Текст книги "Поле боя"

– Говорят, старой карге больше сотни лет, а она всё как огурчик, – вставила Сашенька. – Выглядит как на пятьдесят…

– В этом году сто десять исполнилось, – уточнил один из осназовцев. – Неужели не видели, как там народ гулял.

– Кстати, о немцах… – подала голос Инга Ивановна, которая ввиду малочисленности преторианцев ехала в нашей машине вместе с частью ребят из сорок девятой группы, хотя я подозревал, что первопричиной был Грем, с которым она до этого тихонько ворковала о чём-то своём. – Рейнско-вестфальский Маготехнический университет сегодня выступил с официальным заявлением о поддержке Пятого Имперского и осудил полис Сабанджи. Они намерены прислать нам своих наблюдателей, военных консультантов и добровольцев, когда нами будет объявлен набор!

– На фига они нам? – удивился мой тёзка и ткнул локтём соседа. – Жор, у тебя воды не осталось?

– Нужны они нам или нет, это тот ещё вопрос… – протянул Грем, – а игры обещают быть интересными.

– А… они разве наши союзники? – удивлённо спросил кто-то из сорок девятой группы.

– Нет, но они на ножах с Сабанджи, – ответил ему другой.

– Тревога по колонне! – осназовцы практически одновременно вскочили и один их них сбил ногой откидной бортик. – Всем из машины, залечь на правой обочине!

– Быстро! Быстро! – заорал Грем, подталкивая к выходу из резко остановившегося грузовика вначале Касимову, а затем и меня.

Выпрыгнув из кузова, я рывком переместился в сторону и рухнул в пыль на откосе, одновременно открывая пятую чакру. Рядом со мной плюхнулся Кузьма Потапов, а с другой Сашенька Бельская, тут же изготовив для стрельбы свой «калаш»-имитатор. Другие ребята также не отставали, курсанты покидали автомобили, и скоро склон был усеян телами. Только бойцы одиннадцатого отдела КГБ не думали прятаться. Включив камуфляж, один из них ринулся в заросли кустарников и редких деревьев на другой стороне дороги, а второй, встав на колено, укрылся за колесом грузовика, поводя стволом своего необычного РН.

Где-то в центре колонны, недалеко от автомобилей, бабахнул мощный взрыв, подняв видимую даже отсюда кучу земли. А затем резко, как по команде застрекотали автоматы осназовцев, и тут же из леса донеслись приглушённые расстоянием крики, полные боли и ужаса. Загрохотало уже намного дальше от дороги, а затем всё резко смолкло, и по гарнитуре прошёл отбой тревоги.

Пока мы загружались обратно в грузовики, мимо выстроившихся цепочкой автомобилей пронеслась пятёрка турецких военных на квадроциклах, а затем над нами пролетели два ударных вертолёта «Agusta A129 Mangusta», заложив пару кругов над местом скоротечного боя, и тут же рванули в сторону Стамбула, и уже там вновь послышались тяжёлые взрывы и стрёкот автоматических пушек.

Вернулся второй осназовец, с позывным «Конь», и одним ловким прыжком забрался в кузов, знаком показывая напарнику, что всё «Ок». Некоторые курсанты, возможно впервые в жизни столкнувшиеся с реальной опасностью, начали нервно перешёптываться.

– Что там? – спросил залезавший последним Грем.

– Греки, – ответил тот боец, который сидел рядом со мной. – Боевики из ОВРИ. Приняли нас, скорее всего, за турецкий конвой… а когда поняли, на кого нарвались, попытались скрыться. Им проблемы с Империей – как серпом по… одному месту.

– А взрыв? – спросил кто-то из глубины кузова. – Никто не пострадал?

– Османский «хаммер» накрыли из РПГшки. Он как раз почти у откоса шёл.

– Хм… А на что они рассчитывали? – наивно хлопая глазками, поинтересовалась Сашенька, покачнувшись, так как колонна вновь двинулась с места. – Видно же, что нас дофига едет!

– А кто их знает, – дёрнул плечом Конь. – Они же непримиримые. Фанатики «Великой Греции», ратующие за создание Обновлённой Восточной Римской Империи со столицей в Константинополе. Новую Византию им подавай. Может быть, хотели просто уколоть побольнее османскую армию, а может, задумали под шумок пару машин с боеприпасом угнать. Они часто подобные фортели выкидывают.

– Как бы дорогу не заминировали, – озабоченно произнесла Ленка, и, уперев руки мне в колени, попыталась со своего места выглянуть в открытый клапан натянутого над кузовом тента.

– Не волнуйся, девочка, – улыбнулся мой сосед. – Впереди идёт головной дозор. Они подобного сюрприза точно не пропустят.

Мы въехали в маленький пустующий населённый пункт, сплошь состоящий из десятка домиков, очень похожих на старенькие отечественные хрущёвки. Не знаю уж, как он назывался на самом деле, но сейчас на установленном при въезде щите красовалась гордая надпись кириллицей «Солнечное». Вроде как это был относящийся к полису приграничный посёлок, и именно здесь по условиям игры должна была располагаться наша база. Причём никто ни секунды не сомневался в том, что наши противники, в отличие от нас, знают здесь каждый куст, каждую выщербину на стене и каждый закуток, в котором мог бы спрятаться снайпер.

Поэтому первое, что предстояло сделать прибывшим вместе со спецтехникой двум строительным ротам Особого Корпуса, под руководством инженеров из нашего колледжа – переоборудовать Солнечное так, чтобы посёлок превратился в «незнакомый» для противника, хорошо защищённый укрепрайон. На всё про всё у наших специалистов было от силы три дня, после чего в час «Х» начиналась военная игра, и любые работы приходилось проводить уже на свой страх и риск.

Естественно, что ничего особо капитально соорудить за такой короткий срок мы были не в состоянии, как, впрочем, и выстроить глубоко эшелонированную оборону. Дело ещё усложнялось тем, что принять на себя первый удар предстояло в основном первому и второму курсу. Фактически салагам. Впрочем, и нападающие были в примерно похожем положении, другое дело, что при коэффициенте три к пяти каждый из нас имел всего одну «жизнь», в то время как противник имел возможность «воскресить» вторую волну подкрепления. И это при том, что туркам к тому же отводилось право первого, внезапного удара.

Правда, было тут одно «но». Вся техника, кроме моего «Карателя» и ещё десятка машин ребят второго курса и инженерных спецсредств, а также её вооружение была, «иллюзорной». Созданной по тому же принципу, который использовался в игре Card Summoning. Управлялась она дистанционно. Наши танковые расчёты, операторы РЗУ и прочей, в том числе и летающей техники, несли вахту где-то в Москве, а их – в Анкаре. Так что снаряд, выпущенный из пушки, на самом деле не был способен пробить или разрушить стену, зато укрывшимся за ней бойцам придётся несладко, если, конечно, не выдержит их магическая защита. Столь же нереальной была и обычная пехтура, которой вроде как управлял маджи-интеллект, как со стороны нападающих, так и у гарнизона Солнечного. Настоящими игроками здесь были только мы и наши враги из полиса Сабанджи.

А ещё отныне, за исключением академических часов, мы были предоставлены сами себе. Весь педагогический состав, после того как мы отбыли в Солнечное, уехал в выделенную им гостиницу. Осназовцы же безмолвными тенями бродили по территории, никак не реагируя на студентов, даже если те пытались с ними заговорить.

– Рядовой Ефимов! – окликнул меня вошедший в быстро установленный тент столовки офицер, четверокурсник с тёмно-зелёной повязкой на рукаве, на которой был закреплён полевой майорский погон.

– Я, – бодро отрапортовал я, поднимаясь из-за столика, за которым в компании сотрудников вкушал изыски полевой кухни, и вставая по стойке смирно.

– Ты и ты, – парень ткнул пальцем по очереди в Касимову и моего тёзку. – С нами.

После этого он, не говоря больше ни слова, вышел из-под тента. Переглянувшись, мы подхватили оружие и поспешили за «офицером». Субординация у нас, конечно, хромала на обе ноги, что выяснилось на первом же построении, однако даже мы, балбесы каких было ещё поискать, понимали, что даже «игрушечный майор» не будет беспокоить отдыхающих рядовых. Был бы вопрос второстепенной важности, нас бы, скорее всего, просто вызвали в штаб.

В то время как у моих спутников оружие было личное, а вызывали их получить дополнительные стволы, положенные снайперам, мне, вместо так удачно уничтоженного «Абакана», завскладом РАВ выдал автомат Калашникова сто пятой модели. Главную боевую лошадку Третьей мировой войны. Хорошо ещё, что на столь важное мероприятие Леночка одного меня не пустила. Хитрый третьекурсник с двумя звёздочками прапорщика на закреплённом на повязке погоне, по какой-то ведомой только ему прихоти, вознамерился всучить мне ручной пулемёт Дегтярёва, антиквариат, хрен его знает какого года изготовления, мотивируя это повышенной огневой мощью данного оружия. Не будь со мной Мальвины, я бы взял…

Так что пришлось повоевать. Тем не менее я выцепил себе что-то более-менее приличное и даже развёл парня на коллиматорный прицел на креплении «ласточкин хвост», потому как стрелять с открытой мушки у меня получалось не шибко хорошо. С настройкой и пристрелкой оружия мне помогла всё та же Леночка, которая по какой-то одной ей ведомой причине с самого приезда ходила за мной хвостиком. Ну а затем протрубили обед.

– Так, бойцы, – без предисловий обратился к нам «майор», когда мы выстроились перед ним в не очень ровную линию. – Слушай задачу. Ефимов, сейчас берёшь приписанный к вашему отделению броневик, по документам ты его мехвод, и подгоняешь его сюда. Только проверь, нормально ли закрепили на крыше держатель с дронами и успели ли протестировать оборудование. Поедем лично осматривать местность. Есть подозрения, что предоставленные турками тактические карты района либо не верны, либо были подменены противником.

– Разрешите спросить, господин майор! – подал голос Потапов.

– Спрашивайте, рядовой.

– А почему мы пользуемся турецкими картами?

– Отвечаю, – тяжело вздохнул парень, которого, похоже, уже достали с этим вопросом. – После объявления войны и определения места проведения стартовой военной игры данная территория была подвергнута ретерраформированию и экстренному озеленению под требуемую по условиям сражения климатическую зону. Или вы, боец, не заметили, что растительность на данном участке сильно отличается от местной?

– Заметил, ваше высокоблагородие!

– Отставить! В условиях боевых действий офицеры именуются согласно уставу и никак иначе. Так что все эти витиеватости засуньте… куда-нибудь подальше до мирного времени. – Молодой, но грозный майор внимательно посмотрел на нас, словно спрашивая, хорошо ли дошло, и продолжил: – Так вот, имеющиеся у нас снимки со спутника сильно отличаются от предоставленного пакета карт. Теперь вы двое…

– Рядовой Касимова.

– Рядовой Потапов!

– В вашу задачу входит огневое сопровождение разведывательного рейда, – сообщил он. – В ближайшие трое суток полномасштабной атаки не ожидается, однако наши разведывательно-диверсионные группы уже были отправлены. Если турки не идиоты, а они не идиоты – сделали то же самое. Будут ещё вопросы?

– Никак нет! – хором ответили мы.

– Задача ясна?

– Так точно!

– Исполнять!

Глава 6

– Я не согласен с твоим планом, Доган, – молодой человек в чёрном военном мундире с белыми жёсткими манжетами и знаками различия владетельного бея поправил тёмно-зелёный берет и, оторвавшись от карты, хмуро посмотрел на своего командира. – Нельзя недооценивать русских! Слишком большой крови это стоило нам в прошлом!

– Озур, о чём ты! – его собеседник, юноша примерно того же возраста, так же облачённый в форму, экспрессивно взмахнул руками. – Времена изменились, мой друг, сейчас Россия – умирающий слон на задворках мира, а её сыновья из львов выродились в жалких шакалов!

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – скептически произнёс обладатель зелёного берета. – Ты этих «шакалов» сам-то видел? Вряд ли! А я – ты же знаешь, был на аэрокосмодроме в составе делегации от института! Там даже львы были – натуральные иблисы!

– Верю, Озур, верю! И ты веришь, и всем говорить будешь именно так! Запомни! Думать и я и ты можем как угодно, но верить, особенно на людях – обязаны только словам повелителя! Ведь сказал нам, сынам, султан Исик Хан, властитель Дома Османа, султан султанов, хан ханов, предводитель правоверных и наследник пророка Владыки Вселенной, защитник святых городов Мекки, Медины и Иерусалима, император Константинополя, Адрианаполя и Бурсы, городов Дамаска и Каира, всего Азербайджана…

Молодой турецкий аристократ, вынужденный в очередной раз выслушивать полный титул главы османского государства, мысленно взмолился Аллаху. Его приятель, в этой военной кампании выдвинутый наместником города Сабанджи Киликом Паша на должность «комутана», бея беев, был прав. Так-то тот вовсе не был слепым, изуродованным пропагандой фанатиком, однако, будучи человеком изворотливым и хитроумным, всегда тонко чувствовал момент, когда следует прогнуться и, сохранив своё мнение, показать, насколько лоялен ты идеям нового Великого Султана.

Более того, Озур прекрасно знал, что у Догана в Российской Империи есть несколько хороших знакомых, да и вообще он к русским относился неплохо… просто его давний друг был куда как более гибок, нежели он сам. Вот и сейчас тот не просто заговаривал ему зубы, но наглядно показывал, с какой аргументацией следует подходить к подобным вопросам. Однако это не значило, что предложенный им план атаки русской базы нравился его собеседнику.

– …Магриба, Барки, Кайруана, Алеппо, Ирака Арабского и Аджема, Басры, Эль-Хасы, Дилена, Ракки, Мосула, Парфии, Диярбакыра, Киликии, вилайетов Эрзрума, Сиваса, Аданы, Карамана, Вана, Берберии, Абиссинии, Туниса, Триполи, Дамаска, Кипр, Родоса, Кандии, вилайета Мореи, Мраморного моря, Черного моря и его берегов, Анатолии, Румелии, Багдада, Курдистана, Греции…

Доган зачитывал сейчас по памяти официальный титул Великого Султана, который никак не соответствовал реальному положению дел обновленной Османо-Турецкой Империи. К тому же он никогда не использовался в официальных документах, а являлся, по сути, отзвуком боли в сердцах верных подданных Блистательной Порты о Великом Государстве, преданном и разрушенном проклятым в веках Мустафой Кемалем, присвоившим себе фамилию Ататюрк!

Впрочем, простые люди верили, что однажды Империя вернёт себе былую славу, Чёрное море вновь станет внутренним Османским водоёмом, Европа, а за ней и весь остальной мир преклонит колени перед турецкой мощью. И они – молодые беи и биюджу, должны сейчас как следует постараться, чтобы эта слепая вера в силу государства крепла день ото дня. Сказать по правде, даже сам Озур чувствовал некий душевный подъём, когда звучал древний титул, потому как за каждым его словом – стояли великие свершения предков, и не гордиться этим было просто невозможно. Пусть даже многие из этих древних земель принадлежали сейчас чужеродным проходимцам.

– …Туркестана, Татарии, Черкесии и двух областей Кабарды, Грузии, кипчакской равнины и всего государства татаров, Каффы и соседних стран, Боснии и её зависимых стран, города и крепости Белград, вилайета Сербии со всеми замками, крепостями и городами, всей Албании, всего Ифлака и Богдании со всеми зависимыми странами и границами, и многих других стран и городов… сказал: «Да не дрогнет сердце ваше перед неверными, теми, кто по своему рождению ниже вас и кто воспротивится вам! Несите же слово моё, на север и на восток, на юг и на запад, в те места, где когда-то правили ваши славные предки, и туда, где земли не знали праведной власти! Помните, дети мои, нет в священной книге слов о “Планете Земля”, но ясно сказано правоверным о мировом владычестве нашем! Аллах Акбар!»

– Аллах Акбар! – повторил за собеседником Озур и провёл раскрытыми ладонями перед лицом.

– Ты понял мудрость слов его, друг мой? – улыбнулся Доган, взглядом показывая на приоткрытую дверь комнаты. – И долг наш подтвердить её. Мы пожертвуем малым, чтобы сделать нечто большее!

– Только не говори мне про «Гамбит», – опять не выдержал Озур. – В военном деле сие звучит пошло. Ещё раз говорю! Доган! Слова Великого Султана несоизмеримо мудры и помыслы его безграничны… Но откажись от своего безумного плана. Давай нормально и по всем правилам победим в этой игре. Ты же знаешь, что «Он» неуправляем! Если мы дадим «Ему» хоть малейшую свободу… да, он принесёт нам победу над русскими, какими бы иблисами они ни были, но сделает всё по-своему, а потому в глазах Каймакама ты первый окажешься проигравшим!

– Не волнуйся, Озур… «Ифрит» уже дал своё принципиальное согласие… нам же остаётся только обеспечить ему прикрытие. И это будет моя победа! Не его! Ты понял?

– Желаю этого всем сердцем, бей беев! – слегка ошарашенный словами приятеля, искренне ответил парень. – Но ты должен был сказать мне это в первую очередь!

– Я хотел увидеть твоё удивлённое лицо, – улыбнулся Доган. – Смотри, посему мы будем действовать так…

* * *

За прошедшие три дня игра в «солдатиков» мне изрядно поднадоела. Если в первые сутки я даже получал удовольствие, делая тройное «ку» перед всеми, кем нужно, и чётко следуя недавно прочитанному уставу, то вчера уже изрядно пресытился пресмыкаться перед вконец оборзевшими «отцами-командирами», на два-три года старше меня. Сегодня же за завтраком я и вовсе обложил по матери наехавшего на меня «офицера» в чине «младшего лейтенанта», доходчиво объяснив, что орать на кого бы то ни было – права ему никто не давал. И если ему что-то от меня нужно, если не хочет лишиться зубов, он должен подойти, поинтересоваться, не занят ли я, и вежливо изложить свою просьбу. А я подумаю, хочу я заниматься его проблемами или нет.

Третьекурсник, видимо, свято уверенный в своём праве делать всё, что ему заблагорассудится, взбрыкнул и даже попробовал махать кулачками, вследствие чего был отправлен в глубокий нокаут. Естественно, что подобный инцидент не мог остаться незамеченным. Меня попробовали скрутить дежурные «офицеры», потому как поднимать руку на старшего по званию было преступлением, и я, разозлившись, оприходовал уже их.

Минут через десять, когда я сидел в столовой палатке и под дулами автоматов хмурых, переминающихся с ноги на ногу патрульных спокойно доедал успевший остыть завтрак, ко мне подошла девушка-штабист. Зрелище, наверное, было забавное, для всех, кроме отправленных чуть раньше по мою душу бойцов. Сидит такой перец, наворачивает за обе щёки тушёную картошку, от которой плевались остальные аристократические детишки, а вокруг него полукругом с автоматами наизготовку выстроились пять пацанов, которым приказали взять меня под арест. И за всей этой мизансценой, заставляя нервничать не понимающих, как им исполнить свой долг, курсантов, с интересом наблюдает молчаливый осназовец КГБ.

Гостья, подойдя прямо ко мне, действительно очень вежливо попросила немедленно явиться пред светлы очи командующего. Отказывать ей в такой малости, да ещё после лёгкого поклона, я не собирался, а потому, отставив тарелку в сторону, встал, заставив патрульных отшатнуться. Попросив девушку проводить меня, я предложил ей руку, и она, к моему удивлению, с готовностью взяла меня под локоток. Так, вместе, мы и вышли из-под тента столовой, а за нами уже потянулся так и не выполнивший приказ наряд.

В кабинете, обустроенном в одной из двухкомнатных квартир, меня встретил не выспавшийся молодой человек, пятикурсник, в фуражке и длиннополом мундире, чем-то напоминающем шинель, с золочёными эполетами вместо погон. При моём появлении он оторвал усталые глаза от монитора ноутбука, который держал в руках, и медленно осмотрел с ног до головы. Некоторое время мы буравили друг друга взглядами.

– Рядовой Ефимов, я так понимаю? – слегка хриплым голосом спросил он.

– Кузьма Ефимов, – поправил его я.

– Да хоть Вася, – поморщившись, зло процедил командующий. – Рядовой, вы понимаете всю тяжесть своего проступка? Нападение на старшего по званию, рукоприкладство, неподчинение приказам… вам светит трибунал. Упрощённый, по законам военного времени, с приговором к высшей мере – расстрелу!

– Ну так рискните здоровьем, – нагло ответил я, чувствуя, как вновь закипает в душе раздражение. – Вас, уважаемый, не знаю, как там по имени-батеньке, в этом случае ждёт очень большой сюрприз. Начальство в полисе точно не оценит подобного достижения.

– Хм, – он усмехнулся и перешёл на «ты». – Думаешь, справишься… даже со мной?

– С тобой? – я не остался в долгу, быстро всмотрелся в собеседника, оказавшегося только-только получившим первую квалификацию Ауктором, и заглянув ему прямо в глаза, без тени улыбки ответил: – Легко.

– Ты нахальный парень, Есаул… – Кажется, мой собеседник даже немного проникся. – Странно. Первоначально на тебя была очень хорошая характеристика… в которую никак не вписывается нападение на офицера.

– Я за всё это время здесь только одного настоящего офицера и видел, – ответил ему я. – Майора Вердина, с которым мы совершали разведвыезд сразу после прибытия. А остальные так называемые «офицеры» на это гордое звание не тянут. Так, охреневшее от мнимой вседозволенности быдло, которое немедленно принялось разводить форменную дедовщину и заниматься рукоприкладством. Вроде как им всё теперь можно?

– Прямо перед наблюдателями? – вздёрнул бровь мой собеседник.

– Как академические часы заканчиваются, так вашим «офицерам» словно крышу срывает, – чуть спокойнее ответил я. – До сих пор удивляюсь, как их всех ещё народ терпит…

– В том-то и дело, что уже нет… – со вздохом ответил командующий. – Кое-кого уже даже убили свои же солдаты.

Он положил ноут на столик, а сам, заложив руки за спину, подошёл к закреплённой на стене карте. Остановился и несколько секунд рассматривал её, правда, у меня сложилось впечатление, что он размышляет. Продолжать этот разговор или нет.

– Понимаете ли, какая ситуация, Ефимов, – вновь перешёл он на «вы». – Всё дело в том, что на данный момент младшего командного состава, как минимум в этой группировке, просто-напросто нет! А Вердин… он да, один из немногих под моим командованием, кто может с честью носить почётное звание офицера. Но им все дырки не закроешь. Так что, скорее всего – эту игру мы сольём всухую, как бы ни старались.

– И это как так получилось? – нахмурился я. – Здесь в основном первый-второй курс и такие же субчики из Корпуса, да ещё, оказывается, без царя в голове. Зачем вообще таким составом было куда-то ехать?

– Выбора не было. А получилось всё очень просто, – он резко обернулся и посмотрел на меня. – Вы уже, думаю, в курсе, что в колледжах отсутствуют каникулы, а есть небольшой отпуск. Две недели в августе.

– Да.

– Так вот, кандидаты на выделение в офицерский состав определяются прямо перед отпуском, из курсантов, окончивших второй год обучения. А после первого сентября начинаются ускоренные курсы подготовки младшего командного состава. Так что в этом году у нас есть всего лишь рядовые, которым сказали, что они «офицеры», но быть ими не научили. Власть бьёт в голову, и хотя вразнос идут далеко не все – но бывает. Весь вопрос в том, что обычно, в прошлые годы, все «Военные игры» начинались в конце декабря… Опять же потому как у нападающих – те же проблемы, что и у защищающихся. Система-то стандартная.

– И? Вы плавно подводите к тому, что все мы здесь – пушечное мясо?

– Да, – кивнул командующий и жёстко взглянул на меня. – Если вы, рядовой Ефимов, не поняли, то я в том же положении, что и вы. И это мой добровольный выбор. Единственную же задачу, которую поставила нам альма-матер – продержаться хотя бы два дня. Вы можете воспринимать «игры» как вам угодно, но тем не менее это самая настоящая война…

– Хорошо. Пусть так… Ничего кроме как посочувствовать не могу, – ответил я, дождавшись, когда он замолчит. – Но зачем вы мне-то всё это объясняете?

– Говорю я это вам затем, чтобы вы кое-что поняли. В частности, то, что офицеры, даже такие – всё равно офицеры. Ими потом займутся соответствующие люди, а задача рядового – соблюдать субординацию и выполнять приказы. Так что наказать я вас обязан в любом случае.

– Ну попробуйте…

– Попробую, – ответил он, поднимая со своего стола какую-то бумагу. – Правда, расстрелять я вас всё равно не могу, даже если бы очень хотел… такая уж установка пришла из центра. Поэтому, рядовой Ефимов, слушайте мой приказ: Немедля выдвинуться на прифронтовую полосу, занять доминирующую высоту и организовать там укреплённую точку. Всё ясно?

– То есть вы мне предлагаете – пойти и самоубиться о наступающего врага? – я даже удивился подобному нахальству. – Вместо расстрела?

– Именно так. Только не предлагаю, а приказываю! – пятикурсник холодно посмотрел на меня. – Применять высшую меру к вам запрещено, но нарушения дисциплины на вверенном мне участке я вам, рядовой Ефимов, прощать не намерен. Какие бы связи в Президиуме у вас там ни имелись!

– Отказываюсь! – с широкой улыбкой ответил я. – Что ещё?

– В сообщении из центра, – никак не прореагировав на мои слова, добавил парень, – было сказано, передать вам кодовую фразу, в случае если вы будете чем-то недовольны. Звучит она как: «Аня передаёт вам приветы!»

– Приказ понял, – зло буркнул я, чувствуя, что аукнется мне просьба сестры ещё не раз. – Разрешите исполнять?

– Разрешаю, – на лице командующего не дрогнул ни единый мускул. – В усиление возьмите пару человек из своего отделения и приписанную к вам единицу техники. – Предписание получите у адъютанта.

– Так точно, – не прощаясь, я развернулся и вышел из «кабинета», с удовольствием хлопнув дверью.

Патрульные, дожидавшиеся меня в коридоре, тихо зашептались при моём появлении, однако тыкать стволами в меня не стали и даже разошлись, уступая дорогу. Поинтересовавшись, где я могу найти нужного мне офицера, впрочем, это оказалось не сложно, я уже через пятнадцать минут покинул штаб.

Работа в Солнечном кипела круглые сутки, и небольшой посёлок, который встретил нас два дня назад, было уже не узнать. По периметру его теперь окружали несколько рядов витой колючей проволоки, за которыми раскинулось довольно большое пространство, заставленное металлическими ежами, а уже за ними располагался широкий противотанковый ров. То здесь, то там возводились доты из сборных железобетонных конструкций, соединяемых между собой разветвлённой сетью окопов, буквально прогрызаемых в грунте парочкой ПМЗ-3, которые мы тоже приволокли с собой. А то от мысли, что вот это всё нужно было бы вырыть руками, мне становилось плохо. Устанавливались мачты автоматических турелей. А на территории самого комплекса оборудовались капониры, и в некоторых уже виднелась какая-то техника.

На главном, по мнению командования, направлении атаки в грунт уже были приспущены несколько «иллюзорных» танков прошлого поколения. Сказать по правде, не знай я, что передо мной созданная магией копия, подумал бы, что стою рядом с настоящими Т-90. Впрочем, стоило только попытаться дотронуться до их тёмно-зелёной брони, как становилось понятно, что это всего-навсего искусный морок. Пусть даже смертельно опасный для наших противников.

Настроение было откровенно ни к чёрту. Мне вообще с самого начала всего этого представления было трудно понять тот душевный подъём, который, несмотря ни на что, ощущался среди курсантов. Ведь все прекрасно понимали, что впереди многих из них ждёт боль и смерть, пусть даже не окончательная… но всё равно почти все вели себя, словно на «Весёлых стартах».

Энтузиазм у ребят пёр изо всех щелей, и казалось, что даже насаждаемая псевдоофицерами дедовщина, строгий распорядок дня и почти реальное ощущение надвигающейся опасности не могли испортить народу праздник. Многие, особенно второкурсники, откровенно «гусарствовали», бахвалясь ещё не свершившимися победами. Ребята красовались перед женским контингентом, который, надо сказать, работал наравне с сильным полом и особо не стенал о трудных условиях полулагерного существования.

И всё же была в этом какая-то противоестественность. Нет-нет да и проскакивал в глазах девушек страх. Слишком неестественно звучал смех, а многие молодые люди бросали быстрые взгляды на юго-запад. Туда, где на расстоянии пятидесяти километров от нас должен был располагаться турецкий лагерь. А иногда, когда сокурсники думали, что их никто не видит, быстро крестились и, стерев с лица улыбку, становились хмурыми и задумчивыми.

Махнув рукой паре знакомых из первой группы, я направился в расположение автопарка. Распорядившись подготовить «Каратель» к долгому рейду, забежал на склад РАВ, с «мясом» вырвав у несговорчивого прапора четыре цинка патронов для «калаша», и отправился искать свою группу. С собой я намеревался взять в первую очередь Касимову – погибать так с музыкой и не одному. А учитывая, что я намерен был сделать всё возможное, чтобы выжить, – оставлять подругу в Солнечном, где она действительно будет выступать пушечным мясом, – было как минимум неправильно. Да и не думал я, что она откажется, наоборот, обидится ещё, если выберу кого-то другого. Всю комнату мне в общаге презервативами с водой увешает…

Я улыбнулся, вспомнив ту маленькую «мстю», которую устроила мне девушка после нашего с ней поединка. К тому же в выборе Леночки было ещё и вполне рациональное зерно. При всех её закидонах девушка была великолепным стрелком, да к тому же притащила с собой на игру свою неизменную снайперскую винтовку. На мой дилетантский взгляд, подобная цацка могла бы пригодиться нам для выполнения поставленной задачи.

Вот только сейчас, разобравшись с подготовкой к выходу, я задумался о том, что, собственно, нам предстояло сделать. И вышагивая в сторону многоэтажки, где было расквартировано наше отделение, я раз за разом прокручивал одну-единственную мысль: как бы половчее выполнить приказ, и всё больше и больше понимал, что дела наши в общем-то дрянь.

Ну, допустим, найти самую высокую горку и забраться на её вершину – не проблема. А дальше что? Я даже не знал, как должна выглядеть эта самая «укреплённая точка»! Надо её маскировать или нет? А организация обороны позиции для меня вообще была чем-то сродни китайской грамоте! В голове почему-то рисовались белые, забитые песком мешки, выложенные аккуратной стеночкой… Но… разве их нынче использовали для подобных целей? Но пусть даже так, найду я кучу мешков, скорее всего у нас есть какие-нибудь из толстого целлофана, – а вдруг там не найдётся того, чем их набивать?

Или вот ещё – простой вроде бы вопрос: Что делать с машиной? Вполне естественно было желание иметь её под рукой… но если мой красно-чёрно-белый красавчик будет стоять прямо на верхушке холма, по нему же немедленно долбанут из чего-нибудь особо тяжёлого! И наоборот – далеко от себя держать броневик не с руки… Оставишь его в каком-нибудь лесу – и его просто-напросто прихватизируют наступающие войска, оставив нас и без машины, и без хранящихся в ней припасов. И ещё неизвестно, как в «Большой Игре» поступают с трофейной техникой, но я почему-то был абсолютно уверен, что при таком раскладе свою машинку больше никогда не увижу! Спишут в случайные потери, а на деле будет моя лапочка возить какого-нибудь удачливого «эфенди», а мне останется только лапу сосать…