Ещё через час констатировал: ««Переделанный» – деревяшка». Но и с трупом тоже были проблемы по вполне понятным причинам. «Ося» не хотел его отдавать, но возможности связаться у меня с ним не было, и я буквально требовал это через Андрея Пылёва, прибегая ко всевозможным уловкам, доказательствам, даже шантажу, мы оба с ним были как перевалочно-договорные звенья. Кстати, в том числе именно за это он и получил приличный срок. Решались и предлагались бредовые вещи типа: «Может, хватит руки», или «Может, головы будет достаточно», – что, соответственно, и передавалось Саратову, и, естественно, не вызывало у него восторга. Мы оба были на пределе, и в голосе последнего прослеживались интонации угроз уже в лично мой адрес – день рождения был испорчен и для гостей, хотя как-то всё поправили необузданные в веселье цыгане, я же потел, как стекло при конденсате.

В это же время на связи был «ЧИП» (мой подчиненный Сергей Чаплыгин, отправленный в Афины для обслуживания принимающей информацию техники), несший «вахту» на вилле в Варрибоби.

За пару месяцев до того я организовал их выезд с Сашей Погореловым под чужими паспортами для установки аппаратуры в домах, где проживал Солоник и периодически посещающие его гости из Кургана. Вся техника была уже на месте. Специальный человек встретил их, обустроил и обеспечил всем необходимым. Неудобство заключалось в том, что «Валерьян» почти всегда в то время был дома, но и это решилось с течением времени.

Сделал своё дело и дав подробнейшие инструкции, как пользоваться установленной аппаратурой для приёма, обработки и записи информации, оба моих подчинённых вылетели в Москву.

Я не предполагал ни одного, ни второго использовать далее в сборе информации в Афинах, как минимум, просто не желая их светить и рисковать ими. Но оказалось, что кроме них никто более не в состоянии справиться с этой техникой, сам же я не мог покинуть Москву по многим причинам и вынужден был командировать Чаплыгина, который поначалу держал себя в руках, а через неделю сорвался в алкогольных штопор, пропив всю выданную сумму. Пострадала информация, и хорошо, что об этом никто не узнал – мне удалось справиться и с перепавшими остатками прослушанного.

Сергея пришлось заменить на «Санчеса» (Сашу Погорелова), который подошёл более подготовлено и серьёзно. Но и его пришлось поменять из-за неурядиц в семье, которые, как оказалось после, устроил тот же «Чип», поведя себя непорядочно к супруге первого, впрочем он не преминул это сделать и на суде.

Тем не менее, я был вынужден отправить Сашу в Россию, а на его место вернуть Чаплыгина, клявшегося, что повторения прежнего не будет. Таких грандиозных потерь более не было, а если и были, то выражались в местном вине.

Последние двое суток я проверял его звонками почти каждый час, что дало свои результаты.

Вернулся он гордый и с чувством исполненного долга, оттого что имел отношение к участию в таком историческом событии, в котором не каждый ГРУшник, будучи на официальной службе, участвовать сможет. Это, правда, стало основой его, и без того безудержного тщеславия, впоследствии приведшего к огромным проблемам, решать которые пришлось снова мне.

Замена произошла вовремя, Саня переустановил аппаратуру и добросовестно «отрабатывал» сыпавшихся гостей на фотоаппарат, ему вторил заменивший его Сергей, в результате чего были зафиксированы, в том числе, и Колегов, и Нелюбин, и Юра, зарабатывавший на обслуживании интересов людей получавших греческое гражданство, и ещё нескольких человек, а также приезд Котовой. Сейчас, по смерти Солоника, меня волновала и его безопасность, но он упёрся и твёрдо решил спасать технику: снял всю приёмную аппаратуру, даже настоял на спасении снимающей и передаваемой техники с виллы, где проживал «Валерьян». Буторин дал добро, впрочем, в своих же интересах, ведь вилла была снята на его паспорт, пусть только с настоящей фотографией, но ниточка для местных органов достаточная. Вся техника была аккуратно упакована и передана «чистильщикам», они, в свою очередь, положили всё в какую-то машину, которую после почему-то бросили, в результате подарив местной полиции, в жизни не видевшей у своих преступников такого количества спецоборудования…

Видеокассету с этой видеозаписью, через день после гибели Солоника, автору передал Андрей Саратов – полковник РУОП, ездивший на «захват «Валерьяна», но успевший только на освидетельствование его труппа. Фотография сделала с идентичной видеозаписи, показанной по всем телеканалам мира. Слева спиной, глядящий на останки, сидит на корточках сам Саратов. Если присмотреться, то можно заметить оставшийся шов в области живота, после сделанной медиками лапаротомии, при операции на усечении печени и при удалении простреленной почки.

Наконец, пришли к консенсусу – «отдать» тело Солоника целиком, чему Саратов несказанно обрадовался. Как на это согласился Буторин, даже не представляю, в любом случае, это сыграло большую роль для меня. Оставалось передать приехавшим РУОПовцам схему, написанную рукой человека, отвозившего останки Солоника в лес.

Схема теперь была у Чаплыгина. Не долго думая, я предложил оставить её в камере хранения, от измождения совсем позабыв о видеокамерах в аэропорту. Хорошо, что «Чип» предложил переиграть, и я вспомнил о бензоколонке невдалеке от выхода из фойе здания аэровокзала. Удачно там оказалась собачья будка, куда и было припрятано послание, причём и здесь не обошлось без казусов. Вторую схему отправили факсом в Москву, в известную фирму, для дублирования, а затем таким же путём вернули обратно, через меня и человека, которому я её передал в столице, отправившим бумагу дипломатическим путём в Афины Саратову. Остальное СМИ расписало во всей красе.

Из Допроса Филипова Андрея от 11.04.2003 года. Настоящий очевидец убийство Солоника, дает показание о тогда происходящем.

Следующая страница. На каждой странице обязательная подпись обвиняемого, согласного с написанным. На этой странице, также, печать Следственного Комитета, заверяющая копию, так как оригинал не может переходить из дела в дело – судов было около двух десятков, в каждом из которым от трех до десяти обвинительных заключений, в соответствии с количеством обвиняемых, проходящих по конкретному суду.

Читатель, прошу обратить внимание – следующая страница в первом издании была пропущена – …

Именно этой страницы допроса Филипова не было в первом издании.

Автор хранит еще два допроса участников этого события, что не может вызывать никакого сомнения в смерти Александра Солоника. В соответствии с чем, каждый прочитавший, может самостоятельно принять решение, не столько о самом этом факте, сколько о людях, пытающихся представить перевернутые факты, создавая легенду, приносящую им прибыль. Хотя, кому, наверное, нравится слушать ложь…

Кстати, основная схема, которой воспользовались, была изъята именно из-под «собачьего домика», для чего были привлечены местные взрывотехники, перепугавшиеся от таких непривычных коллизий. Они же участвовали и в подъёме тела «Валерьяна» на дорогу в местечке Варрибоби, предполагая, что оно заминировано, а, проверив, привязали к ногам трос и вытащили бьющееся лицом и животом о землю тело на асфальт дороги. Увидев жертву, на неё кинулись разного рода криминалисты в резиновых перчатках, осматривая и ничего не понимая. Кадры этого есть, и первый, кто их посмотрел в России, был я. Стоило обратить внимание на человека, задравшего на трупе рубашку и, в первую очередь, указавшего пальцем на шрамы от ранений и операций, после чего облегчённо выдохнувшего и покачавшего удовлетворённо головой – он. Потом останки загрузили в деревянный гроб, перекочевавший в чёрный катафалк, увёзший навсегда человека, которого я когда-то знал и который, волею судеб, оказался не то, чтобы на противоположной стороне, и не в прорези прицела, а просто попавший под каток, пассажиром которого был и я.

Показания Чаплыгина из обвинительного

заключения Шерстобитова А. Л.:

«…Примерно в конце октября или начале ноября 1996 г. Шерстобитов ему сказал, что необходимо выехать в Грецию, где проживает неизвестный мужчина в частном доме, и установить там прослушивающие устройства. Что это был за мужчина Шерстобитов не объяснял. Так как он (Чаплыгин) и Погорелов служили в системе ГРУ МО РФ, т. е. были «не выездными», Шерстобитов взял у них фотографии, а недели через две принес загранпаспорта – ему (Чаплыгину) – на фамилию Карев, а Погорелову – предположительно на фамилию Диденко. По получении паспортов он и Погорелов вылетели в Грецию. Точную дату вылета он не помнит. Билеты (в том числе и обратные) и визы делал Шерстобитов. Летели они чартерным рейсом из Москвы через Санкт-Петербург в Афины. Шерстобитов сказал им, что в аэропорту в Афинах их встретят. При прилете в Афины в аэропорту к нам подошел молодой человек, который на автомашине отвез в пригород Афин, в местность Варибоби, где поселил в один из домов. Кто являлся хозяином этого дома – он не знает, они с Погореловым жил там вдвоем. Перед отлетом Шерстобитов дал ему для связи мобильный телефон. В день прилета, вечером по телефону Шерстобитов сказал, что необходимо установить «прослушки» на телефон и в комнате, в расположенном неподалеку доме, куда их проводит мужчина, который их встретил. Необходимы устройства для «прослушек» уже были приготовлены. После этого указанный мужчина привел его и Погорелова в дом, расположенный примерно через один от того, где они проживали. Кто был хозяином этого дома и проживал в нем – на тот момент ему известно не было. Сопровождавший их мужчина открыл дом своим ключом, после чего они с Погореловым поставили «прослушку» в телефон, а также установили под обшивку дивана прослушивающее устройство с радиопередатчиком, с дистанционным включением. Приемники для принятия радиосигнала с указанных устройств уже были установлены в том доме, где они проживали. После установки прослушивающих устройств, настройки и проверки их работы примерно через 3 дня он и Погорелов улетели обратно в Россию. Как пользоваться данной аппаратурой, они объяснили мужчине, который их встречал и сопровождал. Через какое-то время, примерно в декабре 1996 г., Погорелов по указанию Шерстобитова опять улетел в Грецию, так как последний объяснил, что пользоваться установленной в Греции аппаратурой никто толком не умеет, и для этого необходимо присутствие кого-либо из них (Чаплыгина или Погорелова). Потом после наступления Нового, 1997, года на смену Погорелову в Грецию полетел он. В аэропорту в Афинах он взял такси и приехал в тот же дом, в котором они были ранее. Там находился Погорелов, от которого он узнал, что в доме, где установлена прослушивающая аппаратура, проживает Александр Солоник, что они его прослушивают и аппаратура работает нормально. К тому времени из средств массовой информации ему (Чаплыгину) уже было известно, знал о Солонике как о наемном убийце. На следующий день Погорелов улетел в Россию, а он остался осуществлять прослушивание и запись переговоров и находился в Греции до конца января 1997 г. В процессе записи он из ведущихся разговоров убедился, что человеком, которого они слушают, действительно является Солоник. Вечером 31.01.1997 ему (Чаплыгину) позвонил Шерстобитов и сказал, чтобы он посмотрел с балкона, что происходит в доме человека, где установлена аппаратура. Посмотрев с балкона, он увидел во дворе того дома несколько мужчин (не менее трех). По телефону он сообщил Шерстобитову, что в интересующем его доме находится компания мужчин, и они отдыхают. Позднее, уже ночью с 31 января на 1 февраля 1997 г. (после 00 часов), ему опять позвонил Шерстобитов, который сказал пойти в дом, где его встретит Шарапов, и снять всю установленную аппаратуру. Он пошел в указанный дом, где действительно встретил Шарапова А. и еще двух незнакомых мужчин. Ему никто вопросов не задавал, как он понял о цели его визита этим людям уже было известно. Он ни с кем не общаясь, снял «закладки» (устройства) из телефона и из дивана, после чего ушел. На следующий день он собрал всю аппаратуру, и по указанию Шерстобитова поехал в аэропорт, куда его отвез неизвестный мужчина. Этому мужчине он (Чаплыгин) передал пакет с аппаратурой. По дороге в аэропорт ему позвонил Шерстобитов и сказал, что он (Чаплыгин) получит какую-то схему, выполненную от руки на листе бумаги, и действительно, неизвестный мужчина, с которым он ехал, передал ему схему. Данную схему он (Чаплыгин) спрятал под какую-то будку возле аэропорта, и по телефону сообщил Шерстобитову о месте, где находится схема. Что это была за схема – он в тот момент не знал. В аэропорту «Шереметьево-2» его встретили Вилков и Погорелов, которым он рассказал, что прослушивание в Греции закончено, и что по указанию Шерстобитова он снял всю аппаратуру. На следующий день, т. е. 02.02.1997 он из средств массовой информации узнал, что в Греции был убит Солоник, также по телевизору показывали будку, где он оставил по указанию Шерстобитова схему, и из телепередачи он понял, что на данной схеме было указано место, где находится труп Солоника…»

Об убийстве вместе с «Валерьянычем» девочки я узнал уже от самого высокопоставленного РУОПовца после его возвращения в Москву, при встрече в ресторане на Пречистенке, которая была долгой и окончилась со всеми в мою сторону почестями. Этот эпизод в жизни Саратова поднял не только его авторитет, но и РУОПа в целом, и позволил прибавить к его наградному иконостасу на груди ещё одну, впрочем, заслуженную медаль. Впечатлений и восторгов было масса, но он так и не смог объяснить, почему они решились лететь туда вслепую. Всё, что он сказал, это то, что после задержания Колегова он доложил генералу Климкину, бывшему тогда начальником РУОП, об имеющимся с неким лицом (со мной, разумеется), договоре, и Солоник скоро будет здесь.