Текст книги "Спецназ князя Святослава"

Глава 21

Поздним утром десяток моноксил (больших лодок, выдолбленных из цельного ствола) подошли к лагерю. В каждой сидело по два десятка воинов в кожаных доспехах с нашитыми на груди железными пластинами. На носу первой стоял кряжистый мужчина с золотой гривной на шее. По манере поведения, по командам, которые он отдавал гребцам, нетрудно было догадаться, что киевляне видели перед собою князя вятичей Вячеслава.

Святослав обратил внимание, что вятичи все до одного были вооружены луками, и луки их размером были больше, чем у полян или древлян.

Головная моноксила ткнулась носом в песчаный берег. Двое воев соскочили на землю, приставили к борту широкую доску. Вячеслав с достоинством сошел по ней и осмотрелся вокруг.

Киевский великий князь в своих простых походных одеждах вышел из рядов встречающих и приветливо поклонился.

– Я – Святослав. Я хочу пройти с миром через твои земли, князь. Дозволишь?

– Куда и зачем путь держишь, князь Святослав?

– Иду на Итиль.

Киевлянин чуть помедлил и продолжил:

– Ты кому дань платишь, князь Вячеслав?

– Хазарам.

– Велика ли?

– Шеляга с сохи, ногата с дыма.

– Более не плати им ничего! Я освобождаю вятичей от дани хазарам!

Вячеслав с нескрываемым изумлением и интересом посмотрел на Святослава.

– Ты… хочешь примучить Хазарию?

– Я хочу стереть ее с берегов Итиля! Довольно этим жирным бездельникам сосать славянскую кровь.

Со стороны вятичей послышались одобрительные голоса. Князь Вячеслав прищурился:

– Ты хочешь, чтобы я платил дань полянам?

– Пока нет. Я хочу лишь быть уверенным, что в мои ладьи не полетят стрелы вятичей. О дани пристойно баять, когда голова царя Иосифа отделится от его тела! Верно?

Святослав широко улыбнулся. Вячеслав ответил ему тем же.

– Ты странный князь, Святослав. Идешь с такой сильной ратью и ничего не требуешь.

– Я могу лишь попросить одного: людей! Похоже, у тебя славные лучники, князь?

– Пятилетний ребенок в наших лесах не получит еду, пока не собьет мешочек с нею с высокого дерева. Любой из моих воев может поразить на лету горлицу или утку.

– Так отпусти всех желающих со мною! Пусть привезут обратно богатую добычу тебе и своим семьям.

Вячеслав ответил не сразу.

– Давай продолжим разговор в моем тереме. Ты – гость, я – хозяин. Негоже гостя без хлеба-соли встречать!

До стольного града вятичей Кордно плыли недолго. Солнце еще не опустилось за горизонт, когда показались высокие земляные валы-стены, усиленные обожженной глиной. Глубокий и широкий ров опоясывал городище, верх вала венчал тын из чуть наклоненных наружу заостренных бревен. В валу проделан проезд с воротами из толстых дубовых досок. У ворот своего князя встречала многочисленная толпа, из-за тына поблескивали железные шеломы и насадки копий дружины.

Святослав повелел войску расположиться вне града, сам же с близкими людьми въехал внутрь. Вячеслав повелел забить для киевлян быков, баранов. Ароматное мясное варево забулькало в котлах, хмельной мед потек в чаши и деревянные черпаки. Пиршество продолжалось всю короткую весеннюю ночь.

Сплав киевлян продолжился лишь на второй день. Впереди каравана по широким приокским просторам полетела весть: хазарам дань более не платить! Великий князь Вячеслав дозволяет всем желающим вятичам присоединяться к воинству князя Святослава. Благодаря этому к тому моменту, как Проня влилась в Оку, рать великого киевского князя увеличилась еще почти на тысячу…

Глава 22

Хан булгар Ахмед испуганно ходил взад-вперед по каменным плитам своего двора. Вести, принесенные ему подданными, заставили бросить все дела и вызвать к себе младшего сына Талиба. На счастье или на беду, вечно враждующий со старшим братом юноша приютил в Булгаре жену и сына князя ильменов Святослава. Теперь этот самый Святослав, по слухам ставший во главе Киевской Руси, появился с большим войском на слиянии Итиля и Оки, явно намереваясь плавиться вниз! Война?! Но войско булгар ослаблено распрей между сыновьями, старший сын Мумин ушел к Яику. Пропустить же мирно русичей никак нельзя: царь хазар Иосиф с его непобедимым войском, разбив дерзкого русского князя, неминуемо покарает и его, Ахмеда. Как быть?

Решив переложить свою головную боль на Талиба, Ахмед встал на молитву и постарался хотя бы на время отключиться от тяжких мыслей.

После беседы с отцом младший сын на двух быстроходных весельных судах с малой охраной поспешно отплыл вверх по Итилю. Вернулся он на восьмой день и тотчас поспешил во дворец отца.

– Видел князя? – впиваясь глазами в лицо сына, жарко выдохнул Ахмед, забыв про свое ханское достоинство.

– Видел, долго беседовал, распил с ним бурдюк хмельного меда. Князь предложил пропустить его с миром и помочь с лошадьми и продовольствием.

– Как пропустить?!! Чего он хочет?

– Он идет на хазар, отец.

– Он что, совсем глупый? Хазары били всех, кто воевал с ними. Били византийцев, били печенегов, били и его отца! Я помню, как тот пробирался через наши земли с несколькими воями, позорно проиграв рать у волока на Дон. Как я могу пропустить его, Талиб? Хазары потом просто снесут и мою, и ваши головы!!!

Молодой булгарин задумчиво покачал головой:

– У Святослава сильное войско. Он сказал, что в низовьях с ним соединятся печенеги. Русы придут к Итилю свежими, им не придется много грести. Они вполне могут потягяться с хазарами. Это первое. И второе… у тебя просто нет выбора, отец! Если ты не подчинишься, они вначале разгромят НАШЕ войско, разрушат НАШИ города!

– Если он попробует мне угрожать, я пришлю русичу головы его жены и сына!! – запальчиво выкрикнул Ахмед, явно потеряв чувство реальности.

– Тогда… Это будет означать не только конец нашего рода, – спокойно ответил сын. – Русы вырежут всех твоих подданных и превратят в пыль все дома. С кем ты выступишь против Святослава?

– Я призову буртасов, печенегов…

– Куря – побратим киевского князя, – с улыбкою напомнил сын.

Руки хана затряслись, он обессиленно сел на трон. Талиб продолжил как ни в чем не бывало:

– Святослав – умный князь, поверь! Он понимает твои сомнения. Мы можем вывести против него войско, но до боя не доводить. Признать свое поражение, чтобы было чем оправдаться перед Иосифом, просто пропустить суда русов, а продовольствие и лошадей передать тайно, ниже Булгара. Я бы сделал именно так. Тогда, в случае победы русов над хазарами, мы станем самыми сильными на всем Итиле, пойми!! А значит, самыми богатыми!

Беседа отца с сыном продолжалась еще долго. Лишь к ночи Ахмед согласился на условия киевского князя. Талиб вновь направился в сторону русов, а хан принялся готовить склады продовольствия и собирать табуны лошадей.

Многотысячное войско проследовало землями булгар без особых происшествий. Конечно, война есть война! Не обошлось без мелких налетов на прибрежные деревни и стада, без заваленных и изнасилованных девок и жен, без грабежа встречных купеческих судов. Но все это была лишь пыль на сапоге победителя, и Ахмед без устали славил Аллаха, приведшего в свое время на земли Булгарии Предславу и Владислава.

С женой и сыном Святослав провел три счастливых дня. Первенец заметно окреп, первые усы уже обозначились светлым пушком над верхней губой. Лик жены стал каким-то непривычно-строгим, напомнившим чем-то князю икону Богоматери в изложнице Ольги-Елены. Но первая улыбка, а тем более первая совместная ночь все вновь расставили на свои места.

Тогда, на смятом ложе, Святослав впервые озвучил свои давние планы и мечты.

– Я не люблю Киев с его лживыми боярами-христианами, улыбающимися в лицо и ненавидящими меня на самом деле. Мать наплодила их предостаточно! Я бы выжег каленым железом их роды, но я воин! Мой бог – Перун, мой удел – воевать чужие земли.

– Значит, ты так и будешь теперь скитаться вдали от родных земель?

– Нет, любая! Я хочу сесть на новом месте! Там, где и ты и я будем вновь счастливы и где я смогу править так, как пожелаю САМ!

– Где же это место?

– На Дунае. Я хочу подарить тебе твой родной Переяславец, хочу примучить всю Болгарию на северном берегу Дуная, подчинив ее своей воле. Это и будет мое новое княжество!

– Но зачем тогда тебе Хазария?

– Не хочу, чтобы меня кто-то мог ударить сзади. За печенегов спокоен, там Куря. Он тоже молодой, править будет долго. А хазары… я давно поклялся Перуну отомстить за позор отца! Заодно проверю свои силы, ведь рядом с Дунаем – Византия!

Предслава вздрогнула. Ее поразила широта замыслов мужа. Женщина представила себя вновь стоящей на крепостной стене родного города над широкой водной гладью, и тихая слезинка сбежала по щеке.

Утром Святослав сказал ей и сыну давно вынашиваемое в голове желание:

– Пока вы останетесь здесь. Когда соберусь на Дунай, заберу с собою. Ждите вестей!

Первой вестью о киевском князе стали подробности жестокого разгрома войска буртасов, осмелившихся преградить ему путь в сторону каганата…

Глава 23

Племена буртасов могли выставить на поле боя порядка 10 000 конных. Когда ладьи и конница Святослава вышли за пределы булгарских земель, дозоры сообщили, что примерно такое количество воинов и преградило путь киевлянам. Реакция князя была молниеносна:

– Не желают покориться – резать всех!! Скот и полон имать, становища дымом пускать! Пусть ведают все: поднявшему против меня меч пощады не будет!

Битва началась ранним туманным утром. Накормленные еще в потемках русы образовали три длинных ряда, сомкнув красной стеною высокие щиты и вознеся к светлеющему небу длинные копья. Левым крылом строй упирался в обрывистый берег Итиля, на правом стоял конный полк в две тысячи всадников. Славянские вои были не слишком сильны в седле, предпочитая рубиться пешими. Но против возможной атаки и попытки обхода конными нужно было выставить такую же рать.

Буртасы начали первыми. С гиканьем и дикими криками громадной толпой тысячи всадников устремились вперед. Казалось, эта грохочущая лавина сметет дерзких пришельцев так же, как вешние мутные воды смывают сор с берегов великой реки. Но опустились копья, блестящим смертельным гребнем встречая наскок, и вздыбились, вспятились невысокие степные лошадки! Острия насадок пронзали животных, пробивали кожаные панцири, протыкали щиты. Вятские лучники споро выпускали одну стрелу за другой, и редко какая-либо из сотен свистящих смертоносных птиц не находила свою добычу. Передние ряды буртасов были бы уже рады повернуть коней и вырваться из этого ада, но сзади напирали все новые и новые сотни, прессуя войско в единую неповоротливую массу.

В этом хаосе мало кто заметил, как по сигналу Святослава два десятка ладей, набитых до отказа, сорвались с места и, выгибая весла дугой, понеслись вниз по течению. Около тысячи северян Волка выпрыгнули на берег сзади сечи, вскарабкались на осыпающиеся кручи и, забыв про какой-либо строй, опьяненные лишь безумной мужской яростью, бросились на открытый тыл врага. Посаженные на лошадей древляне Сфенкля замкнули кольцо, и бой превратился в избиение! Бесполезны были вознесенные вверх руки, мольбы о пощаде, предсмертная удаль героев. Кто мог, прыгали с обрыва к воде, и их настигали стрелы. Кровь широкими ручьями лилась в Итиль, ноги воев и коней скользили в алой жиже, спотыкались о завалы мертвого и еще живого мяса. Через два часа после начала сечи войско буртасов перестало существовать…

Киевский князь дал лишь сутки на отдых победителям. Утром следующего дня, посадив в седло еще три тысячи, он бросил конных на земли побежденных. Два загонных крыла должны были согнать в кучу баранов, быков и прежде всего лошадей. Когда путь к столице хазар Итилю стал открыт, Святослав решил двигаться вперед как можно быстрее. Раненые перебрались на суда, для охраны и управления ладьями на каждой оставлялось по десятку воев. Все же остальные садились в седло, торочили оружие на заводных лошадей и берегом правились далее. Ни шатров, ни котлов, ничего, кроме оружия, с собою не бралось. Князь сам показывал пример неприхотливого бытия воина, поджаривая на костре мясо, запивая его чуть солоноватой водой из степных колодцев и ложась спать на потнике, положив под голову пропахшее конским потом седло.

Все вожди оценили мудрость Святослава. Поход был начат весной, и теперь с кормом для лошадей не было никаких проблем. Зеленая сочная трава стояла выше колена, за ночь животные отъедались вволю. На охоту время не тратили: под нож шли молодые кобылы. Каждый ехал о двух конях, время от времени пересаживаясь с уставшего на отдохнувшего. За сутки войско покрывало десятки поприщ, внезапно появляясь там, где о них и слыхом не слыхивали…

Сразу после победы над буртасами великий князь призвал к себе верного Красича и протянул ему небольшой свиток выделанной кожи:

– Езжай вперед, коней не жалей! Передай это хазарскому царю. Пусть знает, что я объявил ему войну.

Бывший сотник принял послание и грустно посмотрел на Святослава:

– Прощай, княже!

– Чего так? Посол – лицо неприкосновенное.

– Хазары на любую подлость способны. Отца твоего, слово собственное преступив, обратно в Киев от Хазарского моря не пустили… Сам ведь ведаешь!

Лицо князя сделалось суровым:

– Если у Иосифа рука на вас поднимется, то… смерть его будет страшной! Клянусь тебе, Красич!

Свенельд, присутствовавший при этом разговоре, сразу по отбытию гонца вопросил:

– Пошто уведомляешь? Войско собрать хазары успеют. Так бы свалились как снег на голову! Любо дело!!

– Того и хочу, Свенельд, чтобы все в одну кучу собрались! Одним боем хребет Хазарии преломить надо, чтоб не гоняться по степи за ними долгие месяцы. Аль не совладаем?

Повидавший уже многое и с сожалением понявший, что молодой Святослав превзошел в умении водить рати его, пожилого и опытного воеводу, Свенельд лишь согласно наклонил голову.

…Когда хазарский царь Иосиф развернул врученное ему слугами письмо дерзких славян, он прочел лишь три слова:

«ИДУ НА ВЫ!»…

Глава 24

Слухи о большом войске, появившемся в среднем течении Итиля, поспешно убегающие от войны и неминуемого грабежа купцы донесли до Иосифа уже давно. Непонятна была цель славян: взять дань с вятичей и муромы или попробовать свои силы на булгарах? О том, что дерзкие осмелятся бросить вызов Хазарии, пусть и несколько ослабевшей после череды войн с арабами, ни царь, ни каган даже не помышляли. Однако на всякий случай хазарам-кочевникам было запрещено покидать столицу царства и разъезжаться по стойбищам, используя период сочного разнотравья. Под стенами Итиля остались тысячи людей и десятки тысяч голов скота, дочиста выбивших копытами на многие поприща вокруг даже корешки растений.

Когда от киевского князя пришло лаконичное послание, каган рассвирепел. Он призвал всех правоверных встать под знамена ислама, дабы беспощадно покарать неверных. Замыслы Иосифа шли гораздо дальше. Не просто вырезать воинов, но и пойти на сам Киев! Обложить тяжелой данью всех днепровских славян, обязать их воевать против арабов на стороне халифата – вот цель царя! Печенеги? Ничего страшного! Подкупить их, как уже бывало не раз, чтобы оставались нейтральны. Или, еще лучше, позвать злых бестий с собою. Русь богата, мехов, воска и прочих товаров хватит на всех. А уж какой будет полон!! Крепкие мужчины, за которых на рынках Хазарского моря либо у греков заплатят щедрой монетой. Светловолосые женщины, что так сладко любят на кошме и столь прилежны в любом хозяйстве. Мускулистые мальчики, до которых охоч был не один хазарин. Идите, глупые русы, идите! С хазарским войском считаются сами базилевсы! Наглый Сфендослав уже забыл, как хазары били его отца? Так освежим же его память!

Рассчитав по своим понятиям, сколько времени потребуется русам, чтобы достигнуть Итиля, царь Иосиф принялся неспешно формировать отряды легкой и тяжелой конницы, вооружать латную пехоту. Если бы он знал, что русский князь передвигается гораздо быстрее хазарских помыслов!!

Святослав за сутки покрывал порядка сотни поприщ. Свенельд поначалу пытался протестовать против такого изнурительного броска, но князь усмирил его одной фразой:

– Ты отказываешься выполнять волю великого князя? Помни, боярин, я не женщина по имени Ольга! Я могу тебя просто заменить на дружине! Тот же Свен будет более покорен моей воле!

Свенельд промолчал, проглотив обиду. Мальчишка! С опытным матерым викингом так не говорили ни Игорь, ни Ольга. Хотя… И его, воеводы, дружина варягов, и все войско сейчас боготворили Святослава. Он набил их сумы булгарским серебром и золотом, справедливо поделив добычу. Он с малыми потерями сумел обратить в прах десять тысяч конных буртасов. Он вел рать на государство, известное своими богатствами далеко вокруг, и тот, кто останется в живых, станет богат подобно боярину!

«Ничего, щенок! Оступись только, а уж там я напомню, кому ты осмелился грозить!!!»

Достигнув волока между Итилем и Доном, Святослав велел сделать длительную остановку для отдыха. Но краток был безмятежный сон! Под утро следующего дня с запада прилетели несколько дозорных с громкими криками:

– Сполох!!! Печенеги!!! Орда валит!

Святослав внешне остался спокоен. Приказав князьям и воеводам выставить дружины в две линии, он взял свою охранную сотню и отъехал в степь.

К полудню горизонт зачернел тысячами конных. Русичи крепче сжали древки копий, проверили, туга ли тетива, легко ли выходит меч из ножен, надежен ли ремень на топорище. В драке с печенегами каждая мелочь могла оказаться смертельной.

Но сечи не произошло. От приближающихся степняков прилетел Красич и радостно возгласил:

– Куря нам союзен!!! Печенеги с нами на хазар идут!!

Явственно слышимый вздох облегчения пронесся над степью. Да здравствует князь! Великое дело: не иметь такого ворога, как степняк, за спиной. А уж коли союзны… держись, хазары!!

Половцы встали отдельным лагерем. Всему войску было объявлено, что движение продолжится на рассвете третьего дня. Красич, взяв с собою два десятка воев, ускакал на разведку вниз по Итилю. Задымились костры, запахло горелым бурьяном, кизяком, вареным и печеным мясом. Кое-где черные одежды половцев смешались с белыми льняными одеяниями русов. Сравнивали оружие, состязались в борьбе и стрельбе из лука, проверяли, чей конь резвее. Обычные мужские забавы, когда рати не предвидится и когда нет под рукою ни женщин, ни хмельного. Впрочем, как надеялись все – ненадолго!

Святослав и Куря расположились в наскоро поставленной кочевой веже. Неторопливо ужиная, они обсуждали свои планы.

– Сколько у тебя людей, Куря?

– Я привел шесть тысяч, как и обещал.

– Хорошо. Будешь прикрывать моих пешцев с боку.

– Давай еще раз оговорим мою долю в добыче.

Святослав усмехнулся:

– Медведь еще не убит, а шкуру его делим? Что ж, давай! Я подтверждаю, что обещал тебе при последней встрече, князь! Треть всего, что будет делиться – твоя! Меж своими людьми дели сам. Это первое. И второе! В города, где нам откроют ворота, я вхожу первым. Пусть твои там не слишком грабят, возьмем все данью. В те же, что дерзнут обнажить меч, первым войдешь ты! И… без пощады!! Пусть слух об этом разлетится по округе, податливее будут остальные. Верно?

– Ты – мудрый воин, князь!

Святослав решил сменить тему.

– Спасибо тебе за Предславу и Владислава, Куря! Я видел их в Булгаре.

– Как они?

– Живы-здоровы. Тебе привет большой от Предславы. Просила при случае поцеловать.

Горячий румянец разлился по щекам степняка. Шрамы, оставленные леопардом, заалели. Куря искоса посмотрел на побратима и вдруг улыбнулся:

– Просила – целуй!

Святослав удивленно поднял брови, потом расправил усы и припал губами к колючей щеке. Потер тыльной стороной ладони губы.

– Укололся? Сам виноват. Предслава бы поцеловала в губы!!

– Когда придешь помочь мне против болгаров и греков, поцелует сама! А пока будь доволен и этим.

– Болгаров?!

Веселость как рукой сняло с лица Кури. Он пытливо посмотрел в лицо киевлянина.

– Да, ты не ослышался! Как закончим здесь и отдохнем, я думаю идти на Дунай. Хочу призвать тестя с его уграми. Ты пойдешь?

– Если здесь сделаешь все как обещал, пойду!

– Я ведь тебе Перуном поклялся, Куря! Нарушить такую клятву для меня – значит, совесть потерять! Я, скорее, на меч грудью лягу, чем слово свое нарушу, поверь!

– Верю, князь! Но давай к этому разговору вернемся позже, когда голова Иосифа будет приторочена к твоему седлу.

На утро третьего дня две длинные людские змеи торопливо поползли далее к югу. Вернувшийся Красич сообщил, что хазары стоят военным лагерем неподалеку от стен своей столицы.