Текст книги "Серьезные игры"

*****

Приземлился Сергеев в общем нормально, хотя его закрутило в воздухе и слегка приложило к дереву. Когда через минуту он пришел в себя, то увидел, как из помятого флайера Терещенко вытаскивает Сашу. Впрочем, тот почти сразу встал на ноги, хотя его пошатывало. У обоих в руках было оружие, похожее на большие пистолеты.

– Ты как? – спросил Сашу Терещенко.

– Шок обратной связи от аппаратуры, – хрипло ответил Саша. – Быстрый режим не идет… почти. Расстройства ориентации. Еще чего-то по мелочи, сразу не соображу. Но идти могу.

– Держись. Нам всего-то пару километров проскочить вот туда, по мелколесью, пока нас подберут. Блин, как же они нас ухитрились демаскировать? Ладно. Я в быстром режиме на разведке, а ты присматриваешь за ним, – Терещенко кивнул на Сергеева, – и прикрываешь сзади. А ты на всякий случай, – повернулся Терещенко к Сергееву, – протяни-ка руки!

Терещенко надел на Сергеева спереди пластиковые наручники, и, скомандовав «Пошли!», исчез. И возник впереди метров через пятнадцать.

А Саша пошел в темпе нормального человека, но как-то неравномерно: то вполне нормально и даже почти бесшумно – то, как пьяный, цепляясь за деревья и проламываясь через кусты.

Потом вдруг остановился, уставился налитыми кровью глазами и, медленно поднимая пистолет, хрипло спросил:

– Ты кто?

Сергеев уже приготовился рыбкой прыгать в кусты, как Саша опустил пушку:

– Ну да… Ты же этот… Не отставай.

Повернулся и попер дальше, поглядывая на Сергеева.

Терещенко зачем-то сместился правее, знаками показав, чтобы Саша с Сергеевым шли по прежнему курсу.

По дороге попался небольшой ручеек, слева мелькнула полянка – и вдруг Саша, пригнувшись, стремительно метнулся туда, кого-то схватил и поднял с земли.

Выскочив вслед за ним на полянку, Сергеев увидел, что Саша левой рукой прижимает к груди, спиной к себе, почти голую, в одних плавках, девку, блокируя ей руки, а в правой держит, слегка поводя им, небольшой кухонный нож, похоже, собираясь бедную девку прирезать. Глаза у той от ужаса были совершенно круглые, губы кривились. На траве валялись одеяло и тряпка с какой-то едой.

– Это кто? – хрипло и невнятно спросил Саша.

– Саша, успокойся, – спокойным, увещевающим тоном сказал Сергеев, подходя вплотную. – Это случайная гражданская девка, оставь ее.

– Она нас здесь подкарауливала.

– Саша, оставь ее, она просто загорала, пошли.

– Ща, ликвидирую ее и пойдем, – сказал Саша. Зарежет, понял Сергеев, и ударил его левой ногой под руку с ножом, в бок, поближе к печени.

Удар получился. Саша всхлипнул, уронил нож и осел на землю. Девка осталась стоять в полном шоке, выпучив глаза и прижав руки к животу.

– Дура, уебывай на хуй! – заорал Сергеев, пытаясь вывести ее из ступора и подталкивая связанными руками. Девка громко заплакала и неуклюже побежала к лесу.

Сергеев повернулся к Саше. Тот лежал на спине в паре метров и трясущейся рукой целился в него из пистолета. Сергеев еле успел броситься под выстрел и опять ударил Сашу ногой, на этот раз правой, в бок, потом сделал какой-то полу-бросок – полу-ползок, прижал связанными руками Сашину руку с пистолетом и пнул его уже коленом.

В это время в той стороне, куда убежал Терещенко, началась стрельба. А из леса выскочил мужик в камуфле с автоматом и всадил в Сашу очередь. Перевернул тело и сделал контрольный в голову.

Да, подумал Сергеев, опасаются тут андроидов.

Мужик посмотрел на Сергеева и сказал:

– Вставай, хлопец.

Посмотрел на наручники и спросил: – Цел? Тогда быстро пиздуем отсюда

*****

Даже когда спустились под землю через замаскированный люк, мужик заставил Сергеева бежать по бетонным, плохо освещенным коридорам.

Потом Сергеева обыскали, не снимая наручников, посадили на привинченный к полу металлический стул, пристегнули к этому стулу (дубль два, подумал Сергеев, вспомнив недавний разговор с Репиным) и обвесили датчиками детектора лжи.

За небольшим пультом с несколькими мониторами сидел симпатичный крупный мужик лет сорока с нашивками командира отряда. Рядом с ним – еще один мужик тех же лет, с нашивками заместителя командира. Сбоку от пульта женщина в гражданском лет пятидесяти интеллигентного вида, внимательно изучала экран ноутбука. У двери стоял конвойный с оружием.

Да, с детектором лжи будет сложно маневрировать, подумал Сергеев, вряд ли стоит говорить, что я согласился быть подсадкой в их отряд, – могут и шлепнуть на всякий случай.

Допрос командир решил начать вежливо.

– Добрый день, – сказал он, внимательно рассматривая Сергеева.

– Здравствуйте, – спокойно ответил Сергеев, глядя ему в глаза.

– Вы кто? – спросил командир.

– Сергеев Дмитрий Александрович, бывший командир Воронежского отряда. Попал в плен три дня назад. Сегодня утром приговорен к смертной казни, повесить должны были завтра утром.

– Вот как? – удивился командир. – Продиктуйте ваш личный код доступа для сеансов связи – Ирина Валентиновна, запишите. И возьмите у гостя пальчики. Как связь с Москвой?

– Думаю, – ответила Ирина Валентиновна, – через несколько минут информация будет.

Сергеев продиктовал код и сунул руку в приспособление для анализа отпечатков.

– И что андроиды с вами тут делали? – спросил командир.

– Уговаривали с ними сотрудничать и демонстрировали свои возможности. По ходу экскурсии показали вашу базу. Их главный обмолвился, что где-то тут потерпела аварию одна их машина.

– А куда они вообще направлялись?

– В конечном счете, обратно в Воронеж.

– Чего от вас хотели?

– Как ни странно, предлагали подсадить меня в какой-то отряд в Новосибирске.

– Действительно, странно, – согласился командир. – Как это реализовать практически?

– Отказались объяснять.

– А вы что?

– Прикидывал разные варианты контригры – но, в конце концов, отказался.

– Почему? Всегда ведь могли сдаться своим.

– Потому, что они видели этот вариант и он их не смущал. То есть я не понимал ни их целей, ни их козырей, а быть разыгранным в темную не хотел.

– Понимаю, – сказал, подумав и кивнув, командир. – Так, Ирина Валентиновна, аналитику и комментарии мне на экран.

Пару минут командир внимательно рассматривал монитор.

– Информация из Москвы пришла – на вашем мониторе нужно открыть кодовое окошко, – подала голос Ирина Валентиновна.

Командир что-то сделал на клавиатуре, всмотрелся в монитор и приказал конвойным:

– Освободите Дмитрия Александровича и снимите с него оборудование.

А когда процедура освобождения закончилась, вышел из-за пульта, протянул руку и представился:

– Командир отряда Андрейченко Андрей Яковлевич. Рад знакомству. А это – представил он мужика с погонами заместителя, – мой заместитель и начальник штаба Иванов Сергей Сергеевич. Все остальные свободны.

*****

– У вас самочувствие-то как, Дмитрий Александрович? – поинтересовался Андрейченко, когда они остались втроем.

– Вполне, – ответил Сергеев. – Только… мужики, у меня был, как говорят в американских боевиках, довольно трудный день. Можно мне грамм сто пятьдесят водки и чего-нибудь зажевать?

Андрейченко рассмеялся.

– Без вопросов! Сергеич, будь добр, организуй.

Иванов вышел и тут же вернулся.

– Что из себя представляет их летающая хреновина? – поинтересовался Андрейченко.

– Флайер, как они ее называют, по-моему, передвигается по принципу телепортации. Кроме того, он способен, сохраняя невидимость, проникать в материальные объекты, в дом, например. Таким образом мне показали разговор между моими ребятами, оставшимися как бы на свободе. То есть андроиды контролируют нас в гораздо большей степени, чем мы думаем.

Андрейченко с Ивановым переглянулись.

– Скажите, – спросил Иванов, – а что это за странный андроид, от которого вы выручили нашу Риту? Чего он к ней прицепился? Мы не поняли эту ситуацию.

– Он был пилот этой хрени, – ответил Сергеев, – и получил какой-то, как я слышал, шок обратной связи от накрывшейся аппаратуры. В результате потерял многие способности и у него, по-моему, сильно поехала крыша.

– Со связанными руками из-за неизвестной девки лезть в драку с вооруженным андроидом, даже раненым, – это сильно, – сказал Андрейченко. – Или Рита вас сразила с первого взгляда?

– Ну, – смутился Сергеев. – Не нравится мне, когда девушек обижают.

– Особенно, наверное, когда режут, – рассмеялся Андрейченко.

Открылась дверь, и тетенька в белом переднике завезла сервировочный столик, на котором стояла запотевшая бутылка водки, рюмка, блюдо бутербродов, минералка, стаканы.

Андрейченко открыл бутылку, налил Сергееву водки, а себе с Ивановым – минералки.

– Извините, Дмитрий Александрович, не можем составить вам компанию. Там какая-то непонятная активность продолжается со стороны андроидов, хотя своих и обломки машины они уже подобрали. Мы с Сергеичем должны быть в полной боевой.

– Конечно, – сказал Сергеев и взял рюмку. – Позвольте короткий и очень искренний тост: за вас и спасибо, что выручили.

Он приветственно приподнял рюмку, выпил ее и взял бутерброд.

– Что предполагаете делать дальше? – спросил Андрейченко, дав гостю слегка прожевать.

– Ну, ситуация как бы типовая, – пожал плечами Сергеев. – Я должен доложиться начальству и ехать куда скажут. Поможете?

– Без вопросов.

В кармане у Андрейченко звякнуло. Он достал мобильник или что-то похожее, всмотрелся в него и встал.

– Дмитрий Александрович, давайте прервемся до завтра. Отдыхайте.

*****

Сергеева сводили в душевую, выдали чистый комплект формы, накормили и поселили в крошечной, но отдельной комнатке. Он прилег на койку, хотя спать, вроде бы, не хотелось – по Воронежскому времени был ранний вечер. Но день все-таки был действительно трудный, и Сергеев незаметно для себя заснул, даже не погасив свет.

Проснувшись, он от неожиданности вздрогнул: на него в упор смотрела Рита, сидящая совсем рядом на стуле, поджав под себя ноги.

– Добрый вечер, – сказала она негромко. В нормальном состоянии у нее оказалось приятное, слегка скуластенькое личико, не ярко азиатское, а, скорее, татарское.

– Добрый, – хрипловато со сна ответил Сергеев.

– Я стучалась, но вы не отвечали. Тогда я тихонько зашла, – пояснила Рита. – Ничего?

– Я понимаю, мало кто может удержаться, – сказал Сергеев. – Правда, я на редкость красиво храплю?

Рита прыснула:

– Не-а.

– Как, не понравилось? – огорчился Сергеев.

– А вы вообще не храпите, – рассмеялась Рита.

– Да? – разочарованно спросил Сергеев. – Никому нельзя верить! Оказывается, в моем отряде меня окружали сплошные льстецы и подхалимы. Утверждали, что я изумительно красиво храплю.

– А вы откуда? – спросила Рита.

– Я был командиром Воронежского отряда, – ответил Сергеев. – Зовут меня Дима.

– Ой, какая я дура! – воскликнула Рита, – Я же не сказала вам спасибо, что вы меня спасли!

– Ужас, Рита, ужас, – скорбно подтвердил Сергеев. – У тебя наверняка была в школе еле-еле тройка по благодарственным речам. Где земной поклон? Где подобающее обращение: «Ой ты, гой еси, исполать тебе, добрый молодец!»?

– С вами невозможно серьезно разговаривать! – рассмеялась Рита.

– Да, я жуткий тип. И у меня к тебе один жуткий вопрос, который приличные люди дамам не задают: тебе сколько лет?

– Двадцать шесть.

– А мне всего тридцать три. Давай, ты будешь звать меня на «ты»? А то я начинаю чувствовать себя стареньким-стареньким.

– Ну… я постараюсь, – сказала Рита, – но вы хоть и молодой, но какой-то взрослый. Постепенно, ладно?

– Тогда, – сказал Сергеев, – я пока буду к вам, сударыня, обращаться аналогично. А с переходом на «ты» поторопитесь, я скоро уезжаю.

– А когда? – спросила Рита.

– Точно не знаю, это не от меня зависит. Возможно, даже завтра.

– Жалко.

– И мне теперь жалко, когда я познакомился с такой очаровательной барышней.

– А я вам поесть принесла, потому что вы проспали ужин. И, – Рита хихикнула, – выпить, раз говорят, что вы алкоголик.

Сергеев хрюкнул:

– Ну, надо же, как у вас тут быстро формируется репутация! А каким образом, интересно?

– Тетя Маша с кухни рассказала, что вы первым делом попросили водки. А что, – невинно спросила Рита, – вы разве не алкоголик?

– Сударыня, – удивился Сергеев, – не буду же я, как настоящий гусар, разрушать такую изумительную репутацию! Другие годами создают, и не всегда получается, а тут само в руки пришло. Так давайте же немедленно выпьем!

Рита достала из сумки еду, пол-литровую бутылку аптечного вида из темного стекла и стаканы. Сергеев ласково взял ее за руку и поцеловал в ладошку:

– Спасибо, что позаботились обо мне.

Рита смутилась, легонько погладила его по лицу и стала раскладывать еду. Сергеев взял бутылку, открыл, понюхал. Пахло похоже на вермут.

– Это настойка на местных травках, – пояснила Рита. – Мне совсем чуть-чуть, ладно?

Сергеев разлил грамм по пятьдесят и предложил:

– За знакомство в отсутствие андроидов?

Рита прерывисто вздохнула, потянулась чокнуться – и, опустив голову, тихонько заплакала.

– Ну, вот тебе на, – удивился Сергеев и осторожно приобнял девушку. Она уткнулась ему в грудь и продолжала плакать, крупно дрожа. Тогда он осторожно перенес ее на койку, сел рядом:

– Ну, не надо, не надо, Ритуль. Все прошло, все нормально…

– Гос-споди, – прошептала она. – Как мне было страшно.

И вдруг обняла его за шею и стала часто целовать в лицо, приговаривая:

– Миленький… Родненький… Мне тебя бог послал… Ты такой хороший…

Эк девушку-то разобрало, подумал Сергеев.

Потом Рита слегка отстранилась.

– Димочка, миленький… Ты только не подумай, что я псих или хочу тебя женить. Сделай мне ребеночка, а?

Сергеев удивленно хмыкнул:

– Ритуль, зачем тебе такие приключения? Завела бы себе ребенка от нормального гражданского мужика.

– Димочка, но я хочу твоего ребеночка…

– Рит, ты ж меня совершенно не знаешь!

– Ничего себе не знаю, – всхлипнула Рита. – Ты меня спас.

– Да меня в любой момент убить могут, ребенок останется без отца.

– Нет, нет, нет, – забормотала она, опять прижимаясь к нему, – миленький, я буду молиться за тебя, нет, тебя не смогут убить!

Сергеев задумчиво помолчал.

– Ну, ладно, извини, – потускневшим голосом сказала Рита. – А то ты сейчас скажешь, типа, мало ли кого я спасал, что ж, со всеми детей заводить. Я тебя, Димочка, все равно хочу. Бог с тобой, обойдусь без ребеночка. Я захватила резинок.

– На фиг твои резинки, – сказал Сергеев, – если твердо решилась.

*****

– Ну, и темперамент у тебя! – восхитился Сергеев. – Или любишь так – не раздеваясь?

– Да нет, просто, видать, накопилось – у меня больше года никого не было, как муж мой погиб. А раздеваться не стала, – Рита хихикнула, – потому, что боялась, вдруг передумаешь, ковала тебя, пока горячий.

Сергеев рассмеялся.

– Ну, теперь можно, я тебя раздену? Медленно и со вкусом.

– Попозже, миленький, ладно? А сейчас я тебя попрошу на чуть-чуть вылезти из койки, а? Я хочу ножки поднять, чтоб твои будущие детки поглубже в меня затекли. Нужно постараться, чтобы получилось с первого выстрела. А то, чего доброго, и впрямь уедешь завтра.

– На пару выстрелов, надеюсь, меня хватит еще сегодня, – пообещал Сергеев. – Кроме того, завтра я собираюсь на тебе жениться и ради такого случая, надеюсь, мне разрешат немного задержаться.

– Тебе совсем не надо на мне жениться.

– Это отказ? Я тебе уже опротивел? С первого раза? Ну, дай шанс исправиться.

– Нет, – рассмеялась Рита, – не отказ. Не опротивел. Ты классный. Я даже не ожидала. Особенно, когда вспоминала твои мерзкие маты в лесу. Но шансов все равно дам, увильнуть не рассчитывай.

*****

Выслушав на следующий день просьбу Сергеева зарегистрировать брак с Ритой, Андрейченко расхохотался.

– Ну, молодца, Дмитрий Александрович! Девушка-то – золото! Такие мужики за ней последнее время ухаживали – и без толку. А вы раз – и готово!

Сергеев грустновато улыбнулся:

– Компенсация судьбы – думаю, это у меня последняя в жизни возможность жениться.

Андрейченко сразу стал серьезным:

– Что так пессимистично?

Сергеев помолчал, собираясь с мыслями.

– Я думаю, Андрей Яковлевич, партизаны для андроидов контролируемы, грубо говоря, как колония микроорганизмов под микроскопом. И существуют, пока выполняют некоторую функцию, которую андроиды считают полезной. Ну, вот про вашу базу, например, я ничего не знаю. Но уверен, что раздолбать вас или просто зажать по ресурсам и коммуникациям так, что база выжить не сможет, – вполне реализуемая вещь. Даже для самих властей без огневой или иной серьезной поддержки андроидов. Не согласны?

Андрейченко медленно кивнул:

– Насчет нашей уязвимости – мне тоже подобное приходило в голову.

– Конечно, – продолжал Сергеев, – создается более или менее убедительное прикрытие. Вы как бы держите местные власти за яйца, и они якобы поэтому не решаются приступить к радикальным действиям. Где-то, например, это угроза терактов против местного руководства, где-то – местной атомной станции или другой инфраструктуре. Но на самом деле существование каждого отряда и его функционирование в определенном ключе аккуратно и тонко обеспечивается андроидами.

– Интересно. И что из этого следует? – спросил Андрейченко.

– Не знаю. И, боюсь, решать это придется уже без меня. Почему-то у меня отчетливое ощущение, что микроорганизм Сергеев перестал считаться андроидами полезным. Со всеми вытекающими последствиями.

– Из-за того, что вы вступились за Риту?

– Ну… можно сказать, да. Точнее, из-за того, что сорвался с крючка.

– Вы уверены, что вам нужно уехать? Может, попробуете отсидеться у нас?

– Спасибо за предложение. Но знаете, от отца я слышал античный афоризм: готового следовать своему пути судьба ведет, сопротивляющегося – тащит. А я не люблю, когда меня тащат. Ну и опасаюсь, что вытаскивание меня отсюда может затронуть совершенно непричастных людей. Ту же Риту, скажем. Поэтому я бы пробыл у вас несколько дней – напишу рапорт, побуду с Ритой. А потом все-таки попрошу помочь мне с транспортом.

*****

Уехал Сергеев через десять дней, когда, судя по анализам, Рита была беременна.

Взяли его в дороге, очень чисто. Заснул вечером в купейном вагоне – а проснулся утром с легкими признаками наркоза в знакомой камере в Воронеже.

После утренней кормежки его отвели к Репину. По дороге встретился Терещенко, как бы незамечающе скользнувший по Сергееву взглядом. Не исключено, что ждет каких-то телодвижений, подумал Сергеев, и тоже небрежно коротко посмотрел, как на случайного встречного.

Коля был печален.

– Ну, что, Димон, не срослось? – спросил он. – Слышал я, влез ты еще в какое-то говно?

Блин, похоже, ему меня искренне жаль, подумал Сергеев.

– Черт его знает, Коля, что получилось, а что – нет, – ответил он, усмехнувшись. – Между прочим, с чудной девушкой познакомился.

Коля вздохнул.

– Ну, надеюсь, оно того стоило. Казнь твоя назначена на сегодня, на два часа.

– Слушай, – спросил Сергеев, – чего вас вдруг потянуло вешать?

– Сам удивляюсь, – ответил Репин. – Один придурок месяц тому назад на заседании городской думы предложил, а думцы вдруг как взбурлят – и почти единогласно.

– Коля, пристрели меня, а? – попросил Сергеев. – Пистолет, вижу, у тебя есть. Ну, типа, я разбушевался, а у тебя нервы не выдержали.

Репин подумал, внимательно посмотрел, как Сергеев пристегнут, замялся и слегка покраснел.

– Извини, Дим, неправдоподобно – большие проблемы у меня будут. Давай по-другому. Мне положено присутствовать. Буду держаться около тебя. И вот если ты на меня нападешь…

– Ну что ж, – сказал Сергеев, – тоже вариант. Спасибо.

*****

Виселица, к некоторому изумлению, Сергеева была установлена на окраине, на Площади Детей. Место симпатичное, чудный вид, иронически-отстраненно подумал он.

И Коля, молодец, с рукой на расстегнутой кобуре держался рядом. Ну, прикинул Сергеев, если резко броситься и как бы неудачно ударить Колю ногой…

…А, на хуй, вдруг решил он. Не буду комкать, доиграю по сценарию. Ну, давай, сказал он себе, не хватало только обосраться под конец.

И медленно пошел туда, где веревка с петлей

делила пространство под черно-серой перекладиной

на две

равные

части…

Человек чести

Занесло к Кате Гурова совершенно случайно. Как-то под вечер вдруг возникла длинная пауза, которую толково заполнить не удавалось, – почему бы тогда, решил Гуров, не заполнить ее приятно. А когда с девочками, к которым он ходил регулярно, не склеилось, на одном из досуговых сайтов подобралась симпатичная индивидуалочка неподалеку от офиса.

Катя оказалась вполне соответствующей фотографии, хорошенькой, приятной девочкой лет двадцати пяти. Все с ней поначалу получалось замечательно. А у нее даже вполне было похоже на натуральный, не симулируемый оргазм. Но вдруг под самый конец Гуров ощутил в голове какую-то странную, скорее приятную вибрацию, самые сильные пульсации которой совпадали с движениями тела Кати. Потом ее ноги и руки судорожно дернулись, она издала несколько странных звуков – и потеряла сознание.

Гуров поначалу испугался, не отдала ли девушка концы. А убедившись, что Катя потихоньку оживает, собрался исчезнуть, плюнув на оплаченное время, поскольку непонятной и подозрительной экзотики не любил. Но тут, приоткрыв глаза и увидев его натягивающим брюки, Катя заплетающимся языком пролепетала:

– Умоляю вас, не уходите!

От неожиданного обращения в стиле девятнадцатого века Гуров нервно и глуповато рассмеялся.

Катя настойчиво продолжала срывающимся голоском:

– Прошу вас, сядьте. Дайте мне руку. Зачем вы смеетесь, Сережа? Надо мной?

Хотя странная манера речи девушки продолжала изумлять, Гуров послушно присел на траходром и взял Катину слабую ладошку.

– Разве мы не на «ты»?

– Я забыла. Было так, что я, кажется, на минуту все на свете забыла.

– «Пустое „ты“ сердечным „вы“ она, обмолвясь, заменила…» – пробормотал себе под нос Гуров.

– О, появились счастливые мечты? Опять? – несколько окрепшим голосом кокетливо поинтересовалась Катя.

У Гурова в буквальном смысле слова отвисла челюсть:

– Вы… любите Пушкина?

Катя рассмеялась.

– Что, не положено по профессии? А я просто такой уродик – у меня очень хорошая память на тексты. Но, вообще-то, кое-что из Пушкина я очень люблю. И эта вещь, как часто у раннего Пушкина, очень музыкальная.

И она, уже овладев голосом, со вкусом продекламировала:

 
Пустое вы сердечным ты
Она обмолвясь заменила,
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
 

– Так, – сказал Гуров, – мы действительно переходили на «ты» как-то скомкано и без положенных ритуалов. Как насчет выпить на брудершафт? Кажется, никогда этого не делал.

– С удовольствием. Мне тоже давно не приходилось пить брудершафт.

Гуров плеснул в бокалы вина, Катя приподнялась – и они переплели руки и сделали по глотку…

Хотя в свои почти пятьдесят Гуров набрал немало опыта с женщинами, он был сильно удивлен теми ощущениями, которые Катя умудрялась извлекать из его организма. Хотя главное было отнюдь не только в этом, а в том, что ему просто было с ней хорошо. Все время.

– Приходи еще. Придешь? – спросила Катя, несколько отступая от неписанных правил жриц любви: настойчиво приглашать клиента было в общем не принято.

– Приду, – пообещал он.