Текст книги "Ловушка для опера"

Провинциальная штучка

Как не пытался вспомнить имя той девушки в электричке Бодряков ни чего не выходило.

«Вроде Наташа, а может и Настя – не помню. Да ладно, пусть будет все-таки Наташа, а там при встрече разбереммся» – успокоился наконец оперативник, отправляясь на поиски очередной кандидатки.

Познакомился он с ней по нелепой случайности, следуя из Москвы на пригородной электричке в надежде хорошо отдохнуть и набрать немного грибов. Народу было ужасно много, но Сергею Ивановичу удалось сесть и уткнуться в утреннюю газету. Он всю ночь просидел в засаде, устал, и теперь решил умереть – но доехать сидя. После отправки из Москвы, за три-четыре остановки до его станции в переполненный вагон из душного, прокуренного тамбура, протиснулся пожилой старик с орденом Отечественной войны. Он остановился на против двух молодых девушек, явно полагая, что ему уступят место. Не тут – то было. Одна из них – черноглазая брюнетка, окинув старика недовольным взглядом, который, из-за давки прислонился своим телом к ее плечу, недовольно поморщила носик. Этот взгляд молодой девчонки окончательно вывел ветерана из себя.

– Ты бы хоть место уступила, сыкуха вертлявая – заскрипел тоненьким голоском вспотевший старик.

– Кому тебе? Перепреешь! – неожиданно зло отрезала девчонка.

Вся электричка неодобрительно зашумела, но своего места ни кто не уступил. Бодряков, оторвавшись от газеты, стал следить за происходящим. Старик подбодренный гулом общественности продолжал наседать.

– Тебя мокрощелку надо было к нам на Курскую Дугу в горящий танк засунуть, ты бы там перепрела паршивка – старого вояку казалось сейчас кантузит от гепертонии.

– Да пошел ты дед на хер! – взвизгнула в ответ уязвленная девушка.

– Да разве так можно? – встала на защиту ветерана пожилая и толстая женщина шестьдесят какого-то размера, чье расползшееся, словно опара, тело занимала сразу два места на скамейке.

– И ты пошла на хер, жаба беременная – досталось, чуть не задохнувшиейся в приступе астмы толстушке.

– Да, что ты всей на хер посылаешь – пошел в «лобовую» атаку орденоносец, – Ты – то хоть его еще видела? Живой-то?

– Ой – Ой– Ой, напугал – скривилась от смеха гадкая девчонка – я их столько перевидела, что если их все на тебя натыкать, ты будешь на ежа похож.

Дед стал сползать на заплеванный пол держась за сердце. Бодряков встал, и уступил ему свое место. Он чтил ветеранов. По этой причине он предъявил служебное удостоверение, и на следующей станции стал выводить хулиганку из общественного транспорта. Народ радостно загудел ей в след.

– Чего радуютесь придурки, мне и так здесь выходить – не сдавалась упорная нарушительница, пытаясь вырвать руку из цепкой ладони Сергея Ивановича.

Электричка ушла. Ее подруга то же вышла, но видимо испугавшись невольного соучастия, сразу же испарилась из поля зрения. Узнав, что девушка работает на местном хлебзаводе, и живет в общежитии, Бодряков решил сдать ее коменданту для проведения воспитательной работы. В общаге все и началось. Как только они вошли во внутрь девушка взмолилась не «стучать» на нее комендантше, которая «такая стервоза, что сразу лишит ее временной прописки». Сергей Иванович разазленный на пропавший день не знал, что ему делать, но в это время показалась ее подруга, и пригласила его на день рождения. Дальше все произошло настолько по похожему сценарию, который Бодряков уже неоднократно проходил с симпатичными нарушительницами и потерпевшими, что даже не мог вспомнить как именно. Помнил только, что с самого утра, соблазненный, выглядывающей из-под одеяла опетитной попкой, похожей на две сдобные булки, не удержался, и получил компенсацию за испорченный выходной. Правда потом, через месяц, она ему позвонила, и сказала что забеременила. Он встретился с ней в Москве пытаясь выяснить ее дальнейшие планы.

– Какие там планы? – потягивая из горла холодное пиво, чуть не захлебнулась девушка – Аборт буду делать, только денег нет.

Сергей Иванович не стал ее уговаривать об обратном, и как джентльмен спросил только размер необходимой суммы. Потом он очень им удивился так как эта сумма составляла больше половины его заработной платы.

– Ну правильно, что же я у нелегала буду делать, мне свое здоровье дороже – обижено надувала губки девушка, – Я в хороший центр хочу, что бы в свое время еще родить.

Бодрякову было трудно с этим спорить, и он попросил пару дней. За эту пару дней он прозвонил ряд клиник и выяснил, что сумма, запрошенная девушкой превышена раза в три. При новой встречи он ей не сказал, о зародившихся подозрений по поводу ее обмана. Он только предложил ей съездить к врачу вместе и подождав конца операции, отвезти ее обратно. Реакция была негативной.

– Ты что меня лечишь папик. Сделал ребенка – плати, а то в партком пойду.

То ли от того, что он был в твердой решимости сделать так как сказал, то-ли от того что не был членом партии, но он не поддался на шантаж и повторил свое предложение усилив его тем, что уже договорился с очень классным и дорогим специалистом. Ее словно ветром сдуло. Он тогда подумал, что это ее способ подработать к основному доходу и успокоился, радуясь, что не дал себя объегорить.

Сидя в своем рабочем кабинете он вдруг вспомнил не только имя но и фамилию той девушки – Булкина Наталья.

«Вот как иногда помогает образное мышление» – обрадовался он своим мысленным сравнением ее форм с хлебными изделиями.

Еще он обрадовался, что с имеющимися в голове данными ехать в общежитие не было необходимости. Проводить расследование по телефону не выходя из рабочего кабинета он умел хорошо. Звонок в область дал ему телефон общежития. Звонок в общежитие дал ему телефон коменданта. Заговорив с камендантшей о том, проживает или нет Булкина в подведомственном ей доме – получил ответ, что гражданка Булкина погибла три года назад, выбросившись в час пик из пригородной электрички.

– Детей то не оставила сиротами – насторожился Бодряков, и услышав – нет, успокоился.

«Может дед сквитался за ежа» – подумалось ему – «слишком злой у покойнице был язычок, что бы умереть своей смертью».

Дома Бодряков обнаружил на АОНе неизвестный номер, и решив, что это мог звонить его ребенок перезвонил. На том конце сработал аналогичный определитель, и трубку долго не подымали, и он хотел уже ее повесить, но послышался откашливающийся мужской кашель.

– Говорите.

– Извините, а Киру можно? – спросил он первой попавшейся на язык фразой.

– Какой телефон набираешь? – прохрипела трубка.

Он назвал высвеченные определителем цифры.

– Неправильный тебе дали телефон, здесь такой нет…

– А мне ни кто и не давал, он у меня на определителе – пояснил Сергей Иванович.

– Значит не правильно соединили – в трубке раздались короткие гудки.

«А жаль» – мелькнуло в голове.

Он взял серьезно поредевший список из трех оставшихся кандидаток.

1. Галина. Примерно 24 года Серебряный бор (нудистский пляж, подвел презерватив) -4,

2. Надежда хозяйка казино «Чикаго» – 5+,

3. Светлана – медсестра – 5.

«Пойдем по порядку, и проверим нудисточку, хотя ее найти не просто» – наметил он свои очередные поиски, опасаясь, что если Галины не будет в выходные в Серебренном бору, то где ее дальше искать он не знает.

Операция начинается

В зале регистрации брака была помпезная и торжественная обстановка. Ну как обычно в таких случаях. Обычный марш Мендельсона по «фанеру». Жених, опьяненный то-ли любовью к своей суженной, то-ли поллитрой выпитой с тестем в ванной комнате перед выездом на регистрацию брака. Родственники, больше смотрящие на другие свадебные пары, сравнивая их со своими молодыми, и конечно сочувственно им (другим) вздыхая – «Беднинькие какие…» Невеста, старающаяся не прихрамывать, и кривя губы от боли в ахилесе из-за натертости новыми, неразношенными туфлями. Но несмотря на все это, всегда получается торжественно и чувственно.

Татьяна Гипократовна за свои двадцать лет работы зарегистрировала сотни пар, и конечно свадебный конвейер уже стал нагонять на нее дремоту, но профессионализм, каждый раз заставлял ее одевать на лицо маску радостно – торжественного выражения, а голосу придавать душевную чувственность. Эта была ее вторая церемония. Первая прошла на удивление быстро, словно все очень тяготились происходящим. Единственно, что отвлекло ее от обыденности процедуры – это поведение невесты. После соблюдения всех формальностей, когда она предложила молодым поздравить друг друга, новоиспеченная жена протянула мужу руку для поцелуя. Ни поцелуя в губы ни чего больше. Сухо как как на великосветском рауте. Хотя бывали поцелуи длиной в десять минут, когда приходилось тактично выпроваживать слившихся в поцелуе новобрачных. А один раз у невесты начались предродовые схватки и ее подпись на свидетельстве была похожа на японский иероглиф. Так прям из церемониального зала, мимо свадебной чайки на машину скорой помощи и в роддом. Как потом рассказывали пока жена рожала вся свадьба гуляла под окнами роддома в течении двух суток за импровизированными столами, сдвинув капоты шести машин.

– Дорогие Георгий и Анастасия, в этот знаменательный для Вашей жизни день… – , стряхнув воспоминания, она включилась в работу на свадебном конвейере.

За спинами родственников послышалась какая-то возня, и церемонимейстерша увидела свою дочь в рабочем медицинском халате. Она стала делать матери какие-то знаки, проводя рукой себе по горлу и стуча костяшкой пальцев по часам.

«Если дочь влезла в бракосочетания, значит случилось что-то непредвиденное и срочное» – отреагировал мозг Татьяны Гипократовны, зная тактичность и деликатность своей малышки.

– Секундочку, – извиняюще обратилась она к новобрачным и их родственникам.

Она сняла с груди атрибут церемонии – красивый медальон, похожий на орден, и выскочила за дочерью из зала. За дверьми стояли Вовчик и коллега Светланы. Вовчик протянул «атаманше» почтовую телеграмму.

– Вот, в натуре! Надо «подламывать» быстрее – он был возбужден.

– «Приезжаю послезавтра. Встречай. Семен.» – прочитала в слух женщина. И перевела полный решимости взгляд на своих подельников.

– Все взяли?

Вовчик ударил ногой по большой сумке, которая звякнула металлом.

– Идите в машину, я следом – скомандовала Гипократовна озираясь по сторонам в поиске выхода из ситуации.

У нее на сегодня было еще четыре пары. В ее поле зрения попала уборщица ЗАГСа тетя Зина, делавшую влажную уборку в фойе. Тетя Зина всегда восхищалась и завидовала работе церемониймейстера. Она не раз говорила ей о своем самом заветном желании попробовать себя на этом месте

– Стоишь словно королевна, медальон золотом отливает на грудях, и все на тебя как на богиню смотрят. А я что? Плевки за ними вытираю – сокрушалась она.

Один раз Татьяна Гипократовна случайно застала уборщицу в церемониальном зале. Та стояла на ее месте и противным, скрипучем голосом читала церемонию невидимым новобрачным.

– Зин, – она решилась рискнуть и поманила поломойку, – замени меня, мать умирает, нужно успеть ее обнять перед смертью – она сделала «испуганное неожиданным известием» лицо.

– Да ты что! – обрадовалась пожилая «Золушка», словно к ней прилетела фея, – так у меня платья нет?!

Она засуетилась, предчувствуя свой звездный час, поспешно вытирая грязные руки о подол рабочего халата. Всем своим видом, не испытывая и тени сомнения, она выражала полную готовность осчастливить регистрирующихся своим присутствием.

– Реши это сама как – нибудь, я убегаю. Меня уже ждет машина скорой помощи – передав эстафету, и совершено не заботясь возможными последствиями, а думая, только о оставшемся сроке до приезда Семена, работница загса выбежала на улицу.

– Беги к мамке, голубушка, уж я не подведу – ласково посмотрела ей в след поломойка, и сняла рабочий халат.

Под халатом было выцветшее серенькое платье с лиловыми цветочками. Уборщица подошла к зеркалу и, оглядев себя с разных сторон, удовлетворенно кивнула.

Свадьба роптала в ожидании продолжении процедуры, но когда в зал вошла женщина в пестром платьице, явно из работниц ЗАГСа, успокоилась, ожидая ее пояснения происходящей проволочке. Но женщина не отвечая на град посыпавшихся вопросов, подошла к столу церемониймейстера, и одела себе на грудь его торжественный атрибут. Она взяла в руки подготовленное свидетельство, и подняла на процессию оскалившееся в улыбке лицо. Все в оцепенении обнаружили во рту нового регистратора отсутствие двух передних зубов.

– Гоша и Настена. Родненькие, – услышали все продолжение церемонии, – че говорить, дайте я Вас расцелую, а подписать – подпишем потом.

Она вышла из-за стола, протянув вперед руки с явным намерением поставить жениху компрометирующий засос…

«Розовый фламинго»

В субботу начальство хотело припахать Бодрякова на сверхурочную работу, но Сергей Иванович, стремящейся побыстрей пройти список, взял больничный. В свое время, он обслуживающий территорию 13 городской больницы, поймал на подделке больничного листа работницу регистратуры в поликлинике, но не стал давать этому делу ход, а просто периодически пользовался ее услугами.

С утра пораньше, натянув на себя, ставшие из-за давности полинялыми, синие плавки, он отправился в Серебренный Бор. Пять лет назад, он был прикреплен к группе МУРа занимающейся раскрытием ряда преступлений совершенных в окрестностях популярного пляжа. Основной группой раскрываемых преступлений, совершенных на половой почве, и поэтому являющимися тяжкими занимались коллеги с Петровки. Их задача была простая – выявлять и задерживать подозрительных лиц, подсматривающих голую натуру, и проверять их на причастность к ряду совершенных в этом районе изнасилований. Приданные Петровке силы, в состав которых входил и Бодряков занимались более банальными преступлениями – кражами ценностей у купающихся. В тот летний сезон местное отделение буквально было завалено заявлениями, преимущественно с нудистского пляжа, на территории которого заниматься профилактикой было, по ряду известных причин, крайне проблематично. В то время пройти на нудистский пляж не сняв купальные принадлежности было невозможно. Прохаживаться по периметру, пытаясь от туда вычислить вора было неразумно, по скольку любителей ходить голышем периодически атаковали эксгибиционисты, и они, видя выглядывающих из-за кустов оперативников, сразу вызывали наряд милиции или просто шли бить морду. Поэтому на очередной планерке, когда оказалось, что за предыдущий день оперативных мероприятий на пляже, под носом оперов было совершено четыре кражи, нервы оперативников не выдержали. Было решено «откомандировать» двух голых сотрудников в самый эпицентр возможных событий – на нудистский пляж. Все приняли решение начальства на ура, а потом в течении двух часов не могли подобрать достойные кандидатуры. Каждый из оперов не хотел быть в авангарде борьбы с преступностью ссылаясь, кто на нарушенные пропорции тела, кто на шрам после язвенной операции, кто из боязни выдать себя среди нудистской братии предсказуемой реакцией. Проспорив, наконец решено было тянуть жребий. Один молодой опер нарисовал на шести кусочках бумажек две голые задницы, смешал скрученные трубочки. Задница досталась Бодрякову и самому старому – 50 летнему оперу из местного отделения милиции по фамилии Грозный.

Надо понимать мента, что бы понять какие душевную муки испытывали Бодряков и Грозный. Настоящий милиционер, облеченный властью, без определенных ее атрибутов, становится беззащитным как младенец. Одно дело когда на тебе бронежилет, автомат или на худой момент резиновая дубинка, называющаяся в народе «рычаг перестройки» или «демократизатор», и совсем другое когда ты без штанов в общественном месте. Ладно оперативники более рискованные и авантюрные ребята, и им бывает достаточно и одой муровской ксивы, но когда даже «мурку» не куда заныкать – это уже перебор. Но есть у оперов такое понятие как профессиональный кураж. А когда этот кураж подогрет литром водки, тогда мент может выполнить любое задание. Пока Бодряков с Грозным пили «Русскую» пеняя друг другу на профессиональные издержки, их коллеги заполняли химические ловушки радомином. Эти спецсредства были придуманы милиционером – Кулибиным, и не смотря на свою простату, помогали раскрывать преступления и проводить их профилактику очень эффективно. В красивую картонную коробочку ставилась маленькая металлическая катапульта – наперсток, в емкость которой насыпался радомин – химическое вещество по цвету напоминающее марганцовку, с той только разницей, что открывший коробочку потенциальный вор, получал в лицо и на тело этот порошок, который не смывался даже с ацетоном. Чем больше поймавшийся на этой химловушке вор стряхивал с себя вещество, тем сильнее оно въедалось в кожу, принимая ярко малиновый цвет. Обычно это спецсредство использовалось на больших предприятиях, в организациях где в родном дружеском коллективе заводился вор. На эту коробочку из иностранного каталога вырезалась и наклеивалась провоцирующая вора картинка драгоценностей или парфюмерии, и после ее открытия красная от радомина личность с позором изгонялась из родного коллектива «за недоверием».

Сегодня согласно намеченной операции, оперативники должны были кроме проведения личного сыска по обнаружению вора, еще и положить к своей одежде красивую приманку в виде этих химловушек. «Заминировать» – как было принято говорить на их рабочем жаргоне. Сами же они должны были уйти от одежды по дальше, рассчитывая, что вор соблазненный этой легкой добычей обязательно клюнет. Наконец Бодряков и Грозный дошли до такого состояния, когда появиться без трусов на пляже им уже не казалось чем-то из ряда вон выходящего. Группа выехала. Жара уже немного спала, но в жаркой машине пьяные опера «поплыли» еще не доехав до реки. Как ни странно, но в полусвинском состоянии снять трусы особого труда не составило. На последнем дыхании Сергей Иванович сложил одежду, подложил в нее заправленную химическую «мину» и отойдя метров пять упал на живот. Через пять минут он пришел в себя от холодной воды, которой его окатил веселый Грозный, которому здесь даже очень понравилось.

– Ну чего лежишь, пойдем сыском заниматься, – он был весь мокрый, видимо только вылезший из реки, – я пока ты дрых искупался с двумя русалками так сразу пришел в себя.

Сергей Иванович огляделся по сторонам. С большими интервалами, в метров десять-двадцать, лежали и стояли голые мужчины и женщины. Рядом с ними тут же носились и ребятишки, с любопытством рассматривая анотомические подробности взрослых. Кроме детей, других явно любопытствующих здесь не было. Ну кроме Грозного, а теперь и Бодрякова. К Сергею Ивановичу вернулось сознание, а вместе с ним и стыд. Он ни как не мог себя заставить встать в полный рост, и поэтому он по-пластунски прополз в сторону от своей одежды с химловушками еще на пять метров. Рядом с ним шел Грозный, и все посмеивался над его комплексами, но тут в их сторону пошла одна из обнаженных купальщиц с идеальными женскими формами, и Грозный, видимо почувствовав какие-то изменения, происходящие в его организме упал рядом с Бодряковым. Женщина продолжала приближаться, напрягая в прямом и переносном смысле оперативников, которые готовы были уже начинать рыть под собой ямку.

– Ребята, пойдемте в волейбол поиграем – обратилась она к лежащим на животах новым членам нудисткого коллектива.

Сергей Иванович зажмурился от резающих глаза соблазнительных форм. Грозный наоборот открыл их так широко, что стал похож на филина.

– Да мы это, как его, попозже… – пробормотал он пересохшим от волнения голосом.

– Смотрите, а то вы совсем бледненькие, а загар за волейболом лучше ложится – она удивлено рассматривала их бледные задницы, ни как не походившие на шоколадные ягодицы ее соплеменников.

– Первый раз у нас? – не выдержала любопытная Афродита, поймав на своем интимном месте глаза «филина».

– Агу! – выдохнул Грозный.

– Пойдем охладимся, а то я себя выдам – когда голая женская натура отошла, обеспокоенный за конспирацию предложил коллега Бодрякова.

Сергей Иванович с радостью согласился. Они пошли, точнее поползли или что-то в этом роде, своими движениями напоминая больных церебральным параличом. Вода охладила их пыл, и заставила немного подумать о работе. Из воды они стали выглядывать оставленную на берегу одежду. Их одежда, казалось, ни кого не интересовала, но через несколько минут они заметили молодого человека лет двадцати пяти, который проходя мимо одежды Грозного, остановился и скосил в ее сторону взгляд. Затем он стал смотреть на купающихся, пытаясь определить хозяина. Опера не сговариваясь поднырнули, стараясь не привлекать его внимание, а когда вынырнули, то его уже не было. Выбравшись на берег, и подбежав к одежде они не обнаружили заложенной в нее химловушки. Грозный выругался, но видно было, что его больше беспокоило наличие своей одежды.

– Ни чего, ребята выходы перекрыли, ему не уйти – Грозный стал поспешно одеваться, – я пойду им на помощь, а ты полежи еще минут десять. Мало-ли что. Может он не один «пашет».

Сергею Ивановичу не хотелось оставаться на пляже одному, но в словах коллеги была определенная логика. Грозный ушел, а Бодряков принял исходное положение на животе, притворившись спящим, но сквозь прищуренные глаза внимательно следя за оставленной одеждой. Тут и появилась Галина. Живое воплощение Афродиты. Она попросила зажигалку и «контуженый» ее прелестями Бодряков кивнул в сторону своей одежды, совершено забыв про химловушку. Он вспомнил когда она достала красивую коробочку, но было уже поздно. Афродита покрылась химическим реактивом и по инерции стала отряхивать красный порошок со своего шикарного тела.

– Не надо перепачкаетесь – Бодряков, виноватый в произошедшем, попытался уберечь ее от еще более страшных последствиях, но девушка его не слушала.

– Дурацкие у Вас шутки – хмурилась она видя приближающего Сергея Ивановича, и размазывая химикат по лицу и телу.

Пришлось Бодрякову объясниться, и рассказать, что здесь он вроде как на работе. Галина узнав, о хитром химическом соединении, заойкала и побежала к воде.

– Не надо! – в очередной раз, совершено бесполезно, пытался остановить ее оперативник.

Солнце стала идти на закат. Бодряков наблюдая за, становившейся все розовее от воды с реактивом девушкой, испытывал глубокий конфуз. Сначала от того, что ее тело и лицо стали ярко малинового цвета, а потом от того, что в закате солнца это было по особенному сексуально. Женщина, с остервенением оттирающая с помощью речного песка въедливую краску была похожа на грациозную речную птицу, чистящую свои перышки. Ну прямо как розовая фламинго. Дальше, после взгляда в зеркало, были обильные ручьи слез, и неуклюжие попытки Бодрякова успокоить перепачканное существо. Прибежал Грозный с радостной вестью о задержании вора, но Бодряков уже решил остаться со своей «пернатой» жертвой. Тем более, что она на отрез отказалась в таком виде ехать домой. Так он и просидел с ней всю ночь, успокаивая ее и прося прощение. Галина простила Сергея, и в доказательство того пошла даже на большее… и достала презерватив. В свой список Бодряков ее внес по причине того, что изделие из латекса порвалось. Видимо день такой был – магнитных бурь. Правда скорее всего даже не из-за этого, а из-за банального брака китайских товарищей или, что тоже вполне реально, из-за разъедающего свойства химического реактива, обильно покрывающего тело «фламинго».

Он ее нашел в дальнем углу огороженного нудистского пляжа в компании волосатого мужчины.

– Это Леша, мой муж – представила она супруга.

– А это работник милиции, я тебе кажется рассказывала, тогда пять лет назад. Ну, помнишь?

– Это когда не пришла ночевать, а потом заявилась с красной рожей как после краснухи?! – вспомнил ее волосатый Леша.

– Я тогда еще подумал, что пьяная уснула и обгорела как стерва – засмеялся Леша, предлагая Бодрякову «скидывать портки» и отдыхать вместе с ними.

Оперативник отказался, пояснив, что зашел по работе узнать нет ли последнее время краж вещей. Потом несколькими вопросами, стараясь все это время не смотреть на голую женщину, вышел на детскую тему.

– Детей много тонет, за ними глаз да глаз нужен, особенно в возрасте пяти лет, они в этом возрасте самые шустрые – закинул он «наживку».

– Наши в деревне с бабушкой – успокоенно покачал головой папаша.

– Большие? – подтягивал его к нужному ответу сыщик.

– По пять лет.

Сердце Бодрякова учащенно загромыхало.

– Как и одному и второму? – задал глупый вопрос Бодряков.

– Ну да близнецы у нас – девочки, – заулыбалась Галина.

«Вот так, искал одного – найду сразу двоих детей. Хотя вряд ли это была одна из близняшек. Тому ребенку было страшно и одиноко» – моментально отработал целую логическую цепочку оперативник, но для успокоения задал еще один вопрос.

Получив ответ, что они уехали почти три месяца назад, и телефона в деревне Гадюкино нет, он покинул голых супругов совершено успокоенный.

«Итак, осталось две женщины. Светлана и Надежда. Светлана – вряд ли. Молодая, да и наша встреча была явно лишена романтики и смысла, что бы оставлять ребенка. Медичка наверняка бы избавилась от незапланированной беременности. А вот Надежда…» – он почувствовал, что с самого начала был уверен, что если от кого и мог быть у него ребенок так это только от нее – зрелой, материально более чем независимой женщины. Да и их связь, в отличии от всех предыдущих носила устойчивый характер, длительное время, почти три месяца. Одним словом НАДЕЖДА.